Территория и население:

Цивилизация древнего Китая сложилась, как и остальные ранние цивилизации, в бассейне великой реки - Хуанхэ, текущей по лессовому плато, с крайне неустойчивым, часто меняющимся руслом в нижнем течении. В древности вся долина Хуанхэ была покрыта лесами; здесь водились слоны, носороги и тапиры. Климат был влажным и дождливым. Пойменные почвы идеально подходили для занятий земледелием и не требовали изнурительного труда при их обработке. С другой стороны, жизнь у поймы при постоянной угрозе наводнения и смены речного русла, была очень рискованна. Лишь распространение железных орудий труда в I тыс. до н.э. позволило китайцам выйти за пределы пойм.

С севера и северо-запада к бассейну Хуанхэ прилегает восточная часть евразиатской Великой Степи; отсюда на Китай систематически совершали набеги полукочевые и кочевые племена. Почти непроходимые горные хребты, занятые воинственными кланами, соседили с Китаем на западе. Все это привело к географической изоляции оседлой земледельческой зоны в бассейнах Хуанхэ и Янцзы от остального мира, с трудом и не до конца преодоленной лишь в конце I тыс. до н.э. В свою очередь, такая географическая картина способствовала выраьотке классического китайского прелдставления о своей стране как об окультуренном центре мира, окаймленном варварской периферией.

В VI-V тыс. бассейн Хуанхэ и Янцзы, как и более южные районы, был заселен племенами австронезийской группы (роственными современным вьетнамцам и малайцам). На юго-западе жили австроазиаты (реликты которых и сейчас обитают в этом регионе), на западе, в Тибете и смежных районах - протосинотибетцы (предки носителей китайского, тибетских и бирманских языков). Лингвистика предполагает, что первые носители протосинотибетских диалектов были европеоидами и прибыли в Тибет с далекого запада, но здесь полностью монголоидизировались. По-видимому, в V тыс. группа протосинотибетцев расселяется с запада по верхнему и среднему течению Хуанхэ и дает начало культуре Яншао; эта группа и обособилась как протокитайцы. Постепенно протокитайцы ассимилируют австронезийцев долины Хуанхэ (в низовьях которой те, впочем, жили еще в I тыс. до н э.; китайские источники описывают их как восточных варваров - «и»). Собственно китайская этническая общность складывается в первой половине I тыс. до н.э.; в середине I тыс. она ассимилировала и включила австронезийское население долины Янцзы. На этом формирование древнекитайского этноса завершилось; около рубежа эр он принял сохраняющееся до сих пор самоназвание «хань» (по имени правившей тогда династии).

Древнейший Китай. Шан-Иньское государство.

В V-III тыс. до н.э. бассейн среднего течения Хуанхэ занимала этнокультурная общность, характеризующаяся археологическими культурами яншао и луншань (в которую переросла культура яншао). На луншаньском этапе (вторая пол. III тыс. до н.э.) возникает имущественная дифференциация. Яншаоско-луншаньские племена и были той основой, из которой впоследствии выросла историческая общность древних китайцев.

Согласно древнекитайской историко-литературной традиции первой наследственной династей правителей Китая была династия Ся (по традиционной хронологии - конец III - начало II тыс. до н.э.), основанная неким Ци. Китайская традиция приписывает Ци в сыновья мифологическому культурному герою, Великому Юю, спасшему людей от всемирного потопа, тем самым «сшивая» начало династийного, то есть исторического прошлого своей страны, с мифологическим прошлым божественных перволюдей и культурных героев (переосмысленных как древнейшие, ненаследственные правители страны, предшествующие цепочке ее династий). При заведомой неисторичности такого приема, предание о самой династии Ся, скорее всего, достоверно, и за ним стоят два взаимосвязанных явления: создание какого-то раннего объединения племен луншаньского ареала вокруг одного из таких племен - «ся», и начало передачи власти вождей по наследству взамен былым выборам.

Заведомо исторический характер, подтвержденный аутентичными письменными и археологическими данными, носит правление следующей династии китайской традиции - Шан (Инь). По преданию, последний правитель Ся был зверски жесток; Чэн Тан, вождь племени шан, одного из зависимых от Ся племен, возглавил недовольных, уничтожил весь клан Ся и сплотил вокруг шанцев остальные племена. Так возникло шанское политическое образование, просуществовавшее до 1027 г. до н.э. Племя шан неоднократно переселялось по равнинам в среднем течении Хуанхэ, пока при правителе Пань Гэне не остановилось в районе современного Аньяна, где была основана новая столица - Великий Город Шан (ок. 1300 г.). С этого времени династия получает второе название - Инь (видимо, так назывался правящий род) и начинается заключительный период шанской истории (XIV-XI вв.), представленный археологическими находками и ценнейшими иероглифическими гадательными надписями - первыми памятниками древнекитайской письменности. Широкое распространение в этот период получила бронза, однако она не применялась в главной сфере производства - земледелии, а использовалась для изготовления оружия и предметов ритуала.

Шан-Иньское объединение было раннеклассовым государством, но это раннее государство не разрушало разграничения племенных и родовых структур, сохранявшихся в полной неприкосновенности и служивших главными составными частями общества. Государственность выражалась в том, что власть правителя носила автократический характер и не зависела от институтов родоплеменного самоуправления; ван имел право повелевать любым человеком, находящимся на его землях. Классовый характер общества проявлялся в налоговой и отработочной эксплуатации основной массы населения со стороны правителя, а также в выделении неравноправных сословий внутри племени. Во всем этом проявился один из самых важных феноменов всей истории Китая - устойчивость и значение родовых структур; даже впоследствии, с полной потерей ими властного и хозяйственного значения и распространением частной собственности, род тысячелетиями оставался главной ячейкой в сфере собственно социальных отношений. Особенно ярко это выражалось в типичных для Китая наказаниях родственников за проступок одного из них; за тяжелое политическое преступление глав рода, согласно стандартным правовым нормам, мог быть уничтожен весь род, и именно так оформлялись обычно династические перевороты. Другим примером является неизменное деление китайцами своей истории на династические циклы, то есть на периоды правления членов одного рода.

Ядром Иньского государства была территория племени шан. Судя по находком в аньянских гробницах, у шанцев этого времени выделялись четыре довольно четко отграниченных друг от друга по сословному и имущественному положению страты: род правителя (вместе с его представителями хоронили и часть их челяди), знать, рядовые общинники и бесправные лица, оказавшиеся вне общинно-родовых структур. Государственная эксплуатация самих шанцев выражалась, по-видимому, в привлечении их к отработкам на полях правителя и храмов и иным общественным работам.

