|
||||
|
Заголовок: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/17/05 в 12:58:14 Это старый-старый конференционный доклад. Мне показалось, что он может послужить хорошим материалом к одной недавней полемике. Прошу прощения, но писалось оно сразу на английском. THE FORTIFIED CITIES: THE ARTIST'S RESPONSE TO THE TOTALITARIAN PRESSURE (on the subject of the recent polemics on A. Zholkovsky's essay on Anna Akhmatova) Once upon a time a dissident called Vladimir Bukovsky found a curious way to cope with the brutality and boredom of Soviet prison. He built himself a castle. First he made up a plan and then he started putting the castle together in his mind - stone by stone. And one day there it stood, perfect to the last polished floorboard. Bukovsky thought that this imaginary construct had saved both his life and his integrity: since then he was able to deal with the authorities standing on the high battlements of his very own impregnable castle. In 1996 Alexander Zholkovsky published a paper titled "Anna Akhmatova -- fifty years later." (The jubilee in question was the fiftieth anniversary of the notorious "Decree on the journals Zvezda and Leningrad" that launched a persecution campaign against Akhmatova.) The article caused a major uproar both in the literary circles and among the lay reading community. If we set aside both Zholkovsky's post-postmodernist polemic verve and the holy fury of his opponents, we could probably concentrate on what the instantly notorious article actually says. Zholkovsky maintains that within the current Russian cultural ambience there exists a myth of Anna Akhmatova. A myth, a cult, a physical and cultural entity that Zholkovsky defines as "AAA (Anna Andreevna Akhmatova) Institution". On one level this is a quite natural development, for prominent figures of Russian culture have always tended to be mythologised by the public. Stanislaw Lez has noted: "When gossip grows old, it turns into a legend," and in Akhmatova's case this rule is wholly applicable. However, Zholkovsky proceeds to state that the main body of the myth was created not only from the outside, by the public, but also from the inside, by the poet herself. He claims that the "AAA Institution" was a product of careful image-making on the part of Akhmatova herself. Zholkovsky builds his case using memoirs of Akhmatova's inner circle: people who knew and loved Akhmatova. He vividly demonstrates the techniques Akhmatova employed to induce awe, fear and admiration. He provides examples of her using traditionally "weak" poses - those of a victim, abandoned lover or a capricious illogical female - to ensure total control of her habitat. Thus, weakness was transformed into a source of power. He shows Akhmatova rewriting history; for example, establishing herself as Gumilev's widow (despite their divorce and Gumilev's subsequent marriage to Anna Engelgart); turning offenders into non-persons, "this man does not exist for me any more;" and finally manipulating the future by editing her friend's memoirs. Zholkovsky indicates that the methods employed by the victim of the Soviet system were surprisingly similar to the methods of the system itself. Moreover, he maintains that the same non-pluralistic, static, unquestionably dominant quality was also characteristic of Akhmatova's poetry. (He also reminds the readers that within the cultural framework of the Russian "Silver Age" poetry and biography were one, and that Akhmatova obviously shared this conviction.) In Zholkovsky's opinion Akhmatova's poetry, like Akhmatova's biographical myth, achieved its classical timeless invulnerability by adopting some features of the contemporary environment. The Soviet totalitarian state, while being hostile to Akhmatova, had also envisioned itself in marble and bronze. Zholkovsky's article describes Akhmatova as an "iron woman", a tank (in her own words), a grand master level chess-player, a brilliant creator of a personal cult that have long survived that of Stalin. He claims that Akhmatova, while being by no means subservient to the Soviet authority, was as much a part of the Soviet cultural milieu as the totalitarian regime that persecuted her. The article, as we have already mentioned, caused pandemonium. The most interesting point was that Zholkovsky was attacked on