Природа и население:

Субконтинент Индостан занимает обширную территорию на юге Азии, почти со всех сторон отрезанную от внешнего мира: высочайшими в мире Гималайскими горами и Памиром на севере, Индийским океаном на юге, нагорьями, непроходимыми тропическими лесами и топями на северо-востоке. Пришельцы проникали в Индию с северо-запада, через горные перевалы современного Афганистана. Географически Индия четко делится на Север (Индо-Гангская равнина) и Юг (плоскогорный полуостров Декан). Долины великих рек Инда и Ганга были пригодны для земледелия, при этом бассейн Инда и особенно ее обширную северную часть - Пенджаб («Пятиречье») было легче возделать, чем бассейн Ганга, покрытый тропическими джунглями и доступный земледельческому освоению лишь при использовании орудий из железа. В Декане, покрытом тропическим лесом, изобилующем труднопроходимыми по рельефу местностями и более скудным водными ресурсами, нежели Северная Индия, процессы социально-экономического развития шли гораздо медленнее, чем в последней. Связи между бассейном Инда, бассейном Ганга и Деканом были затруднены, и лишь Пенджаб служил более или менее постоянными воротами для проникновения чужеземцев в долину Ганга. Климат Индии позволяет собирать два необычайно богатых урожая в год, но наводнения, ураганы и засухи часто обрекают людей на голод. Особенности климата, прежде всего тропический лес, расчистка которого требовала тяжелейшего коллективного труда, поощряла устойчивость общинного строя.

Древнейшим населением Индии были племена австралоидной расы (распространенные первоначально от Южного Ирана до Индокитая по югу Азии), реликтами которых сейчас являются ведды крайнего юга Индии и население Андаманских островов. Затем здесь расселяются европеоиды, смешиваясь с австралоидными аборигенами и ассимилируя их в этнокультурном отношении. Около VII-V тыс. до н.э. Северная Индия оказалась заселена племенами дравидской языковой группы на северо-западе (дравидская ветвь языков входит наряду с индоевропейской и др. в т.н. ностратическую языковую макросемью) и австроазиатскими племенами мунда на северо-востоке. Во II тыс. до н.э. в Индию с северо-запада проникают носители индоевропейских языков - индоарии, в начале I тыс. превратившиеся в основное население Севера страны, а дравидоязычные племена (частично под натиском ариев, но в основном в ходе самостоятельного расселения) смещаются на юг и ассимилируют подавляющее большинство австралоидных аборигенов. В конце I тыс. до н.э. на северо-западе Индии оседают группы ираноязычных кочевников-саков.

Индская цивилизация:

Еще с VII тыс. до н.э. в Северной Индии развивается производящее хозяйство, а в III тыс. дравиды этого региона создали первую в истории Индии цивилизацию, существовавшую со второй четверти III тыс. до XVII в. до н.э. Как и современные ей цивилизации Египта и Месопотамии, она сформировалась в бассейне великих рек - Инда и Сарасвати, и поэтому получила в науке название Индской (или, по названию одного из крупнейших ее центров, Хараппской). В конце IV - начале III тыс. по всей долине Инда распространяются земледельческие поселения, а в середине III тыс. появляются городские центры, обнесенные стенами из обожженного кирпича, в том числе крупнейшие из них - в Хараппе и Мохенджо-Даро (это современные названия местонахождений указанных центров). Расцвет цивилизации приходится на конец III - начало II тыс.

Для индских городов, независимо от размера, характерна регулярная двухчастная планировка - стоящая на искусственном возвышении цитадель была отделена особой зубчатой стеной от остального огражденного поселения, что свидетельствует о высоком уровне социального расслоения и переходе к ранней государственности. Поселения делились на прямоугольные кварталы, были достаточно многолюдны (в Мохенджо-Даро, судя по площади поселения, жило до нескольких десятков тысяч человек) и отличались исключительно высоким уровнем благоустройства - распространением особых комнат и самыми совершенными на то время системами водопровода и канализации. Дома строились из обожженного кирпича. Население долины Инды вело монументальное строительство (известны крупные сооружения - храмы или дворцы, огромные зернохранилища и водохранилища, в том числе предназначенные для стойнок кораблей и снабженные шлюзами) и пользовалось письменностью, известной почти исключительно по надписям на печатях и еще не расшифрованной (судя по количеству знаков, она была слоговой). Высоко развита была металлургия, причем около четверти металлических изделий изготавливалось из бронзы, хотя олова в долине Инда нет, и ее жителям приходилось получать его путем внешней торговли с иными регионами. Наиболее замечательными памятниками ремесла являются мелкие скульптурные изображения, в том числе знаменитые «танцовщица» и «правитель» из Мохенджо-Даро, а также небольшие прямоугольные каменные печати с изображениями мифологических сюжетов и фигур, сакрализованных животных и ритуалов. Изобилие печатей говорит о развитии частнособственнических отношений. Основой сельского хозяйства служило ирригационное земледелие; возделывались пшеница, ячмень, рис и впервые в мире - хлопок и джут. Важнейшую роль в жизни индской цивизации играла внешняя торговля, морская и сухопутная. Характерные предметы индской культуры находят в Месопотамии, на Бахрейне, в Иране и Средней Азии, а также в Южной Индии. Торговая фактория индских дравидов была найдена в Шортугае на Аму-дарье. В сочетании с данными месопотамских текстов все это говорит о том, что прямые торговые контакты Индской цивилизации доходили по крайней мере до Шумера и Аравии - по Аравийскому морю и Персидскому Заливу, и до юга Средней Азии - сухопутными путями через Гиндукуш.

Глиняные фигурки богини-матери и изображения на печатях (в их числе образ трехликого бога - хозяина зверей, в котором видят прототип индуистского Шивы) говорят о божествах и культах индцев, прежде всего культах плодородия и деревьев. К числу священных животных, изображаемых на печатях, относился бык. Судя по количеству бассейнов и системе водоснабжения, существовал культ воды и важнейшее значение придавалось ритуальной чистоте, достигаемой омовением. Эти черты потом были во многом усвоены индоариями.

В месопотамских текстах зона Индской цивилизации выступает под общим наименованием «Мелухха», что сопоставляется с позднейшим индоарийским обозначением неарийских соседей - «млеччхи» и, таким образом, отражает, по-видимому, самоназвание страны индских дравидов. Дипломатические контакты с Мелуххой поддерживала Аккадская держава, чьи вассальные владения граничили с Мелуххой на территории Белуджистана. О политическом строе индцев судить трудно; стадиально они находились на той же ступени развития, что и номовый Шумер. По-видимому, обычно зона Индской цивилизации была занята множеством отдельных номовых государств, но по временам они объединялись в единую державу: такие предприятия, как сооружение форпоста на отдаленной Амударье, несомненно, требовали соединенного военно-политического потенциала большей части долины Инда.

