Автор |
Тема: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса (Прочитано 8754 раз) |
|
Guest is IGNORING messages from: .
Olga
Живет здесь
I think therefore I am. I think.
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 4255
|
 |
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #15 В: 11/23/07 в 22:12:11 » |
Цитировать » Править
|
А я вот думаю - был бы Дантес так знаменит, если бы его не пропеарил с такой страшной силой Лермонтов?
Ведь при жизни А. С. вовсе не был "гаше всё". Лучшим считали, кажется, Батюшкова...
|
|
 Зарегистрирован |
Кто бросил валенок на пульт? Черт с ней, с Канадой - но когда у нас дисциплина будет!?
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #16 В: 11/23/07 в 23:08:14 » |
Цитировать » Править
|
Батюшков,бесспорно,неплохой поэт,но тоже мало успел,т.к сошел с ума и кончил клиникой.Помните у А.С.:"Не дай мне бог сойти с ума!"И все же именно "Пушкин-наше все!".Диагноз ему был поставлен сразу,когда он в компании Вяземского,Жуковского и Тургенева на вопрос"Батюшков,который час?-"Вечность!"-был ответ.Хотя поэт прошел всю шведскую кампанию 1808-09 гг.,получил орден Св.Анны 3-й ст.Позже был адъютантом у славного генерала Н.Н.Раевского и вел дневниковые записи о сражениях,которые позже опубликовал в "Чужое-мое богатство".В молодые годы Пушкин уступал пожалуй одному Жуковскому по маститости и славе.но позже обошел и его.Это признавал при жизни и сам Жуковский.Да, были еще Баратынский,Дельвиг,тот же Вяземский.Но им всем до Пушкина было далеко.История и время это сполна подтвердило.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Бенни
Administrator
б. Бенедикт
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2542
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #17 В: 11/24/07 в 09:34:15 » |
Цитировать » Править
|
А про Галуа вроде бы толком и неизвестно, кто его убил: то ли агенты полиции, то ли сподвижники-революционеры, то ли, наконец, он тоже погиб на дуэли из-за женщины.
Пушкин же к 1837 г. был, похоже, в творческом кризисе. Но не исключено, что справился бы с ним, если бы не поединок.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Nick_Sakva
Живет здесь
Просмотреть Профиль » WWW »
Сообщений: 2660
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #18 В: 11/24/07 в 12:01:41 » |
Цитировать » Править
|
on 11/23/07 в 11:55:57, Oetavnis wrote:Вот Грибоедова тоже убили. Давайте мы поедем в Иран, найдём потомков убийц и всенародно заклеймим их род!
И вот Эвариста Галуа тоже убили на дуэли. Ужасная и невосполнимая потеря для математики. Кто там его убил, я что–то не припоминаю? |
|
on 11/23/07 в 12:34:49, olegin wrote:| Грибоедов в отличие от Пушкина не оставил такого богатейшего литературного и исторического наследия |
|
Ну Лермонтов оставил не меньше. А если вменять нереализованный потенциал, отнятый у руской литературы Мартыновым, то он видимо куда больше, чем остававшийся у Пушкина. Но ни сам Мартынов, ни его потомки не удостоились того отношения, которое выпало на долю Дантеса.
.....
Но у жизни есть мрачные силы -
У кого не слабели шаги
Перед дверью тюрьмы и могилы?
Долговечность и слава - враги.
Русский гений издавна венчает
Тех, которые мало живут,
О которых народ замечает:
"У счастливого недруги мрут,
У несчастного друг умирает...".
Некрасов (на гибель Писарева).
|
|
Зарегистрирован |
Перед любыми категоричными утверждениями, автор которых явно не указан, подразумевается наличие слов "по-моему мнению", которые опускаются ради экономии места. Никакие слова и термины в моих текстах НЕ несут оценочной нагрузки. 尼珂
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #19 В: 11/24/07 в 12:08:16 » |
Цитировать » Править
|
Для всех интересующихся судьбой 20-и летнего математика Эвариста Галуа даю ссылку на книгу о его судьбе Андре Дальма,хотя,как мне кажется,сия личность к нашей теме отношения не имеет:http://lingua.russianplanet.ru/library/adalmas.htm
И еще о нем:http://www.ega-math.narod.ru/Singh/Galois.htm
Я же,как еще один аргумент в пользу неповторимости личности поэта, хочу привести статью знаменитого коллекционера,банкира,мецената князя Никиты Лобанова-Ростовского-последнего представителя славного рода:
Н.Д. Лобанов-Ростовский
С РОБОСТЬЮ ЕГО ПОРТРЕТ РИСУЮ.
