|
||
|
Заголовок: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 06/28/07 в 22:09:10 НОВОБРАЧНАЯ НОЧЬ В ВАВИЛОНЕ * ОКЛЕВЕТАННЫЙ ИУДЕОХРИСТИАНАМИ ВАВИЛОН * СВЯТО ХРАНЯТ ПРЕДАНИЯ О БРАЧНОМ ЧЕРТОГЕ В ТЕОГАМИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ ВАВИЛОНА * СИЯЕТ В НОЧИ МИРА СВЕЧА СВЯЩЕННОТЕОГАМИИ Оклеветанный иудеохристианами Вавилон. Мирный город, где на центральной площади соседствуют семь храмов различных мировых религий. Город, укрывший последних иудейских отцов и одновременно ставший логовом первых фарисеев, возвратившихся из плена ожесточенными. Город высоких искусств, наук и ремесел, возвышенных философов и неотмирских странников. Его воздухи напоены благоуханием. «Цветущим раем времен царицы Семирамиды» называют его гости-иноплеменники, посетив великий город, центральную столицу древности. В садах Семирамиды поют небесные птицы, в белых одеждах расхаживают девы и юноши, ищущие посвящений в высшие тайны. О напоенный ароматами Всевышнего, оклеветанный великий Вавилон! Воссевшая в нем «блудница вавилонская» – не свита «коварной амазонки» Семирамиды, а фарисейское отребье: евреи, опозоренные своим божком времен Второго храма, побежденные Навуходоносором и постыдно уведенные в плен. Блудница вавилонская — мировая фарисея. * Свято хранят предания о Брачном чертоге в теогамической церкви Вавилона и поклоняются престолу СвященноТеогамии высшие сыны Израиля. Благородные отпрыски пророческого племени, истинные сыны Авраама, Исаака, Иакова и Моисея радушно были встречены в Вавилоне. Исповедовали веру в единого Бога и Всевышний посылал им все необходимое, в том числе земной достаток. Но Израиль в Вавилоне разделился: были те, кто не хотел признать своего поражения, не хотел покаяться в гонениях на пророка Иеремию. Злоба кипела в их сердцах. Вернувшись в опустошенный Израиль, они еще больше ожесточились. Истинные отцы народа Божия поклонялись престолу СвященноТеогамии, воздвигнутому в пригороде Вавилона неподалеку от известного святилища, где протекал прохладный райский источник и куда приходили омываться девы, испить вод чудесно мирные дикие животные. * Пирам сродни италийскому Ромео и бретонскому Тристану. Прекраснейший из юношей, жених № 1 при дворе, обласканный самой царицей. Иначе как «прекрасноликим» его никто не называет. Пророчествуют ему венец самодержца. Его умом восхищаются философы. Жрецы поговаривают о его неземном происхождении. Иначе откуда осиявшая Пирама мудрость? Пирам вхож во святилище вавилонских богов. Ему открыты тайны сущего. Уста его полны медовой сладости. Юноша постоянно грезит о чем-то, чего нет на земле. Он хочет стать больше самого себя. Проповедует о Боге, о котором никто ничего не знает. Он ищет познать Его. Тысячи дев шлют ему любовные записки. Семирамида подыскивает ему невесту среди самых знатных и богатых девушек царства. Но Пирам ничего слышать не хочет о женщинах. Проводит время в окружении детей, философских беседах и созерцательных молитвах. Царским великодушием своего сердца Пирам побеждает самые отточенные выдающиеся умы Ассирии и Вавилона. От него веет чем-то неземным, так что спорщики трепещут, прекращая диспуты. Тайно влюблен Пирам в свою соседку – обнищавшую эфиопскую царевну Тисбу (вавилонскую Изольду). Тисба таинственно прекрасна. Как многие другие девушки Вавилона, она по уши влюблена в Пирама. Юноша воздает ей должное в их беседах. Но оба рода против. Вавилонские Монтекки и Капулетти чинят козни влюбленным. Обоим предстоят темница, окровавленные одежды, меч-кадуцей в сердце. Самоубийство из любви. Смертные врата, вечное соединение и неземной брак. Знатный вельможа и богатый рабовладелец, отец Пирама слышать не хочет о браке сына с эфиопской нищенкой. Видит он своего отпрыска при вавилонском дворе великим полководцем или советником наследника Семирамиды. Сама царица не чает души в светлейшем юноше… Пирам же бредит Тисбой. Отец в гневе: – Или ты хочешь стать несчастным черным эфиоплянином, знаться с черномазым плебейским племенем, его шаманскими обрядами? Образумься, сын мой! Отец Пирама приказывает запереть врата своего дома для Тисбы. Оба влюбленных погружаются в страстную темницу. Между двумя домами обнаруживается тайная дверь с щелью, которую никто не видит. Через нее переговариваются прекрасные влюбленные. О как возвышенно шепчутся они! – Тисба, я не знаю кого люблю больше, царицу мою Вышнюю Любовь или тебя, олицетворяя. – О если бы я могла умереть от любви к тебе, прекрасный! Я недостойна касаться твоей плоти. Сияющий свет очей твоих ласкает мое сердце и пронзает его как кинжал. Сердце мое сгорает, Пирам. Оно принадлежит тебе. Пирам... я зачну от твоего взгляда. Нам остаются ласки во снах. Во снах они встречаются на брачном ложе. Во снах они беседуют. Их реальность переходит в измерение сна и какого-то несусветного бреда. Издалека, когда никого нет поблизости, они общаются знаками. Таинственные существа потворствуют их диалогу. К ним прилетают неведомые голуби и неземные птицы. Садятся им на плечи, приносят записки и ласково, нежно машут крыльями. * Влюбленные договариваются о встрече. Несмотря на запрет и угрозы жестокого наказания, Пирам решается бежать ночью к святилищу Нана. Там он встретит свою возлюбленную. О новобрачная ночь! Тисба обманула слуг и выпрыгнула из окна своего дома, одетая в оранжевую тунику и с амулетом своего покровителя в руках. За пять минут до назначенной встречи Тисба приходит к прохладному источнику. Здесь она ожидает Пирама. Внезапно из-за кустов выбегает огромная львица. Уста ее вымазаны кровью только что проглоченных четырех телят. Тисба в ужасе бежит. Рычащее животное разрывает окровавленными клыками потерянную в бегстве широкую тунику. Львица, упившаяся крови четырех телят – земная похотная любовь. Она причина высокого страстного двух возлюбленных. Невеста укрылась где-то неподалеку от хищницы. Появившийся Пирам видит на песке следы хищного зверя и окровавленное разорванное платье Тисбы. – Что я наделал! Зачем я заманил тебя в эту пустыню и не пошел с тобой? Я виновник твоей смерти! Пирам берет на руки ее одежды и покрывает нескончаемыми поцелуями. «Я сказал: эта ночь будет брачной, – шепчет он. – Брачная ночь, Тисба моя». Он вдыхает запахи своей невесты. Она здесь, рядом. О наконец-то он может дышать ей, сочетаться с ней. Что же еще? Нет, их любовь дальше и больше смерти. Ей дано пройти через смертные врата и смертный одр, чтобы вступить в брак вечный, неземной. Разве не его желал Пирам? Войдя в неистовство, вкусив из чаши сладчайшего вина, Пирам пронзает свою грудь мечом и падает на спину. Кровь из его сердца брызжет на шелковичное дерево, окрашивая его молочно-белые плоды в багряные тона. Жених предуготовил себя для Брачного чертога. Возвращаясь, Тисба видит умирающего Пирама. Наступает ее черед предсмертного страстноoго. Она покрывает первыми и последними поцелуями своего возлюбленного. Наконец-то она обладает им. Обладает чем-то большим. Слезы ее мешаются с кровью ее милого. Она уже неотторжима от Пирама. Это больше чем соитие двух супругов – их бурное пренебесное слияние. – Услышь меня, возлюбленный мой! – говорит Тисба в исступлении. – Распечатай свое сердце и открой его мне! Их сердца и тела сочетанны. Оба испытывают неземное наслаждение. Нет, даже если бы они провели полвека на земле в сладчайшем и мирном браке, наслаждаясь многочисленным потомством, красотой природы и дружественным окружением, не были бы они счастливы, как в минуту последней капли крови, смешанной со слезами. – Твоя любовь привела тебя в безумие и неистовство. Ты принял в сердце окровавленную невесту. С ней возлег ты на брачное ложе и покрыл агницу бессмертными поцелуями. Я Тисба, растерзанная хищной пастью земной любви. Разве смерть разлучила нас? Смерть сочетала нас навеки вечным браком. Я счастлива, возлюбленный. Я не желала бы больше ничего другого. Мы одно. С этими словами, произнеся предсмертное желание: «О Вышний Бог любви, сделай так, чтобы родители поместили наши тела в одном склепе», Тисба