Финал Индской цивилизации оказался резким и неожиданным. В XIX-начале XVIII вв. она еще поддерживает интенсивные торговые связи с Месопотамией, а уже в следующее столетие жизнь на ее территории замирает, а города оказываются заброшены. Дравидское население бассейна Инда смещается на юго-восток и утрачивает с этим переселением прежний уровень развития, а его былые земли оказываются заняты отдаленно родственными ему по этносу примитивными племенами, пришедшими с территории Белуджистана и Афганистана. К XVI в. последние следы индской культуры перестали существовать. Причина всех этих событий точно не установлена. Вероятнее всего, они были вызваны двумя факторами: резким ухудшением природных условий (в том числе из-за нерациональногот землепользования и вырубки лесов) и цепными миграциями между Кавказом и Индом в XVIII-XVII вв., направленными с запада на восток. В ходе этих миграций упомянутые выше примитивные аборигены - западные соседи индских дравидов - были сдвинуты со своих мест в направлении долины Инда и, в свою очередь, вытесняли ее жителей дальше на юго-восток.

Индоарии в Индии. «Ведийский период» в истории Индии.

Как упоминалось выше, древние индоарии - носители диалектов индоарийской ветви (самоназванием их было просто арья, и в науке их называют индоариями, чтобы отличить от родственных им племен с тем же самоназванием - носителей диалектов другой, иранской языковой ветви) в середине II тыс. до н.э. обитали у северо-западного рубежа Индии, на территории Афганистана, куда они еще ранее переселились со своей прародины, лежавшей где-то в степной зоне Западной Евразии. «Ригведа» сохранила древнейшие космологические представления индоариев, из которых следует, что северным пределом изначально известного им мира были области, прилежащие к полярному кругу. В XIV-XIII вв. до н.э. индоарии, двигаясь на восток (возможно, под нарастающим давлением ираноязычных племен с запада), широко расселились в Пенджабе, где они известны как носители археологической культуры серой расписной керамики. Индоарии застали здесь дравидское население, в том числе деградировавших потомков носителей индской цивилизации, и некоторое время сосуществовали с ними. Отношения между пришельцами и аборигенами были многообразны, включая и противоборство, и культурные заимствование, и взаимное смешение. Сами индоарии идентифицировали себя по культово-ритуальному признаку (и, тем самым, языковому, так как правильность ритуала была неотделима от чистоты индоарийского языка, на котором его произносили) и именовали темнокожих аборигенов, носителей иного языка и культа, даса, «чужаки», четко отделяя себя от них, чтобы следование дасов «неправильным», с арийской точки зрения ритуалам не повредило самим ариям. Однако это не мешало массовому смешению индоариев с местным населением по мере перехода последнего под их культурное влияние. В результате этого смешения индоарии ассимилировали массы аборигенов, усвоили многие элементы их культуры. Под влиянием поглощенного аборигенного компонента изменился и их антропологический облик. С другой стороны, целые неарийские родоплеменные группы, усваивая индоарийский язык и ритуал, причислялись к общности ариев. Свидетельством слияния пришельцев и аборигенов в единый этнос течение нескольких столетий, прошедших после появления ариев в Индии, является распространение единообразной культуры серой расписной керамики в первой трети I тыс. от Пенджаба до среднего течения Ганга.

Основные сведения об этих веках истории Индии мы получаем из «вед» - древнейших памятников индийской религиозной литературы, включающих ритуальные тексты, прежде всего гимны, и комментарии к ним. Поэтому XIII-VI вв. в истории Индии именуются «ведийским периодом», подразделяющимся на ранневедийский (XIII-X вв.) и поздневедийский (IX-VI вв.). Наиболее ранние части древнейшей из вед - «Ригведы» («Веды гимнов») восходят еще к эпохе пребывания индоариев на территории Афганистана, большинство же гимнов Ригведы были составлены на территории Пенджаба. В XII в. арии освоили Индо-Гангское междуречье и верховья Ганга, где основали поселение Хастинапура, упомянутое в позднейшем индийском эпосе «Махабхарата». К концу ранневедийского периода арии населяли уже всю центральную часть Индо-Гангской равнины, названной ими «Срединной Землей» и Арьявартой («Землей Ариев»). Нижнее - среднее течение Ганга и смежные районы Декана были в это время заняты аборигенными племенами мунда, носителями культуры «медных кладов и желтой керамики».

Общество индоариев ранневедийского периода оставалось племенным; по общей индоиранской традиции, общинники делились на три страты: жрецов, воинов (к числу которых относились военные вожди - раджи, возглавлявшие племя в целом и опиравшиеся прежде всего на сородичей и немногочисленных слуг) и рядовых общинников. Общие дела решались на сходках. Рабство появилось, но было довольно неразвито и практически не применялось в производстве: веды и эпос гораздо чаще упоминают рабынь - наложниц и служанок - чем рабов-мужчин. Социальная и имущественная дифференциация была невелика. Главным хозяйственным занятием было скотоводство.

Непрерывные кровопролитные стычки с соседями, как показывает литературная традиция, восходящая к ведийской эпохе, являлись неотъемлемой чертой быта. Основной их целью был угон скота. В языке вед само слово «война» (гавишти) означает «захват коров», и даже боги ведийской мифологии воюют со своими врагами за стада коров. Исключительным почитанием пользовался бог Индра - воинственный бог, сражающийся на колеснице, покровитель страты воинов и власти раджей.

С событиями, происходившими в ранневедийский период в верховьях Ганга, связан сюжет «Махабхараты», повествующий о усобице правителей племени куру. На стороне соперников (которые, в конце концов, по преданию уничтожили друг друга вместе со всеми своими войсками) выступали и другие племена, но действие не выходит за пределы «Срединной Земли».

В поздневедийский период, когда были составлены многие комментарии к ритуальным текстам и оформился древнеиндийский эпос (сюжеты которого, как обычно, часто воспроизводили историю более ранней эпохи), арии расселились уже по среднему-нижнему течению Ганга вплоть до Бенгальского залива, ассимилировав местных мунда. Распространилось плужное земледелие и металлургия железа. В эту же эпоху протекал интенсивный классо- и политогенез, о начале которого свидетельствуют описания битв в эпосе, изображающего бои колесничной знати и не интересующегося пешим ополчением рядовых общинников. Жреческая литература этого времени также противопоставляет знать рядовому населению. Самоуправление все больше ограничивалось делами отдельной общины, а дела всего социума переходят в исключительную компетенцию вождя, превращающегося в царя, который уже не руководит войском непосредственно и оказывается окружен значительным двором. Процессы социального расслоения завершились в VII-VI вв. переходом индоарийских обществ от племенного строя к государственности и созданием крупных территориальных царств - «махаджанапад» («великих царств»), включавших обширные территории и мелкие зависимые владения. Индийская традиция насчитывает для этого времени 16 арийских махаджанапад, располагающихся от Южного Афганистана (царство Камбоджа) и верхнего Инда (царство Гандхара) до р. Нармады на рубежах Декана (царство Аванти) и среднего - нижнего Ганга (царства Кошала и Магадха); «Срединная Земля» (где располагались царства Ватса, Куру и Панчала) потеряла свое прежнее значение.

Основной ячейкой общества в это время была община свободных полноправных земледельцев, охватывавшая одну или несколько деревень. Общины носили территориальный характер, но большинство их членов было связано и родственными узами. В деревнях жило также неполноправное население, стоявшее вне соответствующих общин и не допущенное к отправлению общинных культов. В укрепленных центрах селилась знать и размещался царский двор, существующий за счет сбора податей и полудобровольных подарков с подвластных ему общин. Однако ни крупных городов, ни богатых дворцов еще не существовало. Власть царя была сакрализована: от ритуальной чистоты царя и проводимых им обрядов зависело процветание всей страны. царь рассматривался также как медиатор интересов своих подданных, поддерживающий общественный порядок и мир; по словам «Законов Ману», «Бог-Владыка создал царя для охраны всего этого мира. Если бы царь не налагал наказание на тех, кто заслуживает его, сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле, никто не сохранял бы собственности и произошло бы смешение высших и низших».