moral, not scholastic, grounds. He was branded a soulless iconoclast, profaning the sacred treasures of Russian culture. This very stance of Zholkovsky's opponents corroborated to the validity of his claims. For a sacrilege could be committed only against a recognised religious symbol. If Zholkovsky was a blasphemous infidel, then Akhmatova was indeed a cult object. However, today our concern lies not with what was said in the polemics, but rather with some things left unsaid. It seems to us that for all its conceptually ingenious and well-researched brilliance Zholkovsky's demythologising sortie has two vulnerable openings. The minor, albeit an important one, concerns his intonation. It seems to us that one of the reasons for a violent reaction the article provoked was Zholkovsky's omnivorous scholastic approach. His otherwise impeccable structural analysis somehow leaves out the fact that the devious strategies Akhmatova employed were first and foremost a survival mechanism. That her brilliant and triumphant poetical and biographical performance grew not only from the "rubbish" of a normal everyday life but from the ever-present pain and horror and betrayal. She was a woman systematically deprived of her family and a poet deprived of her freedom. If Akhmatova was a tank, she was a tank fighting its way through the epicentre of a nuclear blast. The second opening is less obvious. Attacking the "AAA Institution" Zholkovsky puts especial stress on the word "Institution". He keeps reminding the readers of Akhmatova's preoccupation with monuments (both bronze and paper ones) as physical manifestations of personal power. And here, in our opinion, lies a discrepancy. A monument, whether built in marble or verse, is essentially an extended tombstone, designed to protect a cultural body of a poet against the ravages of time. In fact, the very idea of a monument is dependent on the notions of change and decay. Time will pass, the world will change but the monument will endure and so will memory. (In this context Mandelstam's inverted memorial - “И потому эта улица,/ Или верней, эта яма/ Так и зовется по имени/ Этого Мандельштама”, is as effective as Pushkin's cloud-reaching one.) A monument is a way to ensure one's claim on the future. The structure Akhmatova built is radically different. It is static, timeless, and eternal. (Many scholars observed that in the main body of Akhmatova's poetic works the future is mentioned either in a conditional mode, as if the very existence of the future is debatable, or in the guise of Future-as-Eternity (“Холодный, белый, подожди,/ Я тоже мраморною стану.”) Akhmatova sees future as a stretched present. So the myth she creates is not an object for a museum but a place to live in. It's a dwelling, not a cenotaph. It's a place within whose limits she is safe. A fortress could double as a monument (in fact most well-built fortresses do) but its prime addressee is the present, not the future. To build a monument is to exert one's control over time, to build a fortress is to exert one's control over aggressive and hostile space. So in the middle of a totalitarian state Akhmatova creates an enclosure within which she is in an absolute control. Here we would like to repeat that this reaction was not a personal, but first and foremost an artistic response. To Akhmatova life was as much a creative endeavour as poetry. (One only has to remember the words she said about Brodsky's trial: "What a biography they're creating for our red-haired boy. As if he hired them to do it.") So it's not surprising that her poetry and her life mirror one another. The question is why do they both up to a certain point mirror the environment Akhmatova had clearly resented? To us this situation is reminiscent not of the much-quoted Stockholm syndrome, or a famous dictum about the enemies starting to resemble each other, but rather of a plight of a deep-water diver. In order to exist in the depths, a diver must maintain the internal pressure equal to that of the environment he finds himself in. The choice of how to maintain this pressure is, however, entirely up to the diver. So could we possibly say that Akhmatova's quasi-totalitarian response was dictated solely by her personal inclinations? For, after all, the aggressive nature of Akhmatova's