Баллада об уважительной причине
Баллада о трудностях военной жизни
Баллада о законопослушном питоне
Баллада о мультикультурализме и его последствиях
Баллада о зубах кузины Элеоноры
Баллада о тараканах и их проблемах
Баллады о мультикультурализме-2
Истории с двух работ или жалостная песнь для общего успокоения
Леденящая душу история о законопослушном Антрекоте
Баллада о новом платье попугая
Баллада о происхождении видов
Баллада о непереводимой игре слов
Баллады с SBS
Превратности таможни
О живности - сумчатой и не очень
Баллада о диете и первой помощи
О странностях работы
И о погоде
Будни SBS
Баллады о Марке Стоиче
Баллада об Иване Грозном
Баллада о служебном соответствии
Будни SBS: Дао для чайников
Очень страшная история
О встречных перевозках
Будни двух работ
О храме и вертепе разбойников
О вкусе утконоса
О зависшем лифте
Баллада о дорожных знаках
Размеры ухи
Баллада о слоне
Баллада о Маргарите на балу у Сатаны
Вещи не нужные в хозяйстве
Баллада о страшной ночи
Баллада о шумовых эффектах
Сушилка - это не роскошь...
Аварийный выход
Названия и разговорчики
Дом, которым заведует ЖЭК

Сумчатые баллады - часть вторая
Сумчатые баллады - часть третья

Баллада об уважительной причине

Моя коллега по студии, редакторша Пенни опоздала на работу на полтора часа. Приехала и рассказывает: она уже совсем собиралась выходить из дому, как звонит соседка, недавняя иммигрантша откуда-то из Португалии и истерическим шепотом сообщает, что у нее во дворике сидит крокодил.
- Не может того быть,- говорит Пенни,- у нас на юге такого не водится.
- Что значит, не может быть! Он длинный, зеленый, лежит на парапете бассейна. Я подхожу, а он пасть открывает! А она сииииняяя. - плачет соседка. - Я даже заднюю дверь не закрыла с перепугу, а что если он в дом полезет?!
- А может, это все-таки ящерица? - спрашивает не до конца убежденная Пенни.
- Какая ящерица. Крокодил! Аллигатор! Точно как в кино, только поменьше. Может, он маленький, бэби. Ты будешь делать что-нибудь, или нет!!!
За это время Пенни успела решить, что
а) у соседки явная истерика, которая сама по себе требует вмешательства;
б) километрах в 10 есть довольно приличное болото, и если никто там еще не видел крокодилов, то это никак не означает, что их там вовсе нет.
А потому Пенни взяла сотовый телефон и вызвала полицию. А сама двинулась к соседке. Через парадный вход - на случай, если пришлец бесчестный на самом деле крокодил. Пришла, соскребла соседку ложечкой со стенок, поставила чайник, сделала кофе, накачала соседку тамошним заменителем валерианки и вышла на задний двор. И действительно - лежит. Большое – метра полтора, темно-зеленое, с хвостом. Лежит на кафеле у самой воды, на солнышке греется. Прибрежный варан, или гоана, как их здесь называют. Увидел Пенни, открыл пасть. Пасть впечатляющая - ярко-синий язык и полный боекомплект зубов. Пенни вернулась на кухню, нашла пакетик чипсов и пошла удовлетворять животное. Но не успела - прибыли блюстители закона. То есть - пришел местный полицейский в сапогах и толстых перчатках, взял варана за хвост, перекинул через плечо и унес. К тому времени хозяйка дома пришла в себя и заявила, что у них в Португалии фауна такого себе не позволяет.
На что Пенни резонно ответила, что здесь ей не Португалия и нечего распугивать всех варанов в округе.
И поехала на работу.
На работе все с удовольствием выслушали эту историю и дружно решили, что Пенни, наверное, просто проспала.
Потому что даже самая последняя португалка не стала бы поднимать такой шум из-за обыкновенного варана. Тем более, что метр с кепкой - это совсем немного - взрослый варан тянет на все три.

Баллада о трудностях военной жизни

Пару лет назад расквартированные в Квинсленде части австралийской армии были вынуждены перейти с трубы на флейту. Дело в том, что по устройству своей глотки местные кукобарры трубу копировать могут (и с удовольствием копируют), а флейту - нет. Решение было принято после того, как в течение нескольких недель в разных точках Квинсленда кукобарры трижды скомандовали построение (чем-то им пришлась эта команда).
Кукобарра - это такой отъевшийся австралийский зимородок (то есть выглядит как европейский - только раз в 10 больше). Ест змей. Если бросить кусок мяса, будет долго бить его о землю, убивая. Подражает практически всему - от автомобильных сирен до сигнала пешеходного перехода. Когда не подражает, гнусным образом хохочет. На свежего человека производит сильное впечатление.

Баллада о законопослушном питоне

"Раз однажды в магазине" - то бишь в мирном курортном городке Порт Дуглас - "Где игрушки на витрине" - то бишь на набережной, в пешеходной зоне где всякие кафушки под тентами - "Появился хулиган." - а вот тут и поправок не требуется.

Действия хулигана были самые что ни на есть хулиганские - он опрокидывал столики, ругался и вел себя безобразно. Кто-то позвонил в полицию. Пока она там ехала, пьяный обормот подошел к дереву и увидел, что с дерева свисает хвост. Он, естественно, дернул. На том конце не отозвались. Он дернул еще. Никакой реакции. Очень от этого расстроившись, товарищ стал колотить хвостом о дерево - и тут сигнал, видимо, прошел, потому что откуда-то вынырнула голова, а за ней еще несколько метров шеи - или тоже хвоста - в зависимости от точки зрения. В общем, хозяином хвоста оказался страшно недовольный питон метров так на пять - и соответствующей толщины. И стал он в полном соответствии с традицией обвивать оскорбителя кольцами и в них душить. И тут приехала полиция.

При виде сине-белой машины с сиреной, питон развернулся и выпустил хулигана. Полиция забрала и пьяницу, и питона, но пьяницу - насовсем, а питона час спустя привезла обратно и поместила на дерево.

Полиция объяснила, что к змею никаких претензии не имеет - границ необходимой самообороны он не превышал, при появлении законной власти, немедленно освободил задержанного, и вообще его действия полностью вписываются в понятие "citizen arrest".

Эту историю показывали в наших новостях чуть ли ни целиком - вся сцена с хвостом неизвестного происхождения была заснята камерой безопасности одного из кафе.

Баллада о мультикультурализме и его последствиях

Итак, жил в Австралии один ливанец, который не говорил по-английски. Но ему все же хотелось устроить свою личную жизнь и он каким-то образом дал объявление в газету. На него откликнулась некая китаянка, которая, кстати, тоже не говорила по английски (интересно, как объявление читала?).

Несмотря на лингвистический баръер, стороны довольно быстро договорились, и где-то через неделю после знакомства ливанец провел у китаянки ночь. Утром она провожает его к машине, все прекрасно, солнышко, там, птички... И вдруг из соседнего подъезда вылетает какой-то явно взбудораженный тип – как впоследствии выяснилось, жестикулянтом был некий серб, тоже не говоривший по-английски – и начинает что-то бурно объяснять ливанцу. Бедняга ливанец не понимает даже, какого языка он не понимает. Он китаянке – «Э?» - мол, что такое? Она ему «Аааа», мол, поезжай, все в порядке. Послушный ливанец садится в машину. Видя это, разъяренный впоследствии серб, выхватывает неизвестно откуда длииный нож и тычет им в китаянку. И бросается бежать. В дом. А за всем этим с лестницы наблюдает местный уборщик, испанец, который, естественно, тоже не говорит по-английски.

Серб влетает в дом, и на месте происшествия остаются – стоящий столбом испанец, сидящий в машине ливанец и китаянка, которая лежит на дорожке и течет. Ливанец из машины испанцу – «Э?» - мол, что ж это такое? Испанец ему «Э?» - а я почем знаю?. В конце концов, ливанец сообразил употребить международное слово «полис». Испанец знал, где ближайший участок. Они подхватили китаянку в машину и повезли туда. Ливанец впоследствии объяснял, что понимал, что пока он растолкует ситуацию «скорой» - будет уже поздно, а в полиции ножевое ранение должны опознать сразу, без перевода – да и первую помощь там оказать есть кому.

Так что уехали они. А тем временем серб поднялся на четвертый этаж, открыл окно и выпрыгнул из него. Наблюдала эту процедуру дочка китаянки, которая после, а также, вероятно, вследствие этого впала в жестокую истерику и потеряла дар связной речи.

