"Сага о советском корсаре"

рецензия на роман С.Анисимова "Вариант "Бис"

Рейдерская эскадра в составе линкора, линейного крейсера и легкого авианосца вышла в Атлантику и потопила там несколько британских и американских кораблей. На выходе из Датского пролива рейдеры были перехвачены британской эскадрой из трех линкоров, двух крейсеров и пяти эсминцев. После ночного боя, в ходе которого один из британских линкоров получил повреждения, британская эскадра во избежание дальнейших потерь прекратила преследование и вернулась в базу. Рейдеры успешно прорвались на родину.
Новый анекдот

1.

      Скажу сразу: книга “Вариант "Бис"” мне понравилась. Это умная книга. Это книга, сюжет которой основан на глубочайшем знании автором фактического материала. И главное: это книга, написанная очень увлекательно. При подавляющем количестве стратегических, тактических и технических подробностей все эти подробности не выглядят чем-то инородным, но, наоборот, совершенно органично перетекают в другие части текста. В прекрасные психологические зарисовки, например. Так что “тело” романа при всей его тяжеловесности оказывается изящным, как корпус итальянского линкора.
      Энтони Берджесс писал в рецензии на роман “Имя розы”: “Люди читают Артура Хейли, чтобы узнать, как устроен аэропорт. Если вы прочтете эту книгу, у вас не останется ни малейших неясностей относительно того, как функционировал монастырь в XIV веке”.
      А если вы прочитали “Вариант "Бис"” – значит, теперь вы кое-что знаете о том, как “устроена” Вторая мировая война. Книга дает анатомический срез по всем уровням: от стратегического планирования в высоких кабинетах до взгляда из башни танка, до жаргонных словечек, которые выкрикивают идущие в бой летчики.
      А каков уровень портретных реконструкций! Все эти мелькающие по страницам артиллеристы, штурманы, танкисты, подводники, летчики, – они живые. Не больше и не меньше.
      Вот почему никак нельзя согласиться с именованием “Варианта "Бис"” “технотриллером”. Если б все было так просто – было бы неинтересно.
      А как его, кстати, назвать? К какому жанру отнести?..

2.