пронзает еще дымящимся мечом Пирама свое сердце. Она не чувствует никакой боли. Острие входит нежно, причинив ей едва ощутимый укол. Сердце Тисбы уже без того распято и пронзено. Умирая, она падает в объятия своего возлюбленного. Вечное блаженство. Их смертный одр сменяется брачным. * Как древневавилонское предание на престолах СвященноТеогамии хранит повествование о невозможной вышней любви двух самых прекрасных возлюбленных, совершенных юноши и девы Пирама и Тисбы, так в кладовой архетипа каждой нации – совершенный несбывшийся идеал на земле. Возлюбленные пронзают себя мечами. Они засыпают как Джульетта, умирают от отравленного меча как Гамлет, безумеют как Офелия. Они безумно влюблены. Чают мудрости какой нет на земле – любви невозможной, понимая как убог и мал человек в своих микроскопических масштабах и пошлых чаяниях, сколь он ничтожен в одержащих его низменных страстях и хитроумных ходах рассудка. Сияет в ночи мира свеча СвященноТеогамии. Поклоняются Ей тысячи отроков и отроковиц древней Ниневии, Вавилона, Иерусалима, Киева, Рима, всех древних и современных городов. Ведущие от них дороги соединяются в одну — к месту Второго Пришествия Господня, когда в свите божественных возлюбленных придет Сладчайший Агнец и Жених человечества Христос. И любовь, бывшая до того невозможной, проходящая свои пустыни и темницы, где только крепнет и разгорается до степени негасимой свечи, увлекает за собой все человечество. Водворяется Мессианистическое царство.  |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 06/28/07 в 22:36:38 Публикую (в сокращении) вторую главу сразу. Такого подхода к Вавилону встречать еще не приходилось. И он мне очень нравится - какое вдохновение высокой любви! ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА ЗЕМЛИ – В НЕВЫРАЗИМОЙ ЛЮБВИ. ИППОЛИТ ...Я не успел усвоить ни одного урока. Я только знаю: душа немотствует и стонет в своей темнице, запрятанная где-то в глубинных погребах хрипяших легких, в отсыревших подземельях внутреннего. Ипполит и Федра. Я влюблен в них. Прекрасный, светлоликий сын Тесея. Страстнаoя мученица любви Федра. Мать Ипполита Антиопа – царица амазонок, в объятиях героя Греции отказавшаяся от мужененавистничества. Обезумевшая амазонка исполняет волю Вышнего и пронзает копьем грудь своей царицы Антиопы: желая освободить ее от плена греческого героя, освобождает от цепей земных. Антиопа умирает на глазах Тесея. Умирая, она шепчет слова любви. Она счастлива. Персонажи драмы ищут сами не зная что. Тесей в преклонных годах женится на Федре только потому что она напоминает ему светлую Ариадну. Федра влюбляется в сына Тесея Ипполита, поскольку сын – вылитый отец, юный эллинский полубог. Влюбленная в пасынка Федра чахнет на глазах. В нарушение закона она посещает палестры и, видя юношу на гимнастическом помосте и мужественной схватке с другими борцами, стонет по нему. Федра буквально сходит с ума. Три дня она ничего не ест и не пьет. Вначале протыкает булавкой миртовые листы, затем колет себе пальцы… Она сходит с ума в страстноoм. Но она ни в чем не виновна. Нет, это не инцест, не кровосмешение, не позорная связь. Здесь ничего от эллинской или шекспировской трагедии, ни одного трагического или талмудического элемента – ни одного виновного. Федра влюбилась по уши в молодого Ипполита, сына мужа своего Тесея, не по греховному наваждению или фатальным начертаниям, а поскольку так захотела Афродита – чтобы пробудить превышенебесную любовь в Ипполите, чтобы дать Федре пережить предсмертный Грааль последней капли. И Федра переживает его. Умирает, пронзая палец острою иглой во время божественных игр Ипполита с друзьями, отчаявшаяся в муках любви, трижды невиновная. Федра, по Еврипиду, самая лучшая из женщин всех времен и народов, не посмела открыть свою страсть Ипполиту, но держала ее в себе. Никто из окружающих не знал причину, почему умирает жена афинского героя, царя и преобразователя Тесея. Одной престарелой кормилице, любимице своей, от которой ничего не скрывала, доверила она тайну любви как предсмертную отчаянную исповедь. И кормилица из самых лучших побуждений выслеживает Ипполита в компании веселящихся друзей, вернувшихся из дальнего путешествия, и рассказывает ему, как прекрасная Федра пылает к нему горячей страстью. И просит юношу хотя бы посетить Федру. Ипполит в ужасе отказывает ей. Федра сходит с ума, мечется в отчаянии, решает повеситься. Но перед тем как набросить на себя удавку, пишет безумное письмо Тесею: «Я умираю, поскольку сын твой покусился на твою честь, и мне не остается больше ничего другого. Ты знаешь, какого удела он достоин после этого». Тесей, вернувшись из очередного похода, где прославился подвигами, слышит стоны: «Прекрасная Федра покончила с собой!» Разве виноват великий герой в том, что не разобравшись проклинает своего сына и просит гневного Посейдона, чтобы морской Бог наказал его? На Тесее ни малейшей вины. Он поступает страстно и благородно, как и другие персонажи драмы. Если б он наказал или ослепил сына, или повелел казнить его, или вызвал на допрос… Но Тесей предоставил Ипполита богам, проклиная его и самого себя в безумном страстном. Боже, какая драма! Ничего нельзя понять. Обезумевшая кормилица. Страстная Федра. Ипполит, вследствие проклятия отца раздавленный копытами обезумевших коней… Воинствующая девственница Артемида приходит к Тесею: «Великий герой, что ты сделал? Ипполит невиновен и чист. Федра искушала его своею страстью, внушенной в свою очередь Афродитой. Зачем ты причинил мне такую рану и убил его? Ипполит благороднейший юноша. Он холоден к женщинам, наследуя врожденный холод к мужчинам своей матери, царицы амазонок Антиопы. Мать его – царица среди мужественных дев. Отец – великий герой, обоженный, неземной, трижды прославленный, восхищенный и воспетый». Полуживого Ипполита, покрытого ранами, вносят на носилках. Теперь черед сходить с ума Тесею. Он готов убить себя и рыдает над умирающим сыном: – Ипполит, прости меня! Я безумен, я ничтожен. Ужасным проклятием я перечеркнул все свои подвиги перед лицом богов, и мне нет прощения. Эринии будут преследовать меня тысячи лет. Сын мой, позволь мне умереть вместо тебя! – Ты ни в чем не виноват, отец. Я люблю тебя еще больше, чем любил прежде. Я тебя прощаю. Мне хорошо. Не надо менять примочек. Уберите лечебные составы и лекарственные травы! Я буду жить до тех пор, пока ты не успокоишься. Дай мне слово не убиваться по мне. Храни мужество в вечной драме, великий герой, великий Тесей. Ты сделал что мог. Ты сделал самое прекрасное, что мог. Ты сделал меня блаженным. – О, почему так? – Отец, всю свою короткую жизнь я искал любви, какой нет на земле. Я не находил ее ни в одной из прекрасных дев, писавших мне любовные записки с пожеланием встречи. Я не отвечал на их ласковые и горячие взоры. Я не нашел этой любви в дружбе, хотя у меня было много верных друзей, и обжигающих клятв, и счастливых братских объятий, доказательств верности среди лучших сыновей Эллады. Отец мой, человек такая маленькая капля в океане страстной любви. Ей предстоит взорваться горячим фонтаном Грааля из белых брызг. Я вижу перед своим взором белую радугу на новом море. Как она прекрасна! Перед моим взором проходят все, кого я помнил и любил от рождения до этой минуты. О только сейчас – с проломленным черепом и с раздробленными конечностями, немощный, едва живой я могу выразить им то, что не мог выразить никакими словами. Моя любовь больше всех. Отец, я любил тебя. Я восхищался с детства твоею мудростью и красотой. Я вырос сиротой, воспитанный в доме деда. И всегда рядом со мной была моя прекрасная мать Антиопа. Она не оставляла меня и проливала в тысячу раз больше нежности, чем если бы склонялась над моею колыбелькой и шептала ласковые слова. – Федра, Федра, несчастная! Я убил ее! В обольщении, престарелый, я женился на прекрасной юной деве только потому, что она напомнила мне Ариадну. Но разница в летах – полвека. Семидесятилетний старик и его юная наложница, его прекрасная жена. Федра