Автор |
Тема: Королева Наталена (Прочитано 17267 раз) |
|
Guest is IGNORING messages from: .
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Часть первая – предыстория и раннее детство
Собственно, назвать тему нужно было бы полным именем героини, но тогда никакой предусмотренной длины заглавия не хватило бы. Пожалуйста: по матери – Лячерда де Кастро Мединасели Фернандес де Кордоба и Фигероа (по-испански мать звали Maria Clara de Castro Lacerda Fernandes de Cordoba de Medinaceli y Figueroa). По отцу – Дунин-Борковская (отец – граф Адриан-Георг-Юрий). Герб по материнской линии – Кастильская Башня и Арагонский Лев, по отцовской – Белый Лебедь. Первый брак – с князем Искандером Гакгаманишем ибн Курушем. Второй брак – с писателем и издателем Василием Королив-Старым. С именами и того круче: Кармен Фернанда Альфонса Эстрелла Наталена. В разные периоды жизни ее звали также Ноэлью, Неджмой, Натальей. Не путайте обыкновенную Наталью с экзотической Наталеной: последняя – это очень почитаемая в горных регионах Испании святая, пастушка, родившаяся в Рождество. Еще к этому добавлю, что наша героиня начинала печататься под фамилией К.Валевская, а документы ей выписывали также на фамилию Ковалевская. Думаю, что интрига уже завязалась, но преимущественно героиню темы знают как Наталену Королеву, пополнившую и так заметную в украинской литературе группу писательниц-иностранок с экзотическими псевдонимами – как Марко Вовчок или Патриция Калина. В нашем разделе она уже раньше упоминалась как соперница Ирины Вильде в соревновании за литературную премию 1936 года. Решительно не знаю, за кого бы я проголосовала, мне страстно нравятся и «Повнолітні діти» и «1313», притом Наталена написала также и произведения, ничуть «1313» не уступающие, а то и наоборот – «Предок», «Сон тіні», «Легенди старокиївські», «Quid est Veritas?». Отдельно отмечу автобиографические «Без коріння», «Хрест» и их позднейшее дополнение и доработку «Шляхами і стежками життя». Эта биография такая диковинная, что даст фору любому роману! Не удивительно, что современники ее воспринимали с некоторым недоверием. Что вызывало у авторки и героини яростную реакцию – сомневающиеся не видели в жизни ничего, кроме ближайшего городка и «Рідної школи», поэтому и не в силах поверить ни во что, выходящие за рамки обыденности. В некоторое оправдание скептиков скажу, что во многое там и правда трудно поверить, к тому же этих биографий несколько и они довольно сильно противоречат друг другу. Сама писательница объясняла это тем, что ее муж, Королив-Старый, готовя тексты к изданию, корректировал их, «чтобы сделать понятнее читателю», сам же муж в одном из писем высказался так – Наталена обладает удивительной силы воображением, что себе представит, то и видит, и верит в его правдивость. В самом грубом приближении можно бы сказать, что существуют две версии ее биографии: более обыденная и более развернутая, причем уже от обыденной голова идет кругом, что уж говорить о второй. Попробую я как-то изложить обе версии, если что-то забуду, простите…
Итак, будущие родители Наталены познакомились во Франции в Биаррице, произошло это в 1883-84 годах. Причиной, столь сильно притянувшей их друг к другу, было также то, что между ними уже существовали очень отдаленные, но все-таки родственные связи: в далеком прошлом линии трех родов – Лячерда, де Кастро и Дунин-Борковских уже пересекались. Подробно эта история изложена в романе «Предок», пересказывать весь роман, пожалуй, чересчур, но хоть биографические детали – попробую. Поначалу речь идет лишь о Лячерда и де Кастро, оба рода чрезвычайно аристократические и чрезвычайно древние (Лячерда претендовали даже на происхождение от Пилата, в связи с чем и приводилось предание о другом роде, числящем в своих родственниках Деву Марию), оба волей-неволей замешаны в судьбах королевских династий. Первый Лячерда-Альфонсо, перворожденный сын короля Альфонсо X и внук Фернанда ІІІ Святого, был также сыном мавританки, гранадской принцессы Хадиджи, дочери гранадского эмира. Естественно, это тоже был невероятно романтический союз – король-мудрец Альфонсо полюбил Хадиджу не только за красоту, но и за ее «постоянное стремление к высотам духа». Хадиджа, якобы, долго отвечала отказом, а преградой между влюбленными была не столько разница веры, сколько родимое пятнышко на левом плече Хадиджи, «заросшее густыми волосами и давшее основание называть ее лячердой – щеточкой», и которого она стыдилась до безумия. Правда, любовь победила, но это пятнышко таки передалось всем потомкам Хадиджи, поэтому старшего сына короля не захотела принять кастильская грандеза (как «меченого знаком зверя»). И хоть Альфонса де Лячерду поддерживали английский и французский короли и африканский паладин Яков бен Юсуф (тут нас отсылают к «Хронике дона Хуана-Мигуеля, т.51», он был вынужден уступить племяннику короля, Санчо IV, сказав по этому поводу «No madechado!» - не сумел.
Род же де Кастро числил среди своих прабабок зеленоглазую Инес, роковую красавицу, очаровавшую португальского инфанта дона Педро и ставшую причиной смерти его жены, доньи Констанцы (следующее уверение – драма Констанцы и Инес де Кастро – излюбленная тема португальской поэзии, от Камоэнса начиная), а позже и супругой дона Педро, чем нарушила церковный запрет – она и дон Педро были в крестном родстве, кумовьями. Поэтому род де Кастро считался проклятым, потомков Инес всегда привлекало что-то запретное. Один из его представителей, Энрике, был последователем преследуемой альбигойской религии и, чтобы спастись от гонений, эмигрировал в невероятно далекую страну на берегах Бористена.
На очередном витке истории судьба связала одного из Лячерд – дона Карлоса - и двух сестер де Кастро. С одной из них, Каталиной, дон Карлос обручен с детских лет, вторую, Беату, страстно любит и приносит ей обет «консоламенто» - рыцарского служения. Рыцарь и дама, связанные «консоламенто», не имеют права вступать в супружескую связь друг с другом. Вдобавок ко всему, происходит это при странствующем дворе королевы Хуаны Безумной – La Loca. Из всего этого образуется крайне запутанный сюжет, среди действующих лиц которого – монахи (воинственный францисканин и смиренный доминиканец), последние альбигойцы, королева, придворные … все трое героев этого фрагмента истории проходят через драмы и испытания, вследствие которых Каталина умирает, Беата оказывается в монастыре, дон Карлос, обвиненный в ереси, покидает родину и отправляется в паломничество в Святую Землю, где опять-таки, при страннейшем сплетении обстоятельств, становится пленником – вернее, гостем, местного эмира. И там встречает своего будущего побратима и представителя третьего сюжетообразующего рода, Адама Дунин-Борковского.
