Сумчатые баллады - часть первая
Сумчатые баллады - часть вторая

Если за окошком ты вдруг услышишь стук...
Америка России подарила пароход...
Баллада о правосудии
Несумчатая баллада об автоответчике
Будни SBS
Два голодных программиста
Несумчатая баллада о круговороте вещей
Баллада об ущербности атеизма
Несумчатая баллада о силе искусства
О способности к счёту
Баллада о холодильнике
О дворах постоялых
Несумчатая баллада о принципах
И о традициях
Хроники дома
Баллада о лексике
О личной жизни змей
О любви к французам
Cемейное
О гласе народном
Баллада о котиках
Баллада о расписании и упущенной возможности
О коррупции и преступности
Баллада о когнитивном диссонансе
О духовности и прогрессе
Жизнь ночная
Первая реакция

Если за окошком ты вдруг услышишь стук...

Если в бассейне по параллельной дорожке плывет вровень что-то стройное и длинноногое, не разгоняйтесь – 50 из 100, что, вынырнув у стенки оно обнаружит морщинистую шею гаттерии и выбивающиеся из под шапочки седые кудряшки. Знакомьтесь, перед вами типичный представитель подвида «старушка сумчатая».

Если вы едете со скоростью 120 по трассе, где лимит 110, и вас обгоняют на повороте и со страшным воем исчезают впереди - 50 из 100, что вы успеете увидеть очки и слегка растрепанную ветром подсиненую шевелюру-одуванчик. Старушка сумчатая едет по делам в соседний город. Выпить чаю, например. Старейшей автомобилевладелице страны за 90, она каждый год сдает экзамен, но сходить с трассы не собирается.

Когда вы выдираетесь, наконец, на высшую точку гнусного пешеходного маршрута и готовитесь радостно отнаблюдать роскошный вид, доступный только таким героям как вы, будтье уверены, что там стоит раскладной столик и три или четыре дамы в буклях чинно пьют девонширский чай (со сконсами, маслом и джемом). И все это, включая джем, они приволокли туда сами.

И когда вы слушаете концерт под открытым небом в сиднейском Ботаническом саду, будьте уверены, что треть площадки заполнена представителями подвида. И если сильный ветер опять посбрасывает с деревьев днюющих там летучих лисиц, то истерически визжать будет молодое поколение. А настоящая леди не станет мешать музыкантам, даже если по ней вверх ползет нечто кожистое (размах крыльев около метра), стремясь найти точку, с которой можно взлететь. Максимум, что можно услышать, это замечание, что погода сегодня несколько более неустоявшаяся, чем вчера.

Они повсюду. Подтянутые, опрятные, завитые. С минимумом косметики – настоящая леди не... – но никогда вовсе без оной. И если Care Australia высаживается где-нибудь в Судане с гуманитарной помощью, то на заднем плане посреди пустыни будут маячить знакомые фигуры в шляпках. И в туфлях на средней величины каблуке.

Я не Светлов. Я не жалею старушек. Я им завидую.

Америка России подарила пароход,
и угодила, бедная, как раз под Новый Год

Я точно знаю, что в Аду есть специальное место, отведенное для тех, кто дарит детям на день рождения трубы и барабаны. А вот какова посмертная судьба тех, кто дарит им на новый год больших воздушных змеев и коробку радиоуправляемых фейерверков? Особенно, если подарок попадается на глаза родителям и приятелям родителей?

К трем утра нового года мы решили, что сборный коробчатый змей и фейерверки – идеальная комбинация. Можно закрепить фейерверки на змее и запустить. И радиоуправлять. Потом мы пожалели, что такая светлая идея пришла нам в голову поздно – новый год уже наступил. Потом мы вспомнили, что наступил-то он не везде – а значит никто не мешает нам отметить его по российскому времени. Московское нам не подходило, потому что в 8 утра уже светло и весь эффект от фейерверка пропадает. Но, решили мы, Россия велика, и если начать в 4 утра, в какой-нибудь Омск-Томск-Челябинск попадешь обязательно. Урал и Сибирь – это наше все, сказали мы и полезли на крышу, собирать змея. Все соображения о том, что со змеем надо бегать, были отметены. И действительно, на крыше обнаружился довольно сильный ветер.

Следует отметить, что крыша плоской не была. Никак. Нормальная двускатная, не крутая, но все-таки. Поэтому то обстоятельство, что ни одна деталь и ни один сборщик ее в процессе сборки не покинули, я отношу исключительно за счет флуктуаций всемирного тяготения по случаю нового года.

Собрали. Запустили без груза. Змей взлетел. Покачался в воздухе. При попытке управлять им, клюнул вправо и въехал в елку во дворе у соседей. Где и застрял. Соседи тоже праздновали новый год, но закончили существенно раньше нас, а потому ни падение Икара, ни наши меры по освобождению их не разбудили. Соседский кот наблюдал за нами с интересом, но предпринимать ничего не стал.

Прочли инструкцию. Запустили снова. Летает. Хорошо. Команды, кажется, понимает. Тоже хорошо. Прицепили две трубочки с фейерверком. Взлетел. При попытке управлять им, клюнул вправо, обогнул елку и впилился в гирлянду над соседским крыльцом. Тут у соседей несколько оживились, и мы пошли извиняться. Благодушное венгерское семейство извинения приняло и вывалилось смотреть, что у нас дальше получится.

Запустили с трубочками. Летает. Слушается. Рванули первую. Вышло громко, а в небе, много выше змея, вспыхнул сине желтый цветок. Змей дернулся, но ничего, повели его чуть чуть и только решили рвануть вторую, как... змей клюнул вправо, обогнул елку – опять поразил несчастное соседское крыльцо – и тут сработал второй фейерверк.

Когда мы спустились вниз, оценить масштаб повреждений (крыльцо было цело, змей! был цел, а вот гирлянда не пережила), у соседских ворот остановилась пожарная машина. Все, поняли мы. Штраф навсегда.

Но флуктуации в ту ночь распространялись не только на всемирное тяготение. Выяснилось, что пожарные за нами наблюдают уже с полчаса – и им пришла в голову идея. У них же лестница. Выдвижная. Длинная. Что если привязать змея к ней? Поднять его в воздух, выдвинуть лестницу на полную длину – и потом уже стрелять?

Закрепили четыре штуки, запустили. Выдвинули. Летит. Весь припуск выбрал. Пальнули. Здорово. Спустили вниз, закрепили шесть. Еще пальнули. Шести змей не перенес и «с грохотом взорвался над Приречьем». На том пожарные и уехали.

А соседям мы купили новую гирлянду. И змея пришлось покупать нового, конечно.

Баллада о правосудии

Жил-был некто Блай. Офицер королевского флота. Известный в основном тем, что командовал кораблем под названием "Баунти" и довел команду до того, что она уплыла из под него вместе с судном и колонизовала Питкэрн. (И теперь именем судна называются эти стружки в шоколаде - так что от дурного характера Блая пострадали, считай, поколения.)