любила меня в тебе, мой сын. Федра любила меня в тебе и Христа во мне. * О, отвлечемся от безумной драмы нескончаемого страстного, чтобы понять: герои древней драмы Еврипида по сюжетам Греции и Атлантиды... искали Христа. Христа ищут не те, кто обращается к римскому катехизису или в аккуратных чепчиках проходит обряд конфирмации согласно родовым программам своих католических родителей: «поцелуй, деточка, икону и евангелие, сделай поклон, теперь поцелуй ручку священнику и он помажет твое чело…» Нет-нет! К Христу приобщаются иначе. Те, кто страдает непонятно зачем как Федра, Ипполит, кормилица, Тесей. Четыре страстных персонажа неизреченной любви ищут Христа. Христа ищут, искали и будут искать все поколения, прошедшие на земле, поскольку Он – олицетворенная исполненность невыразимой любви и ее идеальная всесовершенная невозможная ни на земле, ни на небесах выраженность. Вот почему имя Христа никогда не сойдет с уст, хотя бы трижды смыло с лица земли вместе с пятьюдесятью тысячами жертв гвадемальского потопа Ватикан с патриархией и иерусалимский раввинат с халифатом... Человечество не устанет от поисков Церкви Грааля, поисков Христа. И обретет Его – не беда, что не сегодня и не сейчас – в потустороннем опыте, в вечности. И, наконец, в Богоцивилизации, когда будет вынесена золотая чаша Грааля. И начнется фонтанирующая огненная купель. И в ее радужных спектральных светах преобразится зрение миллионов прозревших Христа невыразимой любви и тем самым рожденных и обретших мир, мир мессианистический. * – О чем ты думаешь, Ипполит? – склоняется над умирающим сыном Тесей. – Отец, я не умираю, я рождаюсь. Я буду жить столько, сколько ты захочешь. – Я хотел бы, чтобы ты жил вечно. Чтобы я умирал на твоих руках, а не ты на моих. – Это невозможно, отец. У каждого свой удел. Сколько ты хочешь, чтобы я жил? – Я же сказал – вечно. – Отец, не причиняй мне боли. Мне тяжело. Невыносимая боль в черепе после удара коней… – Ипполит стонет и, закрыв глаза, кажется, впадает в беспамятство. – О, живи, пока умножатся твои страстные блаженства рождения свыше. – Ты благословил меня, отец! Я искал твоего благословения на блаженства. Благословением ты снял проклятие. Отец мой, любимый отец, мой идеал, мое все, мой бог. Проклятием ты убил меня. Благословением ты вернул мне жизнь. И теперь я буду жить, пока не исполнится мера блаженств, и я уже больше не смогу вместить их. Теперь иди. Я должен отдохнуть. * Я передал диалог, какого нет в драме Еврипида. Нет его и в свитках эллинских, римских, атлантических. Не найти его и в театральных мистериях. Но в книге рыцарей Грааля и прекрасных дев церкви любви его (диалог) знают наизусть и шепчут ежедневно как сладчайшую молитву, как светлое предание, как монахи читают жития святых за трапезой. Больше всего меня поражает в этой драме невиновность персонажей. Кормилица из соображений любви решается рассказать Ипполиту о безумной страсти, какую питает к нему Федра. Она пытается пробудить в Ипполите любовь к Федре, какую сама любит нескончаемо. Она видит себя матерью млекопитающей. Ведь когда-то сосцы ее питали эту прекрасную девочку. Они выкормили принцессу, дочь царицы амазонки Антиопы (у амазонки груди треснули, кормить не может). Она хотела бы еще и еще питать Федру и готова умереть из любви к ней. Ипполит из любви к отцу пылает гневом на, как ему кажется, преступную женщину. Он в смятении. Он в двойном, в тройном, в четырехкратном страстном. Персонажи не выходят из страстного. Вот четыре темницы Ипполита: его ужас от страсти Федры, обрушившееся на голову проклятие отца. Тесей не хочет его слушать. Юноша же дал клятву кормилице никому не рассказывать тайну страсти Федры. Страсть Федры, любая страсть эллинской драмы переходит в страстноoе. Нет ни одного виновного. Нет наказания, нет болезней, нет смерти. Есть только одно – восхождение в Царство вышней любви, последняя капля Грааля, благородство прекрасных мужественных душ и светлое ликование ангелов. Перечислить ли темницы Федры? Ее любовь к Ипполиту – первая огненная агапическая ее темница. Что испытала Федра, когда кормилица открыла ее тайну Ипполиту? Наконец, последняя ее темница: ее безумие. Ужасное письмо мужу Тесею, в коем она ищет оправдаться перед великим героем и заодно наказать его сына за холодность и непонятное Федре равнодушие. Драма, пережитая Тесеем и кормилицей, мертвая Федра, Ипполит… Греческая драма вызывает ужас. Слепые театральные маски стоят перед глазами, если не взглянуть на мир очами превосходящей любви и не оправдать его героев – великих и малых, и просто «залетных букашек» и не поймешь еще каких детских душ, лежащих с отдавленными черепами под руинами исламабадского землетрясения. Зачем вот уже три тысячелетия жители земли как завзятые театралы ходят на спектакли по драме Еврипида? Сочувствуют Ипполиту, злятся на Тесея, плачут? Зачем они ходят в храмы? Зачем они подробно изучают Евангелие? Зубрят, как протестанты, чтобы кому-то бросать в лицо цитаты и ослеплять своими дарами? Зачем они кичатся харизмами и кричат об «огненном крещении», воюя бумажными копьями и игрушечными мечами? О, зачем? По причине невозможности невыразимой любви в истекающем кровью, как раздавленный копытами коней потерявшей управление колесницы Ипполит, человечестве земли. * Воскресение из мертвых произойдет по той же причине, по какой воскресли мертвые после распятия Христа в Иерусалиме – силой несказанной любви Мессии. От солнечного диска, прошедшего над могилами усопших, воскреснут сто миллионов соловецких жертв красного Гулага. Воскресить мертвого можно только возжжением в его сердце свечи в знак действия в нем невыразимого божественного потенциала любви. Когда настанет время безмерной любви излиться наконец и выразиться на земле – тогда и совершится воскресение из мертвых, и явится Мессия, и настанет тысячелетнее царство Христово. А пока в семь вечера зажгли огни в сиротливом Монако, самом богатом княжестве на земле и в морской дали в ста километрах от Кольдазюр, лазурного берега, где за пять веков до того подвизались рыцари священной Чаши, где с Граалем в руках они произносили свои клятвы перед лицом Всевышнего, и им являлись ангелы. * ...В ста километрах от моего жилища медленно проплыл белый корабль, унося пассажиров в нескончаемую даль морскую. Просыпается человечество к ночной молитве. В 2:47 ночи по среднеевропейскому становлюсь на колени и воздеваю руки об обращении, вкладывая в уже ставшее привычным после фатимского откровения прошение новое содержание – о рождении свыше, о взрыве потенциальной любви, о подании золотых ключей с неба, облечении в девство, прохождении через огненные купели крещения свадьбы соловецкой, о привитии их ликами и благодатью святых, об источении мирра... Какое чудо предстоит – нескончаемое откровение любви. А то, что было - прошло. И слава Богу. Зато впереди сколько – на тысячи лет... |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Mogultaj на 06/30/07 в 19:54:30 Уважаемый Solosoph, большое спасибо за публикацию, но 1) не подскажете ли, кто автор? "Блаженный Иоанн" - это псевдоним; он же на других сайтах обозначен как "Иоанн Береславский" 2) Текст этот неокатарский (http://katary.ru/book/katary_grale_premudrost/index45.php , http://www.holygrail.ru/page247/ ). Но на всякий случай отмечу, что катарская идеология, как и неокатарская, как и вообще весь соответствующий куст идеологий, не относится к тому, что обозначается на нашем сайте как "Вавилон" и что входит, соответственно, в "Вавилонскую библиотеку". |
||
|