Далее следует коронерское заседание по поводу всей этой истории. Присутствуют – ливанец, испанец, дочка китаянки, пребывающая в шоке, и труп серба. Присутствуют также – переводчик с арабского (мой коллега Джозеф), переводчик с китайского (непонятно, зачем он нужен, поскольку китаянка в коме и в больнице, а дочь ее прекрасно говорит по-английски, но по причне шока, не способна внятно объясняться ни на каком языке), переводчица с сербского, нервно поглядывающая на дверь, за которой лежит ее клиент (У нас с Джозефом получилась вполне содержательная беседа о технике зомбирования, применяемой в австралийских судах, и о том, имеют ли показания покойника юридическую силу.) Присутствую – как видно из предыдущей фразы – также я. То ли серба сначала с перепугу приняли за русского, то ли их в школе научили, что русский – язык межнационального общения... В общем присутствую я – при полном параде, включая жилет. Отсутствует – переводчик с испанского.

Несчастный коронер пытается поговорить с испанцем по-французски, от чего испанец окончательно теряет дар речи. В конце-концов, кто-то вспоминает, что в секретариате соседнего гражданского суда есть компьютерный техник-бразилец, который, будучи бразильцем, должен говорить по португальски. Позвали бразильца. Пришел бразилец и методом Паганеля стал объясняться с испанцем, а потом переводить это все на свой бразильско-португальский английский. Началась вся эта бодяга в 10 утра. Часам к трем стало понятно, что ничего не понятно. Главные фигуранты, кто в коме, кто еще дальше, а все остальные ничего не знают по причине языкового баръера. Серба реанимировать не стали. Коронер зафиксировал в протоколе факт вооруженного нападения с последующим самоубийством. В графе «причина» поставили «неизвестна».

Баллада о зубах кузины Элеоноры

Моя двоюродная сестра живет в Новой Зеландии. По профессии она программист, а по призванию, как выяснилось, фермер, и уже энное количество лет разводит в теплицах всяческие орхидеи. И вот однажды у нее заболел зуб. Что делает фермерша, когда у нее болит зуб? Едет в город. В Окленд, к дантисту. И у дантиста выясняется, что отдала концы старая советская пломба. Ее сняли - и, увы и ах, надо чистить канал. Почистили и сказали - погуляйте часа четыре, только не ештье ничего.

А что делать в Окленде, если не есть? В городе из всех достопримечательностей - 52 вулкана, из них восемь действующих. Кратеры заросли травой - там стадионы, парки, где-то пасутся коровы... Отличить действующий вулкан от потухшего большую часть времени совершенно невзможно. Зато меньшую часть времени разница видна невооруженным глазом. Новозеландцы к этому относятся с присущим им (даже с точки зрения австралийцев) флегматизмом. Когда пару лет назад в 50 километрах от фермы рванул один из самых больших тамошних дымокуров - причем рванул так, что было видно из Австралии, мы кинулись звонить - и попытке на десятой поймали мужа моей кузины Витю. "Витя, что вы делаете?" - закричали мы, полагая что они спасаются бегством от раскаленной лавы. "Как что? - удивился он,- Камеру перезаряжаем."

Но это лирика, а ей-то нужно было убить четыре часа - и при этом не есть. Шла она по городу в поисках кинотеатра и увидела надпись "Открытый чемпионат Новой Зеландии по шахматам". И зашла. Вышла она оттуда через три с половиной часа с титулом вице-чемпионки.
Вице-потому что первый тур она пропустила и ей его засчитали как поражение.

И поехала второй доской защищать честь Новой Зеландии на шахматную Олимпиаду в Стамбул. Говорила потом, что первые первыми, а вторые доски вполне могли устраивать свой чемпионат со своим официальным языком. После того, как девочка с Виргинских островов, черная как совесть тирана, на втором ходу обратилась к ней по русски, она уже ничему не удивлялась.

Играли они хорошо, и Новая Зеландия переехала с 92 места на 64. За что благодарное правительство премировало кузину с тренером - то есть мужем - поездкой в Европу.

Мораль - и из больного зуба можно извлечь массу пользы, если с толком его употребить.
Да, а сейчас она уже первая доска, поскольку на следующий чемпионат она пришла вовремя.

Баллада о тараканах и их проблемах

Как-то на работе прохожу мимо кабинки Кейт Джонстон и слышу странные сдавленные зуки. Кейт - очень милая хипповая дама лет шестидесяти - и вся контора знает, что у нее пошаливает сердце. Открываю дверь и вижу - сидит соверешенно багровая Кейт и истерически булькает в телефон. Извиняюсь. Уползаю. Минут через пять Кейт заходит ко мне и рассказывает. Звонила ее подруга, которая работает в Олимпийской деревне в Хомбуше (это район такой, там в 2000 Олимпиада была, фантастика, поезда по расписанию ходили - как при Муссолини). А работает она там старшей по лягушкам. Дело в том, что в полукилометре от Олимпийского комплекса есть здоровенный котлован, где обитают какие-то исключительно редкие лягушки. И чтобы они не дай бог не пострадали, Олимпийский комитет приказал их всех радиофицировать и создать специальную службу наблюдения. Ну вот, а той ночью был аврал и переполох. Какая-то лягушка покинула родной котлован, пропрыгала из Хомбуша в Конкорд, сожрала там двух тараканов и вернулась домой. (Уж не знаю, как они вычислили тараканов - лягушка, конечно, радиофицирована, но тараканы-то вряд ли…) Так вот, мало что они всю ночь ее отслеживали (этих лягушек в мире всего несколько тысяч, из них 800 в этом котловане), так на них теперь валится комиссия - разбираться, чего эту тварь зеленую так потянуло на конкордских тараканов. Каких именно ей условий дома не досоздали, что она за восемь километров кормиться двинулась? Вот тут Кейт и потеряла самоконтроль. А подруга обиделась.

А средний таракан - 6-7 см в длину. Бывает до 10. И еще они летают.

Дополнение. В конеце января у меня полетела новая плита. Две конфорки приказали долго жить. Звоню в страховку. Приезжает ремонтник, такой себе англичанин-англичанин - сразу видно, что только с родного острова - весь в розовых пятнах: под наше солнышко подставился. Cмотрит он на плиту и говорит «Переключатели перегорели. Это наверняка тараканы. Их морить надо.» И дальше следует лекция о том, как опасны тараканы рядом с электроникой, как их легко морить – и так далее. А сам товарищ все это время панель разбирает. А я уже понимаю, в чем дело, и жду. Вещает он, что они там у нас вообще расплодились – раз два переключателя... И тут панель снимается и видим мы с двух сторон поджаренного австралийского летучего таракана длиной так сантиметров в 7. Англичанин сказал нечто вроде «хххх», а я тактично промолчамши.

Баллады о мультикультурализме-2

Одна наша приятельница, в тщетной попытке похудеть, стала есть корм для птиц. Birdseed. Такие прессованые брикеты из всяких семян и орехов – угрызть невозможно, калорий ноль, а ощущение что что-то все-таки ешь. И заходит она в китайскую лавочку, купить очередной пакетик. А там новый китаец. Она просит у него birdseed (то есть птичьи семена). Китаец некоторое время хлопает глазами и затем спрашивает “What kind of bird would you like to plant, ma’am?” ("Какой вид птиц вы желаете посадить, мэм?") Впоследствии оказалось, что он две недели как с материка, что ему интенсивно показывали Австралию и что птицы, растущие из семян, не показались ему особенно странными на фоне прочих здешних обстоятельств.

Другой наш приятель, австралийский поэт, а по специальности врач-психиатр, в молодости стажировался в больнице в Канаде - как-то его туда занесло. 20 километров до полярного круга. Снега. Инуиты. И привозят к нему как-то совершенно сумасшедшую эскимоску - и выясняется, что на ее диалекте в округе никто не говорит. Заказали переводчка. Через три дня пришли аэросани и переводчик. Ну провели они с безумицей беседу, в ходе которой Крэйг был вынужден пару раз брать поправку на переводчиков акцент. И когда они закончили, он спросил его "Вы откуда, не из Штатов?" Перевочик посмотрел на него безумными глазами "Побойся бога, парень - я из-под Аделаиды!" Канада. Зима. 20 километров до Полярного Круга. Австралиец переводит австралийцу с редкого диалекта эскимосского.