Некоторое время спустя Блай получил новое, уже сухопутное назначение - губернатором Нового Южного Уэльса. Надо сказать, что губернатор он был вполне дельный. Вернее, был бы дельный, если бы сидел в подземелье и отдавал все распоряжения письменно. Потому что при личном общении блаевское сочетание самодурства и мстительности с крайней дотошностью наживало ему врагов с такой скоростью, что достаточно быстро население штата просто кончилось. В общем, на этот раз из-под Блая уплыла колония. Его старшие офицеры подняли мятеж, заперли Блая в губернаторской резиденции и как-то жили без него (видимо, хорошо), а потом сдались пришедшему по расписанию флоту. И перед короной встала жестокая дилемма. С одной стороны, мятеж имел место и оставлять его безнаказанным - невозможно. С другой - все же знают Блая и понимают, что общение с ним даже Его Величество сподвигло бы на мятеж в течение суток. Поэтому суд принял соломоново решение. Мятежников признали виновными и приговорили... к высылке в Австралию.

Несумчатая баллада об автоответчике

"Лучше я заведу попугая" (с)

В один прекрасный день наши друзья, живущие в Москве, собрались в мир иной и решили по этому случаю продать свою дачу, находящуюся в Одессе. Естественно, за валюту, которую могли бы принять там, куда они собирались. А как продать? Да проще простого. Съездить на пару дней в Одессу, зайти в газету "Реклама", оплатить объявление и ждать ответа. Но кто же будет сразу звонить по междугороднему в Москву? Значит, нужен одесский номер. И человек, ничтоже сумняшеся, указывает наш. Ну и сообщает нам об этом пост-фактум. Мы, как бы, не возражали. Отчего не помочь? Чего мы не знали, это того, что в спешке они не указали в объявлении ни размер, ни формат оплаты. Ну и читатели "Рекламы" естественно предположили, что дача продается за рубли.
Дача. В Одессе. На "даче Ковалевского". В день выхода газеты начались звонки. Шли они с промежутком 3-5 минут. Четыре дня. Потом волна схлынула. Мы вздохнули. А потом нам позвонили из Москвы. Они совсем забыли нам сказать, что оплатили объявление на три недели вперед.
И два дня спустя все началось по новой.
Дача. Адрес. Пять минут от моря. Два строения. Сад. Огород. 300 квадратных метров. 16 плодовых деревьев. Ожидаемая сумма в у.е...
В очередной раз оттарабаниваю все это в трубку своим хриплым писком. Женщина на той стороне выдает встречное предложение.
Отвечаю: хозяин в Москве, зовут так-то, номер такой-то, связываться так-то.
- Простите, - говорит она, - а с кем я разговариваю?
Третья неделя идет.
- Вы, - отвечаю, - разговариваете с автоответчиком.
Пауза. Легкое всхлюпывание.
- А что... теперь такие делают?
На дворе 91 год.
- В Японии - делают. - мстительно отвечаю я.
И вешаю трубку.
Сорок минут спустя звонят из Москвы. В истерике. Что за японский автоответчик? Какой японский автоответчик? Что за аппарат "который совсем как человек, только голос пока механический"?
Оказалось, что эта дама действительно позвонила в Москву, но выясняла там не как приобрести дачу, а где приобрести меня.
На этой точке не прошедший тест Тьюринга автоответчик решил, что с него хватит - и отключил телефон.
А дачу у москвичей купили совершенно другие люди. Не по объявлению.

Будни SBS

Вчера в кабинку заходит завотделом и спрашивает:
- А что будет, если скрестить дикобраза и кобру?
Я (в легком безумии)
- Гилберт, а в чем дело?
- Начальник службы новостей написал мне, что новая административная амальгама сильно напоминает ему русскую загадку о том, что будет, если скрестить дикобраза и кобру. Вернее, результат тот же самый. Так что там будет?
- Вообще-то в оригинале там скрещивают ужа и ежа. И получается полтора метра колючей проволоки. А если дикобраза и кобру, то проволоки выйдет метра три, и колючки будут длинные и ядовитые. Вероятно.
- Ядовитые... - задумчиво говорит Гилберт и уходит.

Полчаса спустя заходит старший редактор.
- К тебе Гилберт заходил?
- Да.
- Ты не знаешь...
- Что будет, если скрестить дикобраза и кобру?
- Нет, зачем ему три метра колючей проволоки.

Занавес.

Два голодных программиста

Как-то раз в обеденный перерыв заходят две головы Антрекота в местный супермаркет рядом с колледжем. А там очередная рекламная акция. Стойка - а с нее предлагают на пробу еду в плошках. Судя по запаху, а также по наличию палочек и форме оных, китайскую. Два голодных преподавателя Java устремляются к стойке, вокруг которой - как удачно - ни души, распатронивают упаковки с палочками и быстро подхватывают по плошке. А там на рисе - по большому глазу. Карему. Видимо, вареному. И как прикажете это палочками есть? Оно ж обтекаемое. И скользкое. Были бы палочки японские, можно было бы проткнуть... но они китайские. Тупые.
А китайцы как справляются? Наверное, как-то справляются - китайцы же. Но мы-то не китайцы...
Два программиста зависают. Перезапустив цикл, одновременно приходят к решению - "надо попросить ложку". Поворачиваются к стойке - и только тут видят камеру.
Оказалось - это телерозыгрыш. Но нам сразу сказали, что в передачу мы не попадем. Нам, как выяснилось, при виде глаза, положено было кричать и шарахаться, а не решать инженерные проблемы.
А глаза нам съесть так и не дали. Они пластмассовые, и вообще реквизит.