Заголовок: http:/Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 07/01/07 в 02:43:33 Да, уважаемый Могултай, это книга Блаженного Иоанна, по паспорту Береславского. Названный вами сайт не знаю, но знаю http://www.virgin-world.com/index.php?categoryID=104. Еще интересные публикации, особенно, по-моему, поэзия Блаж.Иоанна, которой достаточно много, чтобы понять автора как личность (и, пожалуй, кое-что об учении тоже) есть на http://www.kriptoistoria.com/ring/index.php По-моему это явление. С уважением, Solosoph PS Если такой Вавилон представляет для вашего сайта интерес, могу продолжить публикацию (конечно, в сокращении). И если да, то где? Поясню. Я вижу здесь отнюдь не стилизацию под катаризм (или какую другую), а удивительно светлый - проясняющий - взгляд на древние легенды ( а кто сказал, что они не отражают жизнь живую? И, что важнее, запечатляют существенные законы мироздания) через призму божественной любви. А как известно любящий взгляд всегда более истинен. Второе. Для человека верующего жизнь со смертью не кончается, как и процесс развития (преображения, по Блаж.Иоанну). Потому строго исторический подход как ни странно, менее правдив, чем сегодняшние духовные прозрения на то же явление, духовное движение (напр. катаризм), людей. Сегодня они такие. А исторические портреты уже устарели. Надо сказать, что с осознанием этого мне удалось без проблем примирить историю и откровение. До сих пор радуюсь. |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 07/02/07 в 20:04:46 Спасибо за перемещение. Я так понимаю, теперь будут "прикладывать"... Ну что ж, тогда от притч - к учению. Из той же книги. ЖЕМЧУЖИНА ЖЕМЧУЖИННОГО ВЕКА ИЛИ 7 ВЕКОВ ГРЕЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ...В 12 ночи с пятницы на субботу замирает старая жизнь. Глохнет с последним истошным кашлем ржавая машина евроцивилизации. Останавливается всепожирающий конвейер. Наступает благодатная суббота дня Господня. Только заполночь оживает человек. Засыпают металлические виртуальные интернет-спруты, опутавшие спящих младенцев, матерей, стариков, и мир погружается в ночное страстное… со Христом. Пятница, как заведено (не по-христиански, нет – в Универсуме) – страстное. «Страстная пятница» еженедельно. Ищешь превосходящей любви, какой нет на земле – креста своего не избежишь. Хочешь стать пустым листком, «пером откровения» («Сокровище воспоминания» Джелаладдина Руми, классика суфизма) – готовься к граду фарисейских анафем, спазмам, гласу вопиющего, стону в пустыне, темнице, одиночеству. Но в полночь разглаживаются морщины дряхлости духовной и оживает созерцающая дева. В полночь просыпается невестник и с благоухающих эвкалиптовых листьев капает мед, как во времена Золотого века Атлантиды. * * * Огненный Энох взят на колеснице на небеса. А какая холодная «Книга Эноха»! Таинственная запечатанная Тора. Мистики иудаизма ищут ее одухотворить, прочитать ее тайнопись «пером откровения» (каббала, хасидизм). Еще холоднее синоптические Евангелия. На их фоне Иоанново кажется аутсайдерским. Катары, тамплиеры (церковь Грааля) отрицали синоптические Евангелия по единственной причине: Христос в них втиснут в рамки ветхозаветной теплохладности, представлен в иудейских ракурсах с минусовой сердечной температурой. Евангелия Луки, Марка и Матфея, какую бы ни содержали историческую хронику земных дней Христа, распинают Мессию холодком заокеанских пустынных ветров, дующих откуда-то из вавилонского плена. Христу не дали ничего сказать о Царстве. Учил о нем параболами, намеками, иносказаниями: «Царство подобно зерну», «подобно брачному пиру»… Ученики распинали Его не меньше прямых врагов. Мессианистическая эра для них запечатана была по причине стоявших на челе печатей фарисейской теплохладности религиозной конторы. Чтобы расчистить место для солнечного мессианистического мира, Спаситель обличает синедрион как потомство Ехидны, сынов дьявола, лицемеров. Он, милосерднейший и добрейший, исполнен праведного гнева Своего Отца, когда говорит: «фарисей слепой! что омываешь внешнюю чашу, когда внутренняя полна мерзости и нечистот!» Вавилонские соферимы старательно вымарали из моисеевых свитков (изначальной версии Торы) описание райских блаженств. Древо Жизни запечатано. В центре – древо проклятия. Мир погружен во мрак по одной причине: грехоцентризм = мракоцентризм, мракобесие. Если в центре человека грех и искупление, слетаются легионы демонов из атомных пустынь мертвых планет. «Контора пишет», деньги сыпятся, жрецы процветают. Рушатся государства, деградирует национальный дух… Попробуйте и сегодняшним христианам сказать, что вы достигли блаженств. Поделитесь испытанной на ночной молитве благодатью. Безотказно сработает тысячелетняя машина инквизиции: проклят, еретик, сектант, сумасшедший, смутьян, враг, колдун, веельзевул! [center] Религия Атлантиды восходила не к «золотому веку», описанному у Овидия или в других греческих и римских хрониках. Она восходила к самому творению – перечеркнутой «Книге Эноха» и к нашему новому Эноху Серафиму Соловецкому, что в премирной мистической библиотеке Соловков видел сотворение мира и описал его своим двенадцати братьям. И передал вашему покорному рабу, по небесному телетайпу отстучал стертыми от времени перламутровыми костяшками. Чтобы взыскать блаженств, мало медитировать о «золотом веке», эдемских радостях, прародителях Адаме и Еве, разгуливавших среди райских кущ в слышании гласа Господня. Надлежит взойти к самому моменту творения. Наивысшее блаженство: открыть 145-ые (из 144-х потайных врат) врата – Адама Кадмона, солнечного проточеловека. Век его можно назвать Жемчужным. Его не знал Овидий, но знала Атлантида. Вот когда воссиял первый Грааль и Неупиваемая Чаша! Тот первый, небесный Адам был неотделим от Творца. В нем трепетали божественные начала и действовало Божество Всевышнего. Миниатюрный солнечный диск, втесненный в сердце проточеловека, сиял по всем его 144 бессмертным телам. Человек был более чем образ и подобие Божества – нечто неотделимое от Всевышнего. Воплощенная Слава, ходячая огненная купина, огненная колесница Иезекииля с херувимами и множеством охайотов, воспевающих с серафимами Славу Всевышнего. Любовался творением Царь наш и Властелин мира. В Торе об этом сказано: и увидел Бог, что хорошо (ки тов). В пересечении лучей и световых сфер переливался внутри Адама Грааль, и в нем безущербно отражались составы и все творящееся в Царствии. * В «золотом веке», солнечный диск превратился в сияющее ослепительное зерцало. Как и диск, оно безущербно отражало вечно восходящее солнце Всевышнего, содержало печати и присутствие Божества – но отличалось уже меньшей теплотой, что означало ступень деградации. Нет, Творец не желал ущемлять чем-либо творение. Оно по-прежнему обладало вышеангельским потенциалом. Бог желал прославить Самого Себя и стать б о л ь ш е Самого Себя в творении. Всевышний отчуждался только затем, чтобы стать еще ближе. И хотя уже брезжила мировая ночь и первый стон раздался в сердце древнего Адама, Всевышний ликовал: Его сын возлюбил Его еще больше, как невеста. Матерь сущего, Матронит, Шехина, Шаббат (Преупокоенная Суббота), София (Премудрость Вышнего) нашла отражение в двух: сыне и возлюбленной его, в Адаме первом и его невесте, совершенной Еве. Ева – дань «золотому веку». В жемчужинном – Адам составлял одно со Всевышним. Не было еще деления на мужское и женское. И благодать была превосходящей, с тех пор недоступной. * Впервые за последние тысячелетия в огненной плавке достигли этой благодати соловецкие мученики. Десятки и сотни солнечных дисков вращались в ста метрах (в физическом пространстве) над местом, где круглосуточно работала машина по дроблению костей, черепов и тел. Там, где уже боль никакая не чувствовалась, где надежда последняя терялась и опустился мрак мировой ночи – там просиял свет вечного Адама. Отсюда Грааль вновь преподнес жемчужину жемчужинного века. Христос о ней говорил: Царство подобно человеку, откопавшему жемчужину в поле. И ее было достаточно, чтобы сделать его навеки счастливым. * В золотом веке – брак, одно: жених и невеста. А в жемчужинном – выше брака: неразлучно вместе. 