Естественно, Дунин-Борковские – фамилия вполне историческая, первая ее часть – Дунин – будто бы указывает на происхождение из Дании, что подтверждается также и гербом – Белым Лебедем, символом датской Лыбеди, Свангильды. Вспомню в этой связи еще и Дунин-Марцинкевича, беларуса, автора «Пинской шляхты». Позже был известен также козацкий род Дунин-Борковских, кажется, сторонников Мазепы. А Борковские – от их волынского владения, деревни Борки. В эти самые Борки возвращаются из плена дон Карлос и Адам Борковский, последний – вместе с возлюбленной женой, сестрой того самого эмира Хадиджей (роковое имя!), в христианстве – Марией. Несмотря на горячую любовь мужа и сердечную приязнь старшей родственницы, тети Теофилы (похоже, Наталены писала ее с родной бабушки, матери отца и тоже Теофилы), Мария умирает при родах (тоже биографическая деталь), не сумевший пережить этого горя Адам удаляется в монастырь. Более милостивой судьба оказалась к дону Карлосу, встретившего в далеком краю представительницу той, давно изгнанной ветви рода де Кастро – здесь в чужбине де Кастро перестали быть альбигойцами, возвратившись к «религии предков». Впоследствии сын Адама и дочь дона Карлоса и Ренаты де Кастро поженились, дав начало очередной ветви рода Дунин-Борковских. (Еще один внук дона Карлоса, Иероним Лачерда, стал героем рассказа «Явлена вода», по уверению писательницы, вплоть до первой мировой в Киеве на Подоле, вблиз Самсонового колодца существовала даже улица Лакерды – так изменилась фамилия «Лячерда»)
Но история рода Лячерд продолжалась и в родной Испании, «среди семейных преданий существовала также история о знаменитой женщине, которую где-то в 18-м веке считали ученейшей испанкой, Исидоре-Марие де Лячерда, la doctora, бывшую профессором мадридского университета»(появляющуяся также в виде привидения - Шелковой Дамы, благосклонно относящегося к членам рода). Еще какие-то Лячерды будто бы занимали должность неаполитанских вице-королей.
Возвращаясь же к Дунин-Борковским: дед Наталены Адам Дунин-Борковский, будто бы был участником польского восстания 1863 года, где и погиб, его вдова Теофиля из Довмонтовичей, увезла малолетнего сына, Адриана-Георга в Париж. По образованию он стал энтомологом.
Вот сколько всего пришлось пересказать, а к рождению Наталены мы едва лишь добрались! Вкратце – произошло это будто бы в испанском городке Сан-Педро де Карденья близ Бургоса, родины знаменитого Сида (согласно более прозаической версии – в Великих Борках около Луцка, в имении, конфискованным после восстания и позже возвращенном Теофиле русским правительством). Спустя пять часов после рождения Наталены мать умерла (повторилась история из «Предка»), сраженный горем отец уехал и длительное путешествие, как энтомолог, странствовал по Индии и Африке. Первые годы сиротки - Карменситы-Наталены прошли на Волыни под опекой бабушки Теофилы (естественно, воспитанная близ Луцка волынянка не могла в будущем не стать феминисткой, там, должно быть, чрезвычайно содействующая этому атмосфера, вспомним Ганну Сокильскую, Оксану Забужко и maryxmas. Кстати отмечу, что скрещению традиций испанских грандесс и волынских княгинь украинская литература обязана не только Наталеной Королевой, но и донной Анной из Лесиукраинкиного «Камінного гостя»), а также няньки - чешки Гаты, горячо любимой «зелярки» Северины и подруги раннего детства Маруси – от них юная испаночка Карменсита (впрочем, тогда ее звали Ноэлью) научилась украинскому языку. Но, когда ей было пять лет, бабушка умерла, об этом сообщили испанским родственникам девочки, и осенью того же года она оказалась в монастыре-пансионе Нотр дам де Сион на испано-французском пограничье. Согласно еще одной из версий – на правах облатки, с тем, чтобы позже она стала монахиней.
Часть вторая – Кармен-Эстрелла
Настало время представить и этих испанских родственников. Их не особо много: брат матери Еугенио, сестра ее же - Инес и более отдаленная родственница, тетя Кассильда. Особенно сильной была душевная связь сиротки – Кармен и дяди Еугенио. Он вроде был даже ее юридическим опекуном, но поначалу не мог по-настоящему исполнять свои обязанности: служил офицером гвардии в охране королевы-матери, позже пережил несчастливую любовь и решил полностью посвятить себя служению Богу, с каковой целью поступил на теологические студии. Так что заниматься воспитанием малолетней племянницы не мог, поэтому нашел монастырь, согласившийся принять сиротку, пока ей не исполнится 10 лет (это было большой милостью, поскольку девочек младше 10 лет не принимали вообще никуда). По более простой версии биографии Наталены, там она и пробыла до 17 лет. И об монастыре, и о сестрах-монахинях у нее остались теплейшие воспоминания, оттуда же вынесла она глубокую религиозность (естественно, была католичкой), а также глубокий интерес к миру пограничья – больше испанского, чем французского, сохранявшего смутную память и о «своих» римских императорах, и о чародейских твердынях Монсегюр и Монсальват, где-то в подземельях которых хранится Св.Грааль. Но мир Кармен-Наталены даже в этом варианте не ограничивался монастырем: на каникулы ее обычно приглашали соученицы, очень жалевшие сиротку, к тому же обреченную в будущем на монашество. Так что Кармен успела перевидать немало света, побывала и в лучших французских семьях, и в Риме, где встречалась с дядей Еугенио, занимавшим в это время должность библиотекаря Ватикана.
Но это, естественно, упрощенная версия. Согласно же более полной: через пять лет после определения Карменситы в монастырский пансион ее тетя Инес, бывшая лишь 10 годами старше племянницы, вышла замуж и забрала девочку к себе. Вместе с тетей и ее мужем, преподавателем Мадридского университета доном Лоренсо, вчерашняя пансионерка, которую в то время преимущественно звали Эстреллитой, путешествует в Аахен, где много слышит об императоре Карле Великом – не удивлюсь, если она и с ним была сродни, а в городском парке регулярно встречается и даже беседует с кайзером Вильгельмом ІІ (не единственным коронованным лицом в ее жизни). Позже, согласно этой версии, произошло путешествие в Рим и встреча с дядей Еугенио. Тогда он заверил девочку – что бы с ними всеми не случилось в будущем, пусть она никогда не пропускает первого воскресного Богослужения, все ее родственники незримо будут тогда с ней встречаться.
Еще какое-то время (в 1899 году) Эстреллита проводит в доме двоюродной тети, Кассильды Мединасели, придворной дамы и любимицы королевы-регентки Марии-Кристины. Эстреллита получает свободный доступ в Эль Эскориал и королевские сады Аранхуэс, а другом ее детских игр становится старший на один год будущий король Испании, Альфонсо (Альфонсо XIII, правил с 1902 до 1931 года).
Возвратившись в Бургос, Эстреллита поет в Севильском кафедральном соборе. Дон Лоренсо учит ее арабистике, археологии, рисованию, медицине, тетя Инес – музыке и пению, у нее находят очень красивое меццо-сопрано.
В 1904 году наступает новый резкий поворот: любимая тетя Инес умирает от туберкулеза (склонность к этой страшной болезни позднее находили и у Наталены). Очередной раз потерявшая близкого человека девочка оказывается под опекой двух дядей (дон Лоренсо, овдовев, не искал новой жены – не мог забыть утраченной Инес). Учат ее в этот период ездить верхом, владеть холодным и огнестрельным оружием, слагать латинские стихи (латинский был для нее едва ли не родным языком). основам философии, особенно же стоицизма, приличествующего потомку древнего аристократического рода. К 17 годам она уже знает едва ли не все главные западноевропейские языки.
Но оказалось, что на ближайшее будущее ей понадобится ранее неслыханный русский язык. Неожиданно напомнил о себе почти совершенно незнакомый человек – родной отец Эстреллиты. За прошедшее время он успел вторично жениться (на некоей Людмиле Лось, впрочем, о ней речь впереди) и теперь просит дочь приехать к новой своей семье в Киев. Но уж киевский период жизни героини оставлю для следующей части.