Несумчатая баллада о круговороте вещей

В доисторические времена мы жили в городе Одессе и к началу мая перебирались на дачу. Дачей называлось недоразумение из известняка: две комнаты, закрытая и открытая веранды - и сад. Ночевало там порой до полусотни гостей. Тесно почему-то не было.
Под верандой обитало семейство ушастых ежей, а на кухне - некоторое (неизвестное) количество полевок, очень любопытных и доброжелательных. Но разговор не о них, а о тетушке Эмилии.
Тетушка Эмилия двигалась по кометной орбите. Она приезжала к нам, начинала наводить у нас порядок, страшно возмущалась, встречая организованное сопротивление всех обитателей дачи от хозяев до полевок, обижалась и убывала, чтобы уже где-то за Плутоном простить нас и начать обратное движение.
Итак, в один прекрасный вечер Эмилия приехала и начала было уборку - но была поймана и увлечена на ночное купание, а потом отправлена спать. Утром отец встал и пошел варить кофе. Сварил. Попробовал. Гадость страшная.
"Молоко скисло", - подумал он. Достал из резервного холодильника бутылку, вскипятил. Сварил еще кофе. Гадость страшная.
"Понятно, - подумал он, - опять в Молдавии что-то в речку спустили." Вывод был совершенно естественный - Одесса берет воду из Днестра, так что об авариях на молдавских химзаводах в городе узнают быстро.
Вылил воду из чайника, включил фильтр, нацедил свежей, попробовал. Вскипятил. Сделал кофе.
Гадость страшная.
Удивился. Проверил все ингридиенты. И с некоторым недоумением обнаружил в сахарнице соль.
Оказывается, тетушка Эмилия вечером помыла и солонку, и сахарницу, но посколько отличать их друг от друга могли только постоянные обитатели (включая полевок), она их, естественно, перепутала.
Узнав о происшедшем, Эмилия обиделась и уехала. А в 11 утра на дачу прибыла моя подруга Ира. Которую, естественно, нужно было покормить. И пока мы резали бутерброды и заваривали ей чай, ей рассказали об утреннем конфузе. Берет она свой чай, пробует. Гадость страшная. Потому что посмеяться все посмеялись, а пересыпать соль и сахар на место никто и не подумал.
Прошла неделя. Тетушка Эмилия добралась до орбиты Плутона, простила нас и вернулась. И начала помогать матери закатывать овощи на зиму. А в 11 утра приехала Ира. Нарезали бутербродов, налили чаю... Гадость страшная. Мы в сахарницу - а там сахар. А в солонке, соответственно, соль. Вода в порядке. Методом исключения добрались до заварочного чайника. Заварка соленая.
Оказывается мать вскипятила кипятильником литровую банку воды и засыпала туда соли - под огурцы. Пробегавшая мимо Эмилия увидела бесхозный кипяток - и тут же заварила из него чай.
Естественно, услышав наш громовой хохот, она обиделась, естественно уехала, естественно простила, а потом наступила осень и тетушка Эмилия уехала в Австралию.
А через год уехали мы. И ранним утром, еще не отойдя после 24-часового перелета, мой отец повлекся на кухню - варить кофе. Сварил, попробовал. Гадость страшная.
В сахарнице сахар, в солонке соль - а вот в молочнике была сметана. Вечером лопнул пакет и ее больше некуда было перелить...
Как дома, решили мы. И стало так.
А Ира тоже уехала, не в Австралию, в Питер. И как-то раз ей за собственным столом рассказали байку о возвратной тетке, голодной гостье и вечно соленом чае. Она пыталась объяснить, что это она пила этот чай - но ей, конечно, никто не поверил.

Баллада об ущербности атеизма

Сегодня утром выезжаю из дома в 7:30 утра на работу. Дорога на удивление чистая. Ни одной пробки. Ветер, правда, 40 узлов, но не 60 же. Приезжаю вовремя. Паркинг почти пуст, любимое место свободно. Хорошо. Странности начинаются внутри. В атриуме, как в животе у крокодила - темно, и сыро, и уныло. И никого, даже Бармалея.
Обычно в 8 народ весьма бодро кишит - уходит ночная смена, заступает утренняя, итальянцы кофе варят... Нету. Беру программу, включаю систему, а пока все греется, иду заварить чаю. В кухне сталкиваюсь с Жоржем, переводчиком с французского. Он тоже в недоумении.
8:30 Приходит Лилиан - переводчик со шведского и норвежского "А что так пусто?.."
9:00 Оба китайца - "А почему никого?"
9:30 Прибыл Ник, редактор. "Слушайте, мы тут, кажется, одни."
10:00 В коридоре появляется Ахмед, перевочик с фарси
"Эй, что вы здесь все делаете? Сегодня ж пасхальная пятница, выходной."
Все: "ЧТОООО?"
То-то никого нет...
"Ну Пасха. Праздник христианский. Ну я мусульманин и у меня срочная работа, а вы что здесь делаете?"
"Забыли." - говорит Жорж.
"Как забыли? Вы что, в Бога не верите."
Мы переглядываемся... видимо вокруг сплошь атеисты.
"В Бога, - наставительно сказал Ахмед, - надо верить. Во-первых, он есть, а во-вторых, праздник не пропустишь."
Мы опять переглянулись и разошлись по кабинкам, работать. Раз уж пришли.
А в 15:00 явилась охрана и погнала нас праздновать...

Несумчатая баллада о силе искусства

Как-то нас залили соседи сверху. Дело в том, что в славном городе Одессе вода на верхние этажи обычно не доставала. Вот и в нашем доме было также - холодная вода заходила в гости изредка. В отличие от горячей, почему-то. Поэтому "холодный" кран часто оставляли открытым - а вдруг пойдет? А в тот вечер по телевизору шла первая (вообще первая) серия бессмертного сериала "Богатые тоже плачут". И весь город нельзя было оторвать от экрана. Водозабор сократился, напор возрос - пошла, да что там, хлестнула вода. А ни нас, ни соседей сверху не было дома. В общем, в результате у нас в ванной упал потолок. Совсем. Мексиканские страсти проняли. Ванная получилась двухэтажная. Ну мусор убрали, а ремонтировать все это... не очень известно, когда.
Несчастные заливатели ходили умываться то к нам, то через площадку. А еще у них был кот. Черный, длинношерстный. Довольно большой. И как-то стираю я в ванной (машины нет, она была, но столкновения с соседским унитазом не пережила) и вдруг слышу сверху безумный мяв. Распрямляюсь - к счастью - и прямо передо мной в ванну плюхается кот. Он как-то умудрился открыть дверь. Вода - повсюду. Очки - летят, кот орет... Как мы его выпутывали из белья - отдельная песня. Потом мы его вытирали и пытались сушить феном.
А потом пришли хозяева. Они вернулись домой - кота нет, дверь в ванную открыта... Сдали мы им его.
Ну, в конце концов, потолок починили, все стало хорошо - только кот в ванную до самого нашего отъезда заходить отказывался и на лестнице от меня шарахался. Впечатлительный оказался.

О способности к счёту

Есть у меня знакомая, скажем, Марта. Очень милая дама, но вот беда, любит красивые места. И полна энергии. Поэтому, когда мы куда-нибудь едем, она всех загоняет вхлам – еще на ту гору, и на ту – а оттуда должен быть прекрасный вид... Все уже с ног валятся, а она свежа и полна энтузиазма. Так что народ как правило залегает на пикник, а с ней отправляют меня, потому что одну Марту отпускать как-то боязно – во первых, увидит еще что интересное, пойдет дальше и забудет вернуться; а во-вторых, возраст не тот. Ну и ползем мы с ней по склону на какую-то потрясающую обзорную площадку (то есть, я ползу, а она порхает) и она со мной разговаривает. Разговор несколько односторонний, потому что я берегу дыхание.