Централизованных бюрократических структур в индийских царствах не сложилось; группировки знати в беспрерывной жестокой борьбе оспаривали друг у друга близость к престолу и возможность возвести на него своего предводителя, что означало для них возможность перераспределять в свою пользу собранные подати, так что государственные перевороты были для этой эпохи обычным делом. Между государствами также шла непрерывная борьба за гегемонию, достигшая яркого выражения в царском ритуале «жертвоприношения коня»: коня пускали пастись на воле в течение года, а царь с войском следовал за ним и пытался заставить правителя любой местности, где оказывался конь, признать его верховную власть. Успешное проведение этого ритуала считалось высшим успехом, возможным для царя.

Наконец, в поздневедийский период на основе традиционной арийской стратификации сложился жесткий сословный строй. Насчитывалось четыре сословия-варны (досл. «сорта»): жрецов-брахманов, воинов-кшатриев, полноправных общинников-вайшьев и шудр (досл. «слуг») - лиц, стоявших вне общин. отправлявших общинные арийские ритуалы; шудры тем самым были вынуждены кормиться мелким ремеслом, работой по найму, услужением или бродяжничеством. Все эти сословные статусы должны были неукоснительно передаваться по наследству, хотя на практике встречались исключения. Каждая варна должна была осуществлять определенную общественную функцию: брахманы - жреческую практику, хранение культуры и обучение, кшатрии - военную и властную деятельность, вайшьи - производительный труд и торговлю, шудры должны были со смирением служить трем высшим варнам, члены которых именовались «дваждырожденными» (вторым рождением для них считался особый обряд посвящения в общинно-племенные арийские культы). Разным варнам принадлежали разные права и разные обычаи: за каждой из них утверждалась своя еда, убранство дома, цвет одежды и т.п.; преступления членов низших варн против высших предписывалось карать на порядок более строго, чем обратное (вплоть до требования увечить члена низшей варны за попытку дерзко поучать брахмана). Варновый строй обосновывался мифологически: брахманы учили, что люди разных варн были сотворены из разных частей тела первочеловека Пуруши (брахманы - из уст, кшатрии - из рук, вайшьи - из бедер, а шудры - из ступней).

Практически во всех отношениях - политическом, социальном и культурном - поздневедийский период был временем, когда сформировались основы древнеиндийской цивилизации и ее историческое самосознание.

«Буддийский период» в истории Индии. Держава Маурьев.

Cередина I тыс. до н.э. была для Индии временем бурных социально-экономических и политических перемен, с которых начинается новый, так называемый «буддийский» периода в истории Индии, охвативший V-III вв. до н э. (именно на это время приходится жизнь Будды и быстрое распространение его учения). К числу указанных перемен относится прежде всего куда более широкое, чем прежде, распространения железных орудий труда, позволившее распахать новые земли, очистив их от тропических лесов и корней, и проводить масштабную ирригацию. В наибольшей степени это коснулось долины среднего - нижнего Ганга, влажный тропический климат которой ограничивал возможности ее полного освоения в предшествующие века. Теперь же этот северо-восточный регион Индии, который в ведийский период рассматривался как полуварварский, не овладевший чистыми арийскими ритуалами, переживает бурный хозяйственный подъем и выходит на первое место в Индии по экономическому развитию и военно-политическому потенциалу. Главной пищевой культурой здесь стал рис. Развитие сельского хозяйства привело к существенному росту населения во всей Северной Индии; с этого времени западные соседи индийцев считали их самым многочисленным народом мира.

Рост сельскохозяйственной продукции стимулировал обмен и позволял значительной части населения сосредоточиться на ремесле и торговле деятельности, что привело к масштабной урбанизации. Многие укрепленные центры власти и мелкие поселения предшествующего периода превращаются в большие густонаселенные города с десятками тысяч жителей и обширным ремесленно-торговым сектором; богатые купцы и горожане - обычные персонажи литературной традиции об этом времени. Ремесленники и торговцы разных специализаций образовывали обычно профессиональные наследственные корпорации, напоминающие средневековые цехи; каждая из них занимала определенный участок в городе, и брачные связи ее членов редко выходили за ее пределы. Главы таких корпораций играли решающую роль в городском самоуправлении.

Развитие торговли привело к появлению денежного обращение: в середине I тыс. в Индии начали чеканить монету.

В сельских общинах медленно развивались частнохозяйственные отношения; главным субъектом хозяйства стала отдельная семья, и имущественная дифференциация создавала возможности частной эксплуатации в среде основной массы населения. Распространяются долговая кабала, продажа членов семьи и самопродажа в долговое рабство. Однако традиции общнной взаимопомощи тормозили этот процесс.

Формируется социальная группа крупных частных собственников, состоящая прежде всего из купцов, ростовщиков и верхушки ремесленных корпораций. Увеличилось количество рабов, своих рабов нередко имели и рядовые общинники. Однако рабство по-прежнему носило домашний патриархальный характер - непосредственно в производстве рабы использовались мало.

Увеличение богатств страны привело к росту могущества и ресурсов царей, что вызвало крупные перемены в политическом строе: в североиндийских царствах появляются бюрократический аппарат, служилая знать и регулярное налогообложение. Правители добились большего контроля над знатью, чем ранее. Вместо аристократических дружин, связанных с правителем узами личной преданности, цари опираются отныне на большие постоянные наемные армии, содержащиеся казной, а общенародных ополчений больше нет вообще. Отныне сельское население безоружно, и уникальным индийским обычаем войны становится его неприкосновенность даже для вражеских войск (на практике этот принцип, разумеется, часто нарушали); как писал позднейший греческий очевидец, «воюющие стороны убивают в сражениях лишь друг друга, а земледельцам не причиняют никакого вреда, ибо считают их всеобщими благодетелями».

С развитием товарно-денежных отношений богатство становилось ненамного менее важным источником влияния, чем знатность рода. Даже к царской власти иногда прорывались выходцы из влиятельных и зажиточных вайшьев, а то и из шудр. Однако социальные концепции оставались неизменными, и такие правители вынуждены были приписывать себе задним числом кшатрийское происхождение.

Две другие характерные черты «буддийского периода» - нарушение региональной изоляции Индии с втягиванием ее Северо-Западной части в орбиту политики великих ближне-средневосточных держав, и нарастающая территориальная интеграция Северной Индии: государства все чаще воюют не за достижение гегемонии над соседними царствами, а за прямое включение их в свой состав.

Во второй половине VI в. держава Ахеменидов аннексировала крайние западные «махаджанапады» Индии - Камбоджу и Гандхару, а также мелкие образования всей долины Инда и большей части Пенджаба, выйдя к пустыне Тар. Это стимулировало связи между индийской цивилизацией и западными странами вплоть до Эгеиды. Впрочем, в IV в. области Пенджаба и среднего - нижнего Инда безнаказанно отложились от Ахеменидов.