1500 сфер уделил Всевышний Адаму. Человек ходил по земле как по небесам. Небо было открыто, и с него падали цветы, ангелы, кресты, манна, чудесные предметы, светлейший звездопад душ, таинственные знаки, мысли. Небо находилось в состоянии совершенного брачного соития с землей Ангелы считали честью воплотиться среди людей, а адамиты с легкостью поднимались в ангельские миры. Не было ни судей, ни законов, ни насилия, ни наказания. На земле царила вечная весна. С зеленых дубов капал золотистый мед. Не было нужды засевать поля, взращать злаки. Семена, упав с неба, восходили и созревали на непаханых полях. Прекрасные цветы наполняли землю густым ароматом, благоуханием Царствия. Человечество Золотого века (Атлантида) посвящало себя играм на прекрасных лугах, созерцанию и собиранию цветов. Большей радости не находили. По цветам, одни других прекрасней и совершенней, изучали Царство. Смотрели на них как на маленькие откровения Всевышнего, каждый – храм и святое святых.. От запаха их приходили в экстаз и восхищались в горний мир.. Подобно тому как цветы опыляются пчелами, совершалось непорочное зачатие. Адамиты Золотого века содержали пыльцу в своих внутренних составах и перламутровых костях. *[center] В жемчужинном веке Адам одно с Всевышним. В Золотом – неизреченные блаженства восхождения. Золотой век чем-то уступает, в чем-то превосходит жемчужинный. Чем тяжелее мировая ночь, тем ярче светят в ней огоньки Грааля. В Боге нельзя говорить о деградации, об ущемлении. Отступление следует только затем, чтобы приблизиться еще больше, сочетаться еще теснее. Даже час вселенской Голгофы-III будет превосходить самые высокие откровения Всевышнего. Ночь разрешается днем Господним. И страстная пятница – преблагоуханной субботой. * . Жемчужный век – 1500 из 1500 сфер Царствия открыты. О Люцифере нет и речи. В Золотой век запечатаны первые 5 сфер Всевышнего. Проснулся древний змей, повел ноздрями и почуял возможную добычу. Следующий – Серебряный век. Ущемлены уже 500 сфер. Охлаждается духовная температура. Небо покрыто целлюлозной пленкой, и Бога можно видеть уже через очки, через стекло (Павел). Дистанция увеличивается, Зерцало блекнет – Свеча разгорается... Рождается церковь, пророки. Из 15 видов непорочного зачатия от Всевышнего остались последние 3 – предполагающие распятие, успение, зимнюю спячку – и дальнейшее преображение. Следуют первые восстания на крест и на страстное. Любовь в сердцах поколебалась. Солнечный диск сменился негасимой свечой. Но поколение Серебряного века еще было счастливо. Не знало греха и было неотделимо от Всевышнего, хотя уже не было брачного сочетания Золотого века и совершенного единства Жемчужного. * По мере закрытия неба на земле - железный век. Возникает земледелие, кораблестроение. Рубят лиственницу и кипарис и сосну пускают на морские просторы. Города окружаются рвами. Грааль, Чаша Господня, скрывается. Литургия открытого неба заменяется воспоминаниями, храмами. Ангелы уступают пророкам, а пророки – священникам. Священники же – жрецам и фарисеям. А место последних занимают змеи и тарантулы, приползшие из нечестивых и проклятых сфер. …Так человечество деградирует из Жемчужного века в наш, «глиняный», пройдя свой период медных труб и «железного» поколения, когда водворяются бесстыдство, разврат, хитрость, обман, коварство, корыстолюбие, отчуждение. Уже бряцают оружием и проливается кровь, совершается грабеж. Сын покушается на отца. Муж замышляет убийство жены. Мачеха ищет отравить белладонной сына своего мужа от первой жены… Любовь исчезает совершенно. Память о ней окончательно стирается. Зло водворяется на земле. Никогда еще не было такой пустыни с апокалиптическими вихрями. Но никогда еще и не раздавался в ней обжигающий глас вопиющего: «Обратитесь! Царство близко как никогда. Христос грядет! В полуночи открывайте Ему свои сердечные жилища. Запаситесь негасимыми свечами и нескончаемыми маслами, чтобы сосуд не оскудевал: наливаешь из него, а масел в нем не уменьшается». Последние прекрасные страстные времена, когда всеобщий разврат – о, только к тому, чтобы внезапно ворвалась цивилизация девства и рассыпалась подобно семенам небесных цветков по всем землям, островам и далям! О, запредельно! Безрассудные войны с тысячами невинных жертв, на которых наживаются нефтяные и военные мафиозные концерны – о, к мессианистическому миру. Голод – к насыщению свыше. И сгущающаяся тьма – к прорыву света. Поголовные гомо- и лесбо-клубы с их музыкой стонущих от похоти кентавров – о, к тому, чтобы Женихом сочли Христа, а Невестой – Пречистую Деву. И обвенчались Всевышнему. И девочка, в свои 3 года уже познавшая блуд по телеэкрану и искушающая мальчика из соседнего подъезда – о, лишь к тому, чтобы уже двенадцати- и пятнадцатилетними вкусили они блаженство невест. Вверх дном перевернется цивилизация атомной пыли, железа и виртуальной реальности с кибермальчиками и повернутыми шлюшками, с поголовным обывательством и всечеловеческим отчаянием. * * * …А между Этой и Беотией, неподалеку от плодородной Фокиды покоится восходящий за облака двухвершинный Парнас. И нет на земле горы ему равной. На Парнасе сосредоточилось таинственное человечество будущего века. Эллины не случайно приняли христианство прежде других. Согласно их духовным представлениям, Зевс сходит на землю в образе человеческом и любит постранствовать среди людей, увидеть их собственными глазами. * * * …Много дурного доходит до слуха Всевышнего. Погибает земля, вся полита кровью, разлагается от бесправия и злобы. Вышний решает, как гласит народная молва, воплотиться. Всюду встречает Он холод и неприятие: кто Он? Его сторонятся. Однажды, странничая таким образом по земле с сумой за плечами в образе длинноволосого суфийского дервиша или православного монаха, достигает Он аркадского города Ликосуры, где правит царь Ликаон. Войдя в покои Ликаона, Зевс являет Свою силу и преображение. Слуги падают пред ним ниц. Но не таков ярый царь. «Вот я испытаю, бог Он или смертный!» Ликаон решает ночью коварным образом убить гостя. Таков его привычный план: приносить гостя в жертву, согласно предписаниями ликаоновских жрецов. Но прежде он решает испытать Его. Ликаон приказывает зажечь котлы. Призывает заложника из чужой народности, вонзает ему меч в горло и тут же варит и жарит еще трепещущее тело. После чего предлагает отведать его пришельцу. – Узнаете ли, любезный, – улыбаясь, говорит он воплощенному Зевсу, – что это за пища? Как же изуродовано сознание аркадского царька, если видя потрясение слуг от явленного чуда, видя дворец свой дышащим, как гора Господня, ехидно спрашивает Его: «Узнаете ли Вы?..» В ответ следуют карающие молнии. Ликаон, объятый ужасом, бросается вон из дома. Боги превратили его в волка, как передают овидиевские «Метаморфозы». Но Всевышний решает: человечество проклято и должно быть истреблено. В живых останутся только девственный Девкалион и жена его, светлая дева Пирра – супружеская пара Всевышнего… * Остановимся здесь. Как глубок этот миф, какова высота сказания! Так поступает человек с человеком. Первая мысль падших при воплощении Бога: закласть Его. За ней вторая: Бог – пожиратель творения. Узнает ли Премудрый Свой почерк, когда Ему предложат в пищу изжаренного человека? Оказывается, образ Вседержителя и Ярого Ока бытовал и в предпотопном аркадском Ликосуре, при дворе царя Ликаона. Стоило воплощаться Богу, чтобы прийти в ужас и молнией гнева испепелить человеческое чудовище! После чего и состоялся потоп. Не приведет ли человечество и сегодня образ Злого, Наказующего, Пожирателя творения, к подобному потопу – водному и огненному вместе, как говорит Евангелие и подтверждают пророки Всевышнего? Девкалион и Пирра строят корабль. А потом из маленьких камешков Грааля рождается от них новое человечество. В его кости – составы Вышнего. * * * Ничего не говорит Овидий о шестом веке, глиняном. Но таинственные хроники Атлантиды предвидят виртуальный век разбитых горшков и обанкротившихся горшечников. «Своя» лепка бессмысленна. Горшки разбиваются, и ничего от них не остается. Замирает жизнь. Остановилось сердце человечества. Безвозвратно погибло в нем начало Божие, начало первородной непорочности… [center] Но кто я, чтобы принять на себя вынесение приговора? О, нет! Пророки Вышнего приходят для другого – возжечь свечи в мировой ночи. Я прихожу в