Пока же сделаю лишь небольшой отступ. Могло ли все рассказанное или его часть быть правдой? По утверждению самой Наталены (в романе «Без коріння»), детские годы стали для нее тем же, чем оранжерея для растения: был хороший присмотр, были все условия для нормального физического роста и развития способностей, но не было солнца, не было сердечной теплоты, так необходимой молодому существу. Все, что она имела, получала из рациональных соображений: ребенку это причитается, потому что каждый ребенок имеет на это право. Возможно, ей уже в столь юные годы приходилось украшать цветами воображения ткань обыденности? Не знаю. Но одно обстоятельство перевешивает чашу весов в пользу второй версии: вряд ли воспитанница монастыря сумела бы избежать уроков рукоделья и кулинарии, Наталена же совершенно не владела этими искусствами, а готовить научилась лишь вторично выйды замуж, в эмигрантские свои годы.
(П.С.)
|
|
 Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
Борковский-Дунин Александр-Лешек граф — современный польский писатель, род. 1810 г. Он был депутатом галицийского сейма и президентом Краковского общества поощрения художеств. Борковский-Дунин Александр-Лешек известен как автор сатирического романа: "Parafiańszczyzna" (Бохня, 1843—1849, 2 тома), где он осуждает высшие слои галицийского общества. Из других его произведений отметим: "Kozak", "Orł y z Herburtów" (1838), "Niepowie ś ci č nierosprawy" (1848) и др.Это тот самый граф,который своей разгромной критикой заставил на несколько десятилетий замолчать талантливейшего комедиографа и сценариста графа А.Фредро. 
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
SlavaF
Живет здесь
Я люблю этот Форум?
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 417
|
современный польский писатель, род. 1810 г.
Долгожитель! 
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Если вспомнить, что среди героев, а, вероятно, и родственников Наталены также и граф Сен-Жермен, то ничего удивительного.
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Часть 3 – Ноэль
Эта часть жизни Наталены составляет собой содержание романа «Без коріння». Роман недавно переиздали, кто может раздобыть книгу, советую сделать это и прочитать. Для остальных – перескажу, как умею.
Киев удивил девушку с первого взгляда. Удивление было скорее неприятным – в едва остановившийся вагон ворвалась толпа бородачей, отобравших у пассажиров весь багаж (это не репетиция гражданской войны, а попросту МО бригады носильщиков), вокзал оказался неуютным и грязным, зато отцовский дом напоминал хорошо ухоженный и крайне чистый могильный склеп. Едва ли не единственным оживлявшим этот «холодный дом» существом была Маруся, подруга самых ранних лет Наталены. Девушки сразу признали друг друга сестрами, разговаривая с Марусей, Наталена вспоминала полузабытый язык своего детства. (Роль Маруси в доме Дунин-Борковских – «чтоб звенели ее дукачи, чтоб мелькали ее ленты и блестели вышитые сорочки», она genius loci, фольклор и романтика, «Маруся не социализировалась», она была единственной в своем роде).
Но с родственниками дело пошло куда труднее. Отец оказался очень благовоспитанным господином, разговаривающим с дочерью так же, как человек с безукоризненными манерами общался бы со своей соседкой по столу на трансокеанском пароходе. Не помогла и общность языка – французского, который у графа Дунин-Борковского был безупречным, но каким-то книжным и неживым.
Что же касается мачехи, женщины с твердым характером и домашнего тирана… По более простой версии биографии она была галицкой шляхтянкой, по развернутой – чешкой. (Не знаю, почему галицкая шляхтянка в этой ситуации оказывалась менее экзотической). В пользу первой версии склоняло наличие обнаружившихся позже родственников близ Красного (под Львовом), да и фамилия «Лось» у нас встречается, в пользу второй - почти не употреблявшееся тогда в Галичине имя Людмила. Все остальные биографические детали подтверждают чешскую версию. Итак, чешские Лоси были мятежным родом: Отто Лось был казнен после Белогорской битвы в 1620 г., Винцента Лося также казнили – в Вене, в 1848 г., после этого его потомки и родственники эмигрировали во Францию, «поклявшись, что возвратятся только в независимую Чехию». Отец Людмилы, Ян, в юности увлекся идеями панславизма, бросил учебу на математическом факультете и вступил добровольцем в российскую армию, как раз тогда воевавшую с турками за освобождение сербов и болгар. Мать Людмилы происходила «из чешского рода Черниных, во времена религиозных воин переселившихся в Россию».
Внезапно обнаружившаяся падчерица почти сразу же вызвала у графини Людмилы инстинктивную неприязнь. «Она даже не блондинка!» (Естественно, как и всякая испанка, черноволосая. Если верить портретам с молодых лет Наталены, она была настоящей красавицей, очень изящной, черты лица – правильные, «испанские», словом, как раз тот тип, который считается воплощением аристократизма). К тому же испанка и истая католичка – а это уже попахивает инквизицией! Что это за неприлично оперное имя – Кармен? (В тот период жизни ее преимущественно называли Ноэлью). Чему, интересно, ее учили в монастыре – Ноэль обнаружила свою невоспитанность, сделав ряд недопустимых промахов. Во-первых, совершенно не знала русского языка, но это еще ничего, это даже придает определенный шарм. Но остальное было куда хуже: оказалось, что девушка приучена молиться перед трапезой и с этой целью демонстративно встает (какой обскурантизм!), в монастыре ее не учили танцевать (правда, всякие хоты, фанданго и болеро знает, но утверждает, что учиться танцевать и не нужно, достаточно раз увидеть), не умеет есть малороссийский борщ (ну, это дело нехитрое), и, самое страшное, - нечаянно обронив носовой платок, сама его поднимает, не дожидаясь помощи лакея! Словом, в таком состоянии девушку в свете показывать не годится, пусть немного подучится.
(Все-таки не хотелось бы представлять Людмилу Лось как некоего монстра, она искренне хотела как лучше. Прямо не называется, но легко угадывается причина, почему она настояла на том, чтобы падчерица перебралась под отчий кров – у четы Дунин-Борковских не было своих детей. Позже графиня Людмила и вправду относилась к Наталене по-матерински, в частности, учила ее чешскому языку, истории и литературе).
Начиналась киевская каштановая весна, а Ноэль в компании Маруси под руководством самого дорогого преподавателя изучала русский язык, дающийся ей довольно трудно. Обе подруги, старающиеся изо всех сил, извращали русские фразы до неузнаваемости, из предложения «Цветы цвели, цвели и повяли» у них общими усилиями получилось «Цуцики дзявкали, дзявкали і подохли». Бедный учитель лишь вздыхал, видя, что все это делалось «в доброй вере», а своим друзьям рассказывал, что учит русскому языку юную абиссинку и общается с ней на кафо-зулусском языке.
Как бы там ни было, но какой-то начальный курс Ноэль одолела и можно было продолжать обучение на более высоком уровне – в единственно подходящем для знатной иностранки учебном заведении Киева, т.е. в институте благородных девиц. На прощанье отец провел с нею «воспитательный разговор».
Как оказалось, он вовсе не желал ее поучать. По всему было видно, что Ноэль – подлинная дочь своего рода (она раз грустно высказалась, что у нее был только род вместо семьи), а родовым девизом было «Ultimo veritas» - правота на стороне последнего. Так что ей достаточно было руководствоваться врожденным чувством чести и собственного достоинства. Но стоит помнить также изречение «Сид может жить среди мавров, но сам мавром не станет», так что Ноэли и не следует избавляться от черт, производящих впечатление нездешности, например, от акцента. Тем не менее, если рыцарь живет среди народа, хоть и чужого ему по крови, но угнетенного и порабощенного, то безусловный рыцарский долг – встать на сторону слабейшего и защищать его всеми возможными средствами. В случае Ноэли, девушки, этими средствами оказываются не оружие, но ее характер и талант.