К востоку от пустыни Тар главной силой стала Магадха. При царе Удайне (461-445 г.) была основана ее новая столица Паталипутра (современная Патна), превратившаяся позднее в крупнейший город Индии. Особого могущества добилась Магадха в IV в. при династии Нандов (по преданию, низкого происхождения), объединившей под своей властью весь бассейн Ганга и смежные области. Когда Александр Македонский в 327-325 г. успешно вторгся в Индию, именно сведения о державе Нандов и их огромной армии в несколько сот тысяч человек вызвали отказ его войск от дальнейшего продвижения вглубь страны, что и заставило его повернуть назад, ограничившись завоеванием Пенджаба (где ему покорились крупнейшие местные правители - царь Таксилы к западу от Инда и Пор, базировавшийся к востоку от него) и всей долины Инда.

В период пребывания Александра в Индии к его двору прибыл некий Чандрагупта из рода Маурьев - аристократ из Магадхи, бежавший от ее «низкородного» царя. Он пытался убедить Александра двинуться против Нандов, а когда это оказалось невозможным, остался при македонских наместниках в Индии, пытавшихся после ухода Александра окончательно «замирить» присоединенные им земли. Ок. 317 г. Чандрагупта неожиданно обратился против македонян, возглавив все сопротивлявшиеся им силы, и изгнал их из Индии, объединив Пенджаб и долину Инда под собственной властью. После этого он двинулся против Нандов, разгромил их и воцарился в Паталипутре, создав тем самым державу, впервые за всю историю объединявшую весь Север Индии с долинами Инда и Ганга. Ок. 303 г. Чандрагупта провел успешную войну против Селевка I - одного из соперничавших наследников могущества Александра, контролировавшего Месопотамию и Иран; Селевк был вынужден заключить с ним мир, уступив ему территории былых индийских царств - Камбоджи и Гандхары - и некоторые смежные области Восточного Ирана от Гиндукуша до Аравийского моря. Так в течение десятилетия с лишеним была создана громадная общеиндийская держава Маурьев с центром в Магадхе. Чандрагупте преемствовали его сын Биндусара (293-264 г.) и внук Ашока (264-231 г.), принявший имя «Милый Богам» - наиболее могущественный правитель за всю историю древней Индии. Многочисленные эдикты Ашоки, высеченные из камня в различных областях его державы и возвещавшие народу принятую им политическую концепцию и его призыв к подданным, предоставляют нам важнейшую информацию о жизни Индии этого времени.

В начале правления Ашока выступал как свирепый тиран и беспощадный завоеватель. По преданию, по воцарении он истребил всех своих многочисленных братьев, чтобы обезопасить себя от возможных соперников в борьбе за власть. Ашока развернул опустошительные войны на юге, присоединив к своей державе весь Декан; вне власти Маурьев остались только государства крайнего Юга Индии. Завоевания Ашоки, согласно его собственным надписям, сопровождались угоном в рабство и гибелью сотен тысяч людей. Затем в политике Ашоки произошел перелом, официально мотивировавшийся потрясением, пережитым самим царем при виде бедствий, причиненных им одной из завоеванных стран, Калинге; по заявлению Ашоки, «раскаяние охватило царя оттого, что покорил он жителей Калинги, ведь покорить независимую страну - это убийство, смерть или угон людей», и «тогда у царя появилась жгучая жажда добра, страстное стремление к добру, желание наставлять в добре». Началась общеимперская кампания распространения «добра» - дхармавиджаи, причем под «добром», как разъяснял сам Ашока, подразумевалось «подобающее отношение к рабам и слугам, покорность матери и отцу, щедрость к друзьям, знакомцам и сородичам, а еще к жрецам и мудрецам, неубиение живых существ». В рамках этой политики Ашока активно покровительствовал буддизму, сам принял его и пытался включиться в жизнь буддийской монашеской общины - сангхи. В то же время он обещал защиту всем религиозным толкам и возвещал: «Царь желает, чтобы повсюду здравствовали все вероучения... В любом случае следует уважать чужую веру... Тот, кто, браня другую веру из-за приверженности к своей, на самом деле только вредит своей вере». Посредством дипломатических миссий Ашока пытался распространять свое учение о «добре» по всему миру, от Цейлона до Балкан, Египта и Кирены (Маурьи, в чьей империи на северо-западе обитали и греко-македонские колонисты, поддерживали активные контакты с эллинистическим миром на протяжении всего III в.).

Политика Ашоки, возможно, действительно была вдохновлена нравственным переломом в душе царя, но объективно являлась попыткой хоть на какой-то основе, кроме прямого властного насилия, сплотить население разных частей огромной страны, различавшихся по этносу, культуре и уровню социального развития, вокруг престола Маурьев. Учитывая эти огромные различия, найти путь разом ко всем подданным империи было возможно, лишь пропагандируя самые универсальные, общие ценности, не противопоставляя себя ни одной культурной традиции, что и делал Ашока. Отсюда и его особая приверженность к буддизму - это учение делало акцент на судьбе отдельной человеческой личности и игнорировало любые корпоративные и коллективные традиции, в том числе местные, а именно их сепаратизм и тягу к самостоятельности пытался ослабить Ашока.

Объединяющая политика дхармавиджаи была призвана и скомпенсировать остносительную апдминистративную слабость империи Маурьев, чью централизацию не следует преувеличивать Империя делилась на несколько громадных провинций, управлявшихся царевичами и соответствующих размещению прежних основных центров индийской государственности; Северо-Западная провинция с центром в Таксиле, охватывавшая бассейн Инда, и Западная с центром в Уджайне, в бассейне Нармады, были созданы, соответственно, на базе былых царств Гандхары и Аванти. Царь и царевичи-наместники представляли собой, по сути, дополнительный этаж власти, надстроенный над сохранившими свое положение местными структурами и элитами и контролировавший их довольно поверхностно, путем периодической отправки на места специальных «ревизоров». Во многих окраинных областях и на Декане непосредственное управление осталось за местными династами и племенные вождями. Под плотным административным контролем царя находился только регион самой Магадхи, но и там его власть не носила вполне деспотического характера, а была де-факто существенно ограничена советом паришадом, включавшим представителей царского и других знатнейших родов.

Недостаток централизации привел к быстрому распаду державы Маурьев, периферийные владения которой, прежде всего на северо-западе, отложилисьуже к концу III в. На отпавшие от Маурьев страны Восточного Ирана, Гандхару и долину Инда в 206-188 гг. распространял свою верховную власть Антиох III Селевкид, совершивший в 206 г. поход вплоть до Инда и победивший гандхарского царя Субхагасену. Сама династия Маурьев, еще сохранявшая власть в Магадхе, была в 180 г. низвергнута и сменена здесь новым царским домом Шунгов (180-68 г.); границы Магадхи в это время уже не выходили за пределы долины Ганга.

«Классическая эпоха» в истории Индии. Держава Гуптов.