Истории с двух работ или жалостная песнь для общего успокоения

Первый эпизод начался с того, что моя коллега по техникуму - индонезийка с внутренне противоречивым именем Эммакулата - в очередной раз пожаловалась за чаем, что в Австралии не достанешь самых простых вещей. Вот есть, например, такая индонезийская крупа - шамлин называется. То есть, это она в Индонезии есть. И в Китае. И даже в Англии. А в Австралии ее как раз нет. А она идет в кучу блюд составляющим. И сама по себе, если поджарить и с соусом - объедение. А уж каша из нее всем здешним овсянкам сто очков вперед даст. Она этот шамлин здесь три года найти не могла, наконец, посоветовали ей какую-то лавочку на другом конце города - вот она туда в следующий понедельник поедет. Да, - думаю я - вкусная, наверное, крупа, если за ней за 70 километров едут. Тут в разговор вступает коллега Дэниел и говорит, что ел этот шамлин в Куала-Лумпуре, и действительно вещь совершенно замечательная, и нельзя ли ему упаковочку, раз уж Эмма все равно едет. Я думаю, и тоже заказываю пакетик. А в понедельник прихожу в колледж и встречает меня сияющая Эмма - купила. И дешево совсем - доллар семьдесят упаковка. Беру я эту упаковку - и только присущее мне исключительное чувство такта в сочетании с острым спазмом челюстной мышцы удерживает меня от хохота. Загадочный бесценный индонезийский шамлин оказался мелкой белой крупой - в просторечии - манкой. Каша из него, видите ли, замечательная получается...

Леденящая душу история о законопослушном Антрекоте

Как-то раз наше налоговое бюро прислало мне счет. Смотрю я на него и горько рыдаю. Дело в том, что по причине переводческого моего заработка эти негодяйские личности систематически навешивают на меня provisional tax, каковой надо платить чуть ли не на полгода раньше всего прочего налога. Жалко страшно. Но я человек порядочный, раз выписали - надо платить. И в понедзялок, в перерыве, влекусь я на почту.
Прихожу. Предъявляю счет, достаю карточку.
Девочка за стойкой смотрит на меня
- Вы не сможете у нас это оплатить.
- Почему? Вот же карточка.
- У нас правило. Мы кредитные карточки не принимаем.
- Но это не кредитная карточка. Это дебитная карточка, на ней деньги лежат.
- Тогда мы тем более не можем ее взять.
- Почему?! - удивляюсь я.
- Потому, что если это ваши сбережения, то у вас там лимит. Вы не можете снять больше тысячи в день.
- То есть как это не могу? Это "виза". Нет у меня никакого лимита.
- Если это "виза", то мы не можем ее взять. Мы не принимаем кредит.
- Это дебитная "виза". У меня на ней деньги лежат. Много. И никакого лимита. Да вставьте вы ее в ваш аппарат - он вам то же самое скажет.
Засовывает. Я набираю код. Девочка жмет на какие-то кнопки, проверяет. Так и есть - нет лимита.
- Не может быть. - говорит девочка и зовет старшую.
Приходит старшая, выслушивает девочку, глядит на экран, говорит "Не может этого быть" - и идет звонить в банк.
Дозванивается. Я называю имя, фамилию и номер карточки и злобная банковская китаянка объясняет им, что да, то есть нет, нет никакого лимита.
Старшая уходит, продолжая недоуменно качать головой.
- Теперь,- говорю я, - я могу заплатить?
- Нет, конечно. - отвечает девочка.
- Но почему??? - я взлетаю к потолку и некоторое время вишу там, бия крыльями.
- Потому что лимит.
- Какой лимит? Вам же ясным китайским языком сказали - нет у меня лимита!
- Не у вас. У нас. Мы не можем принимать к оплате наличными суммы более двух тысяч.
- Послушайте, это же не наличные. Это карточка. Видите, карточка. "Виза". Электронный перевод.
- Кредит мы не принимаем.
- Дебит.
- Это не имеет значения. У нас лимит. Мы принимаем только чеком или наличными. Ваша карточка - это определенно не чек. А наличными мы можем принять к оплате только две тысячи. А у вас больше.
Я дышу пламенем на кассовый аппарат и зову старшую.
Приходит старшая, без слов берет мою карточку, вставляет ее в карточкоедку и показывает мне, что третьего действительно не дано. Или оплата чеком - и тогда машина требует номер чека и всю прочую параферналию - или наличными - и тогда оно больше 2000 не принимает. Плюется. Из соображений безопасности.
Я смотрю на них троих вместе с аппаратом. И спрашиваю
- Простите, а почему вы мне этого сразу не сказали? Зачем вы меня пол-часа здесь продержали? Зачем в банк звонили?
- Ну как же, - отвечает девочка,- должны же мы были выяснить, есть ли у вас на карточке лимит или нет.

Баллада о новом платье попугая

В Сиднее осень, и моя тетка Эмилия вяжет. Она смотрит " Обыкновенное чудо", которое знает наизусть, и старательно считает петли.
В доме ее приятельницы живет попугай. Он как бы член семьи. И он заболел странной попугайной болезью - начал лысеть. То есть терять перья. И за полгода облез совершенно. Если существует суп из попугаев, этот готов полностью - на нем нет ни перышка. Просто здоровенный голый попугай. А отопления в сиднейских домах нет. Желающие покупают электрообогреватели - хитеры. Попугаю купили хитер, но он мерзнет все равно. Он мерзнет, у него портится характер, а воспаление легких для птиц - смертельная болезнь.
Теперь моя тетка вяжет ему свитер.
Это уже второй. Первый она связала зеленый, а зеленое носить попугаям, оказывается, западло, поэтому голый идиот сразу же раздергал зеленый свитер по ниточке. Единственное, что у него сохранилось от прежней жизни - огромный и крепкий клюв. Вот этим клювом за две минуты он и ликвидировал зеленый свитер.
Новый свитер - розовый.
- Понимаешь, - грустно говорит тетка. - я не могу точно вывязать проймы. Он не дал измерить проймы, когдя я его обмеряла. Он не хотел поднять крылья ни за что. Я боюсь, что сделала слишком большие проймы.
Осень. По ночам температура падает до плюс пятнадцати. Дождь. Попугай кутается в новый свитер. Он-таки немножко великоват и попугай прижимает крылья к бокам.

Баллада о происхождении видов

Лет через пять после нашего приезда в Австралию прибыл Евгений Евтушенко. Он представлял здесь свой новый роман, который назывался скромно - "Не умирай прежде смерти". Во всяком случае нечто вроде этого. Эмигрантская общественность с пожелтевшими вырезками стихотворения "Бабий Яр" отправилась на вечер встречи с поэтом.
А у нас что-то было плохое настроение – и как раз на следующий день мы всей семьей отправились поднимать его в сиднейский зоопарк - Таронга-Зу. Поплыли на пароме через Сиднейский залив прекрасным солнечным днем. И все было хорошо. И в зоопарке, как всегда, казалось, что постоянных обитателей больше чем посетителей, и жили эти обитатели вольготно и просторно, так что услышать их было легче, чем увидеть.
Добрались мы до павильона ночных животных. Они тоже содержатся в как бы естественных условиях - во мраке слегка подсвеченном синим. Поэтому спутники мои сразу заявили, что ночных животных от ночных же кустов и трав отличить не может, и отправились на солнышко покурить. А я стою себе и рассматриваю поссума-летягу, который висит на ветке в свернутом виде и выглядит как меховой хвост без всяких признаков обладателя. И вдру слышу за спиной «Боже, что это?» По-русски, естественно. Я объясняю, что это не что, а поссум, просто неразвернутый и что хвоста там на самом деле сантиметров тридцать от силы, а все остальное – сам поссум.
А минут через пятнадцать мы вываливаемся на свет божий, и тут я обнаруживаю, что шел за нами высокий, морщинистый как гаттерия товарищ в гавайской рубашке с очень знакомой физиономией.
И мы все как-то поскучнели - это было явление из очень прошлой жизни...
По выходе, поэт с сопровождающими отправился своей дорогой, а мы - своей. Мы видели много диковин, обнаружили, что пантера - это не то изящное и грациозное существо, которое скачет по кино и телеэкранам во всех фильмах про Маугли, а жуткое чудовище с гигантской башкой, презрительно разгрызающее огромные кости, мы провели полчаса возле малайских медведей, разгуливающих по своим лужайкам и чащам развинченной походкой мелких одесских хулиганов и с тем же выражением морд, а окончательно вернула нас всех к жизни рыжая панда, ибо если есть на свете красота и грация, то они живут на ветвях высоких деревьев, время от времени снисходя и позволяя себя видеть.
Панда впечатлила нас настолько, что даже повторная встреча с Евтушенко у павильона с суматранскими тиграми нас уже не задела.
Мы вернулись домой около шести, наскоро что-то поели и свалились, опьяненные воздухом, солнцем, целодневной ходьбой вверх и вниз по просторам зоопарка.
Прошло несколько дней. И как-то в конце вечерней программы новостей дикторша с радостным выражением лица сообщила, что в сиднейском зоопарке - впервые в услових неволи - забеременела суматранская тигрица.
И мы дружно рухнули от хохота. Мы же видели, как он на нее смотрел!