Выслушав это наставление и ответив - «Valgame Dios!» - «Пусть поможет мне Бог!», Ноэль отъехала в институт, где ей предстояло провести год. Обычный курс обучения составлял семь лет, но для «знатной иностранки» сделали исключение.
Пожалуй, жизнь воспитанницы такого закрытого, как сейчас бы сказали – элитарного учебного заведения способна вызвать к себе немалый интерес (Тут, кстати, вспомню, что позднейшие коннотации со зданием института, вернее, его подвалами, были куда как невеселыми, но это уже более поздняя история, 30-е). Киевский институт благородных девиц считался лучшим провинциальным учебным заведением такого рода, а на общеимперском уровне шел сразу же после Смольного. Правда, его ученицы не носили громких фамилий столичной аристократии, но все-таки – Терещенки, Драгомирецкие, Семиградовы, Тарновские, Сваричевские, даже Шагин-Гиреи (в институте хватало «иноверок», а воспитательницы почти сплошь были немками и француженками). Подлинная аристократка, княжна Багратова (из Багратионов, в повести «Без коріння» фамилии чуть изменены, но в примечаниях приводится подлинное их написание) по праву носила титул «светлейшей» - у нее были самые светлые волосы во всем институте.
Но и представительницы артистической элиты допускались в этот мирок! Все, кто когда-либо бывал в киевском Владимирском соборе или хотя бы видел телесюжеты о Богослужениях, происходящих там (в настоящее время он – как это называется? – кафедральный собор УПЦ Киевского патриархата, поэтому стал частью чего-то вроде «общегосударственного политикума») смог бы узнать утонченное, бледное, с громадными темными глазами личико Ольги Нестеровой, соученицы Наталены и дочери знаменитого художника, - Ольга позировала отцу при рисовании ангелов, св.Екатерины, св.Варвары, св.Нины «и так далее, без конца». Словно в насмешку, этим принадлежность Ольги к миру искусства и ограничивалась, «все, связанное с живописью, она искренне ненавидела и не хотела об этом и слышать». В этом стремлении ее вполне поддерживала другая одноклассница, Лара Ходоровская, дочь известного пианиста и профессора музыки – даже на посещение концертных выступлений отца она соглашалась лишь вытребовав взамен «взятку» - какой-либо ценный подарок.
На чисто бытовом уровне условия жизни институток являли собой смесь роскоши и отсутствия комфорта – пища вроде бы и богатая (всем надоевший печеночный паштет по четвергам), но нездоровая и не особо полезная для молодых растущих организмов. Обязательная форма – из твердого и тяжелого зеленого камлота, но почему-то декольтированная – «плечи должны выступать на 2 сантиметра». Поэтому полагалась еще батистовая пелеринка, абсолютно не защищавшая от сквозняков, а тем более – от обязательного и регулярного проветривания, «подходящего для юга Франции, но не для липких киевских туманов». Прогулки – только всем классом, в каком-то подобии строя, популярно называемом «гусеницей», в сопровождении классной дамы, швейцара, и «девушек-кариатид» из институтской обслуги, под крик уличных мальчишек: «институтки словно утки». «Кариатиды» нужны были для того, чтобы сопровождать «внезапно потерявшую сознание воспитанницу – а обмороки принадлежали тогда к хорошему тону» на обратном пути. (Естественно, обмороки преимущественно случались с теми девушками, которым такая прогулка казалась невыносимо скучной и которые предпочли бы выспаться и отдохнуть от постоянного надзора).
Во время одной из прогулок случилось происшествие, долго забавлявшее девушек и ставшее темой одного из рассказов Наталены. Обычный путь прогулочной процессии шел по Липкам, мимо резиденции легендарно знаменитого генерал-губернатора «Юго-Западного Края», генерала Драгомирова, «он был царским наместником, но часто вел себя как самовластный гетьман, его увековечил Репин на популярной картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»» - не случайно, потому что по характеру он был стихийным запорожцем. Так вот, этот запорожец-генерал попросил институток здороваться с ним на военный лад, «сделав фронт» по-военному. Этот приказ застал институтский персонал врасплох. Девушек, конечно, учили танцевать, двигаться, делать реверансы, кланяться – причем учила их этому искусству профессиональная балерина, бывшая звезда (опять-таки, по уверениям врачей, куда полезнее была бы обычная физкультура), но как здороваться по-военному, не знала ни она, ни кто-либо из институтских преподавателей. Пришлось призвать на помощь руководителя хозяйственной части, отставного полковника кирасирского полка Артура Унгерн-Штернберга (ничего себе завхозы были в этом институте! Не знаю, не родственник ли он барона Унгерна, но «завхозную» должность ему предоставили для того, чтобы он смог хоть немного подлатать собственное хозяйство. Впрочем, институтки его любили, он добился, чтобы чай им подавали в приличной посуде, а не в каких-то глиняных кружках, как раньше). Общими усилиями под команды: «Здравия желаю, девицы! Смирррна-а-а! Ррравнение направо-о-о! Правое плечо в-пере-о-од!» девушек вымуштровали до такой стадии, что польщенный Драгомиров распорядился переслать им по бонбоньерке самых лучших конфет – «Не по чарке водки же им предлагать за усердие!».
Такую же диковинную смесь старины и модерна являли собой и учебные программы института. Обязательный курс наук был разработан давным-давно, еще незабываемой мадам Ментенон. Однако приходилось идти навстречу требованиям времени – в качестве преподавателей приглашались самые лучшие киевские профессионалы. В частности, музыке самых одаренных институток учил композитор М.Лисенко. Ноэль, умевшая очень быстро читать с нот, вскоре стала его любимицей и он будто бы в ее присутствии создал посвященный ей же музыкальный этюд «Зоря з місяцем зустрічалася». Также и науку живописи преподавали ведущие киевские художники.
С остальными науками было по-разному. Не то, чтобы Ноэли так уж мешало ее слабое знание русского языка – в институте и так общепринятыми были в одни дни французский язык, в другие – немецкий, а за русский могли даже наказать (как ни странно, но этот запрет не распространялся на «малороссийский», который благородные девицы должны были знать, чтобы общаться с прислугой, а классные дамы-немки даже предпочитали, чтобы девушки пели «мило звучащие» песни о Днепре и калине, а не малопонятную и несколько их пугавшую «Что закручинилась зоренька ясная», где часто упоминался «разбойник» - «Опять завели этого разбойника!»). Но вот с соответствующей терминологией были проблемы, например, в математике – Ноэль знала ее в французском варианте, непонятном преподавателю. Еще большие проблемы возникали с историей: то, что она знала о русской истории, вообще приводило учителей в ужас (потому что частью это было из разряда «об этом говорить не принято» - институткам, например, внушали, что все цари из рода Романовых, кроме, разве что, Александра ІІ, умерли исключительно ненасильственным образом; а частью таки принадлежало к «развесистой клюкве»). Так же обстояло дело с русской литературой. Но хуже всего - с обязательными уроками религии.
