Монгольская империя в 1248-1388:
мировая революция, которая чуть не победила

Бату узнал о смерти Гуюка, находясь в местности Алакамак у гор Алатау, к северу от Иссык-куля. Теперь, так и не присягнув Гуюку, он оставался сильнейшим правителем Империи и объявил о сборе курултая в том же Алакамаке. Регентство было передано вдове Гуюка, ханше Огул Гаймыш, вполне подходившей своему покойному мужу по своей глупости, злобе и склонности к пьянству, и Чингаю, вельможе-уйгуру из Чагатайского улуса. На престол она хотела возвести членов собственной семьи, Огэдэидов - либо Ширэмуна, племянника Гуюка, либо, еще лучше, собственного сына от Гуюка, несовершеннолетнего Кучу. Весной 1250 г. Алакамакский курултай, наконец, состоялся. Бату, приведший на него свои войска и множество Джучидов, стремился провести в хаганы сына Толуя Монкэ, который был ближайшим другом Бату начиная с русских походов. На сторону Монкэ, помимо Джучидов и Толуидов (особенно важную роль среди последних играла мать Монкэ, Соргахтани, вступившая в тесную стачку с Бату), встал обиженный Чагатаид Хара-Хулагу (внук Чагатая, правивший улусом по смерти Чагатая, согласно прямому завещанию последнего, в 1242 г., но смещенный Гуюком в пользу Есумонкэ в 1246), а из Огэдэидов - сын Огэдэя Кадакогул и дети покойного к этому времени Хадана (умер в своем тангутском уделе в 1251 г.). Все остальные Чагатаиды и Огэдэиды не желали допустить Монкэ к верховной власти. Дети Гуюка, Куча и Наку, пробыли в Алакамаке только два дня и удалились, оставив своих представителей и заверив Бату, что подчинятся любому решению курултая. Бату смог перетянуть их на свою сторону, пользуясь их враждой к Ширэмуну - еще одному Огэдэиду, также стремившемуся к престолу. Как и следовало ожидать, курултай, на котором председательствовал брат Монкэ - Хубилай, постановил считать Монкэ законным претендентом на хаганский престол и для его окончательного избрания хаганом созвать на следующий год новый курултай в самой Монголии. Решающую роль во всем этом деле сыграл, несомненно, Бату.

Между тем Огул Гаймыш, ссылаясь на то, что Алакамакский курултай состоялся вне Монголии и не имел, таким образом, законной силы, пыталась соединить против Монкэ Огэдэидов и Чагатаидов. Огэдэиды и без того подчинялись ей как вдове Гуюка, а с Чагатаидами она договорилась через сына Чагатая Бури. Вместе они решились заменить Монкэ огэдэидом Ширэмуном; теперь сыновья Гуюка оказались на его стороне. Вместе с Есумонкэ они смогли оттянуть новый курултай на полтора года. Летом 1251 г. он все же собрался в Кодаэ-арале, на Керулене близ Каракорума. Монкэ явился туда с присланным Бату джучидским эскортом под командованием Берке и Тогатэмура и 1.07.1251 был утвержден хаганом - в значительной степени под влиянием Берке. Немедленно после этого союзники устроили грандиозный политический процесс, в котором Огул Гаймыш, Чагатаиды и Огэдэиды обвинялись в заговоре с целью убийства Монкэ и колдовстве. Процесс прошел зимой 1251-52 - летом 1252 г.; итог его был страшен даже по монгольским меркам. 77 высших начальников, включая соправителей-регентов Огул Гаймыш и Чингая, а также мать Ширэмуна Кадакач-хатун и еще около 220 человек были казнены в ставке Соргахтани-хатун, матери Монкэ, сам Ширэмун сослан к Хубилаю в Китай (где и был через несколько лет, в 1258 г., утоплен им перед началом большой китайской кампании). Куча догадался вовремя изъявить покорность, был прощен и получил удел на Селенге; прочих его родичей сослали в Китай и Армению, и больше о них ничего не слыхали. Подавляющее большинство Чагатаидов были либо сосланы, либо убиты; лишь несколько спаслось в Сунскую империю. Хаганский наместник южной половины Улуса Джучи, Ильчигэдэй, назначенный Гуюком, был снят с поста, арестован в Иране эмиссарами Бату, отослан к Монкэ и казнен последним вместе с сыновьями (зима 1251/1252); его пост вновь перешел к Байчу. Более того, Монкэ и Бату договорились об упразднении улусов Чагатая и Огэдэя как самостоятельных частей Империи; часть улуса Чагатая при этом отходила к Джучидам, часть - непосредственно к хагану, а остаток улуса Чагатая и весь улус Огэдэя становились обычными уделами в составе хаганского улуса, подобными многим другим уделам монгольских царевичей. Территория Огэдэидов был при этом вручена Ханату, сыну Наку, сына Гуюка (основными уделами, находившимися под его верховным контролем, кроме собственного, были уделы Кадаана, сына Огэдэя и Хайду, внука Огэдэя, располагавшиеся при Эмиле). Земли же, сохраненные за Чагатаидами, Монкэ передал Хара-Хулагу и отправил его туда вместе с его женой Эргэнэ и крупным отрядом войск против их врага Есумонкэ, пока еще владевшего Чагатайским улусом (август 1252 г.). Для обеспечения этого плана Монкэ отправил на запад еще две армии - одну по направлению к Бешбалыку, на чагатайскую границу, с приказом соединиться со стоящим там у Каялыка Куйкуран-огулом; он был усилен также силами Коюнчи-огула, сына Заяицкого хана Орда-Ичена. Другую армию Монкэ отправил на Енисей, на границу Огэдэидов. В том же 1252 г. воля хагана была исполнена; правда, Хара-Хулагу умер по дороге вблизи Алтая, но его вдова Эргэнэ, возглавив его войска, взяла Есумонкэ и Бури в плен. Эргэнэ казнила, во исполнение воли хагана, Есумонкэ, а Бури отослала на казнь Бату-хану, которого он когда-то оскорбил. Жену Есумонкэ Эргэнэ растоптала копытами коней, многие Чагатаиды были истреблены. Одобрив образ действий Эргэнэ, Монкэ оставил ее правительницей чагатайского удела в качестве регентши при ее малолетнем сыне от Хара-Хулагу, Мубарек-шахе. Правда, удел этот, как мы помним, был сильно сокращен против прежнего: Маверранахр отошел к Бату, Восточный Туркестан и Болор - непосредственно к Монкэ, получавшему тем самым прямую связь с хаганскими владениями в Иране через Памир, где Болор граничил с Бадахшаном и его округами у истоков Пянджа. Граница владений Монкэ и Бату пролегала в степи между Таласом и Чу, к востоку от современного Александровского хребта; за Эргэнэ осталось одно Семиречье. Тем не менее Масуд-бек продолжал осуществлять гражданское управление Маверранахром, Семиречьем, Восточным Туркестаном и даже Уйгурией от имени Бату и Монкэ разом!

Одновременно все в том же 1251/1252 гг. Монкэ сформировал новые уделы в рамках коренного улуса и территорий, находившихся под его управлением. Во-первых, было предпринято преобразование южных территорий, номинально принадлежавших улусу Джучи. Теперь они поступали под двойное управление единоличного наместника великого хана (по решению Монкэ этим наместником в скором времени должен был стать его брат Хулагу) и Бату, без санкции которого приказы этого наместника были неправомочны. Фактически улус Джучи впервые смог распространить свое влияние на эти земли, но при этом там устанавливалось даже не двое-, а, по сути дела четверовластие (Бату как улусный собственник в рамках империи, Монкэ-хаган как администратор от имени Бату, Хулагу как будущий удельный администратор от имени Монкэ, и, наконец, тот же Монкэ как верховный правитель всей империи). Во-вторых, северный Китай (Шэньси и Хэнань), общий надзор над землями чжурчженей (т.е., старыми владениями братьев Чингиса), тангутские и тибетские области составили долю Хубилая, другого брата Монкэ. С 1255 г. Хубилай начал возводить себе новую столицу в Кайпыне, поблниже к театру будущей войны с Сунами, и в апреле 1257 г. действительно перебрался туда. В-третьих, Огэдэиды, поддержавшие Монкэ, получили в награду мелкие уделы низшего уровня на территории Хубилая, в Китае и Тангуте. По тем же причинам за Хаданом оставалось его наместничество в Тангуте и Ганьсу, а также контроль над Тибетом (все - под верховным надзором Хубилая). Впрочем, Хадан умер около исхода 1251 г. Впоследствии его удел получил сын Гуюка Кадан.

В том же 1252 г. умерла мать Монкэ Соргахтани-беги, вдова Толуя; ее удел, включавший Саяны, кыркызскую Туву и восточные склоны стыка Алтая с Монгольским Алтаем, перешел к ее младшему сыну Аригбуге. Опирались монголы в этом уделе прежде всего на местных ойратов и найманов.

Наконец, в конце 1252 г. Монкэ добрался и до уйгурского улуса. Идыкут Салын-тегин (Саленды; как мы помним, шурин Огэдэя!), буддист, враждебно относившийсяк мусульманам, после длительного процесса был в декабре 1252 г. казнен по довольно фантастическому обвинению в намерении вовсе перебить своих подданных-мусульман с ведома все той же Огул Гаймыш. Престол идыкута был передан брату казненного, Окенджи. "Пятый улус" империи, подобно огэдэйскому и чагатайскому, фактически превратился в вассальное царство в рамках улуса хагана.

События 1251-52 гг. окончательно утвердили Монкэ как всемонгольского хагана; в момент избрание ему было сорок три года. Как было видно уже по первым его действиям, это был жестокий и дельный правитель прагматического склада. В то же время он с исключительной серьезностью относился к хаганскому слову, строго соблюдая всевозможные пожалования и гарантии, выданные его предшественниками, даже если это было ему невыгодно. Будущее показало, что он был человеком, сознательно и всецело подчинившим себя конечному идеалу “мировой революции Чингисхана”, но остававшимся совершенно свободным в выборе средств и стратегии для его осуществления. Такого же рода была и его религиозная политика: он одновременно крестился (мать его, Соргахтани, была кераиткой-несторианкой), принял мусульманство, превозносил буддизм и поощрял даосизм (в 1252 он лично назначил глав буддийской и даосской “церквей” в пределах своей империи, а в 1255 попытался конституировать их союз как особое межконфессиональное объединение!), так что присутствующие в Каракоруме миссионеры и, соответственно, хаганские подданные всех религий имели основания считать его единоверцем. На деле он едва ли верил во что-нибудь, кроме монгольских духов-покровителей, грядущего кочевого благоденствия, пятнадцатилетней дружбы с Бату, армии и политических убийств. “Все вероисповедания, - говаривал он, - что пять пальцев одной руки” (при этом в разговорах с буддистами добавлял, что буддизм - ладонь той самой руки, пальцами которой являются прочие религии; в 1256 он держал при себе буддийский совет). Официальная китайская история Империи, “Юань ши”, говорит о нем: “он был степенен, решителен, немногословен, не любил пиршеств, о себе говаривал, что он следует примеру своих предков. Имел страсть к звериной охоте и до безумия верил прорицателям и ворожеям”. В результате своих внутриполитических целей он достиг на первом же году правления. К концу 1252 г. Империя фактически делилась на два владения - Монкэ-хагана и Бату, с общими владениями за Амударьей и Кавказом. Упрощение внутреннего устройства при крепкой (хотя и имевшей свои границы) дружбе обоих правителей обеспечивало прочный внутренний мир и позволило возобновить широкие завоевания, предопределенные курултаем 1251 г, а репрессиями 1251-52 гг. Монкэ навел на чингисидов такой страх, что правление его проходило в совершенном покое. Единственным человеком, с котороым он должен был считаться, был Бату; однако тот умер три года спустя, оставив Монкэ небывалую власть.