Баллада о непереводимой игре слов

Вызывают меня как-то на госбиржу труда переводить. Товарищ, по специальности шеф-повар, работу ищет. Приехал в Австралию по вызову в большой русский ресторан, хозяин ему постоянное проживание выправил – и помер. А наследники ресторан продали. Так что надо трудоустраиваться. Ну а в госагентстве по трудоустройству народ дотошный – требуют всю биографию, начиная с первого «агу». И я все это перевожу. А товарищ объясняет, что последние годы был в Москве совладельцем бани.
- Подробнее. - говорит агентесса. – Что, как, сколько народу работало.
- Ну, во-первых у нас была парилка.
- То есть это была сауна?
- Да нет, я же говорю – баня.
- ?
- А еще у нас было два зала с тренажерами.
- То есть у вас был gym?
- Нет, у нас была баня.
- ??
- Потом был ресторан. Два повара, три помощника. Я – шеф-повар. Официанты, уборщики...
- То есть у вас был рекреационный центр?
- Да нет же, у нас была баня.
- ???
- А наверху были номера.
- Номера?
- Ну чтобы можно было с девушками прийти.
- Так у вас был бордель! - радостно кричит наконец все понявшая агентесса.
- Нет. У нас была баня.
Агентесса окончательно выпадает в осадок, а клиент, ничтоже сумняшеся, продолжает:
- Нет, мы девочек не поставляли. Они сами приезжали, а своих у нас не было. Это же страшные деньги. Мы и за ресторан-то платили бог знает сколько...
- Это бандитам? - спрашивает понятливая агентесса.
- Да. - кивает клиент, - в московскую мэрию.
- Простите, я про рэкет...
- А я про что! - радостно кричит клиент.
На этом агентесса встала и ушла, видимо, рассудок и жизнь были дороги ей.
На смену ей явилась другая, выслушавшая повара без всяких признаков недоумения и составившая ему прекрасное резюме. Впрочем, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что она из Аргентины.

Баллады с SBS

У нас на работе появился новый оберподметайло – молодой человек по имени Доминик. Вообще-то его взяли помощником старшего по субтитрам – потому что старший по субтитрам Эндрю МаКормик зашивается и в одиночку исполнять свои обязанности не может. Но поскольку Эндрю МаКормик зашивается, то и обучать помощника он тоже не в состоянии – времени нет. Так что Доминик сидит пока в офисе – привыкает.
Сцена первая. У отца день рождения. Поэтому я покупаю ему подарок – длинный рыбацкий нож. Предыдущий плавает где-то в синем и далеком океане непосредственно в тунце.
Ну вот, покупаю ножик и приношу его на работу – показать старшему менеджеру отдела Гленну, который тоже завзятый рыбак. Захожу в контору с обновкой в руках – Гленна нет, на его месте сидит Доминик и разговаривает по телефону. При виде меня он нервно вскидывается, некоторое время моргает, а проморгавшись, быстро сворачивает разговор и вешает трубку. Еще некоторое время смотрит на меня, а потом все-таки спрашивает «Я могу вам чем-нибудь помочь?». «Да нет, - вполне искренне отвечаю я, - мне собственно Гленн нужен.» И показываю ножик. «Е-его нет. Он вышел. Мне что-нибудь ему передать?» И моргает как землеройный автомат. «Спасибо, - отвечаю я, уже начиная понимать, в чем дело, - я лучше потом зайду. Это личное.» Киваю ему и ухожу. Минут через десять ко мне в будку заходит Гленн, дает ножу добро и попутно замечает, что этот новенький Доминик как-то странно себя ведет – сказал, мол, что заходили тут с ножом, и интересовался, что вообще положено делать в подобных случаях – как будто ты рыбацкие принадлежности каждый день покупаешь...
А по телефону Доминик разговаривал с нашими системщиками – плакался на какой-то глюк, - а потом прервал жалобы пленного турка словами «Ой извините, тут русский с ножом.»
Впрочем, шарахаться от меня в коридоре Доминик уже перестал.

Сцена вторая. Восемь вечера. За столиком в атриуме обедает ночная смена. Разговор за столом вполне пристойный и профессиональный. Речь идет об идиомах. В процессе разговора всплывает «близок локоть, да не укусишь». После буквального перевода редактор Белинда Грин (недавно вышедшая замуж и ставшая Белиндой Грин-Паркс) поднимает брови домиком и говорит – «Как не укусишь?». Откидывается на стуле, как-то поворачивает плечевой сустав, выгибает шею – и кусает себя за локоть. Мы восхищенно апплодируем. Мимо идет Доминик с коробкой кассет. Останавливается, смотрит на Белинду, верит своим глазам, тяжко вздыхает и уходит. Бедняга работает у нас уже три недели.

Сцена третья. Уже без Доминика. Звонит мне как-то милая дама Лилиан и просит зайти к ней. Вообще-то Лилиан переводчик с шведского, но в Швеции что-то бастует кинопромышленность и поэтому бедная скандинавская леди ваяет субтитры для глухих. В этот раз она клепала какую-то подборку мультиков на 12.30. Один из мультфильмов попался русский. То есть в документации значилось, что никакого текста в фильме нет, а есть одно мультяшное мычание, но показалось Лилиан, что слишком уж оно членораздельное. И решила она позвать меня проверить. Сажусь, слушаю, и понимаю, что наши просмотровики эту часть русского языка, конечно, опознать не могли. Ни как членораздельную речь, ни как что-нибудь еще. «Машка, - кричит старуха, - корова, твою... , вымя твое... , ё..., куда ж ты ...» В общем, как говорит Михал Маньевич, «Мы ж на барже...»
Перевожу я все это Лилиан и смотрю как ее естественный мягкий нежно-розовый скандинавский цвет лица постепенно блекнет до столь же мягкого нежно-зеленого. Салатового, можно сказать. И не потому, что Лилиан текстов этих не слышала. Отнюдь. Дама у нас из «поколения цветов», так что я полагаю, что в лексике этой она ориентируется много свободнее меня. Просто ей пришло в голову, что бы было, не окажись она такой въедливой и добросовестной шведкой. Пошел бы себе этот мультик подборкой в 12:30, в самое что ни на есть детское время. И все. И плакал наш бюджет на следующие два года.

Превратности таможни

Как-то обвалились на Австралию несколько делегаций черноморских портовиков.
И естественно, не без австралийской таможни. Встречаю первую группу – Григорьев, Южный, Херсон – в аэропорту. Идем через таможню. Делегация, естественно, через зеленый коридор норовит – но не тут-то было. Все легавые аэропорта уже тут как тут и облаивают их багаж так, как будто вблизи есть дерево, на который несчастные чемоданы могли бы забраться. А тут уже и охотники набежали – все при оружии, все радостные – как же, явно большую партию наркотиков накрыли. Я старшего спрашиваю «Что у вас там?» «Да ничего, - говорит. - Подарки.» Ну подарки... Открывает делегация под дулами пистолетов чемоданы, а там оно. Запаянное. В вакуумной упаковке. Как только легавые эти его учуяли... Копченое. В совершенно промышленных количествах. В общей сложности вышло килограмм восемь. Офицер таможни, уже понимая, что счастья сегодня не будет, спрашивает «Что это?». И я объясняю, что это особым образом приготовленный копченый свиной жир. «Чтооо? - таможенник перекашивается как изображение в отечественном телевизоре и я жду вопля «но это же запрешено к ввозу категорически», но нет, плохой из меня пророк – «Что? - повторяет он, - Но это же чистый холестерин...» И, глядя на нас с суеверным ужасом, дает отмашку пропустить и даже штраф не выписывает.
И все три дня в Австралии несчастные черноморцы спрашивали меня, нельзя ли как-то вернуть сало.
А вторая делегация – Мариуполь + Бердянск - провезла воблу. Когда несколько растерянный таможенник добыл из чьего-то чемодана здоровенный пакет с таранькой и спросил «Что это?», старший группы, не приходя в сознание, ответил «Черноморская рыба. Сувенир.» Таможенник поинтересовался: «Настоящая?» - «Да что вы? Вы посмотрите на нее. Муляж конечно.» - возмутился старший. «Да, действительно.» - согласился чиновник и воблу пропустил. И в общем, я его понимаю – на еду это никак не было похоже.
Так что опытным путем было доказано, что разлучить жителя города Бердянска с его воблой сложнее, чем отобрать у украинца сало.