гигантский отсыревший погреб и предлагаю кремневое огниво. «Как? – говорят мне. – Спички отсырели вместе со свечами. Керосиновые лампы не горят. Небо потемнело, но мы уже научились различать во мраке. Уходи отсюда! Нам хватает электричества страстей, оно приводит в действие ночные компьютеры «третьего глаза», которым мы шарим в мирах мысленной похоти. Вселенная ночных эротических щупалец доставляет нам неописуемую радость. Мы больше ничего не хотим кроме медленной смерти и разложения. В ней мы находим наивысший кайф. Убирайся прочь отсюда, ты, светильник! Не мешай нам жить и умирать, как мы того хотим! Десятки приходили до тебя, чиркали спичками, проповедовали – но уходили с распоротыми животами и цементным кляпом во рту. Убирайся прочь отсюда!» Согласно их земной логике, мрак сгустился настолько, что свет не может взять его. Но – нет, не вернемся к Евангелию от Иоанна, а впервые перелистаем его страницы: «Свет во тьме светит». Христианство называет эти слова прологом. «И свет во тьме светит, и тьма не может объять его». * * * Я влюблен в последнее время. Я люблю это поколение. Люблю их безумно. Девкалион и Пирра в атлантическом предании разбрасывали камешки, как велела им Афина Паллада, и из них внезапно возникали новые люди. Верю и я, что из разбросанных камней разбитой Чаши возникнет новое человечество земли – из кости пренебесного Грааля, из состава Христова. О том, как будут прославлять Пречистую и Христа люди будущего, серафиты, никто не знает в настоящем веке алтарей, икон, поклонов и посвящений – все тех же отчужденных печатей непреодолимой разлуки. А серафитам и преодолевать будет нечего. Бесплатно дастся им то, что нам, последним христианам, дается ценой кровавого пота и гефсиманской молитвы. Но да просияет свет над бренным человечеством и сойдут с неба пророки Богоцивизации. И обратят сегодняшних завсегдатаев ночных гей-клубов и транс-музыки в непорочных девственников и светильников. Да подаст им Всевышний умиление на ночной молитве и нескончаемую радость от посвящения Ему. А чем занимались до того – не в счет. Простится им по великой их любви и ревности. Аминь. *[center] В отчаянии человечество. Глиняный век закончился, шестой после Жемчужного, Золотого, Серебряного, Медного и Железного. Но впереди – солнечная цивилизация Брачного чертога под знаком Добрейшей Матери ее, Премудрости. Что было в Золотом веке и преумножилось в Жемчужном, вернется на землю. И хорошо помнить не столько о грехопадении Адама и его фатальных следствиях, сколько о золотых яблоках Гесперид и блаженствах древнего Адама еще неразлучно сочетанного Всевышнему, о блаженнейшем блаженстве блаженств. Да будут введены в его белые палаты мои ученики, сыны и дочери Соловецкого Брачного чертога. |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Mogultaj на 07/02/07 в 21:53:43 Нет, прикладывать не будут:) . Точнее, прикладывать одинаково можно и в ВБ, и тут, но все материалы по не-"вавилонским" этико-философским системам мы выкладываем либо в "истории" (если это исторические материалы), либо тут (если они современные). |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 07/03/07 в 02:03:51 Спасибо, уважаемый Могултай. Я не то чтобы "прикладных" дискуссий избегаю, но здесь, обнаружив еще перед публикацией совпадение во взглядах, хочу только благодарить и кланяться. :-* |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 07/16/07 в 17:15:59 Все молчат... Наверное, чтобы не приложить ненароком... Однако очень хотелось бы откликов. Попробую продолжить публикацию. ШКОЛА ДИОНИСА Святая Евфросиния, десяток лет назад скончавшаяся на брачном одре со Всевышним, мне, своему любимому ученику, говорила: «Люблю тебя за то, что ты горяч». «Злодейка, сектантка, шизофреничка, замолившаяся», – шипели лаврские «святые злодеи». А Господь ее прославил мироточивыми мощами. Горячих любит Бог. Горячих в любви, а не в злобе. Горячих в ревности о совершенстве, а не об институциональной карьере. Горячих к Жениху своему возлюбленному Христу, а не к государственному жениху, кесарю. Любит горячих до умопомешательства, одно оружие признающих – меч Христов обоюдоострый, слово разящее, дар Духа Святого. И ни на кого так не клевещут, никого так не любят и не ненавидят, как помазанника. Знают экзальтированные, любящие до безумия: пал человек, его поведение – одно сплошное сумасшествие в глазах ангелов, священнонедоумение, священноужас. И выход из тартарного сна и всеобщего оцепенения с одержанием один – священнобезумие. Не удается больше конторе втирать очки. Ложь обличилась. Есть одна заповедь – любви, и в ней закон и пророки. Можно ли любить, холодно инквизируя? Как любовь связана со Вселенскими соборами, законами и типиконами? А что если уже давно здесь не Бог? Что если святыню сменила помойка? Что тогда?.. * * * Не помню, чтобы еще кого-нибудь так оболгали, как Диониса. «Развращает умы», «портит нравы». Сумасшедшие менады, чокнутые вакханки… Бегают остервенело по лесам, разрывают животных, пьют кровь, орут, хохочут… бросают семьи, угрожают расправой своим же детям, в безумии прославляют бесноватого своего кумира-самозванца… Лжебожество, лже-Дионис. Одно сплошное лже- вместо последней правды. А значит обернется обратным: ложь канонизируют, сочтя за истину. Боже, как все в веке сем перевернуто с ног на голову, перечеркнуто, шиворот-навыворот, переплетено в какой-то фатальный узел! Да не было никаких неистовых плясок и ночных оргий, никаких вакхических безумств. Еврипид в трагедии «Вакханки» противоречит себе. Дионис был учителем Грааля и нарекал своих учеников Возлюбленному. Его ученики не посещали свечные храмы и не поклонялись жрецам с потными лысинами. Они уходили в горы, где предавались молитвам духовной радости и веселения, поскольку учитель их владел ключом Грааля и жезлом Мелхиседека. * Дионис обладал даром, веселящим сердце: живительным виноградным в и н о м Г р а а л я. Ненавистников его ожидала страшная кара от Всевышнего. Вера для него была – огонь, раскрытие сверхсознания. Любил учеников доверчивых и горячих, и отсылал прочь подозрительных и недовольных отцеубийц. Ученики Диониса были полны неодолимой силы, и осчастливленные благодатнейшими дарами, всюду утверждали новую духовную школу своего учителя. И за ними шли толпы, отвергая фарисейскую мертвородную рутину, завоевывая один город за другим. История о вакханках полна летописного сумасшествия. «Из домов выносили детей на плечах, без повязок несли их» – а на землю не упал ни один ребенок. Обитатели городов, наставленные фарисеями, бросались на них с оружием. Острые копья мужей наносили им раны – но ни одна капля крови не упала от учеников Диониса. Девы же и жены тирсами наносили раны мужам и с помощью Божества обращали их в позорное бегство. Неслыханно! * * * Но разыгралась драма в родных ему Фивах. Усомнившись в небесном происхождении Диониса, выступил против него друг юности Пентей, рожденный от Агавы (от «хаве» – любящая Бога) и Эхиона, (ехидны какой-то), по словам древней хроники. Двадцатилетний фиванский правитель, внук Кадма Пентей о Дионисе: «Секта! Приводит толпу в вакхическое исступление. Побросав веретена и ткацкие станки, девки бегут в Киферонские леса, где на скалистых горах предаются неистовому культу!» Своей проповедью о Брачном Одре Дионис вызвал неслыханный резонанс. Его учение укладывается в одно слово – умопомешательство. Пентей в прямом смысле сходит с ума: видит на месте светлоокого юноши (обратился в него сам Вакх) двоящуюся бычью морду. Фарисейство – своего рода помешательство от сексуальных неврозов, глубокая и глухая болезнь, какой-то невыявленный гастрит. Распознать бы его только! Учением Диониса увлечены даже престарелый правитель Фив Кадм и провидец Тиресий. Маститые старцы, словно спятив, признают божественность Диониса и стремятся в Киферон, забыв про правила и ритуалы… Нет, Пентей отомстит и наведет порядок! Проснулся в нем инквизито: мать Агава, царица фивская, спятила. Теток Ино и Автоною – разлучить, в кандалы, на три дня под замок