|
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/09/07 в 15:41:00 Это – попытка пересказать и обсудить некоторые идеи, высказанные Оксаной Забужко в книге «Notre dame d'Ukraine». Героиня – Леся Украинка. Саму книгу можно увидеть на сайте автора zabuzhko.com (там, правда, только анонс и обложка), тексты Леси Украинки (главным образом драматургия) – здесь: http://myslenedrevo.com.ua/studies/lesja/works/dramas/index.html Как мне кажется, Леся Украинка идеально подходит к данному разделу, поскольку она – одновременно и подданная несуществующего государства, и еретичка, а притом еще и гениальная писательница, прожившая хоть и короткую, но весьма насыщенную жизнь. Итак Об авторе книги Ну, Оксана Забужко (ОЗ) в дополнительной рекламе не нуждается. Родилась в 1960 г. Дебютировала в поэзии. Подлинная известность пришла к ней после публикации «скандального романа» «Польові дослідження українського сексу». Успех романа тщательно создавался и поддерживался, он не раз переиздавался и переводился. После этого были «Хроніки від Фортінбраса» (злые языки называли их «Хрониками от Фулбрайта»), «Сестро, сестро», “Let my people go”, поэтический сборник «Друга спроба». По мотивам ее произведений снимался фильм («Хроники») и была написана опера («Клитемнестра» - «Я засную нове царство, світ без Агамемнона»). Именно в связи с ОЗ возник шутливый термин «оксанизации литературы». Она – любимая ученица Ю.Луцкого, Л.Плюща, Ю.Шереха, «ужасное дитя» последних пражан и последних нью-йоркцев (т.е., литераторов пражской и нью-йоркской школ). Еще в детстве ее представляли последним из рода Косачей и Старицких (Ирине Стешенко, «последней Рюриковичевне»). С ней покровительственно разговаривали Бродский и Тони Моррисон. Она была ближайшей подругой Соломии Павлычко, знамени украинского феминизма, красавицы, интеллектуалки, издательницы и литературного критика, трагически погибшей в новогоднюю ночь накануне нового тысячелетия. Обсуждаемая книга посвящена памяти Соломии Павлычко и является третьей в серии. Две первые – о Т.Шевченко и Ив.Франко. С высоты достигнутого литературного положения ОЗ вполне может позволить себе довольно резкую критику таких светочей украинского постсоветского Олимпа, как О.Гончар, Ю.Илленко и даже Лина Костенко. Впрочем, по делу. Одной из целей литературных исследований ОЗ, как мне кажется, является развенчивание старых литературных мифов – и создание вместо них новых. Что касается Леси Украинки – то здесь, основательно развенчав мифы о «девочке в венке» и «Великой Больной», нам предлагают миф о хрупкой и прекрасной музе fin de siecle, идеальной возлюбленной, визионерке и еретичке. О героине Тут, думаю, особых представлений не нужно. Имя Леси Украинки, она же Лариса Косач-Квитка, известно хорошо. Если бы так же хорошо было известно и ею написанное… Бедняжка всю жизнь просила, чтобы ее «меньше почитали, а больше читали». Но, все-таки, вкратце напомню. Начнем с происхождения. Нетрадиционно – с материнской стороны. Поначалу – дядя по матери, Михаил Драгоманов. Философ, общественный деятель, не хочется использовать избитое слово – но другого не подберу: мыслитель. Звезда первой величины во всеимперском, если не во всеевропейском масштабе. Эмигрант и изгнанник. Между прочим, один из зачинателей «галицкого проекта». Желающим искать причину сего явления во внешних факторах я бы советовала копать в этом направлении, не отвлекаясь на мифические козни генштабов. Впрочем, к тому времени, когда племянница более-менее повзрослела, отношения дяди с его западноукраинскими учениками несколько охладели. Его обвиняли (не кто-нибудь, Франко) в непонимании местной ситуации, сочетающимся с постоянным менторским тоном и непедагогическими приемами. Его сестра, Ольга Драгоманова, по мужу Косач, литературный псевдоним – Олена Пчілка. Женское издание своего знаменитого брата. Харизматическая, яркая, очень одаренная. «Герцль в юбке», «парламентарий без парламента, лидер без партии», впрочем, активно создававший для себя и партию, и трибуну. Эгоцентричная, автократическая и властная, правящая своими подчиненными (членами семьи и не только) при посредстве капризов и настроений, об изменении которых еще надо было догадаться. (Примечателен такой факт – во всем творчестве Леси Украинки с трудом можно вспомнить одну или две положительных героинь-матерей, зато имеется роскошная галерея подлинных язв. Например, Едіта Айрон из «У пущі», истинная железная леди). Писательница (я очень люблю ее повесть «Товаришки»), издательница. Между прочим, удачно создавала новые слова, сколько помню, слово «байдужий» - ее творение, раньше была только форма «байдуже». Как утверждает Оксана Забужко, только все еще патриархальный характер нашего общества мешает признать, что именно Олена Пчілка была «матерью украинского национализма». (Это еще Донцов утверждал, упрекая Драгоманова – отчего его сестра додумалась, а он – нет). Естественно, муж столь яркой личности неминуемо будет отодвинутым на второй план подкаблучником. По крайней мере, дети считали именно так (Леся в одном из писем к сестре, тоже Ольге, высказывает опасения, как бы брак их брата не стал вторым изданием брака их родителей). Род Косачей вроде бы сербского и очень аристократического происхождения, чуть ли не герцогского, по утверждению одного из несколько полоумных родственников, даже и прозванного Герцогом. Петр Косач занимал довольно высокое общественное положение – дослужился до действительного статского советника (кажется, соответствует генерал-майору). Был, помимо прочего, довольно хозяйственным и обеспеченным, а его статуса хватало, чтобы никакие власти не беспокоили жену, занимавшуюся весьма подозрительной «сепаратистской» деятельностью и ближайшую родственницу «одиозного» Драгоманова. Характер – сочетание внешней строгости и внутренней доброты. Леся – его любимица. Едва ли не все родственницы с этой стороны – народоволки и политические ссыльные. Шестеро детей, два сына, четыре дочери. Леся – вторая по очередности, непланированный матерью, болезненный ребенок. Как нарочно, особенно ценимый Оленой Пчилкой литературный дар достался именно этой девочке – «некрасивой, неинтересной, неостроумной» по выражению ее матери*. Моцартиански ранняя вспышка таланта – в 9 лет. И, почти одновременно, начало изнурительного недуга. Туберкулез, проклятая и озаренная мистическим светом болезнь перелома веков (вспомните хотя бы «Волшебную гору»). Вся дальнейшая жизнь поневоле проходила под знаком этой болезни, «30-летняя война». Едва с огромными усилиями и ценой зачастую очень трудно переносимого лечения останавливали очередной процесс, как недуг, затаясь на некоторое время, наносил новый удар.** Тем не менее - она старательно учится. Помимо литературного, природа одарила Лесю музыкальными склонностями (если бы не туберкулез руки, могла бы стать незаурядной пианисткой), она не без успеха занималась рисованием и танцами (кстати, ее любимым «спортом» было плаванье – несколько в разрез с образом «вечно больной»). Обладала немалыми способностями к изучению иностранных языков (немецкий, французский, итальянский, английский, позже – еще и испанский; славянские же языки – польский, болгарский, - приходили как бы сами собой). В семье шутили: старшему брату Мише достались все математические способности, какие только были в роду, Лесе – языковые, соответственно, в «иной» сфере каждый из них был полным профаном. Огромнейшее значение в «домашнем образовательном процессе» уделялось истории – и украинской, и всемирной, настоящими «притчами во языцех» стали диспуты юного Миши с известным историком Иловайским, а также то, что Леся в 20-летнем возрасте написала учебник для младших сестер по истории давнего Востока. В литературу Леся вошла в 9-летнем возрасте. Мать, помимо прочих своих талантов, была незаурядным литературным менеджером, так что талант дочери сумела распознать, направить и представить общественности. «Мне легко было войти в литературу, потому что я из литературной семьи» - из письма к О.Кобылянской, что, впрочем, не избавляло от того факта, что «Я, наверное, так и умру «молодой писательницей», без редакторского присмотра неспособной и шагу сделать». Псевдоним «Украинка» придумала мать, а похожим способом иногда подписывался Драгоманов. Многое в этом отрочестве остается загадочным. Мы можем только догадываться, что это за такие тайные детские собрания происходили среди остатков Луцкого замка (стихотворение «Віче») и кем была «маленькая Жанна д’Арк». Вынужденный образ жизни «курортницы». Один год Леся проводит в Болгарии, в семье знаменитого дяди, которого она считала своим духовным учителем. Этот год оказался для М.Драгоманова последним (похороны устраивала племянница, по лютеранскому обряду, согласно с последней волей покойника). У нее очень широкий круг друзей – а ее корреспонденция вообще увлекательнейшее чтение! Письменное знакомство с О.Кобылянской и их многолетняя дружба – нелегко найти другой пример такого посестринства двух писательниц (убила бы я идиота Бузыну за его идиотские измышления). И переломное, почти что мистическое событие. Умирает от туберкулеза С.Мержинский, ее друг, которого она, что там скрывать, любила. Умирает на ее руках, а в одну из последних ночей – 18 января 1901 г. – происходит ее символическое «орфеевское нисхождение в ад». Эта ночь навсегда впечатана в украинскую литературу, как ночь «Одержимой». «Как я преодолела свою боль? Я ее превратила в драму». В тот раз она вернулась. Через некоторое время в ее жизни появляется Климент Квитка, Кльоня, верный паж королевны, позже ставший ее мужем. Годы скитаний по Кавказу - Кльоню переводят с места на место. Смерть любимого брата (нелепая случайность, какая-то инфекция), смерть отца. Очередная вспышка туберкулеза. На сей раз – почки. Лечить их тогда, похоже, не умеют, вся надежда на сухой и жаркий Египет. Почти все, что она может противопоставить болезни – пламенный дух. Ее организм стремительно разрушается (в свой последний год в Египте она весит менее 47 кг, ее называют дамой «spirituelle dans tous les sens». В это же время из-под ее пера появляется шедевр за шедевром. «Лісова пісня», «Камінний господар», «Оргія», «Адвокат Марціал». А творческие замыслы, следы которых остались в черновиках и набросках, вообще поражают – задумывается пьеса о Бондаривне (той самой, что и пан Потоцкий, наш давний знакомый), «кем-то из круга Костя Гордиенка», о борьбе христианства с остатками эллинизма («В доме на окраине Александрии») и с «религией предков моих». Она умирает в 1913 г., на 42-м году жизни. По выражению Д.Донцова, ее страстного почитателя – многое пусть ему простится за такую тонкость чувств – умерла она не от туберкулеза, а потому, что жила слишком интенсивно. =============================================== * Боюсь, что Олена Пчілка получается каким-то черным характером. Это, естественно, не так: талант дочери формировала именно она, да и примеров их материнско-дочерней любви тоже хватает. Скажем так, своеобразная любовь, не помешавшая матери написать «спартанское письмо» к Франку - о том, что, видя страдания больной дочери, она думает: не стоило ее спасать, когда она болела в раннем детстве. Поразительные строки, думаю, их следовало бы прочитать всем ревнителям евгеники. ** Не знаю, существует ли научный анализ болезни Леси Украинки с чисто медицинской точки зрения. Стали бы сейчас лечить ее «впрыскиваниями мышьяка»? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Кот Муций на 07/09/07 в 17:18:30 Антонина, а переводы Леси на русский существуют? Я нашёл только обрывки, а на украинском, к сожалению, не понимаю. :( |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 07/10/07 в 09:19:37 Елы-палы, вот что значит родиться в другую эпоху ( это я Муцию). В советское время Лесю Украинку активно переводили, пьесы ее ставили. Я видела постановки "Каменного хозяина" и "Лесной песни". Причем переводы мне показались удачными, а спектакли - нет. Причем дело не только в неудачной режисуре, а в том, что эти пьесы, ИМХО, несценичны. Вот в кино или на ТВ они бы смотрелись. Антонина, а почему Забужко надо что-то доказывать? Я читала Лесю Украинку только в переводах, но все равно, образ "еретички" и "визионерки", по-моему, очевиден. Или в литературоведении сложилась какая-то традиция, скажем "революционно-демократическая", куда этот образ не вписывается? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Kell на 07/10/07 в 10:24:25 Единственный украинский автор, которого я (при моем более чем скромном знакомстве с языком) читал в свое время в оригинале, и удовольствие при этом превышало напряжение от чтения. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/10/07 в 11:22:56 2Nava - я об этом как раз собиралась писать, но Вы предположили совершенно точно. Да, Забужко тоже считает, что пьесы Леси Украинки в высшей степени кинематографичны. Как пример она приводит последнее действие "Руфина и Присциллы". Мученичество христиан на арене, но показанное с точки зрения толпы зрителей. Поле действия постоянно перемещается, так и чувствуется "раскадровка", зрители развлекаются, болтают, даже дерутся. Характерно, что это действие редакторы постоянно старались вообще из пьесы выбросить (т.е. при жизни автора, когда она еще не была классиком и "шагу не смела ступить без разрешения редакторов". И да - противостоящая "еретизму и визионерству" концепция - "атеистка и революционная демократка". Обе точки зрения имеют своих сторонников и даже фактическую базу. Сама Леся Украинка характеризовала себя как человека с "фанатическими чувствами и скептическим умом". Что касается русских переводов, то "Блакитну троянду" она сама перевела на русский язык. В этом варианте название - "Голубая роза". |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 07/10/07 в 12:25:03 Что касается постановок на кино и ТВ, то известные мне касаются все тех же пиес. Я видела довольно удачный телефильм по "Каменному хозяину" (киевский), очень старый. И мульт по "Лесной песне". В позднесоветские времена была еще экранизация "Каменного хозяина", но я не рискнула смотреть. Был еще советский биографический фильм "Иду к тебе". Из мемуаров Аллы Демидовой, игравшей главную роль, явствует, что там эпизоды из биографии Леси Украинки перемежаются с эпизодами из "Одержимой". Но я этот фильм не видела. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/10/07 в 13:28:54 Из моих собственных самых ярких впечатлений - "Кассандра" театра им. Франко и великолепное "На полі крові" в исполнении днепропетровцев. Была еще довольно удачная "Одержима" с Ларисой Кадыровой. Но, боюсь, эта очень талантливая актриса была тогда уже слишком пожилой для Мириам. Фильм "Камінний господар", помню, страшно раздражал меня тем, что буквально каждая фраза Леси Украинки была там как-нибудь, да переврана. Хотя бы слова переставить, если не придумать чего-то другого. Поневоле вспомнишь: "Мои редактора очень умные люди, но почему они мне размер ломают?". В последнее время появилась и даже наделала немало шума постановка "В плену страстей". Вроде бы тот же "Камінний господар", но в сильно отредактированном русском переводе. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/10/07 в 15:20:51 Пожалуй, действительно пора, хоть бы и кратко, попытаться раскрыть тему «Леся Украинка и религия», а также написать чуть-чуть о ее творческом методе. Если рассматривать в первую очередь христианство, то вполне даже обоснованным выглядит заявление о «личной войне Леси Украинки против христианства». На ее фоне Шевченко выглядит вполне богобоязненным христианином, а Франко – разве что умеренным агностиком. Но с каких позиций велась эта война? Сторонники одной точки зрения утверждают: с позиций атеизма и материализма. Их аргументы: в семье Косачей-Драгомановых религиозные традиции почти не поддерживались, кроме совсем уж «внешней и праздничной» стороны. В одном из писем к сестре Ольге, бывшей для Леси ближайшим другом и поверницей, Леся сетует на то, что мать прилагает массу усилий для устройства праздников, чем крайне утомляет домочадцев, а при этом постоянно декларирует свое неверие. Сама Леся согласилась на церковный обряд венчания только под сильным давлением извне, а та же Ольга так и не обвенчалась с М.Кривинюком, хотя они составляли образцовую супружескую пару. Михаил Драгоманов, серьезно занимавшийся изучением ересей, идеальной религией для собственного народа считал богомильство (Это уж мое собственное предположение, но тут, пожалуй, была одна из его точек расхождения с галичанами: они не могли не видеть реальной силы греко-католической церкви и не считали разумным шагом полный разрыв с нею). В произведениях Леси Украинки хватает резко антихристианских цитат: «Я честь віддам титану Прометею, що не творив своїх людей рабами». Даже и раннее христианство со всем его флером мученичества не производит на нее особого впечатления. Простите за длинный отрывок из письма к А.Крымскому в неуклюжем переводе (письмо написано по поводу этюда «В катакомбах», посвященного Крымскому, все выделения авторские): «Я давно уже думала, что теперешняя форма христианства является логическим и фатальным следствием его первоначальной формы. (…) В самых давних памятках, в «деяниях апостольских, в письмах апостола Павла, в аутентичных фрагментах первоначальной галилейской пропаганды я вижу зерно этого рабского духа, этого узкосердечного христианского квиетизма, так возбуявшего в христианстве. Как хотите, но недаром в притчах и повсюду в евангелии так часто употребляются слова «раб» и «господин» как единственной возможной формы отношений между человеком и его божеством. Прочитайте письма апостола Павла (в данном случае несущественно, которые из них подлинные), и Вы увидите, что построили на этом антитезисе и как быстро это произошло. Коммунизм первохристианства – это фикция, его никогда не было… (…) Анархизм христианства тоже невысокой пробы, это просто необразованность и политическая невоспитанность бесправной массы, которая может вообразить себе только утопию: деспот и народ и больше никого между ними, но такой «анархизм» никогда не выбросит деспота из своей утопии, недаром же и Мессию своего он назвал царем иудейским – эпитет «пророк» показался слишком низким этим «анархистам». Сына человеческого они забыли просто. Если что-то можно идеализировать в раннем христианстве, то не его quasi анархические доктрины, а разве что грацию чувств его «жен-мироносиц» (между прочим, любимейших героинь Леси Украинки –А.). и это новое для античного аристократического мира чувство всепрощающей симпатии, так украшавшей отношение Христа к его непостоянным и тупым ученикам (ни один классический философ не простил бы в таком положении своих друзей) ну, и еще два-три элемента в сфере чувств, но не теории. Но эти элементы идеализация уже использовала до полного истощения.» Если же выйти за рамки христианства, то еще мы получаем весьма неортодоксальный взгляд на мусульманство в этюде «Айша і Мохамед», неоднократные очень неодобрительные отзывы о модном увлечении спиритизмом (и о ницшеанстве тоже – эти отзывы адресовались О.Кобылянской, которая одно время этим грешила). Сторонники же второй точки зрения возражают – не странна ли для последовательной атеистки сама тематика произведений? Из 22 драматических поэм Леси Украинки шесть – «раннехристианских»: «Одержима», «У катакомбах», «Руфін і Прісцілла», «Адвокат Марціал», «На полі крові», «Йоганна, жінка Хусова». (А «На руїнах», «Вавілонський полон» и «В домі роботи, в країні неволі» - библейские по сюжету). Возьмем хотя бы более-менее известную «Лісову пісню» - это что, хоть в какой-то мере материалистическая история? Нет, это хоть и неортодоксальный, но вполне христианский сюжет обретения души (неортодоксальный потому, что ни о какой помощи свыше речи нет, и вроде бы душа положена только людям, а не таким созданиям как Мавка). И куда же в этой «антихристианской» войне главным образом направлены удары писательницы? Да туда же, куда били и многочисленные ереси – в положение о церковной иерархии, о всех этих «подпасках Божьих». Сквозной для всего творчества Леси Украинки мотив «мистического брака», «amor fati» едва ли не напрямую ведет нас к традиции катаров. Или, может, к гностической традиции, из которой черпали и катары тоже? Характерным является также постоянно ощущаемое противостояние – «церковь власти» - «церковь любви» - Roma-amor как антонимы. «Одна церковь преследует, другая же…» А многочисленные героини – матери Церкви – Мириам, Саломея, Присцилла (ради интереса наберите в любом поисковике словосочетание «церковь Присциллы») – явный отсыл к «женским» ересям. Так что, в понимании сторонников этой второй точки зрения, поэтесса – еретичка, даже и ересиарх, создававшая «апокрифические» тексты (пожалуй, в смысле апокриф как «христианский роман», «Одержиму» называют «Евангелием от Мириам»), визионерка, сама не отдающая себе отчета в истинной природе своего дара Все последующее уже относится к творческому методу Леси Украинки. Читавшие хотя бы отрывки из ее произведений знают, что никаких прямых утверждений «от автора» и никаких описаний «исторической ситуации», хотя бы в качестве примечаний, мы в жизни не дождемся. Совсем наоборот, прочитав один из этих текстов вполне можно прийти к убеждению, что в смысле истории мы ничего нового не узнали. Еще вернее – все это мы и так знали. Что и было целью автора. Все ее последние, зрелые, произведения писались в порыве непобедимого вдохновения (именно это она и противоставлялала болезни), «Лісова пісня», например, была написана за 10-12 ночей. Платить за это, разумеется, приходилось периодами полной обессилености и опустошенности («Редко какая женщина так болела после родов» - так она характеризовала свое состояние в это время). Но потом начинался новый этап – спокойного, даже и прохладного анализа, переписывания и выбрасывания всего лишнего. Так, из «Камінного господаря» было вычеркнуто половину текста. Читателю предоставлялась возможность дорисовывать картину самостоятельно, а для ориентации ему оставлялись разве что «отметки мелом» - как, например, сделанное едва ли не вскользь упоминание о монтанистах в «Руфине и Присцилле». А.Крымский оставил нам подробное описание, какую массу трудов об истории раннего христианства он посылал Лесе Украинке (они были близкими приятелями, такая типичная «интеллектуальная дружба». По его утверждению, все это было перечитано ради написания двух коротеньких пьес на одно действие. На что Оксана Забужко – вот уж ехидная феминистка – замечает – не такие уж коротенькие, да и вообще не две, а шесть, но кто бы их считал). Но дальше главное – прочитав все это, по утверждению самой писательницы, следовало его забыть. Может, вернее было бы сказать – перевести в тот раздел памяти, где хранятся сведения о вроде бы и так известном? Ну, а практическое следствие – интерпретаторы получают воистину неисчерпаемые возможности для построения всевозможных гипотез :) |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/12/07 в 11:45:16 Евангелие от Мириам Естественно, начинать нужно отсюда. Это – первое произведение зрелой Леси Украинки, после «ночи «Одержимой» талантливая девушка превратилась в гениальную женщину. Пожалуй, более поздние произведения совершеннее по форме, но такой накал страстей больше не повторится. Что произошло бы, не будь это произведение написано? У Оксаны Забужко есть стихотворение «Задзеркалля. Госпожа Мержинська» - опыт альтернативной истории. Мир, «самый вероятный из всех возможных». Несколько не такой Киев – знакомые кофейни не по ту сторону улиц, транспорт тоже движется не в ту сторону. Лариса Косач-Мержинская выкатывает коляску с младенцем – гуляют. Она несколько бледна после утренних непрятностей: нянька припалила кашку для ребенка. Но все давние болезни остались в прошлом. Видно, верно говорил врач: все эти девичьи чахотки – от нервов, после замужества и родов исчезнут без следа. Вечером с работы возвращается любящий муж, а там и Людя Старицкая заглянет в гости со своей Роной – Рона старше нашей дочки, но еще не ходит. Из соседнего еврейского квартала доносится крик, должно быть, зовут домой какую-то девочку. Что за странное имя – Мириам? Ночью госпожа Мержинская вспоминает это имя и не может понять, о чем оно напоминает. Глаза ее сухие, в них нет слез, но нет и счастья. (Это – некоторая вариация на тему реплики из «Блакитної троянди»: имей Данте возможность повести свою Беатриче под венец, получилась бы не «Божественная комедия», а обычная комедия «Как у людей, так у нас»). В нашей менее вероятной реальности ночь «Одержимой» случилась 18 января 1901 года, ее знаком отмечено все наступающее столетье. «-Хто ти така? – Я? «Одержима духом». Мириам "Одержимой" весьма трудно связать с какой-либо евангельской Марией. Миф в квадрате. К слову, действующее лицо, более-менее сопоставимое с Марией Магдалиной в драматургии Леси Украинки есть: она появляется в позднее отвергнутом окончании этюда «На полі крові». Но это – явно не Мириам «Одержимой», которая словно тень следует за Мессией, стараясь не попасться ему на глаза. Ее любовь к Мессие переходит все разумные пределы, превращаясь в ненависть к Его врагам, а потом – и к «тупым и неверным» ученикам, и к Отцу, пославшему Сына на смерть. Поэтому итог закономерен. «Для тебе я не Месія. Ти мене не знаєш». Quote:
Противоставление Орфей – Алкестида – это из платоновского «Пира», где Орфей осуждается за то, что не осмелился умереть из-за любви, как поступила Алкестида, а пробрался в Аид живым. То есть, мы в довольно типичной для литературы 20-го века ситуации «бунта против смерти». Quote:
Тут немного отвлекусь. В известной мне версии «Махабхараты», она же и «Бхахавадгитта», подобную участь избирает другой герой, Юдхиштхира, и не из-за преданности божеству, а чтобы облегчить страдания своих братьев и жены. Потом все это оказывается еще одним, последним, испытанием, и все Пандавы дружно попадают в рай – между прочим, из фильма Питера Брука этот хеппи-енд выброшен, что явно пошло сюжету на пользу. Мириам тоже ни в каком случае не согласилась бы на похожее облагодетельствование, она отвергает подачки. «…Чи в огняній геєні, чи в темряві без краю доведеться мені на вік віків з душею пробувати, та радощі моєї не зруйнує сам князь темноти, радощі від того, що на мені не важить кров Месії, що він її за мене не пролив ані краплини.» Такую позицию можно, безусловно, назвать гордыней человеческой. Но гордыней очень легко назвать любую попытку диалога человека с Богом. Quote:
Мириам из «Одержимой» гибнет под ударами камней – она сама спровоцировала и срежиссировала свою казнь. Между прочим, в одном антимонтанистском тексте (оставив пока в стороне и эту ересь, и спор о том, были ли у монтанистов мученики) находим такой пассаж: Quote:
Может, побивание камнями для женщин было аналогом крестной смерти для мужчин? «-Месіє! Коли ти пролив за мене… Хоч краплю крові дарма…я тепер За тебе віддаю …життя …і кров… і душу…все даремне! … Не за щастя… не за небесне царство …ні …з любові!» |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/13/07 в 13:47:35 Понемногу начинаю комментировать. Весьма обширная галлерея "деструктивных матерей" обнаружена также у Ольги Кобылянской. Причем, если героини Леси Украинки этого плана преимущественно отравляют жизнь окружающим своим постоянным нытьем, то персонажи ее подруги ( матери из "Через кладку", "За ситуаціями", "Вовчиця", "Земля") гораздо активнее и изобретательнее. Надолго, если не навсегда расстроить отношения сына или дочери с их единственной любовью - это для них запросто, они и не на такое способны. Между тем, мать у Ольги Кобылянской была такая, что Леся Украинка называла ее "святой Анной". Сама Леся Украинка всегда очень протестовала, когда в ее текстах начинали искать биографические мотивы. Вплоть до того, что едва не уничтожила "Йоганну, жінку Хусову" |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/18/07 в 13:03:58 Церковь Присциллы - начало «Руфин и Присцилла» - самая длинная пьеса Леси Украинки. Писалась не за одним заходом, окончательно оформилась в 1910 г. По-видимому, была автору очень дорога, ей одно время казалось, что она «не смеет умереть, не окончив драмы». Но пьеса прошла почти незамеченной, критика ославила ее как слишком книжную (вообще не могу понять этих литературоведческих критериев). На сцене ее не выставляли, хотя она, имхо, очень кинематографична, особенно последняя часть – одна из немногих в нашей драматургии «массовых сцен» - как, например, «Лагерь Валленштейна» у Шиллера. Сюжет пьесы (опять же, по моему мнению) в каком-то смысле навеян “Quo vadis” Сенкевича. Я уже как-то признавалась в своей не особой любви к этому нобелиату. Как считала еще Элиза Ожешко, его историческим произведениям не хватает истинной трагичности, подлинной борьбы идей. В раннехристианском романе Сенкевича едва не сразу понятно, кто хороший, кто плохой, и кто в итоге победит (я сейчас не о том, что Петроний и так получился интереснее всех иных героев, вместе взятых. Я о интенциях автора. Донна Анна у Леси Украинки тоже получилась весьма впечатляющей и живой, по собственноручному признанию писательницы, вопреки ее воле). Предугадать эволюцию отношений Лигия – Виниций нетрудно. Но ведь влюбленный язычник – парень довольно простой, особым интеллектуальным багажом не обремененный, «а таким принадлежит Царствие Небесное». Что, если для человека, не в меньшей мере влюбленного в христианку, такое обращение к Богу будет невозможным? Вопреки всем усилиям, вопреки тому, что любимая – его жена и отвечает ему не меньшей любовью? Таков сюжет «Руфина и Присциллы». Заглавие, как и всегда у Леси Украинки, очень неслучайно. Отдельного анализа стоит уже само использование имени «Присцилла» в раннехристианской традиции. Пока лишь скажу, что это уменьшительное от женской формы имени «Приск», а еще там явно слышится scilla – лилия, символический цветок (немов на полі золотім лілея біла). Время действия указано довольно расплывчасто – 2 век после Р.Х. Но нетрудно его уточнить. Действие происходит во время правления династии Антонинов – едва ли не лучших императоров в римской истории. Из разговора Руфина и его друга, префекта Кая Летиция: «Тепера цезарі в нас не тирани». Однако положение стремительно ухудшается: «этик» Руфин уже не находит для себя возможности служить государсту, а Кай с ним, в общем, согласен. Так что, похоже, мы попадаем в эпоху правления худшего из Антонинов (зато самого кинематографичного) – Коммода, 180-192 г. С такой датировкой согласуется и сыгравшее значительную роль в 1 действии пьесы послание «Ответ философу Цельсу от христиан». По мнению многих ученых (Ранович А.Б. «Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства») трактат Цельса «Правдивое слово», вызвавший многолетнюю апологетическую полемику, был написан между 177 и 180 г. Туда же приводит нас упоминание о монтанистах в 4 действии пьесы. Итак, 80-е годы 2 века нашей эры. Как раз с точки зрения противоборства христианского и римского начал – ничего особенного: жестокий Коммод был в этом отношении куда мягче, чем его отец-философ (Ренан даже упрекает его за это, находя в такой умеренности «недостаток имперского чувства»). Почему же Леся Украинка, не любящая «недоговоренных эпох» (поэтому она мало занималась родной историей – утверждает Забужко вслед за К.Квиткой. Странно, неужели конец 16-го, а тем более 17-й век – недоговоренная эпоха?) избрала этот «невыразительный» период, а не времена Домициана, Траяна или мучеництва Иустина-философа и его учеников? Приведу цитату из ОЗ Quote:
