Из новенького

"Прыгай с забора..."
Сентябрь Джилл
"неизвестного автора..."
У-2
NC
О лётчиках и самолётах
Фрагменту рукописи
Вторая полярная
Лета
"Рим стоял..."

Из старенького

Звездные войны
Что сказал Ной
Железная песня
Ветер странствий
Бегущий от вечной зимы
Охотничья песня
Молитва корабля божеству глубин
Ночные электрички
Баллада для Самозванца
Письмо к другу
Ах, белый пароходик
Варвар
Скрипач
Прыжок
Так брось эти песни
Дверь в Лето
Привет, весна
Море трав
С трех раз...
Друид
Винни-Пух
Королева дождей
«Пройди сто дорог...»
Колобок
Осколки истины
Белая лошадь
Карнавал

"Прыгай с забора..."

прыгай с забора. прыгай. взвешено. решено.
то, что тебе - дано, для всех остальных - ответ.
на все записные случаи слово опять одно -
а оно одно. других вообще-то нет.

другие придумывать было некогда. сорок пять
войн за независимость от, ни одной - не для.
фейерверки и шутки. тише - драконы спят.
вечеринка в масках, выборы короля.

прыгай с забора. веришь? прыгай, вниз не смотри.
ни к чему фонари. скоро рассвет, сестра.
сорок шестая война - не плачет, спит у двери.
сорок шестая война - бродит, стонет в горах.

десять лет передышки. строй, защищай, копай.
сто километров вниз, а потом всё равно куда,
главное - чтобы карта, рельсы, метка, тропа.
блёстки, картон и клей. мантия, борода.

сорок шестая война - дымом в хрустальный шар,
буквами на руке, гонкой календарей.
а остальное - пыль. остальное оставь решать
тому, кто проснётся и снимет чары с дверей.
и он снимет чары с дверей

он иначе не может. всё, что не ноль, то сто.
подземелья, драконы. свет разгоняет тьму.
вьётся ключ золотой, с крыльями, клювом, хвостом -
или ему, или уж никому

Сентябрь Джилл

Видишь, тень той Джилл, что живёт на холме,
Сегодня с холма пришла.
Её восемь кошек черны как смерть,
А одна, словно день, бела.
Звёзды Джилл в колодце опять видны,
А вода - не пей! - холодна.
Тени Джилл с холма не достать луны,
Её кошкам - взойти со дна.
А в холодном Лондоне - шелест крыс,
А в Бразилии ясный март.
А у нас предвестие той игры,
Где протянется тень с холма,
Полосатой мордочкой над плечом,
Полумёртвому волку вслед.
Звёзды скажут - рано, дитя трущоб,
А она отзовётся - нет.
Серой дымкой по городу, наугад,
Налегке, босиком кружа -
Призывая слякоть и листопад,
Вой собаки и свет ножа.
Да послушай, что тебе в том ноже?
Кровью улиц течёт туман.
Потому что из Рио вернётся Джек,
И спустится Джилл с холма.

***

"он всегда называет их швейными машинками"
Н.Соколова, "Какого цвета разлука".

...неизвестного автора...
Сбой посреди стежка.
Ручку вверх, позади растаявшая река
И качнувшийся нам навстречу щетиной лес
...неизвестного автора...
Выписан каждый лист.
Мы лишь вектор вперёд, да пол-вектора вбок и вниз,
И зигзагом вышивки - трещины на стекле
...неизвестного автора...
Гаечный ключ, мазут.
Лоскутки полей под стрекот ползут внизу.
Кашель. Приступ. Бульканье. На бок - и валидол
...неизвестного автора...
Слушайся же руля
Вокруг нас кувыркается вспаханная земля.
Есть контакт, выравнивай, тяга, пошёл, пошёл.