и на строгий пост. И схватить скомороха, колдуна, действующего силой дьявола – Диониса, доведшего фиванок до исступления! Но заключенные вакханки сбрасывают оковы и таинственно через пакибытийные врата возвращаются на Киферонскую гору. Там величают своего Диониса, поскольку сбросили с себя оковы земного храма и переведены в другое измерение – блаженных. О друг мой, как на земле бестолково! Со времен Диониса – одна сплошная погоня и травля помазанников. Дионис принес в мир Грааль, опьяняющий напиток любви. И за ним пошли миллионы, как за Христом. Но никто еще не знал о «тайных стрелках», что сидят в кустах. В хронике Еврипида ни слова о них, снайперах, бьющих «в десятку» миропомазанного сердца, чтобы обрисовать в нем очередной предпоследний кровавый стигмат. Кто стоит за придурковатым 23-летним правителем Фив Пентеем – вроде бы главным персонажем Еврипидовой драмы «Вакханки», махровым фарисеем, «симфоническим» царьком? Почему Пентей не верит в божественность Диониса? Кто же та фарисейская бестия, что виновна в страданиях Пентея, в его упорном стоянии в фарисейской правде? Уже и его наставник, лысоватый и хитрый с лицом Сократа Тиресий, и престарелый дед Кадм, препоручивший ему Фивы, готовы поклониться Дионису. Уже мать его Агава из ревностной фарисейки обратилась в поклонницу Грааля. А Пентей непреклонен. Что же мешает 23-летнему юноше стать блаженным? Разве не велено судьбою ему, царю знаменитых Фив, принять помазание от помазанника небесного, обладателя Неупиваемой Чаши Диониса? Нет же, брюзжит, как 80-летний старик: – Развращает нравы! Изображает из себя бога! Ничтожество, волхв, колдун! Попался бы мне на глаза – приказал бы забить его камнями. Лжеучитель, лжебог! И пошла, пошла туча «лже, лже, лже!» – там где нетленные мощи и непорочная последняя правда. Что это? Школа Диониса. Не эти ли слова слышались некогда против Богородичного Центра? «Кружат хороводы вокруг бочки, мажутся нечистыми маслами, съедают заживо младенцев…» Одна и та же опера звучит уже 3000 лет под фарисейскую пастушечью дуду. * Престарелый Кадм, бывший правитель Фив, велит внуку уверовать в помазанника. Пентей отвечает языком махрового фарисея: «Пусть только он ко мне придет, этот колдун. Я свяжу его и брошу в темницу и назавтра велю побить камнями. Я еще побеседую с ним с глазу на глаз». Но когда бесстрашный Дионис приходит к Пентею в сиянии света в образе юного ученика Вакха и подвижника Грааля и спокойно дает себя связать, у всевластного молодого правителя Фив дрожат руки. Он ничего не может ему сказать. Сиянием светлых очей Дионис смотрит на Пентея, и тот от его взгляда впадает в умопомешательство. Ему кажется, перед ним бык с двумя мордами и четырьмя рогами. И уже готовы упрятать Пентея в сумасшедший дом и списать со счетов, избрать себе нового правителя, как Дионис (милосердный, как подобает помазаннику) сжалившись над ним выводит его из состояния безумия. Что это, спросите вы? Это с п о с о б о б р а щ е н и я д л я П е н т е я (имя, достойное змея). Он тоже хотел бы войти в священнобезумие любви. Но на нем – печать сына геены, «вдвое худшего». Двоится взор его, когда он злобствует против пророка. Так двоится у них полный химерами ум, когда святое принимают за проклятое, черное за белое, а белое за черное. И ‘перевертывают’ мир, приближая час, когда сам Всевышний однажды перевернет небесный свод, и миллионы невинных жертв упадут в морскую пучину, как жуки с опрокинутой тарелки. * От века состязаются сторонники двух религий. Конфуций и Лао-Цзы, сунниты и суфии, фарисеи и мистики… Кем бы ни были они, евреями ли, китайцами, христианами – одна брань в истории: верить или любить? Дионис учил так: для Всевышнего последний юродивый и сумасбродный любящий дороже мертвородного маститого упыря, тупого в Боге фарисея, обложившего себя вековою лесной тетеревиной глухотой. Дионису был дан пророческий жезл. Переводил человека в достойное его пакибытие, где звучала нескончаемая музыка блаженства. Его ученицы плели плющи вокруг тирсов и впадали в священнобезумие любви. Дионис против здравомыслия фарисеев учил о духовном освобождении: в человеке есть неслыханный потенциал божественной любви. Высвободите его! Уходите в горы, радуйтесь и веселитесь! Пейте от нетленного виноградного вина, насыщайтесь и блаженствуйте! Змеи шипят: верить надо холодно и равнодушно. Всевышний достоин только того, чтобы Его рассматривать в лупу, инквизировать и вопрошать, доказывать и ссылаться на соборы, на непререкаемые авторитеты. И чтобы как можно больше гипнозу и страху напускать. Тогда и контора писать будет. Наведи страху на прихожан – свечек напокупают, жрецу поклонятся: «Объяви последний суд!» Придут к нему земные правители на поклон: «Благослови…». На что же благословить может его священное кривоглазие? Разве что святого припечатать да вельзевула и змея возвести в ранг очередного по-канонам-канонизированного. Доказательство чему – бесшабашно открытые им тысячи люциферовых врат. О, он далеко не безвреден, такой тихий, с затаенной огненной пастью серого волка. Перевернутая «красная шапочка» после службы станет в гей-клубе козлом, если не способна ни на что, кроме огульного анафематствования святых. Тайная заповедь у него: открывать врата Люцифера: мамоны да педофилии, да жадный интерес к «Тайной доктрине» Блаватской. И УФО его интересует, и йогой он занимается, и «духовным образованием» кичится, и аккуратно покойников хоронит. На мафиозном кладбище не подступись: агрессивные вороны тут как тут, по 20 000 евро за место. И если он не разрешит – светит тебе, брат, безликая урна. А то и на улицу выбросят полуголого, и гуд бай... Извечная пара: книжник Конфуций – помазанник Лао-Цзы. Злодей Иосиф Волоколамский – святой Нил Сорский. Махровая иерархия «черных воронков» и «белые вороoны Оптиной пустыни – старцы Макарий, Лев, Нектарий... Змеи — прирожденные очковтиратели. Втирать очки им необходимо, чтобы оставлять толпу слепой, в беспамятстве относительно присутствия Божества. Больше всего боятся они тех, кто обличает их мошенничество. В Дионисе их отпугивает горячность веры, разгоряченные сердца, вскрытые неслыханные кладовые внутреннего человека. * * * Какими маслами обладает истинный царь, сошедший с неба! Как он прекрасен! Девы от мала до велика влюблены в него. Религии расписных храмов вакханки предпочитали горы и нищие лежанки, блаженнейшие хороводы и прославление своего божества, опьяняющего Вакха. Дионис не выпускал из рук Чашу Грааля, и Грааль размозжил голову тогдашнему мировому фарисейству. Против Диониса восстала жреческая свора. Это она настроила бедного Пентея и привела к тому, что собственная мать Агава оторвала у него руку и приняла его голову за голову львенка, наткнула на тирс и ликуя понесла голову сына в высоковратные Фивы, величая Всевышнего. Агава, едва ли о том знавшая, пребывала в умопомешательстве. Змеи – во всем их вина! * * * «В вере важно бесстрастие». Но человек-то существо стрАстное и страстнОе! Уже по причине смерти призван он к экстазису – выходу из состояния фатальной обыденности и зловещего сна. Бог сделал его больным, страдающим и слабым, и подал ему ключи, как победить грех, страсти и смерть. Способен человек к великой любви, к великому дерзновению. Только и ищет он, как выйти из себя, разорвать на себе последнюю рубаху, чтобы сердце открылось и запела в нем благодатная вакханка песнь Дионису: «Сладчайший помазанник явился миру! Пойте, девы, пойте ему!» Нет ничего ужаснее, чем вытеснять человека в глухое подземелье собственного бессознательного, задавленное родовой программой. Какой-нибудь клоп ядовитый родится, призрак болотный, упырь ненасытный. Нет от него пользы ни государству, ни обществу, ни детям, ни семье – никому. Человек по призванию своему горячее, страстнОе существо. И если его приговаривать к смерти заживо в церковном склепе, преподнеся ему идеал «бесстрастного» вечного самоумерщвленника, «умерщвляющего страсти», «умерщвляющего пороки», умерщвляющего память, ум и пр. и пр. – в какую болотную