Подчеркнем, что курултай 1251 г. вынес важнейшие решения по внешнеполитическим вопросам, предрешив имперский иранский поход и завоевание Южных Сунов. Для последнего Монкэ-хаган принял своего рода монгольский план "анаконда" (первоначальное завоевание западных соседей Сунов вплоть до южнокитайского моря, а потом концентрический удар по ним самим). В июле 1252 г. он предписал Хубилаю двигаться на Дали, и тот приступил к тщательной подготовке этой первой для монголов тропической кампании. Что касается западного похода, то он был провозглашен официально особым курултаем, состоявшемся в 1253 г. у истоков Онона; по решению курултая вся империя выделяла контингенты под начало брату хагана Хулагу с целью полного завоевания Ирана и прилегающих областей до Средиземного моря; присоединенные области должны были поступить под управление Хулагу как наместника великого хана, оставаясь формально в верховной собственности Джучидов. Бату, однако, справедливо полагал, что наместничество младшего брата хагана будет равносильно полному уходу южных земель под власть хагана, и твердо решился не пускать Хулагу в Иран, хотя до поры до времени не обнаруживал этого открыто.

Характерно, что план европейской кампании, который одинаково лелеяли Огэдэй и Гуюк, на курултае даже не рассматривались и, как оказалось. были похоронены навсегда. Причина этому может быть только одна: Бату не хотел, чтобы на прямо контролируемой им территории появлялись имперские войска и вообще какие бы то ни было неджучидские силы, и Монкэ вынужден был считаться с этой позицией.

Как мы помним, Бату не утвердил наследовавшего Ярославу Святослава Всеволодовича верховным русским князем и отправил к Гуюку за утверждением на эту роль Андрея и Александра Ярославичей. Пока они ездили в Монголию, при полном попустительстве Бату у Святослава отобрал престол еще один его племянник, Михаил Храбрец (1248 г.), в том же году погибший в битве с литовцами; страна осталась вовсе без великого князя. По смерти Гуюка Андрей и Александр Ярославичи вернулись в следующем году к Бату, тот, пойдя на радикальную реформу, разделил всю подвластную ему Русь на два равноправных великих княжения - Киевское (долина Днепра и Новгород плюс, очевидно, верховный контроль над всеми вассальными монголам русскими княжествами к западу от Днепра), отданное Александру, и Владимирское (остальные земли), отданное Андрею (1249; впоследствии Святослав безуспешно пытался выпросить себе верховное княжение у Бату обратно). В том же 1249 г. монгольский военачальник Кайдан (шестой сын Огэдэя) совершил поход на Литву, но был разбит Миндовгом к юго-западу от Минска. В результате ок. 1250 Миндовг сумел посадить своих племянников княжить в Полоцкой земле (Тевтивил в Полоцке, Едивид в Витебске); тем самым былые владения полоцких Всеславичей были окончательно отторгнуты от Руси. Впоследствии они иногда восстанавливали полную независимость, но практически не подчинялись ни монголам, ни их верховным русским ставленникам, вращаясь почти постоянно в литовской орбите. Возможно, не без влияния этих событий началось антимонгольское движение на самой Руси. В 1250 Андрей вошел в сношения с Даниилом Галицким, недавно признавшим монгольскую власть, а в 1251 женился на его дочери и затеял антиордынский заговор; Даниил, заключив тайный антиордынский союз с Андреем, искал в то же время такого же союза с папой и европейскими католическими государями. Кроме того, он достиг больших успехов в войне с Литвой: в 1251/52 на его сторону перешли турово-пинские князья, так и не вышедшие затем из зависимости от Галицкого стола; вместе они разорили Новогрудскую землю Миндовга. Однако одновременно, в начале 1252 г. Александр отправился в Орду, донес на брата и вместе с ордынской армией (“Неврюева рать”) разбил и изгнал Андрея (1252 г.). Русь вновь была объединена в одно Великое княжество Киевское / Владимирское (главный стол при этом был перенесен во Владимир), и с тех пор на большей части ее просторов монгольское господство в ней не колебалось. Исключение составила Галицкая держава Даниила. В 1252 г. Даниил оказался в открытом разрыве с Ордой (а заодно и с ее русскими вассалами), и с этого времени ордынские войска под командованием джучида Хурумчи (Куремсы) ходили на Западную Русь набегами, впрочем, безрезультатными. Именно так владения Рюриковичей - впервые за всю свою историю - утратили с сецессией Галицкой державы государственное единство.

В 1246/47 г. два соперничающих грузинских царевича обратились с жалобой к монголам. Гуюк, верный своей обычной политике, разделил Грузию на два вассальные царства - Картли и Имерети, отданные им двум эти царевичам (как мы помним, одновременно он произвел аналогичное преобразование Руси).

В 1248 г. делийский царевич Джалал-хан, сын Илтутмиша, бежал из-за внутренних конфликтов в Делийском султанате к монголам и ждал выборов нового хана, чтобы искать у него помощи. Ждать ему пришлось долго. Тем временем в 1249 Сайфуддин Хасан Карлук напал из Бинбана на делийцев и осадил Мультан, однако умер во время осады. Скрыв это, его сын Насреддин взял с помощью монголов Мультан (1249 г.), но вскоре делийцы в очередной его вернули (ок. 1250 г.). В 1249 г., во время индийского похода, командующий индийской группировкой имперской армии в Восточном Иране, Курилчин-нойон, умер, и его место занял джучидский военачальник Негудер. Позднее в том же году он вместе с зависимым от монголов правителем Систана, Али ибн Масудом, карал отложившийся от того город Них.

В годы интеррегнума Шамсаддин I Курт, вассальный владетель Герата и Гура, неясным образом выступал на стороне Монкэ. В награду в 1251/52 г. Монкэ выдал ему ярлык на Систан, Тохаристан (в том числе Балх и Мургаб) и Афганистан “до Инда и границы Индии”. Из всех этих территорий южно-афганские земли еще предстояло завоевать, а прочие области ранее находились в основном под управлением хагана (т.е., в сущности, военачальников имперской армии), а теперь были переданы Шамсаддину; в частности, Таир-бахадур передал Балх Курту, выгнав оттуда прежнего местного правителя. Шамсаддин вскоре начал военные действия против независимых афганцев.

После двухлетних интенсивных переговоров Хадан-хана и Сакья-пандиты, с одной стороны, и тибетских иерархов, с другой, тибетские теократии изъявили готовность принять монгольскую власть, и в 1249 Хадан официально даровал Сакья-пандите в правители всем до того независимым теократиям Тибета (а заодно передал Сакье под управление все захваченные монголами ранее тибетские территории); сам Сакья активно убеждал тибетских иерархов подчиниться этому решению, ссылаясь на преимущества союза с монголами и катастрофические последствия ссоры с ними. Тибет принял его власть и, тем самым, статус неопределенного вассалитета перед монголами (1249 г.). Сакья-пандита, однако умер в 1251 г., и Тибет немедленно восстановил независимость. В ответ в 1252-1253 г. монголы вторглись в Тибет и разгромили какого-то очень высокопоставленного местного военачальника; тибетцы снова должны были признать монгольскую власть, но последняя еще не получила должной организации.

В ответ на отложение Кореи (1247 г.) монгольские войска в 1247-53 гг. систематически громили ее области, требуя признать вассальную зависимость и перенести королевский двор на материк, в пределы досягаемости монголов; однако двор, укрывшись на безопасных островах, стоически сносил бедствия подданных и собирал налоги с уцелевших (прежде всего в трех южных провинциях). Потери корейцев достигали сотен тысяч человек в год; монгольские послы совершенно серьезно рекомендовали корейскому королю пожалеть свой народ, но тот оказывался нечувствителен к этим увещаниям.

Положение и деление Монгольской империи после всех событий 1248-1251/52 показано на карте 4.

Первым общеимперским предприятием Монкэ был иранский поход. Хулагу после длительной подготовки выступил на запад в 1253 г. Его авангард под командованием Кетбуги в том же году перешел Амударью и приступил к осаде исмаилитской крепости в Кухистане. Одновремено он поддерживал связи с имперско-джучидской армией монголов в Восточном Иране и на индийских рубежах. Самому Хулагу, однако, Бату запретил переходить через Амударью, откуда начинались его владения (Бату решился, таким образом, саботировать имперский поход, так как опасался, что Хулагу, оказавшись в Иране, отберет его себе, как, кстати, и случилось в итоге). Монкэ не посмел настаивать на своем и смирился с решением Бату, хотя и не позволял Хулагу вернуться. В результате 1254 г. Хулагу провел у Эргэнэ, хозяйки остатка Улуса Чагатая.

В следующем, 1255 г. умер Бату, прозванный Саин-ханом ("Добрый [не в смысле “жалостливый”, а в смысле “примерный, отличный”, хотя это включало и великодушие: по отзывам европейских наблюдателей, Бату был необычайно милостив к своим подданным из “десятиричного” имперского народа] государь"), как звали его армянские и мусульманские подданные, в том числе недоброжелательствующие к монголам, за справедливость и великодушие. Сартак, его сын и вероятный наследник, находился в этот момент на пути в Каракорум; узнав о смерти отца, он не вернулся принимать власть, а продолжил путь к хагану. Тот, восхищенный подобным проявлением лояльности, не только утвердил его на престоле Джучидов, но и каким-то образом расширил его владения по сравнению с отцовскими, - судя по всему, за счет Азербайджана и Аррана, впоследствии это были единственные закавказские владения, которые Джучиды требовали оставить за ними, ссылаясь при этом именно на ярлыки Монкэ и Хубилая.

Узнав о смерти Бату, Хулагу двинулся дальше; осенью 1255 г. он достиг Самарканда, а в январе 1256 г. вступил в Хорасан. Здесь он принял от имени хагана и Сартака, преемника Бату, управление хаганско-джучидским кондоминиумом к югу от линии Кавказ - Амударья. С самого начала Хулагу заявил себя как ярый враг мусульман, покровитель христиан и патрон иудеев и мелких сект. Часть джучидско-имперских войск, включая отряды некоторых царевичей (среди них был и Тутар), Хулагу взял с собой на запад, часть оставил на востоке.