У-2

говорит - "не вибрируй, не банный лист".
говорит - "я ж вижу. я вверх, ты вниз".
колесо накатит и повернёт
собирай - получится пулемёт

говорит - "не читай, а поди спроси"
говорит - "да уродец твой солипсизм"
голова два уха и причесон
и по ней прокатится колесо

говорит - "свободен, иди заткнись"
говорит - "вставай, а не хочешь - брысь
моя правда руль, а твоя отстой"
я и так стою, антипод ты мой

говорит - "конкретный ответ давай,
вот забор, вот граффити, вот дрова"
там жена небита, коньяк палён
собирай - получится самолёт

говорит - "кто ж те плюнул-то в небеса"
говорит - "ты сам", я киваю - сам,
вот вчера забил на починку крыш -
соберу У-два. улететь. в Париж.

NC

Нет, ну куда ты денешься с этого-то холма?
Кругом потоп, кругом вода, небо сошло с ума.
Зонт прогибается от дождя, ветер сбивает с ног.
Как цапля, стоишь на одной ноге, а туфлю унёс поток.

Да, но куда ты денешься с этих-то вот ветвей?
Может, где есть ещё земля - поди, доплыви, проверь,
Плыла бы в зонтике по волнам, искать себе кров и твердь,
Да горе - некому подсказать, потому что утоп медведь.

Нет, а куда ты денешься с этих вот облаков?
Там, где стояли и холм, и дуб, теперь совсем глубоко.
Мокрое платье как мокрый флаг, плещется на ветру.
Новэмбэр-Чарли, лети вперёд, не выпусти зонт из рук.

Так вышло по слову, ну, вспоминай, что орала сквозь облака?
Чтоб тепло, и сухо, и навсегда - ни капли, ни ветерка?
Ну пусть, кто хочет, теперь в эфир швыряет метеосводки -
Нет, ну куда ты денешься с этой подводной лодки?

О лётчиках и самолётах

"Вам жизнь дана не стометровки бегать! ЖИВИТЕ!!!"
Кажется, Джайа

Выползали змеи после долгой зимы,
Впитывали ласковый свет и жар.
Самолёт фанерный твоей тюрьмы
Поднялся чуть выше горизонта-ножа

Кто же знал, что крыльями не надо махать,
А чтобы улететь, надо - мордой в песок.
Рыжая пустыня, как гадюка, глуха,
Её звёздные колодцы скрипят в унисон

Налегай на ворот, тяни ведро.
Ручка завертелась, как быстрый винт.
Апельсин доеден, густеет кровь.
Угостил бы встречного - на, живи.

А жизнь дана не бегать марафон,
Жизнь такого цвета, как ты и хотел:
Песок, фонарь, бутылка, цветник и трон -
Последняя планета в чёрной пустоте.

Каждому по розе, живым по змее.
Если не ужалит - будешь вечно жив.
Ждёт тебя тропа в двадцать тысяч лье,
Ты об этом лётчику расскажи:

Птицы позовут, и пора лететь.
То, что видишь сердцем, на всех одно.
Тает астероид в чёрной пустоте -
Так пусть приходят тигры, уже всё равно.

Прости меня, лётчик, только я не вернусь,
Я вырасту и стану одним из вас.
И чтобы уйти, уже не нужен укус,
А чтобы найти - совсем не нужен компАс.

И знают лишь пустынные миражи,
Как жизнь, тобой подаренная, хороша...
А кто-то тебя в ящик - и не сбежишь,
Но нарисует дырочки, чтоб ты дышал.

Фрагменту рукописи,
о толковании которого было много споров

"You must
return
to dust".
Лапочка

Из пыли выйдя - возвращайся в пыль,
Упрямая строка, дурная быль.
Безмолвной костью дотлевай в кургане.
Напрасен летописца горький труд -
Последние читатели умрут.
И твой язык учить никто не станет.

А твой язык давно залит свинцом,
А воплем искажается лицо -
Ни в эпос, милый друг, ни в гобелены.
А в переводе будет гладь знамён
Невыцветшей, и тот, кто заклеймён
Твоей строкой, окажется нетленным.

А в пересказе будет светел лик,
А в пересказе будет внятен крик -
Не вой, не хрип, что глотку разрывает.
Кому нужна иная красота,
Что в закорючках древнего листа
Трепещет и звучит, ещё живая?