заводь с родовыми химерами вытеснится его подсознание! Какого заштатного придурка воспитают они, какую агрессивную шпану со свастикой или черным серп-и-молотом? Куда девать вытесненные страсти? Где же те, кто научит человека, как избавиться от родового проклятия, как выйти из себя прежнего, как достичь метанойи, как быть слепленным свыше, как достичь, наконец, идеала и исполнить свое назначение и призвание свое? – О, кто на земле укажет, для чего пришел я в этот мир, почему страдаю?!.. Всечеловеческий вопль слышат небеса и посылают помазанников. И если бы не конторские злодеи, сколько светлых душ обратилось бы к Всевышнему! Попробуй сдвинь с места веками наработанную машину институционального иереецентризма. Попробуй сказать им, что нет ни церквей, ни сект. Что выдумали они свои постановления вселенских соборов – веснушчатая какая-то сыпь на теле Премудрости, то, чего нет. Бог другой и человек другой! Одна у них радость – клеветать на пророков. Причем клевещут особым образом: фантомируя: все что припишут святому, им самим и присуще. И так звонко фантомируют, чтобы оглохла окончательно толпа и никому в голову не пришло, что носители зла – они сами. Пока они клевещут на святых, никто не может взглянуть на них трезво. Гипноз конторы держится на незаконно присвоенном, на уворованном от святых. Ужас, мрак безысходный. Где же Ты, Боже? А над кровавым болотом апокалиптического ГУЛАГа – Небесный Иерусалим и сто тысяч прославленных мучеников Соловецких. * Церковь Грааля с ее 144 благоуханными замками и музыкой Царствия никогда не уходила от земли. Истинная святыня всегда п р е б ы в а л а. Что если, согласно евангельскому Помазаннику, одна только заповедь истинна – любви (и в ней закон и пророки)? Какой на любовь церковный суд? Каким судом вы будете судить Максимилиана Кольбе, пошедшего в камеру смертников вместо какого-то семейного поляка? Разве что судом Вельзевула. Каким церковным судом будете вы судить Златоуста и Христа? Разве что «potestas clavium», логикой обладателей ключей: мол если Петру препоручил ключи от церкви, то что на земле завяжем, то и на небесах будет (а от Бога ли вяжем – не существенно: больше-то никому не дано вязать). За Христом шли многотысячные толпы, пока фарисеи не влепили Ему смертный приговор и не вбили в Его святые благоуханные ручки и ножки огромные острые ржавые гвозди. Но с предсмертным стоном «Отче, совершилось!» совершилась последняя правда и обличилось конторское жлобье. Охладив горячность любви к Богу, перевели они роковые часы человечества на токси-кайфы, на распаление похоти, перевели в каналы мамоны и педофилии. Здесь они распаляются донельзя! Вот куда увлекут они того, кто призван созерцать вышенебесные тайны и совершать полет свой на крылатых конях солнечных колесниц. Но грош цена их миру, который прелесть. Христос против них так учил: «Мир Мой, а не их мир даю вам». А Его мир – страстнОй. Мир истинный по снятии с креста. * * * Я долго думал о Дионисе. Ницше писал о дионисийском и аполлоническом начале. Смог ли автор одной из самых христианских книг – «Антихриста» – усмотреть правду о Дионисе сквозь наваждения и клевету, наведенные инквизиторской магией? Аполлоническое и дионисийское начала одно. Аполлон – преупокоенный мир, ночь субботнего покоя с пятницы на субботу, когда приходит Жених к Своим невестам. Самая сладчайшая ночь новобрачная. Дионис – перевод невесты в страстноoе. Две стороны единого целого. Образы, пришедшие в Грецию из Атлантиды. Дионис учил о необходимости перевести душу в иную, божественную реальность. Его ученики уходили в горы только затем, чтобы войти в радость пакибытия, сладость общения с Женихом Брачного Чертога. В Дионисе видели вестника Брачного Одра и прилеплялись к его сердцу, к его устам, поскольку от них исходила сладчайшая музыка сочетования и преупокоенный мир. Они верили страстноo и горячо. Они верили, как братья и сестры в Богородичном Центре и готовы были жизнь отдать за своего учителя, подвергнутого клевете от фарисеев, и Бог хранил их и наказывал врагов их. Вакханок, запертых в городской тюрьме, освобождает сам Дионис., и они свободные от мирских оков, продолжают вкушать сладчайшее вино и славить своего учителя. Сколько наших праведных отцов ангелы выводили из тюрем без «звонка сверху», без какой-либо помощи от мира! * Боже мой, Боже мой, ничего не меняется! Как если бы Дионис пришел сегодня, в канун Второго пришествия, и распространял горячую веру во Христа против мертвых канонов, против всей их философии, сводимой к одному: к Богу будь равнодушен, и смотри не войди вратами Царствия Его! Горячность проявляй только в ненависти к святым и пророкам, к вестникам Божиим. Здесь ревнуй до последнего, как Павел был горячим в гонениях на первых христиан (горячностью своею и обратился). Но наконец времена переменились. И близок уже час, когда миллионы ‘горячих’ в похоти сменят свой интерес на радость вечного девства! И так же горячо влюбятся в помазанников Христовых, как горячо раньше кайфовали на постыдных одрах. * * * |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем antonina на 07/20/07 в 12:51:34 on 07/16/07 в 17:15:59, Solosoph wrote:
Извините, пожалуйста, я, например, боюсь написать что-нибудь не то. Отчего эти тексты считаются катарскими или неокатарскими? Тут лучше бы сумела разъяснить ув.Credentes, но, кажется, с историческим катаризмом похожие взгляды имеют мало общего. Или "неокатары" и подлинные катары - это очень разные вещи? |
||
|
Заголовок: Re: Новобрачная ночь в Вавилоне (Блаж.Иоанн) Прислано пользователем Solosoph на 07/21/07 в 00:32:43 Уважаемая Antonina, вообще-то термин 'неокатары' имеет ровно такое же происхождение как и 'катары'. Причем, возможно, у него такое же будущее. Лично я ничего против не имею. Мне было прислано персональное сообщение от, кажется. Ciber?? (оно оказалось случайно удалено), где автор писала, что прочитала небольшую часть и была изумлена. Замечательное подходящее слово она употребила. Думаю, первая (т.ск. вступительное) цель книги - добиться из-умления. Блаженный Иоанн исключительно дзеновский мыслитель. Он открывает совсем другой угол зрения, причем постепенно начинаешь понимать, что он более истинный, чем привычно-исторический. Во всяком случае, я воспринимаю так. А вот так - сам Блаженный Иоанн: Не ортодоксальный я, а парадоксальный, рожденный от Богоматери, а не от традиционной бабки повивальной. Ну что у нас может быть общего? Вера замороченная, тоска доморощенная. Я – от лица миллионов никем не узнанных святых анонимных. Ты – от Доминика Гусмана. Каменный пес с кафедрального на молящихся лает. Кто это? Тот, который о себе ничего не знает. Я о Духе Святом, ты – о преемстве. Ты палач, я – христос перед Гефсиманским арестом. У тебя 50 неподсудных алиби преступника и мафиози, а у меня совесть кричит на безмолвном допросе о шести миллиардах, спящих днем беспробудно. Говорят, мало чем Петр отличается от Иуды, трижды отрекшийся и предавший однажды. Я живой помазанник, а ты – царек бумажный. В культе Митры немного стоит архиерейская митра, хотя бы трижды признанная и знаменитая. Я останусь в памяти обжигающей, вечной. Храм умрет вместе с человеческой речью. И когда цветы неземные возблагоухают ароматами мирра, призовут помазанника и низвергнут кумира. * * * Не казни себя, память, не терзай себя, совесть. Есть что вспомнить, еще не закончена повесть невесть о каких подвигах неприметных, далеких от кумиров и авторитетов. И Добрейший добрых в душе очистительной благодати откроется от престола скорбящей Божией Матери. Много стерпит… А дурное сотрется бесследно. Умножайся в любви, серафитом себя исповедуй. Живописцы запредельных экстремальных историй уходят – остается юродивое, святое, наработанное в неземных любовных программах - несказанных ближних внутренний замок. * * * На самом деле о.Иоанна трудно классифицировать старыми критериями, поскольку он дерзновенно нов. Cпасибо, с уважением, Solosoph |
||
|
Удел Могултая YaBB © 2000-2001, Xnull. All Rights Reserved. |