Автор |
Тема: Королевство Обеих Сицилий - внутренняя политика (Прочитано 1017 раз) |
|
Guest is IGNORING messages from: .
worden
Завсегдатай
Лишь та вера истинна, что признает таковой разум.
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 165
|
 |
Королевство Обеих Сицилий - внутренняя политика
« В: 05/01/12 в 00:57:48 » |
Цитировать » Править
|
Возможно, это поможет лучше понять причины некоторых особенностей развития южной Италии.
"С 1821-го по 1860-й год история правительства в Неаполе практически сводилась к архивам полиции, которой помогали все остальные гражданские службы, перестроенная армия, духовенство и бесчисленные шпионы. Местные власти, назначаемые правительством из самых ярых реакционеров каждого округа, в основном были доносчиками и полицейскими агентами - практически ничего не делалось для строительства дорог, общественных работ или хоть каких-то улучшений. Вся энергия правительства, как местного, так и центрального, была направлена на репрессии. Любое частное лицо должно было лебезить перед Capi urbani (мэрами и деревенскими старостами), полицией, священниками и их бесчисленными прихвостнями, и подкупать их, или рисковать всем, независимо от собственной виновности. Практически не было никакого закона, кроме воли этих пиявок. Иногда солдаты тоже принимали в этом участие: бедняк в Салерно получил сотню розог по приказу полковника "за неуважение к королевской власти". Италия не может обойтись без комизма: ношение бороды считалось признаком либерализма, и полиция препровождала людей к цирюльникам так же, как и в тюрьму. В подобном обществе дотошность цензуры, запретившей практически всю современную литературу, могла считаться одной из самых мелких неприятностей. Цирюльник в Реджио был оштрафован на тысячу дукатов за то, что хранил в лавке сборник стихов Леопарди. "Полиция", писал британский министр в июле 1856 года, как он мог бы с полным правом написать и в предыдущие тридцать лет:
"полиция, состоящая из наиболее жестоких и развязных особ, в чьей власти посадить в тюрьму и подвергнуть издевательствам любого, без каких-либо возможностей для того получить защиту или добиться восстановления справедливости, естественно, устрашает всех, и предотвращает любую возможность совместных действий, поскольку страх и коррупция столь велики при этой системе, что никто не может доверять своим соседям."
...
Невозможно установить число подданных Фердинанда, которые угодили в тюрьму по политическим обвинениям к 1851-му году, поскольку правительство не публиковало, а возможно, и не составляло списки любых заключенных, за исключением двух категорий; но 20 тысяч, названные Гладстоном, считаются близкими к истине синьором де Чезаре, беспристрастным и хорошо изучившим вопрос современным неаполитанским историком... Но, кроме заключенных, было неустановленное число подозреваемых под наблюдением полиции, оцениваемое синьором де Чезаре в 50 тысяч; этим людям, обычно наиболее умным и богатым гражданам округов, в которых они проживали, были отрезан путь к любым гражданским и академическим должностям, им было запрещено покидать дома без особого разрешения полиции, и любое их действие должно было быть одобрено властями, не отказывавшими себе в удовольствии их помучить и вымогавших деньги за любые уступки."
(Тревельян, "Гарибальди и тысяча", перевод мой)
|
|
 Зарегистрирован |
|
|
|
|
