Природа и население:

В древности Ираном (от «Ариана», «страна ариев») именовалось географическое единство, далеко выходящее за пределы современного государства Иран и включавшее также территорию части Пакистана, Афганистана и юг Средней Азии. Она была ограниченная Загросом на Западе, Армянским нагорьем на северо-западе, Туркмено-Хорасанскими горами и Копет-дагом, пустынями Средней Азии - Каракумами и Кызылкумами, Сырдарьей, Памиром и бассейном Инда на востоке. Центральное место в этом единстве занимает иранское плато, большую часть которого составляют жаркие бесплодные и пустынные районы. Горы, опоясывавшие и пересекавшие плато, первоначально изобиловали лесом и рудами (в результате аридизации на рубеже III-II тыс. до н.э. леса начали постепенно исчезать). Земледелие здесь по большей части требует искусственного орошения, для которого лучше всего обеспечена водой была Сузиана (совр. Хузестан) - область плодородной долины крупных рек Керхе и Карун на Юго-Западе Ирана. Хребты на территории современного Афганистана были источником многих металлов и минералов, в том числе лазурита, очень ценившегося на древнем Востоке. К северо-востоку от иранского плато лежит Туранская низменность, которую рассекали Амударья с ее золотоносным притоком Зеравшан и Сырдарья, а также периодически пересыхающий, но в древности, как правило, функционировавший Узбой - ответвление Амударьи, впадающее в Каспий. Большую часть Туранской низменности занимают пески. К востоку от иранского плато лежат бассейны рек Мургаб, Теджен-Герируд и Гильменд. Вдоль всех перечисленных рек цепочкой тянутся пригодные для земледелия оазисы, особенно богатые в междуречье Амударьи и Сырдарьи. В V-IV тыс. климат Ирана был значительно мягче и влажнее нынешнего, затем начинаеит нарастать, с оособенно резким импульсом на грани III и II тыс., аридизация, что немало затрудняло связи между наиболее пригодными для жизни областями описанного выше огромного пространства и способствовало распаду его некогда непрерывной ойкумены на несколько относительно изолировавшихся друг от друга субрегионов.

В древнейшие времена в западном Иране жили неиндоевропейские племена, из языков которых хорошо известен только эламский (язык племен Юго-Западного Ирана), обнаруживающий родство с языком дравидов. По-видимому, в V-IV тыс. племена эламо-дравидской группы более или менее сплошь заселяли все огромное пространство Ирана, Средней Азии и Северо-Западной Индии.

Со стороны Закавказья в Иран проникают в конце IV - III тыс. представители восточнокавказской языковой группы - племена кутиев и хурритов.

С IV тыс. до н.э. степи, лежащие к северу от Кавказа и Средней Азии, занимали индоевропейцы индоиранской группы - древние арии. Во II тыс. индоиранцы широко расселяются на территории древнего Ирана, причем к концу II тыс. большую часть ее занимают носители языков иранской ветви этой группы, в то время как индоязычные арии сместились дальше на восток, в Индостан. В течение первой половины - середины I тыс. до н.э. большая часть неиндоевропейских аборигенов Ирана была ассимилирована ираноязычными племенами, хотя в виде этнических реликтов они сохраняли прежнюю этническую идентичность в труднодоступных местах вплоть до рубежа I - II тыс. нашей эры.

Древнейшая цивилизация Ирана. Элам.

В IV-III тыс. до н.э. территория древнего Ирана была достаточно плотно заселена родственными друг другу племенами, близкими по происхождению к своим восточным соседям - дравидам долины Инда. К государственности среди них первыми перешли племена занимавшей юго-запад Ирана страны Элам (это укоренившееся в науке имя ей дали месопотамцы в подражание эламскому самоназванию «Хал-темпт», «Страна Бога»). Крупнейшими центрами Элама были Сузы на западе, в долине Керхе, и Анчан на востоке (современный Тепе-Мальян в Фарсе). Завершающий импульс государствообразованию у эламитов дали шумеры, в IV тыс. подчинившие Сузиану и основавшие в Сузах колонию послужившую центром распространения культуры и политического опыта Месопотамии в Эламе. В это время эламиты овладели письмом, а с уходом шумеров создали собственное государство, быстро подчинившее почти все иранское плато, выводившее в основные его центры собственные колонии, известные по находкам эламских административных документов (начало III тыс. до н.э.). Внешние владения эламиты утратили уже через несколько веков, но собственное этнополитическое единство и государственность удержали на тысячелетия. Элам представлял собой федерацию нескольких «стран»-княжеств, то объединявшуюся под властью династии того или иного из них, то вновь распадавшуюся. Откуда бы ни вышла правящая династия, столицей Элама обычно являлись Сузы - крупнейший город Элама, лежавший в наиболее плодородной части страны и контролировавший пути из Элама в Месопотамию. В фазах прочного объединения эламиты обычно покоряли обширные внутренние районы Ирана, а иногда и значительную часть Месопотамии; в фазах распада страна приходила в упадок, теряла все завоевания и прекращала внешнеполитическую активность. Постоянными геополитическими противниками Элама были государства Месопотамии, причем если могущественные общемесопотамские империи (державы Аккада и Ура, Вавилония Хаммурапи, Новоассирийская и Нововавилонская державы) быстро добивались устойчивого преобладания над Эламом и часто оккупировали Сузиану, то в эпохи хозяйственного и политического упадка Месопотамии перевес в этом противоборстве переходил к эламитам.

Для Элама было характерно сохранение архаических обычаев родоплеменной древности - в частности, соправительства-троевластия, браков с сестрами и левирата (наследование братом умершему брату с одновременной женитьбой на вдове покойного) в царской династии. Основными ячейками общества были большесемейные общины с коллективным землевладением и землепользованием, постепенно распадавшиеся с выделением мелких частных хозяйств. Особняком стояли царские и храмовые хозяйства. Месопотамские источники рисуют Элам страной демонов и злого колдовства, а его обитателей - жадными до месопотамских богатств грабителями-горцами.

