Дыхание ледяных драконов...
В аду очень холодно. По низкому небу ползут тяжелые мрачные тучи, скребут туманным подбрюшьем по скалам, ворчат и огрызаются молниями, сыплют перемёрзшим, мелким снежным крошевом. Из них выныривают ледяные драконы. Дракон закладывает вираж, он несется к земле, в его боевом кличе - торжество древней расы и пренебрежение к облачкам взрывов, танцующим вокруг него. Что там, внизу, - зенитная батарея?
Дыхание ледяных драконов - от него нет спасения, и все то, что попало в конус смертельного, невозможного холода, на миг замирает - остановленное на бегу, на вдохе, на повороте, - и рассыпается мириадом звонких молекул. Поди разбери, какие атомы от бетонного дота, какие от орудия, плевавшего порциями смерти в зимнее небо, а какие от наводчика, человека, возомнившего, что он может убить ледяного дракона.
Дракона нельзя убить. Одно попадание - и небесный крылатый ужас разворачивается и уходит за скальную гряду, в мутно-сизое грозовое облако, мигая красно-зелеными огнями, рыча. Драконов можно отогнать - на время. И держаться, и ждать, что подвезут снаряды, и гвоздить снарядами во враждебное, проклятое небо... В аду очень холодно?

Нет. В аду очень жарко. Воды! - вопль измученных тел, скрежет измученных машин. Но воды нет. В руслах рек течет пепел, иссохшие скелеты деревьев держат на растопыренных пальцах фарфоровый купол небес, ветер гонит песок. Пусто. Насколько хватает взгляда, только песок, да изредка тени саксаула на песке. Черная точка возникает в зените. Она растет. Но прежде, чем видны станут крылья дракона, с небес нисходит древний ужас, хочется зажмуриться, свернуться в клубок, забиться в какую-нибудь щель, переждать, затаиться, не слышать, не видеть, не зна-а-ать. Привыкнуть к этому нельзя.
Лекарства не помогают. Помогает водка, но ненадолго. И вот, сглотнув свою порцию из железной кружки, наводчик выцеливает в небе змея, пикирующего на такой скорости, что удивительно - как не рвутся крылья... Главное - влепить ему, пока он не выдохнул пламя...
Дыхание огненных драконов. Краткий миг, пока волна жара катится сверху. Вот она достигает земли - и всё, что возвышалось над песком, осыпается невесомым пеплом, а песок спекается, и под ним, плавясь, текут бетонные блоки, капает расплавленный металл. И обгоняя пламя, вниз, в кротовые норы, в туннели уходят люди - те, кто успел. Они уйдут. У базы есть другой выход. У нее есть глубокие подземные уровни, которых не достигает дыхание дракона. Пустыня источена подземельями, нашпигована металлом и бетоном, и ветер скоро заметет оплавленный круг песком. Но воды всё меньше. Скважины иссякают, колодцы пересыхают, и только на старых картах видишь озера и реки. Осторожно выглянешь наружу - песок, кругом песок, горячий ветер, безоблачное небо. Раскаленный ад. Ад - это жара?

Нет. В аду всё точно так же, как на земле. Дыхание стальных драконов... Оно рвет в клочья землю, железо, дерево, живую плоть. Оно крошит бетон. Оно расшвыривает дома, деревья и танки, оно убивает людей. Колонна пехоты идет сквозь ад. Это обыденный ад, привычный, ежедневный. В нем нет чертей и жаровен - в нем есть драконы. Ты не слышишь и не видишь их: стальные драконы трусливы. Это потому, что их можно убить. Да! Их можно убить, и когда смерть сотрясает землю вокруг тебя, когда дракон целится, кажется, только в тебя, когда вдребезги разлетаются мосты и танки, дороги и здания, - найди себе укрытие, но не беги, вскинь на плечо проклятую тяжеленную «дуру», которую тащил, чертыхаясь, все долгие мили, поймай прицелом мерзкую крылатую тварь... Отдача, тяжкий удар в плечо - пошла, пошла, взмыла в зенит, принюхиваясь к следу. Пусть дракон думает, что он неуловим и невидим, но ракета чует его теплый след в холодном небе - всё ближе и ближе, и крылатый зверь крутится, пытаясь обмануть смерть, ему уже не до людишек, не до их игрушечных домиков и машинок. Быть бы живу!
Взрыв. Мимо. Еще один. Попал! Подбитый дракон вздрагивает, его победный клич сменяется неровным, захлебывающимся, обиженным воем. Еще одна. Попал! Дракон делает разворот и уходит - уходит - уходит. Небо такое большое. В нем так легко спрятаться не одному, а многим сотням драконов. И если в мире наберется сотня драконов - они выжгут, заморозят и взорвут землю от края до края, чтобы потом прийти и править, как подобает драконам. Съедая для сытости и уничтожая для удовольствия. И потому пехота идет сквозь ад - сквозь уютный, знакомый, родной ад. Там, впереди, за холмами, куда уполз по небу подстреленный змей, слышится взрыв. Упал! Сбит! От колонны осталась едва ли треть, вокруг - только смерть и разруха, но усталые и голодные люди смотрят туда, откуда слышен взрыв, и их грязные лица освещаются улыбками. Недобрые это улыбки. И в каждом лице в этот миг читается: это наш ад, значит, мы вышибем драконов из этого ада.
Дыхание стальных драконов...