Время II в. до н.э. - V / VI вв. н.э. рассматривается как «классическая эпоха» в истории Индии: именно в это время окончательно кристаллизовались феномены, доминирующие в большинство последующих эпох: религиозная система индуизма, общинно-кастовый строй и раздробленность субконтинента на владения множества противоборствующих мелких династий; то одна, то другая из них создает непрочные крупные державы разного охвата, внезапно возникающие и разваливающиеся и не имеющие устойчивых границ, что приводит к непрерывным и бурным переменам в конфигурации политической карты страны. Указанные крупные державы не были централизованы и представляли собой скорее конгломераты политических образований разного уровня, наскоро сколоченные удачливыми завоевателями, истребившими одних соседней князей и заставивших других признать свое верховное владычество. После распада таких держав их правящие династии могли столетиями держаться в своих небольших исконных владениях, подчиняясь по временам другим правителям, создававшим столь же эфемерные объединения земель все в новых и новых комбинациях. Поэтому реконструировать политическую историю «классического» периода вполне связно и последовательно не удается до сих пор.

Во II в. до н.э. - III в. н.э. Северо-Западная и частично Центральная Индия оказываются ареной экспансии различных иноземных завоевателей, вторгающихся сюда из Восточного Ирана. Политическая карта этого региона меняется с калейдоскопической быстротой. Первой на арену таких завоеваний выступила Греко-Бактрия - эллинистическое государство, образованное в III в. на отпавшей от державы Селевкидов территории Бактрии. В начале II в. его цари подчиняют себе недавно покоренные Селевкидами Гандхару, Арахосию и смежные области, но уже в 171 г. все эти новозавоеванные области к югу от Гиндукуша отделяются от Бактрии под властью одной из группировок греко-бактрийской военной знати и образуют особое Греко-Индийское царство. Его наиболее известным царем был Менандр (ок.155-130), расширивший границы государства до Аравийского моря и Среднего Ганга, где продвижение греков остановил царь Магадхи Пушьямитра (180-144 г.), основатель династии Шунгов. В конце II в. Греко-Индийское царство распалось на множество владений, которые за следующие сто лет, к исходу I в. до н.э. были полностью уничтожены новой волной завоевателей - саками.

Ок. 140 г. до н.э. кочевые племена Средней Азии и Восточного Туркестана, в том числе саки Памира и смежных областей, совершили опустошительное нашествие на оседлые страны Восточного Ирана, сокрушившее Греко-Бактрию. На ее развалинах осели племена, известные впоследствии под обобщающим названием кушанов, в то время как саки проникли в области к югу от Гиндукуша и Памира; одна группа саков осела в бассейне Хильменда (получившем после этого имя «Страна Саков», Сакастан, откуда совр. Систан), а другая - у рубежей Кашмира. Отсюда саки в I в. до н.э. распространили дальнейшие завоевания на всю северо-западную Индию и смежные районы Ирана, так что все огромное пространство от Гиндукуша до Нармады и восточных окраин Пенджаба оказалось покрыто различными владениями саков; те их правители, что добивались гегемонии над другими, именовали себя «великими царями» и «царями царей». Крупнейшее из этих государств, так называемое Индо-Сакское царство, было создано сакским вождем Мауэсом ок. 70 г. до н.э. с центром в Гандхаре, к концу I в. до н.э. расширилось от Арахосии до Восточного Пенджаба и Нармады, уничтожив последние греко-индийские княжества. Затем, из-за слабого контроля над наместниками-сатрапами (кшатрапами), Индо-Сакское царство существенно ослабело и частично распалось. Еще несколько веков после этого в Гуджарате и смежных областях Западной Индии, независимо от того, в какую более крупную державу они временно входили, непосредственную власть удерживали династии, восходящие к сакским наместникам и титуловавшие себя «кшатрапами».

Независимо от индо-саков существовало особое сакское княжество в Систане, к концу II в. подчинившееся верховной власти Парфии. Ок. 25. г. до н.э. оно отложилось от Парфии и во второй четверти I в. н.э. завоевало все индо-сакские территории. Образовавшееся государство, наиболее знаменитым царем которого был правивший из Таксилы Гондофар (ок. 50 г. н.э.), известно в науке под названием Индо-Парфянского. По поздней легенде, Гондофар был обращен в христианство апостолом Фомой; предания индийских христиан о проповеди Фомы в Индии, вероятно, восходят к интенсивным контактам Индии с Римом, установившимся именно в I в. н.э. При преемниках Гондофара Индо-Парфянское царство погрузилось в усобицы, сделавшие его легкой добычей врагов - кушанов Бактрии, которые к этому времени были сплочены в единое царство удачливым кушанским вождем Куджулой Кадфизом I (ок. 30-79 гг. н.э.). В 70-х гг. н.э. Кадфиз захватил большую часть индо-парфянских владений вплоть до устья Инда, а Систан вернулся под верховный контроль парфян. Индо-Парфянское царство перестало существовать, а на его месте возникла держава кушан - первая долговечная держава на северо-западе Индии за многие века. При Виме Кадфизе II (86-97 гг. н.э.) кушаны завоевали почти всю долину Ганга, включая Магадху. Тем самым кушанское царство обежинило под своей властью почти всю северную Индию. Высшего политического расцвета Кушанское царство достигло при Канишке (97 - 120 гг. н.э.), присоединившего Систан и Гедросию у парфян, контролировавшего Среднюю Азию до Арала и большую часть Восточного Туркестана. Кушанская держава была в это время одной из четырех великих держав мира, образовывавших непрерывный пояс от Атлантического океана до Желтого моря (Рим, Парфия, Кушаны, Ханьский Китай).

Держава кушан не отличалась централизацией; близки к фактической самостоятельности были под их властью, в частности, упомянутые выше «кшатрапы» Западной Индии. В III в. н.э. Кушанское царство подверглось ударам Иранского царства Сасанидов, отобравших у него Сакастан, Арахосию и Гедросию (современнный Южный Афганистан и Белуджистан), после чего утратило свои владения в Западной Индии и долине Ганга, а остаток его распался на более мелкие владения.

Характерной чертой существования всех основанных иноземцами государств на территории Индии в «классическую» эпоху было то, что они быстро усваивали индийскую культуру и попадали под ее влияние. Уже греко-индийский завоеватель Менандр известен индийскому преданию как правитель, интересовавшийся буддизмом. Культура царств Северо-Западной Индии «классической» эпохи являет собой синтез греческих, иранских и индийских начал.

Между тем после освобождения Магадхи от влияния кушан ее в нач. IV в. смогла объединить под своей властью династия Гуптов, основавшая новую великую североиндийскую державу. Царь этой династии Самудрагупта (335-380 г.) предпринял грандиозные завоевания, уничтожив 24 правителя Северной Индии и Декана. Его походы достигли Гималаев, верхнего Инда и крайнего юга Индии. Области Декана, правда, лишь временно признали зависимость от Самудрагупты, но большая часть Северной Индии оказалась довольно прочно объединена вокруг Магадхи. Самудрагупта славился храбростью, щедрым покровительством культуре и величался «сверхчеловеком» и «богом на земле». Его сын Чандрагупта II Викрамадитья (380-415 гг.) по прозвищу «Солнце Могущества», прославился совершенными в одиночку смертельно рискованными военными подвигами и присоединил земли западных «кшатрапов», раздвинув пределы державы до Аравийского моря. Время Чандрагупты II считается «золотым веком» индийской истории. Китайский путешественник с восхищением писал о державе Гуптов: «Народ здесь богатый и довольный, не обремененный каким-либо поголовным налогом или ограничениями. Только те, кто пашут царскую землю, платит налог за нее, и они вольны уходить или оставаться, как им нравится. Царь правит, не прибегая к смертной казни, преступников подвергают небольшому легкому штрафу. Даже тех, кто совершает государственную измену, наказывают лишь отсечением правой руки.... Народ процветает и счастлив вне сравнения».