К середине III тыс. процессы государствообразования охватили всю территорию Ирана, и она оказалась покрыта десятками «номовых» царств и их объединений, поддерживавших тесные контакты друг с другом и в большинстве своем родственных по этносу и культуре (их народы, как правило, относились к эламо-дравидской общности). В совокупности все эти образования образовывали особую региональную ойкумену, посредничавшую в контактах между аналогичными ойкуменами, соседящими с ней - месопотамской и индской, и добившуюся экономического процветания благодаря этому посредничеству и высокому уровню производящего хозяйства; эти три мира - месопотамский, иранский и индийский - и составляли непрерывный пояс цивилизованных обществ Азии в середине - второй половине III тыс. до н.э. Из этнополитических образований Ирана той эпохи, помимо Элама, следует упомянуть Аратту в центральном Иране, известную своими контактами с Шумером особую этнокультурную общность на севере Ирана, занимавшую Сиалк и Гиссар и оставившую памятники т.н. «астрабадской бронзы» (предположительно это были племена каспиев, по которым еще в глубокой древности получило свое имя Каспийское море), племенные объединения кутиев и луллубеев в горах Загроса, могущественное царство Варахше в Юго-Восточном Иране, контролировавшее все территории между Эламом и зоной индской цивилизации, и, наконец, культурную область Анау-Намазги на северо-востоке Ирана (страна Харали месопотамских источников). Территории, лежавшие далее на восток, входили в орбиту культурных влияний дравидов Индской цивилизации, порой простиравших свою власть до Амударьи.

В XXIII в. до н.э. западная и южная часть этой древнейшей иранской ойкумены (в том числе регион Загроса, Элам, Варахше и Аратта) подверглись военному натиску Аккадской державы и временами признавали верховное владычество ее царей, от Саргона до Нарамсуэна. Однако прочной власти над этими территориями аккадские цари так и не добились. Держава III династии Ура в XXI в. ценой многократных военных походов установила временный контроль над западноцентральным Ираном и Эламом, однако вскоре Элам восстал против ее власти и, после ожесточенной войны, привел к гибели саму урскую державу: эламиты разгромили ее столицу Ур и угнали в плен ее последнего царя Ибби-суэна (2003 г.). Ок. 1775-1765 гг., при царе Сивепалархухпаке Элам, вмешавшись в усобицы месопотамских царей, даже осуществлял верховное владычество над почти всей Месопотамией, в том числе над знаменитым Хаммурапи Вавилонским; в это время эламитов стали призывать на помощь друг против друга уже и сирийские князья, и, действительно, объединенная эламо-месопотамская армия под командованием эламского династа Кутир-Лагамара совершила вылазку в Восточное Средиземноморье вплоть до Заиорданья (воспоминание об этом уцелело в Библии, Быт.14). Однако этот высший взлет эламской мощи оказался эфемерным: в 1764 г. Хаммурапи сверг эламское господство, в длительной войне разбил эламитов и их союзников и сам оккупировал Сузиану.

В XVIII-XVII вв. до н.э. древнейшая цивилизованная ойкумена Ирана была разрушена массовым переселением индоевропейцев-ариев (индоиранцев) и вызванными их натиском цепными смещениями самого иранского населения ; эта же цепь переселений погубила, на своем излете, Индскую цивилизацию. Тогда была полностью уничтожена североиранская культурная общность «астрабадской бронзы»; бежали на восток носители культуры Намазги, запустели и другие старые центры. Сохранились только окраинные, западные и южные государства прежнего Ирана - загросские «номовые» княжества, Элам и Варахше. Вторая волна индоиранского расселения в регионе (середина - третья четверть II тыс.) привела к тому, что и из них уцелел только один Элам. Прочих неиндоевропейцев Ирана пришельцы-арии частично истребили, но в основном ассимилировали или оттеснили в труднодоступные и малоплодородные местности, где они в качестве племенных реликтов просуществовали еще много столетий до окончательной иранизации (так, еще в середине I тыс. Белуджистан был заселен родственными дравидам аборигенами, известными греческим историкам как «азиатские эфиопы»).

Элам в конце II тыс. переживает новую пору расцвета, связанную с тем, что в стране на время было установлено единодержавие и единонаследие царей вместо привычного соправительства. В конце XIII в. Элам совершает успешные набеги на касситскую Вавилонию, а в середине XII в. совершенно опустошает и частично оккупирует ее, одновременно нанеся победоносный удар Ассирии (при династии Шутрукидов, ок.1205-1075 г., в т.ч. Шутрук-Наххунте, 1185-1145, Кутир-Наххунте III, 1145-1140, и Шилхак-Иншушинаке, 1140-1120). В это время экспансия Элама достигает апогея, а сам он в наибольшей степени приближается к обычному типу ближневосточной империи. Однако неожиданно воспрянувшие вавилоняне смогли при Навуходоносоре I разбить эламитов при Дере (ок.1115) и так разгромить Элам, что он на триста лет исчезает из месопотамских источников; к сер. XI в. среднеэламское царство распалось. Новое общеэламское царство, династия которого возводила себя к Шутрукидам, но при этом восстановила режим троевластия, было создано только ок. сер. VII в. и никогда не могло вполне преодолеть раздробленность страны. Его внешняя история представляет собой почти непрерывные войны с Ассирией, которые, несмотря на прочный антиассирийский союз Элама с Вавилонией, протекали в целом неблагоприятно, а после разгрома Вавилона в 689 - катастрофически для Элама; внутренняя же изобиловала смутами, дворцовыми переворотами и соперничеством соправителей. В итоге ок. сер. VII в. ираноязычные племена персов захватили один из важнейших регионов страны - Анчан, а в 644 Элам был временно аннексирован Ассирией. В период ослабления и кризиса Ассирии ок.624 Эламское царство было восстановлено, однако вскоре должно было признать верховную власть мидян, в кон.590-х потеряло под ударами Навуходоносора II Вавилонского Сузиану, а в 549 г. было превращено Киром Великим в сатрапию Персидской державы, что и подвело черту под трехтысячелетней историей эламской государственности. Тем не менее иранизация основной массы эламитов произошла не ранее рубежа эр, а остаток их удерживал родной язык вплоть до X в. нашей эры (иранизированными потомками эламитов являются современные горцы Юго-Западного Ирана - бахтиары и луры).

Древние арии и их переселения на юг. Общество и культура древних ариев.