князь Н. Д. Лобанов- Ростовский
ПИСАТЬ О ПУШКИНЕ - БОЛЬШОЙ И БЕСПРОИГРЫШНЫЙ БИЗНЕС - полагает Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский, князь по рождению, Рюрикович, волей Провидения испивший в чужбине чашу нищего принца и вновь неимоверными усилиями возвратившийся на свою стезю. Его последнее свершение ― изданые в России в 2005 г. «Воспоминания» (Записки коллекционера). Это не мемуары ― ведь они обычно пишутся человеком, подводящим итоги жизни. Ему же до этого еще далеко ― бурлит-кипит энергией, ведет «жизнь на колесах и самолетных крыльях", старается везде поспеть: он член десятка солидных международных общественных организаций, в том числе Союза благотворителей Музея «Метрополитен» в Нью-Йорке, Международного фонда искусства и просвещения в Вашингтоне, «Института современной русской культуры» в Лос-Анджелесе, Ассоциации американских ученых русского происхождения в Нью-Йорке, попечитель Русского камерного оркестра в Лондоне, член-председатель Лондонского совета Русскоязычной общины в Объединенном Королевстве, член Болгарского бюро «Фонда Кирилла и Мефодия», комитета «Русского Славянского Искусства» в Москве, Московского попечительного совета «Фонд милосердия имени Анны Павловой», Московского Общества коллекционеров, первый заместитель председателя президиума Международного совета российских соотечественников в Москве. Но и этого ему мало ― то он ратует за создание Портретной галереи болгарских художников в Софии и подобной же галереи в России и Украине, то организует в США передвижную выставку украинской модернистской живописи, то изливает в статьях и интервью свои «думы о родине» ― о путях ее преобразованияя и оздоровления российской экономики, о внутренней и внешней политике Путина. И тут же публикует обзоры о состоянии русского антикварного рынка, рассказ о монастырях Афона и уже совсем неожиданно для «банкира» ― раздумья о Пушкине. Вот за эту неутомимую деятельность по сохранению и пропаганде русского искусства в России и за рубежом Указом президента Путина от 25 декабря 2005 Н.Д. Лобанов награжден Орденом Дружбы.
---------------
Я думаю часто об Александре Сергеевиче Пушкине. О его удивительной и универсальной алхимии слова, о знании человеческой души, о его жизни и о том, что мы в совокупности называем его гением. Даже взрывной темперамент поэта, приведший его к безвременной и ужасной гибели, укладывается в это непростое слово — гений. Я думаю о Пушкине — и все же с робостью рисую в своем воображении его портрет (чем заняты мы все, когда думаем о нем), —не в последнюю очередь, вероятно, потому, что мое родовое имя непростым образом связано с жизнью великого поэта.
Моя робость продиктована любовью. Гений принадлежит всем, всякий волен рисовать его портрет. Писать о Пушкине — большой и, в сущности, беспроигрышный бизнес. Кто тут только не подвизался! Рядом с глубокими серьёзными научными трудами находим массу работ поверхностных. И вот наступает момент, когда хочется сказать: лучше бы некоторых портретов не было. Сколько скопилось в русской литературе казённых, идеологически выверенных, засушенных и пустых, а то и просто неумных и корявых биографий поэта! И даже не биографий — агиографий. Человека в них не разглядеть. А ведь Пушкин — не только культурный символ России, не только величайший из ее сынов, он еще и человек. И вот, преодолевая понятную робость, я решаюсь говорить о моем отношении к этому символу и к этому человеку.
Художник и писатель Джорджио Вазари (1511-1574) писал о Леонардо да Винчи в своей знаменитой книге Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих: «Сердца людей тянулись к нему… Природа решила облагодетельствовать его тем, что, куда бы он ни обращал свои помыслы, свой ум и свое дерзание, он в творениях своих проявлял столько божественности, что никогда никто не мог с ним сравниться…» Эти слова как нельзя лучше выражают мое отношение к Пушкину.
И сразу же покаюсь: анализировать поэзию или исторические работы А. Пушкина – эта задача совсем не по мне. О его трудах по русской истории мог бы повторить с благодарностью мысль Леонардо да Винчи о том, что знание прошедших времён есть украшение и пища человеческого разума. По-моему лучше и не скажешь. В конце концов, это задача и привилегия пушкинистов. В наше время, когда почти всех титанов уже разобрали по косточкам, разъяснили, растолковали, обвинили в ошибках или низвергли с пьедестала, будь то Исаак Ньютон, Карл Маркс, Чарльз Дарвин, Зигмунд Фрейд или Владимир Ленин, личность Александра Сергеевича Пушкина по-прежнему остается загадкой. Несмотря на все многотрудные интернациональные ученые попытки анатомировать ее. И мне даже думается, что после каждой такой попытки великий поэт становится еще более таинственным и неуловимым. Слишком много вопросов, на которые скорее всего просто невозможно найти ответ. Настоящего гения никому не разгадать. Я в это верю всей душой.
Пять столетий люди ломали голову над загадочной улыбкой Моны Лизы. Каких только гипотез не выдвигали! Сколько пыла растратила ученая братия! К моему счастью, её улыбка и по сей день остаётся загадкой. Когда я вхожу в прохладные залы Лувра, я спешу увидеть именно эту улыбку и это чудо искусства, а не некую мистерию. Открывая книгу Александра Сергеевича, будь то «Евгений Онегин» или лицейские стихи, я встречаю ту же магическую улыбку гения. И я радуюсь, что живу на этой земле. Наследие Пушкина необъятно. На мой взгляд (и к моему большому сожалению) это наследие уже вышло за пределы русской иконографии и в каком-то смысле стало архетипом, если хотите — клише России. Но Пушкин — не клише. Он входит в каждый русский дом истинным посланцем Муз. И он не должен становиться заезженной и многократно используемой в пропагандистских и политических целях эмблемой России. «Кесарево — кесарю», как говорили древние. А творчество Кесаря-Пушкина отнюдь не общеизвестные строчки из «Руслана и Людмилы» или милая, всем понятная музыкальная фраза из Евгения Онегина. Для нас, любящих Россию, Пушкин существует совершенно отдельно от банальных и затёртых цитат. Он уникум, он гений и слава огромной и талантливой страны.