      В принципе на приведенных похвалах отзыв можно было бы и закончить: все главное о книге сказано. Разве вот только к какому направлению ее отнести, так и осталось неясным.
      А если копнуть – оказывается, что именно на этот простенький вопрос без анализа не ответишь.
      Что ж, будем анализировать.
      На первый взгляд, перед нами – альтернативная история. И на второй взгляд – тоже. Эпическая картина альтернативной Второй Мировой войны, где противоборство Германии с Советским Союзом развивалось существенно более благоприятно для советской стороны, чем в Текущей реальности. Внезапного нападения немцев не произошло. Красная армия была готова к удару и уже в 1941 году после тяжелых встречных сражений прорвалась в Польшу. Разумеется, первые годы войны все равно легкими не были. Но действие романа относится к 1944 году, когда дела наши пошли на лад. Пройдена точка стратегического равновесия, немцев уже разгромили на Курской дуге...
      Что-о? На какой еще Курской дуге?..
      Так называемая Курская дуга возникла на карте в 1943 году как итог весеннего контрнаступления Манштейна в районе Харькова. Контрнаступления, которое было немецким ответом на успешное зимнее наступление советских войск (так называемая операция “Малый Сатурн”). А эта операция, в свою очередь, была прямым и непосредственным следствием знаменитой победы под Сталинградом...
      Так, значит, Сталинградская битва все же была? Или как?
      В книге, правда, говорится, что у советских войск были отдельные неудачи – вот, например, летом 1942 года “фон Бок разгромил Тимошенко”. Разгромил, и что? Вышел к Кавказу? Надо думать, вышел – судя по тому, что дальше в тексте упоминается битва за Кубань.
      Но тогда... В чем, собственно, состоит альтернативность предлагаемого сценария войны на Восточном фронте, если события 1942 и 1943 годов на этом самом Восточном фронте в нем НЕОТЛИЧИМЫ от событий Текущей реальности?
      Только в том, что советские войска на более далекое расстояние драпали? Прорвались в Польшу, чтобы потом добежать до Волги и Кубани? А ведь по логике получается именно так.
      Тогда для чего вообще Сергей Анисимов делает свою Вторую Мировую войну “альтернативной”?
      Не спеша отвечать на этот вопрос, двинемся пока дальше.
      ...Итак, осень 1944 года. Разгромленная Германия пытается заключить сепаратный мир с Западом. Сведения об этих переговорах попадают в Москву, и Сталин делает парадоксальный внешнеполитический ход, предав их официальной огласке. И после нескольких недель эскалации дипломатической напряженности стороны вплотную подходят к черте, за которой начинается ВОЙНА. Советский Союз – против объединенного западного мира, к которому в последний момент (после гибели фюрера, разумеется) успевает примкнуть Германия.
      ...Не буду комментировать этот сюжет с точки зрения политический истории: во-первых, я в ней не знаток, а во-вторых, вовсе не ради политической истории эта книга написана. Всякое бывает. В самом конце Второй Мировой войны угроза военного противостояния с Советским Союзом действительно воспринималась на Западе как реальная. Известно, что немедленно после капитуляции Германии британские штабисты составили по заказу Черчилля доклад “О возможности военных действий против России”, а маршал Монтгомери еще раньше получил приказ собирать и складывать германское оружие так, чтобы его в случае необходимости можно было опять раздать германским солдатам. Обошлось, а могло и не обойтись. Сам по себе анализ соответствующей альтернативы совершенно правомерен.
      Ну что ж, представим.