Между тем сын Бату Сартак вернулся из Каракорума примерно в конце 1256 г. новым утвержденным ханом Улуса Джучи. Почти немедленно по возвращении его отравил его дядя, брат Бату, Берке (начало 1257 г.; христианин-Сартак заявлял, что ему ненавистен сам вид мусульманина Берке, и тем навлек на себя подобный конец). Монкэ утвердил новым ханом Улуса Джучи малолетнего Улагчи, сына Тукукана, сына Бату (возможно, Сартак успел усыновить Улагчи в качестве потенциального наследника), при регентстве вдовы Бату, Боракчин-хатун. В том же 1257 г. Улагчи умер, можно думать, что не без помощи Берке, который и стал новым ханом (1257-1266). Столицами Берке были Сарай-Берке (Новый Сарай, на Ахтубе, недалеко от Сарай-Бату, или Старого Сарая, располагавшегося южнее по той же реке. Новый Сарай служил столицей Улуса Джучи до 70-х гг. XIV века.) и Болгар (последнее лишний раз свидетельствовало о его мусульманских симпатиях).

Хулагу должен был получить сведения о данном Сартаку ярлыке Монкэ почти одновременно с известием о смерти самого Сартака. Разумеется, он не только не подумал передать Арран и Азербайджан Улагчи (который, кстати, еще и не получал на них ярлыка), но, воспользовавшись, видимо, его слабостью, в 1257 г. еще и удалил джучидскую администрацию из Грузии и стал управлять ей сам (на что как раз имел формальные права; как мы помним, Бату в 1243 распространил свою администрацию на Грузию самовольно). Эато удержание Аррана и Азербайджана вызвало впоследствие ожесточенную Джучидско-Хулагуидскую вражду.

Тем временем в 1256 г. Монкэ устроил курултай в Орболгету (Ормухэту), не имевший другой цели, кроме празднеств, демонстрирующих его могущество. Теперь, наконец, он мог перейти к осуществлению своих стратегических замыслов и в Иране, и в Китае. На первом направлении с исключительным успехом действовал Хулагу, на втором переход к решительным действиям несколько затягивался: хотя подготовка к походу на Китай самого Монкэ была завершена еще летом 1257 г., хаган ждал успешного успешного окончания частных операций на фланге Китая (поход Урянхатая к Южно-китайскому морю, см. ниже). К началу 1258 г. южные операции завершились. В марте 1258 г., Монкэ, наконец, начал генеральное наступление на Китай с четырех сторон сразу и сам двинулся на фронт. При этом он, по обычаю, оставил замещать себя в Каракоруме своего младшего брата Аригбугу (собственный удел которого охватывал часть Алтая, Туву и территорию енисейских кыркызов-хакасов в Минусинской котловине). Исполняя повседневные обязанности хагана и непосредственно контролируя Монголию, Аригбуга тем самым оказывался в наиболее выигрышном положении с точки зрения наследования престола. Во время китайской войны Монкэ, осаждая крепость Хэчжоу, умер 11.08.1259 г. от дизентерии или холеры; это означало фактический срыв кампании.

Монкэ-хаган умер, не свершив и малой доли того, что мог сделать по своим талантам. Он был одним из последних хаганов, строившим и исполнявшим общеимперские планы, и последним хаганом, умевшим делать это правильно.

Здесь положение дел всецело определялось монгольско-галицко-литовским противоборством. В 1253, подчеркивая свою независимость от монголов и их вассала Александра, Даниил Галицкий принял в Дрогичине титул “короля Владимирского”, по одному из своих центров - Владимиру-Волынскому. Тем самым сецессия Галицкой державы (отныне именовавшейся “Королевством Малой Руси” и “Королевством Владимирским”, соответственно Russia Minor и Lodomeria по-латыни) была закреплена на формальном уровне.

Логика событий толкала две антимонгольские силы - державу Даниила и Великое княжество Литовское Миндовга - к примирению. В 1254 они действительно заключили мир на основе признания status quo, причем Новогрудская земля стала своего рода кондоминиумом: княжить в ней вместо литовцев сел сын Даниила Роман, но как вассал Миндовга. Тем временем в 1254 г. Хурумчи смог отторгнуть от Данииловых владений Бакоту в качестве ордынского протектората. Однако, воспользовавшись миром с Литвой и смертью Бату, Даниил, покорив в 1255-1256 г. ятвягов (первая дань с них была получена в 1257 г.), сам двинулся против Хурумчи и в 1256-57 занял Болоховские земли, а также часть Подолья и Поросье (последние до того входили в непосредственные владения Джучидов). Со своей стороны ордынский военачальник Бурундай в 1257 г. совершил набег на литовскую область Нальшаны Зато кампания Хурумчи в 1258 г. против Даниила осталась безуспешна (как и его предыдущие ежегодные действия), а Литва в 1258 г. отторгла часть территории Смоленского княжества (Войщина). В итоге Берке-хан решился навести порядок на северо-западе и воевать с Литвой.

Как мы помним, в 1253 Кетбуга с передовыми частями Хулагу начал военные действия против исмаилитских крепостей в Кухистане. В начале 1256 в Иране появился сам Хулагу. В Хорасане его встретил Шамсаддин I Курт; ему было позволено вернуться в Герат, откуда он и возобновил свои афганские завоевания. Хулагу же в 1256 полностью сокрушил главные силы исмаилитов и их столицу в Аламуте, и к началу 1257 покончил с их основными центрами (правда, последние крепости в Эльбурсе пали только в 1259 г., а полная ликвидация исмаилитов в Кухистане затянулась на двадцать лет). При этом, по-видимому, уже в 1256 г. Хулагу ввел в Иране собственную податную администрацию, де-факто создав, без всяких на то прав, новый улус; по-видимому, он был уверен в том, что брат-хаган не будет противодействовать ему. Своей базой Хулагу сделал Мугань, а Бачу вынужден был перейти оттуда в Малую Азию.

В 1257 г. Хулагу потребовал покорности от последнего аббасидского халифа, и, получив отказ, завоевал Багдадский халифат, а халифа казнил (февраль 1258 г.). В ответ Берке, ревностный мусульманин и формальный владыка территорий, где оперировал Хулагу, посадил в Халебе (Алеппо) халифа ал-Хакима. Больших последствий это не имело (Хулагу в любом случае собирался идти в Сирию, в том числе на Халеб), но вконец испортило отношения Берке и Хулагу.

В 1254 г. Шамсаддин I Курт, овладевая областями, предоставленными ему Монкэ, совершил первый поход на афганцев (в район Кандахара - Сулеймановых Гор - северного Белуджистана), взяв крепости Мастунг, Куздар и Машки, и одновременно занял несколько крепостей в Гарсмире. Походы на афганцев продолжались и потом; в итоге к концу 50-х гг. Шамсаддин покорил весь Афганистан вместе с Сулейменовыми горами (тогда эти горы были главной областью расселения афганцев) и прилегающими районами нынешнего Белуджистана (с крепостями Мастунг, Сиби, Дуки и т.д.). Между тем в 1255 г. Али ибн Масуд, владетель Систана, территорию которого ярлык Монкэ-хагана переподчинял гератскому Шамсаддину Курту, был вызван воевавшим с кухистанскими исмаилитами Кетбугой, правой рукой Хулагу на вспомогательную военную службу; Али ибн Масуд. как лояльный вассал, немедленно выехал к Кетбуге в Кухистан. В его отсутствие в Систан явился Шамсаддин Курт и, согласно ярлыку Монкэ, без сопротивления подчинил его своей администрации. Али ибн Масуд вскоре, исполнив свою службу, вернулся в Систан, однако не имел там практически никакой власти, будучи подчиненным Курту, и открытая ссора между ними была только вопросом времени.

Между тем около 1257/1258 г. Шамсаддин, овладевший к этому времени значительной частью дарованных ему Монкэ земель, поссорился с Джучидами из имперской армии, Тутаром и Балагаем, стоявшими в Бадгызе, и отказался обеспечивать реквизиции, которые раньше начальники Бадгыза налагали на него по приказу Бату. Балагай вызвал Кетбугу из Кухистана и отправил его на Шамсаддина, одновременно взбунтовав против него систанского вассала-наместника Куртов, Али ибн Масуда. Видя превосходство сил врага, Шамсаддин заперся в Герате. Вскоре, однако, он разбил Кетбугу и убил его союзника Али, после чего восстановил свою власть в Систане; впрочем, он не надеялся продолжать борьбу с монголами, не собирался враждовать с благоволившим к нему Хулагу и по-прежнему считал себя его преданным вассалом. Он намерен был доказать, что враждовал только с джучидскими нойонами имперской армии, которые сами нарушили приказы Хулагу по отношению к нему. Поскольку сам Хулагу неприязненно относился к Джучидам (а полководец самого Хулагу, Кетбуга, выступал в этом конфликте лишь как их орудие), его гнева Шамсаддин не опасался. Едва справившись с Али, Шамсаддин немедленно отправился к Хулагу, представлять свое дело на его суд. Джучиды пытались перехватить его по дороге, но безуспешно, после чего Шамсаддин был задержан и приведен к Хулагу. Разузнав подробности, Хулагу пришел в ярость против Джучидов, освободил Шамсаддина и подтвердил его власть в Герате, однако Систан, в качестве вассального владения Куртов, передал Насреддину, племяннику убитого Али ибн Масуда, приехавшего к нему с жалобой примерно одновременно с Шамсаддином Куртом. Итак, Систан снова попадал в зависимость от Куртов, однако непосредственное правление им было доверено ненавидящему их Насреддину. В 1258/1259 г. оба вернулись в свои уделы. Едва утвердившись в Систане в качестве вассала Курта, Насреддин был отозван на службу воевавшему на западе Хулагу, и 1259-1260 гг. провел при нем.

В 1253 г. Джалал-хан, делийский царевич, бежавший к монголам еще в 1248 г., наконец оказался в Каракоруме и был принят Монкэ, обещавшим ему свою поддержку. Зимой 1253-54 гг. монгольский военачальник Сали вместе с Джалалом двинулся на Дели, желая посадить там Джалал-хана как монгольского вассала (по этому случаю тот принял престольное имя Джелаладдин Масуд). Сали захватил Лахор и всю округу до западного берега Сатледжа (Кийа и Содра), но не смог продвинуться дальше из-за сопротивления делийских войск султаната. Захваченная им область до Сатледжа превратилась в особый удел Джалал-хана как монгольского вассала. В 1254 г. другой делийский царевич, Нусрат Шер-хан был изгнан из Индии и бежал к Монкэ, прося того в Каракоруме о помощи (1254 г.); впрочем, уже в 1255 г. он вернулся обратно и помирился с делийским султаном.

После прихода Хулагу в Иран Кишлу-хан, делийский наместник Мультана и Уча (Верхний Синд) через Шамсаддина Курта вступил в 1256 г. в сношения с Хулагу и послал к нему сына. Хотя тот и не прислал ему помощи и резидента-шахну, Кишлу-хан на свой страх и риск отложился от Дели со своей областью и признал себя вассалом Хулагу. Около начала 1257 г. Нусрат Шер-Хан выгнал Джелаладдина Масуда из Лахора, и Кишлу, летом 1257 г. безуспешно пытавшийся расширить свои владения в направлении Саманы, вновь просил Хулагу о помощи. В ответ в декабре 1257 Сали из своей базы в Хорасане вошел в Синд, занял Уч и Мултан, заключил с Кишлу формальный договор и посадил у него шахну. Затем он двинулся совместно с Кишлу на султанат, переправился через Сатледж и безуспешно пытался захватить Дели, но отошел без боя ввиду появления делийской армии. Лахор все же остался, по-видимому, за монголами, и граница прошла по Биасу. Ок. 1258 г. Сали совершил налет на Кашмир и подчинил его. В 1258-59 монголы совершали набеги на делийцев через недавно установленную границу по Биасу.