- Я, - говорит Марта, - всегда нравилась пожилым мужчинам.
Я тем более молчу, поскольку не очень могу себе представить, что такое пожилой мужчина с точки зрения Марты.
- И вот, еду я в Канберру поездом. А напротив оказывается очень милый пожилой человек, еврей. И мы так приятно разговариваем. А потом он берет меня за руку и очень так кокетливо говорит «А я знаю, откуда у вас это.»
На руке у Марты широкий коричневый шрам длиной сантиметров так в шесть. Повстречалась в океане с португальским корабликом.
- «Я, - говорит, - знаю, что это у вас. Это у вас номер, правда?» Старый идиот. - фыркает Марта. - Номер! Это надо же подумать, номер! Сколько мне по его мнению лет! Бог знает кто теперь ездит поездом. - и так она продолжает возмущаться до самой вершины. Осмотрев действительно впечатляющий, вполне марсианский пейзаж, мы начинаем двигаться вниз, к еде. А Марта все никак не может забыть своего оскорбителя.
- Номер! Да как он только мог подумать такое! Номер! Да где он видел румына, способного считать до десяти...

Так что есть у меня некоторое предубеждение против третьего рейха и его сателлитов. Есть.

Баллада о холодильнике

В Австралии кухонную электротехнику называют "белыми товарами". За цвет. Так вот, начал у нас помирать холодильник, и решили мы купить новый. И купили. Двухкамерный. Полупромышленный. С его предком, большим и белым, в 1911 году столкнулся "Титаник". Впрочем, предок, в отличие от "Титаника", успел дать плодовитое потомство, а оно, как это бывает с потомством, за поколения слегка измельчало. Но только слегка - "Титанику" встреча с нашим приобретением ничего хорошего не сулила бы.
В назначеный срок мы опустошаем старый холодильник (вынуть жирафа, вынуть бегемота, завернуть...), к дому подъезжает фургон (большой, белый), из него выкатывают по трапу предмет (большой, белый) - и заносят его вчетвером через балкон, потому что через входную дверь он не проходит, а через двойную балконную все-таки как-то. Закатывают его в кухню. Размещают... А на дверце морозилки здоровенная зигзагообразная царапина.
- Упс. - говорят грузчики.
- Упс. - соглашаемся мы. У нас же море в пяти минутах, влажность 90. Ржавеет все со страшной скоростью. Конец холодильнику.
- Давайте мы вам дверь заменим? - говорят грузчики.
- Нет, давайте вы нам холодильник замените. - мало ли что они еще там стукнули.
- Давайте.
И мы начинаем загружать новый, то есть бывший новый холодильник.
На следущий день в назначеный срок - вынуть жирафа, вынуть бегемота, завернуть, - к дому подъезжает фургон (большой, белый). Выносят они пострадавшего, заносят замену - я уже привычно держу балконную дверь. Ставят в нишу. А на дверце морозилки... другая зигзагообразная царапина.
- Упс. - говорят грузчики.
- Упс. - соглашаемся мы.
- Давайте мы вам все-таки дверь заменим? - говорят грузчики.
- Холодильник, пожалуйста. - говорим мы, и начинаем загружать.
На следущий день - вынуть жирафа, вынуть бегемота, открыть балконную дверь. Внесли-вынесли-закатили. На дверце морозилки...
- Упс... - говорим мы.
- Может заменим дверь? - предлагают грузчики.
- НЕТ. - отвечаем мы...
- Ну тогда ладно, не будем. - говорит бригадир и сдирает с дверцы морозилки страшную черную резиновую царапину.

О дворах постоялых

Как-то раз нашим летом, то бишт европейской зимой, поехали родители в очередное путешествие по Австралии. Новый год они должны были встречать под Мельбурном, на ферме у приятелей – и решили перед этим заехать в сам Мельбурн – погулять. Начали искать гостиницу. Искали, как и положено в техногенное наше время, по интернету. И вдруг смотрят – в центре города, мотель, 3 звездочки, все удобства и вполне подходящая цена. Даже пониже, чем следовало бы. «Тараканы, наверное», - сказал ойтец и отправил им по интернету же заказ. Погуляли они по городу, приезжают ночевать – и тут понимают, почему такие цены. Мотель оказался, как бы это выразиться, совмещенным санузлом. То есть по основной своей функции это публичный дом, но поскольку остаются свободные комнаты, то он еще прирабатывает как гостиница. А 10 вечера, а чужой город, а устали. Пошли они, вздыхая, унутрь, посмотрели номер – все очень хорошо, чисто, уютно, кондиционер, телевизор, ванная. И звукоизоляция полная. Остались. Еще утром позавтракали там.
И теперь утверждают, что могут с гордостью говорить, что провели ночь в борделе.

Несумчатая баллада о принципах

Однажды в студеную зимнюю пору мы шли по Парижу - был сильный мороз. Мороз, как раз, был не сильный. По московским меркам, так и вовсе никакой - жалкие -3. Но, в сочетании с парижской влажностью и ветром, результат выходил вполне. Было нас двое и, в виду предыдущих контактов с парижской погодой, наша совместная температура равна 78. И нужно было срочно что-нибудь съесть.
Картинка - Латинский квартал. Деревянный под старину ресторан, где подают фондю. На стене - чудовищных разменов голова лося - видимо, зеленые в это заведение не ходят. Приятельница хочет попробовать фондю - такое блюдо из расплавленного сыра с вином и специями, куда нужно погружать всякую разность - и мы заказываем фондю. Одно - потому что жаропонижающие и антибиотики сильно влияют на аппетит.
Приходит официант, выслушивает заказ и на ломаном английском заявляет, что мы не можем заказать одно фондю, потому что нас двое.
Я объясняю - мы хотим одно. На двоих. Мы делиться будем.
- Но вас же двое, вам будет мало.
- Нам будет достаточно. Мы хотим одно.
Официант уходит.
Появляется мэтр. И говорит:
- Простите, наш служащий, видимо, из-за плохого знания английского не так понял. Он мне сказал, что вы хотите заказать одно фондю.
- Правильно.
- Но вы не можете заказать одно фондю, потому что вас двое.
- Да, - говорю я, - двое. Но мы хотим одно. И побыстрее, если можно, у нас поезд.
- Нет, отвечает мэтр - вас двое и фондю должно быть двойное.
- Почему? - спрашиваю я.
- Потому что порции изначально рассчитаны на двоих.
- А если бы заказчик был один?
- Мы не смогли бы подать ему фондю. Это значит разбивать порцию, а повар на это никогда не пойдет. Но вас же двое, - чуть не плача говорит он.
Я прихожу в отчаяние и заказываю порцию на двоих. Приносят фондю. В этом количестве сыра можно утопить и ворону, и лисицу, и Крылова с Лафонтеном... Так что через сорок минут мы уходим, оставив на тарелке три четверти фондю на двоих и сфотографировавшись с лосем в качестве компенсации за моральный ущерб.
А формула "повар на это никогда на пойдет" прочно вошла в наш лексикон.