К величайшему сожалению, правление Александра I — не ознаменовалось характерным для нашего времени «культурным обменом». Победитель Наполеона занимало более прославление мощи и военных успехов России, а не культурная экспансия. Петербург слишком охотно уступал Парижу роль литературной столицы. Русская литература в лице Пушкина встала вровень с великой европейской литературой, а Европа и не подозревала об этом. На востоке лежала большая варварская страна — без Пушкина. Один из величайших поэтов Европы не был прочитан и понят своими западными современниками. Об этом я вспоминаю часто и с горечью. Наша великая литература незаслуженно оставалась только в пределах страны.
На полотне за Моной Лизой расстилается загадочный пейзаж со странными древними скалами и призрачным светом воды. Невозможно не чувствовать, что эта женщина (и её улыбка) — много старше этих камней, старше исходящего от воды света. Но пейзаж производит то же самое действие, что и улыбка, и ощущение прекрасного поневоле захватывает зрителя, вытесняя прочие чувствования и мысли. То же и с поэзией Пушкина. Мы воспринимаем загадочную улыбку величайшего поэта России и им созданные пейзажи в совокупности – как чудесное творение, раздвигающее горизонты наших представлений. Простота его — удивительна, но еще удивительней скрывающаяся за ней глубина. Насыщенный смыслом звук его ямбов — как чистый звук древней флейты, как икона, написанная глубоко верующим и самоотверженным иконописцем, как журчание ручья, как смех ребёнка.
Комментаторы советского периода весьма комичным образом представляют нам политическое лицо поэта. У них он чуть ли не революционер, республиканец и тираноборец. На деле все было гораздо сложнее. Верно: в свои молодые годы Пушкин был задирой и вольтерьянцем, но на то и молодость. Верно и другое: вдохновение ставило его над царями и над историей — но такова уж природа вдохновения. Кем, однако, был Пушкин в зрелые годы? Вот его знаменитая мистификация, стихотворение Из Пиндемонти, помеченное 5 июлем 1836 года:
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги,
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие мне дороги права;
Иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа –
Не всё ли нам равно? Бог с ними. Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья,
Вот счастье! вот права…
Вслушаемся: «Зависеть от царя, зависеть от народа — не всё ли нам равно?..» Кто здесь наш поэт: республиканец или монархист? Ни тот и ни другой. Он — служитель муз, и в этом своем качестве стоит над царями и над народами. Но кем он был в жизни? – Придворным дворянином. Хотел ли он низвержения существующего строя? Ничто на это не указывает. Россию он принимал такой, какою она была, и желал ей лишь просвещения и смягчения нравов; себя, смею думать, сознавал монархистом (традиционалистом и консерватором, говоря сегодняшним языком).
Таков поэт за полгода до гибели. Но «Стансы» («В надежде славы и добра…») были написаны не позднее 1828 года (а вероятнее всего, в 1826, вскоре после казни декабристов). В них он чуть ли не оправдывает казнь декабристов, сравнивая Николая I (в выигрышном для него контексте) с Петром I: «Начало славных дней Петра / Мрачили мятежи и казни.» Кто же был прав – те ли, упрекавшие поэта в лести престолу? Или другие, говорившие (в советское время) о его наивности? Подозрение в лести отметаем сразу: не таков был Пушкин, ничего в своей жизни не написал он иначе как по велению сердца. Да и наивность тут ни при чем: Николай совершенно искренне нравился поэту (чего нельзя было сказать об Александре), и не один Пушкин связывал с новым царствованием новые надежды.
Вспомним и то, что Николай по-своему отдал дань Пушкину. Отнюдь не большой поклонник литературы, император после личной встречи с поэтом назвал его «умнейшим человеком России». Был ли он искренним, утверждая это? Неужто и монархом двигали какие-то хитроумные соображения вроде желания прольстить поэту и тем самым приручить его? Комплименты — не дело царей. Зачем он вызвался быть личным цензором поэта, не скрывшего от него своей симпатии к декабристам? Не потому ли, что увидел в поэте союзника и убежденного монархиста? Республиканца царь поощрять бы не стал, скорее бы в Сибирь отправил. А высочайшая цензура была именно поощрением и знаком доверия. Да и свирепой она не была. Пусть История Пугачёва стала, по приказу императора, Историей пугачёвского бунта, а «бедный колодник» — «тёмным колодником», — смысл пушкинского сочинения не полинял от этого ни перышком. Между прочим, думаю, что и Борис Годунов, противоречащий в то время официальной точке зрения на русскую историю, не увидел бы света без высочайшего покровительства.
Мой дед, Иван Николаевич Лобанов-Ростовский, человек светский и петербургский, который свято относился к Пушкину, рассказывал мне в Софии «преданья старины глубокой».