Надо отметить, что институт был в этом плане заведением достаточно толерантным, его воспитанницы преимущественно имели довольно смешанное происхождение, принадлежали к разным христианским, а то и вовсе нехристианским конфессиям (юная Шагин-Гирей была, конечно, мусульманкой, тем не менее, как обладающая редкой красоты сопрано, исполняла обязанности солистки церковного хора), а преподавательницы вообще были сплошь протестантками (немки) или католичками (француженки). Тем не менее, религия преподавалась по православному образцу. Бедную Ноэль весьма удивила постоянно повторяющаяся фраза «раба Господняя». «Там, в оставленных ею радостных и свободных странах не нужно было рабство для того, чтобы служить Богу. Правда, люди называли себя в молитвах «слугами Божьими», но служить нужно было не так, как рабы служат грозному владыке, неумолимо наказывающему за малейшую провинность, а то и без нее. Служили Ему из благодарности за созданную Им радость, за красоту мира, за бесконечные Его дары и милосердие». Еще более странно было услышать, что привычные для Ноэли радостные и интимно-теплые религиозные обряды принадлежали к тому «страшному и обскурантистскому» католицизму, который якобы сделал всю Европу шаблонной, трафаретной и лишил ее всякой оригинальности и размаха.
Как бы там ни было, присутствовать на долгих православных Богослужениях было обязанностью всех воспитанниц и воспитательниц, независимо от их вероисповедования – добрейший институтский о.Федор, ссылаясь на евангельское «Всякое дыхание да хвалит Господа!», объяснил, что девицы могут мысленно молиться своим богам. Думаю, однако, что «девицы» не столько боролись за свободу совести, сколько просто хотели избавиться от тяжелой и очень утомительной обязанности стоять долгие часы, слабо понимая, о чем молятся и что вообще происходит. (Правда, Ноэль-Наталена не забыла отметить глубочайшее впечатление, производимое ирмосами Веделя и волшебным «словом Иоанна Златоуста»). Соучениц Ноэли, в свою очередь, неприятно поражала чрезмерная, на их взгляд, и уж слишком «католическая» религиозность Ноэли, постоянно носящей с собой четки-вервичку и молящуюся в свободное время, а не по предписанию, притом не знавшую простейших вещей – того, например, что женщине в православных храмах строжайше запрещено приближаться к алтарю! После одного такого неприятного происшествия, когда Ноэль дала пощечину своей однокласснице, которая, разбушевавшись, отобрала у нее злополучные четки и даже сделала вид, будто пытается их растоптать, «католичка» сделалась в классе если не парией, то уж, во всяком случае, инородным телом. Как нарочно, в это время у нее произошло обострение унаследованной от родственников с материнской стороны болезни, случались горловые кровотечения, так что Ноэль предпочли от греха подальше переселить в отдельную «карантинную» комнату.
Там ей было куда удобнее. Она вскоре свела близкое знакомство с институтской обслугой, «dii minores», - сиделками, врачами, служанками, которые зачастую были добрыми духами института, утешавшими воспитанниц, особенно младших, во всех их горестях и утиравших не одну детскую слезу. Они все, как одна, были очень религиозными, поэтому безоговорочно приняли сторону Ноэли (решительно отказавшейся просить прощения за ту пощечину), а разница вероисповедования им нисколько не мешала. Особенно тесные узы взаимной приязни связывали Ноэль с разве чуть-чуть старшей сестричкой милосердия Алиной, сиротой, для которой таинственная иностранка с необычным именем была чем-то вроде посланца из широкого и свободного, почти неизвестного ей мира.
Несколько раздумав, администрация решила замять скандал. Не последнюю роль в этом сыграла мачеха Ноэли, пообещавшая в случае чего разгласить всю историю через газеты: что это за профессиональная несостоятельность, если хорошо воспитанная монастырка вдруг через несколько месяцев превратилась в буйную бунтовщицу! Но учли и еще одно обстоятельство – Ноэль, как лучший в институте знаток испанских танцев, превосходящая в этом отношении даже балерину-преподавательницу, была незаменимой участницей готовящейся и страшно ответственной программы торжественной встречи высокой гостьи, вдовствующей императрицы Марии, покровительницы всех институтов благородных девиц. Описание этой встречи осталась – Ноэль будто бы даже обменялась несколькими вежливыми фразами с императрицей (естественно, по-французски). А уж совсем дружеский разговор случился у нее с великим князем – их объединил общий интерес к югу Европы, Пиренеям, Наварре.
Между тем, обязательный институтский год приближался к концу. (А был это год 1905, но то ли революционные веянья в стенах института не замечались, то ли Наталена не сочла нужным о них упоминать). Расцвела новая киевская весна – в этот год необычайно ранняя, теплая и пышная. Девушки уже полны были предвкушения того, как сменят надоевшую форму на любимое платье – мягкое, изящное, белое или розовое, надушенное любимыми духами. Впрочем, буйно цветущая в институтском саду сирень пахла не хуже, чем самые изысканные духи, а мечты – кто знает, не прекраснее ли они были, чем тот мир, что ждал вчерашних институток за порогом школы.
Осталось выдержать экзамены, похоже, не трактовавшиеся слишком всерьез. Ноэли, как «чужеродному телу», разрешили писать выпускное сочинение о «Божественной комедии», а на экзамене по религии отвечать на латыни.
Успешно справившихся с экзаменами учениц ждал еще один обязательный обряд – посещение Лаврских пещер, Братского и Выдубецкого монастырей и знаменитого Межигирского Спаса. Печерская церковь напомнила Ноэли виденные ею раньше римские катакомбы – не внешне, но глубоко религиозной атмосферой, полной чистой искренней веры. Позже, в «Легендах старокиївських», она напишет о трех Мариях, о художнике Алипие, о князьях, сменивших дворец на монашескую келью. Утомившихся институток еще и угостили необыкновенно вкусным постным монастырским борщом (с маслинами и грибами, думаю, такой, как принято делать у нас в предрождественский ужин) и монастырскими же карпами. А близ Выдубецкого монастыря Ноэль встретила девушку, которая могла бы стать ее подругой. Была это воспитанница епархиального училища по имени Таисия – Тайоня (прощальный ритуал у епархиалок был приблизительно таким же, как и у институток). За два часа беседы девушки успели подружиться и узнать друг о дружке больше, чем это получилось у Ноэли с теми, с кем она вместе провела несколько институтских месяцев. Сначала они говорили об образке Богородицы-Троеручицы, подаренной Тайоне монахами – Ноэль предположила, что здесь не обошлось без индийского влияния, позже – о св.Таис (Ноэль была полна энтузиазма к этой святой, благодаря прочитанной недавно книге А.Франса, вдобавок ко всему, подаренной мачехой, которая крамольного романа не читала, но, полистав, решила, что это что-то о святых угодниках, в самый раз для монастырки и институтки). Но все это епархиалку мало интересовало – она в будущем предполагала заняться медициной и заразила этим интересом Ноэль (как уверяла позже Наталена, базисные медицинские знания она таки приобрела). А еще больше объединила девушек тихая, некрикливая, но неистребимая любовь к той земле, которая для одной из них даже не была родиной. «Мне кажется, что эта баба Северина – это прастарая Земля Украинская, опустившаяся до полного равнодушия, инертная ко всему и всем, кто делает ее своей служанкой. Но хоть как она отстала от соседей, а все-таки упрямо хранит свои дукачи, плахты, намыста, сказки, песни – свои самые дорогие сокровища.»
Услышав о приязни с епархиалкой, мачеха ужаснулась. «Для того ли мы отдаем вас в благородные институты, чтобы вы там знакомились Бог знает с кем!». Еще более поразили родителей планы Ноэли на будущее: она предполагала заниматься египтологией, живописью, пением, скульптурой, если удастся – то и медициной.