Между тем в 1258 г. Балбан, регент Делийского султаната, вступил в тайные антимонгольские сношения с Насреддином Карлуком, сыном и преемником Хасана, а через его посредничество вступил в сношения с Хулагу с намерением заключить мирный договор с монголами и использовать его в своих целях.

Тибетскими и северокитайскими делами Монкэ-хаган посадил править Хубилая. Как мы помним, в 1252-1253 Тибет вновь должен был признать монгольскую власть, однако управление им оставалось еще не налаженным. Чтобы решить эту проблему, в 1253 г. Хубилай призвал к себе нового сакьяского иерарха Пагбу и провозгласил его новым правителем всего Тибета под монгольским протекторатом (1253/1254). Только тибетские княжества юго-восточного анклава оставались еще около года неподвластны монголам. Одновременно Хубилай тщательно готовил поход на Дали. В сентябре того же 1253 г. он выступил из Шэньси вместе с Урянхатаем, сыном Субудая и двинулся через Сычуань к пределам Дали. К этому времени монголы разграбили Чэнду (кон. 1252 г.) и овладели плацдармом к югу от него, расчищая тем самым Хубилаю путь на Дали. В начале осени 1253 г. Хубилай прошел через эти места, переправился через р. Цзяньша и, подчинив два местных княжества, Муссу и Пе, отправил царю Дали требование покориться. В ответ тот казнил монгольских послов. В конце октября 1253 г. монголы разгромили далийскую армию на Янцзы, после чего вступили в столицу Дали без боя. Дали превратилось в монгольское вассальное владение, но по одному имени: реально оно было тут же поделено на монгольские военные наместничества, и далийский династ не располагал даже и тенью власти. После этого Хубилай вернулся на север, оставив командовать Урянхатая. Тот в 1254 г. покорил из Юньнани тибетские княжества к юго-востоку от Цангпо, принудив их к покорности (тибетскому Пагпе?), а затем поехал на север отчитаться перед хаганом. Одновременно монголы осадили было Хочжоу; напуганные Суны выдали монголам уцелевших после многолетнего заключения членов монгольской миссии, арестованной в Китае еще на рубеже 1241-42 гг.

Тем временем, встретившись с хаганом, Урянхатай молниеносно вернулся на театр военных действий, в 1255 г. забрал войска из Тибета и обрушил их на бирманские племена, соседившие с Тибетом и Дали, на территории позднейшей Юньнани. В 1256 - нач. 1257 он закончил это завоевание, покорив несколько бирманских образований к северу от Пагана вплоть вплоть до границ Давьета (Вьетнама). На завоеванных землях была образована административная область Юньнань (включая наместничества на территории “вассального” Дали). В 1257 Урянхатай отправил посольство в Давьет, формально признававший сюзеренитет Сунов - врагов монголов, и потребовал покорности; в ответ давьетский государь бросил послов в заключение, что вызвало монголо-вьетнамскую войну. В октябре 1257 г. Урянхатай двинулся на Давьет, в ноябре-декабре прошел всю страну и на исходе года занял Ханой, но из-за непереносимого климата и сопротивления вьетнамцев отступил без боя через 9 дней и в самом начале 1258 г. покинул страну. Тем не менее вьетнамский король отрекся от престола, а его преемник в марте 1258 г. признал, по требованию Насреддина, представителя великого хана, чисто номинальный вассалитет по отношению к великому хану. При этом вьетнамцы даже не дали заложников и не получили монгольского надзирателя.

По окончании вьетнамского конфликта первая фаза операций против Китая - окружение его с запада вплоть до моря - была завершена, и весной 1258 г. Монкэ начал генеральное наступление против самого Китая. В марте-апреле 1258 г. пограничные силы монголов овладели Чэнду, после чего сюда прибыл сам Монкэ. В мае он развернул свою армию в горах Люланьшань (Ганьсу) и, пройдя через Шэньси, в октябре вступил в Ханьчжун. Здесь начались бои, занявшие целый год, в течение которого Монкэ, в общем, продвигался в район Чунцина. Осень и зима 1258/1259 ушли у него на то, чтобы овладеть несколькими крепостями на юге и юго-востоке от Чэнду и в северной Сычуани; наконец, к весне 1259 он осадил крупную крепость Хэчжоу, где и застрял на полгода. В конце концов после нескольких неудачных штурмов Монкэ скончался под Хэчжоу 11.08.1259 г. от болезни. Наступление монголов сорвалось.

Между тем Урянхатай двинулся от далийско-давьетской границы около осени 1258 г., разбил приграничную китайскую армию, прошел с юга на север через Гуанси, заняв несколько тамошних крепостей (Биньян, Гунсянь, Гуйлин), вторгся в Хунань (1259 г.) и к августу 1259 г. осадил Таньчжоу, где и застрял, разбив, однако, китайцев в полевом сражении.

Наконец, Хубилай, выступив из Кайпына на юг в ноябре-декабре 1258 г., только в августе 1259 г. сосредоточил свои силы в Хэнани.

В Корее после монгольской кампании 1253 г. и основания монголами военных поселений в северном пограничье страны, король попросил прислать монгольскую миссию для переговоров; она была прислана, но король так и не признал монгольской власти (тот же 1253 г.), и война возобновилась. В 1254 г. Монкэ сменил командующего в Корее на Чэлодая; тот перенес центр тяжести операций на южные провинции. В 1254 туда был совершен поход, но Корё снова не подчинилось. Новые монгольские походы в 1255-56 и 1257-59 гг., подвергнув южные провинции разгрому, не заставили короля капитулировать, хотя общее количество жертв достигло за пятнадцать лет 2,6 млн. чел., а в 1258 г. монголы отторгли часть северокорейской территории, создав из нее наместничество с центром в Хвачжу. Наконец, в 1259 г. в Корее произошел государственный переворот; новый король немедленно капитулировал и признал себя монгольским вассалом, хотя на материк по-прежнему не перебирался. Поскольку Монкэ находился далеко на западе, то переговоры о признании монгольской власти кореец вел с Хубилаем в Северном Китае. Этот последний успех правления Монкэ оказался самым прочным, поскольку Коре оставалась верна монголам вплоть до падения их власти в Китае столетием спустя, и даже некоторое время после этого.

С получением известий о смерти Монкэ его старшая жена Кутуктай призвала чингисидов на курултай в Каракоруме; она, а вместе с ней сыновья Монкэ Асутай, Урунташ и Ширкэ стояли за Аригбугу. Сама вдова Толуя, мать Монкэ, Аригбуги и Хубилая Союркуктени-бики жила у Аригбуги. Было очевидно, что Джучиды (глава дома - Берке), Огэдэиды (глава дома - Ханат) и Чагатаиды (главы дома - Эргэнэ и влиятельный внук Чагатая Алгу, сын Байдара, которому Аригбуга обещал восстановить Чагатайский улус в прежних размерах) тоже поддерживали Аригбугу. Правда, ханы западных улусов не собирались являться на курултай, ограничившись отсылкой туда своих представителей; в частности, от Берке в Монголию поехал Хурумчи, а от Огэдэидов - Дорчи, назначенный Аригбугой наместником в Янцзине. Главным козырем партии Аригбуги была, пожалуй, позиция Берке.

Единственным соперником Аригбуги являлся его брат Хубилай. Еще 3.09.1259 он перешел сунскую границу по Хуайхэ, затем овладел Хэнанью и пытался покорить область Тайшан в Хубэе, отправив туда войско; сам же он двинулся к югу и в середине сентября достиг Янцзы. Здесь его и нашел посланец с севера, от Аригбуги, с вестью о смерти Монкэ и призывом на курултай, который должен был состояться в алтайской ставке покойного хагана. Хубилай, однако, не поехал на север, ссылаясь на необходимость продолжать войну. В действительности он просто предвидел неблагоприятный для себя выбор курултая, где у него не оставалось никаких надежд на избрание. Хубилай не желал мириться с с подобной перспективой: с 1252 г. он правил Северным Китаем и всеми завоеванными там территориями, располагал, тем самым, лучшей в империи армией, и теперь не собирался подчиняться Аригбуге. Он продвинулся еще южнее, покорил северный берег Янцзы, а 22-23.09. переправился через нее, разбил сунскую армию, занял так необходимый монголам плацдарм за рекой и осадил Эчжоу (Учан), оказавшись в непосредственной близости от Урянхатая и установив с ним связь. Осенью Суны предлагали ему регулярные выкупные платежи и номинальное признание вассальной зависимости от монголов, но Хубилай отказался и отправил от Учана подкрепления Урянхатаю под Таньчжоу; к октябрю тот получил его, но это не поправило дела.

Между тем Аригбуга, распоряжаясь как старый заместитель Монкэ по улусу Толуя, стал поднимать войска в Монголии и назначил Аландар-нойона главнокомандующим своими силами. В ноябре 1259 г. Дорчи двинулся к Янцзиню и занял его как новый начальник гарнизона, а Аландар подступил к Кайпину. Жена Хубилая, Чаби, остававшаяся в Кайпине, уговорила Аландара остановиться и вызвала Хубилая. Одновременно Урянхатай со своей стороны известил Хубилая о грядущем неизбежном избрании Аригбуги (декабрь 1259 г.). В том же декабре Хубилай решился прекратить войну, тем более что сунский сановник, знавший о его затруднениях, предложил ему мир на условиях границы по Янцзы и, опять-таки, признания верховной власти монголов. Впоследствии оказалось, что это было лишь военной хитростью китайцев, предпринятой, к тому же, без ведома Сунского двора. Как бы то ни было, Хубилай согласился на эти условия, снял осаду с Эчжоу и отошел на север, в район Кайпина, оставив на южном берегу Янцзы небольшой отряд и отозвав за собой Урянхатая. С приближением Хубилая Аландар ушел из-под Кайпина обратно в Монголию. Из Кайпина Хубилай запрашивал Аригбугу о цели сбора войск (начало 1260 г.). Тот ответил, что уже прекратил его (хотя на деле продолжал) и, в свою очередь, призвал Хубилая на курултай; тот снова отказался, ссылаясь на незавершенность кампании в Китае. В это время к Хубилаю присоединились многие князья, недовольные Аригбугой, и уговаривали его принять престол. Между тем в феврале 1260 г. Урянхатай переправился через Янцзы в Хубэе, восточнее Учана, соединился с оставленным Хубилаем заслоном и без остановки двинулся вместе с ним на соединение с Хубилаем в Северный Китай (весна 1260 г.). При переправе через Янцзы его арьергард был атакован и изгнан сунскими войсками, немедленно вернувшими все земли, которые накануне завоевал Хубилай. Таким образом, мир с Сунами был разрушен, не успев родиться, а кампания была окончательно загублена.

Той же весной 1260 г. Дорчи вновь потребовал прибытия Хубилая на курултай; тот не мог уже отговориться необходимостью вести войну с китайцами - она-то как раз окончилась - и сослался вместо этого на необходимость обустроить армию. Дорчи оставалось только передать этот отказ Аригбуге и отправиться к Хубилаю в Кайпин.