С его точки зрения, отношения царя и поэта были скорее отношениями строгого отца и блудного, но очень одарённого и непредсказуемого сына. А поэт, под тяжестью долгов, вынужденный согласиться с рангом чиновника — титулярного советника и званием камер-юнкера при Дворе, — был естественно не очень доволен. Положение камергера с ключом на голубой ленте (6-й класс!) было бы для него много приличнее, — ведь человек, даже самый великий, живет не в истории, а в конкретном времени, в окружении конкретных людей — и, как правило, в социальных тисках. И в этом — неизбывный парадокс. Великий человек, понимая свое величие, все же чувствует себя униженным житейскими обстоятельствами, из которых нет выхода.
А Николай? Разве он, самодержец, не был связан ответственностью за судьбы империи? Разве не понимал значения Пушкина для России? Разве не он сказал в 1841 году, объявляя придворным о смерти Лермонтова, что несчастный юноша мог «занять место Пушкина»? Николай видел, что Пушкин к нему расположен, и сам чувствовал симпатию к поэту. Без излишней натяжки отношения царя и поэта можно назвать дружескими, с той оговоркой, что дружба эта была обусловлена обстоятельствами и не только не исключала, а даже подразумевала конфликт. По счастью, новое российское литературоведение все глубже проникает в сущность этой очень непростой коллизии. А давно ли всё строилось на идеологических предрассудках и догмах?
Пушкиноведение советского периода подчас бывало просто анекдотическим. Поэта (дворянина и христианина!) представляли жертвой режима, революционером с бомбой в руках. Но корни этого подхода следует искать не в советское время, а у младших современников Пушкина: у Белинского и Чернышевского, этих баловней российской либеральной интеллигенции середины XIX века, у этих «властителей дум», несколько склонных к истерике и слезам на благо общества, но лишенных художественного дара и совершенно не сопоставимых с Пушкиным по масштабам.
Известно, что поэт никогда не вступал в тайные общества, а наказаниям подвергался легким. Так называемая ссылка в Кишинёв под покровительство добрейшего генерала И.Н. Инзова была по форме порицанием за юношеское фрондёрство, по существу — для самого Пушкина — чем-то вроде творческой командировки, в которой совсем еще молодой человек знакомился с жизнью и развивал свое дарование. То же самое можно сказать и про его вынужденное сидение в Михайловском (в 1824-1826 годах), которое было все же родовым имением Пушкиных-Ганибалов, а не тюремной каторгой…
Был ли Пушкин дерзок? Был — и еще как. Слава Богу, музам неведома политическая корректность. Был ли он, однако, врагом обществу, в котором жил? Ни в малейшей степени. Вспомним: он сам отдал военному губернатору Петербурга, графу Михаилу Милорадовичу, дерзкие стихи и эпиграммы, критикующие Александра I, но не монархию как таковую.
Какой ему виделась монархия? Во-первых, просвещенной, во-вторых, конституционной. Вот эпиграмма на историка Николая Карамзина, приписываемая молодому Пушкину:
В его Истории изящность, простота
Доказывают нам без всякого пристрастья
Необходимость самовластья И прелести кнута.
Пушкин повзрослевший ценил Карамзина и его монументальный труд; Пушкин молодой, фрондирующий (если Б.В. Томашевский был прав, и эпиграмма действительно принадлежит Пушкину), отвергал консервативный тон сочинения Карамзина, его уважение к традиции, — что ж, на то и молодость, она надеется с наскоку решить все проблемы, изжить все социальные язвы. Но как, скажите, вывести отсюда, что Пушкин был республиканцем и чуть ли не якобинцем? А ведь именно это и делали. Нет, в этих словах — только отвержение произвола, но в пользу произвола и монархист доброго слова не скажет. А что до традиции, то позже (в неполных 25 лет!) Пушкин уже осознает ее значение в народной жизни. Во время работы над Борисом Годуновым, он пишет Жуковскому: «Что за чудо эти 2 последние тома Карамзина! Какая жизнь!»
Средневековые философы и учёные полагали, что наши глаза испускают лучи, которые освещают предмет и возвращают нам его изображение. Мне кажется, что глаза Пушкина обладали именно этим волшебным свойством: увидеть, преобразить и показать. Наверное, этим и отличаются глаза истинных художников, будь то Андрей Рублёв, Микеланджело, Шекспир или Пушкин.
Странным образом, сделанное Пушкиным сводится к написанным им стихам и прозе. Словно забывают, что он поднял русскую поэзию и всю русскую культуру на новую высоту, распахнув перед нами необозримые горизонты. Это чувство было уже у его современников. Прекрасно сказал об этом Н.В. Гоголь: «В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы, более показал всё его пространство…»
Трагическая гибель Пушкина от пули Дантеса — еще одна неистощимая тема для словесных упражнений. Чего только об этом не писали! Каких мифов не нагородили за два столетия! Кажется, ни одно событие российской истории не вызывало такого взрыва спекулятивных построений, не волновало умы в такой мере, как поединок на Чёрной речке январским утром 1837 года. И было отчего. С одной стороны барьера — национальная гордость, лучший сын России, с другой — пустейший иностранец, прощелыга, француз на русской службе, усыновленный (при сомнительных обстоятельствах) голландским посланником. Ничтожное встречается с великим — и торжествует! Какая пища воображению! Но отдадим должное и современникам дуэли, в том числе царю и иностранцам. За дуэль полагалась смертная казнь, впрочем, никогда не применявшаяся. Царь был волен и совсем помиловать провинившегося. Он этого не сделал – Дантеса разжаловал и выслал. А иностранцы, жившие в России, поняли значение трагедии. В своем донесении посол Неаполитанского королевства Джордж Вильдинг ди Бутера–Ридали писал, что «эта дуэль считается национальной катастрофой всеми сословиями… потому что француз, состоящий в русской службе, отнял у России ее лучшего поэта». Следует заметить, что в Петербурге барона Геккерна, приемного отца убийцы поэта, знали как величайшего сплетника и интригана, с удовольствием ссорившего друзей. И даже в его собственной столице — Гааге — Геккерн считался весьма неискренним человеком с эластичными представлениями о чести и морали.