С конца II тыс. до н.э. и по сей день население Ирана и Индии в большинстве своем этнически происходит от особой ветви индоевропейцев - носителей языков т.н. индоиранской группы индоевропейских языков, делящейся, в свою очередь, на две подгруппы - иранскую и индоарийскую. Выяснение прародины общеиндоиранского единства, истории его распада на общности индоариев и ираноязычных племен, их местообитания и хода расселений - одна из самых сложных проблем в истории древности. Общепринятого и вполне доказанного решения этой проблемы в настоящее время не существует. С достаточной степенью уверенности можно сказать лишь, что к концу III тыс. индоиранское этноязыковое единство еще существовало и заселяло обширные пространства степей, тянущихся от Дуная до Алтая через Северное Причерноморье и современный Казахстан. В конце III - начале II тыс. внутри этого единства обособились друг от друга протоиранская и протоиндоарийская племенные общности, в результате чего их языки к середине II тыс. окончательно разошлись на индийские и иранские. Общим самоназванием индоиранцев, сохранившимся у обеих их ветвей, было арии (термин с общим смыслом «ритуально чистый, высший, лучший человек»; термины с дословным значением «настоящие люди» принимали в качестве самоназвания многие этнические группы первобытности). Древние арии этого времени были скотоводами, стоявшими на предгосударственной стадии развития; ранее их главным занятием было земледелие (о чем свидетельствует сохранение ими общеиндоевропейской земледельческой терминологии), но из-за климатических перемен оно отошло на второй план. В течение II тыс. племена ариев несколькими волнами расселились на юг, заняв территории Ирана и Северной Индии. Археологические и лингвистические материалы склоняют исследователей утверждать, что иранцы попали в Иран скорее через Кавказ, чем из Средней Азии.

На более гипотетическом уровне можно воссоздать и более подробную картину. По-видимому, в нач. II тыс. предки индоариев расселялись в западной части степей, в Предкавказье, а предки ираноязычных племен - на востоке. Судя по реликтовым представлениям, уцелевшим в «Авесте» - священной книге поздней религии иранцев, зороастризма - изначально известный ираноязычной традиции мир простирался от Алтая и Тянь-Шаня до истоков Волги с востока на запад и от Западной Сибири до Амударьи с севера на юг; это огромное пространство делилось на семь частей, центральной из которых была Хванирата - родина самих иранцев. Археологически это время господства катакомбной культуры между Днепром и Кавказом.

В XVIII-XVII вв., как показывают данные раскопок, происходит массовое смещение племен через Кавказ на юг, по маршруту Предкавказье - Северный Иран - далее на восток вплоть до Инда. Решающую роль в этом переселении сыграли, по-видимому, протоиндоарии Предкавказья; на своем пути они разоряли аборигенов Ирана и гнали их перед собой; те смещались на восток, тесня друг друга и вызывая новые цепные переселения. В итоге возникла полоса индоарийского расселения, простиравшаяся от Кавказа через североцентральный Иран и Афганистан до рубежей Индии, которых достигли «передовые» отряды индоарийской миграции По дороге некоторые группы индоариев отстали от основного потока; в частности, одна из их групп в это время попала на Армянское нагорье и поселилась на Верхнем Евфрате, у рубежей Верхней Месопотамии, где ее и фиксируют под названием «воины манда» переднеазиатские источники XVIII - XVII вв. (в науке они известны как переднеазиатские арии). Отсюда арии-«манда», вступая в симбиоз с хурритами, глубоко проникают в хурритский мир: из их среды в XVII - XVI вв. вышли династы Митанни и некоторых царств хурритской Палестины). За верхнеевфратской областью ариев сохранилось название «Манда», и правивший ей много веков спустя армянский княжеский род назывался по ней Мандакуни. Часть индоариев так и осталась в Предкавказье и существовала там еще в античную эпоху (как показали исследования О.Н.Трубачева, реликтовыми индоариями оказались хорошо известные по античным источникам синды и меоты).

В результате во второй четверти - середине II тыс. зона протоиндоарийского расселения лежит, в основном, к югу от линии Кавказа - Каспия, а протоиранская - к северу от этой линии, так что между ними оказывается существенный территориальный разрыв. Именно в это время их языки, по данным лингвистики, разошлись окончательно. Для степи это время существования двух главных археологических культур - многоваликовой в степях к западу от Урала - Волги и андроновской на территории Казахстана; последнюю есть все основания связывать с общеиранским этнокультурным единством.

В XVI / XV - XIV вв. до н.э. происходит второе крупное переселение древних ариев примерно по тому же циркумкаспийскому маршруту, что и первое: андроновские племена продвигаются из-за Волги на запад и, смешиваясь с местными племенами, образуют здесь особую срубную культуру (в то время как к востоку от Волги продолжается собственно андроновская традиция); одновременно ираноязычные племена распространяются из-за Кавказа в северо-западный и северный Иран, принося с собой начало Железного века в Иране и характерную серую керамику. В конце этого периода миграций ираноязычные племена продвинулись на восток вплоть до позднейшей Бактрии (само название Бактрии означает по-ирански «восточная страна», так что сюда иранцы пришли с запада) и долины Амударьи включительно. Вероятно, именно под их постепенно усиливаюшимся давлением индоарии и смещаются в Северную Индию в XIV - XIII вв. до н.э. В Иране индоарии были в основном вытеснены или ассимилированы своими пришлыми ираноязычными родственниками, хотя на стыке их ареалов сохранялась широкая полоса чересполосного иранско-индоарийского существования и симбиоза, включавшая значительную часть современного Афганистана. Так, одна и та же территория с центром в позднейшем Кандахаре известна по индийским источникам как индоарийское царство Камбоджа, а по иранским - как страна с иранским названием Харахвати (античная Арахосия).

В итоге этого, второго цикла арийских миграций расселение ираноязычных племен приняло следующий вид, сохранявшийся в общих чертах в конце II - начале I тыс.: к востоку от Урала и Волги обитали носители андроновской культуры - предки скифо-сакских племен, известных прежде всего по античным данным, и племен «тура», о которых повествует «Авеста»; к западу от Урала и Волги степь занимали носители срубной культуры, непосредственные предки племен, которых греки обобщенно именовали «киммерийцами»; большая часть западноцентрального и северного Ирана была занята общностью, из которой позднее вышли мидийские и персидские (западноиранские) племена; при Амударье - Хильменде обособилась группа племен, известная в науке под названием «авестийских ариев» (сами себя они называли «арья», свою территорию - Арйанам-Вайджа, «Простор Ариев» и Арйошйана, «Страна Ариев», и именно с ними происходили события, отраженные в «Авесте», ядро которой формировалось в их же среде). Авестийские арии были потомками головной, дальше всего продвинувшейся на восток части того же миграционного потока, основная часть которого, оставшаяся в центральном Иране, была представлена мидо-персидскими племенами. Однако авестийские арии, продвигаясь на восток, оторвались от своих западноиранских родственников и оказались отделены от них областями Юго-Восточного Прикаспия с аборигенным неиранским населением, описанным в авестийской традиции как страшные и могущественные враги, и соляной пустыней Дешт-и-Кевир. Это не позволяло авестийским ариям поддерживать контакт с ираноязычными племенами иранского плато и привело к тому, что их история в следующие несколько веков развивалась двумя независимыми потоками.