Отец в шутку предложил дочери свести ее со своим давним приятелем, Камиллом Фламмарионом, который мог бы поучить ее астрономии, а кузен Пьер вроде бы рассказывал, что строительство броненосцев – тоже преинтересная вещь. Но вердикт мачехи, произнесенный после несколькихдневного обдумывания и при постоянном нюхании соли для успокоения нервов, был следующим. Можешь себе изучать хоть комасацию (не знаю, что такое, может, и графиня Людмила не знала), хоть фортификацию. Но прежде устрой свою жизнь и смени фамилию. Т.е. Ноэли предлагалось замужество и даже три кандидата в качестве женихов. Первый – дальний родственник Ноэли, дон Фернандо-Энрико де Кастро. Второй – столичный князь, богач и политик Джа-дзе (как нам объясняют, на самом деле – Чавчавадзе, ну и сюжет пропал!). Третий – местный уроженец, но обладающий невероятными связями гусар Кисилевский. Которого ей рекомендуют особенно, потому что он очень подходит Ноэли по характеру: каждый месяц у него очередная дуэль.
С этими наставлениями Ноэль и вступила во взрослую жизнь.
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
Меня больше всего поразило,что она владела испанским,итальянским,французским,латинским и арабским языками. 
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Мне в этом списке попадался еще персидский (фарси) и, естественно, славянские.
Но, чтобы я отважнее взялась за продолжение, можно ли установить, кто командовал Дикой Дивизией во время 1-й мировой? Тут хоть какая-то точка соприкосновения с реальностью. Любопытно также, какой великий князь имелся в виду? Сколько их вообще могло быть одновременно? А то на какого-то великого князя как раз в феврале 1905 года было произведено покушение. (Хотя в романе мог быть и 1906, единственно извевестно, что в начале действия героине 17 лет).
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
"Дикая дивизия"
...Как сама дивизия, так и входившие в ее состав полки - Кабардинский, 2-й Дагестанский, Чеченский, Татарский, Черкесский и Ингушский - стали гордостью российской армии. Это было поистине уникальное воинское соединение по своей организации, многонациональному составу всадников и офицеров, по царившему между ними духу воинского братства, солидарности и взаимовыручки, что в наше трудное время должно служить для всех нас непреходящим уроком взаимопонимания, человечности и уважения друг к другу.
23 августа (1914 г.) был объявлен Высочайший приказ Николая II о создании "Кавказской туземной конной дивизии" трехбригадного состава из шести полков: Кабардинского, 2-го Дагестанского, Чеченского, Татарского, Черкесского и Ингушского.
Командовал дивизией младший брат Николая ІІ-Великий князь Михаил Александрович.
Итак, в сентябре 1914 года завершилось формирование дивизии кавказских горцев, а в октябре эшелоны повезут ее полки на Украину, в Подольскую губернию, откуда в скором времени и предстояло им вступить в боевые действия на Юго-Западном - австрийском фронте.
26 ноября Кавказская конная дивизия через Львов начала "проходное выдвижение" в юго-западном направлении к городу Самбору. В тот день в столице Галиции, Львове, свидетелем шествия частей дивизии по его улицам стал граф Илья Львович Толстой, сын Льва Николаевича Толстого. Он, как журналист и писатель, приехал в этот город, всего лишь месяц назад освобожденный русскими войсками от австрийцев. О своих впечатлениях и чувствах, вызванных увиденными им кавказскими полками, Илья Львович расскажет в очерке "Алые башлыки", опубликованном в начале 1915 года в московском журнале "День Печати" и перепечатанном газетой "Терские ведомости":
"Первое мое знакомство с Кавказской туземной конной дивизией, - писал Толстой, - произошло в Львове, когда командир корпуса производил ее смотр. Это было в самом центре города, против лучшего отеля, в 12 часов дня, когда улицы были запружены народом, и когда жизнь большого города кипела в полном разгаре.
Полки проходили в конном строю, в походном порядке, один за одним, один красивее другого, и весь город в продолжение целого часа любовался и дивился невиданным дотоле зрелищем... Под скрипучий напев зурначей, наигрывающих на своих дудочках свои народные воинственные песни, мимо нас проходили нарядные, типичные всадники в красивых черкесках, в блестящем золотом и серебром оружии, в ярко-алых башлыках, на нервных, точеных лошадях, гибкие, смуглые, полные гордости и национального достоинства. Что ни лицо, то тип; что ни выражение - выражение свое, личное; что ни взгляд - мощь и отвага..."
В Карпатских горах, юго-западнее Самбора, на берегах реки Сан, Кавказская конная дивизия вступила в боевые действия с неприятелем, действуя вначале в составе 8-й, а затем 9-й армии Юго-Западного фронта. До начала февраля 1915 года ее полки вели тяжелые бои в горах и долинах Карпат, у галицийских и польских городков и деревень. Наступательные операции и разведка боем чередовались с отражением контратак крупных сил неприятеля, пытавшегося в зимние месяцы прорваться с юга к блокированной русской армией неприятельской крепости Перемышль со 120-тысячным гарнизоном. И кавказские полки с честью выполнили свою боевую задачу - там, где стояли они, враг не прошел, там, где наступали, враг был повержен...
Подразделения "Дикой Дивизии":
Император высочайше соизволил сформировать из туземцев Кавказа на время военных действий следующие войсковые части: Чеченский конный полк из чеченцев и ингушей, Черкесский - из адыгейцев и абхазцев, Кабардинский – из кабардинцев и балкарцев, Татарский (Азербайджанский) – из азербайджанцев (пункт формирования г. Елизаветполь (Гянджа), Ингушский – из ингушей, 2-й Дагестанский – из дагестанцев и Аджарский пеший батальон. Согласно утвержденным штатам каждый конный полк состоял из 22 офицеров, 3 военных чиновников, 1 полкового муллы, 575 строевых нижних чинов (всадников) и 68 нестроевых нижних чинов. Полки дивизии были объединены в три бригады. 1-я бригада: Кабардинский и 2-й Дагестанский конные полки – командир бригады генерал-майор князь Дмитрий Багратион. 2-я бригада: Чеченский и Татарский полки – командир полковник Константин Хагандоков и 3-я бригада: Ингушский и Черкесский полки – командир генерал-майор князь Николай Вадбольский. Командиром Кавказской туземной конной дивизии был назначен младший брат царя, свиты его величества генерал-майор великий князь Михаил Александрович. Начальником штаба дивизии был назначен полковник Яков Давидович Юзефович, литовский татарин магометанского вероисповедания, служивший в Ставке Верховного Главнокомандующего.
|
| « Изменён в : 01/22/08 в 19:17:16 пользователем: olegin » |
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
То есть, Искандер Гакгаманиш ибн Куруш в связи с этой дивизией не упоминается? Я даже похожего имени не нашла (его могли звать Александром)
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
Видимо он,Антонина,был младшим офицером в дивизии и о нем нет сведений(разве что поднимать весь списочный личный состав дивизии).Куруш-лезгинское село в Дагестане,а т.к. дивизия набиралась в основном из Кавказских горцев,то Ваш герой скорее всего оттуда.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Мне, собственно, интересно, существовал ли он вообще или это только фантазия...
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Итак, некоторые предварительные итоги изысканий по предыдущему. Род Дунин-Борковских очень разветвленный, числит в своем составе украинцев, поляков, русских, беларусов; политиков, военачальников, философов, писателей и даже одного вампира. Урожденной Дунин-Борковской была София Капнист.