На отдаленном юго-западе долго не знали о смерти Монкэ-хагана. В сентябре 1259 г. Хулагу при помощи киликийского царя начал большую войну в Месопотамии и Сирии против тех же Эйюбидов. Выйдя из Мугани и пройдя к югу от оз. Ван через Диярбакир, он взял Майафаркин, Эдессу, Амид, Харран и 25.01.1260 г. - Алеппо, после чего ему сдалась Хама. Эйюбидский правитель бежал в Египет; весной 1260 г. монголам сдался Дамаск и к лету Хулагу занял Газу, оказавшись на пороге Египта. Он собирался идти на Иерусалим, но узнал, наконец, около начала июня о смерти Монкэ и немедленно отбыл на курултай, оставив в Палестине лишь Кетбугу с небольшим отрядом.

Как мы помним, в 1258 делийский правитель Балбан и владетель Бинбана и Кухиджуда Насреддин Карлук вступили в сложную дипломатическую игру с Хулагу. Отправляясь на запад, Хулагу решил обеспечить себе прочный мир на востоке, и зимой 1259/60 г., после дипломатической подготовки 1259 г., монгольское посольство готовилось ехать в Дели, чтобы подписать окончательный мир.

Берке принял крутые меры, чтобы справиться с литовской и галицкой угрозой. В 1259 г. на смену Хурумчи был назначен новый ордынский командующий, Бурундай. Прибыв к Галичу, он немедленно принудил Даниила к полной покорности и восстановил положение 40-х годов; многострадальные Болоховские княжества должны были вернуться к монголам, Подолье осталось за Даниилом. Утвердив таким образом монгольское владычество в Западной Руси, Бурундай в том же 1259 г., ходил набегом на Литву вместе с отрядом Даниилова брата Василька. В ответ сын Миндога Войшелк (Войшелгас) при помощи литовского князя Полоцка Тевтивила схватил Романа и вернул себе Новогродскую землю; между Галицкой и Литовской державами вновь началась война, и в 1260 Даниил и Василько ходили в поход на Литву. В том же 1260 по требованию Бурундая были срыты лучшие укрепления Юго-Западной Руси; с тех пор Королевство Владимирское оставалось верным вассалом ордынцев.

На прочих направлениях никаких изменений в конце 1259 - начале 1260 г. не произошло.

Положение Империи в правление Монкэ отражено на картах 5 , 6 и 6-2 . Карта 5 показывает положение дел в 1257, накануне атаки на Южносунское государство; карта 6 - на момент смерти Монкэ. Карта 6-2 в суммарном виде отражает территорию Империи в 1252 (синий цвет) и области, присоединенные при Монкэ (красный; территориальных потерь при Монкэ Империя не понесла вообще). Как видим, хаган развернул активное и успешное наступление на всех границах Империи - европейской, ближневосточной, индийской и восточноазиатской.

Двоевластие Аригбуги и Хубилая. Восстановление Улуса Чагатая.

5.05.1260 князья, поддерживавшие Хубилая, против всех правил образовали в Кайпине "курултай", объявивший Хубилая хаганом. Решающую роль при этом сыграли Мугэ, брат Хубилая, и Кадан Огэдэид. Дорчи пытался бежать, был схвачен, принужден рассказывать об интригах Аригбуги против Хубилая и заключен в тюрьму. К Аригбуге Хубилай отправил сотню послов, чтобы объявить ему о решении курултая. Сразу после избрания Хубилай отправил к Сунам посольство с предложением мира; Суны задержали его, но военные действия больше не возобновлялись.

В ответ на все это гораздо более представительный и легитимный курултай в Каракоруме в июне 1260 г., как и следовало ожидать, провозгласил хаганом Аригбугу. В этом курултае участвовало большинство Толуидов, Огэдэидов и Чагатаидов; однако Джучидов там почти не было, хотя Берке стоял как будто за Аригбугу. Аригбуга и вправду похвалялся на людях поддержкой Хулагу и Берке, однако в действительности не был уверен ни в том, ни в другом. Среди Огэдэидов, поддерживавших Аригбугу, необходимо отметить впоследствии сыгравшего столь важную роль Хайду, сына Хашина, пятого сына Огэдэя. В свое время, при разгроме Огэдэидов в начале 1252 он был сослан Монкэ-хаганом в Тарбагатай, где и жил с тех пор; по смерти Монкэ он возглавил бекринов, племя своей матери, жившее по соседству, на р.Эмиль, и теперь активно поддерживал Аригбугу в союзе с Алгу из дома Чагатая. С прочими Огэдэидами в это время Хайду никаких связей не поддерживал.

Оба хагана - и Аригбуга, и Хубилай - должны были восстановить в прежнем объеме чагатайский улус, так как ни один из претендентов не желал уступить другому поддержки Чагатаидов. Хубилай сразу по своем избрании определил на престол Чагатаидов внука Чагатая, Абишху, сына Бури, причем границы его как будто определил "от Алтая до Амуйи" (Амударьи), т.е., обещал включить в чагатайский улус земли Огэдэидов. Аригбуга же, не полагаясь на Эргэнэ, обещал улус своему стороннику Алгу, сыну Байдара, другому внуку Чагатая, передавая ему также Маверранахр и часть Восточного Туркестана. Первым в пожалованные ему области отбыл Абишха; однако еще в начале пути, в Тангутском Шэньси, он был схвачен союзниками Аригбуги и отослан к последнему (около лета 1260 г.).

На юго-западе Хулагу узнал о смерти Монкэ лишь в июне 1260 г., в Палестине; он сразу двинулся на восток, чтобы попасть на курултай, но еще в центральном Иране узнал о монгольских событиях, после чего тут же повернул назад и к середине лета снова был в своей ставке в Мугани.

Воспользовавшись этим, мамелюки вторглись в Азию и летом заняли часть Палестины. В довершение ко всему Борагчин-хатун, вдова Бату и бывшая регентша улуса Джучи (при Улагчи), ненавидевшая Берке, лишившего ее регентства, звала Хулагу на престол Джучидов! Теперь Хулагу оказался в довольно сложном положении, и, не будучи ханом, должен был заботиться не столько о делах империи, сколько о своей собственной безопасности. Впоследствии считалось, что он всем сердцем и с самого начала поддерживал Хубилая; однако, судя по всему, он принял меры, чтобы обезопасить себя с обеих сторон. С одной стороны он сочувствовал Хубилаю, с другой - дал повод Аригбуге открыто ссылаться на его поддержку, а с третьей - немедленно признал себя подданным Берке, на имя которого летом-осенью 1260 г. в Иране читали хутбу. Иными словами, Хулагу притворился, что не намерен продолжать сложную административную игру Монкэ, и будет выступать непосредственно от имени законного повелителя иранских земель - джучидского хана.

В общем, в результате весенне-летнего раскола на стороне Хубилая оказались важнейшие части улуса великого хана - Северо-восточный и Юго-западный Китай, вассальная Уйгурия, Тангут, где сидел наместником Кадан, а на стороне Аригбуги, по крайней мере номинально, - вся остальная империя. Впрочем, из двух ханов, на сочувствие которых ссылался Аригбуга, Берке вызывал у него большое недоверие, а Хулагу, в душе сочувствуя, может быть, Хубилаю, сохранял нейтралитет.

Кампания 1260 г.

Все лето Хубилай и Аригбуга обменивались посольствами, но никакого соглашения не достигли. На исходе лета 1260 г. началась война. К этому времени часть монгольских военачальников северо-западного Китая под началом Кундукая в Люпине передалась на сторону Аригбуги, после чего, по наущению Кундукая, то же сделало командование в Чэнду, контролировавшее Сычуань. В результате образовалась обширная сфера власти Аригбуги в Ганьсу с Лянчоу, Шэньси с Сианем и Сычуани с Чэнду, отрезанная, однако, от самого Аригбуги тангутским уделом Кадана. Установление связи со своими китайскими сторонниками Аригбуга считал своей главной задачей; он послал Аландара на север собирать силы, а сам отправил войско в Шэньси. Другое войско Аригбуги под командованием Карачура и Чумугура (между прочим, сына Хулагу) двинулось прямо на Кайпин.

На обоих направлениях силы Аригбуги потерпели полную неудачу. Карачар и Чумугур были разбиты авангардом Хубилая; узнав об этом, Аригбуга казнил Абишху вместе с сотней посланцев Хубилая и отступил на север, оставив Аландара в Каракоруме. Между тем Кадан, сын Гуюка не позволял войскам Аригбуги пройти через контролируемые земли в Тангуте и Ганьсу. С другой стороны его войска стеснили Кундукая, осадившего было Синьянфу, и вынудили его снять осаду; Кундукай с трудом прорвался на север (около начала-середины осени). К этому времени войска самого Хубилая под командованием уйгура Лян Хэхэна и Кадана, сына Гуюка, практически очистили от сторонников Аригбуги остальную часть Шэньси, Ганьсу с Лянчжоу, Сиань и Сычуань.

Между тем Аригбуга, отступив на север, отправил Алгу в Чагатайский улус, поручив ему воспрепятствовать возможным нападениям Берке и Хулагу; из этого видно, чего в действительности он ждал от этих правителей, поддержкой которых, по его собственным увереням, располагал. Алгу первоначально занял Кашгар, созвал там чагатайских царевичей, а затем овладел владениями Эргэнэ на Или. Масуд-бек и Эргэнэ были схвачены и отосланы к Аригбуге (рубеж 1260-61 гг.). Одновременно Чагатаид Нигубей-огул был послан в Маверранахр; монгольские войска в Маверранахре перешли под его командование, а чиновники Берке удалены (к концу 1260 г.). Очевидно, в свое время Берке давал на это какое-то согласие Аригбуге; во всяком случае, он не предпринял никаких враждебных действий и доказал этим несостоятельность опасений Аригбуги на свой счет, так что Аригбуга затем мог прямо говорить о себе как о ставленнике Берке и Алгу. В самом деле, крупный джучидский контингент и после этого, вплоть до 1263 г., продолжал стоять в Бухаре, хотя и не располагал властью в городе.

Наконец, к поздней осени 1260 г. главнокомандующий Аригбуги Аландар-нойон и сам Аригбуга двинулись разными путями на Китай. Аригбуга шел на Кайпин, а Аландар - на Сычуань, где еще надеялся соединиться с последними сохранившимися там сторонниками Аригбуги. По дороге, в городе Канчоу к северу от Хуанхэ, Аландар соединился с Кундукаем, отступившим из центрального Шэньси. Оттуда они двинулись было на юг, но Кадан напал на них и разгромил их войско к востоку от Канчоу, причем и Аландар, и Кундукай погибли. Одновременно с этим поражением войск Аригбуги на южной окраине Гоби Хубилай разбил самого Аригбугу в южной Монголии, продвинулся затем до бассейна Орхона и Толы и занял Каракорум, после чего остановился на зимовку на р. Ункэ. Аригбуга отступил на Енисей и оттуда выразил покорность Хубилаю, пообещав, что в следующем году приедет вместе с прочими монгольскими князьями на курултай, чтобы окончательно провозгласить хаганом Хубилая. Хубилай удовольствовался этим, обещал ждать Аригбугу, сколько потребуется, оставил в Каракоруме гарнизон под началом Есунгэ и ушел в Кайпин; Аригбуга укрепился в долине Енисея, на его притоке р. Юс.