Правитель - ван - осуществлял военную, исполнительную и высшую жреческую власть, считаясь главным посредником между людьми и космическими силам, уполномоченным последними на управление страной. Только он мог осуществлять гадания, выясняющие волю божества (таковые предпринимались при принятии почти любого решения), и его участие в той или иной деятельности магически способствовало ее успеху и часто рассматривалось как его необходимое условие. Поэтому все жизнеобеспечивающие сельскохозяйственные работы начинались только по специальному приказу вана, который, в свою очередь, отдавал его только после выяснения воли богов на этот счет посредством гадания. Представление о том, что статусу правителя имманентно присуще уникальное свойство служить проводником космической жизнеобеспечивающей энергии на землю, без чего приходит в упадок вся жизнь, сохранялось впоследствии на протяжение тысячелетий (правда, правитель исполнял свою роль такого проводника тем хуже, чем безответственнее относился к своим обязанностям; с какого-то момента китайская официальная общественная норма требовала устранить и заменить такого правителя силами его подданных. Благоговение питали, строго говоря, к институту его власти, а не к личности ее носителя). О единоличном характере власти вана говорит его стандартный эпитет вана - «единственный среди людей». При ване сформировался примитивный государственный аппарат и зародыш постоянной армии - колесничная дружина, воевавшая во главе пешего племенного ополчения. Ван, его двор и дружина, то есть верхушка общества в целом, существовали за счет отработок шанцев на их полях, дани зависимых племен и, вероятно, привлечения труда лиц, втянувшихся в частную зависимость от них.

Главными государственными делами в древнекитайской традиции считались жертвоприношения и войны. Так обстояли дела уже в иньскую эпоху. Войны велись за расширение круга зависимых племен, платящих дань иньскому вану, и ради массового угона пленных. Последние предназначались для жертвоприношений усопшим предкам, а не для обращения в рабство, институт которого еще не сформировался (у иньцев не было даже специального термина для обозначения рабов).

Вожди племен, признававших зависимость от иньского вана, получали от него титулы, номинально включавшие их в административную структуру возглавляемого им государства, и должны были регулярно являться в Великий Город Шан с дарами, присылать туда дань, предоставлять вану свои племенные ополчения и информировать его о положении дел на своих границах. Внутренние проблемы они решали самостоятельно.

В иньскую эпоху уже сформировалась концепция, согласно которой собственное государство является центром мира и теоретически имеет мандат от космических сил на управление всей землей; те, кто признают это право, образуют окультуренное пространство, остальная часть мира прозябает в ритуальной нечистоте и варварстве. Эта концепция также сохраняла безраздельное господство в официальной мысли Китая следующих тысяч лет. Государственным культом Шанской державы являлся культ предков (прежде всего предков правящего государя).

Великий Город Шан был окружен стенами шестиметровой толщины и насчитывал много больших дворцов и храмов, возведенных на искусственных платформах, а также ремесленных мастерских, обслуживавших заказы правившей верхушки. Близ города находились гробницы ванов и их ближайших родичей - огромные подземные сооружения, где вместе с ними хоронили множество богатств и десятки людей.

Пик иньского могущества приходится на правление У-дина (ок.1200 г.), предпринявшего обширные завоевания и выстроившего новые дворцы и храмы в Великом Городе Шан.

Одним из племен, соседящих с иньцами с запада, было племя чжоу, то воевавшее с Инь, то признававшее зависимость от него. Когда на престоле оказался последний правитель Инь, считающийся в китайской традиции безответственным, капризным и праздным тираном, вождь чжоусцев У-ван возглавил коалицию западных племен, разгромил иньцев в битве при Муе (1027 г. до н.э.) и захватил территорию иньского государства. С этого времени отсчитывается эпоха династии Чжоу.

Эпоха Западного Чжоу:

Первый период правления династии Чжоу, когда ее столица размещалась в западной части страны, рассматривается китайской традицией как эпоха Западного Чжоу (1027-770 г.). Захват власти над древнекитайским государством достаточно примитивной племенной группой чжоусцев привел к существенным изменениям в социально-политическом строе. Новая династия, не имевшая опыта управления сколько-нибудь крупным государством, предпочла раздать все подконтрольные ей родовые группы вместе с занятыми ими территориями в наследственные владения членам правящего дома и некоторым представителям знати (в том числе некоторым племенным вождям, перешедшим на сторону Чжоу от иньцев; за ними были признаны их племенные территории). Все такие владетели именовались чжухоу; верховный правитель делегировал им практически полную власть во внутренних делах их уделов (которых в XI в. насчитывалось 200-300), а непосредственно управлял лишь оставшимся у него доменом - «столичной областью». Обязанностью чжухоу было предоставлять вану определенную долю податей и воинские контингенты. Былое административное деление по племенам перестало существовать, сменившись территориальным (к тому же ряд враждебных племен был переселен на новые места).

Чжоусцы ввели сословное деление всего свободного населения на 5 рангов: единственным обладателем первого ранга был чжоуский ван, второй принадлежал чжухоу, третий - дафу, главам родовых групп, из территорий которых складывались уделы чжухоу, четвертый - ши, главам больших семей, из которых состояли указанные группы, пятый - простолюдинам. Образовалось нечто вроде феодальной лестницы, определявшей систему власти и собственности: «ван считает своим слугой чжухоу, чжухоу считает своим слугой дафу, дафу считает своим слугой ши». Владетель каждого ранга передавал большую часть своей земли в держание владетелям следующего ранга, а те передавали наверх долю достающейся им земельной ренты, созданная в конечном счете трудом простолюдинов. Верховным собственником всей земли считался чжоуский ван, реально же доход с нее дробился между владетелями разных рангов, делегировавшими право распоряжаться ей сверху вниз. В связи с такой раздачей земли линастия Чжоу постепенно отказывается от системы выделения особых государственных полей, которые должны были возделываться соседними общинами в порядке государственной повинности-отработки (урожай при этом целиком поступал в распоряжение государства), и переходит на взимание обычных податей.

Для каждого ранга был жестко установлен предельный уровень потребления: «потребление богатств зависит от вознаграждения, соответствующего рангу». Объем присваиваемой земельной ренты и землевладения, допустимое количество еды, питья, скота и рабов, вид одежды и утвари, размеры и убранство дома и даже гроба и могилы были свои для каждого ранга. Так, простолюдины вообще не имели право есть мяса и рыбы, ши - любого мяса, дафу запрещалось любое мясо, кроме свинины, чжухоу - кроме говядины, и только ван мог питаться любым мясом. Иногда одно и то же понятие носители разных рангов призваны были выражать разными словами, своими для каждого ранга. Ранг наследовался старшим сыном, прочие сыновья получали ранг одной ступенью ниже (кроме, разумеется, простолюдинов).