История дона Педру и Инеш де Кастру – подлинная. По крайней мере, все действующие лица существовали на самом деле и что-то их связывало, этот сюжет – действительно излюбленная тема португальской литературы.
Об Альфонсо Х нашлись пока лишь замечания вроде: «запретил пить без закуски» и «запретил участвовать в корриде за деньги». Относительно же Хадиджи дело не прояснилось – ежели вдруг эти писания попадутся на глаза кому-то, сведущему в испанской истории, может, он выскажется: брак между христианским королем и мусульманской принцессой – это нечто реальное или совершенная выдумка? Естественно, почти в каждом поколении разнообразные Альфонсы и Санчи воевали между собой.
Возвращаясь к подлинной героине темы – повесть «Без коріння» вправду рассматривается как серьезный источник сведений о киевских нравах начала 20-го века и о характере учебы в институте благородных девиц. То анекдотическое происшествие с Драгомыровым и приветствием на военный лад пересказывается часто и с вариациями, хотя источник тот же – текст Наталены.
Теперь же –
Часть 4 – Неджма-Эстрелла
Напоминаю, что в конце предыдущего раздела Наталена покинула весьма ей надоевший институт и оказалась перед перспективой выбора будущих студий: египтологии, живописи, скульптуры или медицины (все эти проекты она в той или иной мере осуществила), а также выбора будущего спутника жизни из трех предложенных ей кандидатур (тут все оказалось совсем иначе). Впрочем, по порядку.
Поначалу девушка увлеклась археологией и, судя по некоторым сведениям, принимала участие в раскопках В.Хвойки – тех самых. которые дали возможность говорить об открытии до сих пор неизвестной культуры, называемой трипольской. Но в Киеве семья оставалась недолго, мачеха считала, что жизнь здесь слишком провинциальна, поэтому Дунин-Борковские вскорости перебрались в Санкт-Петербург. Здесь Ноэль почти одновременно:
- учится в Археологическом институте, специализируясь при этом в истории Литвы, Персии и Египта, а также занимается армянским искусством и скифской медициной, о чем даже печатает научные статьи;
- берет уроки пения у знаменитого Мышуги, предрекавшего ей блестящую оперную карьеру;
- ведет, хоть и вопреки своему желанию, светскую жизнь, посещая многочисленные балы и приемы. Так на маргинесе – родители (т.е. отец и мачеха) заставляют ее согласиться на помолвку с кандидатом №3, гусаром-дуэлянтом;
- дебютирует в петербургском французском императорском театре в «Сафо» Альфонса Доде, естественно, с огромным успехом, и сразу же получает ангажемент, чем страшно скандализирует своих родственников и знакомых.
Дальше начинается очередное расхождение между разными версиями ее биографии. Согласно более простому варианту, обострилась легочная болезнь Ноэли и ее отправили лечиться в Закавказье. Кроме лечения, она занималась также и археологическими раскопками: судя по некоторым ее замечаниям, она действительно знала толк в армянской и азербайджанской истории и культуре. Вылечившись, уехала в Европу.
Но это, конечно, лишь упрощенная версия, а вот и другая. Еще в петербургский свой периода, официально числясь невестой Кисилевского, Ноэль на одном из балов знакомится с перским дипломатом князем Искандером Гакгаманишем ибн Курушем (ежели он не совсем легендарная личность, то, полагаю, ибн Куруш значит «сын Куруша», а так, если помните, звался на самом деле легендарный царь Кир. Возможно, князь Искандер был курдом?). Хотя разница в возрасте составляла больше 20-и лет, они сразу же почувствовали влечение друг к другу, переросшее в сильное и взаимное чувство. В этом варианте жизнеописания Наталены тоже случился скандал, да еще и с дуэлью между женихом-гусаром и влюбленным князем. Дуэль, правда, окончилась совершенно мирно – князь Искандер всего лишь прострелил гусарскую шапку Кисилевского. Тем не менее, помолвку расторгли и Ноэль вынуждена была оставить столицу. Обручившись с князем Искандером, она выехала на его родину – в Персию. Сам он должен был присоединиться к ней позже, в Петербурге его удерживали «неоконченные государственные дела».
По дороге в Персию, Эстреллита (думаю, уже нет нужды называть ее Ноэлью, но приготовьтесь, она еще не раз будет менять имена) заехала в Киев. Помня об обещании, данном когда-то дяде Еугенио, девушка посетила утреннее богослужение в киевском костеле – и здесь встретила своего столь любимого опекуна, с которым так долго была в разлуке! Оказалось, что дядя Еугенио очень беспокоился о судьбе племянницы. Писем от нее он не получал (их, конечно, перехватывала мачеха), поэтому решил приехать к ней сам, осуществив поначалу путешествие в Святую Землю (в романе «Quid est Veritas» Наталена часто вспоминала об этом путешествии и цитировала отрывки из составленных дядей воспоминаний). Правда, приехать в Киев было едва ли не труднее, чем в Палестину – русские власти подозревали в нем иезуита и долго отказывали в визе. Наконец, к общей радости, дядя и племянница, милостью Божией, встретились. Но вместе они были недолго. Эстрелле нужно было уезжать в Персию, Еугенио возвращался в Рим.
Подозреваю, что уже возникает отчетливая ассоциация с мыльными операми. Но, возможно, они и впрямь соответствуют испанскому менталитету. Во всяком случае, «то ли еще будет». Начиная с этого места, сомнения одолевают даже самых убежденных апологетов Наталены.
Итак, девушка приезжает в Персию. Семья жениха принимает ее с огромной теплотой и называет Неджмой – звездой (перевод имени Эстрелла). Оказывается, что род Искандера, выводящий свое происхождение от Ахеменидов, по вероисповедованию даже не мусульмане (это было бы слишком обычно), но зороастрийцы, поклоняющиеся Святому Свету (кажется, еще пламени). Вообще-то Неджма относилась к чужой религии с огромным уважением и позже даже предполагала – те легендарные «тріє царі», приветствовавшие дитя-Иисуса, также были персами-поклонниками Світла Нествореного – Света Несозданного, а одного из них на самом деле звали Баал-Тазаром. Но накануне свадьбы у нее возникло сильнейшее подозрение, что семья будущего мужа предполагает и ее обратить в зороастризм. Для убежденной католички это было совершенно неприемлемо, поэтому она из Персии бежала. Переодетая, с попутным караваном, добралась до Индии – позже вспоминала и об археологических раскопках древних индийских городов, - а там и до Европы. Но поехала не к отцу и мачехе, - считала, что эти связи уже были разорваны, - а в Испанию, в Севилью, где в Страстную неделю 1908 года (ей всего 20 лет, а перипетий уже бы хватило на несколько жизней) снова встречается с дядей Еугенио. Но это был не единственный давний друг, с которым ее свела судьба.
Согласно давней традиции, в Страстную неделю Севилью обязательно посещал король. При этом ему безвозбранно можно было вручить личную просьбу в письменном виде. Дядя попросил Эстреллу передать королю прошение об открытии детского садика где-то в Пиренеях. Расчет оправдался: король поначалу обратил внимание на черноглазую красавицу, а позже ее лицо показалось ему знакомым. Если кто-то забыл – в детские годы Эстрелла-Кармен и будущий Альфонсо 13 были друзьями и вместе играли. «Цыганка, стоящая за спиной Кармен, после церемонии сказала: «Не понимаю я твоей судьбы: печаль, странствия, одиночество. Но то же я видела и у твоего собеседника, а говорят, что он - король». (Альфонсо 13 был лишен королевского престола в 1930-м году, хотя формально и не отрекся. Остаток жизни провел преимущественно в Риме, но, похоже, посещал дом Наталены, приезжая в Чехию, где она тогда жила вместе с мужем. Теперешний испанский король – его внук, сын младшего сына. Старший сын погиб, средний был глухонемым. Но пока все это – лишь далекое будущее).