И о традициях

Еще кулинарное. Кэйт Джонсон (formerly of Oxford, UK) за ланчем рассказывала, как готовить оленину. Жалкие попытки рассказать о строганине были отметены с порога. Оленя надо, оказывается, повесить отвисеться. Тогда мясо будет мягким и сочным. Рассказывалось об этом с большим вкусом и знанием дела. Равно как и о разных браконьерских уловках. Оказывается, традиции Робин Гуда вполне живы среди оксфордской профессуры.

Хроники дома

Наши друзья купили дом. Вернее, они купили ДОМ. Огромный, три этажа, считая подвальный, крытая галерея, бассейн. В хорошем районе. И даже с каким-то подобием вида. Как вы сами понимаете, обычно стоимость такого рода сооружений исчисляется в цифрах, более напоминающих о пенницилине, чем о долларах (поскольку вколоть столько все же могут, а вот заработать – жизни не хватит). Но данный дом по своему состоянию напоминал сталинградский тракторный году эдак в 43 – и даже кое-чем ему уступал, о чем ниже. Так что сумма все же вместилась в пределы вероятия – и в представления банка. Социализм построен, поселим в нем людей.

1. Проблемы Лоуренса Аравийского
Как уже было сказано, приобретенный ДОМ несколько уступал сталинградсткому тракторному образца 1943 года. Дело в том, что зима в центральных областях России все же отличается некоей суровостью. Чего нельзя сказать об австралийской. А потому, сталинградский тракторный вряд ли кишел блохами от несуществующего у него киля, до отсутствующего же клотика. А ДОМ – кишел. Понять происходящее было невозможно – дом пустовал полгода. В общем, новые хозяева недоумевали как Лоуренс в Бисейте, - что же едят местные блохи в перерывах между визитами путешественников?
Фумигационная команда не помогла. Когда вслед за ней явилась китайская бригада снимать ковровое покрытие, она была мгновенно искусана в полном составе. И, естественно, потребовала прибавки. Впрочем, этот естественный порыв хозяевам удалось задавить, продемонстрировав собственные ноги. Стриптиз возымел действие и ковер бригада все-таки убрала – вместе с некоторым количеством бетона и 90% блох. (Вряд ли Лоуренсу удалось бы нанять достаточно китайцев, чтобы убрать весь песок в Бисейте.)

2. Проблемы мультикультурализма
Семь часов утра. Кухня. Плиточники-китайцы пытаются скоординировать действия с паркетчиками-ливанцами посредством плотника-грека. По английски не говорит никто. Через полчаса оглушительного гвалта со второго этажа спускается маляр-поляк и по-русски предлагает послать их всех туда, куда обычно в таких случаях посылают в России. Его понимают все - и страшно обижаются.

3. Мистика
Вечер следующего дня. Дочь хозяев заселяется в свою опаркеченную, перекрашенную и обезблошенную спальню. На следующий день она заявляет, что не может там находиться. Почему? «На меня СМОТРЯТ.» Кто? «Не знаю. СМОТРЯТ. Все время ощущаю чужой взгляд.» Поскольку человек она исключительно прозаического склада, родители забеспокоились. Может быть, действительно что-то неладно? С другой стороны, комната на первом этаже, выходит на собственный бассейн, соседских окон рядом нет... Решили проверить. В общем, хозяйка упаковалась в стенной шкаф, оставила щелочку. Дочка занимается своими делами – в 9 вечера как по часам на подоконнике одна за другой появляются 4 кошки. Садятся. И СМОТРЯТ. Видимо, ждут того товарища, который оставил в наследство всех этих блох... Но увы им, он далеко и не придет.

4. Мистика-2. Ночной зефир
Полночь. Хозяин оборудует кабинет в подвале. Хозяйка, бодро орудуя мастерком, приводит в порядок ванную на втором этаже. Раздается жуткий грохот. Хозяин летит наверх, в полной уверенности, что любимая жена погребена под грудой плитки. Хозяйка скатывается вниз, в убеждении, что подвальные перекрытия не пережили... Они сталкиваются на лестнице – и уже вдвоем бросаются искать дочь. Нет, все в порядке. Обходят дом – все на месте, ну, насколько это возможно. Что такое? Утром обнаруживается, что со стоящей во дворе пальмы упал лист. Метра на три. Ударился о крышу галереи, сломался – и частично застрял там, а частично рухнул в бассейн. Ветром сдуло.
Плохо быть пальмовладельцем... А их там вообще-то три, как у Лермонтова. И они, время от времени, линяют...

5. Человеческий фактор
9 часов утра. Кухня. Плиточники-китайцы, паркетчики-ливанцы, плотник-грек, мат на пяти языках – завезли не ту плитку. Хозяйка убывает с представителями бригады убивать поставщика. Дочь варит кофе на всех по трем разным рецептам. Стук в дверь. Преставитель горсовета.
- На вас поступила жалоба.
- От кого?
- От соседей.
Дочь тяжко вздыхает – шум с этим ремонтом действительно стоял страшный, а уж полночный лист наверняка перебудил весь квартал...
- На что жалуются?
- Говорят, что вы здесь строите гостиницу для путешествующих автостопом. Без лицензии.
- Ып?
- Простите, что вы сказали?
- Ып.
- А, «ып». А что вы имели в виду?
- Что мы не строим здесь гостиницу для путешествующих автостопом. Ни с лицензией, ни без лицензии. Живем мы тут. Пытаемся.
- Вы позволите нам посмотреть?
- Конечно.
- А это?
- Они не путешествуют автостопом. То есть, может, и путешествуют но не здесь, то есть не сейчас. Это ремонтники. Мы делаем ремонт.
- А почему они не работают.
- Плитку не ту завезли.
- А так бывает? Ну, не повезло вам.
Осмотрели.
- Да, действительно, недоразумение. Извините, пожалуйста. Мы этим паникерам сами все объясним, не беспокойтесь. Только скажите, что у вас вчера так страшно гремело?
- Пальмовый лист.
- Ып?
- Вот, посмотрите, он в бассейне. То есть, часть его в бассейне...
- Красиво. А как вы его туда спустили?
- Сам упал. Вы кофе не хотите?
- (Оглянувшись, решительно) Нет, спасибо. Я пожалуй пойду.