В применении к героям пьесы – это рассказ об историческом поражении их обоих, только Руфин свое поражение понимает, Присцилла – нет. Попробуем разобраться в чем сущность поражения героев. В частности, Присциллы. При первом, да и не первом прочтении пьесы Руфин произвел на меня гораздо более сильное впечатление. Его мировоззрение показалось мне более достойным, Присцилла же – сравнительно простой натурой, нашедшей духовную отраду и «уцепившуюся» за нее. Руфин – еще один «последний римлянин» (отца Присциллы вообще зовут Аэцием, а к Руфину он обращается: «Для мене ти не зять, а син єдиний»), не видящий для своего отечества никакого выхода, кроме гибели. Он – человек чести, благородный до самоотречения, притом абсолютно исключающий из своей нравственной системы саму идею «воздаяния за добрые дела». Расхождения с христианством у него, прежде всего, в этическом поле: «Вони не людяні, вони нічого дарма не роблять- все за надгороду, Та ще й не за малу, за вічне щастя». При том именно он пытается «сломить свой ум и душу» - в первую очередь ради любви к Присцилле, а также из-за внушенных ему «рассудочным христианином» Люцием идей об спасении Рима с помощью «новой религии», о примирении Диониса и Христа. Но это ему так и не удалось. Свою обреченность он вполне понимает и даже, как когда-то Сократ, считает собственную гибель неминуемой и исторически справедливой: «…Я знаю, за що гину. Коли підданий цезарської влади Не служить цезарю – слугу такого Убити цезар мусить. Так ведеться. Коли республіканець, руки склавши І мовчки терпить люту тиранію – Повинен смерті він. Се так по правді.» |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/19/07 в 15:49:49 Церковь Присциллы – продолжение (К Лесе Украинке все это не имеет особого отношения и может быть пропущено. Зато интересующихся разного рода еретическими движениями – милости просим Если же все написанное мной окажется полной чушью - извините. Может, фосфор не так уж содействует умственной деятельности :) ) Но поражение терпит и Присцилла. Героиня пьесы – не единственная из ранних христианок, получившая это имя. Первая Присцилла – «…римлянка из середины 1-го века, которую св.Павел, вместе с ее мужем Акиллой, удостаивает звания своих «сотрудников» во Христе (Рим, 16:3) и которая содержала в Риме одну из первых домашних церквей – так называемые Присциллины катакомбы, уцелевшие до наших дней» (ОЗ) Еще интереснее вторая Присцилла. Но тут мы вынуждены заняться, наконец, уже упоминавшимися монтанистами. Появление их в тексте пьесы ситуативно оправдано – под влиянием известия о «монтанистской угрозе» епископ решается забрать у Руфина и Присциллы спасительные перстни, за которые отец Присциллы отдал похоже что все свое имущество. Обладателей колец тюремная стража обязалась выпустить на свободу. Но Руфин и Присцилла считают для себя недопустимым воспользоваться перстнями. Так что в итоге кольца оказываются у епископа. Он – духовный оппонент заглавных героев, однако отнюдь не какой-либо банальный негодяй или трус, решиться на такое «бегство с поля боя» его заставила подлинная опасность, которую для ортодоксальной церкви составляло еретическое течение. Немного о монтанизме «Монтанизм, милленаристское пророческое направление, во второй половине 2-го ст. стремительно распространявшееся среди христианских общин от Фригии до Рима и Галлии, был признан церковной властью еретическим при епископе Елевтерии (175-189), впервые открыто осудившего монтанизм, как «фригийскую ересь» («катафригию»)» -ОЗ. Оксана Забужко также допускает, что Епископ Леси Украинки – Елевтерий (Элевфер) собственной персоной, а мятежный пресвитер, называвший Епископа «сыном Князя лжи» - исторический пресвитер Кай. Quote:
А вот еще несколько любопытных изречений насчет этих «первоеретиков» Quote:
(Вот и еще одна Присцилла, похоже, обладающая немалым влиянием на своих единоверцев: монтанистов зачастую называли «церковью Присциллы». Наша Присцилла оказывается близнецом-оппонентом, «темным двойником» исторической Присциллы монтанистов, а что тема таких близнецов очень волновала Лесю Украинку –тут она опередила все «архетипические» концепции – понятно из «Изольды Белорукой» По поводу обвинения в «ужасной мистерии с ребенком» - членов христианской общины, к которой принадлежит Присцилла Леси Украинки тоже формально обвиняют в ритуальном убийстве ребенка) Quote:
Позволю себе чуть-чуть прокомментировать. Если монтанисты соответствовали этим описаниям, то особых симпатий «катафригийская ересь» у меня лично не вызывает. Похоже, что победи это течение – и никакого торжества христианства в общеисторическом масштабе не наступило бы: верующие попросту перемерли бы от недостаточного питания и отсутствия естественного роста. На что защитники монтанистов – а таких совсем немало – возражают: все, что мы знаем об этих еретиках, исходит от их противников (а как же Тертуллиан?). Впрочем, предоставляю слово защитникам. Quote:
А поскольку здесь мы уже попали в царствие гендерных и феминистичных студий :) , то, будьте уверены, в чем-чем, а в трудах такого рода – т.е. о женском течении в раннем христианстве – недостатка не будет. Оксана Забужко особенно любит англоязычные исследования и называет такие: 1. Ross Shepard Kraemer. Her Share of the Blessings: Women’s Religions Among Pagans, Jews, and Christians in the Greco-Roman Wordl 2. Ross Shepard Kraemer. The Conversion of Women to Ascetic Forms of Christianity //Sisters and Workers in the Middle Ages. 3. Ricci,Carla. Mary Magdalene and Many Others: Women Who Followed Jesus 4. Huskins S. Mary Magdalene: Myth and Metaphor А еще Е.Шюслер-Фйоренца (к сожалению, приводится только такое написание фамилии) In Memory of Her. В других исследованиях упоминается Bellan-Boyer Lisa. Conspicuous In Their Absence: Women In Early Christianity // Cross Currents, Spring, 2003 (http://www.findarticles.com/cf_0/PI/search.jhtml?key=%22Lisa%20Bellan-Boyer%22) Чтоб хотя бы вкратце пересказать все, там написанное, нужен громадный трактат. Поэтому совсем уж конспективно. С самого начала возникновения христианства роль женщин в нем была огромной, едва ли не ведущей. С точки зрения современной экзегетики, «женщины, идущие за Христом» по своих правам и функциям ничем не уступали апостолам. Нет оснований обвинять в «антифеминизме» и Св. Павла: среди его ближайших сотрудниц было немало женщин – Фива, Юния, Лидия (которую он называет своей истинной женой), диакониссы Еводия и Синтихия. Как утверждает Кремер, проблемой для ранней экзегетики была не сама по себе женская проповедь, а право женщины проповедовать мужчинам. «Эмблематичным тут можно считать пример из раннехристианской иконографии, приведенный К.Дж.Торъенсен: в Римской Базилике св.Пракседы, в Капелле св.Зиновии на подкупольной мозаике, что изображает, рядом со св.Пракседой, св.Зиновией и Богоматерью еще живую во время строительства Капеллы (потому что с квадратным нимбом вокруг головы) епископесу Теодору (В книге Оксаны Забужко прилагается репродукция – А.) – Theodora Episcopa» - ОЗ. Последняя буква в имени Теодоры соскребена. Феминистическая революция в христианстве окончилась, наступил откат. Матерей церкви или понизили в чине или поменяли им пол, женское священство стало уделом еретиков Quote:
Между тем, как утверждает Стюарт Дж. Холл в книге «Учение и жизнь ранней церкви», в более ранние времена: «Крещение женщин совершали диакониссы, о чем есть письменные свидетельства.» Все лояльные к женщинам утверждения хотя бы и св.Павла поддаются ревизии Quote:
Кстати, некоторые исследователи считают, что приписываемое св.Павлу утверждение о молчании женщин было инкорпорировано в первоначальный текст во времена борьбы с монтанистами и их пророчицами. Общий итог: обычное для первых времен христианства женское равноправие и даже лидерство вскоре сменилось полным исключением женщин из церковной иерархии. Естественно, движение маятника вспять не заставило себя ждать, хотя бы на «небесном» уровне. Культ Богоматери (вроде бы возникший под сильным влиянием гностиков) не только начал стремительно развиваться, но и вскорости вообще вышел на первый план, существенно потеснив даже почитание св.Троицы. И уж совсем напоследок – найденное в процессе «раннехристианских студий» и буквально поразившее меня житие священномученицы Вивии Перепетуи (Перпетуи) Посмотреть можно здесь: На английском: http://www.fordham.edu/halsall/source/perpetua.html На русском: http://www.pravoslavie.uz/Jitiya/2/01Perpetuya.htm Предпочтительнее на английском, потому что в русском варианте - только краткий пересказ. Из объяснения – части 3-10 страстей – это подлинный дневник мученицы, написанный в заключении перед казнью. Так что Вивия (в английском варианте – Вибия) Перпетуя может считаться одной из первых писательниц-христианок. К сему же – Quote:
(В английском переводе употреблен глагол «судите»). Quote:
Вот что пишет Оксана Забужко по поводу этого поразительного документа: «…предисловие к «Мученичеству святых Перпетуи и Филицитаты» содержит апологию женского пророчествования (For In the last days, says the Lord, I will pour my spirit upon all flesh, and their sons and daughters shall prophesy –А.) и квалифицируется большинством исследователей как бесспорно монтанистское, к тому же, с ортодоксальной точки зрения, «ересью» было уже женское авторство (…), причиной же, почему насквозь визионерский, «пророческий» дневник Вивии Перпетуи не был, как другие писания монтанисток, уничтожен, считается использование его Тертуллианом в полемике в защиту мученичества …» Ну, и чтобы возвратиться, наконец, к «Руфину и Присцилле» - отрывок из «Мученичества…», содержащий разговор Перпетуи с ее отцом, умолявшим дочь пощадить его седины и не идти на смерть, стал образцом для едва ли не самой трогательной сцены пьесы – разговора Присциллы и ее отца в тюрьме: «Прісцілло! Знай, що ти мене уб’єш!». А для того, чтобы окончить на чуть более веселой ноте – христианское и благородное имя Вивия Перпетуя (наверное, вечная жизнь?) вполне прижилось в украинском народном быту, но в несколько неожиданной форме. «Вивия» превратилась в Вивдю, какое-то ведьмовское имя, а Перпетуя (Перепетуя) народно-этимологическим путем сассоциировалась с глаголом «репетувати» - орать – и стала идеальным именем для крикливой торговки. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Бенни на 07/20/07 в 17:17:47 Огромное спасибо! Читаю с большим интересом. Маленькое замечание: процитированная "апология женского пророчествования" - вполне канонический стих из Ветхого Завета (Иоиль 2:28), приведенный также в Деяниях Апостолов (2:17). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/23/07 в 10:21:47 Это Вам спасибо за отзыв. Я вот тоже не знаю, есть ли основания считать этот текст монтанистским. Но дальше вообще начинаются вещи, где мне с Оксаной Забужко согласиться трудно: об положении женщин в раннехристианский период (тут я еще кое-что знаю) и о дионисийском браке (здесь ориентируюсь крайне смутно). А, вот еще вопрос к знатокам иудаизма: сказал ли некий рабби - забыла его имя: лучше книгам Торы сгореть, чем оказаться в женских руках? Буду крайне благодарна за помощь. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Mablung на 07/23/07 в 10:50:16 Скажите имя. А то вопрос получается смешной - если перевести его на реалии хртистианства получится: "А не говорил ли некий свяшенник ( ой, имя забыл ) что пусть лучше Библию сожгут чем она окажется в женских руках ?" |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/23/07 в 10:59:47 У Забужко написано так: "Как провозгласил в 1 веке н. э. рабби Элиазар: "Пусть лучше сгорят слова Торы, чем будут поручены женщине. (Цит. за Swidler, Leonard. Biblical Affirmations of Women, Philadelphia: Univ. of Pennsylvania Press, 1979. - P/163)" |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Mablung на 07/23/07 в 11:19:17 Ищу |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Mablung на 07/23/07 в 11:36:25 Прошу прощения, с ответом придется задержатся. Леонард Свидлер ссылается на трактат Мишны "Сота" (см http://books.google.com/books?id=raQi332IFY8C&pg=PA163&vq=torah&dq=Swidler,+Leonard.+Biblical+Affirmations+of+Women+library&sig=5VFYOdjjnN4gZ_xpWRQyy-y40vA , по Википедии: Mishnah/Seder Nashim/Tractate Sotah/Chapter 3/4 ) Там подобных заявлений не обнаружено. Википедия, конечно, не особо источник, надо поискать на бумаге, что займет время. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Итак, господа, я не сильнRe: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Mablung на 07/23/07 в 15:09:02 Нашел Мишну на иврите по адресу http://www.mechon-mamre.org/ Если я правильно понимаю нумерацию, указанную Леонардом Свидлером, указанной фразы по адресу Мишна трактат Сота, 3/4 (и даже 4/3) нет. Итак, господа, я не сильно большой специалист.Хотите - перепроверьте, все ссылки у вас на руках. Я не знаю, чрм пользовался Свидлер, но это видимо была либо какая то не та Мишна , либо какая то не та Сота, либо какая то не та Тора. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/23/07 в 15:19:37 Слава Богу. :) Я вот нашла такое "Учил Бен-Азай: обязан человек обучить дочь свою мудрости" (Мишна Сота 3:4). - из еврейского сайта. Зато для равновесия Quote:
вот отсюда http://ww.portal-credo.ru/site/print.php?act=lib&id=1456 Хотя Оксану Забужко интересуют главнім образом христиане. :) Но тогда еще вопрос к знатокам раннего христианства - принимались ли какие-то решения с осуждением женского пророчества? И как насчет епископессы Теодоры? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/25/07 в 10:40:10 Итак, результат моих собственных изысканий насчет равви Элиезера. Фраза о том, что учить дочь Закону - все равно, что учить ее чему-то нехорошему, все-таки есть. Вот только это "нехорошее" истолковывается достаточно широко, вплоть до значения "пустое, бесполезное дело". Так что самое либеральное толкование этой фразы - "учить дочь Закону, если у нее нет к этому способностей, - бесполезное дело." Притом еще делается различие между устной и письменной Торой. И сразу же приводится список женщин, у которых такие способности были и которые даже превосходили в этом отношении сверстников-мужчин. :) Еще бы уточнить, что учить неодаренных в этом отношении учеников мужского пола - тоже бесполезное дело, и самые воинственные феминистки не имели бы никаких претензий в этом вопросе. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/26/07 в 14:37:02 И, чтобы более-менее покончить с монтанизмом – немало пассажей, посвященных этому вероучению, наличествуют в книге Э.Ренана «Марк Аврелий и конец античного мира», которую можно найти здесь svany/narod.ru/popes/renan/marcus/ch00.htm В одном из этих пассажей упоминавшееся уже житие св.Перпетуи прямо называется монтанистским, и, кроме того, высказывается предположение о непреходящем влиянии катафригийской ереси на христианскую литературу. Quote:
Монтанистским называется также и роман Thecla. Quote:
Но, чтобы возвратиться из всех этих дебрей к обсуждаемой пьесе, - Леся Украинка, несомненно, эту книгу Ренана читала (В ее переписке есть отзывы о Ренане, впрочем, довольно критические). В «Руфине и Присцилле» есть явные интертекстуальные заимствования из «Марка Аврелия…». Сравним, например, отрывок из обращения Цельса к христианам Quote:
и обращение Аэция Пансы к Руфину «Твій батько – Рим у тяжкій скруті, сину. Он варвари германські наступають, Паннонія в огні, і схід, і захід, Полудне й північ бурею грозять». (д.3) А также описание приписываемых христианам кощунственных обрядов «с тестом» и «с собакой» (приводить их не буду, это 22 глава Ренана) и разговор двух отпущенников и матроны-провинциалки из 5-го действия пьесы: «Я, коли хочеш, розкажу достоту, Я чоловік бувалий, знаю все…» Находится и некий аналог поведения одного из персонажей пьесы, Парвуса, вопреки запрещению Епископа постящегося в заключении: Quote:
Есть также упоминание о христианских общинах, отпускающих грех отречения от веры – в пьесе этой возможностью соблазняется Фортунат. С этой целью применялся обряд «второго крещения», против которого протестовал Тертуллиан. В полемике он использовал житие Вивии Перпетуи – таким кружным путем мы узнали об этой героической «монтанистке», «пророчествующей с открытой головой» (надо ли удивляться, что и сам Тертуллиан склонился к ереси?). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 07/30/07 в 18:00:26 Церковь Присциллы – продолжение Сразу же предупрежу, что проблемы женского рукоположения меня волнуют мало. Полагаю, Лесю Украинку они тоже не особо заботили. А вот Оксану Забужко, похоже, занимает этот вопрос, она все пытается вписать Присциллу в систему церковной иерархии. Вот ее аргументы: «Эта своеобразная «антифеминистическая контрреформация» - обратная сторона институализации и становления иерархии за патриархатным образцом – продолжалась в течение всего 2 века, хотя все это время женское участие в построении церкви еще «официально» не тормозилось (для Цельса, во всяком случае, христианство еще «религия женщин» и тем самым заслуживает презрения). Так что и для Присциллы еще остается открытой возможность проповедовать «Христову правду» не только мужу и своим рабыням (с которыми у нее все получилось явно лучше, чем с мужем – судя по тюремной сцене с рабыней-египтянкой Нофретис, Присцилле удалось обратить едва ли не всех своих домочадцев, притом именно личным примером, как это и должно быть при истинном духовном учительстве: заметно, что в голове Нофретис царит немилосердная конфессиональная путаница, настоящая куча-мала из старых и новых богов, Аммона и «агнца Божьего», креста и египетских амулетов, и только духовный авторитет ее «наймилішої», святой госпожи является для нее абсолютным – фактически, в этой сцене Присцилла восстает перед нами как практикующая священница, «духовная мать», ничем в этой роли не хуже, а то и лучше, сердечнее «официального» пресвитера – старого Теофила, и чувствуется, что это и является ее настоящим призванием – а уже в сцене «мученицкого благословения» она попросту неподражаема и превышает даже самого Епископа: только от нее одной те, кого она благословила, действительно отходят утешенные. Когда Присцилла говорит Руфину: «Для мене церква дорога, як мати / як рідна мати; все, що їй на шкоду / болить мене, і мучить, і турбує, / На ліки я віддати їй готова / і кров свою, й життя» - это говорит не скромная «прислужница», а неоспоримая организаторка церковного движения, чьи интересы далеко превосходят сферу помощи бедным или предложенного Руфином финансового патронирования общины, - как проповедницу и церковную активистку Присциллу «болят, мучат и беспокоят» проблемы далеко более серьезные – идеологические, то есть культа и догматики. И едва ли не самая главная из них – борьба с монтанистской ересью» Но, поскольку монтанистам и так уже было уделено немало места, то лучше я приведу одно из примечаний автора к только что процитированному тексту (там довольно сложная система примечаний и они занимают едва ли не больше места, чем основной текст). Речь идет о сцене благословения в тюрьме. « Тут Леся Украинка опять-таки не отягощает читателя историческими комментариями, «по-хемингуеевски» сразу же вводя его внутрь действия, а наши «научно-критические» комментаторы тоже не стали обременять себя трудом объяснения ритуального смысла посещения в узилище. Дело в том, что во 2 веке христиане, приговоренные к казни (мученики) считались наделенными особой духовной силой, так называемой «властью ключей» (от Царства Божьего), и благословенье, полученное от них, приравнивалось к епископскому и обеспечивало отпущение грехов даже отступникам. Именно этим объясняется поведение посетителей, которые заполняют тюрьму в 4 действии («просять благословення у в’язнів, дають дарунки, виражають пошану»), именно поэтому к лежащей после пыток Присцилле с порога бросаются на колени женщины-христианки («Благослови мене, святая сестро» - «Скріпи мій дух, він немічний, сестрице!» - «Ой гину, сестро! Поможи! Я грішна!») – и ее поведение в этой сцене полностью отвечает ее новому эклезиастическому статусу». Ну, а после всего монтанистского экскурса «Понятно, что во всей этой великой усобице (между монтанистами и павлинитами – А.) авторские симпатии Леси Украинки должны быть, во всяком случае, не на стороне павлинитов: пропущенная через непредубежденную «философскую» рецепцию Руфина, который единственный выступает тут «голосом разума», подозрительной выглядит уже сама попытка «ортодоксов» взять пророчество, особенно женское, под контроль. «Хіба сей дар від дозволу залежить?» - «Не всякий може ним послугуватись, / хоч би і мав його, коли від того / для церкви може вийти шкода» - это уже несомненный голос власти, которая готовится себя защищать. Вся трагическая ирония в том, что как раз «Присциллам» вход в эту власть будет запрещен, и героиня в добросовестно и бессознательно инвестирует себя в борьбу именно с теми принципами учения Христа, которые только и давали доступ ей и ее сестрам к лучшей, Марииной, а не Марфиной участи.» «Так что на историческое поражение в окончательном итоге обречены оба – и Руфин, и Присцилла. Они оба – аутсайдеры, трагические «неудачники истории» и их поражения, каждое по-своему, служат скрытым мерилом оценки что римского, что христианского мира – если и таких «эта тьма к себе не принимает», раз их способности остаются в лучшем – Руфиновом – случае, невостребованными, в худшем, Присциллином, злоупотреблены, то ничего хорошего о таком мире и такой истории сказать нельзя». Наконец, отважусь на собственные комментарии. В творчестве Леси Украинки есть примеры удачного вписывания женщин в мужскую иерархию (случай Донны Анны, великолепной акулы из «Камінного господаря»), а также примеры того, когда неявная, неофициальная иерархия оказывается куда жестче, чем официальная («На полі крові»). Думаю, что из биографии писательницы ясно: она отдавала себе отчет в том, что во главе «женской иерархии» скорее окажется такая язва, как Эдита Айрон, чем Присцилла. Поэтому вряд ли она прочила Присциллу на место Епископа, у нее совершенно другая роль. Из всех «христианских» сцен понятно – Присцилла – центр притяжения для всех, жаждущих ободрения, утешения, «отирания слез». Ее роль в общине еще значительнее, чем может показаться, она не чурается самой черной работы, бегая, как обычная посланница, по ночному городу и переписывая послания. Даже очень малоприятный персонаж и личный враг Присциллы, Парвус, устроивший над ней и Руфином отвратительное судилище, называет ее чистой, как золото – «щирою, як золото» (Правда казуист-Парвус обращает это против нее, так же как почти что обвиняет Прсциллу в том, что она никого не выдала под пытками. Впрочем, о мотивации Парвуса чуть ниже.) И она же, единственная, находит в себе силу простить Парвуса и дать ему поцелуй мира накануне казни, и поет псалом, давший ему возможность превозмочь мучения. Ее одну не отталкивает взбунтовавшийся Нартал, который не хочет попрощаться даже со своим благодетелем Люцием. Этот авторитет Присциллы нельзя объяснить ее высоким общественным положением – Люция такими чувствами не дарят. У нее есть неоспоримый мистический опыт. Собственно, мы становимся свидетелями трех таких сцен. Поначалу она, помолившись к Св.Духу, обретает дар по собственному желанию вспоминать определенный отрывок своей жизни с малейшими подробностями (что дает ей возможность оправдать Руфина). Кажется, этот любопытный феномен, изредка наблюдавшийся у людей, находящихся в каком-то особом состоянии, еще не был описан во времена Леси Украинки. Второй раз происходит во время разговора с отцом (литературным источником этой сцены является дневник Вивии Перпетуи). Но и здесь за Присциллой не водится никакого неистовства, все сводится к «экстатическому блеску в глазах» и оканчивается вполне уравновешенным: «Батеньку, чого ти? Таж я зовсім притомна». Третий и последний раз – их прощальный разговор с Руфином, когда Присцилла наконец-то формулирует собственную еретическую доктрину (о ней тоже речь впереди) и видит отсвет бессмертного счастья. Примечательно, что во время всех этих состояний транса Присцилла сохраняет полный самоконтроль и ясность мышления. Мне когда-то приходилось слышать, что именно это является отличительным признаком истинных видений, а не наваждений злого духа. .( В книге, которая считалась одной из основ христианского богословия, Мильтиад развил положение, что "пророк не должен говорить в исступленном состоянии"). Поэтому мне трудно представить себе Присциллу, явно прошедшую школу дисциплинирования мысли и чувств (как и автроку пьесы. Вспомним фанатические чувства, но скептический ум) в рядах, например, монтанистов Даже если большинство обвинений против них ложны, то метод, которым они готовили своих пророчиц, добрых отзывов не заслуживает Выставляя себя преподателем благодати, он уверял женщин, что сносится с их ангелами-хранителями, что они предназначены к высокому сану в его церкви, и приказывал им приготовиться к мистическому союзу с ним. "От меня и посредсувом меня, - говорил он им, - ты получишь Благодать. Расположись, как невеста, принимающая жениха, чтобы ты сделалась тем, что я, а я бы стал тем, что ты. Приготовь ложе свое к принятию семени света. Вот нисходит на тебя благодать; отверзай уста, пророчествуй!" - Но я никогда не пророчествовала, я не умею пророчествовать, - отвечала бедная женщина. Он удваивал заклинания, пугал, ошеломлял свою жертву. "Отверзай уста, говорю я тебе, и говори; все, что ты скажешь, будеть пророчеством". (Это, правда, Маркос) А в пьесе примером такого «ложного» хоть и добросовестного визионера является Парвус. Вот что пишет о нем Забужко «В контексте христианской истории Парвус, собственно, фигура так же трагическая, как и Присцилла: столетием ранее он наверняка был бы в общине лидером – из всех ее членов он единственный одарен неоспоримой харизмой мистического дара, даже, вероятно, пророческими способностями: «Нестотно так пророчиці говорять / у монтанівців. Ой яке страхіття!» (как тут Забужко не замечат, что сама себе противоречит, ясно, что монтанисты никоим образом Лесе Украинке несимпатичны – А.). У него есть опыт транса (а то и клинической смерти – «Він завмирав, а потім одживався .(…) лежав холодний, наче мертвий. / Шпигнули голкою, і то не чув»), глассолалии («А як прокинувся, то щось балакав / Хтозна-якою й мовою»), визионерства (…) и авторка старательно защишает его от возможного подозрения в обычном безумии; какой морально-отвратительной не была бы построенная им линия атак на Руфина и Присциллу, с логически-аналитической точки зрения она безупречна, действительно Парвус «розумом удався дуже гострий» и мог бы, при других обстоятельствах, стать не худшим юристом». А мотивация Парвуса, по словам Забужко – типическая мотивация плебея, парвеню, руководимого «классовой ненавистью» к «образованным патрициям». Последнее сразу же вызывает в памяти «ранних большевиков» - и действительно, Парвус именно такой, хоть образца уже не 1917 и еще не 1937 года, а где-то периода «литературной дискуссии». «Именно такая дискуссия и с таким же результатом происходит между Парвусом и Епископом перед бегством последнего из узилища: Парвусова «революционная романтика», то есть стремление к мученицкой славе и впадение в пророческий экстаз уже без колебаний классифицируются Епископом как мятеж лукавого раба и наваждение злого духа». Признаюсь, что я в этом вопросе разделяю точку зрения Епископа. Явно прослеживаются еще некоторые причины острой неприязни Парвуса к паре главных героев. Руфин, похоже, задел его авторское тщеславие, охарактеризовав «ответ философу Цельсу» как «погань и болото». Похоже, что это творение вышло из-под пера самого Парвуса, недаром же он дважды его переписывал! Ну, а в Присцилле Парвус, должно быть, чувствовал нечестолюбивую, но подлинную избранницу Божью, то есть единственно равную, а то и превосходящую его соперницу. И как раз Присцилла приходит в конце 4 действия к собственному «Credo». Она вдруг осознает – не людям решать о том, каким путем могут другие обрести спасение. Этот «другой» - ее любимый Руфин, который так и не сумел сломить свой «твердый римский ум», чтобы принять правду Присциллы «Ні, любий, Не треба їх ламати, та й не може Зламати людська воля те, що бог Створив незламним. Ти не знаєш бога, Але ж то він створив тебе. Я вірю, Що там, на.небесах, де вічна правда Очам душі з’являється відкрито, Її збагне незламаний твій розум. І ми тоді в одну зіллємось душу, Єдину, неподільну і щасливу. Уже й тепер я бачу щастя одсвіт, Як заграву далеку…» Я бы подписалась под каждым словом такого символа веры, но тут опять вмешивается Забужко :) Это какое же слияние душ у христианки с язычником, что вы! Даже катары считали, что вне их церкви нет спасения! «За похожие мистические откровения еще через десять столетий Присциллу, вне всяких сомнений, ждал бы костер: с канонической иудео-христианской традицией этот орфико-неоплатоническо-гностический «орос» веры, где вершиной исполнения любви является не продолжение жизни, а наоборот, выход из нее, как из узилища на свободу, имеет немного общего и пересекается разве что в режиме скрещенных мечей – когда духовных, а когда и весьма материальных». И что тут возразить… Разве что такое. Уже довольно долгое время продолжается спор о посмертной судьбе умерших некрещеными младенцев. Иные теоретики помещали их души в особый раздел ада – «лимб», одно время Римская Церковь была за полшага от объявления их спасенными и достойными вечного блаженства. Но последним выводом (сформулированным покойным Папой) является такой – мы не можем иметь уверенности, то можем иметь надежду. Полагаю, что это касается не только душ новорожденных. Если я таким образом оказалась среди еретиков еще какого-то разбора, то что ж… |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 08/19/07 в 19:29:16 « Quote:
Извините, Антонина, что вмешиваюсь. Но Забужко преувеличивает и упрощает дело в этом случае. Катары считали, что спасутся все в конечном итоге - и язычники, и иудеи, и даже римские клирики. Потому в слиянии душ язычника и христианки нет никаких проблем - они бы точно так же подписались под этой декларацией Присциллы. Я у Пейре Отье пару таких вещей в проповедях видела. С уважением Credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 08/20/07 в 11:57:32 Credentes, большое Вам спасибо, а если заметите еще какие-то несоответствия, то очень прошу показать. Я пока нашла относительно брака между парой, где один супруг - язычник, а второй - христианин - абсолютно четкое указание апостола Павла: такой брак тоже признается и нерасторжим, потому что супруг-язычник может таким образом обратиться и спастись. А как с самой этой концепцией слияния душ - у катаров было нечто подобное или же это умопостроения других диссидентов? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 08/22/07 в 11:53:26 Quote:
Уважаемая Антонина Концепция Царствия у них была приблизительно такова: Пейре Отье говорил, что после конца света весь видимый мир будет […] уничтожен, и это он назвал адом. Но все души человеческие окажутся тогда в раю, и в небесах будет столько же счастья для одной души, сколько и для другой; все будут спасены, и каждая душа будет любить другую, как любят своего отца, мать или своих детей…» Показания Себелии Пейре. Реестр Инквизиции Жака Фурнье То есть концепцию слияния душ они понимали как концепцию взаимной любви душ, так же они трактовали Деяния, где говорится об апостолах, что у них "была одна душа и одно сердце". С уважением Credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 08/23/07 в 11:04:58 on 08/22/07 в 11:53:26, credentes wrote:
И, по-моему, это наилучшим образом соответствует убеждениям самой Леси Украинки. Уважаемая Сredentes, я бы, с Вашего позволения, отобрала те утверждения из книги О.З., где упоминаются катары. Если в будущем у Вас найдется свободное время, вдруг Вы сможете их как-то прокомментировать. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 08/24/07 в 01:41:11 Quote:
Даже не вдруг. Думаю, что просто смогу. С уважением, Credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 09/06/07 в 14:03:14 Римлянка – прозаическое отступление Оставим немного в покое дела небесные – и займемся земными, т.е. несколько более понятным мне положением женщины в римском обществе. Сразу же приведу на сей счет весьма мрачные цитаты из книги О.Забужко: О причинах, понудивших Присциллу избрать христианство «(…) она ’ушла в христиане’ еще до замужества не потому, что ее вело мистическое призвание или исключительная религиозная одаренность, а, как и большинство патрицианок-неофиток ее времени, вследствие духовного поиска, потребности найти точку приложения своим способностям в обществе, которое, кроме кровавых цирковых развлечений и «нарядов» (“По правді, зятю, / тебе вона уборами руйнує?” – выспрашивает Аэций Панса у Руфина), мало что могло предложить интеллигентной чувствительной женщине, особенно когда «наука и философия» (…) ее не привлекают, потому что не дают непосредственного ориентира, которого требует деятельная душа» (ст.189) К сему примечание – «Как известно из исторических источников, вне домашнего хозяйства единственной социально санкционированной сферой занятий для римской матроны были знахарство и акушерство (см. Women’s Life in Greece and Rome. /Mary R. Lefkowitz and Maureen B.Fant, eds. London: Gerald Duckwort & Co. LTD, 1988. P.-161-172). А, разбираясь с особенностями брака Руфина и Присциллы, мы встречаем такое: «Чтобы убедиться, насколько серьезно это (римское –А.) общество относилось к выполнению женщиной своих репродуктивных функций (только согласно этому критерию оценивалась ее социальная стоимость и моралью, и правом) достаточно вспомнить т.н. «дело Турии» (ум. между 2-8 г.г. д.н.э.) – е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_ы_й (разрядка автора –А.) за всю римскую историю письменно засвидетельствованный случай, когда муж (…) отказался дать развод бездетной жене и настоял на том, чтобы оставить ее при себе (см. Cantarell, Eva. Pandora’s Daugthers: The Role&Status of Women in Greek & Roman Antiquity / The John Hopkins Univ. Press, 1987, P.133)” (ст.210) Гм. Что там общество может дать женщине определенного душевного склада – это дело туманное, но вот бесправной рабой римлянка не была никогда. Наоборот, многие сестры-современницы могли бы позавидовать ее высокому общественному статусу. Вот, например, что пишет по этому поводу П.Гиро («Частная и общественная жизнь римлян» http://sno.pro1.ru/lib/giro/index.htm) Quote:
И, между прочим, с этим полностью согласна Леся Украинка. В более поздней драме «Оргия» Гермиона, мать главного героя Антея (гречанка) так описывает положение своей дочери: «Вона ж у нас не ходить, як римлянка, по всіх усюдах. / Завжди в гінекеї». Из драмы «Адвокат Мартіан» «Дивуюсь, доню, що тебе призводить, поводитися так, мов ти зросла невільницею десь у гінекеї». Чтобы уже полностью разобраться с этим гинекеем – если римлянка, сообразно личным склонностям – чего на свете не бывает! – предпочитала образ жизни домоседки («дома найкраще місце жінці») – то она не запиралась в изолированном гинекее. Подобающим ей местом был атриум, центр дома и место, где хранились самые большие семейные ценности. Quote:
Но и для недомоседок находилось достаточно занятий. Правда, женщины не могли занимать государственных должностей, не могли избирать и быть избранными, но могли руководить избирательной кампанией друзей или родственников. Quote:
Правители династии Антонинов не только хоть в какой-то степени оградили рабов от произвола хозяев, но и поощряли женское образование Из уже цитировавшейся книги Э.Ренана «Марк Аврелий и конец античного мира» - Глава 2 Улучшения и реформы -Римское право. Quote:
Опять Гиро: Quote:
Согласимся, что это достаточно далеко от образа жизни только домашней хозяйки, знахарки или акушерки. Случай Турии заслуживает отдельного разбора – здесь, похоже, исследователи не пришли к единому мнению. Как мне объяснили, о Турии, которая была женой Веспиллона, известно только следующее App. BC IV 44 Лукреций, скитавшийся с двумя верными рабами, испытывая недостаток пищи, направился в Рим к жене, его несли на носилках рабы, как больного. Так как у одного из несших сломалась голень, он пошел пешком, положив руку на плечо другого. Находясь у ворот в том самом месте, где отец его, проскрибированный Суллой, был захвачен, он увидел бегущий отряд солдат. Испуганный зловещим совпадением места, он укрылся вместе с рабами в склепе. Когда кладбищенские грабители стали обыскивать гробницы, раб добровольно дал им себя ограбить, а Лукреций тем временем убежал к воротам. Обождав здесь раба, Лукреций поделился с ним одеждой и явился к жене. Он был укрыт ею на двойной крыше в пролете, пока некоторым не удалось добиться от триумвиров прощения для него. Впоследствии, при восстановлении мира, он стал консулом. Val. Max. VI 7, 2 Когда триумвиры включили Квинта Лукреция в проскрипционный список, его жена Турия спрятала его между потолком и крышей над своей спальней, посвятив в этот секрет лишь одну молодую рабыню. Ценой огромного личного риска Турия спасла его от грозящей смерти. В то время, как другие мужчины, включенные в проскрипционный список, испытывали сильнейшие телесные и душевные страдания и едва спасались в иноземных и враждебных областях, ее исключительная верность позволила ему оставаться в безопасности в спальне и на груди жены. Но, похоже, имелась в виду эпитафия другой женщине (имя неизвестно). – современнице Турии (ум. в 9 или 10 веке до н.э.). В книге П.Гиро http://sno.pro1.ru/lib/giro/index.htm) этой эпитафии посвящен раздел . «Похвальное слово на могиле одной римской матроны» (http://sno.pro1.ru/lib/giro/2-7.htm) (Имеются и более подробные исследования, но здесь достаточно разобраться только с одним аспектом) Сначала овдовевший муж перечисляет достоинства жены – кроме обычных женских добродетелей, она, оказывается, отмстила за своих родителей, убитых во время гражданской войны Смерть родителей не осталась без отмщения, главным образом благодаря тебе, потому что я уехал в Македонию, а К. Клувий, муж твоей сестры: был в провинции Африке. Ты с таким рвением исполняла свой священный долг по отношению к родителям, разыскивая и преследуя виновных, что будь мы налицо, мы не сделали бы большего. Твои труды разделяла и сестра твоя — эта святая женщина. а также добилась возвращения мужа из изгнания. Но брак ее оставался бездетным Quote:
(Corpus inscript. latinarum, IV, 1527. М. Дюрри, последний издатель этой надписи, заключил свою статью прекрасными словами: «...трещина в камне сделала эту "похвалу" анонимной и символической... Похвала неизвестной жене» – превратилась в восхваление римской женщины". Присовокупляю благодарность за объяснение.) Вот это, пожалуй, и есть этот единичный случай. Но согласимся, что подобные жены и мужья – редкость в любом обществе. А примеров того, что женщина ценилась далеко не только из-за своих «репродуктивных качеств», в римской истории хватает. Осталось даже свидетельство того, что первый развод из-за бесплодности жены, совершенный Спурием Сервилием, обществом осуждался – и найти это свидетельство можно в переводе И.Франко в его цикле из римской истории. (т.7 50-томного издания, «Перший розвід у Римі»). Словом, место и роль женщин в Римской империи несколько напоминает их положение в ВКЛ 16-го века: в юридическом отношении женщина – существо зависимое (но ведь искусные юристы для того и существуют, чтобы научить, как обойти законы!), действительная же картина совсем иная. Чтобы немного проиллюстрировать эту реальную ситуацию, а заодно возвратиться во времена Руфина и Присциллы, приведу еще один подлинный эпизод, случившийся с известным Апулеем, переложившим на латинский язык «Золотого осла». Во время путешествия в Александрию, где Апулей предполагал заняться изучением философии и поклонением богине Изиде, он был вынужден из-за болезни провести несколько месяцев в североафриканском городе Оэе. Дни выздоровления были тем приятнее, что он проводил их в обществе своего товарища студенческих лет Понциана. Спустя какое-то время Понциан сделал другу довольно удивительное предложение брака с его вдовствующей матерью. (Расклад по годам: Апулею около 30-и, его друг лет на 5-6 младше, его матери, Пудентилле, около 40). Вступительная история такова. Пудентилла, женщина очень умная, домовитая и хозяйственная, имела намерение выйти замуж сразу же после смерти мужа. Однако ее свекор, дед Понциана и его брата Пуденса (между прочим, имя младшего брата – по матери), боясь, как бы капитал Пудентиллы не ушел из семьи, препятствовал этому. Он соглашался лишь на брак невестки с одним из его остальных сыновей. (Стоит, однако, отметить, что дед орудовал отнюдь не правами главы семьи, а обычными экономическими методами – грозил, что оставит детей Пудентиллы - своих внуков - без наследства). Однако предложенный кандидат решительно не нравился самой снохе и она тянула дело до смерти деда. Но тут выяснилось, что грозный дед был плохим хозяином и оставил немного, мать же, совсем наоборот – умело управляя имением, довела его стоимость до 4 миллионов сестерциев. Оказывается, что Пудентилла могла распоряжаться всем этим имуществом по собственному усмотрению, несмотря на наличие взрослых сыновей. Правда, сыновьям причиталась какая-то часть, как отцовское наследие, но и с этим дело запутанное, потому что мать управляла всем «как это часто бывает в семье». Так что непорядочный отчим, в случае повторного замужества матери, мог бы оставить Понциана с братом почти что без гроша, а судебный процесс – дело долгое и дорогое. Поэтому Апулею предлагается истинно философский брак, который для всех заинтересованных сторон имеет одни лишь преимущества. Выгоды Апулея – он получает в жены не легкомысленную вертихвостку, но женщину степенную, не требующую от мужа утомительных ухаживаний до и после брака. Совсем наоборот – Пудентилла как рачительная хозяйка в состоянии обеспечить мужа досугом и средствами для его философских студий. Выгоды Пудентиллы следующие. Замуж она идет по соображениям медицинско-гигиеническим. С Апулеем они уже знакомы и друг другу довольно симпатичны. Апулей, как философ, не будет вмешиваться в ее хозяйственные дела и вообще ни в чем не будет ее стеснять. Ну, а сын Пудентиллы может быть уверен, что его друг, как человек порядочный, не сделает попытки обобрать своих пасынков. (Как оказалось позже, у Понциана была еще одна причина – он и сам собирался жениться, но отнюдь не по-философски. Его избранница и сама имела дурную репутацию, и семья ее была не лучше.) Обдумав дело, Апулей и Пудентилла согласились и после скромной церемонии стали мужем и женой. И тут-то произошли обстоятельства, сами по себе печальные, но сделавшие брак Апулея еще более выгодным. Женитьба на легкомысленной Герение не пошла Понциану на пользу: он заболел и скоропостижно умер. Его младший брат, попавший под дурное влияние родственников Герении, вел такую жизнь, что совершенно оттолкнул от себя мать. Перед Апулеем возникли реальные перспективы стать наследником миллионного состояния (с самого начала дело шло лишь о приданом Пудентиллы, при том остающимся под ее управлением). Тут-то жители города, и без того неприязненно смотревшие, как какой-то приходень увел у них из-под носа богатую вдову, стали обвинять Апулея в волшебстве. Пришлось бедняге преодолеть присущую истинному философу скромность и рассказать об обстоятельствах своей женитьбы. С этой целью он подготовил апологию – труд в собственную защиту – откуда мы все это и узнали. Так что сами видите, какие вещи могут скрываться под скромным обозначением «заниматься домашним хозяйством»… |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 09/06/07 в 14:05:21 Катары в книге О.Забужко С самого начала объясню, что добрые христиане интересуют О.З. не столько как историческое явление, а как источник очень мощного воздействия на европейскую (и не только) культуру. Поскольку же влияние отдельных диссидентских группировок трудно разграничить, то катары зачастую оказываются синонимом гностиков. Но пусть гностики прошлого и современные извинят меня, ведь их братья-катары упоминаются в десятках абзацев книги, возможно, я даже со всеми катарскими фрагментами не справлюсь. Ну, собравшись с силами: ==================================================== Ст.155 (…) не исключено, что навсегда открытым останется чрезвычайно интригующий вопрос, насколько глубоким было знакомство писательницы с т.н. гностическими ересями – с раннехристианским валентианством, манихейством и его влиянием на суфийскую мистику и армянскую ересь павликиан, позже на балканскую – богомилов (которая в средневековье была весьма распространена на Украине (делается ссылка на книгу Пелешенко Ю.А. Українська література пізнього Середньовіччя, р. “Богумильські мотиви в українській словесності пізнього Середньовіччя – А.), и, через нее, путем из Далмации на Прованс и Лангедок – на чрезвычайно влиятельную в позднем средневековье ересь катаров, в Провансе называемых альбигойцами. Именно эта последняя ветвь гностицизма, как это исчерпывающе доказал бельгийский философ и культуролог Дени де Ружмон (Дені де Ружмон. Любов і західна культура, Rougemont, Denis de. Love in the Western Wordl) и стала основанием западноевропейского любовного мифа – через сопутствующую ей и насквозь пронзенную ее идеями и символами лирику трубадуров. (…) этой духовной традиции, сопровождавшей первое тысячелетие европейской цивилизации вплоть до печально известных альбигойских войн, а следующие века (в остаточных формах и до современности) на правах мифологической системы – этой постоянно преследуемой господствующими религиозными и социальными институциями, но исторически невытравной традиции грандиозного духовного диссиденства, питавшей европейскую культуру на всех уровнях, Леся Украинка обязана значительно в большей степени, чем мы пока представляем. ===================================================== Ст.163 Именно эту «голубую розу» (а не Христа!) обожествляли французские катары и итальянские патарены, ее воспевали трубадуры Прованса и Лангедока – верные рыцари Церкви Любви и Прекрасной Дамы (…) Можно спорить (чем и занимаются дантологи уже полтора столетья), насколько сам Данте был лично причастен к дуалистической ереси – мысли по этому поводу варьируются в диапазоне от прямого признания его практикующим еретиком, даже и рыцарем ордена тамплиеров, которые в значительной степени приняли гностическую духовную эстафету после альбигойских войн и разгрома Церкви катаров (это течение было начато еще в 1850-х скандальными трудами Э.Ару «Данте, еретик, социалист и революционер» и «Ключ к антикатолической Комедии Данте Алигьери, пастыря альбигойской флорентийской Церкви во Флоренции, воссоединенной с Орденом Тамплиеров..» и тянется через весь 20-й век (..) [дается ссылка в частности на книгу Бэлза И. Некоторые проблемы интерпретации и комментирования Божественной комедии //Дантовские чтения, М.1979 – А.] И.Бэлза, один из самых авторитетных дантологов дживелеговской школы, в случае Данте не подтверждает, но и не отбрасывает версии Д.де Ружмона, согласно которой весь европейский любовный миф является «культурной сублимацией» катарской ереси, он только осторожно ссылается на дефицит уцелевших документальных источников, дающих возможность наверняка признать Данте «еретиком») и до предельно сдержанной формулировки А.К.Дживелегова, что Данте был, в любом случае, «далеко не беспристрастным свидетелем «триумфов ереси и ее поражения» (это, воистину, минимум из того, что можно сегодня утверждать наверняка, особенно исходя из того, что наши представления о содержании еретических доктрин построены почти исключительно на непрямых источниках, а реконструировать доктрину Церкви катаров по протоколам инквизиции, как небезосновательно утверждают М.Бежан, Р.Ли и Г.Линкольн, - то же самое, что изучать Сопротивление по протоколам гестапо. В любом случае, бесспорно, что для Данте катарская символика была понятной и прозрачной, и что его «Комедия» действительно целиком ею наполнена. Из катарской «религии любви» происходит даже сама центральная концепция поэмы – Amor, движущий Солнце и светила (альбигойцы истолковывали Любовь-Amor как анаграмму к Roma, Риму, т.е. как буквальную антитезу католической церкви, чья земная роскошь отталкивала их как несомненный признак преданности Царю Земному, Rex Mundi, иначе – Сатане). (…) …Бернар Клервосский, посетив Лангедок в 1145 году с уважением засвидетельствовал чистоту катарских обычаев – не по этой ли причине Данте поручил ему быть проводником при обожествляемой катарами Райской розе на Небе Света? ========================================================= Ст. 168 То, что Любовь (Люба Гощинская, героиня пьесы «Блакитна троянда» - «Голубая роза» - А.) сама понимает свою проблему, ясно из ее заявления тете: «Если бы я была религиозной, пошла бы в монастырь, а то для таких, как я, и монастырей нет». Это сказано справедливо, но стоило бы добавить, что «для таких, как она», монастырей не стало после 1244 г. – от падения Монсегюра, последней замковой крепости катаров. ======================================================= Ст.192 Известно, что у катаров к священству («совершенным») принадлежали на равных правах мужчины и женщины, что и дало Римской церкви фактический повод распространять клеветнические слухи о якобы «неслыханном» катарском разврате. ===================================================== Ст.217 Леся Украинка не прощает христианству того же, чего ему не прощала и вся, взятая в самом широком смысле, гностическая традиция, его, согласно термину И.П.Коулиано, «исторической неаутентичности», т.е. отказа освобождать мир в историческом времени, здесь-и-сейчас, и провозглашения Церкви уже существующим «Царствием Божьим на Земле», что гарантирует обращенным «эксклюзивное» спасение. Не прощает, иначе говоря, конформистского соглашения христианства с существующей, при различных формах порабощения, общественной историей – вместо совершения ее радикального трансформирования (катары – те прямо обвиняли Римскую церковь в колаборации с «Царем Земным», Сатаной, мировым злом). (…) Резюмируя ее собственными словами «Хай буде тьма! – сказав наш бог земний» (это он, «демиург» гностиков и манихейцев, «Сатанаил» богомилов, Rex Mundi катаров) ======================================= Ст.248 Так в нашем путешествии следами мифа Леси Украинки опять возникает альбигойская тема, унаследованная западноевропейскими литературами через т.н. рыцарско-христианскую мистику: лирику провансальских трубадуров и немецких миннезингеров, романы «бретонского цикла» о Граале и рыцарях «Круглого стола» и, наконец, через Данте, чья «Комедия», традиционно считающаяся началом литературы Нового времени, одновременно стала величайшим памятником прошедшей – рыцарской – эпохе, уже приближающейся к своему концу. ======================================= Ст.278 Согласно формулировке И.Бульгоф, «глубокое убеждение в том, что Абсолют существует, хотя и не принадлежит этому миру – и пылкое желание с ним воссоединиться» является дефинитивной характеристикой мистической традиции, открытой «гностическим дуализмом, сопровождающим всю западную культуру, словно темная тень». |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 09/06/07 в 14:59:03 дело Апулея. Уточняю - обвиняли его не абстрактные жители города, а свойственник Пудентиллы ( отец ее невестки). Причина была очень проста. Пудентилла была женщина состоятельная, в случае ее смерти нследство перешло бы сыну, а тот был крепко под влиянием тестя. А тут, понимаешь, возник Апулей...и плакали денежки. Не знаю, как происходило дело в реальном суде, нов книге своей Апулей размазал обвинителя по стенке. ( уж я-то это дело изучила обстоятельно, я на его материале цельный роман написала..) 8-) |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 09/06/07 в 17:55:44 С огромнейшим интересом - а можно ли узнать обстоятельнее? Я видела описание сего дела в книге Ал.Кравчука "Господин и его философ", где Апулей также рассуждает о Платоне. Но реального результата процесса и там нет. А среди обвинителей называются и тот самый отец Герении, и младший сын Пудентиллы, и брат ее покойного мужа. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 09/07/07 в 09:06:58 Ну, я-то пользовалась собственно "Апологией" Апулея. Комментаторы приходят к выводу, что дело он выиграл. Но моя книга не про Апулея,.я просто воспользовалась материалами для написания "судебного античного детектива". Называется "Явление хозяев". Выходила в позапрошлом году в "Форуме". |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 09/11/07 в 17:31:02 В некоторое развитие темы о засилии женщин в римском обществе – известный эпизод, когда Северус Цецина выдвинул предложение о том, чтобы запретить высшим римским чиновникам брать с собой жен, выезжая в провинции (дело было при Тиберии). Для начала Северус предварил, что он живет с женой в согласии, у них шестеро детей, тем не менее: Женщины мешают и в мирной деятельности из-за своей любви к роскоши, и в военной – из-за своей боязливости. Ведь это пол слабый и к переношению трудностей неспособен, а, вместе с тем – они жестоки, властны, честолюбивы! Женщины позволяют себе свободно прогуливаться среди офицеров и отдавать им распоряжения. Случилось недавно, что женщина сидела на арене во время военных учений. Доходит до того, что возникает два центра власти и два лица ее воплощают. Давние законы держали женщин в рамках, в нынешнее время, когда эти ограничения исчезли, они стали управлять делами не только домашними, но и общественными, а в последнее время – даже и военными! (Это мне так живо напомнило некоторые пассажи из ВКЛ 16-го века! Вплоть до того – что же стали себе позволять женщины с тех пор, как закон обеспечил им имущественные права. То ли там реальная ситуация была очень похожей – вплоть до свободы разводов, то ли просто полемисты 16-го века слишком усердно читали древних.) Но ничего оратор не добился. Дружно воспротивились остальные сенаторы. В частности, Валерий Мессалинус напомнил, что строгость многих давних законов уже уступила место обычаям более мягким и лучшим. И это справедливо, потому что Городу уже не грозит со всех сторон война, провинции же являются мирными и дружественными. Говорят, что некоторые жены бывают жадными и честолюбивыми? Но ведь и многие чиновники грешат этим же, что же, вообще никого не посылать в провинции? Преступные жены развращают мужей? А разве все неженатые безупречны? Если жена ведет себя ненадлежащим образом, то, прежде всего, муж в этом виноват! А ежели все жены так уж слабы и легкомысленны, то не будут ли хуже, если они останутся дома без всякого присмотра? Эта точка зрения победила. Так, во всяком случае, пишет Ал.Кравчук в книге «Тит и Береника». Можно бы возразить, что таким было положение в высших слоях общества. Но вот что известно о выборах в Помпее (из книги П.Гиро) Quote:
Даже грех прелюбодейства начал истолковываться своеобразно Quote:
Подозреваю, что в ВКЛ эту чету заставили бы развестись под предлогом несогласной жизни. :) |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 09/29/07 в 09:39:06 Quote:
По этому поводу могу сказать, что Забужко в данном случае не просто не интересуется катарами как историческим явлением, а просто-напросто говорит о так называемом "воображаемом катаризме", катаризме, которого не существовало в природе, но который был плодом творчества романтических окситанских писателей 19 века. Ну и историков 19 века. На катаров долгое время одевали нео-манихейское облачение, представляя их инородным телом, вонзенным, подобно занозе, в плоть средневекового христианства, занозе, которую Церковь была обязана вытащить. Историки, писавшие до середины XХ-го века, основывались исключительно на источниках средневековых опровержений, они изображали еретиков как экзотических мечтателей, верящих в двух богов, одного доброго, а другого - злого; их пессимизм угрожал всякому организованному обществу; их страстная ненависть к миру, плоти и репродуктивности представляла опасность для европейской демографии и могла затормозить наступление Нового времени. В середине XX-го столетия немецкий историк Aрно Борст мог ничтоже сумняшеся написать, что их исчезновение, как изначально запрограммированное, вовсе не было трагедией, потому что отвечало их глубинному желанию покинуть этот мир - что, в конце концов, и произошло, благодаря Инквизиции, взявшей на себя ответственность за этот процесс. Катаризм появляется из его собственных книг - причем не полностью противореча схемам средневековых полемистов, но дополняя и значительно разъясняя их - как христианский спиритуализм и Церковь спасения душ. Разница между ним и гностическими движениями значительна, но в то же время, как это ни парадоксально, их объединяет общая атмосфера. Очень средневековые по способу выражения, катары имеют и черты раннего христианства: оставляя место в своих проповедях для настоящего мифологического мира, они практически никогда не выходили за пределы канонических Писаний. Их космогония, вдохновленная ностальгией по небесной отчизне, откуда были изгнаны души, знаменательна своей библейской простотой; им неизвестны сложнейшие гностические нагромождения - не говоря уже о священных книгах манихейства. Теология катаров отмечена определенной рациональностью, особенно удивительной в средневековом контексте, еще и по сравнению с тем, что они называли предрассудками Церкви Римской. И, наконец, очень трудно определить катаризм как гнозис: здесь нет никакого спасительного тайного знания, предназначенного для горстки избранных; единственным их откровением есть откровение Христа: Благая весть, Евангелие, которое следует проповедовать всем, и открывать дорогу к универсальному спасению. Добрые Люди катаров сформировали публичные открытые Церкви, а не были закрытым инициатическим движением - только репрессии заставили их уйти в подполье. Церкви катаров не проповедовали спасение через просветление и познание, а благодаря вере и "святому крещению Иисуса Христа Духом Святым и через возложение рук Добрых Людей": таинство consolament. То, что часто носило название дороги апостолов. Книга Дени де Ружмона очень конечно интересна с философской и культурологической точки зрения, но по поводу катаров он просто перепевает старые мифы во многих случаях. Лирика трубадуров - это светское искусство, порожденное разными причинами и тенденциями, а не зашифрованная в мистически-поэтических символах гностическая идея. Этот красивый миф не имеет под собой оснований. Я не говорю, что между катарами и трубадурами нет никакой связи, но эта связь имеет совсем иной характер. И мифологическая система катаров - это все та же мифологическая система обычного христианства, где некоторым мифам придается ключевое значение - например, как о падении ангелов или о вавилонском пленении. Духовное диссиденство катаров состоит совсем в иных вещах. Что же касается самого любовного мифа и влияния его на западную культуру, то могу сказать, что катары - это собственно жители мест, где этот любовный миф господствовал, и они, так же как и местные католики, находились под его влиянием в своей светской жизни. Вот например: "E ela, de la tristesa e de la dolor gran qu'ela ac de la novèla, si s'en anet ades e si se rendet en l'orden dels ereges..." Сделаться Доброй Женщиной, как и уйти в монастырь, можно было и от любовной тоски: так, дама Пенне д'Aльбижуа, услышав, что ее куртуазный любовник, виконт Раймонд Жордан де Сен-Aнтонин, погиб в сражении, "от печали и великой скорби, охватившей ее, когда она услышала эту новость, тут же пошла и отдалась ордену еретиков..." Это одна из Vidas, "жизнеописаний" трубадуров, маленьких поэтизированных биографий, помещавшихся, как правило, перед Cansos, лирической поэзией. То, о чем пишет анонимный автор, очень естественно для этого мира и моды того времени, когда оплакивать возлюбленного шли, вступая в религиозную жизнь: только упоминаемая дама пошла не к цистерианкам или фонтенвристкам, а к Добрым Женщинам в "орден еретиков". С уважением credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 09/29/07 в 10:21:53 Ст.163 Quote:
Гм, во-первых интересно, что Забужко имеет в виду под французскими катарами. Членов Церкви Франции, находившейся на территории Шампани и Бургундии? Или все же катаров Лангедока? Насчет обожествления "голубой розы", а не Христа - у меня нет слов. Интересно, откуда такие сказки берутся - она ведь вычитала это откуда-то? Quote:
По поводу Данте у меня будет отдельный комментарий, но не сейчас. Quote:
Еще одно абсолютно неверное утверждение. Рене Нелли, писатель и философ, был одним из великих французских интеллектуалов, неустанно работавших над обновлением изучения катаризма: в 1959 г. он опубликовал перевод и комментарии к собранию текстов катарского происхождения, извлеченных к тому времени из глубин европейских библиотек, под названием Писания катаров. Наиболее значительному из открытых еретических трактатов, Книге о двух началах епископа итальянских катаров Джованни де Луджио, он посвятил в 1975 г. свой главный труд, Философия катаризма, где исследовал теологические рефлексии еретиков, апогеем которых был абсолютный дуализм, одновременно открывший как христианские, так и интеллектуальные перспективы августиновской схоластики первой половины XIII века. Если мы уж упоминаем каркассонца Нелли, то нельзя не остановиться и на имени тулузца Жана Дювернуа, который в те же годы занимался - и до сих пор еще занимается - постоянными и методическими исследованиями документальных источников катаризма. Его Сумма, Религия катаров, вызвала, после своего выхода в 1977 г. , целый скандал в академической среде, потому что она полностью разбила "традиционное" видение этой ереси как ветви восточного манихейства. Впервые, благодаря изучению полного собрания документов - известных нам трактатов и ритуалов катаров - был проведен исчерпывающий анализ исторических данных средневекового религиозного феномена, несправедливо называемого катаризмом, и выявлен его исключительно христианский контекст культуры того времени - со всеми его архаизмами, традиционными и новаторскими аспектами. И сегодня, разумеется, уже мало кто из исследователей отказывает катарам в их средневековой христианской идентичности. Вклад Жана Дювернуа в недавнее обновление изучения катаризма был бы невозможен без работы над источниками: его достойная восхищения работа над архивами Инквизиции Юга позволила ему почти полностью расшифровать и перевести их, предоставив их в распоряжение исследователей и широкой публики, и к тому же, предоставить слово самим катарам. Сегодня почти каждый знает, к примеру, изумительный Реестр Жака Фурнье, епископа инквизитора Памье (1318-1325), опубликованный Жаном Дювернуа в 1965 г., и, особенно, бестселлер Эммануэля Ле Рой Лядюри, Moнтайю, окситанская деревня (1975). Катары, мужчины и женщины, стали отныне узнаваемы, вместе с их миром и их обществом, их надеждами и страхами; уникальными свидетельствами о проповедях Добрых Людей, воспоминаниями об их литургии, а иногда эхом их шуток. Quote:
У катаров вообще не было символики, что Любовь по их мнению не может двигать солнце и светила (по крайней мере земное солнце и земные светила), и что катарам была абсолютно отвратительна идея ада, описанного Данте. И их идеям, что все спасутся. Я уж не говорю о том, что у него гонитель катаров Фулько Марсельский помещен в Рай. И так далее. Quote:
Бернар из Клерво возглавил специальную миссию прелатов, посланную в графство Тулузское, чтобы преследовать и обличать своего старого врага, монаха Генриха, на проповеди которого там собирались толпы, но евангелизм которого не устраивал Бернара. Но когда в июне 1145 года он совершил турне по Тулузе, Верфею и Альби, он не увидел единомышленников монаха Генриха, с которым он боролся, но людей, представляющих особый вид еретиков и напоминающих ему тех, о ком писал его рейнский корреспондент. Именно с легкой руки Бернара этих людей стали называть «еретиками-альбигойцами». Но безо всякого сомнения, это были те самые Христиане или Апостолы, которых сегодня называют катарами. Из документального отчета о поездке святого Бернара в Тулузу и Альби четко видно, что уже в первой половине XII века диссидентский евангелизм овладел бургадами, где под защитой семейных кланов мелкой сельской аристократии множились мужские и женские общины, выделявшиеся своим шумным и насмешливым антиклерикализмом. Прелаты, легат и лично сам Бернар, светоч Сито, ощутили это на себе непосредственно. Даже работавшие на полях крестьяне, казалось бы, наименее зараженные этим поветрием, и то в пол-уха слушали самые красноречивые его проповеди. Вернувшись в Клерво, Бернар попробовал себя в риторике насилия, сочинив целую серию антиеретических проповедей, задавших тон будущим кампаниям цистерианской контрпропаганды, и, фактически, давших осуществиться возможностям, которыми воспользовались следующие поколения - подавлению еретической заразы с помощью силы и Инквизиции. ========================================================= Quote:
Здесь одновременно есть и доля правды и нет. Монсегюр - это не замковая крепость катаров, а обычное поселение - бургада или каструм, где много общин катаров нашли убежище во время войны и оккупации. А женские общины катаров фиксируются вплоть до 14 века - последней Доброй Женщиной была Ода Буррель, умершая в 1307 году. Но по сути это верно. «Искусство любви» трубадуров и куртуазная культура признавали за дамами, принадлежавшими к этой аристократии, ценности сердца и мудрость любви. Обычное средиземноморское право разрешало этим дамам наследовать, пользоваться и передавать по наследству имущество, и даже разделять сеньоральную власть с другими совладельцами. Однако они часто жестоко страдали от недостатка духовной жизни. В то время на землях между Бордо и Магелон-Монпелье ощущалась реальная острая нехватка женских монастырей, и дамы, желавшие достичь спасения, после того, как они исполнили свой долг жены и матери многочисленных наследников, с интересом тянулись к этой независимой от Рима христианской Церкви. Тем более что эта Церковь не только открывала религиозные дома для женщин, но и предоставляла им священнические функции. Стало очень распространенным явлением, что эти «катарские матриархини» (по выражению Мишеля Рокеберта), эти прекрасные дамы трубадуров, с наступлением первых признаков старости, начинали новую религиозную жизнь, причем, не закрываясь в глуши монастырей, а в качестве респектабельных и уважаемых духовных наставниц своих родственников - как, например, дама Гарсенда, мать пяти совладельцев дю Ма-Сен-Пуэль. В бургадах виконтства Каркассон, графства Фуа или графства Тулузского было очень много общинных домов катаров. Женские общины имели также особенные функции гостеприимства. Добрые Женщины кормили голодных за своим столом, ухаживали за больными, принимали путников, устраивали бездомных. Роль женщин в катарской Церкви была намного больше и активнее, чем у католических монахинь. Quote:
Слухи о "катарском разврате" появляются в 10-11 веках, а потом уже в 19 веке. Во времена 12-14 веков, и особенно Инквизиции таких слухов Римская Церковь не распространяла, потому что все знали кто такие катары и как они живут. Инквизиторы были не идиоты и не следователи 37 года - они не обвиняли катаров в том, что те в самом деле не делали - они их обвиняли именно в религиозном диссидентстве. Что до женщин - как и их духовные братья, женщины имели право проповедовать - и в основном они это делали в домах верующих, преимущественно для женских аудиторий - и даже осуществлять, в случае необходимости, таинство спасения души. До самых времен Инквизиции, и несмотря на массовые казни на кострах во время крестовых походов, их было все еще большое количество среди катарского клира. Привязанность женщин к этой форме христианства, признавшей за ними духовный и религиозный авторитет, является одной из причин массового успеха окситанского катаризма. Quote:
Катары никогда в жизни не собирались радикально трансформировать историю. И тем более освобождать ее в историческом времени, здесь и сейчас. Для них это не имело смысла. Единственное, что они могли предложить людям - жить по-братски и по заповедям. Но что касается провозглашения Церкви существующим Царстовм Божьим - это да, конформизма они не прощали. Но не так, как у Забужко, а по-иному: "Вот какова их ересь: они говорят, что сами являются Церковью, потому что они одни следуют Христу; и что они идут путем апостолов, ибо они не ищут мира, и не владеют ни домами, ни полями, ни серебром. Как Христос не имел ничего, так Он не позволял и ученикам Своим ничего иметь. "Но вы, говорят они нам, вы присоединяете дом к дому, и поле к полю, и вы ищете того, что от мира, и даже те среди вас, которые считаются наиболее совершенными, то есть монахи и каноники, если они не владеют сами, то владеют сообща, то есть они все же владеют. Сами о себе они говорят: 'Мы, бедняки Христовы, бежим, гонимые из города в город (Mт.: 10, 23), как овцы среди волков (Mт. 10,16), и мы сносим гонения как апостолы и мученики; однако мы ведем жизнь святую и преисполненную ограничений (...) Мы сносим все это, ибо мы не от мира; но вы, которые любите мир, вы заключили пакт с миром, ибо вы от мира (парафраза Ио. 15,19). Лживые апостолы, изменившие Слову Христову, вы ищете тех, кому вы принадлежите, вы свернули с пути, вы и отцы ваши. Мы же и отцы наши – наследники апостолов, и остаемся ими по благодати Христовой, и так будет до конца времен. И чтобы разлить вас и нас, Христос сказал: 'По плодам их узнаете их' (Mт. 7,16). Наши плоды – это наследование Христа." (Письмо Эвервина де Стейнфельда Бернару из Клерво, 1143 год) Quote:
Мистика Грааля и круглого стола катарам была совершенно чужда. Это исключительно католическая миссия. Для Добрых Людей, Добрых Христиан, одним словом, для катаров, как их называли католические противники, не только солнце, но и камни, и небо, и земля, и всё, что на ней, не имело никакого отношения к Богу. Ничего божественного, ничего священного нет в видимом, нет ничего видимого, что было бы священным. Как все христиане, и к тому же будучи монахами, они полагали надежду на спасение в другом мире – в Царствии Божьем. Но разница между ними и остальными была в том, что катары не видели никакого преддверия Царства Божьего в этом мире, ибо князем его был Враг Божий, как это сказано в Писании Нового Завета, единственном источнике их веры. Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле (1 Иоанна. 5, 19) Quote:
О, ну это обычное для культурологов высокомерие. Тогда эту темную тень следовало бы распространить на все христианство. В другом исследовании, достаточно значительном для своего времени, великий итальянский медиевист Рауль Манселли назвал катаров Ересью Зла - L'eresia del Male (Неаполь, 1963). В его времена, времена Арно Борста и господства точки зрения католических полемистов катаризм окружала мрачная аура негативной религии вездесущности зла в этом мире. Сегодня открытие евангелизма трактатов и ритуалов катаров и проповедей Добрых Людей, известных нам из показаний их верующих и друзей, зафиксированных в реестрах Инквизиции, мы намного больше знаем об этой ереси. Очарованные Добром, их высшей теологической ценностью, бесконечно больше, чем мыслями о зле, окситанские Добрые Люди, которых верующие называли lo Be - Добро, определяли своё учение как la entendensa del Be, или de tot Be - устремление к Добру/дорога Добра. Ведь это с аналогичным подходом сто лет назад пастор Уилфред Монод, отец Tеодора Moнода, назвал Проблeмой Добра прекрасное исследование, которое он посвятил тому, что традиционно христианская теология определяла как "проблему зла"... В этой вечной проблеме зла коренится весь христианский дуализм.La entendensa del Be к тому же является аргументом, с помощью которого катары защищались от обвинений в вере в двух богов, которые им инкриминировали католические полемисты. С их точки зрения, только Добро, символизирующее Отца Небесного, обладает реальностью и вечностью, а зло, иллюзорное и эфемерное, является на самом деле квазинебытием - "тексты катарского происхождения заявляют об онтической несостоятельности и бессилии злого Творца..." писал Рене Нелли С уважением credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 10/01/07 в 13:26:28 Credentes, благодарю! Читаю и перечитываю Ваши сообщения, и каждый раз нахожу что-то новое, важное и незамеченное раньше. И еще, пожалуй, не раз перечитаю. Чуть-чуть замечу. что вряд ли в культурологии возможно что-то доказать «исчерпывающе и бесспорно» (мне это напомнило давний спор о герменевтике :) ), а культурологи, похоже, даже и Всевышнего считают коллегой по профессии. Интересным, пожалуй, получилось бы исследование о причинах возникновения «мифа катаризма». Возможно, диссиденты разных времен приписывали казавшиеся им важными и справедливыми идеи и концепции идеальным еретикам-мученикам, которыми и представлялись катары? И происходило это тогда, когда уже не было никого, кто бы их подлинных помнил. Или это попытка как-то возместить историческую несправедливость: должно ведь было после такого мощного духовного движения остаться какое-то, тоже духовное наследие? А заодно, конечно, и типичный для многих эпох прием, заставлявший подписывать свои труды чужими именами, т.е. некоторые представления пытались возвысить и популяризовать, приписывая их кому-то бесспорно авторитетному? В любом случае, «миф катаризма» существует и считаться с этим приходится… Комментария о Данте жду с нетерпением, но уже можно предположить, что утверждения о «пастыре альбигойской церкви» - творение тогдашнего Дэна Брауна. Воистину, у каждого века свои заморочки, а «Код Данте» тоже звучал бы неплохо :) В любом случае замечу, что все «катарские умопостроения» (знаю, что это название неаутентично, но ведь надо их как-то называть) целиком и полностью сделаны Оксаной Забужко, а не Лесей Украинкой. Фраза об обожествлении голубой розы, а не Христа, и впрямь удивительна, но у Леси Украинки сказано примерно так: «Голубая роза – это был символ чистой, возвышенной любви. В средневековых рыцарских романах часто говорится об этой розе, растущей где-то в мистическом лесу, среди таинственных символических растений. Проникнуть к ней мог только рыцарь без страха и упрека, который никогда не имел нечистой мысли о своей даме сердца, никогда не бросил на нее страстного взгляда, никогда не мечтал о браке, а только носил в сердце образ своей единственной дамы и за честь ее щедро проливал свою кровь (…) Это любовь не нашего времени и не наших характеров, хотя, если есть что-нибудь в средних веках, о чем стоит пожалеть, то именно об этой голубой розе» Согласно одной из трактовок пьесы «Блакитна троянда» (эту трактовку разделяет и Оксана Забужко, но, кажется, появилась она у Соломии Павлычко), героиня пьесы Люба является еще одной «искательницей странного», которой абсолютно недостаточно обычной любви – она с легким высокомерием говорит о «любви, ведущей к браку», поэтому всячески этой обыденности избегает и в итоге совершает самоубийство на глазах возлюбленного, как бы приговаривая его, по меньшей мере, к вечной верности. Более традиционная трактовка сюжета – все это героиня совершает от страха перед наследственным сумасшествием, которое она могла унаследовать со стороны матери. Так Люба сама и утверждает, но, как считают сторонники первой версии, это лишь предлог, а подлинная причина иная. Ну, это самая первая пьеса Леси Украинки, «очень двадцатипятилетняя», герои ее более поздних произведений решают свои проблемы в более взрослый способ. UPD - тема "о катарах" развивается. В интервью Оксаны Забужко для газеты приблизительно такое: "Женская ипостать Св.Троицы, которой поклонялись катары"... Особенно обидно, что все это может быть приписано лесе Украинке. :'( |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/05/07 в 13:18:17 Руфин и Присцилла – окончание Для заинтересовавшихся вопросами женской иерархии в раннем христианстве – вот едва ли не самое позднее свидетельство о существовании этого явления и о некоторых причинах его угасания. Время действия - правление императора Феодосия, «последняя олимпиада», найдено в книге Ал.Кравчука «Последняя олимпиада», рассматриваются некоторые законоуложения императора. «Вещь удивительная – некоторые из них по своему содержанию почти что проязыческие, во всяком случае, они пытаются обуздать чрезмерную свободу и даже своевластие христиан в некоторых сферах. Например, было принято решение, что женщина может исполнять должность диаконисы только в возрасте старше шестидесяти лет, было также запрещено диаконисам завещать свое имущество общинам верующих, духовным лицам и даже бедным. Это постановление, на первый взгляд странное, являлось уместным и нужным, т.к. более ранняя практика полной свободы в этом вопросе создавала возможность для разных злоупотреблений. Наверное, не одна семья пострадала из-за фанатической набожности женщин, оставляющих все свое имение Церкви – иногда, возможно, и с сознательной целью досадить ближайшим наследникам. Правда, это постановление было аннулировано два месяца спустя, без объяснения причин. Вероятно, вследствие резких протестов клира». Так что одной из возможных причин исчезновения традиции существования женской иерархии стало достижение такого своеобразного компромисса: женщины могут оставлять свое имущество Церкви, но не могут в этой Церкви занимать более-менее значимого положения. Но это так, присказка. Попрощаться с героями пьесы «Руфін и Прісцілла» я хотела бы выяснением (насколько сумею) характера их брака. Итак Брак дионисийский, христианский или философский Во всяком случае, необычный. Неосуществленный, несконсумированный, бестелесный. Фиктивный – можно было бы и так сказать. Если бы не то, что всякие попытки – извне или изнутри – разъединить этот как бы несуществующий союз встречаются с яростным противодействием. Оба супруга по очереди попадают в ситуацию, когда «відкрити правду про подружжя наше» дало бы возможность спасти свою жизнь или защититься от унизительных обвинений. Оба отвечают резким отказом. Из слов героев пьесы несложно воссоздать историю их связи. Они знали и любили друг друга еще до брака – явление не столь уж частое и в то, и в более позднее время. Сразу же после свадьбы (или, возможно, накануне ее) Руфин ушел в военный поход – за время его отсутствия Присцилла стала христианкой. Надо предполагать, «щира, як золото» Присцилла объяснила мужу свое новое положение. Тем не менее, Руфин оставил ее в своем доме, не согласившись с предложением развода, что дало Присцилле материальные средства и некоторую защиту. Нельзя сказать, чтобы такое положение вещей было легко приемлемым для них обоих. Руфін “Скажи ж мені ... я не збагну ... для чого, навіщо мучиш ти себе й мене? Чи се тобі громада наказала, чи ваш єпископ шлюб наш розірвав?” Прісцілла “Не вимагає віра сеї жертви, але моя душа забороняє мені сей шлюб, поки твоя душа не може з нею злитись без останку” Дополнительный аргумент Присциллы – она не хочет, чтобы их дети разрывались между мирами матери и отца, то ли считая мать «сектяркой», то ли отца «невірним». Здесь, пожалуй, стоит остановиться и рассказать, как решали эту – нелегкую и зачастую безысходную - дилемму современники героев пьесы. Благо, исследования такого плана как раз в последнее время появляются в изобилии, а весьма плодотворным оказывается гендерный метод или хотя бы гендерный подход в рамках классического, например, филологического метода (это, пожалуй, один из тех вопросов, о которых феминизм научился говорить только в теперешней своей стадии). Вот только отрывок из весьма обширной библиографии 1. М. Фуко. История сексуальности-III: Забота о себе/Пер, с фр. Т. Н. Титовой и О. И. Хомы под общ. ред. А. Б. Мокроусова.- Киев: Дух и литера, 1998 2. Доддс Э. Р. Язычник и христиан в смутное время. – СПб.: ИЦ Гуманит. Академия, 2004 3. Женщина в античном мире: Сб. статей. – М.: Наука, 1995 4. Пантелеев А. Д. Брак и семья в апокрифических Деяниях апостолов. // Мнемон. 5. Исследования и публикации по истории античного мира. Под редакцией профессора Э.Д. Фролова. Санкт-Петербург, 2002 6. Jackobs Andrew S.. A family affair: Class and Ethics in the Apocryphal Acts of the Apostles // Journal of Early Christian Studies 7: 1 (1999), 105-138 7. Castelli Elizabeth A. Gender, Theory and the Rise of Christianity: A Response to Ridney Stark // Journal of Early Christian Studies 6.2 (1998) 227-257 8. Hopkins K. Christian Number and Its Implications // Journal of Early Christian Studies 6.2 (1998) 185-226 9. Bellan-Boyer Lisa. Conspicuous In Their Absence: Women In Early Christianity // Cross Currents, Spring, 2003 10. Neyrey Jerome. Mary: Mediterranean Maid and Mother in Art and Literature // Biblical Theology Bulletin 20 (1990) 65-75 11. Piccinati Carrie. Gender Crossing In Early Christianity. < http://w3.arizona.edu/~ws/ ws200/fall97/grp6/Carrie'sPaper.html > В«WOMEN IN EARLY CHRISTIANITY» http://w3.arizona.edu/~ws/ws200/fall97/grp6/grp6.htm 12. Konstan David. Enacting Eros < http://www.stoa.org/cgi-bin/ptext?doc=Stoa:text:2002.01.0004>. В «DIOTIMA. Materials for the Study of Women and Gender in ancient World». http://www.stoa.org/diotima/ 13. Konstan David. Women, Ethnicity And Power In The Roman Empire. < http://www.stoa.org/cgi-bin/ptext?doc=Stoa:text:2002.01.0002> В «DIOTIMA. Materials for the Study of Women and Gender in ancient World». http://www.stoa.org/diotima/ 14. Konstan David. Acts of Love: A Narrative Pattern in the Apocryphal Acts. // Journal of Early Christian Studies 6 (1994) 15-36. 15. Journal of Early Christian Studies, Bibliotheca Sacra, Biblical Theology Bulletin Обширный материал для исследований предоставляют как канонические, так и апокрифические раннехристианские тексты. Но также и тексты совсем нехристианские. Одним из мифов (миф здесь отнюдь не осуждение или указание на «ненаучность»), формирующих мировоззрение множества людей с едва ли не ренессансных времен является убеждение о свободной, не сдерживаемой почти что никакими ригористическими правилами сексуальности античных времен и, в противоречие ей, аскетизме и осуждении телесности, изначально присущей христианству. Но ведь мы живем в эпоху постмодерна, весьма старательно пересматривающего мифы прежних времен! Первое возражение, возможно, не требующее особых умственных усилий :), но существенно корректирующее идиллическое представление о золотом детстве человечества – ведь античная свобода весьма, можно сказать, несимметрична по признаку пола. Я отнюдь не феминистское исследование пишу, поэтому не буду приводить доказательств сего – а они буквально лежат на поверхности. При том, что Римская Империя как раз в многих «гендерных» вопросах являет собою весьма отрадное исключение из правил - «Средиземноморский мир времени Римской Империи был миром патриархальным. Патриархальное общество – то, в котором общественная полноценность человека целиком определялась его полом». (Между прочим, патриархальность общества превосходно сочетается с «культом матери»). Но это положение начало стремительно изменяться как раз в Присциллины времена – времена нестабильности, всеобщего философствования и предчувствия необратимых и еще более серьезных перемен. И подготовили эту волну – надо же – романы! Многим, наверное, приходилось читать все эти «Дафнисы и Хлои», «Эфиопики» и прочее – чтиво, имхо, мало кому, кроме узких специалистов, интересное. Но это потому, что мы со своей колокольни не замечаем почти что революционных инноваций всех этих текстов – требования взаимной любви и строгой взаимной верности: «Пусть не достигнет такой силы суровость божества, чтобы я, не познавший Хариклеи, осквернился противозаконным соединением с другой женщиной». Осуждаются добрачные и внебрачные половые отношения, превозносится целомудрие. Между прочим. тогдашние «мыльные оперы» строгостью в этом смысле превосходят даже наставления мудрецов – отнюдь не гедонистического толка. «Что касается любовных наслаждений, то лучше бы по возможности приберечь невинность до брака; но в этой склонности не переступай пределов дозволенного, не докучай тому, кто думает иначе, не поучай его и не провозглашай повсюду, что сам – то ты не таков» (Эпиктет). Зато Эпиктет вполне разделяют еще одну характерную черту античного романа – недоверчивое отношение к сексу. «Мне хочется, например, узнать: добро или зло плотское наслаждение? Одни люди говорят, что оно добро, другие скажут, что оно зло. Я прикидываю свою меру. Мера моя говорит мне, что истинное добро безопасно, внушает уважение и доставляет постоянное благо. Таково ли плотское наслаждение? Нет, - оно и не безопасно для здоровья и не может внушить уважения, и не доставляет постоянного блага. Следовательно, наслаждение это не есть добро» (Примеры подобных умозаключений можно умножить. М. Фуко, анализируя медицинские трактаты позднеантичного времени, отмечает в них настоящую «паталогизацию полового акта». Проявляется это в «принципе строгой экономии, направленной на поддержание умеренности; постоянное опасение индивидуальных болезней и коллективных бедствий, связанных с распутством; требование сурового обуздания своих страстей и борьбы с образами, наконец, отрицание удовольствия как цели половых отношений…»). И тут получаем второе опровержение упомянутого мифа – похоже, что правила, нормирующие и ограничивающие сексуальность, не были навязаны эллинистической цивилизации извне, а возникли в ней самой. . Quote:
Следующий этап происходящего смещения понятий отмечен И.С. Свенцицкой: «Для этой эпохи характерен распад семейных связей (и не только среди высших слоев римского общества), с одной стороны, и желание женщин играть самостоятельную роль в общественной жизни – с другой» И, наконец, «в Царстве Бога биология – не судьба». (Bellan-Boyer Lisa. Conspicuous In Their Absence: Women In Early Christianity // Cross Currents, Spring, 2003) Своеобразным продолжением античных романов уже в чисто христианской традиции стали апокрифы. Вот, хотя бы, «Деяния Павла и Феклы» - та самая столь интригующая меня «Фекла», безоговорочно отнесенная Ренаном к монтанистскоим текстам. «Деяния Петра и Феклы» повествуют о том, что проповедь Павла разрушает намечающийся брак Феклы и Фамирида. Павел открыто призывает, чтобы жены и девы «браков не творили, но в девстве пребывали» Это, конечно, апокриф, а не подлинный Павел, он отнюдь бракоборцем не был, даже и прямо предписывая молодым вдовам выходить замуж. В дальнейшем эта практика приняла довольно странные формы. Вот пример, найденный у того же Ал.Кравчука в книге «Род Константина». Герой эпизода – некий умеренный арианин Леонтий. «Его враги, с Атанасием во главе, упорно распускали слухи, что он вообще не имеет права занимать никакой церковной должности, поскольку сам себя лишил мужественности, чтобы жить в одном доме с девушкой по имени Эвстолион. Однако некоторые иные упоминания современников о нем доказывают. что он был человеком образцовых нравов. Самокастрирование, которое он в самом деле совершил, не было тогда вещью исключительной среди фанатически верующих; в этом же случае произошла из-за желания жить с любимой женщиной в абсолютном целомудрии и для того, чтобы избежать всяких подозрений» (N.B. – в желающих распространять порочащие слухи и даже самим создавать ситуации. эти слухи порождающие – недостатка не было. Повествование о Леонтие, в такой странной форме проявлявшем свою любовь, происходит на фоне скандала с кельнским епископом Евфратесом, политические враги которого – тоже клирики высокого ранга! – подсунули в его опочивальню некую «обнаженную девицу» с целью уличить его в аморальности. Не посчитались даже с тем, что кельнский епископ был древним старцем. А ведь времена почти что раннехристианские, всего лишь 344 год). Возвратимся наконец к Руфину и Присцилле, а то они уже несколько потерялись в этом экскурсе. Итак, их брак, конечно, явление редкое и для своего, и для любого времени, но как раз для своего времени – и не исключительное. Но напомню, что причиной решения Присциллы стало не отрицательное отношение к сексу вообще, а касалось лишь их конкретного случая – связи между язычником и христианкой. Вот что пишет по этому случаю мой поводырь (слова которого, однако, тоже стоит проверять :) ) –Оксана Забужко: «Судя по всем признакам, Присцилла принадлежит к общине павлинитов – ее единоверцы часто упоминают епископа Павла, который, среди прочего, до сих пор является главным церковным авторитетом в вопросах сексуальности и брака: именно из его Первого письма к коринфянам истекают все основоположные церковные положения в этой сфере – унаследованный от иудаизма догмат физического воскресения праведников после Страшного Суда, предписание держать свое тело в чистоте и понимание полового акта как «становления единым телом», что оправдано только в освященном церковью браке. Поскольку же воссоединиться с Присциллой во Христе «идолянин» Руфин не может, то «стать с ним единым телом» было бы для верной павлинитки таким же развратом и богохульным осквернением «членов Христовых». И опять-таки сопоставляем это положение и с подлинными утверждениями Павла, и с общественной практикой того времени, когда браки между людьми разных вероисповедований были обыденной реальностью (тот же Кравчук, «Последняя олимпиада», год 390-й, герой эпизода – некий префект Альбин, один из самых образованных римлян своего поколения, критик христианства, посвященный культа Митры. «Но жена человека, так ярко выразившего свое язычество, была христианкой! Так же, как их дочь Альбина. Сын, носящий имя Волюзаний, разделял убеждения отца. Религиозная пропасть, разделявшая членов одной семьи, весьма характерная и повторяющаяся в разных вариациях не только в этой эпохе»). Сюжет, когда христианином оказывался лишь один из супругов, является типичным сюжетом для апокрифов. Это происходит и в «Деяниях Фомы», и в «Деяниях Андрея», и в «Деяниях Павла и Феклы» и в др. Чаще всего итог подобного расклада оказывался для семьи трагическим: супруги расставались. Но не обязательно: вспомним увещевания апостола Павла, который призывает жену - христианку оставаться в браке с мужем – язычником (и наоборот), поскольку «неверующий муж освящается женою верующей» (I Кор. 7.12-16) Кто был решительным противником подобной практики – так это Тертуллиан: «Бог ясно запретил вам вступать вам в брак с язычниками, дабы не осквернить плоти Христовой, а добровольный грех особенно тяжек». (Ad uxorem, II, iii) В ином месте: «Всякая христианка должна угождать Богу. Как же ей служить двум господам: Богу и мужу своему, тем более язычнику? Ведь угождая язычнику, она поневоле сама станет язычницей по внешности, по стремлению украшаться и ухаживать за собой, наконец, по бесстыдной развязности в постели, тогда как настоящие христиане исполняют супружеские обязанности с уважением к самой их необходимости, скромно и без излишеств, словно на виду у Бога» (там же.) Почти точное воспроизводство этих слов – обвинение Парвуса в адрес Присциллы: «Сестрі Прісціллі вірить я готовий, але Руфіновій жоні не можу. Коли в подружжі є дві різні віри, там жінка має дві душі: одна святою може бути, але друга за чоловіком лине хоч у пекло» Ответ Присциллы не заставляет себя ждать, и по словам Оксаны Забужко, является образцовым мятежом: «Се питання за нас господь рішив, і я не мушу його рішення людям одкривати» В любом случае, такие ригористические предписания, как у Тертуллиана и его последователей, неминуемо задавались лишь как верхняя планка и почти недостижимый идеал. Вспомним, что язычником был отец незабываемой Вивии Перпетуи, и он вполне спокойно воспринимал выбор дочери, умоляя ее лишь спасти свою жизнь. Раз мы уж упомянули Вивию Перпетую, то стоило бы рассказать о еще одной особенности брака Руфины и Присциллы: супруги вроде бы меняются гендерными ролями, «когда Присцилла, как бесстрашная Христова воительница, носится в сумерках по городу и окрестностям, ежеминутно рискуя, а Руфин вынужден «по-женски» сидеть дома и, волнуясь, ждать ее возвращения, как когда-то она ждала его из военного похода» (О.З.) Оказывается, такое положение вещей абсолютно точно вписывалось в историческую реальность. Жизнь вытолкнула ли женщин из дома или они переступали порог тихого пристанища добровольно, но по «ту сторону» они были вынуждены играть мужские роли. Просто потому, что никакие иные во внешнем мире и не существовали. Евангелие Фомы доносит до нас следующий диалог: «Симон Петр сказал им: Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни. Иисус сказал: Смотрите, Я направляю ее, чтобы сделать ее мужчиной, чтобы она также стала духом живым, подобным вам, мужчинам. Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в Царство Небесное». Евангелие Фомы, 118 Quote:
Между прочим, стремясь к духовному совершенству, Фекла остригает волосы и одевается по-мужски. Еще любопытнее случай столь часто упоминаемой в данном треде Вивии Перпетуи. Из дневника, составляющего значительную часть ее жития и где она описывала свои видения накануне казни: Quote:
Путь к активной религиозной деятельности лежит для женщины через отказ от того, что составляет для общества ее женственность: семья, родственники, дом. Лишь отказавшись от всего этого, она попадает в сферу реальной активности и получает возможность занять определенное место в иерархии настоящих, христианских добродетелей. И это почти полностью совпадает с положением Присциллы, отказавшейся от традиционных женских ролей – дочери, жены, матери. Незачатые Присциллой дети… «Несколько позже эти дети катакомбной культуры «вырастут» у Леси Украинки во взбунтовавшихся под невыносимым грузом «социальной шизофрении» - дома христиане, вне дома «недовірки» - Аврелию и Валента в пьесе «Адвокат Мартиан», - и впервые в истории 20-го века прорепетируют в литературе трагедию, которая в скором времени станет для сотен миллионов грозной жизненной реальностью и срикошетит, ex post facto, в сотнях и сотнях мемуаров, - трагедию семьи как последнего пристанища частной жизни в условиях тоталитарного режима» (О.З.). Остался невыясненным еще вопрос «дионисийского брака», а Леся Украинка с максимальной выразительностью подталкивает нас в этом направлении. Нам позволяют заглянуть в дом Руфина и Присциллы, и мы видим удивительной красоты фрески, изображающие сцену гибели Адониса и череду мистерий в его память. «Эта красноречивая культурная цитата – безошибочный знак того, что жизнь владельцев дома проходит под знамением мистического брака» (О.З.), и именно по этой причине фрески вызывают такое возмущение у единоверцев Присциллы, прежде всего у Епископа. Но о дионисийском браке было столько всего написано (и, цитируя Лесю Украинку, «умного немного», что тут я рассуждать не рискну. :) ==================================================== На этом все с несчастливыми супругами. К сожалению, невыясненным остался вопрос этики Руфина. Напомню, что главная причина неприятия им христианства – предположение о том, что адепты этого вероучения совершают добрые дела только в расчете на вознаграждение, чем полностью их обесценивают. Стоило бы еще рассказать об одном из персонажей пьесы, Нартале, мятеж которого пока губит только его самого, но имеет все шансы перерасти в тот самый «бунт бессмысленный и беспощадный» (только что африканский!). Но и так обсуждение только одной пьесы Леси Украинки заняло у меня едва ли не полгода, а его объем перешел все границы приличия. :) Главный вывод – какие бы новые и новейшие воззрения не появлялись в общественном дискурсе, почти неизбежно оказывается, что все это уже предвосхищено «поэтессой грани столетий» (Вера Агеева о Лесе Украинке). Гений есть гений… |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/12/07 в 13:14:17 Мифомир «Кармен» - бык и Бог (Статья Марины Новиковой из журнала «Всесвіт», №5-6 2003. Возможно, где-то на пространствах сети эта статья уже есть, даже и в русском варианте, но я получила массу удовольствия, переводя ее. Правда, это лишь отрывки) ======================================================= «Кармен» Проспера Мериме (1845) – текст прославленный. Один из наиболее известных во всей французской, а, возможно, и во всей европейской литературе 19-го века. Прославили его (как и другие «знаковые» тексты) зрелищные жанры искусства: сначала опера Ж.Бизе, а потом балет Р.Щедрина – А.Алонсо. Услуги зрелищных искусств всегда двойственны. Они «выпрямляют» сложные сюжеты культуры «высокой». И они же – из-под индивидуально-авторских построений – выделяют и извлекают основания текста: его мифосимволику и мифосюжет. Такие популярные версии – фольклор литературы. Прочитать литературное произведение по-старому после них уже не удается. Приходится двигаться в обратном направлении: в авторском тексте искать те самые «прапервні» /приблизительно – пракорни –А./ (Б.-И. Антоныч), что их грубо, но интуитивно точно пыталась определить «низовая» культура. На такое прочтение ждет и «Кармен» Первая биография Хосе Из двух главных героев новеллы, Кармен и Хосе, у одной (Кармен) подчеркнуто нет биографии, у другого (Хосе) она подчеркнуто есть. И первое, и второе должны что-то значить. Значение проще всего выводить из хронотипа. У Кармен есть только настоящее, только «здесь и сейчас»: прошлое не то, чтобы совсем отсутствует, но оно «проваливается», «исчезает», едва лишь став прошлым из настоящего. Даже историю их знакомства и полулюбви-полубрака рассказывает (хочет и способен рассказать) только Хосе – не Кармен. Наоборот, обо всех подробностях ее жизни (вплоть до такой «подробности», что она, оказывается, замужем!) Хосе узнает от других. И это не из-за скрытности Кармен. По существу, она ничего не скрывает: ни своего участия в делах контрабандистов, ни мужа, ни нового увлечения тореадором, ни своего отношения к Хосе: просто она не рассказывает ничего лишнего. Кармен просто живет «в сию минуту» (по выражению пушкинской Лауры из «Каменного гостя») и в этом вот месте. Ее прошлое – только «архетип Кармен», карма Кармен: ее природа как ее судьба. Все обусловленные обстоятельствами и персонажные реализации этой природы-судьбы – все они исчезающие, мгновенные, похожие на стремительную перемену погоды у магических героинь фольклора и мифа. Они не лживы и не истинны, они не «факт», но и не «ксива», - они – перевоплощения-иноформы, при единстве сущности и цели («бесцельной» цели, но об этом будет сказано отдельно.) Языческая внеисторичность с максимальной полнотой и простотой предстает во «внебиографичности» Кармен. Противоположность этому – Хосе. Вот он – насквозь биографический и исторический: недаром автобиографию он начинает из сообщения о своем старинном роде. (А баски – о чем вряд ли знает Хосе, но мог знать неутомимый собиратель экзотики, автор, - самое древнее население Иберийского полуострова: сами иберы, давшие полуострову его старинное название, пришли из Африки приблизительно за 2000 лет до нашей эры; баски – потомки аборигенных палеолитических племен.) Только у Хосе есть все виды, все круги временных циклов: история этническая, конфессиональная, родовая, семейная, личная – от детства и до смерти. Сама его смерть – «история»: во-первых, потому что путь к ней Хосе Рассказчику (а больше себе самому) описывает и объясняет (или пытается объяснить); во-вторых, потому что свой путь Хосе ежеминутно выбирал (хотя ему и представляется наоборот – как случаи, счастливые или несчастливые); в-третьих, потому что жизнь Хосе – именно путь, модель пути, а не, хоть и вихревое, но круговращение, как у Кармен. Очевидно, что эта модель соотносится только с христианским (иудео-христианским), но отнюдь не с языческим осмыслением мира. Вследствие этого пространство почти не властно над внутренней биографией Хосе – опять-таки в отличие от роли пространства в Кармен. Кармен перевоплощается, переменяется в своих действиях «зонально» - переходя из одной пространственной зоны в другую. Хосе – в своих действиях – пространству и его зонам подчиняется (да и то частично); зато в чувствах он остается верным своему времени: малому, личному – и великому. По существу, его исповедь – это попытка выстроить, упорядочить свою внутреннюю биографию, свое непрерывное душевное время; это гамлетовское задание соединить прерванную «связь времен». А это задание (не будем обсуждать здесь его реальность или утопичность) мыслимо только в координатах личной и личностностной христианской «истории как биографии» и «биографии как истории». Исповедь – это житие от первого лица и «при свете совести» рассказанное: исповедь – это покаяние, а каяться можно только всматриваясь назад и вперед. «Мгновенное» и «круговращательное» мироощущение покаяния не знает (пример этому – и Кармен, и пушкинская Лаура). Из этого вовсе не следует, что собственных архетипов у Хосе нет. Есть, и также много чего – неожиданно – в нем высвечивают. Двое таких мифо-биографических «временных прототипов» особенно видны: Тангейзер (Томас Лермонт и множество ему подобных) и Персеваль. Первый мифосюжет – о встрече «обычного» человека с «необычайной» женщиной, нечеловеком: божеством, феей, ведьмой, «хозяйкой» леса, горы, реки и т.д. – для мифа все это синонимы или «аллоформы» (В.М.Топоров). Если рассмотреть «макросинтаксис», композицию отношений Хосе и Кармен, они почти идеально вписываются в эту модель. 1. Встреча с магической женщиной. Часто магичность сразу не заявлена, «она» похожа на «всех», - кроме обязательных отличий иного мира: в портрете, одежде, обычаях. Отличия, со своей стороны, укладываются в три варианта: нехватка чего-то сравнительно с «человеческой», обычной для «него» нормы – избыток (по этой же мерке) – несогласованность, соединение несоединяемого (признаков, предметов, действий). Таков и первый портрет Кармен. 2. Обоюдное неузнавание; у него искреннее, простодушное, у нее притворное, двусмысленное. Так, Хосе видит в Кармен «землячку», «сестрицу», «милую», подопечную горной Богоматери. А Кармен только дразнит или притворяется, когда называет Хосе «милым», «земляком». Показательно, что «неузнаванию» (обмарению) героя в мифе может предшествовать мгновенное первичное узнавание. Вещее сердце и вещий глаз предупреждают чары иного мира и успевают поведать «всю правду». 3. Дар. Она его или просит у него, или предлагает ему, что также является «алломорфным»: ведь дар – это контакт, а контакт – это первый шаг к переманиванию героя в другое пространство.. Кармен дважды делает попытку выманить у Хосе подарок – и дважды он сопротивляется – ограждается. Тогда Кармен дарит сама – выстрел в упор, цветком кассии (в некоторых переводах, в том числе и в русских, ошибочно называется цветок акации. На самом деле это кассия – отчасти священное растение, упоминаемое в Библии – А.), который держала во рту. Этот цветок заставляет Хосе остолбенеть, герой поднимает его и прячет, - осознавая потом, какой фатальный шаг он сделал. 4. Ее просьба о помощи – также род испытания, также перетягивание его в свое пространство. Помочь «чужому» миру – обозначает стать ему в чем-то своим, но именно поэтому стать в чем-то чужим своему миру. Кармен превосходно чувствует Хосе – она ловит его, прося помощи, на двойной крючок: языческого землячества-побратимства и христианского милосердия. «Милая сестрица» - ответ Хосе обеими мировоззренческими языками. В архаике милым может быть только свой (сравни древнегерманскую связь понятий «свободного», т.е. не-раба, не-чужого, члена своего рода-племени, с понятием «любимого» - Freid, frei). В христианстве милосердие Божье (но и человеческое) – свободный личный дар, братья и сестры – члены «нового народа», родных по духу, а не по крови; ближний – не тот, кто ближе к тебе стоит, а тот, кто более ревностно, страдальчески к тебе тянется; тот, кто больше нуждается в твоей помощи и поддержке… По-язычески, Хосе в этом эпизоде проиграл иному миру, не он приводит, а его уводят. По-христиански, Хосе кладет душу свою за сестру свою. «Сестра», конечно, мгновенно исчезает, героя, безусловно, наказывают, беря в своем мире под подозрение, но главное последствие не в этом. Он, Хосе, снова внутренне не поддался чарам, и поэтому у нее, Кармен, остается последнее и самое мощное средство – эротический поединок-контакт. 5. Вознаграждение. С языческим иным миром (как это известно из мифа и фольклора) лучше не рассчитываться – себе дороже выйдет. Если дар иного мира – замаскированная приманка, если просьба иного мира – замаскированный приказ и заказ, то и награда иного мира – замаскированная преграда: стена, которая должна (после получения вознаграждения) вырасти между человеком и его миром. В сюжете «Кармен» прорыв иного мира педалируется мотивом первой брачной ночи Хосе. Мотив этот в мировом этносюжете не столько радостный, сколько угрожающий, при том смертельно. Весь эпизод отмечен чертами инициации, языческой эротической мистерии: пребывание посвящаемого юноши в «лесном доме», где «старшая женщина» (непременно эротически искушенная и бесплодная) учит его таинству любви – обязательный компонент всех инициацийных обрядов язычества. 6. Переход в иной мир. Весь дальнейший сюжет Хосе – последовательное (и каждый раз новыми страданиями и новыми, все большими и худшими жертвами сопровождаемое) отступление его в ее мир. Самое страшное в этом отступлении – зловещее размывание грани своего-чужого. Это демонстрируют убийства Хосе. Первым от его руки гибнет лейтенант, в котором Хосе не узнает ни баска, ни горца. Дальше гибнет Гарсия – еще более «чужой», но в то же время и более «свой», «общий муж» единственной Кармен, соучастник лесного контрабандистского братства. Следом – нападение на англичанина, очередного «любовника» Кармен, по простодушному счету Хосе. (Автор этого простодушия не разделяет и любовниками никого из них не изображает. Согласно с цыганскими законами, цыганка могла как угодно кружить голову мужчинам-нецыганам, но не могла стать их любовницей, не порывая со своей средой). 7. Попытки спасения. Хосе жаждет Кармен, но не хочет такого иного мира. Он бешено пытается вырваться из «леса» и вытащить оттуда (верх наивности) «лесную женщину». Способ он – гений интуиции, как и его подруга – выбирает безотказный: нарушение норм иного мира, поведение не по «тамошним» правилам. Так, он спасает Рассказчика и предлагает спастись (выехать в еще один «ничейный» иной мир – в Америку) самой Кармен. С каждым разом она впадает во все более яростный гнев: безошибочная примета его правильной стратегии. 8. Смерть. Вопреки современному «цивилизованному» самоощущению, смерть для языческого мифа и фольклора – не конец, а, скорей, начало, не стена, а, скорее, дверь. Но «дверь в стене» (Г.Уэллс) между двумя мирами. Кто куда при этом уходит-приходит, кто побеждает, а кто проигрывает – в языческом понимании дело относительное. Дверь всегда открыта в обе стороны. В принципе подсчет происходит космически: на чьей стороне осталось больше «игроков» этой космической игры? Но параллельно идет и другой подсчет, иерархический: какое положение занял «игрок» на чужом (то есть новом своем) поле? Человек, который там стал богом, полубогом-героем, властелином или мужем властительницы, скорее выиграл, чем проиграл и в «посюсторонних» глазах. От статуй в храмах и до обеспеченного места в преданиях и легендах – такой герой почитается людьми именно за свой отход в мир иной. (Популярная литература Нового времени донесла этот культ в виде гибели-триумфа главного, «романтичного» героя). Хосе (на языческом мифоязыке) не выигрывает и не проигрывает поединка с цыганской феей. Он убивает ее (победитель), но обрекает на гибель и себя (побежденный). Он не остается ни в лесу, ни дома. Таков языческий финал. По-христианскому Хосе возвращается к милосердию-жалости. «Бедная девочка», последняя его реплика, - это и точная разгадка души Кармен, и духовная победа героя: не над ней, а над собой. Но это уже второй сюжет Хосе. Вторая биография Хосе «Сюжет Тангейзера» - архетип сюжета Хосе на двоеверческом, полуязыческом, полухристианском языке, но с позиций скорее языческих. «Сюжет Персеваля» - архетип того же сюжета, но в аспекте преимущественно христианском. Оснований для такой проекции в новелле более чем достаточно. 1. Имя. Хосе – испанский вариант Иосифа; среди популярнейших библейских Иосифов, после Иосифа Прекрасного и Иосифа – мужа Девы Марии, стоит Иосиф Ариматейский -«поважний радник, учень потайний» (М.Зеров), таинственный последователь Христа. Согласно Евангелию, он выпросил у Пилата тело распятого Христа и похоронил Его; согласно апокрифу, кельтской легенде о Святом Граале, Иосиф Ариматейский собрал в чашу Тайной Вечери кровь распятого – эта чаша и является «чашей Святого Грааля». 2. Целомудрие. Вариативно – Святой Грааль может представать и в виде иного талисмана, но всегда источает особую благодать и наделяет своих рыцарей особыми свойствами – но и от них требует особых качеств. И, прежде всего, прежде всех рыцарственных чеснот от искателей Святого Грааля требуется духовная чистота и телесное целомудрие. Провинциал, горец, простак, девственник – Хосе именно этими чертами и наделен. 3. Мать-вдова. Отец будущего хранителя Святого Грааля убит во время рыцарского поединка; мать-вдова воспитывает Персеваля в глуши, далеко от двора короля Артура и от рыцарства, чтобы уберечь сына от судьбы отца. Хосе об отце не вспоминает совсем; упоминается – и много значит для героя – мать. Из Хосе планировали сделать священника: обычный путь младшего сына в феодальных семействах (чтобы не распылять наследия). Но, возможно, это еще и материнская попытка удержать сына при себе? Чтобы он избежал военной карьеры, неминуемой для дворянина тех лет? 4. Уход из дома. Легендарный Персеваль встретил в лесу странствующих рыцарей, кровь подростка взыграла и он уехал с ними, не предупредив матери. Взыграла кровь и у Хосе: в мальчишеской драке он побеждает «полусвоего», алавского сверстника (сам Хосе из Элисондо) и вынужден бежать. Мать дает ему на прощание иконку (сравн. талисман Святого Грааля). Хосе встречает в дороге «чужой» (т.е. не баскский) Альмансийский полк драгун и вступает в него. 5. Простота. Персеваль – «блаженный», большой ребенок и деревенщина. При дворе короля Артура вначале все над ним насмехаются, пока он не проявляет своих рыцарских дарований. Насмехаются и над Хосе; и он в Севилье – деревенщина; и он делается позже грозой всей округи. 6. Вина и наказание. Отъезд Персеваля разбивает сердце матери. За непослушание, за невольную жестокость Персеваль поплатится. Уже почти завладев Святым Граалем, он в приступе непонятной робости не задаст ритуальных вопросов предыдущему хранителю Святого Грааля, Больному Королю. Видение исчезает, а Персеваль вынужден будет еще долго скитаться в поисках святыни. Первая забытая вина Хосе повлечет за собой череду новых несчастий, «случайных ошибок» и их мрачных последствий. 7. Обитель Святого Грааля. Она, согласно легенде, расположена где-то далеко и высоко в горах, на вершине Монсальваж. Далеко и высоко для всей кельтской Европы (предание, напомним, имеет кельтские истоки) был Иберийский полуостров и его гасконский (иначе: васконский, то есть баскский) горный перешеек. Монсальваж по-французски – «гора спасения». Спасительны родные горы и для Хосе, его душа тянется к ним – домой. Кроме того, (Мон)Сальваж – название, созвучное-паронимическое земле салиев (Salli), иначе – сальвинов: давнеиталийского племени из Лигурии, области на стыке нынешней южной, приморской Франции (Ривьера, юг Пьемонта) и Северной Италии. Это место извечных и близких контактов итальянских народов с Гасконью – Наваррой; она в свою очередь была порубежьем кельтов и иберов (сравн. у Тацита единое название племени – кельтиберы). 8. Больной Король. Он – бывший глава обители Святого Грааля, хранитель святыни. Однако он нарушил завет целомудрия, «ранил» себя плотским прегрешением. (Рана/эротический акт – постоянные синонимы в мировой мифосимволике). Из-за этого король не может ни выздороветь, ни умереть: он ждет наследника, чистого и достойного, который сумеет найти обитель и спросить у Короля о его ране. Тогда Король ответит, то есть открыто покается, передаст свои полномочия и мирно умрет. Убийство товарища и «сердечная рана» превращают Хосе из «Персеваля» в «Больного Короля». Поэтому Хосе тоже не может умереть, не найдя достойного (Рассказчик), не исповедовавшись перед ним и не передав ему святыню (материнскую иконку). 9. Священные предметы при Короле. Процессия, которую видит на горе Монсальваж Персеваль перед носилками с раненым Королем, несет особые предметы: копье, блюдо и чашу. Чаша – это и есть Святой Грааль, копье – копье Распятия, блюдо – блюдо Тайной Вечери, все вместе они составляют Евхаристийный комплекс: предметы, используемые при подготовке к Причастию. Но и Хосе дрался с товарищем макилой – пастушьим посохом с железным окончанием (исторический предок и прообраз копья); но и Кармен в их «брачную ночь» разбила блюдо и разбрызгала вино. То есть антисвятой антиГрааль стал для Хосе антиПричастием. Наоборот, прощение Кармен и заказанный Хосе перед казнью молебен за спасение ее души будто бы «склеивают» разбитую святыню, разрушенный архетип. А возвращая в свою горную обитель, к матери образок (икона – «прообраз» истинного человека и убежище ее души), Хосе тоже символически возвращается к себе: к своему отроческому призванию – спасать, а не губить своих ближних; к своему духовному дому, который ждал его несмотря на все скитания и заблуждения. Хосе возвращается на свой Монсальваж. Это – только отрывки из статьи, еще в ней довольно подробно разбирается брачный ритуал, включающий в себя разбитие посуды, - этот ритуал бессознательно, но точно совершает Кармен в их с Хосе «брачную ночь»; анализируется с «символической» точки зрения наряд главной героини, действо корриды, ціганские обічаи, а еще – имена персонажей. Поскольку имена необычные, редкие, древние – вообще моя слабость, не удержусь и хоть вкратце приведу соответствующие отрывки. О Хосе речь уже шла. О Кармен. «Имя Кармен, возможно, связано с арабским словом «кирмиз», что значит «багряная», «пурпурная». (Не отсюда ли украинское «кармазины»? –А). Спектр возможных толкований имени Кармен арабской и персидской этимологией, конечно, не исчерпывается. Слово carmen у давних римлян имело целый ряд значений: песня, напев, стихотворение, поэма, рапсодия, изречение оракула, пророчество, магическая формула, текст присяги или закона. В давнеримской мифологии Кармента – пророчица, вещая мать итальянского героя Эвандра. Карменталии – традиционный римский женский праздник в честь Карменты 11 и 15 января. (…) Еще более показателен мифологический муж Карменты – аркадский бог Гермес. Вторая генеалогическая линия имени происходит от семитских корней; не только арабских, но и библейских. Гора Кармел (Кармель) в южной Галилее имеет свое ассоциативное поле в Библии и свое, дополнительное, в христианской Испании. Библейский Кармел – гора «сада» или «плодоносного поля». Кроме того, Кармел – гора уединения, молитвенная гора пророков. (…) В Испании важнейшая «женская» культурная ассоциация вокруг Кармела – орден кармелиток и его патронесса, св.Тереза Авильская (Кармен Мериме – скорее «антикармелитка», но, парадоксально, не столь уж далека от воинственных кармелитов босых, когда-то буянивших во Львове – А.). Ассоциация последняя – «околобаскская» или «околонаваррская». Карманьйоль – город в Пьемонте, на юге Франции. (Его брали штурмом отряды «революционеров» во время Французской революция с пением «Карманьолы». Однако латинское значение топонима выводится из «чесальщиков шерсти) (чесало – carmen).» О Лукасе «Имя тореадора Лукаса символическое. Вне всяких сомнений, он получил его в честь апостола и евангелиста Луки. Но, вместе с тем, он получил и «прообраз», модель для своей земной жизни. Лука (…) – единственный грек среди апостолов и единственный апостол среди греков. Об этом свидетельствует его язык: именно Евангелие от Луки отличается такой языковой чистотой, органичностью и отточенностью, которые присущи лишь естественным носителям языка. Кроме того, «Лука» - сокращенная форма от «Лукана», а Лукан – имя-этноним. Так называли жителей Лукании, южной Италии, Graecia Magna. В Лукании до греков и при греках, но не в приморских местностях и не в эллинизированных городах, а в горах и в деревнях жили Lukani (по-гречески – «левканои», белые), обитатели «белых» известняковых холмов, воинственный, храбрый, патриархальный пастуший народ. То есть, луканы – двойники наваррцев и басков, земляков Хосе. Само же племя (или племенной союз) луканов поначалу называлось самнитами, они долго и успешно сопротивлялись латинам и были чем-то вроде «внутренних варваров» Рима. Военный стиль самнитов использовался в технике гладиаторских сражений. Но Лукания дала Риму не только воинов. Например, поэт Марк Анней Лукан, племянник философа и трагика Луция Аннея Сенеки (впрочем, как и Сенека, Лукан родился в испанской Кордубе-Кордове, в то время – римской провинции), современник и жертва репрессий императора Нерона, был одаренным мастером, «аутсайдером» императорской культуры и идеологии. Апостол Лука тоже был, наверняка, своеобразным аутсайдером: редким случаем грека, «обращенного» сначала в иудаизм, а потом уже и в христианство. Судя по имени, он (или его предки) наверняка происходили из «провинциальной» Лукании. ============================================== А теперь совершенно уместным был бы вопрос – причем же здесь Леся Украинка? Поместить данный текст в этом топике меня заставила другая история, героями которой тоже были простодушный деревенский парень, сын вдовы и племянник Рыбака - и лесная женщина. Думаю, все уже понятно. Последнего возлюбленного «лесной женщины» Кармен звали Лукасом. Возлюбленного лесной женщины Мавки звали Лукашом. Мы – путем весьма кружным (но ведь странствия в нашей культурной традиции – непременная составляющая образовательного процесса :) ) оказались в мире известнейшей драмы Леси Украинки, “Лісової пісні”. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 11/13/07 в 12:25:45 Спасибо! Статья очень интересная, хотя, конечно, как всякий культурологический труд, допускает "полет фантазии". Кстати, нсколько я помню, Кармен - сокращенная форма от традиционного "Мария дель Кармен", так что хулиганская аллюзия "Иосиф - Мария" таки имеет место быть. Но, вернувшись к Лесе Украинке Мы как-то рассуждали о трудностях постановок, и, вероятно, "Лесная песня" - наиболее трудна для театра. Я вообще не представляю, как можно поставить такую пиесу, не превращая ее в "детский утренник" (то же, между прочим, относится и к "Снегурочке" Островского). Вот в кино бы это могло быть поставлено... |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/13/07 в 18:07:55 Меня просто поразило то совпадение "лесных женщин" и Лукас-Лукаш. При том Лукаш еще и блондин, как раз подходит луканы-белые :) Интересно, заметила ли совпадение сама М.Новикова? Имхо, лучше всего по ЛП получился балет. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 11/14/07 в 11:24:25 Мне кажется, в "Лесной песне" более просматривается другой архетипический сюжет - когда "природная" ("лесная") женщина чрез любовь к мужчине из "цивилизованного" мира обретает душу - и сталкивается с неблагодарностью этого мужчины. Все эти Ундины, Русалочки... |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/14/07 в 17:23:40 И это тоже, но у нее самого начала в сердце есть "те, що не вмирає". Но Мавку жаль распылять, вот соберусь я с силами на более длинный текст. А, между прочим, могла бы из ЛП получиться анимация? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 11/15/07 в 09:34:40 Так ведь и есть же. Я в глубоком отрочестве видела мультфильм. Насколько мне тогда показалось, вполне приличный, хотя по сравнению с первоисточником - очень сокращенный. Кто произвел - не помню, но в советские времена в украинской анимации вроде как первенствовал "Киевнаучфильм". |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Kell на 11/15/07 в 11:14:25 К статье про "Кармен": у меня всегда были упорные (хотя и достаточно чужие и явно непредусмотренные Мериме) китайские ассоциации. Почти все по "Тангейзерову варианту" вовсю присутствует и в китайском фольклоре, и в литературе, на нем основанной, а в литературе к этому еще и активно прилагается противопоставление стихийно-циклического поведения существ природных и "стерженевого" (конфуциански-карьерного) развития человеческого героя. Так что насчет "только христианского (иудео-христианского осмысления мира" могут быть оговорки (для Мериме, впрочем, незначимые). "Кармазин" правда от "кермез\кермиз", но Кармен скорее все-таки получила свое имя в соответствии с версией nava. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/16/07 в 13:14:43 Спасибо. Жаль, как раз китайские ассоциации прибавить не могу, не знаю почти ничего, разве только рассказы о лисицах? Но еще одна линия (раз уж мы начали с феминизма :) ) : версия тангейзеровско-меримовско-китайская - мужская, а вот ЛП - женская, поэтому Мавка - никоим образом не демоническое существо. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 11/16/07 в 13:35:21 Эта версия необязательно мужская. ЛП у меня во многом пересекается с "Ундиной" Ла Мотт Фуке - Жуковского. Там "лесная ", точнее "природная" женщина, при том, что принадлежит к демонической стихии, воплощает собой любовь и самопожертвование. А противостоит ей не столько слабовольный мужчина, сколько женщина "цивилизованная, ("человеческая"). В ЛП - то же самое. Любопытно сравнить со "Снежной королевой", например, где любовь и самопожертвование воплощает как раз "городская" героиня, а "природная " женщина - абсолютное зло. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Antrekot на 11/16/07 в 13:46:38 В "Снежной королеве" еще и сцепление "природы" и "рацио" интересное. :) С уважением, Антрекот |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/19/07 в 12:04:42 "Мужская" и "женская", конечно, условно. Но попытаюсь - надеясь на помощь и подсказку. :-/ Лісова пісня По определению автора, драма-феерия. Написана в 1911 году, обычным для Леси Украинки способом: 10-12 дней (вернее, ночей) «на волне вдохновения», потом несколько месяцев тщательнейшей отделки. Черновой автограф датирован июлем, появление в печати – декабрь. (В том же декабре поэтесса пишет еще одну вершинную свою драму – «Камінного гостя». Ей осталось меньше двух лет жизни). Отрывок из письма к матери (от 2 января 1912 года, в 12-томнике он значится под номером 223) «Я сама неравнодушна к этой вещи, потому что она дала мне столько драгоценных минут вдохновения, как мало какая другая. Относительно импульса от Гоголя, то его, насколько могу уловить сознательно, не было. Мне кажется, я просто вспомнила наши леса и загрустила за ними (Драма написана в Кутаиси, вот уже несколько лет, как Леся Украинка не могла даже навестить близкую ее сердцу Волынь – из-за ухудшения здоровья – А.). А я еще с давних лет эту мавку «в уме держала», еще с того времени, как ты в Жаборице мне что-то о мавках рассказывала, когда мы шли каким-то лесом с маленькими, но очень густыми деревьями. Потом я в Колодяжном в лунную ночь бегала одна в лес (никто из вас об этом не знал) и там ждала, чтобы мне показалась мавка. И над Нечимным она мне грезилась, когда мы там ночевали – помнишь? – у дядька Льва Скулинского. Видно, нужно было мне когда-то ее написать, а теперь как раз пришло такое время – сама не пойму почему. Очаровал меня этот образ на весь век. Теперь это очарование передалось и Клене (мужу – А.) – он как-то так относится к этой поэме, как к живому человеку – мне даже странно. Неприятно, что никак нельзя перевести «Marchendrama» - «драма-феерия» несколько не то, а драма-сказка – как-то неуклюже» Выводы из этого текста делали различные: можно его считать аутентичным и бесспорным указанием на истоки драмы, можно – так делает Оксана Забужко – вежливым переводом стрелок от гоголевской темы. Начнем с фольклора. Прямиком отсюда – Русалка, «Той, що греблі рве», Потерчата, Куць, Злыдни, Водяник – но это, так сказать, низшие служебные духи, статисты пьесы. Все еще похожи, но уже олитературенные, отдаленные от фольклорных образцов – Лісовик, Перелесник, Польова Русалка. Подлинная фольклорная мавка или нявка значительно более напоминает персонажей дяченковского «Ведьминого века» (куда они попали из «Теней забытых предков» Коцюбинского транзитом через фильм Параджанова), чем героиню Леси Украинки. Пожалуй, самый близкий прообраз Мавки – гуцульская «лісна». Эта самая «лісна» привораживает парня, принимая облик его возлюбленной, выманивает его в лес и там предается с ним эротическим утехам. Парень от этого чахнет, а спастись он может, рассказывая соблазнительнице сказки (помогает также растение с магическими свойствами – одолян). Но и этот прообраз, как видим, очень и очень неблизок к Мавке литературной, у той не осталось ничего демонического. Весьма интриговал фольклористов хтонический персонаж «Той, що в скалі сидить». Но тут уверенный вывод – в украинском фольклоре никого похожего нет (вообще фольклорная нечистая сила ничего такого особо страшного не воплощает, придерживаясь определенных мер осторожности, можно без особой опасности и даже с выгодой для себя общаться хоть с чертом, хоть с ведьмой, а «Той, що в скалі сидить» - воплощение непреодолимого, абсолютного зла). Вторым таким примером долгих и бесплодных поисков является «Казка про Білого Палянина», которую дядько Лев рассказывает Лукашу. В фольклолре такой сказки нет. (Из письма Леси Украинки А.Крымскому – «я очень люблю сказки и могу их выдумывать миллионами»). Истоки литературные. Всегда и безусловно называется «Затонувший колокол» Гауптмана, откуда и термин Marchendrama. (Увы, не читала). Более близкие параллели – «Весняна ніч» О.Олеся, но тут он просто «успел раньше». («Но эту историю может рассказать только женщина»). Не знаю, занималось ли этим серьезное литературоведение, но, имхо, есть явные созвучия с повестью Кобылянской «В неділю рано...», в частности по линии Гриць-Лукаш. Тут по крайней мере точно известно, что Леся Украинка не просто читала повесть (напомню, они с Кобылянской близкие подруги, «литературные сестры»), а настолько ей восхищалась, что хотела сделать сценический вариант. Но не успела, остались только наброски. Весьма соблазнительной была бы гипотеза о некоем внутреннем сродстве ЛП с купринской «Олесей» (это мне подсказали, благодарю)- действие последней происходит практически в той же местности (в «Олесе» упоминается ближайший городок Степань, бывший когда-то княжеским градом, столицей мятежного Свидригайла). «Олеся» написана на 13 лет раньше ЛП, но увы, никаких прямых признаков того, что Леся Украинка повесть читала, нет, нигде в ее письмах Куприн вообще не упоминается. Напрямую сверить нельзя, библиотека Косачей в Колодяжном сгорела во время первой мировой, в 1915 году. А жаль, хотя прямого сходства сюжета нет, но мотив «женщины, жертвующей собой – мужчины, принимающего жертву», притом похожие декорации – это в обеих текстах общее. Также не могу ничего определенного сказать насчет андерсеновской «Русалочки», подсказанной Навой. Сказки Андерсена переводил на украинский язык М.Старицкий, друг и родственник семьи Косачей (собственно, Косачи-Драгомановы-Лысенки-Старицкие составляли нечто вроде сообщества и клана). Но тоже – прямых указаний нет. Истоки музыкальные. (Тут я уже начинаю использовать текст Забужко, но в этом вопросе ей доверять можно). Вагнер. «Мать и дочь активно посещали в 1891 году Венскую оперу и Олена Пчилка отдельно отмечала увлечение Леси Вагнером (сама его не разделяя), а юная Леся даже снисходительно прощает студенту-галичанину И.Гриневецкому слишком консервативные литературные взгляды за его «страстное вагнерианство» - и за подаренную партитуру «Лоэнгрина» - ОЗ. Прибавлю к этому еще одну связь – в операх Вагнера блистала подруга Леси Украинки, Соломия Крушельницкая – несравненная Брунгильда, Изольда, Эльза. «Очень кстати теперь было бы серьезное музыковедческое исследование на тему «Леся Украинка и Вагнер», потому что чистая филология тут уже свое слово сказала, а вот собственно синтетический характер «Лісової пісні» так и остался неосмысленным. Вследствие этого в музыкальном театре она уже почти столетье или «превращается в бутафорию», как и боялась Леся Украинка (от оперы Кирейка на львовской сцене 1958 года и до мюзикла В.Назарова 2001 года на московской), или же, сохраняя свое подлинное вагнерианское трагедийное звучание, теряет речь, превращаясь в «песню без слов» (подразумевается балет М.Скорульского «Лісова пісня», парадоксальным образом самый близкий к «рождению трагедии из духа музыки» из всех театральных воплощений драмы-феерии.» -ОЗ. Если уж речь пошла о сценических воплощениях драмы – а попыток таких было предостаточно, несмотря на то, что текст трудный и «нетеатральный», то вот довольно экзотические варианты. В спектакле Алжирского народного театра конца 1980-х (режиссер А. Эль-Хадж Хамид) «смысловым ключом трагедии стало нарушение угоды дядька Лева с Лесовиком». Постановка Нью-йоркского театра «Ля Мамма» (Yara Arts Group) конца 1990-х «(английский перевод Вирляны Ткач и Ванды Фиппс стал одновременно и авторской редакцией теста, в частности, почти полностью выброшено второе действие, кроме сцены с Русалкой Полевой, добавлен ряд стихов американских поэтов) акцентирует в «Лісовій пісні», прежде всего, космологическое обоснование экологической этики (в нью-йоркском спектакле Мавка в финале прорастает деревом на забетонированном Манхеттене). Прибавлю к этому, что такими интерпретациями, может, и допустимыми, но напрямую из текста не следующими, являются противоставления свободного мира природы – отягощенного искусственными конвенансами мира человеческого; и отчасти пародийное «осуждение частнособственнических инстинктов». Эти самые инстинкты, конечно, воплощают люди, что несколько смешно, потому что одеяния Мавки стоят дороже, чем все имущество семьи Лукаша (И, между прочим, эти платья вполне используются «чисто утилитарно» - Кылина, оказывается, перешила для себя одежду соперницы. Несколько оправдывая тот «вульгарно-социологический подход», отмечу, что рекорда бессмыслицы он отнюдь не побивает, вполне себе существует и «вульгарно-фройдистская гипотеза», согласно коей сопилка Лукаша рассматривается как «фаллический символ».). Первая парадигма выглядит более обоснованной, но ее тоже можно без труда опровергнуть: достаточно непредубежденно посмотреть, кто из пары Лукаш-Мавка выглядит неискушенным дитям природы, а кто – порождением развитой, даже и рафинированной культуры. «В то же время еще В.Петров (Домонтович), который в чем, в чем, а в религиях толк понимал, замечал, что ближе к руссоистскому идеалу естественной жизни находится как раз не Мавка, а Лукаш, он естественнее Мавки». Тут кстати было бы рассмотреть умозаключения Домонтовича, этого «постмодерниста прежде всякого постмодернизма», «идеологического шулера, играющего краплеными картами», самой загадочной фигуры в украинской культуре 20-го века, но как-нибудь в другой раз. Но не нужно даже так, как Домонтович, ориентироваться в вопросах религии, чтобы уверенно определить, кто из героев пьесы вполне себе язычник, а кто проходит несколько неканонический, но все-таки христиански-мученический путь обретения души через самопожертвование. По утверждению Оксаны Забужко, первыми, кто обратил на это внимание, стали критики из феминистического лагеря. И это, пожалуй, могло бы стать доказательством тому. что подобный подход «работает» даже тогда, когда анализируемый текст специфически феминистским не является. (А ЛП трудно считать каким-то прославлением «женского начала» – на одну Мавку там приходятся по крайней мере две малоприятные личности женского пола: мать Лукаша и Кылина). Оксана Забужко обогатила все это разнообразие еще одним прочтением: в духе ересей вообще, в частности – женских, и их литературных воплощений. (Тут все бы хорошо, если для начала дать себе труд ознакомиться с более-менее обоснованными воззрениями на счет этих самых ересей, а то опять наткнемся на довольно смелые предположения о том, чему поклонялись катары). Но вот относительно «мифомира драмы» - с этим стоит познакомиться. Я думаю, после статьи М.Новиковой о «Кармен» уже понятно, с каким мифом будем иметь дело. С Персевалем-Парсифалем (Миф о Тангейзере в ЛП уже просматривается еле-еле, хотя полностью отбрасывать его влияние нельзя, имхо, пещера дарящего забвение «Того, что в скале сидит» - это уже нечто тангейзеровское). Остается Парсифаль. Думаю, уж что-что, а «Мир короля Артура» Сапковского все присутствующие читали, так что помнят – пан Сапковский усматривает прямое влияние артуровского мифа на европейскую культуру, в том числе на Толкина. Приятно думать, наша литература тоже может похвалится воплощением этого весьма креативного мифа – право же, не худшим воплощением (и не единственным – есть еще великолепная «Ізольда Білорука»). Но - Оксана Забужко о Парсифале: «Итак, Парсифаль – _сын вдовы_ (это подчеркивается во всех романах цикла. Уйдя в странствие, _чтобы обрести рыцарство_, Парсифаль встречается со странным рыбаком (_Королем Рыбаком_), который предлагает ему _приют на ночь_. Ночью Парсифалю является _дева с Граалем, украшенным самоцветами_ (больше о Граале ничего предметного неизвестно). Парсифаль должен задать деве один-единственный вопрос, который и даст ему доступ к мистическому универсальному принципу: «Кому нужно этим служить?». Но Парсифаль _не знает священного слова_ и бесславно проваливает дело – проснувшись, находит вокруг себя пустошь, а все вокруг - _разрушенным_ Только после долгих и несчастливых приключений узнает простодушный рыцарь, что он и сам _из рода Грааля_, а Король Рыбак – _его родной дядя_» (выделения автора) Я не совсем уверена насчет вопроса, в известных мне версиях мифа спрашивать надо было о причинах страданий Короля Рыбака. Зато с самим Королем Рыбаком все ясно, это действительно симпатичнейший герой поэмы, мудрый, добрый, с королевским именем Лев. Отличающийся подлинно достойным государственного мужа чувством ответственности и верностью раз данному слову – поэтому полностью доверяющий чужой клятве – помните, как Мавка клянется в своей невиновности именем Змеи-Царицы? Рыбак в прямом смысле слова, к третьему действию умирающий от болезни. «Миссия дяди ограничивается тем, что он приводит племянника на место инициации – тут этот Лев Озерный, Lion de Lac (повезло же когда-то полесскому крестьянину Льву Скулинскому на геральдическое имя провансальских рыцарей), отправляется на свою символическую рыболовлю (впрочем, рыба пропадает, и туда ей и дорога, потому что никакой иной функции, кроме определения Короля Рыбака, у нее нет) – а выйдя на берег, задает грядущим испытаниям племянника пролог своей странной незаконченной сказкой «о Царевне-Волне и Белом Палянине», обрывает сказку на полуслове и засыпает». Чтобы до конца разобраться с этой несуществующей в фольклоре сказкой – Лукашу рассказывают историю, герой которой – он сам, поэтому сказка, конечно, должна оборваться, добравшись до «точки актуальности» - встречи с Царевной. Тут сделаю отступ – благодаря тексту о «Кармен» понятно, почему Палянин – Белый – это нам приветствие от луканов - «левканоев», а дополнительно подчеркивается, что Лукаш в начале пьесы одет в белое, у него светлые глаза (с цветом волос – это моя ошибка, прямых указаний нет, по примечанию автора он «чернобровый»). Кроме того, белый – это ведь символ духовного инфантилизма героя, его испытания только начинаются. Тут кстати и Гриць из «В неділю рано» - родственники его матери-цыганки называют его «белым ребенком» (Для нечитавших – отец Гриця – какой-то венгерский аристократ, цыганка Мавра из-за любви к нему изменяет мужу, цвет кожи младенца становится уликой против нее, Мавру изгоняют из табора, а младенца подбрасывают бездетной крестьянской чете. Вся его дальнейшая жизнь проходит под знамением разорванности между «цыганским» и «цивилизованным» миром.) Царевной же в тексте пьесы несколько раз называют Мавку: «Давно готові шати для царівни». До встречи с Белым Палянином Мавка живет в круговращательно вихревом времени – подобно Кармен. Это уже, пожалуй, подарок для занимающихся интертекстуальным анализом, но «вихрь» напрямую упоминается в тексте пьесы: «то все таке, як той раптовий вихор, - от налетить, закрутить та й покине». «Щастя то зрада, будь тому рада, тим воно й гарне, що вічно летить! Злиймося! Злиймося! Вихром завиймося!» - чем не Кармен? Как и «цыганская фея», Мавка почти не осознает течения времени, она будто бы лишена прошлого, индивидуальной биографии, родственников: «-То хто ж він – дід чи батько? – Я не знаю, хіба не все одно». А вот, пожалуйста, еще один ключик – уже для реконструкции мира Кармен, этого ее «непостоянства чувств» - «Ох, торішнє літо так давно минуло, що тоді співало, те взимі заснуло» - от мифологического героя бессмысленно требовать верности. Но так было прежде. Услышав сопилку Лукаша, Мавка «просыпается от своего вневременного сна духа и обретает некий аналог мистического откровения – открывает для себя существование трансцендентного, абсолютного, узнает о времени и конечности, осознает дискретность бытия – с этого момента и в дальнейшем Мавка уже, собственно, полудух-получеловек, остается обрести бессмертную душу, - словом, получает свой уникальный шанс на просветление, который, в конце концов, и реализует сполна» -ОЗ. Можно сказать проще: с этого момента включается физическое время. «Лесная женщина» превращается в «идеальную возлюбленную». «Мавка совсем не природа ни в нашем утилитарно-технологическом, ни в пантеистическом смысле слова – она дух (Geist), женская энергетическая эманация духа леса, «гений места», уйти откуда не может – «якби могла, пішла б», то, что русский мистик Д.Андреев назвал, в противовес собственно естественной стихии, «стихиалью». Дух – это жизненная сила, бездумная и безгрешная (не отягощенная человеческим грузом первородного греха) и неуничтожаемая благодаря своей включенности, говоря по-буддийски, в круговращение земной «самсары». Мистический смысл трагедии Мавки как раз и состоит в превращении духа в душу (гностики, согласно неоплатонической традиции, различали эти понятия), превращении вечного «пара» в бессмертную душу, индивидуальную монаду с индивидуальной эсхатологией, с собственным голосом в хоре земных и небесных иерархий» «Возвратимся же к нашим метафизическим возлюбленным – наивному рыцарю Парсифалю и к «женскому духу» в любовном служении, уже осознавая, какой героической сложности задание стоит перед ними обоими, и помня, что дополнительно оно усугубляется еще и тем обстоятельством, что, в отличие от рыцарских романов, в этой драме нет мифологических помощников – посвященных наставников, есть, в лучшем случае, бессознательные исполнители; что и Мавка, и Лукаш, хоть и призваны, но одиноки, «таки зовсім, зовсім самотні», и разве что друг в друге могут найти опору для духовного прыжка» - ОЗ. Особенно сложным это сверхзадание оказывается для Лукаша. Мавка срывается только раз – когда просит о забвении. Он же, не осознавая собственного дара и природы – (у него непрозрачные глаза, жаль, что в русском переводе теряется игра слов, «прозорий» - это не только прозрачный, но и «провидящий», «вещий»), - «с головой зависит от любого внешнего влияния, хоть от нареканий матери, хоть от пышных форм первой встречной Лилит-Кылины, и, соответственно, готов «стоптати дивоцвіти без ваги попід ноги», даже не замечая возрастающей вокруг, синхронно процессу вытаптывания, пустоши, в третьем действии приближающейся по своему космическому размаху едва ли не к ядерной зиме». Раз уж эта самая Лилит, наконец, объявилась, то стоит уделить и ей хоть несколько слов. Эта «плотская Афродита» воплощена в образе пышнотелой молодички, обладающей крепкой житейской хваткой, феноменальной живучестью и воистину бесконвенасной естественностью. Ценная деталь – эти посполитые (попсовые?) Лилит любят рядится в одежды Мавки, охотно, хоть и не так, чтобы очень удачно подражая образцам, созданным «высокой культурой». Особой симпатии она не вызывает, но с литературной точки зрения оказывается отнюдь не бесперспективной – высшими воплощениями того же типа являются Изольда Белорукая из одноименной поэмы и Донна Анна из «Камінного гостя» - а уж ими, особенно Донной Анной, есть за что восхищаться. (Да что там, Донна Анна вообще кажется мне самой живой и яркой героиней во всей драматургии Леси Украинки, хоть получилась она такой против воли автора – по ее собственному признанию.) Но это я забегаю вперед, мы же, через Изольду Белорукую и через «Maladie» Сапковского (как там в примечании – болезнь, недуг, но и страсть) возвращаемся к Мавке и к ее «муке, которую она любит и которой дает жизнь». Что значит одно слово – стоит заменит муку на la maladie, - и мы перестанем обвинять писательницу и ее героиню в мазохизме. А за полшага от подобного обвинения был еще один наш лукавый проводник, Домонтович, утверждавший что страдания – это цена, уплаченная за каждое мгновение радости. «Мука Мавки неотделима от ее счастья не тем, что составляет собой психологическую цену, за которую покупается счастье, именно эта мука per se и является счастьем, непонятным ни Кылине, ни Домонтовичу, но единственно ценным и единственно желанным для прямых предшественников Мавки на пути духовного просветления, а также прямых литературных предшественников Леси Украинки – авторов рыцарских романов циклу Грааля. Кретьен де Труа «De tout les maux, le mien differe; il me plait; je me rejous de lui; mon mal est ce que je veux et ma douleur est ma sente» Между тем пьеса стремительно движется к концу, который неизвестно, как и назвать – закономерным финалом трагедии или мистическим избавлением? Значительная часть действия происходит «за кулисами», мы узнаем о ней только из слов Мавки: толкнув возлюбленную в адский мир забытья, Лукаш обращается в вовкулаку, но она просыпается от его искаженного голоса – опять! – «поднимается» в мир, а Лукашу возвращает человеческий облик. «Лукаш возвращается в свой лес трансфизическим зрячим. Теперь он действительно стал мудрым, как дядько Лев, как покойный дед.» Но то, что его ждет, больше напоминает место, пораженное экологической катастрофой. «Он видит невидимых непрозрачному глазу Кылины Злыдней на клунках и мешках, которые она таскает из хатнего пожара и «смеется тихим, странным смехом». Вообще весь его язык теперь определяет радикальную перемену личности: если в первом «весеннем» действии Лукаш – романтический, влюбленный юноша, во втором, «летнем» - занятый земными трудами взрослый laborator, то в третьем, «зимнем» действии перед нами уже старый муж, ведун из жреческой касты. Земной цикл завершен, искупив свой «грех незнания» этот новый, посвященный Лукаш, больше не имеет ничего общего с этим миром, ему нечего здесь делать – в прямом смысле слова. На вопрос Кылины, что же он собирается делать, если не хочет возвращаться вместе с ней в село, бедная женщина получает «дзеновский» ответ – «-А треба все щось робити?» В трактовке Оксаны Забужко, Лукаш получает абсолютную земную свободу, у него даже судьбы нет (сцена с Долей). «Все кармические узлы развязаны, метафизическая вина снята, единственная проблема – Лукаш действительно не знает, что делать с этой экзистенциальной пустотой-свободой и зачем она ему теперь нужна – не знает, как «прожити без долі». И тут опять ему на помощь приходит Мавка – она вообще все время на шаг опережает его на пути к Абсолюту; хоть и разбужена на старте Лукашем, на самом деле это она ему психагог – ведь «Лісова пісня» - прежде всего ее история. Дальше остается только физическая трансформа – и переход в бессмертную душу, Даму Лукаша на небесах. «Грай же коханий, благаю!» - последние слова Мавки-Дамы и ее последняя подсказка своему прозревшему рыцарю, что он должен делать, избавившись от земной судьбы. «Лукаш починає грати. Спочатку гра його сумна, як зимовий вітер, як жаль про щось загублене і незабутнє, але хутко переможний спів кохання покриває тугу. Як міниться музика, так міниться зима навколо: береза шелестить кучерявим листом, весняні гуки озиваються в заквітлім гаю, тьмяний зимовий день зміняється у ясну, місячну весняну ніч. Мавка спалахує раптом давньою красою у зорянім вінці. Лукаш кидається до неї з покликом щастя» Сбылось видение Присциллы. Это высший человеческий триумф – Грааль найден, Голубая Роза обретена, влюбленные торжествуют свое воссоединение в блаженстве Света – среди метели белого цвета. Однако весь этот мистерийный апофеоз происходит на глазах публики, привыкшей к хеппи-эндам материального характера и понимает лишь одно: Лукаш обычнейшим образом погиб – замерз во время вьюги. А его улыбка - это и совсем элементарно, и всем известно, как медицинский факт: смерть от холода предваряется эйфорией» В любом случае, невесело. Но разве миф обязан оканчиваться весело? ------------------------------------------------------------------------------- Мне кажется, живи Леся Украинка в наше время, она писала бы великолепнейшие фентези. Ее пейзажи и описания по-настоящему пластичны, исчерпывающе полные, несмотря на лаконичность. Великолепное чувство цвета –«і мрії ткались золото-блакитні». Одна из особенностей внешности Мавки – ее глаза изменяют цвет (нечто в этом роде есть у Андре Нортон). Вообще эта обманчиво-простая пьеса несколько неожиданно стала явлением массовой культуры, хотя бы на уровне названия, «позаимствованного» для называния утилитарных предметов до духов, конфет и сетей магазинов включительно. Пожалуй, это тоже роднит ее с «Кармен». :) |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 11/19/07 в 14:22:59 О"Затонувшем колоколе". Не знаю, как насчет украинских переводов, а русский есть ( в серии "Библиотека драматурга"). Действительно, некоторое сюжетное сходство прослеживается, но это все тот же сюжетный архетип, о котором я писала ( для разнообразия - "природная" женщина там не "лесная", и не " водная", а "горная"). В тот период пьеса была очень популярна, и широко ставилась. Даже молодой Станиславский отметился. Так что ЛУ вполне могла видеть какую-то постановку. Но не обязательно. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/20/07 в 16:51:36 Она переводила Гауптмана! Так что, скорее всего, читала, может, и видела. Немецким владела настолько, что была соавтором некоторых венских газет. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 11/21/07 в 09:41:20 Значит, скорее всего, читала в оригинале. Тогда, повторюсь, пьеса была популярна. Сейчас, кажется совсем забыта. на меня при чтении она не произвела впечатления, хотя имя той самой "природной" героини так и застряло в памяти со школьных лет - Раутенделейн. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 11/23/07 в 12:04:55 Я совершенно не в состоянии запомнить ее имя... Сколько ни пыталась :'( |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 12/06/07 в 12:26:52 Iseult-aux-blanches-mains “Ізольда Білорука”. Поэма, некоторым образом соединяющая «мир леса» и еще один, очень значимый для Леси Украинки – рыцарский. Мир королевны, панциря на сердце, этикета, поднятого на высоту ритуального действия. Но, поскольку этот мир возник из мифа – артуровского, бретонского, то и начинаем «Изольдой». Хотя хронологически это одно из последних дописанных произведений Леси Украинки, июль 1912, время неумолимо истекает, уже осталось меньше года… Думаю, эпизод артуровского мифа, легший в основу поэмы, напоминать не надо? Или все-таки? Потеряв надежду увидеть любимую, Тристан женится на другой, тезке той далекой Изольды, за необычайную красоту лилейных рук прозванной Белорукой. Она любит его, но он не может забыть утраченную Златокосую, от горя или от случайной раны тяжело заболевает и с верным другом посылает письмо, умоляя возлюбленную приехать попрощаться. Если другу удастся привезти Изольду, на его корабле будет белый парус, иначе – черный. Златокосая приплыла, но Изольда Белорукая сказала мужу, что парус черный. Он умер, так и не увидев любимую в последний раз… Почти все те, кто щедро черпал идеи и сюжеты из тристановской истории, Изольде Белорукой уделяли мало внимания. Так с ходу я вспомнила разве что Maladie Сапковского. Но Белорукая Леси Украинки совсем другая. Прежде всего внешне. Если помните, «на первый взгляд ее невозможно было отличить от той, ирландской Изольды», только волосы чуточку темнее и глаза зеленые, не синие. Изольда Леси Украинки черноглаза и темноволоса, если она все-таки сестра Изольды Златокосой, «так, як вечірня й ранішня зорі», то она ей – темный двойник, этот архетип, весьма занимающий мировую литературу в 20-м веке и предвосхищенный Лесей Украинкой в начале века. «Мов доля необорна, була її краса, І чорна, мов те горе, була її коса. Хороші в неї очі, і темні, мов одчай...” И не случайно. Эта «темная» внешность была создана не кем иным, как знаменитой Морганой, и преподнесена могущественной чародейкой своей крестнице Изольде. Похоже, Моргана «сконструировала» Белорукую по собственному подобию – во всех известных мне литературных и киношных воплощениях мифа Моргана темноволоса, а вот позаимствованное у того же Сапковского описание чародейки из «Вульгаты»: «пела весьма прекрасно, руки были прелестные, плечи идеальные, кожа глаже шелка, рослая и прямая – словом, привлекательна сверх всякого воображения». Возможно, Леся Украинка читала «Вульгату» либо же Мэллори? Она особенно подчеркивает красоту голоса героини: «А голос у дівчини – мов тої скрипки спів...” Но в жизни темноволосой красавицы был короткий период, когда она, в угоду любимому, упросила Моргану изменить ее внешность – волосы, глаза, голос: «Дай, матінко, злота й блакиту, нехай же я буду ясна...» (Еще раз убеждаюсь, что у Леси Украинки получались бы прекрасные произведения жанра фентези). Но это превращение оказалось роковым: увидев, как он был уверен, подлинную Изольду, Тристан был готов навсегда выбросить Белорукую из своей жизни: “Вона забудеться тепер, як ночі тінь минула!” “Трістане! Що, коли вона про тебе не забула?” “Нехай вона в Єрусалим іде на прощу боса...” Все дальнейшее уже было предрешено… В финале Изольда встречает свою тезку и соперницу, назвавшую ее посестрой. “Ізольдо Злотокоса, бог розсудить, чий був Трістан, чи твій, чи може мій, та бути з ним аж до його сконання дісталося-таки мені самій. Ти не привезла чорного вітрила, не жалібна – ясна твоя краса, та милий в гріб не ляже непокритий, - його покриє чорная коса.” (Последнее предложение я всегда понимала в «сапковском» духе – как намек на последующее самоубийство Белорукой, но, по утверждению Забужко, имеется в виду пострижение героини в монастырь, «проща босиком в Иерусалим». Теперь, пожалуй, о связи этой поэмы и других текстов Украинки. «Білорука» была написана почти одновременно с «Лісовою піснею» и содержит некоторые общие с ней мотивы – Леся Украинка будто бы задалась целью воздать должное и облагородить несколько гротескную в драме Кылину. Встреча Изольды с Тристаном, как и Кылины с Лукашом происходит на поле во время жатвы. «Прийшла дівчина жати», а поле, между прочим, близ опушки леса. Но ведь Изольда, в отличие от крестьянки-Кылины, аристократка, едва ли не принцесса. Возможно, она принадлежит к той истинной аристократии, которой одинаково близки труд, молитва и сражение? Или же место действия придает всей сцене характер утонченного эротизма? Но вот, наконец, и Забужко об Изольде: «Можно сказать, что Изольда Белорукая с ее фатальной ролью третьей стороны в мистической любви – это Кылина, получившая в аутентичной системе рыцарского мифа свою метафизическую историю, - в «Лісовій пісні» она такой истории не имела, все время оставаясь в нарочито сниженном (порой фарсово) образе. Сверхзадание у Изольды то же, что и у Кылины – не дать воссоединиться мистическим влюбленным, только Кылина считает свое исчерпанным, рассчитавшись с соперницей (вначале превратив Мавку в вербу, а потом схватив топор, чтобы на глазах у Лукаша эту вербу срубить), а Изольда Белорукая претендует на большее: понимая, что любви Тристана ей не добиться, она убивает его самого лживым известием о черном парусе, чтобы завладеть его смертью. Обещание покрыть тело Тристана черной косой обозначает намерение постричься в монастырь, куда и отсылал ее, нелюбимую, Тристан, - своеобразный гротескный жест преданности возлюбленному, любовь, обратившаяся своей черной, демонической стороной. Леся Украинка дала Белорукой, «недолжной возлюбленной», роль трагической героини рыцарского мифа, демонической Немезиды-мстительницы, черной Афродиты». Демонизм Белорукой – это, пожалуй, чрезмерно, ее нельзя не пожалеть. Вера Агеева в «Поетесі зламу століть» утверждает об общности коллизий, оценок, мотивов и даже ситуаций «Изольды» и другой поэмы рыцарского цикла «Вилы-посестры». Но почему-то никто не обратил внимания на еще одно стихотворение, «Забута тінь». Опять рыцарский мир времен его излета – Данте, «містичний темний ліс», мистическая и прославленная Беатриче, любимая бессмертной любовью голубой розы. Но никто не помнит другою, лишенную собственного имени, известную лишь как жена Данте. Она делила с поэтом твердый хлеб изгнанья, была ему опорой и, наконец, закрыла ему глаза. «Так, вірна тінь! А де ж її життя, Де ж власна доля, радощі і горе?» - чем не тема для феминистского дискурса? Может, ее звали Изольдой? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 12/06/07 в 14:37:11 Насчет жены Данте я себе немножечко позволила... 8-)(рассказ в будущем году выйдет). А о "Виле-посестре" вы выскажетесь? На меня когда-то это поэма произвела сильное впечатление. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Veber на 12/06/07 в 15:12:28 Очень интересно. Скажите, а каковы корни "темного" архетипа, наделения именно такой внешностью? Мне кажется, это по происхождению что-то очень древнее. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 12/10/07 в 17:42:11 Вилу-посестру - обязательно, я ее тоже очень люблю. Почему темыій двойник - тут есть много объяснений, в т.ч. астрономическое - двойник символизирует "темное" время года, убывание солнца, смерть. Но, может быть, интересно - Ольга Кобылянская біла темноволосой, Леся - светлой, они это в переписке обыгривали, называя друг друга "хтось чорненький" и ""хтось біленький" |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 12/11/07 в 10:40:40 Nava В таком случае, возможно, пригодится, - отрывок из «Забытой тени» Безсмертна пара Данте й Беатріче, Потужна смерть не розлучила їх, Навіщо ж ти, фантазіє химерна, Мені показуєш якусь убогу постать, Що стала поміж їх, немов тремтяча тінь, Мов сон зомлілої людини – невиразна? Нема на ній вінця, ні ореолу, Її обличчя вкрите покривалом, Немов густим туманом. Хто вона? Тож ні один співак її не вславив І ні один митець не змалював; Десь там, на дні історії, глибоко Лежить про неї спогад. Хто вона? Се жінка Дантова. Другого ймення Від неї не зосталось, так, мов зроду Вона не мала власного імення. Ся жінка не була провідною зорею, Вона, як вірна тінь, пішла за тим, Хто був проводирем “Італії нещасній”. Вона ділила з ним твердий вигнання хліб, Вона йому багаття розпалила Серед чужої хати. І не раз Його рука, шукаючи опори, Спиралась на її плече, запевне; Їй дорога була його співецька слава, Але вона руки не простягла, Аби хоч промінь перейнять, єдиний; Коли погас огонь в очах співецьких, Вона закрила їх побожною рукою. Так, вірна тінь! А де ж її життя, Де ж власна доля, радощі і горе? Історія мовчить, та в думці бачу я Багато днів смутних і самотних, Проведених в турботному чеканні, Ночей безсонних, темних, як той клопіт, І довгих, як нужда, я бачу сльози... По тих сльозах, мов по росі перлистій, Пройшла в країну слави – Беатріче! И к этому – комментарий Оксаны Забужко, на сей раз из «Хронік від Фортінбраса», раздел «Прощання з імперією», - Феміністична версія ...Несколько столетий она с религиозным вдохновением будет готовить себя к роли прекрасной Беатриче, бедняжки Биче Портинари, так загадочно продефилировавший перед глазами Данте без единого слова, как манекенщица по возвышению, после чего дисциплинированно умерла, так сказать, выполнив свое жизненное предназначение (а когда в начале века уже двадцатого* Леся Украинка возьмет и припомнит, что не все с этим проходом было так красиво, как нам напевали, - что в жизни Данте была вообще-то и другая женщина, вообще-то, знаете ли господа, жена, и притом весьма жертвенная, стирала, стряпала, детей рожала, и почему же о ней ни словечка, - то разве какой-то стишок перевесит всю дантологию?), - и будет она любить, как велено, Наташу Ростову **, и осуждать Анну Каренину (а если, опять же в двадцатом, Ахматова обругает Толстого «мусорным стариком», доказывая, что чувства Анны в романе сплошь фальшивы, выдуманные автором с явной учительно-тенденционной целью, то это тоже можно пропустить мимо ушей, ведь что там Ахматова против Толстого?), - ну и так далее… ---------------------------------------------------------------------------------------------------------- * Вообще-то в 1898 ** «Ехидной феминистке» не пришла в голову идея восхищаться Элен Курагиной…. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Бенни на 12/11/07 в 11:24:21 Все-таки поэзия - не история. Сколько помню, биографы Данте, начиная с Боккаччо, пишут, что Джемма Донати, на которой поэт женился (или его женили) по политическим соображениям в рамках союза между Белыми и Черными гвельфами, не последовала в изгнание за мужем, когда ее кровные родственники пришли к власти, более того - присвоила неконфискованную часть его имущества. Так что не удивительно, что он ее не воспел. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 12/11/07 в 11:37:49 2Антонина рзумеется, я это стихотворение помню со школьных лет - только в русском переводе. А вот моя версияhttp://www.histrio.allelves.ru/Person/Nava/prosa/?Vita В действительности я так не думаю, это писалось как пародия на статьи по "шекспировскому вопросу". А уж если серьезно о Данте - наиболее капитально рушит весь миф цикл сонетов о "Каменной даме", ставший известным только в 20 веке. Стихи, посвященные любви к отнюдь не идеальной женщине... |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 12/14/07 в 12:14:30 2Бенни - ой-ой-ой, это уже не просто блоха, это дыра в миропостроении (моем :-[ :'( ). Тем не менее, спасибо... 2 Нава - мне очень понравилось!!! Но была и третья женщина? Я о Данте почти что ничего не знаю... :-[ |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем nava на 12/14/07 в 13:06:42 Ну, Бокаччо с его мизогинией - тот еще источник... А третья женщина была. Ее предположительно звали Пьетра, поэтому она и обозначена как "каменная дама". Стихи, повященные ей, впервые были опубликованы на русском в "литпамятниковском" издании Данте, были и отдельные издания. В сети я их ен нашла, нашла тольско ссылку на книгу.http://www.biblus.ru/Default.aspx?book=889a2q3a7 Во времена ЛУ эти тексты еще не были введены в обиход. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Бенни на 12/14/07 в 13:16:32 antonina, где здесь дыра? Не думаю, что Леся Украинка претендовала на историческую точность. Скорее, безымянная жена поэта - еще один архетипический образ. Что касается других спутниц Данте, Мательда в "Комедии" может быть и аллегорией, но Джентукка из Лукки - вряд ли. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 12/19/07 в 13:17:37 Мне попадалось утверждение, что прообразом героини и адресаткой «Забытой тени» была жена Михаила Драгоманова, Людмила Драгоманова. Она действительно полностью посвятила себя семье и мужу, разделила с ним изгнание, после его смерти занялась сохранением и популяризацией его творческого наследия. Об этой женщине часто забывают, во всей толстой книге Оксаны Забужко о ней нет ни единого слова…. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 12/19/07 в 13:19:12 Ви обранець королівни Это – из самого-самого… Умирающий рыцарь прощается со своей возлюбленной: -Почему вы погубили себя, моя королевна, что соединило вас со мной, бедным рыцарем без наследства? – Рыцарь мой, это обида для меня, я не привыкла продавать свое сердце за золото. Королівно, ясна панно, ви себе навік згубили! Що з’єднало вас зі мною, вбогим лицарем без спадку? -Мій лицарю, любий пане, се мені гірка образа,- я ж не звикла продавати свого серця за червінці! «Без спадку» - это ведь может быть и лишенный наследства? В какой мир мы попали? Тристана, Дон Жуана? Всего этого трагического поколенья? «ми, лицарі без спадку...» - Я ведь лишен славы, моя королевна, умираю от руки предателя дома, на кровати. – Пусть падет позор на предателя, мой рыцарь, вам же достаточно славы: вы – избранник королевны. -Королівно, ясна панно, я зовсім безславний лицар, бо від зрадницької зброї умираю вдома, в ліжку. - Мій лицарю, любий пане, хай впаде за зраду сором, слави ж маєте доволі: ви обранець королівни. В этом мире, строгом и героическом, жизнь не считается достойной, если ее не венчает достойная смерть – на поле брани оружной или же духовной. М.Драгоманов скончался, читая лекцию в университете, племянница, которой он завещал похоронить его, назвала эту смерть «почетной и рыцарской». Когда Кассандра говорит пленному греку: «Ти словами сими // На смерть почесну в Трої заслужив» – это не угроза, это признание мужества врага (такая точка зрения господствует в тех культурах, которые мы свысока называем примитивными, у нас оно свелось к трагикомическому швейковскому – мы вас расстреляем, а не повесим). Из формулы козацких закличников: «Кто готов претерпеть всякие муки за святой крест, кто не боится смерти – приставай к нам!» «Коли б то так судилося і нам// Спалити молодість і полягти при зброї» - Я умираю, моя королевна, кто же вас защитит от бесчестья и злословья? – Рыцарь мой, не боюсь я злословья, все я делаю по собственной воле, потому что я – королевна. - Королівна, ясна панно, чує серце, що загину, - хто ж вас буде боронити від неслави, поговору? -Мій лицарю, любий пане, не боюсь я поговору, - все чиню по власній волі, бо на те я королівна. - Вам тяжело будет смотреть, моя королевна, как меня похоронят попросту, без почестей. – Не раньте моего сердца, мой рыцарь, зачем мне пышные почести, если я потеряю вас. - Умоляю вас, моя королевна, ради нашей любви, будьте гордой и в печали, как прилично королевне. – Это страшное заклятье, мой рыцарь, ничего нет тяжелее, чем непрозрачная и гордая печаль… -Королівно, ясна панно, заклинаю вас коханням, майте гідність і в жалобі, як належить королівні. -Мій лицарю, любий пане, нащо сі страшні закляття? Се ж найгірше в світі лихо – непрозора, горда туга... Даже прощаясь навеки, они не забывают обращаться друг к другу, придерживаясь всех предписаний этикета. Королівно, ясна панно... Мій лицарю, любий пане… Так оно прилично, этикет, поднятый до уровня ритуала – как панцирь, не дающий сердцу истечь кровью. Из стихотворения «Трагедія» - Во время турнира дама посылает пажа к своему рыцарю с просьбой ненадолго оставить битву, чтобы она смогла перевязать его тяжелые раны. – Нет, отвечает рыцарь, если я хоть на минуту расстегну свой панцирь, все раны откроются и я умру в тот же миг. –Но, рыцарь, этот ответ ранит сердце нежной дамы. – Если у дамы есть панцирь, пусть она его сожмет сильнее. Рыцаря без наследства хоронят в бедной сельской церкви. Королевна стоит, как невеста, в вуали, только черного цвета, в бестрепетной руке – восковая свеча. (Куда более веселый, но принадлежащий к тому же семантическому кругу свадебный символ Украины козацких времен – меч, обвитый барвинком). Девушки рыдают, спрятавшись в углу, а в церкви шепчутся – эта любила, та бежала босиком и ловила за стремена, кто же та, что стоит у гроба? – Королевна. Хто ж ота, що стала поруч коло гробу? – Королівна. В королевских палатах притихли придворные, король разгневан. Маленький паж несмело проговорил едва слышным голосом: «Ясная панна ждет». Гневный повелитель твердым голосом ответил – «Пусть приходит, пусть выслушает при всех проклятье отца». Не успел король закончить, как в толпе зашелестело – дорогу королевне. Она идет, среди блестящих рыцарей и нарядных дам, - одета в простую черную одежду, не опуская печальных глаз, не склоняя бледного чела. Поміж лицарів блискучих, поміж дам препишно вбраних королівна йде поволі у буденних чорних шатах, без серпанку й покривала, з непокритою косою; не спуска очей журливих, не схиля блідого чола. Рыцари и дамы, затаив дыхание, ждут, как грома среди бури, королевского проклятья. Но, вместо этого, тихо зазвучал старческий голос: «Ты пришла, милая дочь? Сядь, отдохни, дитя». И только тогда королевна зарыдала. Але що се? тихо й смутно забринів старечий голос: “Ти прийшла, кохана доню? Сядь, спочинь, моя дитино...” Ледве вчула королівна ту лагідну, тиху мову, затремтіла вся і впала, мов росиночка додолу. Мов росинка, що холодна та бліда трималась довго, цілу ніч на верховітті, поки сонце не пригріло... И тогда в королевских палатах появились гости, не соблюдающие этикета, – печаль и горе. У палати королівські загостили жаль і туга, - се були найвищі гості, та прийшли без етикети. (Королівна) Таков был рыцарский мир, «вік лицарства» - мир «лицарессы Святого Духа». Возвращаясь к давней теме о возможности сопротивления даже тогда, когда враг неизмеримо сильнее – те, не просящие пощады, могут сослаться на Лесю Украинку. Никто никогда не слагал такого яростного гимна во славу побежденных. Не здававсь мені величним Той завзятий, пишний лицар, Що красуню непокірну Взяв оружною рукою. Тільки серце чарувала Бранки смілива відповідь: “Ти мене убити можеш, Але жити не примусиш”. (Мрії) “Ты можешь меня убить, но не заставишь жить» - это на самом деле кто-то отвечал так? Оксана Забужко: «В этой хрестоматийной Лесиной «апологии рыцарства» речь идет не только о той этически нормативной самоидентификации с более слабым, которая с пришествием тоталитарной эпохи с ее неопоганским «культом победителей» будет чем дальше, тем чаще осуществляться в культуре с «позиции меньшинства» (похожее кредо Лорки с 1931 года – быть на стороне всех униженных – цыган, негров, евреев, мавров, что-то от которых есть в каждом из нас). Но главное для Леси Украинки – не сама по себе идентификация с униженным и не традиционная «милость к падшим», но утверждение абсолютной ценности духовного сопротивления порабощению при любых условиях.» Неопоганской – христианской? Как совмещается религия рыцарства с христианством? Зачем гордым воителям эта «религия слабых»? Потому что терновый венец всегда лучше царской короны. Это – по-рыцарски. Так было всегда и так будет, пока живут люди и пока растут тернии. Завжди терновий вінець буде кращий, ніж царська корона. Завжди величніша путь на Голгофу, ніж хід тріумфальний. Так одвіку було й так воно буде довіку, поки житимуть люди і поки ростимуть терни. Но это возможно лишь для человека с душой свободной – «вільної душею людини», которая понимает красу более высокую, чем ту, что кричит по площадям – сюда, люди добрые, я доступна каждому Тямлячи вищу красу, ніж та, що кричить на майданах: “Гей, хто до мене? Ходіть, я кожному в руки даюся”. И что же нам предлагают взамен? «Страшную прелесть» Йетса? A terrible beauty is born. «Красота – это начало ужаса, который мы еще способны выдержать» - Рильке. “Ту вищую красу, таку страшну...” Но это уже Леся Украинка, успевшая первой, это ее молоденькая героиня-христианка – жертва и жрица, в которой мы узнаем новое воплощение Вивии Перпетуи, «заколовшей волосы подобранными на арене булавками, дабы не иметь скорбного вида». На этих вершинах мало кислорода, оттуда легко сорваться и тогда мы попадаем в мир рыцаря-узника, «лицаря в темниці». Но это уже «Осіння казка» или же «Віла-посестра»… |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 01/05/08 в 22:31:37 ...Чи довго ще, о Господи, чи довго Ми будемо блукати і шукати Рідного краю на своїй землі? Який ми гріх вчинили проти Духа, Що він зламав свій заповіт великий, Той, взятий з бою волі, заповіт? Так доверши ж докраю тую зраду, Розбий, розсій нас геть по цілім світі, Тоді, либонь, журба по ріднім краю Навчить нас — де і як його шукать. Тоді покаже батько свому сину На срібне мариво удалині І скаже: «Он земля твого народу! Борись і добувайся Батьківщини, Бо прийдеться загинуть у вигнанні Чужою-чуженицею в неславі». І, може, дасться заповіт новий, І Дух нові напише нам скрижалі. Але тепер? Як маємо шукати Свого народу землю? Хто розбив нам Скрижалі серця, духа заповіт? Коли скінчиться той полон великий, Що нас зайняв в землі обітованій? І доки рідний край Єгиптом буде? Коли новий загине Вавилон? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 01/21/08 в 14:01:40 Прошу прощения за то, что тема пока простаивает – это меня праздники выбили из колеи. Пока предлагаю почитать критическую статью о книге О.Забужко вот здесь http://www.myslenedrevo.com.ua/studies/lesja/crit/oz.html Естественно, автору можно сказать его же словами – знай, швець, своє шевство (физику), а в кравецтво (литературоведение) не мішайся. Вопреки его грозным инвективам – Лесю Украинку О.Забужко цитирует верно (я сличала :) ), где у Леси Украинки «Граля», там и у ОЗ. Научным атеизмом лучше бы автор (МЖарких) не размахивал, «як дурень люшнею», «народничество», за которое он заступается, - это вовсе не то же самое, что «народництво» (в литературе), о котором сама Леся Украинка отзывалась преимущественно саркастически. И феминистическая методология, и феминистическая критика, как это ни грустно, существуют, работают и даже дают результаты. «любови замість любові й Руси замість Русі» писал еще Франко («Я ж не люблю її з надмірної любови», тем более понятно, что рифмуется с «воли, корови»), «козацька шляхта» очень даже существовала, и Косачи с Драгомановыми к ней принадлежали. «Релігія предків моїх», згадана в листі Лесі Українки до А.Ю.Кримського від 6.06.1912 р.,» - это что у Леси Украинки язычество, что и у Оксаны Забужко оно же самое. «Релігійна вірність саме шлюбу, а не нареченому» - тоже не Бог весть какая премудрость, автор мог бы услышать эту концепцию хотя бы в мыльной опере «Клон», где героине-арабке объясняют, что она должна быть влюблена не в жениха, а в сам брак. За свой тон автор вообще заслуживает пинка в … Однако кое-какая сермяжная правда есть и за ним. 1. Весьма вероятно, что имя «Мириам» Леся Украинка почерпнула из куда менее экзотических источников, чем гностические тексты. Мне даже смутно припоминается :), что эта форма имени «Мария» была популярна на грани веков в богемной среде и использовалась в качестве артистического псевдонима. 2. Драматург, прозаик, поэт и театральный деятель Старицкий ничего общего, кроме фамилии, не имел с князьями Старицкими, соответственно, не принадлежал к Рюриковичам. (О князьях Старицких автор советует почитать книгу Руслана Скринникова «Царство террора».) Также и Косачи принадлежали максимум к среднему дворянству. Между прочим, из писем Леси Украинки понятно, что в семье Косачей часто бывали «напряжения с финансами». Шептицкие могли принадлежать к «боярскому галицкому роду». Но, согласно принятой на сегодняшний день теории, «боярское происхождение» имеет едва ли не вся мелкая галицкая шляхта, т.е. любой Кульчицкий, Бачинский, Гординский и пр. (Кстати, а чего это ОЗ в своих аристократических претензиях так упорно игнорирует прикарпатскую шляхту? Общественное положение Н.Кобринской ничуть не ниже, чем Олены Пчилки) 3. «буйный сын кровавого пророка» - аллегорическое название турков. Или мусульман вообще 4. Влияние русской литературы на Лесю Украинку последовательно сбрасывается с весов, даже там, когда оно явно бросается в глаза (хоть бы Некрасов) 5. С богумилами и Драгоманов, и ОЗ таки перегнули. Могли быть стихийные «вроде бы богумильские» мотивы в фольклоре (в частности, они использовались С.Руданским в его «Народной библии»), но самих богумилов найти было бы затруднительно. А что так считал Драгоманов – так у него было много «чудацьких думок». Протестанство пришло к нам с запада, а не с востока. 6. «Рыцарско-катарская мистика» (так у ОЗ) – а Бог его знает… Вообще пора уже учредить лигу защиты катаров от некоторых их современных адептов. У ОЗ цитируется даже утверждение о том, что Шекспир «катар-патарен» :) 7. Письма Леся Украинка не хранила не из-за «аристократического кодекса», а из-за постоянных переездов и потому, что не хотела компрометировать своих корреспондентов (она находилась под негласным надзором полиции). Знала бы, что получится из ее невинных писем сто лет спустя – уничтожала бы их перед отправлением. И Жарких полностью с ней согласен «Беріть приклад із мене – я нікому листів не пишу : Коли я вмру, на світі залишиться Сто сорок гривень на рахунку в Ю-Ем-Сі. А може, і того не залишиться, Як долар знову виросте в ціні.” UPD - и еще одна статья. http://www.vsesvit-journal.com/index.php?option=com_content&task=view&id=329&Itemid=41 Эта написана гораздо более умным языком, но такой мелочью, как проверить приведенные Забужко цитаты, никто не озаботился. :'( |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 02/25/08 в 15:21:32 Как мне кажется, поднятые здесь темы и дальше живут в украинской литературе, а не только в литературоведении. Размещаю здесь статью Галины Пагутяк, которая по моему перекликается со многими поднятыми здесь вещами. В оригинале. Заранее благодарю тех, кто сможет перевести ее на русский. Статья - ниже. С уважением Credentes Галина Пагутяк Сніг у жмені ( деякі думки з приводу одного шумерського прислів”я) 1. Близько п”яти тисяч років тому шумери говорили: “Жінка – це гострий кинджал, що перерізає чоловіку горло.”А в “Пісні пісень” Соломона,створеній набагато пізніше, знаходимо: “ Сильна, наче смерть любов.Люті, як пекло, ревнощі.Стріли їхні вогненні”.Якщо перший вислів нікому практично невідомий, то другий став настільки заяложеним від надмірного вжитку, що вже й не спонукає до його глибшого осмислення. Тим часом між обома сентенціями існує кровна спорідненість: чиїсь уста вперше вимовили їх під палючим сонцем Близького Сходу, колискою людської цивілізації і християнства. І ця мудрість відкриває перед нами одну з найважливіших таємниць людського буття. Ми надто часто обдурюємо самі себе, прикрашаючи те, що нам подобається, і спотворюючи те, що нас дратує. Однак істина не буває ні чорною, ні білою. Але вона може стати шокуючою. Вимираюча біла раса нині продукує культуру, яка поїдає саму себе, замкнена в комфортній клітці.Не має значення, чи це елітарна культура, яка дає кволі квітки, що їх називають пишними і прекрасними, чи масова, метою якої є вирівняти нас в одну масу дебілів, чи контркультура, така ж продажна , як і дві перші. Сучасній західній псевдокультурі притаманні дві ознаки: самоізоляція і вторинність. Не можна сказати, щоб вона цього не усвідомлювала.Звісно, чудово усвідомлює своє рабство і нездатність до виживання, як розуміє кожна людина, котрій пощастило жити в менш-більш розвинутій країні, де їй здається, ніби її думка справді важлива.Коли слідом за Кантом вважати, що демократія є лише формою деспотії, то стає зрозумілим, чому справжні почуття притлумлюються, розум гуляє, наче кішка, як сама собі знає, а вміння спекулювати думками стало еталоном вченості.Що ж, така плата за цивілізованість: занедбання основних питань буття. І як казав той же Іммануїл Кант, чистий розум не здатний доказати ні буття Бога, ні безсмертя душі. У шумерському епосі про Гільгамеша( правильніше було б сказати – Більгамес) є один епізод. Щоб приручити дикого чоловіка Енкіду, який повинен поставити на місце “буйного плоттю” героя Гільгамеша, правителя міста Урука, у пустелю посилають жінку. Вона спокушає самітника і приятеля звірів суто жіночими принадами, але на цьому її місія не закінчується. Шамхат розриває навпіл своє покривало, віддає Енкіду половину, щоб прикрив наготу, і вводить його у світ цивілізації. Можливо, це розгадка нашого прислів”я: жінка не лише народжує, вона виховує, цивілізує. Для того, щоб виховати людину, як тоді, так і тепер, слід усунути все зайве. П”ята чакра, горло, відповідає за особистість людини, її поведінку. Зруйнувавши її зброєю, виготовленою людськими руками, жінка готує чоловіка для праці, битви та інших суспільних обов”язків. По суті, це трапляється згодом із Адамом і Євою у Книзі Буття, але розглядається не як благо, а як падіння, гріх, що заслуговує покари.