Другим новым явлением было развитие рабства: теперь значительная часть пленных обращалась в рабов, однако в производстве рабский труд особенной роли не играл. В зачаточных формах стала развиваться торговля: вместо денег применялись раковины-каури.

Чжоусцы унаследовали и развили иньскую идеологию. В государственной религии главное место заняло Небо - почти безличное и всемогущее вселенское начало. Ван получил титул «сына Неба», что выражало принадлежащую только ему, по статусу, способность ретранслировать космоупорядочивающую энергию Неба на благо представляемого им сообщества и всей земли.

По территории государство Чжоу вскоре существенно превзошло Шан-Инь, и, соответственно, унаследованные чжоусцами хозяйственные достижения иньцев (прежде всего, употребление бронзы) распространились на новые земли.

Распад Китая и эпоха Чуньцю:

Система «наследственных владений» с неизбежностью приводила в течение веков к росту самостоятельности их владетелей и ослаблению власти чжоуского вана. Резкий импульс этому процессу придал внешнеполитический кризис, вызванный вторжениями полукочевых племен жунов, населявших верхнее течение Хуанхэ, западных соседей Чжоуской державы. Отдаленно родственные чжоусцам, жуны стояли еще на родоплеменной стадии развития. Первые десятилетия VIII в. стали временем нарастающих нашествий жунов на пределы Чжоу, переплетающихся с мятежами владетельных князей. В 771 г. чжоуский Ю-ван, неудачно боровшийся с жунами, был убит союзными им мятежными владетелями, а его преемник Пин-ван в 770 г. был вынужден бросить столичный район, превратившийся в арену безнаказанных набегов жунов, и переехать со своим двором на восток, в район Лояна. Этот момент в китайской традиции принято считать концом периода Западного Чжоу (последующее время существования династии выделяется в эпоху Восточного Чжоу, 770-256 гг. до н.э.).

Бегство от жунов стало решающим шагом в ослаблении власти вана. Он больше почти не вмешивается во взаимоотношения чжухоу, и те стремительно превращаются в фактически независимых государей. Уменьшается его домен (частью за счет новых пожалований чжухоу, частью под их ударами), прекращается регулярная выплата дани чжухоу. К концу VIII в Китай фактически распался на тысячу с лишним самостоятельных владений, между которыми немедленно началась борьба за поглощение и подчинение соседей.

С другой стороны, номинально продолжала признаваться верховная власть безвластного чжоуского вана как традиционное воплощение единства страны, тем более что почти все местные владетели происходили из династии или очень тесно были породнены с ней браками. За ним остался и его исключительный сакральный статус как посредника между людьми и Небом. На чжоуский престол никто не посягал, и только за его обладателями оставался титул «Сына Неба» и вана. Чжухоу стремились представить свои действия как направленные на служение интересам вана.

Время, когда местные правители разной степени могущества боролись за гегемонию друг над другом, признавая верховную сакральную и номинальную власть чжоуского вана, образует так называемый период Чуньцю («Весна и осень», 722-403 гг. до н.э.). Это был один из самых мрачных периодов в истории Китая, полный бесконечными войнами между владениями, смутами и переворотами внутри них. В этой борьбе всех против всех нередким делом для князей и знати стали убийства ближайших родственников и предательства любых союзов и соглашений. С распадом страны было почти утрачено осознание ответственности власти перед населением, знать резко углубила пропасть между собой и простолюдинами. Литература без всякого осуждения воспринимает эпизоды наподобие следующих. Один из правителей публично горевал о том, что ему приходится дышать одним воздухом с простолюдинами, и придворный мудрец утешил своего государя, объяснив, что его овевает неизмеримо более благоуханный ветер, чем его подданных. Гость другого правителя, услышав от него предложение принять в дар его наложницу и сказав из желания вежливо отказаться от столь ценного дара, что у той ему понравились только руки, тут же получил руки отрубленными на блюде (эпизод относится к III в., более позднему этапу эпохи междоусобиц, но отражает психологию, характерную для него в целом).

В конце VIII - конце VII вв. до н.э. Китай испытывает на себе восточные импульсы того великого переселения кочевых народов Великой степи, западными звеньями которого стали рассматривавшиеся выше миграции скифов: с северо-востока в долину Хуанхэ, переходя от набегов к миграциям, прорываются кочевые племена ди (включавшие, по-видимому, ираноязычные группы), опустошающие центральные районы страны и включающиеся в усобицы князей, выступая как союзники одних и враги других.

В этот период изменился характер самоидентификации древнекитайской общности. В эпохи Шан-Инь и Западного Чжоу она носила политический характер: противопоставление «мы - они» отталкивалось от того, подчинялись ли соответствующие группы власти вана, или нет. Теперь формируется новая, этнокультурная самоидентификация: общность носителей существовавших тому времени древнекитайских языка, ритуала и социокультурных норм (в том числе определенного земледельческого хозяйственного типа), занимавшая среднее течение Хуанхэ, получает особое самоназвание "хуася" (или «чжуся») и противопоставляет себя всем инокультурным соседям, рассматривавшимся ей как представители некоего единства «варваров четырех сторон света». Считалось, что «хуася» связаны между собой родством (что закреплялось идеей об их общем происхождении от мифического Хуанди - легендарном первом владыке Поднебесной). Их княжества рассматривались как «Срединные», а они сами - как «свои» друг для друга (в отличие от чужаков-«варваров») уже независимо от их политической ориентации: «Варвары — это шакалы и волки, им нельзя идти на уступки; чжуся — это родственники, и их нельзя оставлять в беде". Этому противопоставлению придавали и этическую окраску: «варвары не придают значения нравственному началу", а хуася следуют законам справедливости, исходящим от Неба.

Менталитету хуася действительно был присущ особый этический комплекс, восходящий, возможно, еще к чжоуским временам. Авторитет социально-этических нормы, в рациональном духе, возводился к тому, что они являются единственно возможным средством согласовать желания и потребности отдельных людей и помешать им уничтожить друг друга в смутах. Таким образом, смысл самой нормы измерялся тем, что она обеспечивает, насколько это возможно, удовлетворение потребностей отдельных людей. В то же время считалось, парадоксальным образом, что удовлетворить их возможно лишь в том случае, если сами люди будут как можно меньше думать о себе, стараясь заботиться лишь о выполнении своего долга перед другими как о безусловном самодовлеющем приоритете; окружающие, со своей стороны, по той же модели позаботятся о них. Считалось, что санкция заботы о себе тут же привела бы к тому. что люди вообще пожелали бы отброситьб любые ограничения и погрузились в хаос. Это воззрение стало инвариантом традиционной китайской этики, придав ей устойчивый оттенок подавления личности, сделав ее основными ценностями «долг», «почтительность» и т.д. и питая невероятно сложную систему всеобъемлющей регламентации поведения, призванной дисциплинировать индивидуума и приучить его к самоограничению и самоотречению во имя отвлеченной нормы.

