Социально-политическая организация общества:
До сих пор вся наша беседа вертелась вокруг главного жищнеобеспечивающего процесса, ради которого существует социум - производства материальных благ, нужных ему и его членам. Однако, кроме этого, любое общество должно сохранять саму свою организацию, т.е. свою властную (в науке принято выражение «потестарную», от латинского potestas - «власть») структуру. Конечно, социум нужен людям только для того, чтобы они могли выжить и обеспечить себя необходимыми благами, но чтобы решать сами эти задачи, общество поддерживать организационную структуру, взаимную координацию действий своих членов, авторитет и эффективность власти. Тем самым у него появляется новый, особый круг задач. [1]

Виды формальной социально-политической организации общества. Сословия и потестарно-политические системы.
Важнейшую роль в обеспечении функционирования социума долгое время играла система сословий. Хотя современное общество отказалось от сословного деления, представлять себе его по-прежнему необходимо, потому что огромная часть культурного наследия и многие современные явления общественного сознания восходят к тысячелетнему существованию сословной самоорганизации. Сословия - это устойчивые большие группы людей, различающиеся по своему правовому и престижному положению. Эти различия касаются наиболее важных прав и обязанностей человека в обществе и тем самым становятся иерархически значимыми (так что выделяются «высшие» и «низшие» сословия). Деление на сословия формально провозглашается и санкционируется самим обществом. Обычно - но не всегда! - сословная принадлежность наследуется, причем иногда - с предельной жесткостью, так что поменять сословие оказывается невозможно на протяжении целых поколений (теоретически - вообще никогда, как с кастами в Индии). Несколько упрощая, можно сказать, что мировая история знает четыре основных типа социальных (сословных) статусов, различающихся по степени свободы, с которой их носители могут распоряжаться собой, т.е., по степени их формальной независимости от других людей. Это, во-первых, полноправные граждане, принадлежащие к самоуправляющейся структуре общинного или корпоративного типа; их жизнь в широких пределах направляется ими самими (напрямую или при посредстве выдвинутых ими органов самоуправления). Таковы граждане Римской республики, или государственно-зависимые общинники Древней Руси, или население любого современного европейского государства. Во-вторых, это неполноправные граждане. Жизнь их в широких пределах регламентируется и направляется другими лицами или учреждениями, от которых они считаются формально зависимыми; их свобода распоряжаться собой и своим имуществом крайне ограничена. Таковы, например, крепостные эпохи средневековья. В-третьих, это рабы - люди, считающиеся движимым имуществом некоего «хозяина», то есть другого человека (или учреждения), который имеет право произвольно распоряжаться их рабочей силой (часто - но не всегда! - еще и жизнью и т.д.), а также самим этим правом (т.е. он волен продавать его, передавать, дарить или аннулировать, отпуская раба на свободу) [2] . Четвертую сословную группу составляют высокопривилигерованные члены общества, наделенные существенно большей, чем прочие, защитой от воздействия других людей (неприкосновенностью для обычного суда, собственным иммунитетным правом управлять другими людьми, приоритетным или исключительным правом на занятие государственных должностей или владение наиболее лакомыми видами имущества, освобождением от налогов, формально гарантированной высокой нормой потребления и т.д.). Такова была знать (а иногда и часть рядового населения) в обществах архаики.

Сословное деление весьма сложным образом соотносится с классовым, а самим обществом осознается как куда более яркое и значимое [3] . Так, например, «патриархальный раб», живущий в крестьянской семье, работающий и садящийся за стол вместе со своим хозяином и фактически равный по своему социально-экономическому положению его сыновьям, входит, конечно, в трудовой коллектив «хозяина», а, следовательно, и в его общественный класс. «Классический раб», за счет которого живет неработающий хозяин, как правило, «подневольник» по классовому положению, но может быть и отдан в наем, и посажен на землю в качестве крепостного. Это изменит его классовую принадлежность, но никак не скажется на сословном, поскольку все эти перемены по-прежнему происходят с ним по воле хозяина и всегда обратимы. Наконец, раб византийского императора, посиавленный командовать войском, остается рабом, но принадлежит к господствующему классу. В целом, конечно, высшие сословные статусы тяготеют к высшим классовым.