В результате постепенной ассимиляции аборигенного населения Ирана ираноязычными племенами все пространство между Тигром, Индом и Амударьей около середины I тыс.стало именоваться «Арйанам», «Арийская (земля)». Поздней формой этого слова и является современное «Иран».

Для ранних иранских (как и индоарийских) обществ характерно одна и та же, восходящая к общеиндоиранской практике, трехсословная организация: общество делилось на наследственные сословия жрецов, воинов и рядовых общинников - скотоводов и земледельцев. На уровне племенных союзов соответствующие роли часто присваивались целым племенам: так, в шестиплеменном союзе мидян жреческие функции были монополизированы племенем магов (откуда значение слова «маг» в европейских языках). Менталитету индоиранцев была присуща ритуально-языковая этническая самоидентификация: те, кто осуществлял правильные ритуалы на чистом языке, почитая соответствующих богов, считались этнически «своими» независимо от кровного родства. Это существенно облегчало ассимиляцию аборигенного населения. Жрецы считались наиболее почитаемым сословием, но власть вождя (впоследствии царя) в норме должен был осуществлять кто-либо из сословия воинов; вождь и рассматривался в первую очередь как глава военной организации племени.

Религиозные представления индоиранцев реконструируются по данным о верованиях отдельных индоиранских народов. Боги четко делились на два класса - дайвы и ахуры (иранск. асуры), в какой-то мере противопоставленные друг другу (такое деление известно во многих мифологиях, в том числе шумеро-аккадской). К началу II тыс. у индоариев, а независимо от них и у иранцев, это деление было переосмыслено как ценностное: боги одного из классов стали рассматриваться как «добрые» (распространяющие радость, жизнь, созидание), а другого - как «злые» (насаждающие смерть, страдания и разрушения). При этом иранцы расценили ахур как добрых богов, а дайвов - как злых, а индоарии - наоборот. Соответственно, наиболее могущественные и однозначно благодетельные боги, как, например, Митра, бог солнца и человеческой справедливости, охранитель клятв, зачислялись разными народами в разные категории: у иранцев Митра - ахура, у индоариев - дайва. Все индоиранцы почитали Яму (Йиму), первопредка человечества и владыку царства Мертвых, а также Ветру, Солнцу, Луне и огню. Исключительное значение придавалось ритуальным формулам и правильному их произнесению.

Иран в I тыс. до н.э. Мидийская держава.

Первая половина I тыс. до н.э. была временем нарастающей иранизации аборигенного населения и на Западе, и на Востоке Ирана. На основе взаимодействия пришлых иранцев с местными кутийско-каспийскими племенами к началу 9 в. в долине р. Кызыл-Узен и сопредельных областях сложился мидийский союз племен ("Мадай" ассирийских источников). Его территория рассматривалась как некий срединный, центральный ареал мира ираноязычных племен Иранского плато. Области прочих из этих племен, живших к западу, югу и востоку от мидян, получали поэтому названия от иранского корня «парс» (досл. «бок»), т. е. «Окраинная земля, Украйна» по-ирански. Известно три такие иранские «Украйны»: Парсуа в долине р. Дияла, Парса-Персия, лежавшая при Загросе, между Мидией и Эламом (именно ее население вошло в историю под именем «персов»), и Парфия в предгорьях Копет-дага. История мидян и всего северозападноцентрального Ирана в течение нескольких веков сводилась в основном к обороне от ассирийских нашествий. В 834-788 ассирийские войска систематически вторгались на территорию мидян; к концу этого периода, при "Семирамиде" (Шаммурамат) и Ададнерари III (810-783) Ассирии покорялись все земли региона вплоть до Каспия и Дешт-и-Кевира. Лишь резкое ослабление Ассирии в 770-х под ударами Урарту привело к быстрому освобождению мидян. Однако новая череда ассирийских походов (744-713) привела к вторичному включению Мидийского союза и соседних областей в Ассирийскую державу, причем на это раз уже в виде провинций, а не зависимых владений.

На Востоке, при Амударье - Хильменде, в начале I тыс. сложилась, по-видимому, ранняя держава авестийских ариев. Ее цари носили титул «кави» (первоначально - верховный жрец - руководитель общинного культа и тем самым всей общины), что обличало их связь с общинными структурами. Оседлые авестийские арии принуждены были вести постоянные оборонительные войны против совершавших на них набеги с севера кочевников тура, потомков андроновских племен. Воспоминания о царях авестийских ариев (в науке за ними укрепилось обозначение «кейаниды», от поздней формы слова «кави») и их борьбе с тура образуют один из важнейших содержательных пластов «Авесты». «Линия фронта» этой борьбы, пролегавшая между Амударьей и Сырдарьей, хорошо известна археологически: это граница между южным и северным вариантами раннего железного века Средней Азии. Авестийские арии направляли свои походы и на запад, против неиндоевропейских аборигенов Юго-Восточного Прикаспия (страна «Варна» в «Авесте»), но не добились здесь успеха; в конце концов эти области были иранизированы со центральноиранского очага расселения иранцев.

Резкую грань в истории и запада, и востока Ирана образовало большое цепное переселение степных кочевых иранцев, начавшееся около третьей четверти VIII в. до н.э. Существенные, хотя и неполные сведения о нем сообщает Геродот. В целом миграции, занявшие несколько десятилетий, были направлены с востока, от Алтая и Тянь-шаня, на юго-запад - в Среднюю Азию, и на запад - за Волгу и на Кавказ. Сталкивая и разбивая друг друга, кочевые племена с восточной окраины степного ираноязычного ареала, обобщенно именующиеся у греков «скифами», а у персов «саками», устремились в указанных двух направлениях, иногда сами раскалываясь по дороге. К их числу относились в первую очередь собственно скифы (так называемые «скифы царские» или просто «скифы» у Геродота) и массагеты. Группа «скифов», о которой сообщает Геродот, пересекла Волгу и, обрушившись на местные ираноязычные племена, известные как «киммерийцы», заставила их часть уйти на юг от Кавказа (ок. 720 г.), а остальную подчинила, добившись доминирования в Северном Причерноморье и Предкавказье, после чего все ираноязычные кочевники этого региона стали обобщенно именоваться по новой доминирующей силе «скифами» (точно так же, как ранее она именовалась киммерийцами по предыдущему доминирующему племени). Киммерийцы, ушедшие в Переднюю Азию, держались в Западном Закавказье и Восточной Малой Азии около 80 лет, опустошая своими набегами Анатолию от Урарту до Эгейского моря и нападая на границы Ассирии. В 675 г. киммерийцы разрушили Фригийскую державу.