Моя первая любимая книжка была пушкинская поэма «Руслан и Людмила», напоминавшая мне, маленькому мальчику, замечательные рыцарские истории. Читал я её спотыкаясь, но совершенно заворожено. И как-то вдруг одна знакомая нашей семьи сказала мне: «А ведь Владимир Красное Солнышко тебе родня». Она, очевидно, имела ввиду не Лобановых-Ростовских, а Рюриковичей. Я был совершенно потрясён. Дальше больше.
Здесь меня можно легко упрекнуть в тщеславии, но я не могу удержаться, чтобы не привести строфу из «Медного всадника»:
Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознёсся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений…
Мраморные львы стоят перед парадным подъездом дома А.Я. Лобанова-Ростовского, время — 7 ноября 1824 года, Петербургское наводнение, а спасающийся на льве — «безумец бедный» Евгений. Есть и другие нити, связывающие мою семью с Пушкиным. Рассказывают, что поэт был влюблён в одну из московских красавиц Елизавету Петровну Лобанову-Ростовскую, которую (вслед за Вяземским) он называет «запретной розой» в стихотворении, посвященном поэтессе Е.А. Тимашевой («Я видел вас, я их читал…»):
Соперницы запретной розы,
Блажен бессмертный идеал…
Здесь Тимашева — «соперница» Лобановой-Ростовской (очевидно, в сердце поэта).
Мой родственник князь А.М. Горчаков, министр иностранных дел России, был лицейским товарищем Пушкина. Дед говорил мне, что князь Горчаков был первым слушателем «Бориса Годунова», которого читал ему Александр Сергеевич Пушкин во время их встречи в 1825 г. в Лямоново – псковском имении А. Н. Пещурова (дядюшки Горчакова).
Много писано о роли (самой неблаговидной) графа Александра Христофоровича Бенкендорфа, главы Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. И здесь я сам становлюсь, к моему немалому удивлению, частью этого рассказа. Моя крёстная мать Екатерина – праправнучка графа Александра Христофоровича Бенкендорфа и внучка последнего посла царской России в Великобритании Александра Константиновича Бенкендорфа.
А.Х. Бенкендорф, так называемый «Главный жандарм при Жандарме Европы», и предположительно, в традициях нашей давно сложившейся иконографии, полицейское чудовище, спровоцировавшее гибель Поэта, по рассказам родни и некоторым документам, был господином весьма странным.
Высокий и красивый, прекрасный танцор и, кстати, покоритель сердец дам петербургского света, был феноменально рассеянным человеком. Рассеянность — фамильная черта Бенкендорфов. Таких забывчивых министров внутренних дел, я думаю, не знала история. Этот светский человек с превосходной родословной, сноб, поклонник литературы и театра, человек незаурядной политической интуиции, охранял покой огромной Империи. Делал он это, надо сказать, не только профессионально, но и особым, не полицейским апломбом. А жестокость и отсутствие уважения к человеку или к свободе мысли всегда была интегральной частью русской жизни. Мы и до сих пор страдаем от этого. И я знаю об этом не понаслышке. Как бы там ни было, поразительная комбинация человеческих и государственных качеств графа Бенкендорфа до сих пор поражает меня. Его личный секретарь, выпускник того же самого Царскосельского Лицея, в котором учился Пушкин, Павел Иванович Миллер понимал значение великого поэта и, полагаю, с большим удовольствием не клал на стол Шефа- главного российского жандарма- цензора, перехваченную сомнительную или крамольную корреспонденцию А.С. Пушкина. Не хочу казаться циничным, но мне кажется, что мы очень многим обязаны, помимо Муз, рассеянности графа Бенкендорфа и находчивости его помощника Павла Миллера. Экспансивный, упрямый, мудрый, но часто безрассудный Александр Пушкин нуждался в хитрых и влиятельных поклонниках и в забывчивых имперских чиновниках.
Я много раз бывал в Советском Союзе и позднее в России. Эта страна — мой дом. Так что поездки мои туда были не в служебными командировками, а возвращением в отчий дом. И культура и жизнь великой страны были в самом прямом смысле моей жизнью. Что даёт мне какое-то право говорить о том, что я думаю. С надеждой, что это не будет воспринято, как обычное высокомерное западное критиканство.
Советский Союз был удивительной страной. Политической моделью он напоминал мне древний Египет. Задача власти – вечное спокойствие с фараоном-вождём, защищавшим любыми средствами страну от внешнего враждебного хаоса. В данном случае – не от диких кочевников из пределов известного египтянам мира, а от опасного влияния капитализма. Даже бессмертная мумия Ленина в Мавзолее-пирамиде рождала невольные ассоциации с очень далёким прошлым. Талантливейшие учёные, страна, первой вышедшей в космос, прекрасные актёры и художники, добрые и умные люди — мои друзья, жили в обществе, которое при всём желании нельзя было назвать нормальным.