poetic stance had been noted by the critics long before the advent of the totalitarian state. That is what Zholkovsky's article comes to suggest. He derives Ahkmatova's response to totalitarian pressure from the particular features of Akhmatova's personality compounded by the artistic philosophy of the Silver Age. But is it truly an isolated case? Varlam Shalamov, author of the "Kolyma Tales", was too young to witness the bloom of the Silver Age. If he ever belonged to any literary group it was LEF, a pro-revolutionary avant-garde organisation. His creative manner stood as far from Akhmatova's neo-classical approach as one could imagine. Shalamov was probably the first Russian postmodernist writer. Whereas Akhmatova was "a queen in exile", ruling over a court of admirers, Shalamov was a dedicated loner. Their characters, their philosophies, their life experiences could not be more different. In fact, they seem to have nothing in common apart from their vast and mostly self-taught erudition and the profound dislike they both bore to the totalitarian regime. And yet... Shalamov's prison camp stories are curiously nonchalant. Unlike Solzhenitsyn who argues, harangues, and seethes with sarcastic indignation, Shalamov describes the world of prison camps with nearly perfect detachment. This matter-of-fact stance is so convincing that even the "black" irony permeating the text seems unintentional, almost co-incidental: The criminals in the neurological ward caught a cat, killed it, cooked it and gave a portion to the orderly on duty.... The orderly ate the meat and kept silent about the cat. The cat was a pet in the surgical ward. Using a number of techniques Shalamov quietly and quickly persuades the reader that the half-starved, half-frozen and probably already dead narrator of the "Kolyma Tales" does not possess enough strength to provide anything but bare facts and does not retain much of a personality to offer any point of view. He is therefore absolutely trustworthy. From that point on, the reader would unquestionably accept the author's version of the events. In fact, it would be almost unthinkable to doubt the narrator's message, for traditionally human beings do not expect inanimate objects to speak anything but truth. The stance of a "disinterested witness" is far more authoritative than Solzhenitsyn's accusatory pose, for it eliminates the very idea of opposition. The strategy was so successful that even now a vast number of the readers do not realise that Shalamov wrote fiction, not documentary prose. Just like Akhmatova, Shalamov uses a traditionally "weak" role - that of a victim, of a walking corpse, bereft of emotion or any moral criteria and propelled only by his almost impersonal memory - to gain total control over the mind of a recipient. The control is only more gripping for the fact that most of the time the reader does not even perceive that it is there. Here we would like to add that in his non-fictional writings Shalamov was both didactic and dictatorial and brooked no opposition. Moreover, Shalamov's narration possesses the same static, timeless quality as Akhmatova's poetry. Время остановилось, и нет, не было и не будет ничего другого нигде никогда, только этот страшный и одновременно ставший бытом лагерный мир… (1) - writes V.Yakubov about the "Kolyma Tales". So, within the limits of his texts Shalamov's authority is not only total and unassailable, it's eternal. Nadezhda Yakovlevna Mandelstam is anything but neutral and impartial. Her attitude is strictly partisan and she does not care for those who do not share her opinions. However, within certain thematic limits she enjoys what Clarence Brown called "an unimpeachable authority". As Mandelstam's widow, as his 'we', she claims precedence over all the other memoirists and researchers. (In her books she disdainfully and sometimes angrily dismisses most of the memoirs mentioning Mandelstam for being sensationalist and untrustworthy. "What could those people know?") She asserts herself as a sole judge of not only the facts but also of their interpretations. Furthermore, she takes it upon herself to reconstruct and extrapolate Mandelstam's theories and attitudes. In Hope Abandoned she goes a step further by endeavouring to complete on his behalf something he did not have time to do before his life was cut short, namely, to set forth a system of values and beliefs that run quite counter to the dominant ones of the age we live in...