Ок. 680 г. до н.э. часть предкавказских скифов перевалила Кавказ и основала собственное царство на северо-западном рубеже Ирана; население этого царства было позднее известно Геродоту как «прямошапочники», в то время как некие «прямошапочные саки» - т.е. ветвь той же самой племенной группы скифов, о которой повествует Геродот - фиксируются надписями Ахеменидов уже на территории Средней Азии, куда они, как видно, попали, отделившись от основного маршрута своей племенной группы, описанного у «отца истории». Массагеты заняли степи между Каспием и Аралом, включая бассейн Узбоя. В ходе того же цикла миграций кочевники-тура разгромили державу авестийских ариев, распавшуюся на несколько осколков (крупнейшим из них было Бактрийское царство, считавшееся в VI в. одной из великих держав Азии). Но и сами тура навсегда исчезли из истории, смененные новой, «скифо-сакской» волной ираноязычных кочевников.

Появление Скифского царства на северо-западе Ирана угрожало ассирийскому могуществу и дало импульс к новому витку политогенеза у мидян. Уже в 673 г. до н.э. мидяне, подвластные Ассирии, с помощью скифов этого царства свергли ассирийское господство и сформировали самостоятельное государство со столицей в Экбатанах. Первым его царем стал Хшатрита (ок.673-653). Мидия быстро объединила северный Иран, но скифы неожиданно заключили союз с Ассирией. Когда Хшатрита в 653 г. напал на нее, угрожая Ниневии, скифы разгромили его и подчинили Мидию своей власти, после чего стали главной силой на севере Передней Азии. В следующее десятилетие они контролировали большую часть Закавказья, опустошали набегами Урарту и большую часть Малой Азии, где победили и полностью уничтожили киммерийцев (643 г.), а затем обратились против самой Ассирии и безнаказанно разорили ее западные провинции (630-е гг.). В это время скифам никто не мог противостоять на всем Ближнем Востоке, однако это могущество их оказалось эфемерным: в 625 г. вожди скифов были истреблены во время какого-то празднества взбунтовавшимися против них местными предводителями. Впоследствии этот подвиг приписывался обычно Киаксару, правителю Мидии. Все покоренные скифами страны немедленно обрели независимость, и больше всех от этого выиграла Мидия: ее правитель Киаксар (правил как независимый царь в 625 - 585 гг.) организовал по ассирийскому образцу новую регулярную армию, заменив ей былое племенное ополчение, и приступил к собственным широкомасштабным завоеваниям. В первое же десятилетие своей власти он покорил большую часть Иранского нагорья, в том числе Персию и Элам. Ассирия, заклятый враг мидян, в это время все больше увязала в войне с восставшей против нее Вавилонией; Киаксар вмешался в эту войну, в 615 г. напал на Ассирию, а в 614 заключил антиассирийский союз с вавилонянами и разрушил древнюю столицу Ассирии - Ашшур. К 605 г. до н.э. Ассирия была полностью уничтожена, а ее территория поделена между Вавилонией и Мидией (присоединившей северную полосу Верхней Месопотамии, в том числе область Ниневии и крупнейший город Верхней Месопотамии - Харран). Одновременно Киаксар покорил государства Армянского нагорья, в том числе Скифское царство, Урарту и древнеармянское государство (Армина).

Как часто бывает, Вавилония и Ассирия, разделив ассирийское наследство, вскоре оказались на грани войны друг с другом. В 590-х гг. начались приграничные столкновения: вассал Мидии - царь Элама - напал на Вавилонию, но был разгромлен Навуходносором, захватившим Сузиану. Полномасштабный конфликт казался неизбежным, но обе стороны втянулись в другие войны: Вавилония - с Египтом, а Мидия - с Лидией (Лидия попыталась, воспользовавшись этим напряженным моментом, оспаривать у Мидии влияние на Армянском нагорье, укрыв орду скифов, взбунтовавшуюся против Киаксара, и заключив союз с Арминой; Киаксар немедленно отреагировал войной). Решающая схватка Ирана и Месопотамии была отсрочена на полвека, а необычайно кровопролитная война Мидии с лидийцами (590-585 г.) шла с переменным успехом и завершилась сражением, во время которого случилось солнечное затмение. Обе стороны сочли это гибельным предзнаменованием, и, изнуренные войной, сочли за лучшее заключить компромиссный мир и даже союз, скрепленный браком между сыном Киаксара, Астиагом, и лидийской царевной. Граница между державами была проведена по реке Галис; Мидия тем самым присоединяла Каппадокию.

Киаксар оставил в наследство своему преемнику Астиагу (585-550 г.) огромную централизованную державу (самую большую за всю предшествующую историю мира!), с хорошо организованным государственным аппаратом, включая корпорацию государственных жрецов-магов. Большая часть присоединенных территорий перешла под прямую власть мидийского престола, ее разделили на наместничества-сатрапии; лишь немногие области - Армина, Персия и Элам - были оставлены на вассальном положении. Еще важнее было то, что в 613 г. Киаксар сменил титул с «царя Мидии» на «царя народов» и выдвинул совершенно новую концепцию государства как мировой деспотии, где царская власть была принципиально неограниченна, универсальна, стояла над любыми национально-государственными традициями (в том числе собственного народа) и претендовала на весь мир. Эту концепцию от мидийских царей унаследовали Ахемениды.

«Мировая» держава Ахеменидов:

В горном краю между юго-восточными рубежами Мидии и Эламом еще в IX в. сформировался союз ираноязычных племен, чья область называлась «Парсой» (откуда античное «Персия»), то есть «Окраиной». Сам этот союз вошел в историю под названием «персов». В VII в. его возглавляли наследственные вожди из рода Ахеменидов - потомков некоего Ахемена (ок. 700 г.), считавшегося основателем этой династии. Внук Ахемена, Кир I воспользовавшись ассирийским разгромом Элама, в 640-х гг. занял важнейшую эламскую область - Анчан (античная Персида, современный Фарс) и перевел туда большую часть персов; одновременно, чтобы обезопасить свои владения, он признал себя вассалом Ассирии. Позднее Ахемениды попали в зависимость от Мидии. В 553 г. до н.э. очередной династ-Ахеменид, Кир II, объединив вокруг себя все персидские племена, поднял их на мятеж против Астиага, и после трех лет рискованной войны в 550 г. низверг Астиага и захватил престол Мидийской державы - отныне державы Ахеменидов. Ее государственный строй и имперская политическая концепция не претерпели особенных изменений, лишь «имперским народом» вместо мидян стали персы (впрочем, значительная часть мидийской знати сохранила свое положение), а правящей династией - Ахемениды. Характерно, что еще три четверти века спустя, во время греко-персидских войн, эллины обобщенно именовали население державы Ахеменидов «мидянами», а сами эти войны - «Мидийскими». Мидийская столица Экбатаны осталась одной из царских резиденций державы наряду с персидскими Пасаргадами. Официальным названием всей державы стало «Царство Персии и стран», то есть в точном смысле слова «мировое государство». Из числа персов отныне выходила высшая знать, и они были освобождены от налогов.