Необходимость борьбы с нашествиями ди вызвала к жизни определенную политическую интеграцию, однако уже не вокруг фигуры чжоуского вана: тот или иной крупный чжухоу добивается съезда князей, на котором его признают «гегемоном», ба, что подразумевало его лидерство по отношению к прочим владетелям, как правило осуществлявшееся под стандартными лозунгами «заставить всех уважать вана» и «отразить угрозу варваров». На деле главным здесь было стремление к политическому господству, однако достаточными силами для его достижения не располагало еще ни одно владение. «Гегемонии» добивались князья то одного, то другого из них, и ни один не мог добиться покорности от всех владений. Эпоха «гегемонов» началась в первой половине VII в., в период особой угрозы ди, и завершилась в начале VI в., практически сразу после решающей победы над ними (594 г.), покончившей с их набегами. Выдвижение «гегемонов» еще больше ослабило престиж чжоуских царей: в конце VII в. правитель Чу принял титул вана, открыто отвергнув номинальный авторитет Чжоу, и это не помешало ему добиться того, что остальные, лояльные Чжоу князья, признавали его тем не менее «гегемоном»!

К V в. до н.э. общность хуася расщирилась территориально, благодаря колонизации, направленной на относительно менее заселенные окраины - на восток, к берегам Тихого океана и на юг, в бассейн Янцзы - а также культурной ассимиляции местного населения. К этому времени из противоборствовавших княжеств уцелело немногим более десятка, которые и делили между собой всю территорию хуася. В частности, к «Срединным государствам» были теперь отнесены сильные окраинные владения с населением, частично имевшим некитайские этнические корни: Чу на юге, Янь на северо-востоке и Цинь на западе.

Эпоха Чжаньго:

С распада в 403 г. одного из крупнейших противоборствующих владений - Цзинь - китайская традиция условно отсчитывает новый период своей истории - Чжаньго (дословно «Воюющих государств», 403-221 г.). Середина I тыс. действительно была временем резких сдвигов во всех сферах жизни страны. В VI в. - IV вв. в Китае появилось и распространилось (в том числе в земледелии) железо. Железные пахотные орудия вызвали взлет производства и демографический взрыв, так как позволили возделывать не только мягкие речные поймы, но и твердые почвы (соответственно, появляется искусственное орошение - до того, когда хозяйство велось в поймах, проводить имело смысл только водоотводные каналы для борьбы с наводнениями). В качестве тягловой силы при запашке впервые стал применяться скот.

Рост продукции, прогресс агротехники, распашка новых земель, а также общая нестабильность, вызванная войнами и не позволявшая эффективно контролировать выполнение ранговых ограничений и запретов, привели к грандиозным социальным переменам. Исчезла старинная чжоуская система общинного землепользования: в середине I тыс. повсеместно утверждается частная собственность на землю с правом свободно покупать и продавать ее, в связи с чем община окончательно становится соседской, а государства переходят к новой форме податного обложения - поземельному налогу, начисляемому на площадь обрабатываемой данным собственником земли. Чжоуские наследственные сословия ремесленников и торговцев, причислявшиеся к рангу простолюдинов и тем самым принудительно обреченные на невысокий уровень жизни, ушли в прошлое, сменившись деятельностью индивидуальных купцов и ремесленников, вольных накапливать любые богатства. Это привело к формированию богатой ремесленно-торговой верхушки (чьи представители по рангу оставались простолюдинами). С другой стороны, за века нестабильности многие носители высших рангов разорялись. Таким образом, с обеих сторон нарушался основной принцип традиционного порядка: «богат, кто знатен, беден, кто незнатен (по рангу)». В городском производстве стали широко применяться рабы, общее число которых резко возрастает. Количество и населенность городов также возросли, причем ремесленники составляли значительную массу их населения. В товарно-денежные отношения с городом стала втягиваться деревня, в связи с чем к концу периода Чжаньго в Китае сложились регионы различной хозяйственной специализации. В IV-III вв. уже была распространена металлическая монета, причем внутри хозяйственных регионов происходит стихийная унификация монетных систем.

В ответ на социально-экономические перемены и перманентные усобицы в Китае появились новые направления общественной мысли: конфуцианство, легизм, моизм, даосизм - все основные учения Китая (в последующие эпохи они только развивались и дополнялись, и ничего похожего на инновационный взрыв эпохи Чжаньго не происходило). Все они пытались решить, каким образом можно восстановить обшественный порядок, то есть устранить проблемы, вызванные расхождением знатности и богатства, и прекратить смуты - то есть добиться от людей забвения своих личных выгод и самоотверженного исполнения общественной нормы. Рецепты, предложенные ими, разительно отличались друг от друга.

Учение Конфуция (Кун-цзы, 551—479 гг. до и. э.), отталкивалось от представления о том, что человек по своей природе добр, то есть, в рамках китайской системы понятий, готов к самоотверженному служению долгу, если высшие не подадут ему разрушительных примеров обратного. Образцом для всех общественных отношений Конфуций считал семью, в которой старшие призваны заботиться о младших и воспитывать их, а младшие - почитать и слушаться старших; в государстве народ выступает в роли «детей», а правитель - «отца». Правитель обязан заботиться не о личных выгодах, а о благе народа и исполнении воли Неба, народ - беспрекословно повиноваться правителю.

Ключевые понятия конфуцианства - «способность вести себя по-людски» жэнь (неверный, но распространенный перевод - «гуманность», на деле речь идет о добровольной готовности исполнять внешнюю норму), «верность» чжун, «долг» и, «почтительность к старшим» сяо и «нормы поведения» ли. Особенно подробно Конфуций развивал учение о воплощении своего идеала - «благородном муже» цзюнь-цзы, живущем для одного лишь бескорыстного, бесстрашного и принципиального исполнения своего общественного долга. Забота о себе или реализации собственно личных чувств конфуцианством всячески дискредитируется. Вот две характерные выдержки из конфуцианского трактата: «В детстве был смирным, слушался приказов, гулять ходил только в определенную сторону, пребывал в строго определенном месте, любил учиться и не шалил. В отрочестве обладал твердой волей и выполнял приказы, усердно соблюдал то, чему его учили, и не был распущен. Став совершеннолетним, любил почтительность, не имел своевольных мыслей, менял взгляды только из чувства долга, действовал только по приказу высших»; «Разве у благородного мужа бывают близкие люди? У благородного мужа бывают близкие люди, но не в том смысле, что они словно в одной команде друг с другом, а в том, что он сближается с ними на основе добродетели, чтобы помогать друг другу служить правителю, и только в этом смысле они для него близкие».