Три следующих года, вплоть до 1911, Кармен-Эстрелла провела в доме другого своего дяди, если помните – Лоренсо, мужа так преждевременно умершей Инес. Занимается она главным образом студиями мавро-арабской культуры, отсюда и ее знание арабского. По ее уверению, у нее даже почерк выработался арабского типа – не буквы, а какие-то ползущие червячки. Возможно, посещала Мадридский университет.
Но вознобвленное знакомство с королем тоже развивалось, притом весьма бурно. Какую-то роль в этом сыграла тетя Кассильда … словом, впору было говорить о повторении истории дона Педру и Инеш де Кастру. Все это весьма беспокоило королеву-мать Марию-Кристину и королеву Викторию-Евгению. Летом 1911 года Эстрелла получила письмо от королевы-матери с предписанием либо вступить в монастырь кармелиток в Авилья, либо же немедленно оставить Испанию. Она предпочла второе.
Здесь, наконец, наступает точка совпадения между двумя версиями ее биографии. Согласно еще одному, промежуточному варианту, ни поездки в Персию, ни феерического бегства не было, но с князем Искандером Наталена познакомилась, лечась на Кавказе, а позже уехала прямо в Париж.
Здесь она изучала медицину в Сорбонне, а также завершила свое археологическое образование, участвовала в раскопках Помпеи, пела в опере и время от времени печаталась в французской прессе (статьи главным образом на археологические темы. Вообще с интересом отмечу, что в украинской литературе 20-го века сразу 3 археолога, притом все – примечательные личности: Наталена, Ольжич и Петров-Домонтович).
Между тем, наступило лето 1914 года – и судьбу Кармен вновь круто переменило письмо от отца. Тяжело больной, предчувствуя скорую смерть, он просил дочь забыть все прошлые обиды и приехать попрощаться. Она приезжает, будто бы опять появляется на сцене (по настоянию Ал.Крамского), но тут почти одновременно умирает отец и вспыхивает мировая война.
Теперь все пошло очень быстро. И Кармен, и сопровождавший ее дядя Еугенио вступают в русский Красный Крест. Дядя вскорости умирает, заразившись тифом. Кармен, как сестра милосердия, оказывается в составе «кавалерийской дивизии, возглавляемой маршалом Маннергеймом» (?) Была дважды ранена, награждена Георгиевским крестом. В 1915 году оказалась в Киеве, в штабе фронта и тут опять встретилась с князем Искандером, который, оказывается, служил в составе Дикой дивизии.
(Тут позволю себе несколько перевести дух. По утверждениям самой Наталены, князь Гакгаманиш будто бы командовал этим странным соединением, но на поверку это лишь фантазия, лица с таким именем среди высших офицеров Дивизии не было. Ну, пусть будет – младший офицер. Хотела бы также заметить, что эта самая дивизия оставила о себе незабываемую память в Галичине, где она провела конец 1914-начало 1915 года. Воинов дивизии почти официально называли «дикими». Не то, чтобы они делали что-то особо ужасное – преимущественно воровали курей и пугали деревенских девушек, - но уж очень экстравагантно выглядели. По уверениям моей прабабушки, собственные командиры боялись их едва ли не больше, чем местное население).
Но возвратимся к влюбленным, столь внезапно встретившимся. При встрече все разделявшие их недоразумения рассеялись, оказалось, что никто и не думал заставлять Неджму переменять религию. Более того, чтобы окончательно ее на сей счет успокоить, а также для того, «чтобы они не расстались и после смерти», князь Искандер крестился сам и они обвенчались. Провели несколько дней вместе в Варшаве, но вскоре новобрачный был вынужден вернуться на фронт и через полгода погиб. Брат Зураб забрал его тело, чтобы похоронить на родине, а вдова будто бы позже посетила могилу мужа в Персии.
Девятый вал истории вздымается все выше – и 1918 год застает Кармен в Министерстве заграничных дел УНР, в качестве секретаря-помощника министра М.Левицкого. Бесконечная череда ее имен показалась слишком странной при выписывании паспорта, поэтому она получила документы на имя Наталии Ковалевской. С именем все более-менее понятно, это, должно быть, попытка одомашнить экзотическое имя Наталена, но откуда же взялась Ковалевская? Согласно одной из гипотез, она печаталась в польской прессе под псевдонимом К.Валевская…
Что случилось дальше – известно, Наталена-Наталья вынуждена была сделать тот же шаг, что и многие-многие другие.
Не забути тих днів ніколи:
Залишали останній шмат,
Гуркотіли й лякались кола
Під утомлений грім гармат.
Налітали зловісні птахи,
Доганяли сумний похід,
А потяг ридав – на Захід, на Захід, на Захід...
І услід – реготався Схід.
(Это Е.Маланюк, “Ісход”)
На отъезде именно в Чехию настояла внезапно вновь возвратившаяся в жизнь Наталены мачеха, Людмила Лось. Она могла считать, что выполнила родовую клятву – уезжала в независимую Чехию. Выполнила и материнский долг, привозя с собой хоть и не родную, но все-таки дочь: Людмила настояла, чтобы именно так записали в документах Наталену-Эстреллу. Но, по трагической иронии судьбы, сама она до так трудно обретенной Родины не доехала: по дороге тяжело простудилась, остановилась у родственников близ Красного (откуда, наверное, и возникли предположения о ее галицких корнях), но не поправилась, умерла… Наталена приезжает в Чехию сама Правда, с ласковым напутствием чешского консула: «Если ваша мать не сумела доехать, то пусть вам Чехия будет вместо матери». Но теперь у Наталены в целом мире не осталось ни одного близкого человека…
Какое-то время одна ведет обычную для эмигрантки жизнь – занимается переводом, как и все пражские украинцы, сотрудничает с Подебрадской академией – негласным центром чешского украинства вообще. Здесь она знакомится, вернее, вознобвляет давнее знакомством с писателем, художником и издателем, позже – атташе УНР в Праге Василем Короливым-Старым. В скором времени они поженились, многоименная испанка становится украинкой Наталеной Королевой – и в ее жизни начинается сравнительно спокойный период, уже вполне исторический и хорошо документированный. В Чехии она жила до конца жизни, но это уже – в следующей части.
|
| « Изменён в : 02/04/08 в 10:15:24 пользователем: antonina » |
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
on 02/01/08 в 11:36:20, antonina wrote:
Читал эту историю раньше-мороз по коже.Точно как "украинский" Дракула.
На Лычакове Каплица Дунин-Борковских -самая древняя (первое захоронение в ней датируется 1812 г.).В подземных галереях захоронены 22 представителя этого славного рода.Последнее захоронение произошло в 1966 году.Интересно, там нет героев Вашего повествования.Как бы это уточнить?
|
| « Изменён в : 02/04/08 в 17:40:04 пользователем: olegin » |
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
Единственное, что точно известно - отца Наталены звали Адриан-Георг-Юрий. А вот один из героев романа "Предок", брат Адама Дунин-Борковского, тоже Василь, как и наш вампир. Притом герой довольно отрицательный: устраивает разборки на религиозной почве, грубо отзывается о покойной жене брата, убивает ее гепарда. Вот что характерно - Киев в ее текстах представлен очень и очень, о Львове я не помню даже предложения.
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
|