(2) It is again a case of a "weak" stance turned into a totalitarian one. By defining herself as a wife, a helpmeet totally dedicated to preservation of her husband's memory and completely subservient to it, she gains absolute control over the same memory and everything pertaining to it. Throughout both books she establishes herself as the only person (apart from probably Akhmatova) who ever understood Mandelstam. She is Mandelstam's Widow. The only one with the Right. Moreover, that stance, while being sincere, is still a part of an act. Nadezhda Mandelstam had even acknowledged it openly on several occasions. ""I played the role of 'poet's widow' with him," she once told me of her meeting with the visitor from the West.", wrote Clarence Brown. According to Brown, Nadezhda Yakovlevna would perform a role of a tragic widow complete with the melancholy gaze and heart-rendering words and then in a snap "revert to her true nature: a vinegary, Brechtian, steel-hard woman of great intelligence, limitless courage and no illusions..."(3) This description is surprisingly similar to that of Akhmatova made by Zholkovsky. Both Hope Against Hope and Hope Abandoned (particularly the former) are organised around some kind of a loose chronology. However, timewise, Mandelstam's books appear to be homogenous, fixed, and static - like her general stance. Two factors contribute to it. One is that she does not live for herself but for Mandelstam's memory. Mandelstam, being dead, has no use for time, so neither does she. The other factor is that for Nadezhda Yakovlevna the historical time has decidedly stopped when the Bolsheviks took power and established a totalitarian state. When writing her books Nadezhda Mandelstam believed the Soviet regime to be the only reality ever available. Therefore to be successful her response had to be equally time-rejecting, equally eternal. It looks as if, besides Akhmatova, there were at least two other totalitarian non-pluralistic artistic answers to the pressure of the Soviet environment. However, writings of both Varlam Shalamov and Nadezhda Mandelstam were biographically derived. Therefore one might suppose that the artistic totalitarian zone they created around themselves, their correspondent myths of an "objective witness" and "poet's widow" came about courtesy of their "too close contact with the reality". The pressure they had to withstand - Shalamov during his 17-year prison camp stint, and Nadezhda Mandelstam during her 20 years long secret posthumous existence - is beyond imagining. It is conceivable that both the prose writer and memoirist would choose a totalitarian discourse to describe an utterly totalitarian personal experience. Josef Brodsky both in his poetry and his behaviour was an epitome of political indifference. He made a point of not remembering "what millennium was outdoors." (According to Sergei Dovlatov, Brodsky once saw a portrait of Andropov, who at the was time an all-powerful chief of the KGB, and asked: "Who is this man? He reminds me of William Blake." Even if this anecdote did not happen in reality, it is nevertheless a typical Brodsky story.) If there ever was a poet who dealt with the Soviet reality on his own terms, Brodsky was one. However, one of the thematic invariants of Brodsky's poetry is an empire. It appears in every possible guise. Not only directly, also as a form of government or a geographical notion. It is present in the heavy Latin titles of books and poems ("Anno Domini" "Post Aetatem Nostram"), in the absolute dominance of the word over the world, in the geometric perfection of rhythm and rhyme, in the omnivorous weight of quotations, indirectly mirroring the stylistics of Rome in the time of its decline. In the no less omnivorous acceptance of every religion imaginable. The empire encompasses all, fixates all, and has a proper place, word and rhythm for everything, even for the corrosive irony eating away its marble. The empire also spills out of poetry and into the physical world. For example, Sidney Monas called Brodsky's manner of poetry reading "powerfully impersonal" and noted that it had "a strangely monumentalising