Кир II был безусловным харизматическим лидером, гениальным государственным строителем и полководцем, бесстрашным, динамичным и безгранично честолюбивым человеком; при этом он славился великодушием, щедростью, простотой и доступностью в общении с подданными, охотно дарил пощаду побежденным врагам. Персы еще много десятилетий спустя называли его «Отцом». Выйдя из среды племенных вождей, по отношению к персидской знати Кир в большей степени был патриархальным предводителем, чем деспотом-автократом. Захватив мидийскую державу, Кир немедленно перешел к невиданным дотоле завоеваниям. В 549-548 г. были аннексированы все бывшие владения Мидии, не доставшиеся Киру во время войны с Астиагом, в том числе Элам. В 547 царь Лидии Крёз напал на державу Ахеменидов, но потерпел полное поражение, после чего не только Лидия, но и вся Малая Азия, вместе с прибрежными греческими городами, попала под власть персов. В следующие несколько лет Кир обратился на восток и подчинил политические образования Восточного Ирана - осколки былой общности «авестийских ариев», в том числе крупное царство Бактрию с его владениями в Согде, а вместе с ними ближайшее индоарийское царство - Гандхару и припамирских кочевников - саков хаумаварга. Границы державы были доведены до Средней Сырдарьи и Верхнего Инда. В 539 г. Кир двинулся в поход против Вавилонии и овладел ей без особенного труда; городская верхушка вавилона и часть знати готова была видеть в нем покровителя и освободителя от тирании собственного царя. С падением Вавилона Киру достались и все его владения вплоть до Средиземного моря. В 530 г. Кир вернулся на восточные границы своего государства и обратился против приузбойских кочевников-массагетов, но в решающей битве потерпел полное поражение и погиб сам. По преданию, царица массагетов бросила отрубленную голову Кира в бурдюк, наполненный кровью, сказав: «Ты хотел крови, Кир, пей же ее досыта!»

Киру наследовал его старший сын, Камбиз, подготовивший и в 525 г. осуществивший завоевание Египта. Как и в Вавилоне, значительная часть египетской знати поддержала персов, чему не помешали жестокие казни, учиненные Камбизом во взятой вражеской столице - Мемфисе. С покорением Египта соседящие с ним ливийцы и греки Киренаики подчинились Камбизу. Тот оставался в Египте до 522 г., когда в Персии против него была предпринята успешная попытка узурпации власти. Возглавлял ее человек, который сам объявлял себя младшим братом Камбиза, Бардией. Камбиз двинулся против него, но внезапно умер при загадочных обстоятельствах, а узурпатор был повсеместно признан царем и принялся проводить политику, направленную на уничтожение исключительного положения персидской знати как знати «имперского народа» и на обеспечение поддержки присоединенных народов. Иными словами, он хотел сломить единственную силу, способную на тот момент фактически ограничивать власть царя - персидскую знать - опираясь на завоеванные владения, чья воля и возможности противостоять царю были сломлены самим фактом чужеземного завоевания и владычества (сходную политику пытались проводить цари Ассирии). Персидская знать оказала этим планам непримиримое сопротивление, и в том же 522 г. царь был убит заговорщиками - представителями семи знатнейших родов персидской аристократии; по их соглашению престол получил один из них, Дарий из младшей ветви рода Ахеменидов (Дарий I, 522-486 гг. до н.э.). Привилегии персидской знати были восстановлены, а погибшего царя Дарий официально объявил самозванцем, мидийцем Гауматой из племени магов, обманно выдававшим себя за Бардию; настоящий же Бардия был якобы тайно убит по приказу Камбиза еще в начале правления последнего. Скорее всего, это ложное утверждение: в трагедии Эсхила «Персы» жертву Дария сам же Дарий называет «Бардией, опозорившим трон». Такую оценку этого правителя греки могли получить только от сторонников Дария, но тогда выходит, что и последние в неофициальной обстановке признавали убитого Бардией.

После двух государственных переворотов в течение одного года и свержения Бардии, популярного в присоединенных странах, многие из них (а также и сама Персия!) отложились от Дария и выдвинули собственных правителей. В течение года с небольшим Дарий и его полководцы, действуя с необычайной быстротой и напряжением сил, смогли подавить все многочисленные восстания (в иных областях они успели подняться не по одному разу). Об этом достижении Дарий составил особый манифест, содержащий официальную версию предпринятого им переворота; манифест был высечен на огромной скале (т.н. Бехистунская надпись) и в копиях разослан по всей империи. Восстановив державу Кира и Камбиза, Дарий попытался упрочить свое положение на престоле серией новых завоеваний, подчиненных грандиозному плану захватить чуть ли не весь хорошо известный Ахеменидам мир. В 519 г. Дарий покорил присырдарьинских «прямошапочных саков», в 517 - долину среднего и нижнего Инда и Самос, ок. 516-515 гг. - Фракию и Македонию с прилежащими греческими городами, впервые перенеся персидское оружие в Европу. Ок. 514 г. Дарий с огромной армией двинулся на северо-восток от Дуная, намереваясь покорить причерноморские степи и, видимо, вернуться в Иран с востока, замкнув круг ахеменидских владений. Однако, дойдя до северного Приазовья, Дарий был вынужден повернуть назад и едва смог вывести остатки свох войск за Дунай: воевать в бескрайних степях, не имея баз снабжения, с неуловимой скифской конницей, оказалось невозможным. Впрочем, какие-то незначительные территории севернее Нижнего Дуная (на территории современной Румынии), частично населенные скифами, остались за персами, и Дарий официально хвалился покорением «заморских саков». К 500 г. были покорены еще и кочевники-дахи («саки засогдийские») на Нижней Сырдарье, и высокогорья в верховьях Инда. Однако начавшееся в 500 г. восстание ионийских городов, борьба с которым завершилась подавлением восстания, но втянула персов в неудачную войну с балканскими греками, оборвало дальнейшие завоевания Дария. Борьба с греками привела к отложению большей части европейских владений персов. В 486 г. Дарий умер, оставив в наследство своему сыну Ксерксу войну с греками.