Могущество державы Гуптов было уничтожено новым вторжением с северо-запада: ираноязычные кочевники -эфталиты, создавшие в IV - V вв. н.э. обширное объединение с центром в Средней Азии, обрушились в V в. и на Сасанидский Иран, и на Гуптскую Индию. На исходе V в. очередное нашествие эфталитов сломило державу Гуптов: Пенджаб перешел под их контроль, а прочий Север Индии вновь распался на множество мелких владений, одним из которых до сер. VI в. продолжала править и династия Гуптов. Эти события условно считаются завершением древней истории Индии.

В экономическом отношении «классический» период был временем высшего подъема индийской экономики. Существенно увеличивается объем монетной чеканки - показатель возрастания богатств и нового витка в развитии торговли. Особого размаха достигает внешняя торговля: индийцы впервые устанавливают прямые коммерческие контакты с такими отдаленными регионами, как Центральная Азия, Египет и античная Европа, что стало возможным благодаря появлению таких крупных держав, как Римская империя и Кушанское царство, обеспечивавших относительный мир и поддерживавших дорожную связь на своих огромных территориях. В I-II вв. н.э. египетские и римские купцы появляются на Юге и Западе Индии, где была основана даже римская фактория Арикамеду. Индийцы активно проникают в Центральную Азию и Восточный Туркестан, где подключаются к трансконтинентальной торговле по Великому Шелковому пути, шедшему от Китая до Средиземного Моря. Тесные связи индийцы установили по морю со странами Юго-Восточной Азии, и в первых веках н.э. туда направился поток индийских колонистов. Однако при общем натуральном характере экономики и полном самообеспечении деревенских общин внутренние товарно-денежные отношения оставались весьма ограничены; большинство ремесленников работали на заказ, а не рынок, и обслуживали прежде всего жившую в городах политическую элиту, оплачивавшую их продукцию суммами, полученными за счет взыскания налогов и частной земельной ренты с сельского населения, мало вовлеченного в товарообмен с городом.

Сельская община оставалась главной ячейкой социума, но внутридеревенская специализация и дифференциация зашла довольно далеко: кроме полноправных общинников-землевладельцев, в деревне было множество зависимых и безземельных работников (батраков, должников, сельских ремесленников и т.д.). Статус лиц всех этих категорий в норме передавался по наследству, и в каждой области семьи сходного социального статуса образовывали эндогамные корпорации - касты, вне пределов которых браки не заключались. Каждая каста имела специфические обычаи и ритуалы, помогающие ей сохранять замкнутость и идентичность. Внутридеревенское разделение труда и социальное неравенство тем самым получило кастовое иерархическое оформление: различные касты ремесленников обслуживали земледельческие касты и получали право на долю собранного ими урожая. Городское население также образовало касты, сложившиеся на основе давно существовавших ремесленно-торговых профессиональных корпораций. В зависимости от престижа и богатства данной профессии выстраивалась иерархия таких каст (например, касты ювелиров считались высшими по отношению к большинству других ремесленных каст). Касты, таким образом, представляли собой иерархически упорядоченные наследственные профессионально-родовые группы, охватившие все население Индии. Кастовый строй (точный механизм формирования которого до сих пор остается неизвестным), появившись в «классический период», оставался основой социального самоупорядочивания индийцев и в последующие тысячелетия. Приспосабливая новую общественную реальность к канонической концепции четырех варн, касты причисляли себя к какой-либо из них: высшие земледельческие касты - к брахманам и кшатриям, торгово-ростовщические касты - к вайшьям. Основная масса ремесленников и рядовых крестьян теперь, в отличие от былых времен, рассматривались как шудры, так как степень их эксплуатации, экономического и внеэкономического подчинения верхушке общества была уже явно несовместима с представлением о свободном самоуправляющемся общиннике - вайшье. Вне варн находились касты «неприкасаемых», занимавшиеся ритуально нечистыми работами; они обитали на окраинах населенных пунктов, чтобы ритуально не осквернять прочих жителей, тщательно избегавших общения с ними.

Рост достатка и товарно-денежных отношений поощряет частно-экономические отношения, и массовое распространение получают формы частной зависимости и эксплуатации. Увеличилось число рабов, которым поручали самые тяжелые и грязные работы; источниками рабство были войны, продажа и самопродажа за долги, а также естественное воспроизводство рабов. Рабство в Индии было довольно мягким: они могли образовывать квазисемьи и распоряжаться личным имуществом, в том числе передавать его по наследству родным. Наряду с рабами часто эксплуатировались кабальные должники и наемные работники, обычно выходившие из круга лиц, не имеющих собственных средств производства (в том числе целых безземельных каст).

Основным видом эксплуатации оставался сбор государством налогов с населения. Традиционная ставка налогов, выплачивавшихся сельскими общинами, была невелика (шестая доля урожая), но чрезвычайные поборы могли делать ее куда тяжелее. Некоторые хозяйства и целые категории их (например, храмовые земли) были освобождены от подати. Новым явлением, распространившимся в «классический период», была щедрая раздача государством права получать подати с тех или иных земель в «кормление» сановникам и иным лицам, как временно, под условием несения каких-либо обязанностей, так и в частную собственность (впрочем, и условные держатели с переменным успехом стремились закреплять за собой свои держания как частные). Так формировался слой т.н. «хозяев деревень», эксплуатировавших общины в частном порядке. В эту же социальную группу входили потомки тех мелких и мельчайших владетелей, которые при подчинении их областей более сильным правителем теряли в его пользу большую часть своих политических полномочий, но сохраняли права взимать налоги со своей былой территории, превращаясь тем самым в крупных частных эксплуататоров. Жаловались деревни также храмам и монастырям. Раз превратившись в частную собственность, земли могли быть уже перепроданы кому угодно (например, богатым горожанам). Однако все такие собственники не посягали на общины и их землевладение, ограничиваясь сбором ренты. Внутри самих общинах формировалась деревенская верхушка, занимающаяся устойчивой частной эксплуатацией соседей посредством кабального должничества и аренды. Таким образом, как и почти всюду, в Индии экономическое развитие к концу древности приводило к развитию отношений частной эксплуатации и появлению крупного частного землевладения.

Религия и культура Индии:

Ведийская религия, то есть система верований индийских ариев конца II -середины I тыс до н.э., известная по ведам, обнаруживает значительную преемственность по отношению к своим древним индоиранским корням и, соответственно, общие черты с традиционными религиями иранцев (например, культ Митры, бога Солнца, космического и социального порядка). Твердая иерархия богов (дэвов) еще не установилась; одним из главных героем мифов был бог бури и грома Индра, колесничный воитель, сразивший молнией дракона Вритру, сковавшего все воды мира, и вызвавший этим на поля благодатный дождь (что передает сюжет основного общеиндоевропейского мифа). Индра почитался как военный бог и покровителем царской власти. Космоустроителям-дэвам противостоят могучие злые демоны-асуры, носители хаоса, к числу которых относился и Вритра. Среди дэвов выделялись небесные, как Дьяус, Бог-Небо (ср. с Зевсом греков) и Митра, боги воздушного пространства, как Индра и бог ветра Вайю, и земные, как бог огня Агни и лунный бог Сома, являющийся одновременно духом священного галлюциногенного напитка-сомы, применяющегося при ритуалах. В целом считалось что три класса благих существ - дэвы, люди и их обожествившиеся умершие предки - противостоят трем классам злых существ - асурам, ночным чудовищам-ракшасам, пытающимся прервать жертвоприношения и расстроить связь богов и людей, и болезнетворным духам - пишачам, насылающим недуги, чтобы питаться человеческими телами..