Наконец, с точки зрения конфуцианцев в древности уже существовало идеальное состояние общества, когда праведным ванам помогали в управлении «благородные мужи»; их законы и надлежит без размышлений восстановить и соблюдать, не допуская никаких новшеств (отсюда постулат: «благородный муж передает, а не создает»; тут сказалось враждебное отношение Конфуция к социальным переменам его эпохи, прежде всего обогащению хотя бы некоторых простолюдинов). Главный путь к восстановлению порядка - воспитание новых «благородных мужей»; им занялся было сам Конфуций, но по его собственным признаниям, ему так и не удалось воспитать "благородного мужа", да и себя он таковым не считал.

Позднее конфуцианцы Мэн-цзы (IV в.) и Сюнь-цзы (III в.) систематизировали учение Конфуция и развили его в стройную всеобъемлющую доктрину.

Другой китайский мыслитель, Мо Ди (ок. 400 г. до н.э.) выступал с требованиями, навеянными идеализацией первобытного общества, где господствовала коллективистская взаимопомощь, а потребление было крайне скудным. Мо Ди утверждал, что преодолеть кризис можно только на основе принципов равной «всеобщей любви» людей друг к другу, не различающей своих и чужих, отказа от любой обособленности - корпоративной, семейной, индивидуальной, - и жесточайшего ограничения потребления и производства предметами первой необходимости; все, что превышало рамки минимально необходимого удовлетворения простейших физических потребностей, он считал вредным.

В IV-III в. распространилось учение школы «правительственных распоряжений» (так называемого легизма). Легисты полагали, что по своей природе человек - существо злое, то есть, иными словами, не способное по доброй воле подчинить всего себя исполнению долга перед высшими. На него остается воздействовать страхом перед невиданно жестокими наказаниями. Легисты прямо призывали правителей не оставлять подданным времени для отдыха и возможности иметь какие-либо запасы или излишки; иначе, не занятые по необходимости изнурительным трудом, люди непременно затеют смуту. По той же причине рекомендовалось вести непрерывные завоевательные войны, укрепляющие повиновение и поглощающие силы народа. Легисты выдвигали принцип всевластия государства, воплощенного в правителе, чьи распоряжения не должны быть скованы какими бы то ни было традиционными нормами, в том числе моральными, следуют лишь интересам приумножения его могущества и казны (соответственно, легисты призывали поощрять частную торговлю и ремесло) и подлежат беспрекословному выполнению.

Сформировавшееся одновременно учение даосизма, чье авторство приписывается легендарному мудрецу Лао-цзы (жил якобы в VI в. до н.э.), изложено в «Трактате о дао и дэ» (Даодэцзин). Отталкиваясь от своей интерпретации общекитайских категорий дао (досл. «путь», имманентные законы мира, согласно которым развертывается его движение, принципиально непознаваемое первоначало) и дэ («благодать, благодатная сила», отражение дао, способность человека вступать с ним в гармонию и проводить в мир его благую космоупорядочивающую энергию), даосы призывали к «недеянию», отказу от резкого вмешательства в миропорядок и попыток изменить стихийно складывающийся ход вещей.

Многие элементы учений, появившихся в Чжаньго, вписываются в общую парадигму духовных инноваций «осевого времени».

В IV в. до н.э. в нескольких крупных княжествах провели реформы легистского образца, окончательно уничтожившие обломки старого социального порядка, увеличивавшие социальную мобильность и поощрявшие частную инициативу, собственность и торговлю. В то же время был увеличен административный аппарат и усилилась государственная эксплуатация общинников. Подробные сведения сохранились о серии подобных реформ, предпринятой сановником-легистом Шан Яном в горном княжестве Цинь на западе Китае: введение широчайшей круговой поруки (семьи объединялись в «пятки» и «десятки», подвергавшиеся коллективному наказанию за провинность любого своего члена), разрешение свободной купли-прожажи земли, принудительное дробление земельного надела неразделенной семьи на индивидуальные; ликвидация привилегий лиц знатного происхождения, не имевших индивидуальных заслуг перед правителем; унификация мер и весов; введение единообразного административного деления; введение новой системы рангов, присваивавшихся за военные заслуги или за денежный взнос в казну.

Реформы Шан Яна вызвали стремительный рост циньской экономики, доходов и централизации власти правителя, что вскоре сделало Цинь сильнейшим из китайских владений.

Объединение Китая. Империя Цинь.

Экономический рост и развитие металлургии железа позволил китайским владетелям содержать более многочисленные и прекрасно вооруженные армии и вести более напряженные военные действия. Присвоение рангов за военные заслуги перед правителем поощряло приток в войска смелых и амбициозных людей. Все это делало войны между княжествами, которых к началу III в. осталось всего 7, более масштабными, динамичными и кровопролитными, что, в свою очередь, увеличивало возможности одного владения добиться полной победы над другим и его аннексии. Перевес в этих войнах получили Чу и Цинь; последнее в 256 г. уничтожило саму династию Чжоу, что свидетельствовало о гигантских сдвигах в идеологии. При ване Ин Чжэне (246-210 гг.) Цинь менее чем за десять лет аннексировало все остальные китайские царства. В 221 г. Китай впервые за несколько сот лет был объединен под одной властью.

После этой невиданной победы Ин Чжэн принял новый титул Цинь Шихуанди - "Первый император династии Цинь" - и провел широкие преобразования в стране, превратив ее впервые за всю историю в бюрократическую централизованную империю. Она была заново поделена на 36 административных округов, причем особое внимание уделялось тому, чтобы границы между ними не совпадали со старыми границами между царствами или естественными этнографическими и географическими рубежами - так император пытался преодолеть традиции локального сепаратизма. Был сформирован разветвленный государственный аппарат, причем в каждом округе гражданская власть была сосредоточена в руках одного чиновника, а военная - другого, и оба подчинялись непосредственно императору. Округа делились на уезды, чьих начальников назначал гражданский наместник округа, а еще более мелкие административные единицы управлялись выборными старейшинами общин, в лице которых традиционное общинное самоуправление становилось низовым уровнем государственного аппарата. Надзор за чиновниками и страной в целом осуществлялся особой службой доверенных императорских лиц — инспекторов. Государство подчиняло строгому административному распорядку все стороны жизни людей; у населения отобрали все оружие и перелили на колокола.