Странно подумать, но при гигантских прогрессивных инвестициях в высокие технологии и умении заглянуть в будущее науки, руководство страны, парадоксально, всеми силами оберегало священную корову марксизма –ленинизма – коллективное сельское хозяйство. Люди часто голодали или недоедали. Но любая критика не работавшей и нерациональной системы сельского хозяйства рассматривалась как предательство. Идеология, как жена цезаря, была выше обсуждений. А объективные причины всем очевидной неудачи или практическое мышление здесь не имели места. Великое учение не могло ошибаться. Заблуждались неверующие, за что и были наказуемы.
Мысль, подчинённая идеологическим канонам марксизма-ленинизма, рождала метафизические организации, тяжелым и дорогостоящим ярмом висевшие на шее России. Различные удивительные научно-исследовательские институты. Например, таинственное учреждение, изучавшее мозг покойника Ленина.
Были институты международного рабочего движения, прибежище или талантливых бездельников или авантюристов и при этом совершенно очевидная политическая фикция во имя идеологии.
Или ужасающие, не очень образованные товарищи, «назначенные» прогрессивными философами и запрещавшие кибернетику или генетику, объявляя их происками злокозненного внешнего мира — врага вечного социалистического покоя. И другие, не менее иррациональные учреждения, уверенно обозначавшие рамки того, о чём можно было думать и о чём нельзя. Поиски крамолы были доходным бизнесом. А жрецы идеологии не дремали.
Партийные «бизнесмены» разрабатывали совершенно невероятные ленинские планы монументальной пропаганды, уснащая страну безобразными чугунными или выкрашенными алюминиевой краской массовыми монументами.
Существовал, кажется, даже какой-то комбинат скульптуры, конвейерным способом выпускавший различных вождей и идеологически апробированных деятелей культуры. Их жертвой стал и бедный Пушкин.
Пушкин стал таким же бизнесом большевистского Кремля, как «очередные задачи партии» и прочий идеологический вздор. Выросло очень советское «племя пушкинистов», кормившихся от Пушкина, от его великого имени, всеми правдами и неправдами привязываемого к мертворожденной марксистской идеологии. Были, разумеется, и настоящие знатоки и ценители Пушкина — но большевики инстинктивно видели в них врагов и не давали им дороги. В сущности, и Пушкин был для них враг, с помощью казуистики (которую они называли диалектикой) обращенный в лучшего друга. Столкновение между Пушкиным и идеологической мертвечиной было неизбежным.
В то же время наш великий поэт, человек обоюдоострого гения, использовался, почти в течение столетия, либералами и диссидентами, иногда впрямую, а иногда исподволь в качестве аллюзии свободомыслия, обращённой к произволу предержащих властей. Или — третьему Отделению Е.И. В Собственной Канцелярии или же КГБ.
Универсальный Пушкин годился всем. Но это уже не Александр Сергеевич поэт, а какой-то печальный швец, жнец и в дуду игрец. Уважение к великому гражданину России было отравлено идеологией или убеждениями и даже – мне неприятно думать об этом – страхом. Так где же сам гений – Пушкин? Куда мы его в этой суете дели?
Не существует в Великобритании Института шекспироведения. Нет в высококультурной, влюблённой в себя Франции институтов Вольтероведения или Дюмаведения. В США как-то живут без НИИ Франклиноведения или особой науки Линкольноведения. Есть отдельные исследователи, университетские специализации, гранты молодым учёным, есть патриархи знания или денег, часто финансирующие научные работы из собственного кармана. И нам в России в первую очередь необходима свобода мысли и творчества. А новообретённое знание есть цель исследования. И только. Всё остальное или наносное или от лукавого.
Может быть, пришло время и нам освободить Александра Сергеевича Пушкина от сильно обветшавших, а главное совершенно ненужных пут предвзятости или всем привычного идеологического кощунства? Очистить его дорогую всем память от липкой политической паутины, сплетённой или «любителями» народа и его страданий или советскими чиновниками от литературы. Попросту оставить его в покое. И вернуться к обычному, трепетному человеческому уважению к гению, к Пушкину — нашей гордости. И не нужны больше приуроченные к каким-то датам его памятники. Мой Александр Сергеевич, я убежден, обрадовался бы этому. В конце концов, поэт ведь всегда ждет от нас этого: любви и понимания.
Никита Лобанов.
|
| « Изменён в : 11/24/07 в 12:12:04 пользователем: olegin » |
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #20 В: 11/24/07 в 16:07:07 » |
Цитировать » Править
|
Нет, Галуа - это всегда к месту.  Меня иногда преследует завиральная идея - не придумали ли его французские математики, подобно Бурбаки, а подлинный автор его теории - например, Жордан?
Но разница, конечно, есть - математическую теорию рано или поздно воссоздадут, ненаписанная поэзия не появится никогда.
А нам из-за смерти Антоныча в 27 лет даже и обвинять некого. 