Наибольшее внимание уделялось ритуалам жертвоприношения, «кормления» богов. С точки зрения ариев их ритуалы были настолько могущественными, что временно давали правильно произносящему их жрецу полную магическую власть над соответствующим божеством; ритуал здесь как бы гипнотизирует бога и тот, как автомат, выполняет то, что требует от него жрец соответствующим заклинанием. В других случаях обращение к богу отталкивалось от принципа «do ut des». Необходимости в лично-эмоциональной связи с богами ведийская культура не видела, сосредотачиваясь на обмене выгодами и манипуляции с ними. Поздневедийская религия исходит из концепции полной материальности всего мира (включая души и всю сферу «духовного») и жесткой детерминированности его существования, имманентным законам которого подчиняются и боги. Жречество, как обычно у индоиранцев, образовывало замкнутую наследственную группу. Приобщиться к ритуалу, чтению и слушанию вед могли только члены трех высших варн, для чего они должны были пройти особый обряд посвящения, рассматривавшийся как второе рождение.

Менталитет и система ценностей древних индийцев кристаллизовались в общих чертах к середине I тыс. Для них было характерно гармоническое сочетание индивидуально-гедонистического и корпоративно-коллективистского начал, порожденный общинным укладом; смысл существования человека виделся в его личном счастье и суверенности личности, но они считались немыслимыми вне сотрудничества с членами его сообщества. Один из главных текстов брахманского учения, «Законы Ману», утверждает: «надо бы тщательно избегать всякого дела, зависящего от чужой воли, а что зависит от своей воли, на исполнять ревностно. Все, зависящее от чужой воли - зло, все, зависящее от своей воли - благо... это кратчайшее определение добра и зла» - что свидетельствует о принципиально персоналистской основе индийского взгляда на человека. В то же время иноземные очевидцы отзывались о древних индийцах, несколько идеализируя их: «что касается простых людей, то хотя они от природы и легкомысленны, но честны и благородны. В денежных делах делах индийцы бескорыстны, при осуществлении правосудия внимательны к людям. Они не склонны к обману и предательству, верны своим клятвам и обещаниям. В управлении у них царит удивительная честность, а во всем поведении мягкость и любезность». Не случайно при возможности выбирать между различными путями самоорганизации индийцы склонялись к корпоративному пути, что выразилось, в частности, в позднейшем утверждении кастового строя.

Высшими ценностями для кажого человека считались дхарма (праведность, добропорядочность), артха (выгода), кама (наслаждение) и мокша (освобождение от собственных желаний и страстей, достижение внутреннего покоя); рекомендовалось достигать баланса этих ценностей, не жертвуя вполне ни одним из них ради другого. Особым вниманием пользовалась проблема соотношения радостей и страданий (типичная для гедонистических культур); поскольку жизнь, эмоции и стремление к исполнению собственных желаний я неизбежно связаны со страданиями, мокша - отрешение от своей жизни, самого себя и своих желаний - рассматривалась как одно из завидных достижений, однако единообразных взглядов на способ ее обретения не существовало.

Еще в ведийский период сложилось учение об этапах жизни, рекомендуемых членам трех высших варн: ученичество, жизнь домохозяина в зрелости, жизнь отшельника и бродячего аскета в старости. Аскетическая жизнь, отречение от имущества и страстей должны была принести человеку к моменту смерти мистическую силу и обеспечить ему наилучшую загробную судьбу. Тогда же утвердилась концепция бесконечного круговорота перерождений, подчиненного закону воздаяния (кармы). Общая сумма совершенных человеком в прошлых и текущем перерождениях злых и добрых дел, менявшаяся с каждым новым его поступком, определяла то, кем он окажется в будущей жизни (от животного и членов разных варн до божества). Совершенствуя свое поведение и выполняя общественную и ритуальную норму, человек тем самым улучшал свое будущее перерождение. Концепция переселения душ, по-видимому, пришедшая в индийскую культуру от доарийских аборигенов, психологически смягчала и компенсировала жесткость варнового строя: человек не мог попасть в высшую варну в текущем существовании, но был вполне способен обеспечить себе этот результата в следующем существовании, накопив благие дела. Сословное и имущественное неравенство переносилось Представление о том, что положение любого человека - лишь мимолетная остановка в цепи перерождений, помогало спокойнее переносить сословное и имущественное неравенство.

Середина I тыс. была также временем появления новых религиозных учений. Ведийская религия постепенно перерастает в индуизм, а одновременно возникает особое учение буддизма, обязанное своим существованием одному человеку - царевичу Сиддхартхе (традиционная датировка ок.565-486, реально, возможно, IV в.) и связанное с поиском путей к «освобождению». По буддийскому преданию, в юности Сиддхартха был окружен такой заботой и роскошью, что не знал о существовании болезней, старости и смерти. Впервые столкнувшись с этими сторонами жизни в зрелом возрасте, он был потрясен неизбежными страданиями всех живых существ, покинул дом и ушел странствовать и размышлять; проведя так шесть лет, он стал Буддой (досл. «Посветленным») и пришел к следующим «благим истинам»: жизнь, участие в цепи перерождений - это прежде всего страдания, причина страданий - в неосуществимости человеческих желаний и страстей; чтобы освободиться от страданий, нужно перестать желать жизни, радостей лучшего перерождения (для чего необходимы постоянные тренировки психики, направленные на полный самоконтроль). Тогда жизненная сила, заключенная в человеческих желаниях, мало-помалу иссякнет, и человек вырвется из круговорота перерождений, перейдя после очередной, последней для него смерти в состояние вечного покоя нирваны (досл. «угасание») - нежизни и несмерти одновременно, забвения и утраты самого себя. Запись учения Будды гласит: «Вот (первая) благая истина: существует страдание. Рождение, старость, болезнь, смерть, столкновение с неприятным, утрата приятного - все это страдания; невозможность исполнить желание - тоже страдание. Вот (вторая) благая истина: страдание имеет причину. Это жажда жизни, связанная с наслаждением и страстью. А вот (третья) благая истина: страдание может быть уничтожено путем уничтожения этой жажды и полного уничтожения страсти, отказа от них, отречения от них, освобождения от них, отвращения от них. А вот (четвертая) благая истина: есть путь, ведущий к уничтожению страдания (учение Гаутамы).