О живности - сумчатой и не очень

Еду с работы на метро. Сидит рядом дама средних лет в строгом деловом костюме светло-желтого цвета. Все очень хорошо, только на плече у нее зачем-то прилеплен довольно большой – сантиметров 25 на 6 – пластиковый бижутерий в виде ящерицы. Лежит на плече и свисает к воротнику, такой себе тусклый пластик. Странное украшние. Потом оно взяло и открыло желтый глаз. И выяснилось, что оно вполне подходит к деловому костюму.

Поволокли меня по грибы. Приехали мы в родное грибное место, а поперек шоссе сидит ехидна. Ехидна как ехидна – копна иголок, нос трубочкой. Нам жалко стало – задавят же. Взяли ее в рубашку – все равно руки искололи – и перетащили в лес, в сторону от дороги. Пошли за грибами. Возвращаемся с первой порцией – сидит. Посреди шоссе. Думаем – может, ей на другую сторону нужно было. Опять ее в рубашку. Перетащили. Пошли грибы собирать. Приходим с грибами – сидит. Так мы ее четыре раза таскали, пока она не поняла, что здесь ей не светит, и ушла. Мы потом решили, что ее фамилия - Каренина.

Баллада о диете и первой помощи

Давняя история в жанре хоррор, рассказанная знакомой на славистской конференции в Штатах. Знакомая преподает русский язык в таком себе «Центре по нераспространению ядерного оружия» в Монтерее. То есть это он так называется, а на самом деле там какое-то ЦРУшное ведомство, но русский все равно или тем более нужен. Но дело тут вовсе не в месте работы, а в том, что ее сыну приятель, уезжавший в колледж на другое побережье отдал на сохранение свет своих очей – два метра питона. А питон и сам по себе для 45-летней преподавательницы русского радость небольшая. Да его ж еще кормить надо – и угадайте чем? В общем, раз в неделю ходил ее сын в зоомагазин, покупал там мышь, приносил в кулечке домой и кормил змейса.
Но что-то показалось ему, что змей медленно растет – и вообще, что это за диета – мышь в неделю? Так что как-то раз расщедрился мальчик и купил питону двух мышек, каковых питон благополучно съел. А потом парень налил змею ванну и, как всегда после обеда, пустил его плавать.
И вдруг вылетает на кухню весь белый и отца зовет.
Прибежали в избу дети. Отец бегом в ванну и несчастная рассказчица за ним туда же.
Занеслась она в ванну и как занеслась так и вынеслась – бегом в другую – отдавать свежесъеденный обед.
Потому что вторая мышь оказалась явно лишней. То ли была она от природы активна и жизнеспособна, то ли просто питон не был рассчитан на поглощение двух грызунов одновременно, но вторая мышь пошла горлом и наполовину вылезла из пасти. А поскольку змей в тот момент плавал в ванне, то он благополучно потонул. И застала дама как раз тот момент, когда ее муж-пожарник доставал со дна ванной обмякшего питона с половинкой мыши, торчащей из пасти.
Дальнейшее она знает по рассказам сына. Решительный пожарник не растерялся, а спокойно вынул из пасти змея уже окончательно дохлую мышь (то ли задохлась в питоне, то ли тоже потонула) и спустил ее в унитаз. Потом, как смог, вытряс из питона воду и начал делать ему искусственое дыхание – рот в рот. К тому времени, как приехала ветеринарная скорая – Калифорния! – змей уже вяло дышал.
Ветеринар сделал питону укол, окончательно приведший того в себя, и с большим уважением посмотрел на отца семейства, когда узнал, как бедную жертву откачивали. Пожарник же только говорил, что ему сильно мешало отсутствие у клиента рук.
После этой истории дама заявила, что ноги этого питона не будет в ее доме и сын, скрепя сердце, унес чешуйчатого друга к еще одному своему приятелю. «И, - заключила рассказчица, - что думает мать этого мальчика, мне совершенно безразлично.»

О странностях работы

Недавно наш отдел - не ставя себе такой цели - умудрился вогнать в жестокий штопор нового менеджера телестудии. Пошел, значит, г-н Найджел Милан обходить владения свои, заходит к нам и видит картину. В библиотеке на столе расстелена фотокопия карты Европы, а по ней ползают завотделом, оба старших редактора и мы с Брюсом Макинтайром, а также время от времени доносятся вопли вроде
«Ты куда остроготов подевал, они, что, отклеились?»
«Не держатся остроготы совсем.»
«Почему вандалы еще в Испании, должны быть в Танжере.»
«Стоп. Вы что с ума сошли? Какой Танжер? Опять название пропустили?»
А штука в том, что наш отдел покупок приобрел немецкую серию документальных фильмов про переселение народов – а там заставкой идет карта. Немцы же, вопреки всем легендам о немецкой дотошности, сильно с ней напартачили. А заметили, что карта не соответствует занимаемой должности, естественно мы и естественно уже при переводе. Потому что когда мы немецкий закадровый голос убрали и франузские, венгерские, итальянские, румынские и русские специалисты зазвучали во всей красе, стало ясно, что шила в мешке не утаишь.
Когда археолог за кадром говорит, что кимвры пришли с севера Европы, а стрелка на карте идет откуда-то из Бретани, тут уже на невежество зрителя надеяться не приходится. Вот мы и собирали другой набор карт, чтобы наши монтажеры могли его потом на компьютере сваять и в нужных местах вклеивать. Но на постороннего зрителя подействовало неплохо.
Впрочем, когда менеджеру объяснили в чем дело, он утешился. Он уже был на должности, когда вышел скандал из-за того, что ведущий программы путешествий назвал Прагу столицей Польши.

И о погоде

Во время войны в Ираке американцы притащили с собой дельфинов, Басру разминировать. А местные дельфины – территориальные они, патриоты, однако – стали на американских обученных нападать. У нас, естественно – как же дельфины – немедленно последовал депутатский запрос
«А мы к этому каким боком?»
И наш премьер на голубом глазу отвечает:
«Мы никаких млекопитающих, кроме людей, туда не посылали.» Точка.

Будни SBS

Выдали мне как-то на перевод получасовую мусоргскую пьесу под жизнерадостным названием “Песни и пляски смерти”. Смотрю я на нее, слушаю, а потом прихожу к ребятам в офис и говорю, что этого без либретто я переводить не буду. Ну должны быть у человека какие-то принципы. Мало того, что они там вообще поют, так солист-то еще и какой-то сербословенец и его в кульминационные моменты от напряжения на родной диалект сносит. В общем, стою я стеной как Лютер под дубом. Ладно, говорят, будет тебе либретто, не плачь.
Дня через два смотрю - лежит на моей полочке что-то белое, пухлое. Папка. А в папке либретто. Читаю. И немедленно направляюсь в офис. Захожу, либретто к небесам воздеваю и спрашиваю, кого мне за это душить. Майкла, отвечают, Майкла Пентекоста. Искомый Майкл отлипает от компьтера, смотрит на меня “Так это ж либретто. Ты ж без него жить не можешь.” “Не могу, - говорю, - совершенно. Ты мне лучше скажи, на каком оно языке.” “Ну, на каком?” - спрашивает Майкл. “На немецком. С вкраплениями итальянского.” Тишина. Майкл берет у меня либретто - “Действительно... А они мне сказали, что это то самое... Мусоргский.” “Это, - меланхолически замечаю я, - и есть Мусоргский. Но на немецком.” “То-то я смотрю шрифт какой-то не такой. Ладно,- говорит, - закажем еще. А ты вообще, харчами перебираешь. Русский, немецкий - индоевропейские языки, похожие, я, вот, даже путаю.”

Баллады о Марке Стоиче

Как-то зимой сижу себе в будке, не шалю, никого не трогаю, даже примус не починяю. И вижу, что идет по коридору редактор Марк Стоич, наполовину англичанин, наполовину австриец, в полном японском церемониальном наряде – хаори, хакама, накидка, черная шапочка. Если учитывать, что Марк – метр девяносто шесть см. голубоглазого блондина, зрелище выходило впечатляющее.
- Марк, - спрашиваю, - что случилось?
- Да сегодня день рождения императора. Меня пригласили в японское консульство, праздновать. (Марк некогда работал в австралийском посольстве Токио атташе по культуре.) Начало в 5 вечера. Зайти домой переодеться я не успеваю...
Народ из будок повысовывался, смотрит. И думает «Мультикультурализм у нас или нет? Японцы празднуют, а мы чем хуже?» Взяли вина из холодильника, вылезли в атриум. Выпили, рявкнули «Банзай!». Выпили еще. А наверху по мостикам начальство ходит. И ухом не ведет. Потому что если внизу посреди дневной смены человек тридцать чокается и кричит «Банзай!», значит так и надо. Не надо было бы – не кричали бы. Тем более в компании и японец имеется. Правда какой-то уж очень большой...