      Ясно, что сразу после объявления новой войны “русский паровой каток” нацелился бы на Западную Германию. Остановить наступление советских танковых армий образца 1945 года было практически невозможно. Объединенными усилиями англичан, американцев и немцев их продвижение, конечно, удалось бы постепенно притормозить – что логично вылилось бы в некий аналог грандиозного сражения 1914 года, известного под названием битвы на Марне. Полем которого, скорее всего, стала бы именно Франция. Вряд ли союзники оказались бы полностью вышвырнуты из Европы, но стабилизация фронта явно произошла бы где-то на западе. В самом лучшем случае – севернее Парижа, а в худшем – на Пиренейском полуострове, где какому-нибудь новому Веллингтону пришлось бы устраивать новую позицию Торрес-Ведрас. И, кроме того, немцы и американцы при всех условиях наверняка удержали бы Италию. На следующем этапе начались бы сражения за эти, оставшиеся у союзников на Западе плацдармы – сражения свирепые, по насыщенности техникой (и по степени кровопролитности) больше всего напоминающие увеличенную в несколько раз страшную битву лета 1944 года за Сандомир. В полной безопасности из всей Западной Европы остались бы только Британские острова: по части флота Сталину противопоставить американцам и англичанам было нечего.
      Но ведь Западная Европа – еще далеко не весь мир. Помимо нее оживились бы и другие театры военных действий. Прежде всего это Балканский полуостров, где немедленно с новой силой завертелась бы кровавая мельница: англичане с американцами, сербы генералов Михайловича и Летича, а также королевское правительство Греции – против поддерживаемых 3-м Украинским фронтом войск маршала Тито и коммунистических партизан ЭЛАС. Здесь мало не показалось бы никому.
      Далее: в нашей реальности советские и британские войска с августа 1941 года до конца войны совместно оккупировали Иран. При конфликте между СССР и Британией здесь неминуемо возникал новый фронт. Сделав этот фронт активным (например, перебросив туда несколько соединений с освободившегося после заключения мира с Финляндией Карельского фронта), Сталин получал реальный шанс осуществить вековую мечту континентальных завоевателей и вышибить англичан с Ближнего Востока. Конечно, Индию так запросто захватить бы не удалось, но огромная территория от Сирии до Западного Пакистана наверняка сравнительно быстро оказалась бы под советским контролем. После чего перед командующим советскими вооруженными силами в Передней Азии встал бы вопрос о наступлении на Египет...
      И наконец, есть еще Дальний Восток. Здесь я вообще молчу, оставляя эту тему более компетентным людям. Например, Владиславу Гончарову, который в послесловии к “Варианту "Бис"” недвусмысленно выразил к ней свой интерес.
      Но главное-то – не в самих этих выкладках. А главное то, что в “Варианте "Бис”" их НЕТ.
      Описание боевых действий на суше в романе ограничивается Германией и, более того, только Северной Германией – остальные фронты и театры как бы не существуют. Зато уж битва за Мекленбург и Вестфалию живописуется во всех подробностях. Автор как бы подчеркнуто следует принципу “не умножай сущности сверх необходимости”: вместо глобальной панорамы мировой войны он дает хотя и важный, но локальный и не чрезмерно усложненный эпизод, на котором удобно показать механику этого страшного действа.
      Но ведь для ТАКОЙ цели подходящий сюжет вполне можно было выбрать и из Текущей реальности. Описать столь же подробно, скажем, какую-нибудь Висло-Одерскую операцию... А зачем все-таки понадобилась альтернативность?