Будда не менял картины мира, заданной ведийской религией, но призывал человека к изменению ориентации в этом мире: если ведийская религия была нацелена на ритуальное поддержание контакта с богами ради обретения жизненных благ, то буддизм, наставляющий людей в том, как им вовсе покинуть жизнь, если им опротивели ее страдания (можно сказать, что цель Будды - вооружить желающих особой техникой самоубийства, бессмысленного для индийцев в своем обычном виде из-за закона перерождения), оказывается закономерно равнодушен и к богам, и к обрядам. По тем же причинам буддизм равнодушен к необходимому лишь для поддержания жизни общественному устройству: оно не отрицается, но и не считается чем-то существенным, так как буддийское спасение было сугубо личным делом каждого отдельного человека. Первоначально считалось, что для обретения нирваны необходимо отказаться от имущества, социальных связей и человеческих привязанностей; такие буддийские «монахи» именовались бхикшу (досл. «нищего»), создавали собственные, так называемые монастырские корпорации и составляли в целом монашескую общину - сангху. Впоследствии распространилась иная точка зрения, по которой и миряне, соблюдающие буддийскую праведность, могут, хотя бы за несколько перерождений, достичь нирваны. Эти две концепции получили название «узкого пути спасения» («малой колесницы», хинаяны) и «широкого пути спасения» («большой колесницы», махаяны). В позднем индийском буддизме возникают храмы и культ самого Будды как бога-спасителя.

Буддизм, ориентированный на отдельную личность и равнодушный к традиционным социальным связям, находил особую поддержку у тех социальных сил, которые сами оказывались в какой-то мере противопоставлены им - в частности, у горожан, особенно зажиточных (само образование городов было связано с распадом былых связей и образованием новых, а также с развитием частнособственнических. индивидуальных начал) и царей крупных держав (заинтересованных в ослаблении локально-корпоративных традиций как фактора, усиливающего сепаратизм и препятствующего политической интеграции и более полному подчинению власти царя). В то же время в гедонистической индийской культуре (подчеркнем, что и буддизм парадоксальным образом вырастает из гедонистических корней, так как его единственный смысл - избавление от страданий) учение Будды не раз подвергалось теоретической критике (вот один из ее образцов: «Единственный смысл жизни человека состоит в удовольствиях. И не следует отвергать их на том основании, что наслаждения всегда связаны со страданиями. В нашей власти использовать наибольшее число удовольствий и избегать сопутствуюших им страданий, подобно тому, как желающий риса берет его вместе с соломой и всем прочим и, взяв то, что ему нужно, остальное выбрасывает»). К исходу эпохи древности буддизм в Индии был почти полностью вытеснен индуизмом.

Индуизм можно рассматривать как систему верований, в которую к рубежу эр перерастает ведийская религия в результате процессов внутреннего развития и дальнейшей интеграции культур различных народов Индии. Одной из основных новых черт этой системы является концепция всевышнего, вездесущего и проникающего весь мир Бога-творца Брахмы, основы бытия Вселенной. Все иные боги являются его воплощениями или слугами. Отношение к этому божеству строилось уже не на желании извлечь из него пользу, но на безусловной и самозабвенной любви.

Устанавливается иерархия прочих богов, и на первый план среди них выходят Вишну - хранитель мира и мирового равновесия, способный воплощаться в различных обликах и существах (одним из его воплощений является темнокожий царь-пастух Кришна) и Шива, поддерживающий круговорот жизни и смерти, истребляя все, что должно было умереть, и укрепляя плодородие и жизненные силы во всем, что должно было жить. Вместе с Брахмой они образовывали троицу верховных богов индуизма - Тримурти.

Священными текстами индуизма остаются веды, но еще большее значение получает мифологизированная историко-эпическая традиция, в отличие от вед. не являющаяся тайным знанием и открытая для всех. Жертвоприношения животных постепенно выходят из употребления. Одним из главных индуистских текстов является «Бхагавад-Гита», включенная в эпос «Махабхарату»; ее сюжет сводится к тому, что один из воюющих царевичей, увидев в стане врага множество родных и личных друзей, хотел бы уклониться от битвы и пролития их крови; в ответ главный герой «Гиты», Кришна (воплощение Вишну) проповедует принцип самоотвлеченного выполнения долга (дхармы), продиктованного общественным и корпоративным статусом данного лица, независимо от его собственных пристрастий и человеческих чувств. Такой долг у каждого свой, и то, что было бы добрым поступком для одного человека, явилось бы злым делом у другого.

Социально-этические постулаты индуизма освящают общинно-кастовый строй; утверждая терпимое отношение и установлениям любой корпоративно-кастовой группы, он требует неукоснительного соблюдения этих обычаев и налагаемого ими долга внутри каждой из таких групп и поддержания их замкнутости и семейной прочности (запрещались браки и даже совместные трапезы между членами разных таких групп; а также смена кастовой профессии; поощрялось заключения браков в раннем детстве и самосожжение вдов по смерти мужа, осуждался, хотя и не запрещался, повторный брак вдов). Любое нарушение запретов в этой области считалось несущим ритуальную скверну и влекло наказание вплоть до изгнания из касты, делавшего человека фактически бесправным изгоем.

Богатейшая литература Древней Индии представлена прежде всего памятниками ведийской и индуистской религиозной традиции; на основе комментариев к древним ритуалам и гимнам выросли древнеиндийская лингвистика, философия, в том числе исключительно развитая гносеология и формальная логика. Замечательным памятником брахманской литературы являются «Законы Ману», излагающие всеобъемлющее социальное учение брахманов. Среди прочих произведений необходимо назвать знаменитые эпосы - «Махабхарату» и «Рамаяну»; последняя излагает легендарную историю Рамы, ранневедийского правителя Кошалы: по преданию, Равана, царь демонов-ракшасов, обитавших на острове Ланка (Цейлон), похитил жену Рамы, Ситу, но Рама с помощью царя обезьян Ханумана разгромил Ланку, убил Равану и освободил жену. в этом сюжете причудливо сплавились глухие воспоминания о каком-то дальнем походе индоарийских царей долины Ганга на дравидский Юг с обычными индоевропейскими сказками о герое, возвращающем при соджействии звериного помощника похищенную жену из «иного мира», населенного злыми сверхъестественными существами и отделенного от нашего мира водной преградой. Оба эпоса являются своего рода энциклопедиями индуизма: восходя к эпическим преданиям ведийской эпохи, впоследствии они гигантски разрослись за счет введения все новых и новых компонентов, их окончательные редакции относятся ко временам Гуптов.

Буддийская литература представлена прежде всего каноном буддийского учения «Типитака» («Три корзины рукописей», включающем правила жизни буддийских монахов, буддийскую философию, предания о Будде и приписываемые ему изречения.

В классический период в Индии развиваются новые светские литературные жанры: была создана литературная драма; крупнейшим ее творцом явился Калидаса (ок. 400 г. н.э.), записана книга басен «Панчатантра».

К памятникам научной и дидактической литературы относятся грамматика санскрита Панини (IV в. до н.э.; по языковедческим принципам она не имела себе равных в мировой науке вплоть до XIX века), политический трактат «Артхашастра», сугубо прагматического, «макиавеллистского» содержания, многочисленные сочинения по гносеологии, формальной логике, философии понятий и языка, а также по естественным и точным наукам. Из всех стран древнего Востока только Индия развила осознанные концепции абстрактного мышления и тем самым перешла от прикладных знаний к созданию полноценных научных теорий. Индийцы ввели нуль в математике и изобрели позиционную систему записи чисел, цифры (известные ныне под названием «арабских»). Астроном V в. Арьябхата выдвинул концепцию вращения Земли вокруг своей оси и Солнца в пустоте.