В чем смысл сословного деления? Только в одном: оно затрудняет социальную мобильность, возможность возвыситься до «степеней известных». Разумеется, это довольно неудобно для каждого в отдельности, но при этом обеспечивает снижение внутрисоциальной борьбы всех со всеми за прорыв «наверх» и, следовательно, гарантирует большую стабильность общества всем вместе. В скудную эпоху архаики такой прорыв наверх во многих случаях был единственным спасением от близкой перспективы голодной смерти, а в то же время никакой особой квалификации для него не требовалось. В подобных условиях разрешить всем попытку «вертикального взлета» на равных основаниях означало немедленно открыть путь всеобщей свалке в борьбе за места, хаосу и смуте. Меньшим злом оказывалась система, которая с самого начала жестко ограничивала круг счастливчиков, допущенных к лучшему куску общественного пирога, и делала почти невозможным доступ в этот круг со стороны. В современном, довольно богатом обществе, стимулы, которые гнали бы человека «наверх», куда слабее, а само продвижение требует куда большего вложения времени и сил (хотя бы потому, что его непременным условием является трудоемкое многолетнее получение образования). Соответственно, оно может себе позволить пойти навстречу естественным желаниям большинства и дать всем единый старт в общей гонке, не рискуя социальным распадом. (Впрочем, ему приходится нести и соответствующие издержки. Например, массовое переселение малоимущих крестьян в крупные города в надежде на лучшее будущее приводит к появлению миллионных масс люмпенизированного населения в мегаполисах, составляющих великое бремя и для общества, и для самих себя. Это - плата за равное осуществление гражданских прав; общество архаики попросту «поразило» бы провинциалов в правах и законодательно затруднило бы им переселение в столицу. Кстати, в нашей стране по этому совершенно недопустимому для нынешнего положения дел пути идет Москва, ударно использующая в борьбе с описанной напастью антиконституционные институты регистрации и прописки).

Типы потестарно-политической организации:
На белом свете встречаются всего два способа управления. Во-первых, это иерархическое управление, когда вышестоящие члены сообщества командуют нижестоящим, а те более или менее безропотно выполняют (или хотя бы притворяются, что выполняют) их команды. Во-вторых, это самоуправление, когда члены сообщества решают свои дела вместе, с примерно одинаковым «правом голоса» для каждого. Самоуправление может быть прямым (сельский сход собирается на площади, за какое предложение громче орут, тому все и подчиняются), но чаще, разумеется, бывает опосредованным. Это так называемое представительное самоуправление, когда непосредственные решения принимают не сами члены общества, а более или менее пропорционально выдвигаемые и кое-как контролируемые ими представители. Разумеется, степень реальной зависимости таких представителей от номинально делегировавшего их населения может быть весьма различной.

Разные сегменты общества могут управляться по-разному, сочетая, каждый по-своему, эти два способа, а также сложным образом соподчиняются друг другу с применением тех же двух способов в различных соотношениях (Элементарный пример: крестьянская община наделена самоуправлением в одних вопросах, и ирерархически подчинена феодалам в других; при этом и сама община, и феодалы иерархически подчинены монархии, но при этом последние имеют сословное представительство при монархе, то есть в некоторой степени пользуются самоуправлением). Весьма существенное значение имеет и другое обстоятельство. Задачи, которые приходится разрешать политической организации общества, достаточно различны по своей природе и сфере приложения. Их можно условно разделить: по характеру - на задачи нормирования, непосредственного управления и контроля, а по сфере приложения - на задачи по организации обычных социальных отношений (в прошлом это требовало только здравого смысла) и задачи по организации информационно-культурного воспроизводства (всегда требуют высокой профессиональной квалификации). Общество может создавать специализированные органы и «ветви» для каждой из этих групп задач, а может структурировать власть по иным принципам (например, по территории и по различному уровню компетенции во всех областях разом). Так, в современных обществах для задач разной природы выделяются автономные «ветви» властной организации, - соответственно, законодательная, исполнительная и судебная. А общества средневековья, наоборот, сливали эти «виды» власти для каждого из ее субъектов, но зато были весьма склонны к выделению особых структур для задач, различных по сферам приложения - «светскую» власть для социально-политических и обособленную «духовную» для культурно-информационных задач.

Итак, два способа управления и различные варианты специализации... Неисчислимым множеством возможных итоговых комбинаций всех этих элементов и определяется своеобразие политического строя данного конкретного времени и места. Разновидностями и различиями результирующих политических систем, а также механизмами их функционирования и занимается политология как особая гуманитарная дисциплина. В общем, на одном полюсе располагается военно-бюрократическая иерархия, венчающаяся авторитарно-«тираническим» или монархическим единовластем, с колоссальной по объему и неподконтрольной обществу властью верховного правителя и его ближайших сотрудников, а на другом - «демократия», то есть самоуправляющееся (в древности - прямо, сейчас - представительно) общество с четким разграничением полномочий у достаточно подконтрольных ему органов власти. Естественно, первая система характеризуется куда большим давлением сверху и регламентацией, чем вторая. По меткому выражению Борхеса, в первом случае мы имеем дело с государством, «причиняющим бесконечное беспокойство». Во втором случае беспокойство причиняют другу другу сами граждане, а сил у них на это гораздо меньше, чем у почти всевластного иерархически организованного государства. Сама степень свободы власти, ее способность принимать и осуществлять «крупные решения», резко ломающие привычный ход событий, значительно падает от первой политической системы ко второй. Между описанными только что полюсами помещается множество промежуточных форм. В области культуры все это дает начало всевозможным парадигмам, связанным с осознанием как ценности «свободы», с одной стороны, и «верности» («службы», «дисциплины») с другой. Иными словами, общественной санкцией и сочувствием пользуется, по понятным причинам, и независимость, и взаимозависимость членов общества. Противоречия, возникающие между этими противоположными началами на каждом шагу (решать их можно только при помощи условных компромиссов) от начала времен составляли вечную пищу человеческой мысли, эмоционального и художественного восприятия.