Баллада об Иване Грозном

В этом году я читаю в университете русскую историю. Занятия идут подряд - двухчасовая лекция - и сразу семинар. И на семинаре после лекции о превращении Московского княжества в Московское же царство (кстати, "царь" - это русифицированное "цезарь" и так довольно долго величали только монгольских ханов :) ) студент-первокурсник спрашивает:
- Вот этот вельможа, который со страшным царем переписывался, он зачем это делал?
Страшный царь? Понятно, Иван Грозный.
- Что именно вы имеете в виду?
- Ну зачем он ему писал?
- Он вообще-то хотел получить ответ...
- Нет, я хочу спросить - зачем он ему писал? Почему он его не придушил сразу? Переписываться зачем?
Занавес.

Баллада о служебном соответствии

Австралия... Зашел у нас вчера на работе за ужином разговор о том, что именно должен учудить государственный чиновник, чтобы быть уволенным за служебное несоответствие.
И рассказал Марк Стоич, что в 1972 году, когда Австралия открыла-таки дипломатические отношения с Китаем, некий чиновник, рассылавший официальные приглашения на День Австралии, направил приглашение не г-ну председателю сами-знаете-чего Китая - а соответствующему первому лицу Тайваня. А что? И те, и те китайцы, и то, и то республика, все народное - ну как их отличишь?
Так вот, несмотря на совершенно поднебесный скандал, объяснения были приняты и чиновник остался на месте. Потому что действительно сложно не перепутать...

Будни SBS: Дао для чайников

У нас на студии практически одновременно установили Windows XP и решили внедрить экономический рационализм.
Вообще-то можно было ограничиться этой фразой.
Но уж больно хороши последствия вышли.
Итак.
1. По инициативе коммерческого менеджера Шона Брауна закрыта одна из передач, служившая лицом студии и уволены ее создатели.
2. Один из редакторов пишет по этому поводу Брауну возмущенное письмо и, не разобравшись с настройками новой почтовой программы, отправляет его всем 518 сотрудникам студии.
3. Шон Браун пишет, мягко говоря, не очень приятный ответ, жмет Reply - и тоже отправляет его всем сотрудникам студии.
4. Другой редактор, получив совершенно незаслуженно резкое письмо Брауна, направленное, как он считал, ему, саркастически поинтересовался, с каких это пор SBS стало Sean Brown Station. И тоже через Reply.
5. Назавтра эта переписка была опубликована в утренней газете.
6. Автора первого письма вызвали на ковер, естественно, не за письмо, а за лавину. Он возмущенно заявил, что последний раз видел инструкцию к почтовой программе 4 года назад и что если системщики так и будут закрывать от пользователей все, то это еще цветочки.
7. На ковер вызвали уже системщиков. Те заплакали и сказали, что они делают, что могут, но если ж от этих негодяев из производственных отделов не запирать все и еще немножко, они ж всю систему разнесут.
8. Вниз, в производственные отделы сошла другая лавина, то бишь высокая инспекция. Которая успела обойти четыре будки, в каковых обнаружила из лишнего оборудования последовательно
а. Электронную палитру (Джордж, художник)
б. Мультипликационную студию (Доминик, рекламщик)
в. Систему для трехсторонних видеопереговоров (Деметрио, хозяин конторы по переводу)
Следующая будка была моей и на мне комиссия кончилась, потому что вид кипящего чайника, подключенного через USB-порт, привел руководство компании в полную негодность.
9. Приведенное в негодность руководство собирается вернуть передачу и уволенных обратно. Как повлиял на это чайник, неизвестно.

Очень страшная история

Приезжаю как-то на работу, паркую машину и вижу, что сотрудница перегружает из одного багажника в другой (мужнин) ящики с вином. Поскольку австралийское вино - давняя и постоянная любовь моя, подхожу спросить, где это она затоварилась в таком количестве.
Подойдя, обнаруживаю, что вид у коллеги совершенно убитый и несколько потрепанный.
- Что случилось? - говорю.
- У меня,- вздыхает она, - могилу залило. Начисто. Там теперь сплошная жидкая грязь.
Так... Полутемный паркинг. Вокруг ни души... Ну бледновата дама, ну работать предпочитает в ночную смену, но чтобы до такой степени?
Выясняется: они с мужем по дешевке купили хорошее место на кладбище - видно, кто-то раздумал умирать в Австралии. Поставили там склеп, все обустроили. И поскольку пользоваться могилой по назначению они не собирались еще лет сорок, организовали там винный погреб. Потому что температура и влажность там самые что ни есть правильные. А потом прошел ливень...

О встречных перевозках

Знакомая работает в компании, занимающейся грузовыми перевозками. Звонит. Издает вялое шипение. У них пропал эшелон с зерном. Восемь вагонов. Просто упал с карты. На перегоне Воллонгонг-Сидней-центральный. (Воллонгонг вообще-то это город-спутник Сиднея. Расстояние - 80 километров.) Пропал подчистую. Найти не могут. Объявили розыск по штату. Нету. Объявили по стране. Откликаются из Кэтрин - это Северная Территория - мол, стоят тут у нас два желтых вагона непонятного происхождения. Эти встрепенулись - а пошлите нам фотографии и номера... Смотрят номера. Эти два вагона три недели назад пропали по дороге из Мельбурна в Аделаиду. Как они оказались в Кэтрин - уму непостижимо - у Северной Территории и штата Виктория ширина железнодорожной колеи разная.
А зерна так и нет. Ладно, говорит она, найдем, когда будем искать что-то другое...

Будни с двух работ

Ловлю в коридоре начальство и сообщаю, что «Сталинград» сдам не раньше следующей пятницы. «И на том спасибо, фельдмаршал» - меланхолически говорит начальство и уходит.

Проверяю студработы. Довольно грамотный заочник из Новой Англии пишет, что значения греческих слов менялись и, например, того же Пизистрата не сравнить с «классическим диктатором 19 века Саддамом Хуссейном». Ну я и интересуюсь у завкафедрой, что положено делать в этой ситуации, когда ошибка явная, но не по нашей линии. Она смотрит... «Саддам Хуссейн, 19 век... Откуда мальчик?» «Не знаю. Откуда-то из-под Армидейла.» «Да, - качает она головой, - хочу в Армидейл.» После чего собирает меня с пола. А потом мне пришлось ей минут 10 объяснять, в чем тут дело.

О храме и вертепе разбойников

Cтарая история, недавно получившая продолжение.
Началось с того, что стоит посреди города Сиднея баптистская церковь. А буквально дверь в дверь с нею - публичный дом (они у нас легализованы). И приехал в Сидней из Америки новый пастор. И через какое-то время обнаружил это обстоятельство. Естественно, он повлекся в мэрию с требованием убрать безобразие. В мэрии на него посмотрели с крайним удивлением - у них все правильно: и лицензия есть, и рапорт от санинспектора, и пожарная безопасность у них в порядке - в отличие, кстати, от вас, и соседи не жалуются, и девочки все охвачены профсоюзом - какие претензии? Пастор проклял то место, на котором стоит мэрия, и убыл.
В воскресенье он произнес проповедь о крайнем неподобстве такого положения и призвал паству начать кампанию. Паства страшно удивилась и сказала "Если вы хотите бороться с тем, что проституция легализована, это нужно сначала подумать, как бы больше не навредить. Если вы хотите заняться непосредственно этими несчастными, чтобы убедить их в негодности их ремесла - мы вас всячески поддержим. А если вы просто хотите, чтобы этот бордель убрали с глаз долой, чтоб он вам глаза не колол - то ищите себе других прихожан." Пастор проклял место, на котором стояла паства, и уехал. А новый пастор был местный.
Так вот, пару месяцев назад они слились с какой-то другой общиной и открыли воскресную школу. И вопрос о соседстве опять оказался на повестке дня - дети все-таки. В общем, кончилось тем, что публичный дом подыскал себе новое помещение за несколько кварталов оттуда, а община помогла ему переехать.

О вкусе утконоса

Приходит коллега Фелисити, переводчица с немецкого. С утра переводила в суде. Ее клиент обвинялся в том, что съел утконоса. Он его поймал на удочку - как он утверждал - случайно, и вместо того, чтобы отпустить, решил попробовать. Погорел он на клюве и шкурке, которые просто выбросил в мусорное ведро.
Получил товарищ какой-то гомерический штраф и месяц общественных работ - а не ешь кого попало - и уже после вынесения вердикта судья магистрата возьми и спроси:
- А как он вообще-то на вкус?
Фелисити этого уже переводить не должна была, но перевела, самой же интересно.
- Да как коала, только привкус рыбный. - ответил бывший подсудимый, опять становясь подозреваемым.
Я думаю, не нужно говорить, что коал в Австралии тоже есть запрещено.