Баллада о лексике

8 часов вечера. SBS. Прибегает девочка из службы новостей. Надо срочно сделать субтитры для передачи о Дафуре.
- Позвольте, а они, что, по-русски говорят? - далеко, однако, тянутся щупальца университета имени Лумумбы...
- Нет. Не говорят. Они на zaghawa говорят.
- А я тогда тут причем?
- Ну у нас есть переводчик. И монтажные листы есть почти ко всему. Нужно только с ним сесть и субтитры сделать. И быстро.
- Ну давайте...
Приходит переводчик. Сафи. Очень симпатичный молодой африканец. Открывает рыбка рот... и выясняется, что по-английски он говорит с трудом. Звоню. Прибегает продюсерша. И говорит:
- Ну понимаешь, мы считали, что он по арабски говорит. И он так считал. Мы его хотели к Иосифу посадить. Но Иосиф его не понимает.
- Как не понимает?
- Не понимает. У них какой-то разный арабский. Но нам-то на завтра надо...
Ладно... Медленно, в три приема, через арабо-английский словарь делаем. Текста, естественно оказывается примерно втрое больше, чем по монтажным листам, но это будни. Ничего иного от службы новостей никто и не ждет.
Последний кусок. Секунд 20. Говорят очень активно. Субтитра – всего три. Прошу текст слово в слово. Переводчик выдает один и тот же текст, как машина. Ну, бывает.
Полночь. Приходит режиссер. Показываем. Все хорошо. В хвосте он вскидывается.
- Что, опять не тот кусок?
- Почему не тот?
- Ну был кусок, когда они у костра о женщинах говорят. А в субтитрах нету.
- Но это тот самый! - взивается продюсерша. - Мы же время замеряли. Сафи, это тот кусок?
- Хгэхм... тот.
- А где?!
И тут я вижу, как краснеет негр. Зрелище потрясающее. Был он в естественном состоянии черен как Чомбе в безлунную ночь, а стал серо-синим. Как осьминог.
- Да... - говорит, - они же там.., - говорит, - а здесь же женщины, - говорит, - и смотреть будут женщины... наверное. Как же можно?
У нас наступил некоторый столбняк.
- Понимаете, эти люди там, на пленке, они совсем плохие люди, они скот угоняют...
- Убивают, - понимающе говорит режиссер.
- Да нет, - отмахивается Сафи, - убивают все. А эти скот крадут, еду отбирают, с женщинами... вот. У нас и слов-то таких нет, они арабские слова говорят. Или французские. Ну как я это могу вслух сказать? Ну кто я такой буду?
- Переводчик. - говорит режиссер, наливаясь темной кровью. И к продюсерше, - Где вы его такого достали?
- В Африке. - пожимает плечами продюсерша. - Где ж еще?
Минут через пять мне удалось
а) выдворить их обоих
б) уговорить Сафи пересказать мне содержание беседы.
Подозреваю, что зрители были крайне поражены куртуазностью дафурских герильеро, но, кто может – пусть сделает лучше.

О личной жизни змей

Австралийская природа - это счастье мое! Сегодня нас вытащила на пикник родня, которой мы с удовольствием не видели бы никогда. И именно ту поляну, которую родственники облюбовали для пикника, избрали для устроения личной жизни две замечательных двухметровых черных краснобрюхих змеи. Прелесть этих товарищей заключается в том, что их бронепоезд стоит на запасном пути. Они отличаются исключительным для змей добродушием - если к ним не приставать. А вообще-то их яд для человека смертелен... А попробуйте освободить поляну от увлеченно предающихся личной жизни змей, не приставая к ним при этом...
В общем, поле боя осталось за змеями, пикник пошел прахом, а мы получили море удовольствия.
Они такие красивые...

О любви к французам

Сегодня опять дают на просмотр фильм. Документальный. Французский. О советской музыке. С английскими субтитрами, которые, естественно, нужно проверить. Потому что были прецеденты. Неплохой, в общем, фильм, потому что автор в основном молчит, а разговаривает Рождественский - а его всегда интересно послушать. И субтитры тоже ничего. Со всякими мелочами, но терпимо. Но на 15 минуте врезают хронику. Выступает Шостакович на каком-то собрании. И несет своим нечеловеческим голосом все, что положено в таких случаях нести. "Мы, советские композиторы..." Субтитр есть. И следующий есть. А на третьей фразе субтитры исчезают и вместо них на экране появляется надпись "Blah, blah, blah..." (*). И висит еще две минуты до конца речи.
И как мне после этого любить французов?

(*) "и прочая чушь"

Cемейное

Тетя Эмилия (впоследствии ТЭ): Я тут в русском магазине купила гречневую кашу в пакетах и теперь в раздумьи - она как-то подозрительно выглядит.
Я: А как называется?
ТЭ: "Царь-каша".
Чудовищная племянница Клара (впоследствии ЧПК), отрываясь от компьютера: Выбрасывай немедленно, она разбухает больше казанка и несъедобна.
ТЭ: Откуда ты знаешь?
ЧПК: Ну из названия же. Царь-пушка, царь-колокол... (ныряет обратно)

пятью минутами позже:
ТЭ: Есть старые английские фильмы про Холмса с Бэзилом Рэтбоном - "Шерлок Холмс встречается со смертью" и так далее. Это по какому рассказу?
Я: Не знаю. Эти фильмы имеют очень малое отношение...
ЧПК от компьютера: К действительности.

О гласе народном

Жил-был (и до какого-то времени благополучно) Джон Брогден, лидер Либеральной партии штата Новый Южный Уэльс (партия в оппозиции). И все у него было хорошо, пока сиднейская гостиничная ассоциация не пригласила его на один из своих приемов. Там он в течении часа с небольшим выпил шесть кружек пива и дальше события развивались по Лецу (Лец, как известно, утверждал, что алкоголь и антисемитизм в одном объеме жить не могут – как только алкоголь идет внутрь, антисемитизм лезет наружу). У Брогдена, надо сказать, букет был поразнообразней. Сначала он ущипнул за круп ближайшую даму. Дама оказалась журналисткой и Брогден ретировался. Потом он предложил следующей даме провести с ним ночь. Дама тоже оказалась журналисткой и Брогден опять отступил. В раздражении он начал крыть окружающих и неокружающих – и в конце-концов обозвал жену своего политического противника – лидера лейбористов и текущего премьера штата Боба Карра – «невестой по каталогу» (mail-order bride). Дело в том что белый как забор Тома Сойера и сухой как вобла Карр женат на очень милой китаянке из Индонезии. (Мы эту пару регулярно наблюдаем – они живут по соседству и по вечерам бегают трусцой на нашем пляже.)

Вот тут гварахнул гром. Ужаслый бармаглот прилетел и посмотрел на Брогдена своею азиатской рожей. Два дня Брогден отрицал, что горшок вообще был. На третий – начал извиняться. Карры извинений не приняли, Боб с тихим шипением заявил, что извиняться тут нечего, потому что никакой сопливый расист и не мог оскорбить его жену, до которой ему и как человеку, и как профессионалу до конца дней своих не дорасти, но вот на месте либеральной партии штата он поискал бы себе другого лидера – ну, если, конечно, они не разделяют взглядов этого.

Брогден начал объяснять, что уйдет, ежели партия прикажет. Партии, естественно, отдавать такой приказ не хотелось...
И тут вылез vox populi.