По всей стране были унифицированы письменность, монета (в частности, из обращения были изъяты все не-циньские деньги), меры и веса, введена единая законодательная система, выдержанная в обычном легистском циньском духе и отличавшаяся непомерной жестокостью в наказаниях. За любое преступление наказывали всю семью, обычно обращением в государственных рабов. Смертная казнь применялась за всевозможные провинности, в том числе мелкие административные упущения. В массовом порядке производились ссылки на каторжные работы. Если были основания считать, что виновник серьезного политического преступления проживает в районе определенной деревни, но точно опознать его оказывалось невозможно, могли истребить всех жителей этой и близлежащих деревень, чтобы только не упустить преступника. По выражению китайского историка Сыма Цяня, «до крайности усердствовали в применении законов и долго никого не миловали».

Уничтожались и преследовались все культы, которые были или даже могли бы быть связаны с местным сепаратизмом. Приказано было уничтожить все произведения доциньской письменной традиции Китая, чтобы людям и узнать было неоткуда об иных временах и порядках (однако множество китайцев, рискуя жизнью, укрыли и сохранили для будущего запретные сочинения). За приверженность древности были казнены сотни ученых-конфуцианцев.

Сам Цинь Шихуанди считал свои реформы эсхатологическим спасением Китая и заявлял в своих надписях: «Все совершается как надо, и ничего не происходит иначе, как по намеченному плану. Прозорливость императора достигает всех четырех сторон света, проникает повсюду. Теперь ни высший, ни низший, ни знатный, ни простой человек - никто не нарушает порядка. В больших и малых делах люди напрягают силы, никто не смеет лениться и быть нерадивым. Далеко ли, близко ли, даже в глухих и уединенных местах все усердно трудятся, со строгостью и требовательностью друг к другу. Смиренно и радостно люди принимают наставления, полностью понимают законы и правила. Улучшения распространятся, и им не будет конца!» В соответствии с принципами легистов создание империи Цинь Шихуанди считал лишь началом новых грандиозных деяний, призванных еще больше усилить правителя и занять тяжкими трудами народ. В 215-214 гг. огромные армии были посланы на северных кочевников-хунну и вьетские страны между бассейном Янцзы и Южно-Китайским морем, в которые еще никогда не проникало китайское оружие; на обоих фронтах ценой неисчислимых жертв были произведены обширные завоевания. Империя развернула невиданное строительство: были возведены Великая Китайская стена продолжительностью около 4 тыс. км. и гробница императора, под которую выдолбили внутренность целой горы. Гробница изображала целый мир с реками из ртути и звездами из драгоценных камней. В ней разместили шесть тысяч терракотовых воинов-гвардейцев в натуральную величину, чтобы они охраняли загробный покой императора. Для исполнения повинности по сооружению Великой Стены в северные районы начали переселять людей и направлять огромное количестве каторжников. В результате строительство Великой Китайской стены осталось в памяти народа страшным бедствие, и возникло множество легенд, согласно котором при постройке в стену замуровывали живьем людей. В военном отношении Стена оказалась почти бессмысленна: впоследствии кочевники часто преодолевали ее.

Деятельность империи осуществлялась за счет жесточайшей эксплуатации крестьян, налоги на которых при Цинь Шихуанди резко возросли и достигли 2/3 урожая.

Династия Цинь вызвала всеобщую ненависть, и смерть Цинь Шихуанди в 210 г. вызвало почти немедленные восстания по всей стране. В 207 г. отряды восставших, во главе которых стояли и крестьянские вожаки, и представители старых аристократических родов, взяли Циньскую столицу и уничтожили династию. Возвращаться к былой раздробленности, однако, никто не хотел. В 202 г. в развернувшейся между повстанческими руководителями борьбе за контроль над всей страной победил бывший мелкий чиновник, выходец из крестьян Лю Бан, покровительствовавший общинам и пресекавший попытки своих войск грабить подчинившееся ему население; он провозгласил себя. императором под именем Гао-цзу (202—195 гг. до н. э.) и дал основанной им династии название Хань. Период правления прямой линии его потомков именуется эпохой Старшей Хань (202 г. до н.э. - 9 г. н.э.).

Империя Хань (III в. до н.э. - III в. н.э.) стала вершиной политического развития Древнего Китая. Правда, Гао-цзу не полностью воссоздал централизованную систему власти: часть территории страны была превращена в уделы, отданные некоторым родственникам и соратникам Гао-цзу. Однако уже в середине II в., после нескольких вспышек сепаратизма, со всякой самостоятельностью уделов (и значительной частью их самих) было покончено.

Гао-цзу провел ряд мер, резко облегчивших положение народа и поощрявших развитие производства и восстановление сил страны после бедственных времен конца III в.: он восстановил в правах свободных людей тех, кто за это время был вынужден продать себя в рабство под угрозой голода, предоставлял общинам временные льготы и снизил налоги по сравнению с циньскими в 10 раз, до крайне необременительной 1/15 урожая. При преемниках Гао-цзу эта ставка обычно сохранялась. Сяо Вэнь-ди (180-157 г.), сын Гао-цзу, пошел еще дальше: он вновь сократил расходы на содержание своего двора, вовсе перестал брать налоги с крестьян, отменил телесные наказания и наказания за вину родственника и, наконец, отменил наказание за хулу на императора, объявив, что простолюдины могут свободно бранить его в частных разговорах (первый и последний такой случай в истории Китая; по-видимому, вся традиционная китайская парадигма почтительности и исполнения долга перед высшими вызывала у Вэнь-ди сознательное отторжение). После смерти Вэнь-ди его нововведения были немедленно отменены, но в целом, по выражению Сыма Цяня (I в. до н.э.), при первых правителях Хань «простой народ смог избавиться от тягот эпохи Чжаньго. И правители, и подданные вместе стремились к отдыху. Наказания всякого рода применялись редко. Народ усердно занимался хлебопашеством, одежды и пищи было вдоволь». Развитию экономики способствовало и то, что во II в. до н.э. сложился так называемый «Великий Шелковый путь» - путь караванной торговли китайским шелком и другими товарами, который пролегал от Желтого моря до Средиземного.