Тільки далі спокуси тут не йде.Власне, це вже продукт іншого світосприйняття, іншої релігійної системи – іудаїзму, а згодом і християнства.Слова, що порівнюють любов зі смертю, і про вогняні стріли ревнощів, видаються у “Пісні пісень” трохи чужими, наче крик сови у солов”їному гаю. Володарка життя і смерті Інанна є покровителькою стосунків між чоловіком і жінкою, їхніх почуттів, що непідвладні нічиїй волі: гніву, гордості, жаху, почуттю самотності. Чоловіче єство Ягве прагне відповідати і за це,тобто регулювати, контролювати, і, власне, вся подальша історія іудаїзму та християнства є боротьбою проти свободи почуттів. Там, де нема боротьби, наприклад, в індуїзмі чи буддизмі, з”являлось безкінечне коло перевтілень, і слово “зброя” ніколи не входило у лексикон любові.І що дивно, у наші часи безвір”я воно теж починає зникати, підмінюючись різними, доволі примітивними, предметами та уявленнями.Жінка продовжує залишатись або святою, або відьмою ( фурією, стервою),чи річчю ( починаючи з ХІХ століття). Таку жінку не можна любити. Вона –небезпечна. Ніхто не бажає щоб йому перерізали горло, ніхто не хоче бути поглинутим кимось іншим, стати складовою частиною андрогіна... Слова Канта про зоряне небо і моральний інстинкт набувають особливого сенсу, коли йдеться про любов і ті незручні почуття, які часом її супроводять.Бо навіть у шаленстві, якщо воно чисте, навіть у гордості, якщо вона від гідності, залишається повага до морального закону, який є доказом досконалості недосяжного Бога.Так само стріла, пронизуючи горло, серце і очі чоловіків та жінок, має одну мету – досягти недосяжного. ...Якось царевич Сатні зустрів на майдані красуню Табубу,і захотів її. Але оскільки вона виявилась недоступною, то ціна майбутньої втіхи невпинно зростала. Спочатку він записав Табубу все своє майно, тоді змусив власних дітей відмовитись від спадку, а врешті наказав убити дітей і викинути їхні тіла на поталу псам.Ця давньоєгипетська страшилка, особливо популярна у часи Птолемеїв (200 р. перед Р.Х.), насправді має глибокий символічний зміст, що виходить за межі буденної свідомості. Хіба ж не казав Ісус кинути майно, залишити батька й матір заради божественної любові? Якщо ми зараз часто повторюємо вислів, що за все потрібно платити, то чому вперто вважаємо любов дарунком, нагородою, заслугою? Ну, ми згодні й на жертву, не здогадуючись, наскільки та може виявитись великою. Ця жертва – наше життя, яке символізують кров і всі земні багатство.” Ціною життя ти заплатиш мені за любов”, - попереджає Кармен. Любов наносить рани, від яких не одужати ніколи; вона дарує нове життя тільки тоді, коли ми позбудемось старого.Нареченими Ісуса називають черниць, які відреклися від земного щастя.Їм обрізають коси,так ніби перерізають горло бритвою, знищуючи особистість. І не можна сказати, що цього не усвідомлювали наші предки. У дитинстві мене дуже вразила почута на селі пісня-балада про те, як жінка вимагає від чоловіка в числі інших жертв вбити рідну матір. І той розгублено спиняється: Як маму убити, як мама одна? Вона ж ня кормила своїми грудьма! Отже, цей мотив не чужий і слов”янським народам. Чи розцінювали подібні вимоги як злочин? Безперечно. Звичаєве право суворо карало убивць, кровозмісників і перелюбників, але перед осудом існував момент розгубленості: звідки могло це з”явитись взагалі? Оця потреба в нелюдській жертві? Розгубленість перед вищою силою, яка є ні моральною, ні аморальною, цілком непізнаваною- у цій паузі, можливо, прихована одна з найбільших таємниць буття. 2. Та, виявляється, існує культура, яка продовжує сприймати світ так само гостро , пристрасно і безстрашно, як давні шумери. Це – арабська, мусульманська, культура.Нині, через війни за нафту, між західною цивілізацією і східною утворилась стіна взаємного неприйняття. Хоча, коли нафта ще не стала стратегічним продуктом, європейці запозичили в мусульманського світу чимало такого, що призвело до розвитку їхньої доволі варварської культури, яку не задовольняв прісний темперамент Античності. Наприклад, внаслідок хрестових походів виникає готика: вістря шпилів, спрямованих у небо,а поруч нього - машкари злих духів, які намагаються завадити людині стати Людиною, тобто дитям Божим. І звичайно, куртуазна культура з її культом Прекрасної Дами. Перші пісні трубадурів були лише перекладами з арабських пісень, це вже потім виникла оригінальна поезія, що згодом була лукаво приспана Інквізицією. Чи замислювався хтось з нас, звідки могли з”явитись в Італії ХІІІ століття “Vita nova” Данте і сонети Франческо Петрарки? Із Платона, Аристотеля? Так, але знову ж завдяки арабам, які знали краще античну філософію, ніж тодішні європейці, і прищепили її заново до культурного дерева Заходу. Відтак вперше у європейській культурі жінка стає об”єктом поклоніння, недосяжним і вільним від гріха.Виникає культ Діви Марії як Прекрасної Дами і культ Ісуса як Нареченого. А вже століття перед тим в арабській ісламській культури жінка і любов до неї не вважались гріховними. Андалузький поет Ібн Хазм (994 – 1064) у книзі “Намисто голубки” наводить фетву Ібн Аббаса: “ За того, кого вбило кохання, не потрібні ні плата за кров, ні помста”. Щоб глибше зрозуміти це рішення мудрого Ібн Аббаса, яке прирівнювалось до закону, слід знати, що в ісламі Бога ( Аллаха) часто порівнювали з прекрасною жінкою. Як неможливо пізнати Бога людині, так неможливо пізнати справжнє кохання на землі. Поема Нізамі Гянджеві “Лейлі і Меджнун” доводить цю істину, яка не є ні білою, ні чорною. ...Меджнун -нове ім”я Кейса, що означає “одержимий”. Між Лейлі і Меджнуном спалахує пристрасть, що знищує усе довкола себе.Такої напруги почуттів не знала і, мабуть, не знатиме світова література. Звичайно, християнські містики відчували щось схоже в особливі для них миті прозріння, але перед ними Бог не поставав у образі прекрасної жінки.І навіть свята Тереза Авільська не посміла б сказати так: Моя любов? – ні, кров на чорній рані. Моя доля? – не життя, а вмирання. Любити – означає вмирати. Ви не розумієте цього, правда? Для нас любити означає володіти чи прагнути володіти. Але коли оточуючі намагаються з”єднати Лейлі з Меджнуном,щоб покласти край цій небезпечній для усіх ситуації, поміж закоханими в долівку шатра встромляється невидимий меч.. Цей меч – розуміння того, що їхню спрагу неможливо втамувати. Зарані мертве те, що не навіки. Так, земля розлучить їх рано чи пізно. Вона затупить лезо кинджала, загасить вогонь пристрасті.Бо землею володіє не вічність, а час. Спершу вмирає Лейла.Потім - Меджнун. Вони вмирають від туги за недосяжним, не накладаючи на себе рук. Просто витримують доти, доки можуть витримати. І що ж? Винні у смерті рідних і близьких, у ворожнечі обох своїх племен, Лейла і Меджнун стають ангелами на небесах, де можуть кохатися вічно. Не тому, що божевілля шанують усі народи, і воно не підлягає осуду. Просто досьє добрих і поганих вчинків, яке ретельно ведеться на небі, не таке, як земні досьє. Тут не вважають любов гріхом. Бо справжня любов завжди абсолютно моральна, як абсолютно моральна божественна сутність. А на землі вона, за висловом автора “Намиста голубки” – лише сніг у жмені. Він спершу пече як вогонь, а потім тане й тане, перетворюючись на воду. У цю воду кидається одержима Офелія. Як завжди геніальний, Шекспір у “Гамлеті, принці Датському” дав, по суті, єдиний зразок у європейській культурі стосунків між чоловіком і жінкою такого рівня, що його можна порівняти лише з гострим лезом східної містики. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 02/25/08 в 15:47:23 Большое Вам спасибо, Вы знаете, что для меня значат тексты Галины Пагутяк. Постараюсь перевести. Хорошо также и то, что этот тред открыли сегодня. День рождения Леси Украинки. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 02/27/08 в 20:48:48 Еще одна Галкина статья, публицистическая, правда и 2005 года, но в тему. И катаров она здесь касается (причем знает о них больше чем Забужко) С уважением Credentes Замість різдвяної казки Згадаймо, як минулого Різдва ми мріяли про справжнього президента. А нині сподіваємося на бодай трохи кращий парламент, який не був би таким ворожим і байдужим до рідного народу, як той, що маємо. Нам ще треба дожити до цього, перебрести зиму, Новий рік і Різдво, сесії, канікули, пташиний і просто грип. Усе це добряче відгонить комерцією, навіть якщо хтось нам говорить про нагороду за терпіння, мовчання, горду вбогість у традиційних різдвяних казках. Серце, може, в когось на мить і відтане, але диво прийде не до нас, як не прийшло до тієї дівчинки з казки Андерсена, що палила сірники на морозі, дивлячись, як багаті діти бавляться біля ялинки. Ілюзія – це не диво. Однак кожен із нас може стати просто доброю людиною Колись французькі катари, які називали себе “добрими людьми” та “добрими християнами”, вважали найбільшим гріхом бажати комусь зла, навіть дияволу. Найбільшої поваги заслуговував той, хто нікому не сказав жодного поганого слова. Мені здається, що різдвяна казка не повинна мати щасливої кінцівки, бо це суперечить тій ненависті, якої нас навчають ті, що вгорі, й ті, що внизу, тому часом і спогади про дитячі роки завдають болю, хоч все-таки вони найсвітліші через їхню невинність і чистоту. У селі Нагуєвичах Іван Франко записав колись пісню: “Не йди, дитино, горою, бо стрінешся з бідою, а йди, дитино, долинов, будеш добров дитинов”. Бути добрим означає не робити двох речей: не бажати і не творити зла. Це залежить від нас, коли ми ні вгорі, ні внизу, а десь так, посередині. Праворуч від нас гора влади й успіху, на яку спинається кожен, хто хотів би здобути їх для себе. Ліворуч – гора Монсегюр, на схилах якої у ХІІІ столітті інквізиція спалила громадян містечка Монсегюр і тих, кому вони надали притулок: добрих людей, катарів. Одні спинаються догори, щоб утратити честь і свободу, інші жертвують усіма життєвими благами, щоб зберегти душу і спастися. А між тими двома горами тече людський потік, для якого однаково недосяжні обидві вершини. Влада – це пастка для можновладців, з якої їм не вибратися довіку. Той, хто привів їх на вершину, вимагатиме сплачувати борги. Тому ми, обравши когось за його людські якості, згодом неминуче розчаровуємося, спостерігаючи, як нібито чесна людина загрузає в болоті брехні, лицемірства. Ось що таке корупція. Тому житейська мудрість попереджає й тих, хто по лівому боці, й тих, хто по правому: за все треба платити. І розплачуються за все тут, у цьому світі. Ніхто не може бути вільний ні з грошима, ні без них. Але хронічне безгрошів’я більшості з нас не порівняти з резонансними вбивствами, яких ніколи не розкривають, щоб світ влади й багатства не розсипався, як картковий будиночок. Тому правда – найстрашніша зброя з-поміж існуючих. Тому за неї розіп’яли Христа і спалили на кострищі в Монсегюрі “добрих людей”, які говорили правду навіть тоді, коли йшлося про порятунок власного життя. Та коли вже зайшла мова про правду в наші часи, в нашій країні, то пригадаймо долю Георгія Гонґадзе та його замучених колег-журналістів. Це – одна вершина. А інша – зашифровані донесення 1930-х років про випадки канібалізму під час Голодомору, в яких писали про кількість загиблої від ящура великої рогатої худоби, хоча йшлося про з’їдених людей. Можливо, дітям у школі стає боляче, коли їм розповідають правду про колективізацію, але рани душі доброї людини і мають бути схожими на двері: то відчинятися, то зачинятися. Нині в Туреччині судять відомого письменника Орхана Памука за те, що він наполягає на визнанні своєю державою геноциду вірмен, а це може “завадити” вступу Туреччини до ЄУ. Цікаво, як далеко можуть піти наші українські можновладці, щоб купувати дешевий російський газ і виграти парламентські вибори? Ніколи не вимагати від РФ як правонаступниці СРСР компенсації знецінених заощаджень, визнання геноциду українців і кримських татар? Але вони й так ніколи не намагалися цього робити. Втім оплакувати майбутнє важче, ніж минуле, а рахувати майбутні прибутки значно приємніше, ніж завдану шкоду. Мабуть, Богові байдуже, чи ти єретик, чи православний, чи католик, чи юдей, чи мусульманин. Він хоче, щоб ми були Його добрими дітьми і не сіяли слів на вітер, аби не пожати потім бурі. Україна, як змерзла дівчинка, запалює сірники надії перед щоразу новішими ілюзіями, які виринають за склом телевізорів, вітринами крамниць і вікнами іномарок. Та врешті й її зморить сон Істини, й народження Нового Світу відбудеться без неї. А їй залишаться зрубані ялинки, м’ясо замордованих тварин, понівечені тіла риб і борги, які треба віддавати, щоб якось існувати далі. Може, така різдвяна кінцівка її і влаштовує, як і тримати ключ від дверей власної душі в чужій кишені? Але, як мовиться в одній із молитов добрих людей: “Отче, не дай нам померти у світі без Бога”. І для того, щоб маленька бездомна дівчинка не замерзла на смерть, потрібно спробувати відмовитися від розкоші та надмірності. Галина Пагутяк – письменниця-романістка, мешкає у Львові |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 02/27/08 в 22:44:42 on 02/27/08 в 20:48:48, credentes wrote:
Она прямо-таки философ эта наша львовянка Галина Пагутяк. :). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 02/27/08 в 22:55:30 on 02/25/08 в 15:21:32, credentes wrote:
Эти выражения Г.Пагутяк надо записывать себе отдельно в тетрадь как крылатые фразы. :). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 02/29/08 в 10:56:59 Уже нечто из разряда мистики. Я как раз собиралась написать, что прожив изрядную часть жизни вблизи того самого приюта опырей - Добромиля, никогда не видела призраков и даже слыхом не слышала ни о чем таком. :) Но, видно, на каждого свой способ. Почти сразу у меня пропал выход в сеть. И не появился, пока я не перевела статью о снеге в горсти. Поскольку не знаю, как будут развиваться события, то сразу же помещаю перевод. :) В случае чего... Галина Пагутяк Снег в горсти (некоторые мысли по поводу одной шумерской пословицы) 1. Приблизительно пять тысяч лет назад шумеры говорили: «Женщина – это острый кинжал, перерезающий мужчине горло». А в «Песне песен» Соломона, созданной гораздо позже, находим: «Сильна, как смерть любовь. Страшна, как преисподня, ревность. Стрелы их огненные». Если первое изречение никому практически неизвестно, то второе стало настолько затасканным от чрезмерного употребления, что уже и не понуждает к более глубокому осмысливанию. В то же время, между обеими сентенциями существует кровное родство: чьи-то уста впервые произнесли их под жгучим солнцем Ближнего Востока, колыбели человеческой цивилизации и христианства. И эта мудрость открывает перед нами одну из важнейших тайн человеческого бытия. Мы слишком часто обманываем сами себя, приукрашая то, что нам нравится, и искажая то, что нас раздражает. Между тем, истина не бывает ни черной, ни белой. Но она может стать шокирующей. Вымирающая белая раса сегодня продуцирует культуру, которая поедает сама себя, запертая в комфортабельной клетке. Несущественно, элитарная ли это культура, дающая хилые цветы, называемые пышными и прекрасными, или массовая, цель которой – выровнять нас в одну массу дебилов, или же контркультура, такая же продажная, как и две первые. Современной западной псевдокультуре присущи два признака: самоизоляция и вторичность. Нельзя сказать, чтобы она это не осознавала. Конечно, чудесно осознает свое рабство и неспособность к выживанию, как понимает любой человек, которому повезло жить в более-менее развитой стране, где ему кажется, будто его мысль на самом деле важна. Когда вслед за Кантом считать, что демократия является лишь формой деспотии, то становится понятным, почему настоящие чувства притупливаются, разум гуляет как кошка сам по себе, а умение спекулировать мыслями становится эталоном мудрости. Что же, такова плата за цивилизованность: заброшенность главных вопросов бытия. И, как сказал тот же Иммануил Кант, чистый разум не способен доказать ни бытия Бога, ни бессмертия души. В шумерском эпосе о Гильгамеше (правильнее было бы сказать – Бильгамес) есть один эпизод. Чтобы приручить дикого человека Энкиду, который обязан поставить на место «буйствующего плотью» героя Гильгамеша, правителя города Урука, в пустыню посылают женщину. Она соблазняет отшельника и приятеля зверей чисто женскими прелестями, но на этом ее миссия не заканчивается. Шамхат разрывает пополам свое покрывало, отдает Энкиду половину, чтобы он прикрыл наготу, и вводит его в мир цивилизации. Возможно, это разгадка нашей пословицы: женщина не только рождает, она воспитывает, цивилизует. Для того, чтобы воспитать человека, как тогда, так и сейчас, нужно устранить все лишнее. Пятая чакра, горло, отвечает за личность человека, его поведение. Разрушив ее оружием, изготовленным человеческими руками, женщина готовит мужчину к труду, битве и другим общественным обязанностям. По существу, это произошло позже с Адамом и Евой в Книге Бытия, но рассматривается не как благо, а как падение, грех, заслуживающий наказания. Только дальше соблазна дело не идет. Собственно, это уже продукт другого мировосприятия, иной религиозной системы – иудаизма, а позже – и христианства. Слова, сравнивающие любовь со смертью, и об огненных стрелах ревности, кажутся в «Песне песен» несколько чуждыми, словно крик совы в соловьиной роще. Властительница жизни и смерти Инанна является покровительницей отношений между мужчиной и женщиной, их чувств, которые неподвластны ничьей воле: гневу, гордости, ужасу, чувству одиночества. Мужская сущность Ягве стремиться отвечать и за это, то есть регулировать, контролировать, и, собственно, вся дальнейшая история иудаизма и христианства – это борьба против свободы чувств. Там, где нету борьбы, например, в индуизме или буддизме, возникает бесконечный круг превращений и слово «оружие» никогда не входило в лексикон любви. И, что странно, в наши времена безверия оно тоже начинает исчезать, подменяясь иными, довольно примитивными предметами и представлениями. Женщина продолжает оставаться или святой, или ведьмой (фурией, стервой), либо вещью (начиная с ХІХ века). Такую женщину нельзя любить. Она опасна. Никто не желает, чтобы ему перерезали горло, никто не желает быть поглощенным кем-то иным, стать составной частью андрогина. Слова Канта о звездном небе и моральном инстинкте приобретают особый смысл, если речь идет о любви и о тех неудобных чувствах, которые иногда ее сопровождают. Потому что даже в безумии, если оно чисто, даже в гордости, если она от достоинства, остается уважение к моральному закону, являющемуся доказательством недостижимого Бога. Именно так стрела, пронзая горло, сердце и глаза мужчин и женщин, имеет одну цель – достичь недостижимого. …Как-то царевич Сатни встретил на площади красавицу Табубу, и возжелал ее. Но, поскольку она оказалась неприступной, то цена будущего наслаждения непрестанно возрастала. Поначалу он отписал Табубу все свое имущество, тогда заставил собственных детей отказаться от наследства, и, наконец, приказал убить детей и выбросить их тела на пожрание псам. Эта древнеегипетская страшилка, особенно популярная во времена Птолемеев (200 г. до Р.Х.) на самом деле имеет глубокий символический смысл, выходящий за рамки обыденного сознания. Разве не приказывал Иисус бросить имущество, оставить отца и мать ради божественной любви? Если мы сейчас часто повторяем изречение, что за все нужно платить, то почему упрямо считаем любовь подарком, наградой, заслугой? Ну, мы согласны и на жертву, не догадываясь, насколько великой она может оказаться. Эта жертва – наша жизнь, которую символизируют кровь и все земные богатства. «Ценою жизни ты мне заплатишь за любовь», - предупреждает Кармен. Любовь наносит раны, от которых не исцелиться никогда; она дарит новую жизнь только тогда, когда мы избавимся от старой. Невестами Иисуса называют монахинь, отказавшихся от земного счастья. Им обрезают волосы, будто перерезают горло бритвой, уничтожая личность. В детстве меня поразила услышанная в деревне песня-баллада о том, как жена требует от мужа в числе прочих жертв убить родную мать. И он растерянно останавливается. Как матерь убить, если матерь одна? Меня своей грудью кормила она! Итак, этот мотив не чужд и славянским народам. Расценивались ли подобные требования как преступление? Безусловно. Обычаевое право строго наказывало убийц, кровосмесителей и прелюбодеев, но перед осуждением наличествовал момент растерянности: откуда могло это появиться вообще? Эта потребность в нечеловеческой жертве? Растерянность перед высшей силой, не являющейся ни моральной, ни аморальной, совершенно непознаваемой - в этой паузе, возможно, спрятана одна из величайших тайн бытия. 2. Но, оказывается, существует культура, продолжающая воспринимать мир так же остро, страстно и бесстрашно, как древние шумеры. Это – арабская, мусульманская культура. Нынче, из-за воен за нефть, между западной и восточной цивилизацией возникла стена взаимного неприятия. Хотя, когда нефть еще не стала стратегическим продуктом, европейцы позаимствовали у мусульманского мира множество такого, что подтолкнуло развитие их довольно варварской культуры, не довольствовавшейся пресным темпераментом Античности. Например, вследствие крестовых походов возникает готика: острия шпилей, направленных в небо, а рядом – личины злых духов, пытающихся помешать человеку стать Человеком, то есть дитям Божьим. И, конечно, куртуазная культура с ее культом Прекрасной Дамы. Первые песни трубадуров были лишь переводами арабских песен, это уже потом возникла оригинальная поэзия, позже лукаво усыпленная Инквизицией. Задумывался ли кто-то из нас, откуда могли появиться в Италии ХІІІ века «Vita nova» Данте и сонеты Франческо Петрарки? Из Платона, Аристотеля? Да, но опять же благодаря арабам, которые знали античную философию лучше, чем тогдашние европейцы, и привили ее заново к культурному дереву Запада. И вот впервые в европейской культуре женщина становится объектом поклонения, недостижимым и свободным от греха. Возникает культ Девы Марии как Прекрасной Дамы и культ Иисуса как Жениха. А уже столетьями раньше в арабской исламской культуре женщина и любовь к ней не считались греховными. Андалузский поэт Ибн Хазм (994-1064) в книге «Ожерелье голубки» приводит фетву Ибн Аббаса: «За того, кого убила любовь, не надобны ни плата за кровь, ни месть». Чтобы глубже понять это решение мудрого Ибн Аббаса, приравнивающееся к закону, следует знать, что в исламе Бога (Аллаха) часто сравнивали с прекрасной женщиной. Как невозможно познать Бога человеку, так и невозможно познать настоящую любовь на земле. Поэма Низами Гянджеви «Лейли и Меджнун» доказывает эту истину, не являющуюся ни белой, ни черной. …Меджнун – новое имя Кейса, значащее «одержимый». Между Лейли и Меджнуном вспыхивает страсть, уничтожающая все вокруг себя. Такого напряжения чувств не знала и, наверное, не узнает мировая литература. Конечно, христианские мистики ощущали нечто похожее в особые для них мгновения прозрения, но перед ними Бог не восставал в образе прекрасной женщины. И даже святая Тереза Авильская не посмела бы сказать так: - Моя любовь – нет, кровь на черной ране. Моя судьба – не жизнь, а умиранье. Любить – значит умирать. Вы не понимаете этого, верно? Для нас любить значит обладать или стремиться к обладанию. Но когда окружающие пытаются соединить Лейли с Меджнуном, чтобы положить конец этой опасной для всех ситуации, между влюбленными в дол шатра вонзается невидимый меч. Этот меч – понимание того, что их жажду невозможно утолить. Заранее мертво то, что не вечно. Да, земля разлучит их рано или поздно. Она притупит лезвие кинжала, потушит огонь страсти. Потому что землей владеет не вечность, а время. Сперва умирает Лейла. Потом – Меджнун. Они умирают от тоски по непостижимому, не наложив на себя рук. Просто выдерживают до тех пор, до каких могут выдержать. И что же? Виновные в смерти родных и близких, во вражде обоих своих племен, Лейла и Меджнун становятся ангелами на небесах, где могут любить друг друга вечно. Не потому, что безумие почитают все народы, и оно не подлежит осуждению. Просто досье хороших и дурных поступков, тщательно ведущееся на небесах, не такое, как земные досье. Здесь не считают любовь грехом. Потому что подлинная любовь всегда абсолютно моральна, как абсолютно моральна божественная сущность. А на земле она, по изречению автора «Ожерелья голубки» - только снег в горсти. Он поначалу обжигает как огонь, а потом тает и тает, превращаясь в воду. В эту воду бросается одержимая Офелия. Как всегда гениальный, Шекспир в «Гамлете, принце Датском» дал, по существу, единственный образец отношений между мужчиной и женщиной такого уровня, что его можно сравнить только с острым лезвием восточной мистики. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 02/29/08 в 12:42:48 Антонина,так она из Добромыля?А сейчас проживает,как я понял,во Львове?У меня в группе было несколько человек из Добромыля,они после окончания института вернулись к себе работать на д/о комбинат(или мебелтную фабрику),уже точно не помню.Так когда мы с Вами с букетом цветов и коробкой конфет идем в гости к Г.Пагутяк на чай(как поклонники ее творчества)? :). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 02/29/08 в 13:06:29 По-моему, Галина Пагутяк родилась в Уроже, около Дрогобыча. В Добромыле, а также в соседнем Лаврове происходит действие книги "Слуга з Добромиля". А насчет "в гости пойти" ... я бы не посмела. Живой классик, запросто общающийся с трансцендентальным миром... Но читать ее книги нужно. Между прочим, одна ее статья есть и на сайте манкуртов. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 02/29/08 в 14:02:43 Манкурт ее уважает и переводит. :). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 02/29/08 в 20:52:53 Quote:
Галя родилась в Уроже, и у нее до сих пор есть там дом. Там до последнего времени жила ее мать, только после инфаркта она переехала в Трускавец. Но живет она с дочкой во Львове, мы вместе с ней работаем в одной правозащитной организации. Гангана вот защищали. И в гости к ней ходить вполне можно. По крайней мере я это делаю довольно часто. С уважением credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 02/29/08 в 21:26:59 on 02/29/08 в 20:52:53, credentes wrote:
А Вы,я извиняюсь,львовянка,что так часто бываете у Г.Пагутяк? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем Цидас на 02/29/08 в 23:00:27 Там, где нету борьбы, например, в индуизме или буддизме, возникает бесконечный круг превращений и слово «оружие» никогда не входило в лексикон любви.*** А разве не в индуизме апсары соблазняют отшельников? |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 03/01/08 в 15:44:35 on 02/29/08 в 21:26:59, olegin wrote:
Конечно. С уважением Credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 03/01/08 в 16:05:43 on 03/01/08 в 15:44:35, credentes wrote:
Боже мой!Так мы с Вами живем в одном городе,а я даже не подозревал,что на форуме,кроме меня,есть еще львовяне.Это радует. :). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 03/01/08 в 20:06:19 Львовяне есть везде! 8-) С уважением Credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем olegin на 03/01/08 в 20:54:54 На всемирный форум львовян к Саше Львовскому заходите? :). |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 03/01/08 в 20:59:34 Не получается, времени нет никак С уважением Credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 03/03/08 в 09:47:57 on 02/29/08 в 23:00:27, Цидас wrote:
Пожалуй, да. Я даже помню сюжет одной индийской притчи, где куртизанка поступает в стиле Табубу - отнимает у влюбленного у нее героя все имущество, включая даже приданое жены, а потом выбрасывает его с женой из дома. Вот жена там - идеал преданности. UPD - нашла. Это из книги Нарайяна "Боги, демоны и другие". Название - "Браслет без пары". Героев зовут: Ковалан (муж), Каннаги (жена) и Мадхави (танцовщица-куртизанка). "Мистические влюбленные" там как раз муж с женой. Но бесконечные круговращения здесь все-таки кстати, трагическая судьба героя - его там казнят по подозрению в краже - оказывается наказанием за прегрешение из прошлой жизни. Я чрезвычайно рада расширению круга львовян. :) :) :) |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 04/04/08 в 11:17:06 Весьма любопытный разговор о Галине Пагутяк http://www.litforum.net.ua/showthread.php?t=945 Итак, книга "Захід сонця в Урожі" используется для гадания. Эта же книга имеет мистическую способность находить того, кто ее ищет. Урож производит на заезжих впечатление Твин-Пикса. Чем дальше, тем страшнее. |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 04/04/08 в 12:15:17 Да ладно, Антонина, не пугайте Вы народ. "Захід" мне ужасно нравится, вовсе он не страшный, а имеет очень прямое отношение к феминистическому дискурсу ;D А в Уроже хорошо, особенно в недождливое лето. Моя собака так особенно там любит бывать. Бегать в лозах с вампирами :) С уважением credentes |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем antonina на 04/04/08 в 12:53:25 Я сама боюсь... Пока не подозревала об урожских страстях, то и страшно не было. :-[ Но свой мистический опыт с исчезновением сети вполне готова присовокупить. :) |
||||||||||||||||||||
|
Заголовок: Re: Королівна, ясна панна Прислано пользователем credentes на 04/04/08 в 13:00:26 Зря боитесь 8-) С уважением credentes |
||||||||||||||||||||
|
Удел Могултая YaBB © 2000-2001, Xnull. All Rights Reserved. |