Мнение сумчатого населения:
А. пить не умеет (чтобы человека с шести кружек пива так развезло? Карр, впрочем, тоже не умеет, зануда. Но он же и не пьет.)
Б. трус (что ж ты от девушки отваливаешь, узнав, что она журналистка? Или не приставай, или не отваливай. Вон, Китинг даже английскую королеву за круп хватал – так он таки бабник, а не непонятно что.)
В. мелкий склочник (если тебе Карр не нравится, с ним и ругайся, а жену не трожь).
Г. держать удар не умеет (что ж ты за спины прячешься?).
Вывод – народу такие политики не нужны.

И вчера Брогден подал в отставку.

Баллада о котиках

Едут приятели по Новой Зеландии. Подъезжают к городку под названием Шевиот. А было им известно из надежного источника, что за Шевиотом есть колония котиков. Которую следует посмотреть. Потому что красиво. И котики. И начинают они в Шевиоте спрашивать, где эта колония.
А ответа нет.
- Котики?
- Котики, fur seals.
- Колония?
- Колония.
Молчание.
К следующему.
- Нам бы котиков, колонию...
- А вы куда едете?
- (Радостно) Туда...
- И вам котиков?
- Котиков.
- Ну я не знаю...
Заколдовано. Никто, ничего, как будто речь не о морских млекопитающих, а о расположении ставки Михаила Романова. Ну ладно, поехали.
Едут. Дорога вдоль моря, красивая. Остановились посмотреть. Видят, в воде, метрах в 50 кто-то резвится. Котик. Постояли, посмотрели в бинокль. На дороге появляется еще одна машина. Тормозит. Оттуда выбирается пара, едва не бегом к ним.
- Что тут у вас? - мол, что такого интересного углядели.
- Да котик...
- А... (с омерзением), котик. - повернулись, ушли, уехали.
- Слушай, а тебе не кажется, что они тут против котиков несколько предубеждены?
Едут дальше. Пляж. Камни. И на камнях - нескольколько пыльных мешков. Шевелящихся. Ну этих уже рассмотрели подробно, сфотографировали. Еще пляж. Камни. Мешки. Стало понятно, почему в городке никто не мог ответить на вопрос, где колония. Да везде.
Едут дальше. Нету. Нету. Нету.
- Слушай, давай вернемся, полпленки осталось.
- Ну давай, только другой дорогой.
И естественно заблудились. И начали выбираться. Выехали на какую-то площадку. Там парковка. И надпись "колония котиков". И верно. Машин на парковке - две. А на всей остальной территории - до самой кромки воды, на километра два в длину и метров триста вглубь - запаркованы котики.
Еще бы местные жители не были предубеждены. Машину поставить негде...
Что характерно, дамы по колонии ходили спокойно. А на мужчин самцы довольно активно вскидывались. Видимо, считали свои гаремы привлекательными для млекопитающих любого вида.

Баллада о расписании и упущенной возможности

Выдернули как-то меня в воскресенье с утра на работу. Как обычно - пожар. А надо сказать, что сиднейское метро по расписанию принципиально не ходит. И даже некоторые усилия к тому прилагает. Поэтому, поезд пришел на пять минут раньше, чем положено, а вот ехал - существенно дольше. И за остановки три до места назначения я вдруг понимаю, что если я сейчас сойду, то я успею купить себе биостимулятор - а потом сяду на экспресс, который тоже опаздывает, и ничего на том не потеряю. Выхожу. На станции "Северный Сидней" какой-то ремонт, цемент, надписи "проход закрыт"... как выходить наверх - непонятно. А на световом табло - температура 21 по цельсию, время 8:25 утра, 24 сентября 1989 года. Закрываю глаза. Открываю. 1989 года. Куда делся 2000? Было, было у меня желание все-таки попытаться просквозить наверх и посмотреть, как там оно в 1989. Но уж больно горячая работа ждала в службе новостей. Неудобно.
В сам 2000 меня потом несколько раз заносило. Разница пока никак не ощущается. Видно, временной промежуток невелик. А вот 89 больше не попадался...

О коррупции и преступности

Мы травоядные? Мы сумчатые? Да мы великие и ужасные хищники мирового океана. А травоядные живут на другой стороне глобуса.

Началось с того, что кто-то там на небесах – или наоборот – проникся неприязнью к нашей скандинавской подсекции. Первым выбыл Ларс. Он женился. И уехал в медовый месяц. На год. Затем пришел черед Занны – поскольку она уже была замужем, с ней случилась вещь куда менее приятная – у нее защемило нерв между позвонками. Опасного ничего. Но сидеть и работать – никак. И естественно тут же намело работы. Взяли двух студенток-переводчиц. Обучили. Посадили работать. Обеих через неделю поразил гонконгский грипп. Причем, грешили они на нашу систему кондиционирования (верю. единственное, что там не водится – это Кинг-конг, он не поместится), а потому возвращаться отказались. Ну тут уж всем все стало ясно. Как сказал наш зав, «Видимо, на это место метит Волдеморт.» Но работать-то надо. Вот мы и перебиваемся со студента на студента. Их хватает на несколько недель, ну, на месяц. Поэтому учить их бессмысленно – их просто подсаживают к переводчикам по очереди. Сейчас угораздило меня.

Первым шел фильм в стиле «нуар» про политическую коррупцию. Сижу, перевожу. Жду коррупцию. Нету. Перевожу. Нету. Главный злодей за 50 минут экранного времени успел а) соврать о состоянии угодившего в автокатастрофу партийного лидера и тем задержать внутренние выборы на три дня, б) скормить прессе дезу о муже своей соперницы (того обвинили в краже, а на деле он просто был разгильдяем и раззявой). Тут за дело взялись героические журналисты – ну, жду, когда их начнут шантажировать или, там, убивать. Ничего подобного. На сотой минуте они подловили главгада на лжи в прямом эфире – и его карьера закончилась. Спрашиваю студента своего:
- И это все?
- Да.
- А коррупция где? Ужасная?
- Да вот же. Это же по реальной истории... Он же врал прессе и коллегам. Скандал был на всю страну, люди ушам не верили. Это было такое... разочарование...

Пытаюсь понять, что мне это напоминает. Шварца. «Папа сказал неправду.»

Ладно. Следующим идет эпизод 18 полицейского сериала. Начало поживее. Тройное убийство. К делу подключаются граждане из разъездного отела по расследованию особо тяжких, повторяю разъездного. Он там один. И услышав, что в машине, брошенной убийцами, найден кроличий помет, заключают «Эйк и Аня». Личность убийц установлена. Они их всех знают по именам. Как тот персонаж Чапека. И публике все это кажется нормальным. Так и надо. Конечно, полиция должна сразу понять, кто это. Нормальные люди не убивают, а ненормальных – немного.

А вы говорите, сумчатые...

Баллада о когнитивном диссонансе

Первым законом, который принял австралийский парламент после получения независимости, был закон об эмиграции. Так называемый "Закон о белой Австралии". Существо его, думаю, понятно.