О зависшем лифте

Я сижу и ваяю оперу «Три сестры». Черт бы побрал того венгра, который решил переложить Чехова на музыку. Либретто нет, а он, зараза, авангардист – и Чехов у него существует в качестве мелкой нарезки из разных сцен пьесы. То есть реплика оттуда, реплика отсюда – а связи между ними – никакой. И я вишу на интернете в поисках того английского перевода, который эта зараза нашинковала. И тут интернет глохнет. Я снимаю трубку и звоню системщикам. Через некоторое время явно с сотового откликается ирландская девочка Керри. Объясняюсь. Она вздыхает и говорит – «Я знаю, мне уже говорили. Но помочь ничем не могу. Я еще дома. У меня лифт завис.» До меня только минуты через две дошло, что она имела в виду буквальное физическое состояние лифта.

Баллада о дорожных знаках

Австралия прелестная страна. На границе между штатом Южная Австралия и Северной Территорией висит объявление “We have no speed limits but lots of wildlife.” А напротив располагается огромный плакат уж и вовсе дадаистского содержания "Клинохвостые орлы взлетают медленно".
Моих родителей, путешествовавших вокруг Австралии на машине (нет таких пустынь и болот, где не пройдет "тоёта-кэмри"), это сочетание несколько удивило. Ну взлетают и взлетают. Ладно, едут. И через пару километров видят, что посреди дороги лежит очередная жертва отсутствия ограничений скорости - большой серый кенгуру. А на нем – приемочная комиссия – три вороны, два коршуна и посредине, как председатель, внушительных размеров клинохвостый орел. Вороны вспорхнули тут же. Коршуны подождали первого гудка, и тоже взлетели. Орел распахнул бесконечные свои крылья и начал ими размахивать. Он машет, отец едет, орел машет – эффекта никакого, отец вжимает тормоз в пол, но тут орел очень тяжело и неуклюже снимается-таки с туши и взлетает, прошуршав перьями по ветровому стеклу. Размах крыльев - три метра.
В общем, авторы плаката были правы. Медленно они взлетают. С достоинством.

Размеры ухи

Мы нашли себе парк для прогулок - Сентинниел парк - такое вполне местное название "парк имени столетия". Идем себе, гуляем, смотрим, кого бы покормить. А на одной из дорожек перила из таких себе бревнышек. И там сидит стая какаду. Мы принялись за них. Так эти шамашедшие псисы немедленно выстроились на бревнышке в живую очередь и подходят по одному. Возьмет кусочек и улетает. Временами они начинали ссориться друг с другом за место - сцепится пара, рухнет в горячке драки с перил - и оба теряют очередь, потому что остальные мгновенно смыкают ряды. Сзади подошел какой-то гусь, дернул меня за брюки, мол, и другие есть. Так как эти попугаи на него заорали - честное слово, все было понятно. А потом какой-то новенький не рассчитал расстояния и приземлился моей матери на голову. Тут она сказала, что с нее хватит и мы двинулись дальше. Пришли к пруду. И сразу несколько удивились. Пруд, как у Бродского, сильно зарос - кувшинки, водоросли всякие - только на середине чистая вода, но птицы - водяные курочки, утки и прочие гуси - на середину ни-ни. Плавают в зарослях, хотя им явно неудобно. В чем дело? Ойтец бросил кусочек хлеба на середину и тут мы все поняли. Вода кипела. Там плавала уха. Но размеры ингридиентов... Последний раз мне это зрелище показывали в "Юрассик парке". Вы когда-нибудь видели угря толщиной с телеграфный столб (про длину не знаю, возможно, она тоже совпадает)? Я - впервые. А то, что там называется зеркальным карпом, в последний раз описывалось в "Гаргантюа и Пантагрюэле". В общем, у нас даже не зашевелились рыбацкие страсти - все это было слишком противоестественно.

Баллада о слоне

Слона завели в здание через гараж. Это мне стало известно уже потом. А так прихожу я в 8 утра на работу, а в атриуме - слон. Индийский. Причем, если по запаху судить - уже довольно давно.
Атриум у нас стильный, модерновый. Белые стены, белые угловатые колонны, поверху - легкие мостики, соединяющие верхние этажи, пол в крупную - метр на метр - серо-белую мраморную клетку. И две огромных мраморных головы на низких постаментах. Одну из них и обнюхивал слон. Серо-коричневый такой, с пучками волос в самых неожиданных местах. И очень все-таки большой. Это отдел рекламы какую-то новую заставку снимал.
По периметру бегал помреж и шептал "Слона не кормить." Никто и не порывался. Никто особо и не останавливался. Меня тронули за плечо. Оборачиваюсь - наш начальник отдела, Гильберт. Смотрит на меня внимательно.
- Что-то случилось? - говорит.
- Да ничего, - отвечаю я, - Слон вот.
- А, - облегченно вздыхает он, - слон... А я смотрю, ты уже пять минут тут стоишь, я думал, что-то серьезное.- и пошел к себе.
И действительно. Слон и слон. Вон, служба новостей во дворик потянулась, утренний кофе пить. Потому что атриум занят.
Ладно. Будем работать. Работы оказалось много, а когда через два часа образовался перерыв и можно стало выкатиться за чаем, оказалось, что слона уже нет. Говорят, он не хотел уходить и страшно трубил, когда его выдавливали в гараж. Но у нас хорошая звукоизоляция, так что мне не было слышно не только слона, но и коменданта здания, которого призвали ликвидировать последствия визита крупного млекопитающего в наш хирургический атриум.

Баллада о Маргарите на балу у Сатаны

В первый месяц пребывания в Австралии по эмигрантскому русско-сиднейскому телефону дошло до меня предложение поработать в воскресенье в каком-то статистическом бюро опросчиком - поехать на край света в какой-то клуб и (вместе с тремя такими же пострадавшими) задавать подвернувшимся посетителям вопросы. Но за деньги - и неплохие. Последнее меня убедило. Приезжаем. Клуб. Оказалось, что допросить нужно по возможности всех гостей. И стою я 9 часов у дверей этого заведения, щелкаю счетчиком на каждого входящего и, отщелкав, коршуном бросаюсь на него с вопросом, где он, проклятая тварь, припарковал свою машину. Всего мимо меня прошло где-то 1500 человек - 1000 из них в промежутке между 6 и 8 вечера. Нас было всего четверо и какое-то время мне казалось, что мы потонем. В общем, точно Маргарита - левая рука отваливается от постоянного щелканья счетчиком, все время повторяешь какие-то бессмысленные слова, лиц входящих уже не различаешь (а оные лица и их наряды были здорово по Булгакову - то есть, дамы не были совсем голыми, но тем, что на них надето, вполне можно было пренебречь) и все время сквозняк из постоянно открывающихся дверей.
И где-то часам к десяти вечера я обнаруживаю, что перестаю понимать английский. Мне приходилось про два-три раза переспрашивать мои жертвы, чтобы понять ответ. Я уж думаю - все, обезъязычемши, но тут, после какого-то совсем невнятного клиента подошел наш старший, Жан-Пьер, сочувственно покачал головой и сказал: "Мне здешняя обслуга только что объяснила, что в полдесятого закрывается единственный в округе бар и все его завсегдатаи идут допивать сюда." И только тут до меня дошло, что это не я в безумии, а респонденты лыка не вяжут.

Вещи, не нужные в хозяйстве

Как-то раз в штаб австралийской армии звонит некая дама (тут это просто - телефон есть в справочнике) и говорит, что, поскольку ее муж умер, то его железяки ей больше не нужны, и не приедет ли кто-нибудь их забрать, потому что они занимают два очень полезных ангара. "Какие железяки?" - спрашивают ее. "А ваши, военнные, я в этом ничего не понимаю." Ну, послали туда сержанта и грузовичок. Возвращается сержант с белыми глазами - там два ангара артиллерии. В основном, времен второй мировой войны, но все действующее, в прекрасном состоянии, со снарядами. Английское, американское, немецкое, японское. Покойник был коллекционер. Дама эта какой-то свой садовый столик подперла ящиком со снарядами, а они лежат уже 50 лет, практически разложились и ухнуть это все могло в любой момент. Там неделю саперы возились, вывозили это все. Австралия.