Восточный Иран и индийская граница в 1260 г.

Хотя пограничные улусные дела мы рассматриваем отдельно от имперских, то, что происходило на индийской границы в 1260 г., было так тесно связано с борьбой монгольских государей, что этот комплекс событий необходимо рассмотреть здесь.

Как мы помним, в 1259 было установлено фактическое перемирие между монголами и делийцами; к исходу 1259 г. было окончательно подготовлено заключение мирного договора, так что весной 1260 г. послы Хулагу прибыли в Дели и заключили мир, подытоживший примерно двадцатипятилетнюю монголо-делийскую войну. При этом Хулагу воспретил командующему имперской армией Сали переходить границы Делийского султаната, но Мултано-Учское и Лахорское княжества остались подвластны монголам. При этом Балбан отказался поддерживать против монголов ненужного ему отныне Насреддина Карлука и, по-видимому, раскрыл Хулагу глаза на его предательство. Появившись летом в Иране, Хулагу потребовал скорейшего прибытия Карлука в свою ставку и поручил Шамсаддину I Курту расследовать дело; тот немедленно убил Карлука и его начальников, и Бинбан и Кухиджуд перешли под прямое монгольское управление расквартированной там имперской армии Сали (лето-осень 1260 г.). Впрочем, некоторые военачальники Карлука, в том числе князь Фероз Хильджи, не сдались и продолжали партизанскую борьбу в Кухиджуде против монголов еще приблизительно до 1266 г., когда бежали к делийским правителям Балбану и Богра-хану.

С другой стороны, примирение Дели и Хулагу ставило под удар Кишлу-хана, еще недавно делийского, а теперь монгольского вассала. В 1260 г. Кишлу ездил в Иран, в ставку к Хулагу, видимо, надеясь убедить его продолжать войну, но неудачно. Придя в отчаяние, Кишлу стал налаживать собственные связи с Дели, может быть, желая обеспечить себя от возможного делийского реванша, но не выходил открыто из монгольского подданства.

Тем временем Шамсаддин Курт, достигший небывалого влияния, немедленно ввязался в новую ссору с джучидскими войсками и передал афганскую крепость Мастунг от вызвашего его недовольство князя Таджаддина, дружественного Джучидам, некоему Хобо Сипахсалару Гури. Таджаддин искал защиты у имперской армии на индийской границе; ее джучидские командиры, наученные горьким опытом прежней ссоры с Шамсаддином, послали за окончательным решением к Берке, номинальному законному правителю всех земель к югу от Амударьи. Тем самым они бросали хотя и тайный, но несомненный вызов Хулагу - шаг, понятный лишь на фоне начавшегося раскола Империи (к концу 1260 г.).

Между тем Хубилай, зная о враждебности Берке и решившись во что бы то ни стало обеспечить себе поддержку Хулагу, отправил последнему ярлык на все земли, которыми тот управлял от имени хагана, образуя тем самым новый улус; это должно было нанести тяжелейший удар по Джучидам (около исхода 1260 г.) и являлось. конечно, грубым нарушением завещания Чингис-хана в пользу дома Толуидов.

Перелом 1261 г. Создание Улуса Хулагу. Алгу и индийская граница.

Итак, в начале 1261 г. обстановка в Империи была не яснее, чем за полгода до этого. Хулагу, видимо, считался в это время сочувствующим Хубилаю. Аригбуга, для вида изъявивший покорность Хубилаю, не скрывал от своих сторонников намерения продолжать борьбу; Алгу и Берке считались его союзниками, хотя ни тот, ни другой никак этого не проявляли. Более того, Алгу, уверившись в своей полной безнаказанности, решился действовать на свой страх и риск и присоединить к Чагатайскому улусу даже те земли, которые никогда в него не входили, не обращая никакого внимания на виды и планы коалиции. Он послал одно войско под командованием Учачара на Хорезм, а другое, под началом Садай-ильчи, через Амударью на юг. Оба преуспели, причем Садай-ильчи склонил к себе имперскую армию на индийской границе, а ее командующий Сали-бахадур был выдан ему собственными военачальниками. Все территории, прочно занятые этой армией, включая Бадахшан и ряд округов вплоть до Сулейменовых гор, до того формально входивших в земли Куртов, перешли вместе с ней под контроль Чагатаидов. Теперь эту армию возглавлял выдвинувшийся в ней еще в 1249 г. джучидский военачальник Негудер. Получив около того же времени приказ Берке восстановить Таджаддина в Мастунге (продиктованный исключительно неприязнью Берке к Хулагу и Шамсаддину Курту как его союзнику), Негудер сделал это и окончательно рассорился с Шамсаддином.

Как раз к этому времени Хулагу получил от Хубилая ярлык на управление всеми землями "от Амуйа до Мисра" (от Амударьи до Египта), превращавшимися отныне в его наследственный улус (1261 г.). Сам Хулагу получал титул ильхана, т.е. "улусного хана" (изредка так называли и Джучидов, но в общем этот титул закрепился именно за Хулагу и его родом). Хулагу, разумеется, немедленно воспользовался правами, предоставленными ему Хубилаем, стал его активным сторонником и освободился от всякой зависимости от Джучидов. Это формальное и окончательное нарушение прав Джучидов на Закавказье и Иран обострило вражду Берке к Хубилаю и вызвало его ненависть к Хулагу. Тем не менее Берке, как и ранее, оставался совершенно неподвижен, не обращая внимания ни на Алгу, ни на Хулагу. В том же 1261 г. Хулагу отозвал своего сына Чумугура из войск Аригбуги (Чумугур умер по дороге в Иран в следующем, 1262 г.); таким образом, Хубилай действительно добился своим даром реальной верности Хулагу.

Пока на западе происходили все эти перемены, на востоке назрела очередная открытая схватка. К исходу лета 1261 г. никем не тревожимый Аригбуга восстановил свои силы, и осенью подступил к Каракоруму, притворившись, что исполняет свою мирную договоренность с Хубилаем. Введя таким образом в обман Есунгэ, Аригбуга внезапно разгромил его и овладел городом, после чего двинулся на юг. По дороге, на восточной окраине Гоби, в местности Алча Кунгур близ озера Шимултай-нор и города Худжа-буга, его встретил и разбил Хубилай (ноябрь-декабрь 1261 г.). Аригбуга отступил, причем Хубилай запретил преследовать его и двинулся в обратный путь на юг. Едва узнав об этом, Аригбуга немедленно развернулся, кинулся вслед за Хубилаем и пустя десять дней после первого сражения напал на него в Западном Хингане, близ возвышенности Силгуилк; сражение длилось до ночи, но не дало победы ни одной из сторон. Аригбуга отошел в Каракорум, оставил там гарнизон и отступил вторично зимовать на Енисее, оказавшись в весьма стесненном положении. Между тем Алгу перестал отсылать ему положенную дань и явно вел дело к ссоре.

Положение дел в Империи зимой 1261/62 гг. показано на карте 7.

Перелом 1262: разрыв Алгу и Аригбуги, образование удела ногодарцев, война Берке и Хулагу.

В начале 1262 г. Аригбуга послал к Алгу миссию с намерением выяснить взаимоотношения и взыскать столь необходимую ему в это напряженное время дань. Однако Алгу схватил людей Аригбуги, обвинил их в нанесенном ему оскорблении, и казнил. После этого, по совету своих военачальников, считавших, что примирение с Аригбугой отныне невозможно, Алгу изъявил покорность Хубилаю. Узнав об отложении Чагатайского улуса, Аригбуга решил предупредить соединенное наступление Алгу и Хубилая нападением на слабейшего из них.

Мир Алгу с Хубилаем, очевидно, потребовал возвращения хагану захваченных в 1260 г. Кашгара и Болора и немедленной эвакуации чагатайских военачальников из-за Амударьи. Субординация имперской армии на индийской гранце по отношению к Хулагу была восстановлена; теперь главную роль в этой армии играли джучидские контингенты, возглавлявшиеся Негудером. Однако Хулагу, понимая, что с Джучидами ему все равно не примириться, зимой 1261-1262 г. отравил остававшихся при нем джучидских царевичей - Тутара (сына Туфала, сына Бату) и Кули. Джучидские войска, состоявшие при них, взбунтовались; часть их пробилась к Берке через Дербент, другая двинулась на запад и в начале 1263 перешла в Египет, а большая часть (в основном это были войска из Заяицкой Орды, ранее подчинявшиеся Кули-хану), преследуемая отрядом Хулагу, бежала на восток. Между тем Берке, ненавидевший Хулагу как союзника Хубилая и нарушителя джучидских прав к югу от Кавказа, в ответ на казнь Тутара и Кули и последовавшее бегство джучидских войск весной 1262 г. объявил Хулагу войну. Это была первая межулусная война в истории Империи.

Всю середину - вторую половину 1262 г. заняли бурные военные события, предопределенные перечисленными обстоятельствами. Беглые войска покойного Кули-хана через Хорасан, Бадахшан и Кашмир (т.е. в обход основной территории лояльных к Хулагу Куртов) добрались до имперских, в основном джучидских же войск Негудера в Бинбане - Кухиджуде и соединились с ними. Негудер тут же повел их к Амударье, чтобы вернуться в Улус Джучи, но узнал о наступлении второй армии Хулагу под началом Тубшина и должен был повернуть назад, к своим базам в Афганистане, однако по дороге был заперт войсками Тубшина и Шамсаддина Курта. Негудер дал им битву (август 1262 г.), был наголову разбит и едва спасся, между прочим, с помощью того самого Таджаддина Мастунгского, которому он помог в прошлом году. После этого он отступил с остатками своих войск за Инд, в область Кишлу-хана, отнял у него Деливар и укрепился там. Затем он перешел к активным действиям, подчинил Кишлу-хана и Лахорское княжество, вернул у Куртов свои старые области в Бинбане - Кухиджуде, захватил у них же Газни и отныне контролировал все земли от Газни - Гура и Бини-и-Гава до Мультана и Лахора, включая Бамиян (к исходу 1262 г.). При этом он считал себя, свои войска и земли принадлежащими Заяицкой Орде, хотя реально был, разумеется, совершенно независим. Зато ханы Заяицкой Орды с этого времени титуловали себя правителями Газни и Бамияна. Орда Негудера называлась с тех пор негудерцами (ногодарцами), а ее территория - Ногодарейяан. С 1262 г. Негудер непрерывно воевал с силами Хулагу и Куртов.

Тем временем войска Берке под началом Ногая, сына Тутара (недавно казненного Хулагу) в том же августе 1262 г. вторглись в Ширван и закрепили первые успехи, разбив в октябре при Шемахе войско Аладага, посланное Хулагу; впрочем, сам Ногай после этой победы должен был отступить. Зато 14.11.1262 г. Аладаг разгромил Ногая во втором сражении, при Кубе; Ногай бежал. 20.11.1262 сам Хулагу явился на север преследовать его и взял 8.12.1262 г. Дербент. 15.12.1262 г. Хулагу снова разбил Ногая, после чего отошел, отправив в погоню за Берке своего сына Абагу. Однако тот сам был побежден подошедшим с основными силами Берке-ханом за Тереком 13.01.1263 г. и в феврале 1263 г. отступил в Ширван. В начале весны обе армии вернулись по домам и военные действия прекратились.