3.

      Все это, опять же, не главное.
      Дело в том, что основу сюжета “Варианта "Бис"” образует даже не сражение в Северной Германии (оно служит как бы фоном), а... Вот тут военно-морским историкам, еще не читавшим эту книгу, предлагается держаться за стулья. Потому что сюжетную ось романа образует рассказ об успешных действиях СОВЕТСКОЙ РЕЙДЕРСКОЙ ЭСКАДРЫ В АТЛАНТИКЕ.
      Вот зачем, собственно, автору понадобилась альтернативная “упаковка” войны Советского Союза с Германией: чтобы успели достроить заложенные перед войной линкор “Советский Союз” и линейный крейсер “Кронштадт”. И “Чапаев”, перестроенный из легкого крейсера в легкий авианосец.
      Эти корабли и являются в каком-то смысле главными героями повествования. Вышла маленькая эскадра еще до начала официального конфликта в Северное море и, незаметно пройдя через Фарерский проход, разгромила у Ньюфаундленда совершенно обалдевший от внезапной атаки небольшой английский конвой. Для начала, так сказать. Потом, воспользовавшись удачей и еще не исчерпанной внезапностью, она уничтожила встреченный крупный транспорт, отправив на дно восемь тысяч американских военнослужащих. Потом советские корабли повернули на север, на пути к Датскому проливу потопили в артиллерийском бою американский тяжелый авианосец…
      Стоп. Здесь пора перевести дух и сделать отступление.
      Когда я начинал писать эту статью, мне пришло в голову, что критикам, историкам и вообще всем имеющим отношение к “альтернативной” прозе очень бы пригодился некий прибор – прибор для определения вероятностей измышленных событий. Я бы его назвал... ну, например, верификатором. Шкалы с цифрами для него бы не потребовалось, достаточно трех лампочек: зеленой, желтой и красной. Как на светофоре. Зеленый огонек – все в порядке: описанное событие было a priori не менее вероятно, чем вариант, осуществившийся в Текущей реальности. А то даже и БОЛЕЕ вероятно (бывает такое). Желтый – событие в принципе возможно, но вероятность его явно мала. Край гауссианы, если так можно выразиться. И красный – описанное событие невозможно. Во всяком случае, в рамках любых разумных прикидок; сугубо теоретически ведь и стоящий на холодной плите чайник может когда-нибудь самопроизвольно вскипеть...
      Так вот. Разгром союзнического конвоя в Атлантике – вещь возможная. Правда, исполнить эту задачу в сравнительно полном, так сказать, объеме надводному рейдеру удалось вроде бы только однажды (броненосцу “Адмирал Шеер” 5 ноября 1940 года), но при оговоренной и вполне реальной для конца сорок четвертого года обстановке, при условии достигнутой полной внезапности... Словом, здесь зеленый огонек зажечь можно.
      Что касается потопления транспорта. На потопленном подводной лодкой капитана Маринеско “Вильгельме Густлове” было десять тысяч человек. Здесь – восемь. Речь, повторим, идет о первом в истории океанском походе советских линейных кораблей. Невозможным такое событие не является – раз уж идущий в одиночку транспорт “Уэйкфилд” был обнаружен советской эскадрой, он неизбежно должен был быть потоплен – но везение нужно было крепкое. Похоже, что ключевым опять оказался момент внезапности. Ну не ожидали американцы встречи с каким бы то ни было вражеским надводным кораблем в Западной Атлантике в ноябре сорок четвертого года! Не ожидали, и правильно делали... Что ж, согласимся, что полная внезапность нашего рейдерского похода есть вводная, обсуждению не подлежащая. Это позволяет, хотя с оговорками – но все-таки зажечь и тут зеленый огонек.
      С авианосцем “Беннингтон” дело обстоит значительно тяжелее. За всю Вторую Мировую войну артиллерией был потоплен только один тяжелый авианосец – “Глориес”. Это случилось весной 1940 года в результате общей неразберихи, спровоцированной крайне неудачной для англичан Норвежской кампанией: британский авианосец, перехваченный немецкими линейными крейсерами, просто не успел вовремя поднять свою авиагруппу. Чтобы уничтожить подобным образом на третьем году участия США в войне тяжелый авианосец типа “Эссекс”, нужно было поистине невероятное стечение обстоятельств, счастливых для атакующего. Ни на какой фактор внезапности тут сослаться уже нельзя: к моменту боя “Кронштадта” с “Беннингтоном” он был безусловно исчерпан. Об истории же таких боев в целом достаточно сказать, что за всю Тихоокеанскую войну ни японцы, ни американцы НИ РАЗУ не получили даже теоретической возможности уничтожить тяжелый авианосец противника артиллерийским огнем. Авианосцы гибли или от ударов авиагрупп других авианосцев, или же от подводных лодок. Здесь верификатор альтернативно-исторических версий загорается явственным желтым светом.
      Но – потопили. Потопили и прорываются домой, потому что поставленная перед эскадрой задача выполнена и перевыполнена (список побед – просто фантастический), и теперь главное – сохранить свои корабли. А британский Флот метрополии, естественно, начинает за рейдерами охоту.
      Вообще-то из объектов такой охоты в Текущей реальности живым не ушел еще никто. С Королевским флотом шутки плохи. Единственное исключение – уже упомянутый броненосец “Адмирал Шеер”, который, разгромив в Атлантике большой союзный конвой, умудрился-таки невредимым вернуться на родину. Но успех "Адмирала Шеера" приходится на осень 1940 года – на тот момент войны, когда англичане ждали вторжения немцев непосредственно на Британские острова. Уже через несколько месяцев подвиг “Шеера” попытался повторить “Бисмарк”; чем это для него кончилось – известно.
      А тут... Даже как-то говорить неудобно... Перечтите эпиграф – и вы поймете, почему при изложении результатов охоты за рейдерами на нашем верификаторе ярко загорается красная лампочка. Невозможное событие. Невозможное!