Баллада о страшной ночи

Как-то раз звонит отцу милая австралийская дама, которой мы были очень обязаны, и зовет нас в Стратфилд (это район, где проживают харбинские русские) на вечер памяти Миклухо-Маклая. В тамошний русский клуб. Самим нам, конечно, при всем нашем уважении к Миклухо-Маклаю, и в голову не пришло бы туда тащиться, но отказываться было как-то уж сильно неудобно. Мы поехали. Русский клуб, как положено, с ванной, гостиной, фонтаном и садом. Ресторан. Там уже сидит человек 150. Едят. На стене репродукция Васнецова. Три богатыря. Мне больше всего понравилась физиономия Алеши Поповича, не оставляющая никаких сомнений в его принадлежности к определенному меньшинству. Ну, Алеша, ну, бывает. У остальных, кажется, было обыкновенное похмелье. В конце довольно большого зала - сцена. На сцене кто-то речь говорит - не то по русски, не то по английски. А над сценой раскинул крылья здоровенный двуглавый орел. Почему-то с довольно большим, можно сказать, раздутым брюхом - вероятно, сумчатый. Или беременный. Или просто объелся. На столиках под каждой тарелкой лежал экземпляр длинного стихотворения "Друг издалека", посвященного опять-таки Миклухо-Маклаю. Я естественно, прибрамши этот шедевр, но отец его тут же кому-то подарил, так что буду цитировать по памяти:

"Шел без ружья ты к людоеду,
ему советом помогал (интересно, каким?),
но все тебе казалось мало,
горя, как факел, ты пылал."

Служил Гаврила хлебопеком. Но это опять-таки ладно, на такое способна даже одесская самодеятельность. Но лица, но костюмы.... За соседним столиком сидела дама лет пятидесяти в отороченной мехом пятиярусной полупрозрачной юбке до колен, атласном корсете и - я знаю? - белом с золотом кокошнике. («Снегурочка» - сказали мы с отцом.) Сопровождал ее молодой человек в смокинге, при часовой цепочке, заимстованной непосредственно из произведений Островского, и галстуке-бабочке - над которым развевались лохматые (и явно немытые) белесые патлы и торчала физиономия откуда-то из пособия по происхождению человека. Они еще потом отплясывали вдвоем "калинку" под аккомпанемент балалайки, аккордеона и почему-то виолончели. А потом трио грянуло "Семеновну" и ведущий закричал - "Танцуют все!". И тут начался пандемониум. Самое странное было – в центре этой толпы танцевала какая-то дама в черном платье – и танцевала правильно. Как надо. И на ее фоне окружающая среда смотрелась как-то особенно дико. А главное - мы даже сбежать не могли - мы приехали с компанией австралийцев и на чужой машине. Австралийцы, надо сказать, развлекались вовсю - они никогда в жизни такого не видели. Когда мы уже двинулись на выход, один местный деятель поймал нас и очень вежливо предложил купить портрет Маклая, написанный каким-то знаменитым стратфилдским художником. И показал предмет разговора. Тут у нас с отцом отказали тормоза и мы дружно отреагировали как две кукобарры. Отец потом по дороге домой все время повторял: "Не умеем мы с тобой себя вести совершенно." - но в голосе его не было слышно раскаяния. Ну совсем.
В общем, все, что советское кино наклеветало про русскую эмиграцию - это наглая и неумеренная лесть.

Баллада о шумовых эффектах

Начальник отдела мировых новостей, а с ним и все мы, очень не любит американцев. Он считает исключительной подлостью с их стороны то, что они не стали удерживать Сайгон.
Дело вот в чем. Новости на вьетнамском, которые мы транслируем, идут, естественно, из Ханоя и состоят из практически неразбавленной пропаганды. Ну и соответственно, та часть вьетнамской общины, которая сбежала в Австралию от коммунистов, регулярно протестует, устраивает демонстрации, пикетирует вход на студию. А вьетнамцев в Сиднее много - и все как один политически подкованы. Ну вот, а когда студия идет на уступки и отключает Ханой, происходит что? Правильно, меняется состав пикетов. На смену антикоммунистам приходят коммунисты, а галдеж остается. Так и качаемся.
Поэтому начальник отдела мировых новостей и не любит американцев. Вот Кореи две - и никаких проблем.
А где-то год назад коммунисты - как более шустрые - решили поднять давление. И подложили нам бомбу. Шумовую. Но очень ошиблись местом. Вместо того, чтобы пугать менеджмент, они затащили шумелку вниз, в кроличий садок производственных отделов. А там во-первых, звукоизоляция, а во-вторых, публика уж очень флегматичная. Ну рвануло... Ну сильно рвануло. Значит или снимают что-то, или что-то уронили, или кто-то дверь в студию звукозаписи опять закрыть забыл. У нас даже сигнализация не сработала - она тоже привычная. И о том, что нас, оказывается, взрывали, мы узнали от охраны, а охрана - от этих коммунистических мальчиков, которые позвонили и взяли на себя ответственность. Больше они не пробовали. Видимо, эффект не понравился.

Cушилка - это не роскошь...

Во дворе у нас стоит странная штука – претензия Австралии на бессмертие – специальная местная сушилка для белья. Хойст называется – квадратная рама на четыре сектора, насаженная перпендикулярно на тонкую ногу. А между трубами, разделяющими раму на сектора, веревки натянуты. И ручка внизу. Повесишь белье, покрутишь ручку, рама вверх уходит, и там себе вращается. Сушит.
И как-то сидим мы вечерком на кухне, чай пьем, а во дворе ветер, хойст свистит и все взлететь пытается, но сушилкой-то нас не удивишь. А вот на углу рамы что-то не так. Во-первых, не вниз висит, а вверх сидит. И глаза. Но глаза не всегда видно, потому что рама-то вращается. Пригляделись - сова амбарная. Сидит. Минут десять мы так за ней наблюдали. Потом ветер стих. Рама остановилась. Сова подождала-подождала, снялась и улетела. Карусель кончилась.

Аварийный выход

Сегодня еду с работы домой. Передо мной с приличной скоростью движется длинная черная машина. Ну, лимузин и лимузин. Въезжаем в тоннель. Тоннель ярко освещен. И тут я понимаю, что машина передо мной вообще-то катафалк. Но понравилось мне не это, а четкая надпись на его заднем стекле - Emergency exit.
Вот интересно, для кого он?

Названия и разговорчики

"Если вы утопнете и ко дну прилипнете, полежите год-другой, а потом привыкнете". Я, вот, тоже привыкши и почти уже не реагирую на инсектициды "Death in the family", снотворные "Семь утра", похоронные конторы "Your funeral" и рестораны с каннибалльским названием "Tasty Gourmet". И каждый день спокойно, без истерики, прохожу мимо грустного капитана Кука у входа в пицце-хат. Хотя здесь по идее меня должен был бы потревожить хотя бы явный анахронизм - американцы вместе со своим фаст-фудом (картинка – гепард гонится за антилопой Томпсона. Рекламная надпись – «быстрая и очень юркая пища») добрались сюда существенно позже. И без содрогания слушаю разговоры наших знакомых о том, что страусовые фермы уже не приносят тех дивидентов, что раньше, и что теперь надо вкладывать деньги в верблюдоводство. Во всяком случае страусы и верблюды идут сейчас два к шести... По-моему, эти два класса существ одинаково неприятны в общении, только страусы много вкуснее.

Дом, которым заведует ЖЭК

Как-то после переезда на новую квартиру у нас начала засоряться самая важная часть инфраструктуры – канализация. Звоним в ЖЭК, ЖЭК присылает мастера – как положено в 24 часа. Мастер возится с трубой и говорит, что проблема в коллекторе, и на починку нужно разрешение владельцев дома и горсовета. И уходит. Мы звоним в ЖЭК. ЖЭК присылает мастера с разрешением. Они там копают чего-то железного, а вода как текла вверх, так и течет. ЖЭК заявляет нам, что это наша вина, что это мы что-то некошерное утопили – а значит должны платить за весь этот вялотекущий ремонт. Но все-таки их бюрократия не рассчитана на столкновение с нашим гражданином – пусть и потерявшим несколько свою склочную квалификацию. Мы повели с ними войну по всем правилам, на каждое их письмо отвечали тремя – в конце концов они сдались. Прислали грамотного мастера, вскрыли коллектор – и обнаружили там корень эвкалипта – 30 см в длину и 10 в толщину. С отростками. ЖЭК, по здравом размышлении, признал, что вероятность того, что мы спустили этот корень в унитаз вместе с прилагающимся деревом (тоже мне верблюд через игольное ушко) исчезающе мала, и уполз, в очередной раз зарекшись связываться с этими wogs. И только немного жалко эвкалипт – как он там без наших нитратов?