Наконец, Аригбуга около середины 1262 г. оставил в Каракоруме незначительный гарнизон, разрешив ему при необходимости сдаться Хубилаю, а сам двинулся на запад. По его следам Монголию с Каракорумом немедленно занял Хубилай; он собрался преследовать Аригбугу, но, получив неблагоприятные известия из Китая, укрепил свои завоевания и ушел на юг. Между тем авангардные силы Аригбуги под командованием Карабуги потерпели полное поражение от Алгу при озере Сайрам; голову Карабуги Алгу отослал к Хубилаю. Самонадеянный Алгу, решив, что всякая опасность миновала, вернулся в долину Или и распустил войско; между тем вскоре главные силы Аригбуги под командованием Асутая прошли через Железные Ворота (перевал Талки) и обрушились на долину Или. Асутай перешел Или, взял Алмалык и овладел всем Семиречьем, разгромив собственный юрт Алгу; тот должен был отойти на линию Кашгар - Ходжент (конец 1262 г.). Вскоре сам Аригбуга появился в Семиречье и остановился на зиму на Или, оставив у Алтайских гор в качестве заслона от Хубилая войско Урункташа, сына Монкэ. Эргэнэ просила его восстановить ее власть в Чагатайском улусе, но безуспешно. Между тем, узнав о приходе в Семиречье самого Аригбуги, Алгу перенес свою ставку в Самарканд.

Завершение смуты.

Пребывание войск Аригбуги на Или зимой 1262/1263 гг. было необычайно тяжелым; Аригбуга нещадно обирал народ и истреблял всех сторонников Алгу с такой жестокостью, что это вызвало негодование среди его собственных военачальников; тогда он начал убивать и их. Заметим, что среди союзников Аригбуги, прибывших с его войсками в Чагатайский улус, находился и Хайду.

Между тем война Берке и Хулагу вызвала немедленную реакцию Хубилая, намеренного покарать Джучида за открытое нападение на брата. В начале 1263 г., по-видимому, были завершены вызванные этим переговоры: Хубилай побуждал Алгу напасть всеми силами на Берке, а сам, очевидно, обещал сковать силы Аригбуги. В связи с этим Алгу, в свою очередь, около зимы 1262/63 запросил помощи у Хулагу, и тот послал на восток только что освободившегося Абагу.

Около весны Алгу по наущению Хубилая начал активные действия против Берке, разбил его войска, взял Отрар и вырезал по приказу Хубилая джучидский контингент, до сих пор мирно стоявший в Бухаре (1263 г.). Возможно, поначалу в этом принимали какое-то участие и войска Абаги. В ответ на это наступление Берке, в свою очередь, вступил в союз с предложившим ему свои услуги Хайду и выделил ему в пределах Заяицкой Орды, у Балхаша, небольшое удельное владение на следующих условиях: Хайду должен был воевать с Алгу и сковать его силы, а Берке за это обещал поставить его ханом в Чагатайском улусе (притом, что тот был Огэдэидом, то есть не имел на Чагатайский улус никакого права!). Алгу отправил против Хайду армию, но та была разбита, а возглавлявший ее военачальник - убит (к концу 1263 г.). Алгу оказался в довольно напряженном положении.

Между тем Аригбуга в 1263 г. был сам чрезвычайно ослаблен зимовкой на Или, и, пожалуй, в еще большей степени - ропотом среди его собственных сторонников. Пользуясь тем, что Алгу весь 1263 г. был отвлечен против сил Берке и Хайду, он попытался вновь овладеть инициативой и совершать рейды на Кайпин, но не имел успеха. Примерно в середине года Урункташ, стоявший со своей армией у Алтая, перешел на сторону Хубилая. Около того же времени Заяицкая Орда отказалась поддерживать Берке против Хулагу и слала последнему послов с изъявлением дружбы, перейдя тем самым на сторону Хубилая. В условиях натиска Алгу и измены Заяицкой Орды военные действия между Берке и Хулагу не возобновлялись, тем более, что в том же 1263 г. Хубилай прислал Хулагу 30-тысячное подкрепление.

К концу 1263 г. положение Аригбуги, зажатого между готовящим реванш Алгу и победоносным Хубилаем, стало безнадежным. Его военачальники перебегали к Урункташу; наконец, Алгу грозил ослабленному Аригбуге нападением и требовал его капитуляции. Аригбуга в ответ отослал к Алгу Масуд-бека и Эргэнэ, чтобы заключить с ним мир, надеясь, что Алгу, угрожаемый силами Хайду, охотно согласится на это. Алгу, однако, просто женился на Эргэнэ и поручил Масуд-беку Маверранахр (где тот и возглавлял гражданскую администрацию до самой своей смерти в 1289 г.!). В улусе Чагатаидов воцарился прочный внутренний мир. Одновременно Алгу отправил против Хайду другой отряд, который и одержал над ним полную победу (примерно на исходе 1263 г. в - начале 1264 г.) К этому времени было ясно, что и Берке, не сумевший одолеть Хулагу в конце 1262 г., а теперь еще и оказавшийся перед лицом бунта Заяицкой орды и развязавшего себе руки Алгу, не сможет предпринять никаких действия против Хулагу и Хубилая.

Положение дел в начале 1263 г. представлено на карте 8. Основным - и роковым по последствиям - геополитическим результатом смуты начала 1260-х гг. явилось образование негудерского удела. Это событие оборвало чрезвычайно успешное наступление монголов на Индию, начатое при Монкэ, и, как оказалось впоследствии, навсегда исключило возможность его серьезного продолжения.

Имперский мир 1264 г. и его проблемы.

Отчаявшийся Аригбуга весной 1264 г. капитулировал и вместе с Асутаем поехал сдаваться Хубилаю. Война окончилась. Долина Или, в которой до сих пор держался Аригбуга, перешла с его капитуляцией под контроль военачальников Хубилая, и тот не торопился возвращать приобретенные земли их законному чагатаидскому владетелю. Хубилай, приняв Аригбугу, немедленно казнил десять поддерживавших его военачальников и отправил к Алгу, Хулагу и Берке послов, вызывая их на действительно всемонгольский курултай, призванный окончательно утвердить его право на престол, а заодно судить Аригбугу. Все западные ханы в том же 1264 г. подтвердили, что считают хаганом Хубилая и признали восстановление мира (Берке и Хулагу тем самым прекратили свою усобицу и формально), но от немедленного приезда на курултай вежливо отказались, делая великого хана заложником своей добровольной лояльности; впрочем, по второму требованию Хубилая Берке и Хулагу побещали явиться на такой курултай в 1266 г.! Хубилай должен был примириться с этим.

Большая часть 1264 г. ушла на восстановление имперского мира; в частности, Хайду вернулся на р.Эмиль, оставив свои недолговечные владения в Семиречье. Бывший удел Аригбуги был поделен между его сыновьями. К концу 1264 негудерцы, по-видимому, признали себя вассалами Хулагу, и имперский мир был восстановлен полностью. В 1264 г. Хубилай потребовал от Хайду явиться с изъявлением покорности; тот признал его власть, но по-прежнему не являлся. Сам же Хубилай в 1264 г. передвинулся из Кайпина севернее, в Дайду (Янцзинь/Бэйцзин-Пекин, получивший прозвище Хан-Балык - “Ханский город”), поближе к Монголии, которой теперь не опасался. Дайду так и остался столицей Хубилая и его дома.

Итак, в начале 1265 г. Монгольская империя была снова воссоединена под прочной властью Хубилая. Однако пятилетняя смута полностью сорвала третье генеральное монгольское наступление на внешний мир, так тщательно подготовленное и так блестяще начатое при Монкэ. Усобица пожрала монгольские армии, собранные для завоевания мира; на всех границах монголы были остановлены либо отброшены. Война с Китаем прекратилась; наступление на Египет захлебнулось; на границе с Индией было потеряны все приобретения 50-х гг., и с утверждением там фактически независимых негудерцев на их возвращение оставалось крайне мало надежд. В начале 1261 г. Хубилай должен был подтвердить совершенно номинальный статус вьетнамского подчинения монголам. Только на крайнем северо-западе Берке имел некоторые успехи.

Большую войну надо было готовить и объявлять заново; между тем это мог сделать только курултай, а западные владетели его избегали. Махнув на них рукой, Хубилай принялся готовить завоевание тропического юга силами одного своего улуса. Кроме того, Хулагу и его наследники не оставляли планов завоевания мамлюкского Египта. Как бы то ни было, отныне каждому из улусов предстояло совершать завоевания на свой страх и риск: координировать их усилия было некому.

Наконец, в ходе сложного выяснения отношений между братьями-Толуидами (Хубилай, Аригбуга, Хулагу) Хубилай собственными руками подвел мину под весь имперский порядок. Ради частного политического выигрыша (обеспечения поддержки со стороны Хулагу) он создал на формально джучидских территориях новый улус Империи - улус Хулагу, грубо нарушив джучидские права и чингисово распределение территорий. Это предопределило джучидско-хулагуидский конфликт в обеих его формах: прямом противостоянии ханов Улуса Джучи и Улуса Хулагу и создания джучидскими отрядами особого антихулагуидского княжества “негудерцев” на индийской границе.

Кризисы 1265-1266 и их разрешение.

Между тем 8.02.1265 г. умер Хулагу; при его погребении в последний раз хоронили людей заживо по старому монгольскому обряду. На престол взошел, по утверждении курултаем, его сын Абага (14.06.1265), немедленно отправивший своего брата и соперника Йошимута сторожить северную границу. Это решение оказалось очень своевременным, поскольку Берке решил, что смерть Хулагу позволяет ему вновь предъявить права на Азербайджан; в июле 1265 г. Ногай вторгся в Ширван, но 19.07.1265 г. был разбит Йошимутом при Аксу и бежал. Между тем в конце 1265 г. с севера двинулся Берке с главными силами; Абага вместе с верным вассалом ильханов, Шамсаддином I Куртом, сам выступил на врага, переправился через Куру, потом, ввиду подхода Берке, отступил за нее и укрепился на ее южном берегу, в то время как Берке встал на северном. Началось "стояние на Куре"; через две недели Берке двинулся вверх по течению, к Тифлису, чтобы переправиться там, и умер в самом начале 1266 г.; война прекратилась. Джучиды вернулись к себе, а Абага возвел стену на северном берегу Куры и оставил Монкэтэмура, сына Хулагу начальствовать над ней. Западным эпизодом войны Берке с Абагой был набег монголо-болгарской армии под Константинополь в 1265 г., имевший целью покарать Византию за дружественные связи с ильханами. Монголо-болгары опустошили Фракию и отступили. Добычу, отправленную Ногаем в Сарай, получил уже Монкэтэмур (1266 г.).