4.

      Моя любимая история о британском флоте относится к началу Ютландской битвы. Генеральное морское сражение Первой мировой войны, в котором сошлись главные силы двух главных участников: Королевского флота Великобритании и Флота открытого моря Германии. В авангарде Королевского флота шли корабли, составлявшие его особую гордость, корабли, которые должны были обеспечить охват и разгром головы колонны противника: линейные крейсера. Колонны сошлись, орудия обеих сторон заговорили – и... В первые полчаса боя два британских линейных крейсера из шести, получив попадания, ВЗОРВАЛИСЬ И ПОШЛИ НА ДНО. После чего командующий эскадрой линейных крейсеров адмирал Битти спокойно сказал, обращаясь к командиру флагманского корабля “Лайон”:
      – Чертовски не везет сегодня нашим проклятым корытам. Прикажите подвернуть на два румба, чтобы сблизиться с противником.
      ...Все люди, меня знающие, подтвердят, что я не англофил. Но в том-то и дело, что здесь речь идет уже о чем-то большем, нежели доблесть в отдельном сражении. Здесь речь идет о Традиции. Именно так, с большой буквы.
      За отказ принять бой даже в заведомо безнадежной ситуации британский адмирал или командующий соединением капитан, как правило, отдавался под суд. Приговор мог быть и оправдательным, но карьера офицера после этого ломалась. Самый известный пример – судьба капитана Трубриджа, отказавшегося от безнадежного боя с “Гебеном”. Правда, это было в 1914 году, но и через тридцать лет традиции Королевского флота не изменились. Яркий пример из Второй мировой войны – попытка предания суду командира линейного крейсера “Принс оф Уэлс”, уклонившегося от продолжения боя с “Бисмарком”. Это при том, что: 1) противники различались по главному калибру пушек: у “Бисмарка” 381 мм, а у “Принс оф Уэлс” – только 356 (это уже само по себе делало победу англичан в бою один на один теоретически невозможной); 2) на “Принс оф Уэлс” были неисправны башни, из-за чего количество действующих орудий временами сокращалось до двух (вместо десяти); 3) “Принс оф Уэлс” уже успел получить в ходе боя с “Бисмарком” весьма тяжелые повреждения, включая разрушенный снарядом мостик и серьезную пробоину ниже ватерлинии. И даже при всем этом первая реакция Лондона была: отказался от преследования – под суд! Правда, в данном случае капитана первого ранга Лича удалось от этого суда спасти (ценой скандала в Адмиралтействе), но...
      ...Но при столкновении эскадры адмирала Мура с советскими рейдерами расклад сил безнадежным вовсе не выглядел. Три линейных корабля против двух, даже если сделать поправку на различие калибра. Это если Мур еще не знал к моменту боя, что второй советский корабль – не линкор, а линейный крейсер. Плюс легкий авианосец, угроза от которого на самом деле является скорее теоретической: атака восьми пикирующих бомбардировщиков (а больше на “Чапаеве” не было!) была бы отбита ПВО линкоров без особого труда. Где здесь повод к отступлению?
      ...Но ведь это не все. В британской эскадре был еще и отряд легких сил, состоявший из двух крейсеров и пяти эсминцев. Возможности британских легких сил наиболее полно продемонстрировал так называемый Новогодний бой, случившийся 31 декабря 1942 года. С немецкой стороны в нем участвовали: броненосец “Лютцов”, тяжелый крейсер “Адмирал Хиппер” и шесть эсминцев. С британской: пять эсминцев и два легких крейсера (которые вначале потерялись и подошли только после четырех часов боя). В результате этого сражения немецкие тяжелые корабли были британскими эсминцами повреждены и отогнаны, являвшаяся их задачей атака конвоя – полностью сорвана. Узнавший об этом Гитлер, что называется, “рвал и метал”: он отправил в отставку многолетнего командующего германским флотом адмирала Редера, едва не приказал порезать на металл все оставшиеся у немцев линкоры и крейсера...
      А что сказал бы Черчилль, узнав о возвращении эскадры адмирала Мура?
      Никакие ссылки на фантастическую меткость русских артиллеристов не спасли бы моряков этой эскадры от ПОЗОРА. Все они, от адмирала до последнего баталера, это понимали.
      ...Хотел было написать, что повести себя описанным образом в реальности могли разве что итальянцы. Но, пожалуй, даже это неверно. Итальянские линкоры – еще ладно, но вот по отношению к итальянским легким силам такое предположение, пожалуй, просто оскорбительно. Свидетельств тому масса.
      Так что же это у нас с британцами-то случилось? А?

5.

