- Позволь, я его всё-таки застрелю, - нервно сказал Арандил, косясь на Тэвара, жующего яблоко.
- Ни в коем случае, - ответила Галадриэль.
- Одна стрела, и всё. Мы же не можем оставить Людям лес неприбранным. А тут дело пяти секунд - был орк, стал экологически чистый труп...
- Не умеешь ты государственно мыслить, - попеняла ему владычица. - Вот зачем, как ты думаешь, он сюда приехал?
- Гадостей нам наговорить, - уверенно сказал Арандил. - Показать, какой он умный, храбрый и честный. Вон какая рожа довольная.
- А потом? - Галадриэль была терпелива.
- Н-ну, в любом нормальном месте ему бы рожу-то побили. Точно. А кое-где бы и убили. У нас, например. Я не понимаю, почему ты...
- И кто он получится? - глаза эльфийки смеялись.
На лице Арандила отразилась напряжённая работа мысли и последовавшее за ней озарение. Он зажал рот руками и некоторое время посидел так. Потом шёпотом, оглянувшись снова на Тэвара, проговорил:
- Ч-чёрный менестрель...
Чёрные менестрели были настоящим идеологическим бедствием. Чумой. Заразой. Эти странные существа занимались тем, что являлись ко дворам правителей и пели ПРАВДУ. ПРАВДА обычно бывала столь чудовищна и имела столь мало общего с фактами, что поначалу менестрелей били. Иногда даже вешали, если правитель попадался нервный или интерпретация особо отвязная. Но уже в Первую Эпоху естественный отбор, работающий в обе стороны, привёл к тому, что даже самый юный принц, самая пустоголовая принцесса прекрасно знали: убивать Чёрного Менестреля нельзя. На месте одного убитого непостижимым образом возникало десять, а нервный правитель пополнял собой их репертуар в масштабах поистине катастрофических для репутации. Поэтому с чёрными менестрелями обращались очень осторожно. Сами же менестрели обнаглели до такой степени, что уже и петь, и играть на музыкальном инструменте почитали за излишне обременительное дело.
К счастию для Золотого Леса, режим допуска в оный мало способствовал проникновению чёрного менестрелизма. Однако, в эту ночь караулы были сняты - и вот, на тебе, пожалуйста.
"Бедные Младшие Дети, - подумал Арандил. - Мы уйдём, а им тут жить. С этой заразой, с этим бедствием. Ужасно".
- Ну вот, ты сам видишь, что убить его нельзя.
- А может, хоть по зубам двинуть? - голос Арандила был мечтательным.
- Нельзя же быть таким недальновидным... - владычица Золотого Леса снова чуть улыбнулась. - Если, по справедливости, каждый, кто этого хочет, двинет ему по зубам, то получится...
- Свалка, - сразу сказал Арандил. Потом поправился: - Очередь. Длинная. У него зубов не хватит. И мы так до послезавтра не уедем.
Оба эльфа с тоской посмотрели в сторону заката.
- И что тут делать? - спросил Арандил, глядя, как с холма спускается очередная жертва непрошеного визитёра, кипящая праведным гневом.
- Ответь сам, - посоветовала Галадриэль. - Моя воля тебе известна.
После недолгого молчания воин осторожно спросил:
- Игнорировать?
- Да. Можно высмеивать. Можно прогнать, но это путь слабых.
- А если... пожалеть? Попробовать поговорить? Объяснить?
- Не попадайся в эту ловушку. Невозможно говорить с тем, кто не хочет слушать.
- Я всё-таки попробую, - решил Арандил.
...
- Арандил, езжай сюда, - шёпотом позвала Галадриэль.
- Да, леди? - всадник вскоре оказался рядом с ней.
- Вижу, со слухом у тебя всё в порядке. Тогда, возможно, память твоя стала не столь остра, что в былые дни?
- Леди?
- Я, совершенно случайно, не отдавала сегодня никаких распоряжений?
- Отправляться в путь... Патрули снять... Ах, это? - Арандил с понятной гордостью посмотрел на вершину холма. Одна стрела, пять секунд. - Прости, леди. Виноват.
- Юнцы. Мальчишки.
- А я ещё поговорить с ним хотел, - проворчал Нолондил. - Ты не мог его потом застрелить?
Лицо Арандила стало серьёзным.
- Мне жаль его. То, что я убил его, - зло. Но худшим злом было бы оставить жить эльфа, именующего себя орком. Эльфа, не нашедшего себе дела лучше, чем наговорить нам, покидающим этот мир, гору глупых дерзостей. Эльфа, который говорит злобную чушь, верит в неё и этому радуется. Понимаешь ли, Нолондил, какие-нибудь люди могли решить, что мы такие и есть.
- Что тебе за дело до людей? Ты уходишь за море, оставь им самим разбираться, что правда, а что нет.
- Я не иду, - ответил Арандил. Он улыбался. - Провожу вас до Гаваней и вернусь. Мои дела в Эндорэ ещё не окончены.