Во внутриполитической области Дарий провел серию административных реформ, в несколько этапов достигших той самой цели, которой Бардия пытался добиться, ограничивая и преследуя персидскую аристократию - поставить царскую власть неизмеримо выше нее. Дарий избрал иной путь: он сохранил за персами их старые привилегии, но существенно увеличил прочность и ресурсы самой царской власти, получив в итоге необходимую разность потенциалов между царем и знатью. Дарий организовал 20 сатрапий, чьи границы не совпадали с границами исторически сложившихся областей, и оставил за наместниками-сатрапами только гражданские функции, отобрав у них военные полномочия и передав их особым командующим, подчинявшимся не сатрапу, а напрямую царю. Десятитысячная гвардия «бессмертных», названных так, потому что выбывшие гвардейцы тут же заменялись новыми, и много десятков тысяч воинов в других отрядах были надежной опорой царского могущества. Чиновный аппарат был существенно увеличен и разветвлен, причем в государственных канцеляриях дела велись по-арамейски, алфавитным письмом. Была создана особая служба тайной полиции, включая контролеров с чрезвычайными полномочиями («глаза и уши царя»). Большое внимание уделялось связи в огромной державе: были проложены новые и улучшены старые дороги, налажена государственная эстафетная почта, вдоль дорог сооружены укрепленные пункты, своего рода «блок-посты». Были упорядочены и приведены к единообразию законы, действовавшие в различных областях империи. Особую важность имела налоговая реформа Дария: для каждой сатрапии были впервые установлены строго фиксированные суммы податей, не изменявшиеся до конца существования державы Ахеменидов. Хотя общая сумма податей со всей империи доходила до громадных размеров в ежегодные 232 тонны серебра, из-за огромной численности населения державы в пересчете на человека она обычно оказывалась не особенно обременительной. В итоге греки, например, находили, что даже заурядные жители Персидской державы чересчур изнеженны и непривычны к тяжелому труду. Для всей империи царем была введена новая основная монета - названный по его имени золотой дарик весом 8,4 г. Его чеканка являлась государственной монополией. Государство, со своей стороны, жестко обеспечивало чистоту дарика (примесей в нем было не более 3 процентов). Все это давало казне огромные доходы, намного превышавшие траты на армию, строительство и двор. Излишки накапливались в царской казне в виде неисчислимых слитков драгоценных металлов. Прочный имперский мир, установленный Ахеменидами на огромных пространствах Азии, способствовал развитию хозяйства и торговли. Священной столицей империи при Дарии стал Персеполь, административными - Сузы, в меньшей степени Экбатаны и Вавилон, где царь пребывал летом и осенью.

Реформы Дария сделали царскую власть настолько могущественной, что он мог обращаться с персидскими аристократами по своему произволу. Не случайно персидская знать недолюбливала его, отрицательно относилась к его реформам и прозвала за них Дария «торгашом». Сам он, пожалуй, по праву писал о себе в одной из надписей: «Не таково мое желание, чтобы слабый терпел несправедливость ради сильного, но и не таково мое желание, чтобы сильный терпел несправедливость ради слабого. Мое желание - справедливость».

Заложенный Дарием порядок оказался необычайно прочен. Хотя его преемник Ксеркс (486-465 гг. до н.э.), крайне малоспособный и неудачливый правитель, привел к полной катастрофе начатую было успешно кампанию в Балканской Греции (480-479 гг.), что повлекло за собой утрату всех европейских владений персов, а затем и отказ их от власти над греческими полисами эгейского побережья Малой Азии по Каллиеву миру (449 г.), и при последующих царях постепенно нарастал внутренний упадок (смуты и борьба за престол, пассивность царской власти, своеволие и усобицы сатрапов, отложение некоторых провинций, прежде всего Египта, долины Инда и саков Средней Азии), границы империи почти не менялись, и на протяжении полутора веков никто не осмеливался вторгаться во внутренние области державы. Еще в середине V в. персы, по свидетельству Геродота, чувствовали себя в полном смысле слова «имперским народом» («По своему собственному мнению персы во всех отношениях далеко превосходят всех людей на свете... Детей они обучают только трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости»).

Для общественно-экономического строя державы Ахеменидов характерно сочетания огромного сектора царской земли, на которой сидели мелкие государственно-зависимые землепользователи и арендаторы, крупных, освобожденных от налогов вотчин, розданных царем в полную частную собственность членам династии, вельможам и т.д., и, наконец, землевладения автономных городских общин и храмовых корпораций. Особняком стояли централизованные крупные царские хозяйства в Иране, где работали большими партиями бригадники-курташ (в основном подневольники рабского типа, но частично и наемные работники). Частное рабовладение большой роли в производстве не играло. В крупных городских общинах бурно развивались частнособственнические и товарно-денежные отношения со своими неизбежными издержками в виде ростовщичества, долговой кабалы и долгового рабства, причем самую активную роль здесь играли крупные землевладельцы - вотчинники и сановники, жившие в городах. Частные владения таких магнатов могли быть разбросаны по всей империи.

В IV в. до н.э. держава Ахеменидов добилась некоторых политических успехов: по Анталкидову миру 387 г. персы вернули контроль над греческими приэгейскими полисами Малой Азии, в 343-342 г. энергичный Артаксеркс III (359-338 г.) снова захватил Египет, отпавший в 404 г. Однако сила империи к этому времени уже несколько десятилетий держалась главным образом на греческих наемниках, а население было совершенно отчуждено от правящей верхушки. Войны с греко-македонской армией Александра Македонского (334-330 г.) Ахемениды не выдержали - не в последнюю очередь из-за личных качеств трусливого и вполне бездарного последнего ахеменидского царя Дария III (336-330 г.). Проиграв генеральные сражения при Иссе (333 г.) и Гавгамелах (331 г.), Дарий оставил Александру столицы империи и бежал в северо-восточный Иран, где был убит приближенными. В 330-328 гг. Александр подавил последние попытки сопротивления в восточных владениях Ахеменидов и воссоединил их державу под своей властью.

Исследователи не зря называют иногда Александра «последним Ахеменидом»: подобно Киру, он в основном сохранил государственный строй и политическую концепцию захваченной им державы. Лишь первое место в составе «имперского народа» заняли теперь греко-македоняне, хотя и старая знать Ахеменидской державы, к неудовольствию македонян и греков, нашла место на службе нового царя, открыто покровительствовавшего ей. Была даже сфабрикована легенда о том, что Дарий успел назначить Александра своим законным преемником. В исторических воспоминаниях иранской элиты Александр остался великим и справедливым национальным правителем Ирана (лишь впоследствии фанатичное зороастрийское жречество эпохи Сасанидов стало изображать его злейшим врагом Ирана и его веры, но так и не смогло искоренить традиционного образа «хорошего» Александра из иранской культуры). Лишь со смертью Александра и разделом его державы между его полководцами, принявшими царские титулы, взаимно признавшими их, то есть отказавшимися от концепции мирового владычества, опиравшимися на греко-македонские контингенты и рассматривавшими местное население почти исключительно как свою кормовую базу, государственная традиция «мировой державы с ирано-месопотамским центром», основанная некогда мидянами и продолженная Ахеменидами, а вслед за ними Александром, перестала существовать. Формальным ее концом можно считать 301 г. (гибель Антигона, последнего претендента на империю Александра в полном объеме).