UPD
Quote:| Может быть, пришло время и нам освободить Александра Сергеевича Пушкина от сильно обветшавших, а главное совершенно ненужных пут предвзятости или всем привычного идеологического кощунства? |
|
Будто Г.Грабовича про Шевченка читаю...
|
| « Изменён в : 11/24/07 в 16:09:07 пользователем: antonina » |
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #21 В: 11/24/07 в 17:34:17 » |
Цитировать » Править
|
Думаю,что Галуа был бы более к месту в посте вместе с нашим С.Банахом.Как считаете?
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Oetavnis
Завсегдатай
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 189
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #23 В: 11/26/07 в 11:20:32 » |
Цитировать » Править
|
Я думаю, мы должны простить Дантеса. Мог ли он знать, что убивает именно гения, а не такого же, как Грибоедов? Кто гений, а кто – нет, выясняется намного позже смерти человека. Многие же современники были совсем другого мнения о Пушкине:
И Пушкин стал нам скучен
И Пушкин надоел
И стих его незвучен
И гений ослабел.
Раз ослабел – значит, пора убивать. А лучшим гением поэзии в это время считался вроде бы Бенедиктов. Вот его Дантес и не убивал. Он не виноват, он просто ошибся, перепутал.
|
| « Изменён в : 11/26/07 в 12:57:33 пользователем: Oetavnis » |
Зарегистрирован |
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #24 В: 11/26/07 в 13:57:36 » |
Цитировать » Править
|
Можно выдвинуть еще одну глупую гипотезу - я вообще по них специалист? Могло быть так, что современники Пушкина и люди его круга чувствовали собственную вину в его гибели. Кто-то ведь распространял слухи и анонимные письма. А потом эту вину на подсознательном уровне переложили на козла отпущения, т.е. Дантеса. С Лермонтовым подобного не произошло, потому что там все было "по собственной воле участников".
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #25 В: 11/26/07 в 16:07:58 » |
Цитировать » Править
|
Скорее соглашусь с Вами,Антонина.Дантес прекрасно знал того,кого вызывал на дуэль:Пушкин при жизни был не менее знаменит,чем после смерти.Был ли заговор?-конечно,был.Почитайте книгу великолепного слависта Серены Витале"Пуговица Пушкина",это ей удалось убедить потомков Дантесов-Геккеренов передать всю переписку между Дантесом и его "папой" Геккереном.Пасквили были анонимны и графологическая экспертиза точно нам не указала:кто это был.В разное время подозрения падали и на Долгорукова,и на Гагарина,под подозрением был даже старый Геккерен.Друзья не раз предотвращали дуэль:Жуковский и Вяземский хлопотали перед Николаем,потом дуэль расстраивалась когда секундантом Пушкина был граф В.Соллогуб.В конце концов она состоялась с лицейским другом поэта-Данзасом в качестве секунданта.Данзас не успел никого предупредить,т.к был взят Пушкиным на ходу и не был посвящен во все обстоятельства.Кареты с Н.Н.Пушкиной и поэтом разминулись(судьба давала шанс поэту),но Н.Н. была близорука,а Пушкин смотрел в противоположную сторону в карете.Дуэль состоялась:Дантес в кавалергардском полку считался превосходным стрелком,Пушкин хотя и тренировался и выдержал в своей жизни не одну дуэль,стрелял конечно хуже своего соперника.Была гипотеза,что перед дуэлью Дантес надел на себя кирасу(металлическую пластину),которые были у кирасиров:при выстреле ответном Пушкина пуля попала в нее и отрикошетила в руку.Но это все гипотезы.Если их все прочитать-будет многотомник.Пушкинисты продолжают дальше ломать перья-ранняя смнрть поэта не дает им покоя.Виновные анонимных пасквилей так и не названы.Прощать никто никого не собирается(Тем более Дантес при жизни и не думал каяться).Я думаю над тайной смерти поэта еще не одно поколение будет ломать голову:интересно в конце концов мы узнаем имена заинтересованных лиц?
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #26 В: 11/27/07 в 18:53:47 » |
Цитировать » Править
|
on 11/26/07 в 11:20:32, Oetavnis wrote:| А лучшим гением поэзии в это время считался вроде бы Бенедиктов.. |
|
Уважаемый,Вы случайно не поэта Веневитинова имели в виду?
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
nava
Beholder
Живет здесь
Несть глупости горшия, яко глупость.
Просмотреть Профиль » WWW »
Сообщений: 1508
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #27 В: 11/28/07 в 11:20:39 » |
Цитировать » Править
|
Бенедиктов-Бенедиктов.