Из смерти выйдя - снова умирай,
Молчи, уймись, заткнись, катись, сгорай,
Сквозь белые страницы прорастая
Кровавой строчкой. Смехом двойника.
Пусть дрогнет переписчика рука.
Оставь лишь след. Читатель наверстает.

Вторая марсианская полярная экспедиция

"...Да, я знаю, что дом не ставится на века,
Что судьба не щадит ни горы, ни материка,
Что живому смерть, а построенное сгниёт.
Что на каждую стену есть крыса внутри стены,
Что все наши дела от начала обречены,
И что с севера мерно движется сизый лёд..."

Впереди на карте - лишь белая пустота.
Брошен третий краулер - точкой в углу листа,
Сталь на этом холоде крошится, как стекло.
Штурман пишет, дыша на пальцы, пока привал.
Караван, не глуша моторы, на горке встал,
И позёмкой следы от гусениц замело.

Через трещину нет моста, мы идём в обход,
Пятьдесят семь миль назад и опять вперёд.
Но стихам нет дела до тягот наших земель.
Им рождаться и жить там, где ветер острей, чем нож.
Им лететь с тобою, покуда ты сам живёшь,
Поднимаясь за восьмидесятую параллель.

Лета

Собираешься.
Спешишь выйти за дверь.
Пригоршню солнечных лучей для Харона -
Сегодня он не возит за так.
Сегодня странный день.
Слово "прости" останавливается в дверях
И долго, с прищуром, склонив голову набок, накручивая на палец длинную прядь,
Насмешливо смотрит на тебя.
Оно моложе.
Оно меньше ростом.
Оно, кажется, рыжее.
Шумно вздыхает, отодвигает тебя - или это ты уступаешь ему дорогу -
И заходит обратно в дом.
Ты растерянно смотришь ему вслед,
В чёрный провал двери.
Оно уже повернуло за угол.
Оно не обернулось.
Поедешь без него.
Небо там черным-черно.
Как вода в реке.
Как земля в феврале - звонкая от мороза, не прикрытая снегом, ранит стылыми комьями, верно?
Слова "я пришёл" идут рядом с тобой.
Чуть отставая.
Им неуютно.
Они не знают толком, зачем они здесь.
Идут, потому что тебе с ними легче.
Ты их нашёл, в такую-то рань, в такой мороз.
Они согласились поехать. Сразу. Не задавая вопросов.
Хоть и не понимают, что им там делать.
Харон принимает плату
За троих.
Когда тени высоченных берёз на том берегу дотянутся до плотины через снежное поле,
расчерченное тёмными полосами, точно так же, как стволы этих берёз, и окрашенное закатом
в тот же тёплый золотистый цвет, -
Ты будешь, чертыхаясь, рыться в кармане, чтобы заплатить за обратный путь.
А Харон будет равнодушно ждать, постукивая по льду веслом.

***

Рим стоял. Гоготали гуси, и
Всякий форум кипел дискуссией.
Осторожно, на цыпочках, в город входили дикие племена.
Рим стоял. Ему было всё равно,
Что верблюды давно осёдланы,
Что зубами, с рожденья не чищенными, сжаты намертво стремена.

Рим стоял. Проходили игры, и
Христиане боролись с тиграми.
Постепенно внятными становились пришельцев странные языки.
Рим стоял. Изменялась местность, но
Так же стены его словесности
Вырастали наутро на тех холмах, где всю ночь ветер мёл пески.

Рим стоял. Немота сдавалась, и
Уступала место нормальности -
Легион равнялся налево, легат ступал по красной строке.
Рим стоял - ворота не настежь, но,
Не поверишь, дас ист фантастиш, он
Строил те дороги, которыми в город идут живущие на песке.

Рим стоял. Проплывали боги, и
Вроде бы учинялись оргии,
В краску ярче заката вгонявшие запросто сына газетных пустынь.
Рим стоит. Ничего не утеряно.
Так и мы - прислонившись к дереву,
Позабыв другие наречья. Впустив в своё сердце кухонную латынь.