Культура и мировоззрение древнего Ирана. Зороастризм.

Иранская цивилизация была относительно молодой: так, иранцы овладели письмом лишь незадолго до создания своей «мировой» державы. С другой стороны, иранцы широко использовали возможности взаимодействия с неиндоевропейскими культурами, в чьей среде они оказались, синтезируя их достижения. Особого размаха процесс культурного синтеза достиг в рамках мировой державы Ахеменидов. Монументальное строительство дворцовых комплексов в Пасаргадах, Сузах и особенно Персеполе (VI- V вв.) считается наиболее ярким проявлением имперской ахеменидской культуры и демонстрируетт новые скульптурные и архитектурные стили, органично сочетающие влияния разных ближневосточных цивилизаций. В ападану (парадный дворец) Дария I в Персеполе вели лестницы, украшенные рельефами с изображениями царя, его придворных, армии и представителей 33 народов империи с характерными особенностями облика и подати каждого из них.

Еще более важные и при этом вполне оригинальные достижения иранской культуры были связаны с развитием мировоззрения и религиозного учения зороастризма. Его основатель Заратуштра жил на востоке Ирана, в областях былой общности авестийских ариев, в VII в. до н.э., вскоре после крушения объединения этих ариев под ударами кочевников. К тому времени, как упоминалось, иранцы выделяли два класса богов: ахур, защитников и строителей природного и человеческого космоса, и дайвов, сеющих хаос и смерть. Ложь и правда считались особыми мировыми началами, питательными стихиями, соответственно, злых и добрых божеств. Вероятно, традиционной религии иранцев принадлежит и мысль о том, что каждая из групп богов имеет верховного предводителя: Ахура-Мазда возглавлял ахур, Анхро-Манью - дайвов. Сами иранцы, как обычно, почитали богов обеих групп: добрых - чтобы те даровали им добро, злых - чтобы те не причиняли им зла или причинили зло их врагам. Именно против этой практики выступил со своей проповедью Заратуштра. В отличие от большинства религиозных реформаторов, он не утверждал онтологических богооткровенных догм и стремился поменять не столько картину мира, существовавшую у иранцев до него, сколько их ценностную ориентацию в рамках этой картины. Согласно Заратуштре сутью движения всей Вселенной является противоборство равных по силе Ахура-Мазды и Анхро-Манью, то есть доброго и злого начал. Все зло и боль в мире существуют по желанию Анхро-Манью, все радости и жизнь - по воле Ахура-Мазды: «Два изначальных духа принесли: первый - жизнь, второй - разрушение жизни. Между ними дайвы сделали выбор: они выбрали духа разрушения и все вместе портят жизнь людей. Оба изначальных духа явились, как пара близнецов, добрый и злой - в мысли, в слове, в деле». Для людей недостойно и гибельно почитать, из страха или ради сиюминутной выгоды, дайвов - всеобщих врагов, стремящихся лишь к хаосу и разрушению. Человек должен занять свое место в битве вселенского Добра и Зла, участвуя в ней тремя орудиями - добрым словом, добрыми помыслами и добрыми делами - и признавая верховным владыкой одного лишь Ахура-Мазду, отрекаясь от всякого общения с дайвами и их почитателями; такой человек обеспечит себе воздаяние в загробном мире.

Хозяйственные занятия оседлых авестийских ариев, к миру которых принадлежал Заратуштра, и разрушительные для этого мира нашествия кочевников существенно сказались на его проповеди: прилежное занятие земледелием и бережное отношение к скоту объявлялись важными добродетелями, а кочевники - дайвопоклонниками и инструментом Анхро-Манью. Зороастризм запрещал человеческие жертвы и требовал от своих адептов соблюдать жесткий принцип взаимного ненападения. В целом он был проявлением типичной для «осевого времени» тенденции к этизации картины мира и религиозной практики. Хотя представители традиционной системы культа оказывали новому учению сопротивление (по преданию, сам Заратуштра был убит жрецом старой веры), оно победило в Иране быстро и почти бескровно. Большинство иранских обществ само отказалось от культа дайвов; Ахура-Мазда отныне почитался как их верховный бог и единственный повелитель. К середине VI в. зороастризм распространился в Мидии, и его основными носителями на Западе Ирана стали мидийские жрецы - маги. Ок. 520 г. Дарий I возвел зороастризм в ранг государственной религии ахеменидской державы и уже в Бехистунской надписи приписывает все свои победы воле Ахура-Мазды. Однако этическая составляющая в понимании зороастризма при этой адаптации была быстро сокращена: если в основном тексте Бехистунской надписи Дарий заявляет, что Ахура-Мазда помогал ему, так как сам он, Дарий, был носителем правды, а его враги - обманщиками, то в приписке, добавленной к надписи через несколько лет, помощь Ахура-Мазды объясняется уже просто тем, что Дарий поддерживает культ Ахура-Мазды, а его враги - нет. Ок. 485 г. его преемник Ксеркс запретил культ дайвов в одной из областей империи, где его еще практиковали (очевидно, это была недавно присоединенная страна) и составил об этом особую, так называемую «антидэвовскую» надпись. Помимо Ахура-Мазды, в Иране особо почитались Митра, считавшийся одним из его главных слуг, и повелительница рек и плодородия Ардвисура-Анахита.

Священной книгой зороастризма является «Авеста». Дошедший до нас текст Авесты оформился во времена династии Сасанидов (III-VII вв. н.э.), но содержит фрагменты текста и традицию куда более древних эпох; древнейшая часть «Авесты», «Гаты» - ритмические проповеди Заратуштры - восходят к текстам VII в. до н.э., если не ранее, в других частях «Авесты» встречаются реликты мифологических представлений и исторического эпоса ариев-иранцев II - начала I тыс. до н.э. «Авеста» написана на особом, очень архаическом «авестийском» языке (самом древнем из письменных иранских языков). Датировка и интерпретация текстов «Авесты» - предмет нескончаемых споров в иранистике.