Но на всякую старуху есть свой студент. После того, как пал Сингапур, союзники сделали своей базой Австралию. И начали перебрасывать сюда войска. В том числе, естественно, и американские цветные части (в то время - только вспомогательные). Австралийский премьер Джон Кёртин стенал и стучал кулаком по столу, требуя, чтобы американцы уважали австралийские законы, но американская сторона резонно заметила, что японцы-то эти законы точно уважать не будут - и куда более перманентно. Так что Кёртин, в конце концов, сдался.

Поскольку Америка в то время была страной расистской по лысину орла, черные части, естественно, квартировались отдельно и даже клубы им Красный Крест пооткрывал свои. И к полному обалдению американцев обоих цветов, туда немедленно повалил сумчатый народ. Джаз потому что. Настоящий потому что. Негры обнаружили, что их обслуживают в ресторанах. Что им продают в магазинах. Что с ними с удовольствием танцуют белые девушки, а окружающие белые мужчины ничего не имеют против - ну, если конечно не метили туда же сами.

Начались драки между белыми австралийцами и американской военной полицией - из-за негров.

Типичная картинка - заходят черные солдаты в увольнительной в бар, где-нибудь в Южном Брисбене или Таунсвилле. Им, естественно, наливают. Они сидят себе. Приходит военная полиция и начинает их выдворять. Если в зале только гражданские, может выйти по-разному. Если есть австралийские солдаты - будет драка. Если кто-то из негров с девушкой - драка будет в любом случае.

Негритянскую бейсбольную команду в том же Брисбене пригласили играть с городской. Американский комендант пробил крышу. Городские власти не поняли, в чем дело. Матч состоялся.

С местными жителями пытались объясняться - мол, ну если бы к вам зашел местный черный, абориген, вы бы ему стали наливать пива...

Стандартный ответ: "Если он в форме? Да конечно. И первую кружку за счет заведения."

Вот тут до американского командования начало доходить. Австралийцы были не менее предвзяты и предубеждены, чем белые американцы. Только у них граница не там проходила. Говорит на твоем языке, выбрал жить в твоей культуре, пошел добровольцем воевать на твоей стороне - значит свой. Может, и не первого сорта свой, может, дочку за него и не станешь выдавать - но и соседу, если он вдруг выдаст, ничего дурного не скажешь - его дело.

У американцев беда, им colour line размывают - а австралийское правительство на все жалобы отвечает "Мы вас, ребята, предупреждали. Теперь как хотите, мы наших граждан переделывать не собираемся, да и не можем."

В общем, так и продолжалась эта свистопляска до конца войны. Что в Австралии, что на островах. Причем, австралийцы в упор не понимали, из-за чего сыр-бор - как можно не числить в своих тех, кого позвал с собой воевать? А аргумент о белой расе на них не действовал - они-то принадлежность по поведению считали.

Причем, ведь расисткой страной была Австралия. И аборигены гражданами не были - чтобы гражданином стать, абориген должен был из общины выйти и клятву в том дать (и поручителя найти, не забудем). Но, вот, не сошлись диаметром.

О духовности и прогрессе

А вот это не баллада. Это даже не факт, это хуже чем факт - так оно и есть на самом деле. Австралийское Библейское общество перевело Библию на язык SMS. Чтобы передать Библию по телефону, потребуется около 30000 сообщений. Задача проекта - принести Библию в каждый сотовый. Потому что cool.
А выглядит она в переводе примерно так.

In da Bginnin God cre8d da heavens & da earth. Da earth waz barren, wit no 4m of life; it waz unda a roaring ocean cuvred wit dRkness. (Genesis, chapter 1, verses 1-2).

God luvd da ppl of dis wrld so much dat he gave his only Son, so dat evry1 who has faith in him will have eternal life & neva really die. (John, chapter 3, verse 16).

U, Lord, r my shepherd. I will neva be in need. U let me rest in fields of green grass. U lead me 2 streams of peaceful water. (Psalm 23, verses 1-2).

Wrk hard at wateva u do. U will soon go 2 da wrld of da dead, where no 1 wrks or thinks or reasons or knws NEting. (Ecclesiastes, chapter nine, verse 10).

Respect ur father & ur mother, & u will live a long time in da l& I am givin u. (Exodus, chapter 20, verse 12).

Жизнь ночная

Два часа ночи. Едем с работы. Есть хочется. Очень. Но не в супермаркет же ехать. Проезжаем мимо Гайд-парка - в каждом приличном колониальном городе, конечно же, есть Гайд-парк, в самом центре. В приличном австралийском городе, впрочем, там водятся поссумы и летучие лисицы, а не ораторы. Видим огоньки. Гулянка какая-то. Кажется большая. Саксофон ветром доносит. А если гулянка, то, может, живая еда... Паркуемся. Идем. Вокруг фонтана кругом стоят маленькие белые киоски и над ними горит надпись Night Noodle Market.
И действительно все булькает и пахнет разнообразной азиатской лапшой.
Подхожу.
- 5 большая, 3 маленькая. - говорят из окошка.
- Большая что?
- Порция.
- Чего?
- Лаксы с креветками. - суп такой. Острый, вкусный, с лапшой.
- Почему ночью?
- Есть. Вы хотите есть? - с беспокойством спрашивают меня.
- Да. Хочу. Маленькую. Две.
- Вот и хорошо. - совсем успокаиваются там и выдают мне два горячих картонных пакета, ложки, вилки и салфетки.
И мы сидим на краю фонтана, едим лаксу и слушаем саксофониста.
Почему он играет ночью, мы не спрашиваем. Его же хотят слушать, вот мы, например.

Первая реакция

Сидим как-то с переводчицей с индонезийского, переводим фильм о всяком индонезийском сепаратизме. Снимал американец, который прожил там несколько лет и плотно с этими сепаратистами общался. И к нам загоняют стайку студентов-лигвистов. Посмотреть, как работаем. Студенты как студенты, щебечут. Мы им объяснили, как работаем, потом показали, что успели сделать. На 15 минуте фильма студентов начинает перекашивать. В чем дело? А дело не в индонезийском правительстве - с ним все ясно. И не в сепаратистах - с ними тоже все ясно. Дело в журналисте - как смел этот ... .... .... показывать, кто принимал его в джунглях, снимать их лица, называть имена. Даже если он не сочувствует сепаратистам (а он им как раз сочувствовал) - дело-то он имел в основном с простыми людьми, которым некуда деваться. Их же опознать легче легкого, что ж он делает? Пришлось успокоить их и сказать, что журналист действительно болван исключительный, а вот людям этим, увы, ничего не грозит - волна печально знаменитого цунами прошла именно по той части побережья. Из принимавших его никого не осталось в живых - а то б мы этот фильм и не показывали.
Студенты успокоились и дальше интересовались только техническими вопросами.
Это называется первая реакция.