Тем временем Хубилай в 1265 г.созвал местный курултай для суда над Аригбугой; курултай высказался за сохранение его жизни. Хубилай отправил за подтверждением этого решения к западным ханам. Алгу ответил, что по своим отношениям к Аригбуге и Хубилаю он в таком деле не судья, два другие хана одобрили пощаду; западные ханы обещали при этом прибыть через три года на курултай к Хубилаю для окончательного устроения государства. Получив этот ответ в начале 1266 г., Хубилай освободил Аригбугу и Асутая. Аригбуга недолго пользовался свободой; он умер несколько месяцев спустя, около начала осени 1266 г.

Между тем по смерти Берке в Улусе Джучи ханом стал Монкэтэмур, племянник Сартака (начало 1266; между прочим, воцарившись, Монкэтэмур утвердил за Бахадуром, сыном Шейбана, весь улус Шейбана по разграничению Бату). Примечательно, что и Абага, и Монкэтэмур испросили утверждения Хубилая (которое и было ими получено ок.1266/1267). Хубилай не успел вмешаться в войну Берке и Абаги из-за ее непродолжительности; теперь, со смертью Берке и утверждением Абаги и Монкэтэмура Хубилаем, она была и фактически, и формально прекращена.

На исходе 1265 или в самом начале 1266 г. скончался Алгу, так и не успев подготовить свой отъезд на курултай к Хубилаю. В марте 1266 г. в долине Ангрена собрался местный курултай Чагатаидов, на котором Эргэнэ добилась, наконец, провозглашения ханом своего сына от Хара-Хулагу, Мубарек-шаха, вовсе обойдясь при этом без инвеституры Хубилая (ее рассчитывали получить позже). Поскольку долина Или, по-видимому, до сих пор находилась в руках Хубилая, Мубарек основал свою ставку в Маверранахре. Тогда двоюродный брат Мубарека, Барак (сын Есун-Тувы сына Мутугена сына Чагатая) пожаловался Хубилаю на самоуправное воцарение Мубарека и просил посадить на чагатайский престол его самого. Хубилай, недовольный этим ходом дел, особенно выделяющимся на фоне лояльности Абаги и Монкэтэмура, но не желавший при этом и ссориться с Чагатаидами, немедленно выдал Бараку ярлык на соправительство и регенство в Чагатайском улусе, "пока не вырастет Мубарек-шах", и послал Барака в Чагатайский улус с этим ярлыком. Прибыв на место и убедившись в прочном положении соперника, Барак не осмелился показать ему ярлык хагана, и сел, с позволения Мубарека, в долине Сурхан-дарьи в Чаганиане. Оттуда он вскоре все-таки выступил против Мубарека, в сентябре разбил и взял его в плен у Ходжента и овладел сначала Маверранахром, а потом и всем улусом, провозгласив себя единовластным ханом (осень 1266 г.); судя по всему, Эргэнэ к этому моменту уже умерла. Мубарека Барак пощадил и сделал начальником своих ловчих; с тех пор Мубарек оставался его придворным и воевал на его стороне. Ставку свою Барак оставил в Маверранахре. Сыновья Алгу, Чубай и Кабан, со своими родами отделились от Барака и бежали к Хубилаю, который отнюдь не давал Бараку разрешения на захват единоличной власти и встал, тем самым, перед проблемой того или иного разрешения ситуации в Чагатайском улусе, по-прежнему отклоняющейся от его воли.

Тем не менее осенью 1266 г. Хубилай, по-видимому, мог считать себя окончательно справившимся со всеми трудностями начала правления и целиком отдаться южной войне. По иронии судьбы, именно в этот момент Монгольская империя стояла перед лицом новой смуты, которой суждено было разрушать ее около сорока лет подряд.

Юго-западное направление :

Пользуясь отсутствием Хулагу, отъехавшего весной 1260 на курултай, мамлюки перешли в контрнаступление и 3.09.1260 нанесли его командующему в Сирии Кетбуге сокрушительное поражение при Айн Джалуте в Галилее; сам Кетбуга попал в плен и был убит. Монголы отступили за Евфрат. Хулагу, вернувшись, организовал новое наступление против мамлюков и добрался до Хомса, однако 10.12.1260 монголы проиграли битву рядом с этим городом и вновь отступили за Евфрат. Под влиянием этого поражения Зенгидский Мосул в начале 1261 гг. вступил в тайные сношения с Бейбарсом, мамлюкским султаном Египта. Летом 1261 г. Хулагу, узнав о связях Мосула с Египтом, отправил на Мосул войско, которое его и осадило. Около первой половины 1262 г. Бейбарс пытался деблокировать Мосул, но не имел успеха и отступил в Сирию. В августе 1262 г. Мосул пал. Последний князь-Зенгид, Бадраддин Кули, погиб под пытками, и в области установилась прямая монгольская власть.

Позднее мамлюки подготовили новый поход на ильханов и в конце 1266 разорили Киликию, но закрепиться там не смогли.

Восточный Иран и индийская граница :

Смута начала 1260-х гг. привела к краху монгольского порядка на востоке. В 1261 г. в Систан вернулся от Хулагу Насреддин, племянник покойного Али ибн Масуда. По-видимому, теперь он не собирался, в отличие от 1258 г., изображать из себя преданного вассала Курта, и в скором времени поднял мятеж против него (примерно начало 1262 г.); куртские гарнизоны были изгнаны из Систана, к концу 1262 г. были казнены все, кто в 1255 предал Али ибн Масуда и признал власть Шамсаддина. Одновременно, как мы помним, конфликт между Шамсаддином Куртом и имперскими джучидскими контингентами, в который вмешивались Хулагу и Алгу, привел в итоге к формированию на базе имперско-джучидских войск индийского рубежа совершенно независимой Негудерской орды в северо-восточном Афганистане уже к исходу 1262 г. С этого времени Негудер совершал набеги на владения Хулагу и подвластных ему Куртов. Пользуясь этим, враг Куртов - бывший князь Балха (изгнанный оттуда в начале 1250-х, когда Балх передали Курту, а теперь вступивший в союз с Насреддином) вернулся в Тохаристан, через который только что прошли войска Кули и Тутара, и вернул его под свою власть (к концу 1262 г.). Тем временем Негудер ок. 1263 г. уже контролировал весь Афганистан вплоть до границ мятежного систанского малика Насреддина. Тохаристан, Бадахшан и вообще все территории к востоку от Хорасана, кроме коренных владений Куртов - Герата и Гура - оказались потеряны для Хулагу.

Усобица на востоке была на руку делийцам. Около того же 1263 г. делийский правитель Балбан, пользуясь общемонгольской смутой, выступлениями негудерцев и отвлечением Хулагу против Берке, взял Мультан и вернул Мультанское и Лахорское княжества под власть Дели. По-видимому, одновременно восстановил свою независимость Кашмир. Кишлу, лишившись своих земель, бежал к своим хозяевам-негудерцам и ок. 1263-64 гг. дважды пытался вместе с ними вторгнуться в делийские пределы и вернуть Мультан, но не имел успеха и навсегда сошел с исторической сцены.

Крах Аригбуги не сразу мог подействовать на негудерцев. На рубеже 1263-64 они еще не покорялись Хулагу и продолжали считать себя подданными Заяицкой Орды, противостоя войскам Хулагу и Куртов. В 1264 г. негудерцы сочли, что им естественно объединиться с мятежным Насреддином Систанским, и джучидско-негудерский военачальник Джунджудар явился в Систан и вступил в переговоры о союзе с Насреддином. Тем временем Хулагу отправил на восток против Джунджудара большую карательную армию, которая, объединвшись с войсками Куртов, разбила Джунджудара; тот укрылся со своим разбитым войском у владетеля Систана. После этого войска Хулагу ушли, а отряды Куртов остались стоять гарнизонами в занятых ими крепостях; по-видимому, Насреддин и Негудер изъявили, наконец, покорность Хулагу, тем более, что факт капитуляции Аригбуги к этому времени должен был выясниться перед ними в полном объеме. Тогда же Хулагу должен был восстановить контроль над Балхом, однако Куртам его уже не передавал.

Очевидно, опасаясь того, что к восставшим присоединятся и атабеки Фарса, сам Хулагу в том же 1264 г., одновременно с экспедицией против негудерцев, разгромил Фарс; атабек был убит, а правительницей объявлена его дочь Абиш, тут же выданная замуж за Монкэтэмура, сына Хулагу (ум. 1282).

Северо-западное направление :

Войска Даниила Галицкого в качестве ордынских вассалов (как и по собственным соображениям, в отместку за Романа Даниловича, недавнего новогродского князя) в 1260 г. ходили на Литву сами, а в 1261 г. - вместе с монголами Бурундая. Ответный поход литовцев в 1262 г. окончился катастрофой при Небле, где их разбил Василько Романович вместе с туровскими князьями. Другой отряд литовцев захватил было Чернигов, но тут же был изгнан оттуда (примерно конец 1262 - начало 1263). В 1263 г. Миндовг послал новое войско на Брянск (второй важнейший центр Черниговского княжества) и, оставшись без крупных сил, был убит своим родичем Довмонтом (впоследствии изгой; бежал в Псков и там был принят в князья). Великим князем литовским стал брат Тавтивила Полоцкого, Тронята. Единственный уцелевший сын Миндовга, Войшелк, бежал в Пинск, в сферу влияния Галицко-Волынской державы. В том же 1263 Тронята убил Тавтивила, а Полоцк передал литовскому князю Витебска, Герденю (Герденис, очевидно, сын Едивида; правил в Полоцко-Витебской земле в 1263-1267). В 1264 был убит сам Тронята; узнав о его смерти, Войшелк с пинскими, вассальными Васильку Романовичу (брату Даниила) полками занял Новогродок, был поддержан местными литовскими войсками и, вместе с союзной ратью Шварна Даниловича захватил верховную власть над всеми литовскими княжениями (Литва, Полоцк, Новогродок) в качестве Великого князя Литовского и галицко-волынского ставленника (1264). Таким образом, литовско-русская война 1259-1263 прекратилась и сами литовские владения попали в сферу косвенного (через государство Даниила) влияния монголов. Соответственно, и монгольские нашествия на Литву прекратились почти на 15 лет. Все это было большим успехом для Берке-хана. В том же 1264 немного погодя умер Даниил. Между тем в 1263 скончался Александр Ярославич, и был сменен в качестве великого князя Владимирского своим братом Ярославом II (1263-1272).

В 1264 Берке послал джучида Ногая (Ису-Ногая), воевавшего только что против ильханов, на запад в качестве наместника джучидских владений на Дунае. После непродолжительного участия в кампании 1265-1266 г. против тех же ильханов Ногай вернулся на Дунай и с тех пор не двигался оттуда, создав там прочную сферу власти в объеме всего улуса беклярибека, и после смерти Берке приобрел фактическую автономию по отношению к его преемнику Монкэтэмуру. Коренной же удел Ногая, независимый от должности беклярибека, находился на противоположном конце Волжского улуса, в бассейне Нижнего Яика (область приданного роду Ногая племени мангыт). В 1265 отряды Ногая и вассального болгарского царя ходили на Константинополь, только что занятый византийцами, но были отогнаны.

Положение Империи во времена имперского мира середины 1260-х гг. показано на карте 9.