В следующие десятилетия вновь возросли централизация и налоговый гнет. В середине II в. конфуцианство (вобравшее в себя при этом, правда, многие черты легизма) было объявлено единственным истинным учением и единственной идеологией, поддерживаемой государством. Позднее, при У-ди (140-87 гг. до н.э.) был воссоздан циньский институт инспекторов и введена новая система подготовки чиновников; в их число мог попасть только тот, кто закончил особое учебное заведение в столице, где изучали прежде всего конфуцианский канон, и сдал соответствующие экзамены. Право на попытку поступить в подобные заведения имел любой свободный человек. Кроме того, чиновники на местах обязывались разыскивать и выдвигать по службе способных молодых людей.

В конце II в. воинственный У-ди попытался развернуть широкомасштабные внешние завоевания; дальние походы совершались на север, против хунну, на запад, на территорию Восточного Туркестана вплоть до Ферганы (здесь особенно отличился дипломат и полководец Чжан Цянь), на юг и юго-восток, к пределам современных Вьетнама и Бирмы, и на северо-восток, в Корею. Почти всюду китайцы одерживали победы и осуществляли обширные присоединения: в общей сложности территория дердавы увнличилась на треть - но и то, и другое оказалось эфемерным. Войны У-ди, в основном сугубо престижные и ненужные стране (например, из Ферганы император хотел получить местных коней, славящихся своей породой), стоили ей огромных людских жертв и материального истощения; они не только не приносили добычи, но требовали усиления налогового гнета для своего финансового обеспечения. В сельском хозяйстве начался кризис и разорение крестьянских семей, стали сокращаться посевные площади. На исходе правления сам У-ди в официальном эдикте признал, что своими войнами лишь зря «утомил Поднебесную» и раскаивается в них.

В I в. до н.э. развивается явление, которому еще не раз суждено было повториться в истории Китая, каждый раз с одинаковыми последствиями. Речь идет о попадании масс обедневшего населения в социально-экономическую зависимость от крупных частных собственников. Поскольку в Китае еще с IV в. до н.э. почти все ценности, от земли до сословного ранга, были объектом свободной купли-продажи, процессы концентрации богатств у одних собственников и разорения других проходили в широком масштабе. Вновь оживилась самопродажа и продажа родственников в рабство за долги или из-за голода. Количество рабов-китайцев постоянно росло, приближаясь к количеству рабов-чужеземцев; богатые сановники и купцы могли иметь по нескольку сот рабов. Стремительно увеличивалась доля обезземеленных и малоземельных крестьян, вынужденных в качестве арендаторов садиться на землю богачей, сконцентрировавших в своих руках обширные угодья; арендная плата была очень высока и достигала половины урожая. В силу тех же причин распространяется наемный труд.

Династия осознавала, что рост крупного землевладения несет угрозу ей самой, но все попытки законодательно ввести предельный размер частного владения провалились из-за сопротивления крупных землевладельцев, к числу которых относились и сановники в столице и на местах. Самая неудачная попытка справиться с ростом частного землевладения и частного рабства была предпринята узурпатором Ван Маном в начале I в. н.э.: он попытался запретить работорговлю, не возвращая, однако, рабам свободы, и провести земельный передел, наделив каждую семью мелким участком и запретив куплю-продажу земель. Реформа вызвала сопротивление крупных собственников, и проводилась с такими идеологическими прегрешениями против здравого смысла и злоупотреблениями чиновников, что породила хаос в экономике и еще большее ухудшение положения народа. Начались восстания; повстанческие армии воевали с силами Ван Мана, а после его гибели в этой борьбе - друг с другом. Из семилетней смуты победителем в 25 г. н.э. вышел Лю Сю из правящего рода Хань; он объявил себя императором Гуан У-ди (25—57 гг.) и перенес столицу на восток, в Лоян. Период правления его дома именуется эпохой Поздней, или Восточной Хань (25 - 220 гг. н.э.).

История этого периода в основных своих чертах циклически повторяет правления Старшей Хань. Гуан У-ди, как некогда Гао-цзу, провел широкие преобразования, направленные на оживление экономики и сельского хозяйства. По эдикту императору подавляющее большинство рабов, китайцев по происхождению, получили свободу, на будущее порабощать китайцев было запрещено, а рабовладельцев лишили права клеймить и убивать своих рабов. Налоги и повинности были снижены. Особенное внимание было уделено освоению новых земель на юге Китая, в бассейне Янцзы н южнее; государство поощряет здесь создание оросительных систем. Одновременно широкие государственные мероприятия по ирригации проходят и в районах старого земледелия.

Все эти меры вновь укрепили положение основной массы крестьянства и стабилизировали положение в империи. Пользуясь этим, потомки Гуан У-ди, через некоторое время переходят к активной внешней экспансии. Во второй половине I - начале II в. н.э. войны ведутся то с хунну, то с государствами Восточного Туркестана, то с проникающей в него кушанской державой. Большую часть II в. н.э. Поздняя Хань проводит уже в оборонительных войнах против новых орд северных кочевников и западных горных племен бассейна Кукунора.

Население империи, как и в конце периода Старшей Хань, достигло 60 млню чел. И снова повторился процесс кризиса: все большее влияние стали сосредоточивать в своих руках крупные земельные собственники и их коаны (т.н. «сильные дома»), втянувшие в зависимость от себя большие массы крестьян. На этот раз дело зашло куда глубже, чем при Старшей Хань: если тогда обычной формой такой зависимости была свободная аренда, не менявшая статуса арендатора как лично свободного человека, обязанного государству подушным налогом и повинностями, то теперь арендаторы становятся лично-зависимыми от «сильных домов», а те укрывают их от государственного учета и эксплуатации. Податная база государства сокращается, и оно усиливает эксплуатацию тех крестьян, которых еще контролирует; соответственно, те разоряются, вынуждены пополнять зависимых от «сильных домов», способных предоставить им землю - и порочный круг выходит на новый виток. Сращивание крупной земельной собственности и высоких чинов, а также общая коррумпированность бюрократии стали еще одной бедой этого времени. В конце концов по всей стране, не желающей терпеть двойной и возрастающий гнет со стороны «сильных домов» и государства, в течение четверти века вспыхивают организованные даосскими и близкими к ним сектами восстания, в том числе самое мощное из них - восстание «желтых повязок» (184 г.). Подавили их не столько императорские войска, сколько «сильные дома», превратившиеся в ходе этих смут в главную силу на местах, а потом и начавшие бороться за сам императорский престол. После 192 г. император Хань уже был марионеткой в руках их соперничающих группировок, а после его смерти в 220 г. Китай распался на три царства, в каждом из которых главной силой были магнаты - главы «сильных домов», составляющие разом и государственную верхушку. Это событие условно считается концом древней истории Китая.