effect."7 And this imperial world is entirely private. In Brodsky's "Grand elegy to John Donn" a soul that finally reaches past the sky finds itself in an unchanging perfect world, devoid of human beings. This personal paradise is strangely reminiscent of the imperial world of the "Torso" -- "Если вдруг забредешь в каменную траву,/ Выглядящую в мраморе лучше, чем наяву…" In this world the poet, a rambler, an ageing exile, a probably insane nobody "По горбу его плачет в лесу осина,/ Если кто-нибудь плачет по нем вообще…" is an absolute and unquestioned master. For in the imperial world words equal life, and he, who has power to name things and establish connections, rules it more surely than any emperor. Leaving the Soviet empire, Brodsky had built one of his own. Brodsky's world is also, predictably, timeless. In his early poem "The Pilgrims" Brodsky maintained that "Мир останется прежним." Fifteen years later in the "Mexican divertissement" he rephrased Pushkin: "Скушно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй, всюду жестокость и тупость воскликнут: “Здравствуй, вот и мы.” Лечь загонять в стихи их. Как сказано у поэта “на всех стихиях …”. Далеко же видел, сидя в родных болотах! От себя добавлю: на всех широтах" implying that nothing in the world did or ever will change. In the course of this paper we have discussed two men and two women; two truly great poets, a brilliant prose writer, a powerful and compelling memoirist: four people belonging to different age and cultural generations, espousing disparate artistic styles and being formidably unlike each other in nearly every aspect of their respective characters. However all of them had constructed for themselves heavily protected enclaves within which they were in total control. Some features of the above mentioned enclaves were curiously similar to those of the totalitarian state they lived in. And here I would like to return to the metaphor of the deep-water diver. The relationship between Art and Power has been strained since the birth of the first poem. However, up to a certain point, the various divers could offset the pressure of the hostile environment by drawing on their creative freedom. The advent of the totalitarian state changed the equation. The totalitarian state, being non-pluralist, all-encompassing and all-permeating by definition, had to be in complete command over everything within its borders, including the souls of its subjects. It usurped religion and, naturally, it had to usurp art. The pressure of water increased manifold. So matters of style became matters of life and death. And there were no ivory towers to hide in and no retreat to the private life possible. Osip Mandelstam used to say that the Soviet authority had an enormous respect for poetry - it was killing poets for their verses. And the totalitarian state laid a claim to eternity. It claimed to be permanent, it claimed to be there forever: it managed to instil that idea into the minds of most of its subjects, even the rebellious ones. To cope with this physical and metaphysical threat, to retain, even in part, their personalities and creative capabilities, the artists had to find an answer to this monstrous challenge, an answer that would permit them to survive and write. And one of the plethora of responses found was to borrow from the totalitarian regime its paranoid siege mentality, to build oneself a caste, an enclave, an empire, a heavy-duty diving suit. To break John Donn's metaphor and become an island, a separate sovereign state in complete, perfect command of itself. To be able to last an eternity too. And though an artist must have some predisposition towards power to choose that answer over any other, we do not think it would be right to name Anna Akhmatova or for that matter Varlam Shalamov, Nadezhda Mandelstam or Josef Brodsky totalitarian personalities. They were people existing under an unbearable pressure. They were people who not only tried to preserve their souls, but also to express them. And in doing so they developed an Acquired Castle-Building Syndrome. The castles they have built, the myths they have created still stand. And by the thickness of the walls one could judge the severity of the attack those defences had to weather. But a fortress is not only a thing of walls and towers. What makes it endure is the spirit of those who invented and defended it. The Soviet propaganda liked to repeat the words of Stalin: "There is no such a fortress the Bolsheviks could not take." As we can see now, this statement is not entirely correct. 