      Я проделал такой подробный до занудности разбор последнего эпизода только для того, чтобы не оставить сомнений: в сюжет романа включено НЕВОЗМОЖНОЕ событие.
      Причем включено сознательно. Это совершенно очевидно, так как уровень, на котором автор “Варианта "Бис"” владеет своим материалом, просто – говорю это без тени иронии – поражает. И дело тут не в том, что в книге добросовестно указаны тактико-технические данные кораблей и самолетов. Это все можно в справочнике посмотреть. Настоящее искусство – знать, ЧТО ИМЕННО тебе в каждый момент необходимо из справочника выписать... Так или иначе, все примеры, которые я здесь привел, автору романа великолепно известны. Большинство из них даже прямо упомянуто в тексте – чтобы в незнании уж точно никто не заподозрил.
      И вот тут появляется странность. Правила альтернативной истории известны: волей автора изменяется ровно один факт в точке развилки, а дальше мы только смотрим, в какую сторону “река Хронос” потечет. Надо честно сказать, что в ПОЛНОМ виде этот принцип не выдерживается никогда и никем, но он по крайней мере декларируется, и бросающихся в глаза отступлений от него авторы стараются не допускать. А иначе... Вот представьте, что у Вершинина в “Первом годе республики” Муравьев-Апостол со своими двумя полками совершает грандиозный марш наподобие наполеоновского перед “Ста днями” и берет Петербург. Книга вовсе не обязательно оказалось бы после этого плохой – тема-то интереснейшая! – но это означало бы, что автор явно и сознательно отступил от альтернативно-исторических задач в пользу каких-то других. Захотел, скажем, на примере Муравьева дать психологическую реконструкцию российского Кромвеля – а почему бы и нет? – и для этого начал повествование с события ЗАВЕДОМО НЕВЕРОЯТНОГО, введя его, так сказать, аксиоматически. Ход вполне возможный и в литературном плане, пожалуй, даже многообещающий, но только это уже не альтернативная история, а что-то другое.
      Что касается С. Анисимова, то он по ходу рассказа о подвигах своих атлантических рейдеров прямо пишет:
      “Может, это обратное движение маятника – после неожиданных, странных поражений в русско-японской войне, превративших уважаемую морскую державу в посмешище? (...) Каждый такой эпизод не был уникальным в военно-морской истории и не нес в себе ничего сверхъестественного. Просто комбинация случайностей. Только почему-то раз за разом склонявшихся в одну сторону. Теперь, получается, в другую...”
      Здесь, кажется, все ясно. Сознательная манипуляция вероятностями исторических событий есть отступление от правил альтернативной истории. Следовательно, перед нами – НЕ альтернативная история.
      Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Согласно формулировке А. Валентинова, альтернативная история – это жанр исторической прозы, где автор сознательно меняет ход и результаты исторического процесса. Ну, ХОД этого самого процесса в романе действительно несколько изменен (кто бы спорил!), а вот РЕЗУЛЬТАТЫ...
      А что – результаты? Вторая мировая война в “Варианте "Бис"” заканчивается почти так же, как в Текущей реальности. Германия включила Советский Союз в протокол о капитуляции – с небольшим опозданием, но включила. Англичане и американцы сделали вид, что войны с СССР у них вообще не было, а было так, небольшое недоразумение (ну, как японцы после Халхин-Гола). Гитлер погиб не в апреле сорок пятого, а в октябре сорок четвертого – но какое это сейчас, через шестьдесят лет после войны, имеет значение? Послевоенный мир, намеченный в романе пунктиром, вообще неотличим от нашего послевоенного мира. Все вытекавшие из первоначального замысла возможности изменения “результатов исторического процесса” – а возможности потрясающие! лучшим примером работы, где подобные возможности реализованы, я считаю “Седьмую часть тьмы” Щепетнева, но тут могло бы быть еще покруче... – так вот, все эти возможности автор упустил. Он их не использовал. Не использовал, потому что это не входило в его задачу.
      Вывод. “Вариант "Бис"” – это никакая не альтернативная история, а самый полноценный, весьма добросовестно написанный ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН. Просто исторический роман о Второй мировой войне. В котором в порядке художественного приема изменены детали и обстоятельства ряда сражений – но жанровой принадлежности книги это не меняет.

7.

      Намеренно обхожу вопрос о так называемом “моральном аспекте”. Кому многочисленные литературные восхваления Третьего Рейха успели набить оскомину – вот вам противовес. Неслабенький такой противовес, по массе боевой сравнимый как минимум со 152-миллиметровым “чемоданом”.
      Не уверен, что это очень этично – писать книгу, совершенно откровенно восхваляющую героизм советских воинов в войне с Америкой. Так недалеко и до мечты о победе социализма во всем мире, до которой к концу своего объемистого академического труда додумался М. Мельтюхов. Ну, к тому, что там у него написано, комментариев нет вообще (во всяком случае цензурных), а по поводу “Варианта "Бис"”...
      Да, я не уверен, что писать такие книги этично. Но в этой области я и вообще-то мало в чем уверен. Книга интересная, это бесспорно, а дальше – “думайте сами, решайте сами”. Наверное, книги вообще затем в конечном счете и пишутся, чтобы мы учились РЕШАТЬ САМИ...
      Оригинальная мысль, правда?