В целом ханьская эпоха по праву считается классическим, «золотым веком» истории Китая. Именно тогда, по сути, окончательно сложился сам китайский народ, и самоназванием китайцев до сих пор является термин «хань», т.е. «люди Ханьской империи».

Культура древнего Китая:

В центре мифологических представлений древнего Китая стоят предания о предках, в том числе культурных героях, спасающих человечество от всевозможных бедствий (наводнений, засухи, вызванной появлением разом десяти Солнц, от которой людей спас стрелок И, сбивший лишние солнца из лука, и т.д.) и приносящих ему различные навыки и умения (добывать огонь, строить жилища, выращивать злаки и т.д). Впоследствии эти герои были переосмыслены как первые правители Китая, но даже на этой стадии их облик продолжает описываться как частично зооморфный, что явно указывает на их исконную мифологическую и тотемистическую природу. Для мифов о первопредках характерен мотив их непорочного зачатия матерью при контакте с неким проявлением божественного существа (следом Великана, яйцом Пурпурной Птицы).

Космогонические мифы обычно отталкивались от концепции двух взаимодополняющих и в то же время противопоставленных друг другу мировых начал - инь (темное женское начало) и ян (светлое мужское начало). В середине I тыс. до н. э. эти мифы были преобразованы в стройную схему происхождения мира из хаоса, остаавшуюся с тех пор неизменной. Согласно ей, первоначально мир представлял собой единую субстанцию из мельчайших частичек ци, то есть нечто вроде хаоса. Ци постепенно расходились: легкие светлые частицы ян поднялись вверх и образовали небо, тяжелые темные частицы инь опустились и образовали землю. В разных комбинациях ян и инь образовали пять мировых стихий: вода, огонь, дерево, металл, земля. Дальнейшее взаимодействие ян и инь привело к возникновению всех вещей в пространстве между небом и землей, в том числе и человека. Вселенная в целом представлялась в виде двух сфер: круглое небо и квадратная земля с населенным людьми миром между ними.

В иньский период считалось, что вселенная подчиняется всемогущему верховному божеству - Ди («Владыке»). Свиту Ди составляют усопшие предки вана, служащие посредниками между ваном и Ди. Существовал культ различных природных объектов, в частности высоких гор, сопровождавшийся человеческими жертвоприношениями.

В чжоуское время китайцы отказались от представления об усопших предках как о свите богов, обособив их культы друг от друга. Место Ди в представлении о богах заняло Небо - Тянь. По более позднему выражению, "только Небо осуществляет наблюдена за народом, ведает справедливостью, посылает урожай и неурожай Без Неба погибнет народ. От милости Неба зависит его судьба". Ван рассматривался как Сын Неба (Тянь цзы) и для общения с ним не нуждался в посредниках. Считалось, что ван получал от самого Неба мандат на царствование (Тянь мин), и что статус вана неотделим от обладания исключительной «благой силой» дэ, представляющей собой способность настраиваться в резонанс Небу и проводить его энергию на благо жителей земли. Поле действия дэ правителя охватывает весь мир. Поэтому выполнение им соответствующих ритуалов вело к постоянному возобновлению порядка и мироустройства во всей Поднебесной (Тянься). Если правитель безответственно относился к своим обязанностям, он понижал свои возможности использовать собственное дэ, если стремился к праведности - повышал их.

Необычайно подробные представления китайцев о загробном мире и загробном суде приводили к тому, что подготовке гробниц и погребальным церемониям в Китае уделяли немногим меньше внимания, чем в Египте.

Письменная традиция Китая представлена различными памятниками начиная с иньских гадательных надписей; применявшимся тогда иероглифическим письмом, китайцы с некоторыми изменениями пользуются до нашего времени. Каждый иероглиф обозначал какой-то предмет или действие; сложное понятие выражают, составляя сложный знак из нескольких простых. В иньский период письменность применялась, видимо, только в ритуале; при Чжоу грамотность широко распространяется среди населения, включая простолюдинов. Наиболее широкая унификация китайской письменности произошла при Цинь Шихуанди; с того времени идет прямая линия развития к современному письму. На рубеже новой эры китайцы открыли бумагу, вскоре заменившую все старые материала для письма.

Из памятников литературы следует отметить «Шицзин» - сформировавшийся в середине I тыс. свод получивших наиболее знаменитых произведений народной и авторской поэзии, как лирической, так и эпической, а также храмовых песнопений. Тексты «Шицзина» восходят к первой половине I тыс. до н.э. Среди многочисленных произведений философских школ особую роль сыграли сборник высказываний Конфуция «Луньюй» и даосский трактат «Даодэцзин».

С иньских времен Китай знает традицию летописания. На основе разлмичных летописей и других источников, включая надписи и документы правителей, китайский придворный историограф Сыма Цянь, по убеждениям умеренный даос и бесстрашный в исполнении своего гражданского долга чиновник, в I в. до н.э. создал знаменитый свод истории Китая вплоть до cвоего времени - «Шицзи» («Исторические записки»). Этот труд послужил образцом для всех последующих династийных историй, образующих основной корпус китайской историографии вообще.

Цивилизация Древнего Китая достигла больших успехов в прикладных естественных науках, а также накоплении и каталогизации знаний вообще (китайцы тяготели к энциклопедическому учету феноменов реальности, иногда теряясь в ее подробностях, и к исключительно мелкой рубрикации и регламентации всего и вся). Большого развития достигла медицина. В всеобъемлющем труде "Хуан-ди нэйцзин" (середина I тыс. до н. з.) подробно описаны физиология и способы лечения многих болезней. Чжан Чжунцзин (150—219 гг.) разработал метод диагностики по пульсу. Начало развиваться иглоукалывание. Китайские медики использовали для лечения многие травы, в том числе чай, который первоначально считался тонизирующим средством.

Необходимость ритуальной синхронизации сроков сельскохозяйственных работ с небесными циклами предопределила рост астрономических знаний. Китайские астрономы создали первый в мире звездный каталог (V в. до н. э.), вычисляли сроки солнечных и лунных затмений, фиксировали появление комет. Чжан Хэн (78—139 гг.) соорудил небесный глобус, описал 2500 звезд из 320 созвездий и выдвинул теорию безграничности Вселенной. Он же создал уникальный сейсмограф. Математики древнего Китая использовали отрицательные числа и десятичные дроби.

Одна из первых китайских энциклопедий, созданная в начале нашей эры, охватывала многие научные отрасли. Она насчитывала 22 927 «томов» (хотя размеры «томов» того времени были невелики). Традиционными были каталоги-описания соседних стран. Самым известным является "Каталог гор и морей". В Китае был изобретен древнейший компас.