Подтверждаю.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
olegin
Живет здесь
Я люблю этот форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 3520
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #28 В: 11/28/07 в 12:07:57 » |
Цитировать » Править
|
Предлагаю выдержку из статьи знаменитого критика-пушкиниста Н.Лернера:
Читатели после "Бориса Годунова" охладели к Пушкину, и это охлаждение коснулось даже такого чуткого ума, как Белинский; Жуковский, Вяземский, Баратынский, Козлов отзывались редко, и в это застойное время Бенедиктов занял в глазах публики вакантный трон лауреата. Всеобщего восторга не могли заглушить на первых порах трезвые и резкие отзывы Белинского (в "Телескопе") и Н. Полевого (в "Сыне Отечества"). Благосклонно отнесся к Бенедиктову сам Пушкин (в его библиотеке сохранились оба первые издания книжки Бенедиктова), нашедший у него "превосходное сравнение неба с опрокинутой чашей" и сказавший ему: "У вас удивительные рифмы, ни у кого нет таких рифм"; можно предполагать по одной отметке в библиографическом отделе "Современника", что Пушкин собирался написать рецензию на сборник стихов Бенедиктова. Вторая книжка стихов, которую выпустил Бенедиктов в 1838 г., быстро разошлась без остатка в числе 3000 экземпляров, - успех по тому времени прямо неслыханный. Но здравое слово Белинского сделало свое дело. Молодой Тургенев, который сначала "воспылал негодованием" против "критикана", скоро почувствовал, что Белинский прав: "Прошло несколько времени, и я уже не читал Бенедиктова". Белинский сразу и бесповоротно определил в стихах Бенедиктова "риторическую шумиху, набор общих мест", "ошибки против языка и здравого смысла", холодную риторику, свел их к "стихотворной игрушке" и признал, что у Бенедиктова "нельзя отнять таланта стихотворческого, но он не поэт" и многими "в наше прозаическое время" лишь принят за поэта. Этого приговора Белинский не изменил и впоследствии и не раз, так или иначе, повторял его. Гром похвал постепенно стал стихать, общественное мнение заметно трезвело, и в 1842 г., когда Бенедиктов снова выпустил книжку стихов, ее встретили довольно сдержанно. Бенедиктов тогда стал мало писать, даже почти замолк на целые десять лет (1845 - 1855) и снова взялся за перо, уже как певец гражданских мотивов, в годину крымской войны и начала нового царствования. Поддавшись общему прогрессивному настроению, Бенедиктов в своем новом стихотворном цикле отразил мысли большинства, но остался тем же ритором, которому недостаток чуткости и образования не дал долго идти за общественным увлечением, и быстро исписался. Самое имя его стало постепенно забываться и скоро погрузилось в пучину окончательного забвения. Переживший себя Бенедиктов умер 14 апреля 1873 г.
Главный недостаток стихотворений Бенедиктова Белинский видел в
невыдержанности мысли, стиха, самого языка! "Как в романе или драме
невыдержанность характеров, неестественность положений, неправдоподобность
событий обличают работу, а не творчество, так в лиризме неправильный язык,
яркая фигура, цветистая фраза, неточность выражения, изысканность слога
обличают ту же самую работу <...> Стих, переложенный в прозу и обращающийся
от этой операции в натяжку, так же как и темные, затейливые мысли,
разложенные на чистые понятия и теряющие от этого всякий смысл, обличают
одну риторическую шумиху, набор общих мест". {Белинский В. Г., Полн. собр.
соч., т. 1, М., 1953, с. 360-361. Далее ссылки на это издание приводятся в
тексте.} Эта мысль подкреплялась в статье длинным перечнем примеров.
"Посмотрите, - писал Белинский, - как неудачны его (Бенедиктова. - Ф. П.)
нововведения, его изобретения, как неточны его слова? Человек у него
_витает_ в рощах; волны грудей у него превращаются в _грудные волны; камень
лопает_ (вм. _лопается_); <...> _степь беспредметна; стоит безглаголен;
сердце пляшет; солнце сентябревое_; валы _лижут_ пяты утеса; _пирная_
роскошь и веселие; _прелестная сердцегубка_ и пр." (I, 362).
|
| « Изменён в : 11/28/07 в 12:13:59 пользователем: olegin » |
Зарегистрирован |
|
|
|
Nick_Sakva
Живет здесь
Просмотреть Профиль » WWW »
Сообщений: 2660
|
|
Re: Барон-мусоропереработчик-потомок Дантеса
« Ответить #29 В: 11/28/07 в 12:16:58 » |
Цитировать » Править
|
on 11/28/07 в 12:07:57, olegin wrote:| ... имя его стало постепенно забываться и скоро погрузилось в пучину окончательного забвения. Переживший себя Бенедиктов умер 14 апреля 1873 г. |
|
==========================
Кто кончил жизнь трагически, — тот истинный поэт!
А если в точный срок — так в полной мере!
.......
В. Высоцкий.
=========================
- По-моему, стихи Адинны хуже стихов Андарза, - сказал Иман. - По-моему, Андарз лучший поэт, чем кто бы то ни было после трех поэтов пятой династии.
- Не скажи, - вмешался хозяин, - пока человек не умер, нельзя сказать, хороший он поэт или плохой. Потому что еще не было случая, чтобы хороший поэт не умер плохой смертью.
- Вряд ли господин Андарз умрет плохой смертью, - возразил бывший чиновник, - государь его нежно любит, и если бы не он, ты бы сейчас не угощал меня вином из Аракки, потому что ее бы захватили варвары.
- Ну, - покачал головой хозяин, - если господин Андарз умрет спокойной смертью, то после смерти окажется, что он был плохой поэт.
.......
Через восемь лет Киссур и Андарз оказались по разные концы одного меча, и Киссур повесил мятежника Андарза и любил слушать его стихи.
Ю.Латынина. "Дело о лазоревом письме" и "Инсайдер".
|
|
Зарегистрирован |
Перед любыми категоричными утверждениями, автор которых явно не указан, подразумевается наличие слов "по-моему мнению", которые опускаются ради экономии места. Никакие слова и термины в моих текстах НЕ несут оценочной нагрузки. 尼珂
|
|
|
|