1)Yakubov, V. "V kruge poslednem: Varlam Shalamov i Aleksandr Solzhenitsyn," Vestnik Russkogo Khristianskogo Dvizheniya, 137, 1987, pp. 163-4: "The time had stopped and there is, never were and never will be any alternative anywhere any more. There is nothing except this horrible and at the same time routine world of the prison camps."(My translation). 2) Hayward, M. "Translator's foreword", Hope Abandoned (New York: Atheneum, 1974), p. vii. 3) Brown, C. "Introduction", Hope Against Hope (London: ) Так вот, к вопросу об авторитарной личности. По-моему, рассмотренные случаи - в числе прочего - достаточно четко показывают, что люди, не исповедующие авторитарные ценности, вполне могут использовать тоталитарные модели поведения. Просто под давлением среды. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Mithrilian на 02/17/05 в 13:26:04 Я не уверена, что дело в "давлении среды". Мне кажется, первичны здесь амбиции и устремления человека. Чтобы прославиться - надо желать прославиться. Упомянутые в тексте люди, несомненно, этого хотели плюс были талантливы. Ну или прославить близкого человека - у многих великих, как я понимаю, были очень преданные жены, посвятившие жизнь именно продвижению мужа. Есть много талантливых, но безамбициозных людей. Их таланты известны только их друзьям. Ну и конечно, надо обладать безумным желанием высказаться. В общем, три элемента. Если есть желание высказаться плюс амбиции, но нет таланта - имеем известного графомана. Если есть талант, но нет амбиций - имеем человека, известного лишь друзьям. Правда, если у него есть мощное желание высказаться, которое не затихает с удачным устройством личной жизни и-или уходом юности, то шансы есть, что известности он достигнет. |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/17/05 в 13:47:13 Мит, эти не желающие прославиться в своей среде или _в своем творчестве_ могут отлично демонстрировать те же параметры. Меня тут просто ограничивали рамки доклада, поэтому, для экономии времени проще было взять людей, которых хорошо знают. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Ципор на 02/17/05 в 14:38:26 on 02/17/05 в 13:47:13, Antrekot wrote:
A mozhno privesti eti primery? |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/17/05 в 15:01:48 Ну вот классический пример - Николай Морозов и его работа об Апокалипсисе: "Откровение в грозе и буре". Он, некоторым образом, предшественник Фоменко. Доказывал, что в истории есть лишний кусок. _Но_ к категории "прославиться" это не относится. Он все это придумал и написал в Шлиссельбурге, в одиночке, совершенно не рассчитывая оттуда выйти. У него из книг была только Библия. Вот он и выгородил себе кусок вселенной, в котором был полным всевластным хозяином - вплоть до хода истории. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Ципор на 02/17/05 в 18:59:33 A mozhno li kak-to dokazat', chto podobnye dejstvija proistekajut glavnym obrazim iz reakcii na sredu, a ne iz lihnyh ustremlenij individov? V stat'e eto utverzhdaetsja, no ne osobo dokazyvaetsjja, vrode by. To, chto privedennye primery otnosjatsja k ljudjam, ochen' drug ot druga otlichnym, ne javljaetsja dostatochnym argumentom - ved' po parametru stremlenija k kontrolju okruzhajushih/auditorii oni sovpadajuit (*) (*) a mozhno li voobshe Shalamovu pripisyvat' totalitarnuju model' povedeniuja? V konce koncov, kakoj avtor ne hotel by, chtob chitatel' emu veril? (da i chto tut totalitarnogo-to? ) Brodskij (naskol'ko ja ponjala) i Morozov pytalis' kontrolirovat' ne ljudej a vymyshlennye miry/otrezki istorii. No mozhno li utverzhdat', chto eto reakcija _na sredu_? Zanimalsja li podobnym trudom Morozov do ili posle tjur'my? (sory za chajnickie voprosy, no sprashivat' polezno :P ) |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/18/05 в 00:53:41 Quote:
На самом деле, _доказать_ никак. Всегда можно сказать - а это у него личность такая была. И даже если это в поведении больше _никак_ не проявлялось - 100% не получится. Но очень уж разброс большой. (*) a mozhno li voobshe Shalamovu pripisyvat' totalitarnuju model' povedeniuja? V konce koncov, kakoj avtor ne hotel by, chtob chitatel' emu veril? (da i chto tut totalitarnogo-to? ) Это, Ципор, вопрос к Фуко. И его знаменитому "дискурсу власти". Любой автор хочет, чтобы читатель ему верил. Не любой автор строит текст так, чтобы возможность иной точки зрения даже не пришла читателю в голову. Quote:
Нет. :) То есть после того, как он вышел, он эту радость опубликовал, но до того как он был подпольщиком, после того как - ученым и администратором. А это - во время. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Ципор на 02/18/05 в 02:40:47 Это, Ципор, вопрос к Фуко. И его знаменитому "дискурсу власти". А можно вкратце, что это такое? |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/18/05 в 03:06:34 Нет, вкратце нельзя. :) Например: http://lib.ru/CULTURE/FUKO/istoria.txt С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Ципор на 02/18/05 в 03:15:20 on 02/18/05 в 03:06:34, Antrekot wrote:
(вздыхая) прочту... хотя, чует моя, душа, заставлять меня это читать - это очень жестоко. ;D |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Бенедикт на 02/18/05 в 15:26:34 По моим сведениям, Морозов основательно дополнил свою хронологическую концепцию в семитомнике «Христос» (конец двадцатых – начало тридцатых) и в недавно опубликованных черновиках тех же лет. И вообще, я не уверен, что любой автор стремится внушить читателям свою точку зрения. Есть и такие, для которых главное – привлечь внимание к каким-то явлениям или проблемам. Не важно, _что_ конкретно читатель думает, важно, о чем и как. |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/18/05 в 17:21:17 Конечно далеко не каждый стремится совместить читателя со своей точкой зрения. Но даже из тех, кто стремится, большинство ведет _полемику_, а не изымает из системы саму _возможность_ несогласия. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Ципор на 02/18/05 в 17:23:48 on 02/18/05 в 17:21:17, Antrekot wrote:
Я тут, конечно, в роли критика, который Пастернака не читал... но как это возможно? Всегда читатель может спросить, а откуда это взялось, и кто свидетели. :) |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/18/05 в 17:39:22 Ципор, когда ты смотришь на градусник, ты допускаешь, что он врет? Не _сломан_, а _сознательно_ вводит тебя в заблуждение, или так дозирует и располагает информацию, чтобы ты пришла к определенным выводам или испытала определенные ощущения? Ведь нет. В "Колымских рассказах" автор - вот такой градусник. Более того, читателю известно, что прибор немного испорчен и слегка привирает. И это знание только _увеличивает_ общее доверие к его показаниям. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Ципор на 02/18/05 в 17:42:58 Но ведь читатель знает, что рассказчик все же человек. (надо бы прочитать для общего образования, но... мне хватило пассажа про кошку из твоей статьи, чтоб желание пропало. :) ) |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/18/05 в 17:58:29 Quote:
Автор? Или читатель? Читатель знает. Так в том и мастерство, чтобы заставить его забыть. С уважением, Антрекот [сори, читатель, конечно. Ципор] |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Лапочка на 02/19/05 в 22:38:55 on 02/17/05 в 12:58:14, Antrekot wrote:
Я не сомневаюсь в том, что могут. Но случаи, о которых я писала здесь (http://www.livejournal.com/users/_lapochka/171140.html), давлением среды обьяснить нельзя. Просто по отсутствию враждебной среды. Если уж говорить о среде, то она скорее питательная - гораздо лучшим примером, чем Ахматова или Бродский, были бы небесталанные культурные функционеры режима, уважаемые члены союза писателей, громящие в производственных романах "шпионов" и "врагов народа" и вовсю ударяющие по пилатчине. |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/20/05 в 04:03:43 Нет, не пойдут. Потому что у функционеров глаза от постоянного вранья скошены. Врут и знают, что врут. А пример был приведен для того, чтобы показать, что в теории авторитарной _личности_ имеется масса дыр - в частности, вот эта. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Лапочка на 02/23/05 в 22:47:43 Кажется, Вы неверно поняли термин "авторитарная личность"... Я сомневаюсь, что он относится к людям, которые приводится в пример в статье. Вообще-то он относится вовсе не к таким выдающимся господам "своих крепостей", а к обыкновеннейшим бюргерам. |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/24/05 в 13:26:19 Все помянутые выше дали бы очччень приличный результат по шкале "Ф", не будучи фашистами ни на йоту. А какая-нибудь Ульрика Майнхоф - нет. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Лапочка на 02/24/05 в 22:11:05 Стоп. "Дали бы"? Антрекот, это никуда не годится. Вы не знаете и знать не можете, какой у них был бы результат - или у Майнхоф. |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/25/05 в 02:14:09 Я на шкалу смотрю. А левых, признающих террор, потом по этим опросникам гоняли. И никакого фашизму. При том, что по догматизму их зашкаливает. Об этом и Рокич писал с самого начала, и Рэй потом. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Кот Муций на 02/25/05 в 03:26:59 Антрекот, а в Сети эти опросники где-нибудь есть? Было бы интересно провериться на фашизм. ;) |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/25/05 в 03:33:07 Не знаю. Но у вас в библиотеке точно должно быть. Это кирпич такой под редакцией Адорно "Authoritarian Personality". C уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Кот Муций на 02/25/05 в 03:40:23 Тут же, не отходя от кассы, проверил на сайте библиотеки. Точно, есть (http://dahab.bgu.ac.il/F/MUCBGX4B9G341J3KHEIGJ1I9DN5FP2JRNUJ78FP3H5IANTY5RM-01958?func=item-global&doc_library=BGU01&doc_number=000042792&year=&volume=&sub_library=ARANN). Спасибо, гляну. Но кирпич я не одолею, это точно. :) |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Лапочка на 02/25/05 в 22:17:57 on 02/25/05 в 02:14:09, Antrekot wrote:
Так ведь что в лоб, что по лбу, Антрекот. Потому они и террор признают. Мне, кстати, интересно, какие показатели были бы у самого Адорно? |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/26/05 в 01:05:29 Что в лоб, что по лбу, это правильно. А вот по шкале "Ф" у них никакого фашизма не обнаружится. Потому что шкала "Ф" так устроена, что на _левый_ догматизм не реагирует, только на правый. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Лапочка на 02/27/05 в 11:47:20 Это возможно, но проблематику фашизма и похожих на фашизм явлений, о которых я писала, это никак не отменяет. Сказать Адорно "сам дурак!" тут не поможет. Слева сейчас никому ничто не угрожает, а вот справа всегда будет угроза. Даже самые умеренные правые взгляды способны отравить жизнь множеству людей, если их воплотить в практику. Это сейчас на моих глазах происходит в Гамбурге и вообще в Германии. Правые - это всегда плохо, всегда они кого-нибудь лишают шансов на достойную жизнь. Не силой, так бюрократией. Правые - это беда всегда, кроме как если они сражаются против большевиков. И тогда они всего лишь меньшее зло. Мне очень печально наблюдать, как в России идёт вал того же иррационализма и обскурантизма, который привёл Германию к 1933 году. Когда я пытаюсь людей предупредить, появляетесь Вы и требуете от меня оставить бедных мракобесов в покое. Нет желания учиться на чужих ошибках... |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Antrekot на 02/27/05 в 12:37:57 Quote:
Юпитер наилучший. Лапочка, я подозреваю, что политически я _сильно_ левее Вас. Но я с трудом представляю себе, чтобы кто-то из нынешних а-с высказывался с таким апломбом. _Государство_ всегда кого-то ущемляет, это да. Системные ошибки имеют свойство накапливаться, это да. Консервативное общество резко теряет в скорости прохождения информации и способности адаптироваться, тоже верно. Но "правые - это всегда плохо..." Правые - относительно кого? Плохо - в сравнении с чем? В России этот иррациональный вал не сегодня поднялся. Иначе не имели бы мы никакого 17 года. И именно поэтому я против того, чтобы преследовать за что бы то ни было, кроме действий (преступные призывы туда относятся). Тут нам не нужны чужие ошибки. Тут у нас своих выше крыши. С уважением, Антрекот |
||||
|
Заголовок: Re: Укрепленные города или авторитарная личность Прислано пользователем Бенедикт на 02/27/05 в 21:06:37 Надя, не страдая избытком симпатий к ХДС/ХСС, я все же полагаю, что изрядная доля ответственности за ситуацию в Германии лежит на красно-зеленой правительственной коалиции. Да и деятельность наших региональных властей, также представляющих левые партии, у меня тоже не вызывает особого энтузиазма. |
||||
|
Удел Могултая YaBB © 2000-2001, Xnull. All Rights Reserved. |