Сайт Архив WWW-Dosk

Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите: Вход || Регистрация. 06/26/24 в 06:27:12

Главная » Новое » Помощь » Поиск » Участники » Вход

Удел Могултая « Обновленный полный текст "Страны Хатти" »

Удел Могултая    Вавилонская Башня    СТРАНА ХАТТИ    Обновленный полный текст "Страны Хатти" « Предыдущая тема | Следующая тема » Страниц: 1 2 3  ...  12 Ответить » Уведомлять » Послать тему » Печатать    Автор  Тема: Обновленный полный текст "Страны Хатти"  (Прочитано 43516 раз) Guest is IGNORING messages from: . Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Обновленный полный текст "Страны Хатти" « В: 08/23/04 в 04:52:11 » Цитировать » Править По просьбе Могултая: помещаю «Страну Хатти» в расширенном и, надеюсь, окончательном виде. По сравнению с предыдущей версией, кроме различных мелких вставок, добавлены: Приложение к введению (текст 0); текст 23а; расширение текста 37; разъяснение к тексту о Клятве Солнца Анастассе = расширение текста 44; текст 49 о мотивах и характере религиозной политики Хатти; раздел VII. Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #1 В: 08/23/04 в 04:52:47 » Цитировать » Править СБОРНИК ИСТОЧНИКОВ ПО ИСТОРИИ ХЕТТСКОГО ЦАРСТВА В ПАРАЛЛЕЛЬНОМ МИРЕ   ОГЛАВЛЕНИЕ   ОТ СОСТАВИТЕЛЯ   ВВЕДЕНИЕ. ИЗ БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ КИРИЛЛА, МЕФОДИЯ, МАРКСА И ЭНГЕЛЬСА   0.Приложение. Из: З.Левински. Львиные ворота: время перемен? Торонто, 2031.   РАЗДЕЛ I. ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО ДО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ Хеттское царство до конца Первой мировой войны 1. Солнце Муваталлис и Александра Тютчева 1а. Солнце Муваталлис и коммунисты. 2. Армянский вопрос в стране Хатти   3. Как Солнце Махамматас пролетарских революционеров на Россию наслал  Хеттское царство в межвоенный период 4. Повесть о том, как в стране Хатти цари славянского дома сели царевать. 5. Рассказы времен тарденне Чарноты и тарденне Хлудова. 6. Рассказы о тарденне из Богемии. 7.  Как Солнце Аккарилис назначал срок войне против Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии.   8. Как Солнце Аккарилис давал конституцию стране Хатти. 9. Как внешнеполитическую доктрину Хатти сочинили. 10. Как Солнце Аккарилис людей Хатти по клятве Солнца Анастассэ делил. 11. Объяснение Солнца Аккарилиса с людьми Хатти по национальному вопросу. 11а. О литературных премиях в стране Хатти. 12. Прочие дела Солнца Аккарилиса.   РАЗДЕЛ II. ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ 13. Страна Хатти накануне Второй Мировой войны. 14. Tattaseekonferenz (Совещание на озере Туз). 15. Страна Хатти на первом этапе войны (1942-1943). 16. Страна Хатти на завершающем этапе войны (1943-1945). 17. Тухуканти Геринг Солнцу Аккарилису ответ держит. 18. О государственном гимне страны Хатти. 19. Евроазиатское урегулирование 1945 г. и «Вторая Ось». 20. Черняховский-царь и Жуков-военачальник. 21. Солнце Аккарилис и люди НКВД. 22. Из «Истории КПСС». 23. Хеттские военные песни 1944-1946. 23а. Ритуальный дивизионный подвижной агрегат «Асхожиконне-1».     РАЗДЕЛ III. ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО В ПОСЛЕВОЕННУЮ ЭПОХУ. 24. Сказание о Солнце Леониде сыне Ильи. 24а. Солнце Урас сын Ладимиррэ Правление Солнца Улмэтессоба. 25. Люди страны Россия Солнце Улмэтессоба о займах просят. 26. Солнце Улмэтессоб с иноземцами о мондиализме и разбое много разговаривает. 27. Солнце Улмэтессоб о нацизме знатно рассуждает.   28. Солнце Улмэтессоб иммиграцию изрядно организует. 29. Солнце Улмэтессоб и экуменическое движение.   30. Солнце Улмэтессоб и СМИ. 31. Солнце Улмэтессоб и А.Г.Лукашенко.   32. Солнце Улмэтессоб и албанское освободительное движение. 33. Солнце Улмэтессоб и политолог Мигранян. 34. Большая война Солнца Улмэтессоба. 35. Солнце Улмэтессоб и женщина из Джайпура. 36. Хеттские датировочные формулы времени Солнца Улмэтессоба. 37. О кронпринце Тасмисарри.     РАЗДЕЛ IV. ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО И МИРОВЫЕ РЕЛИГИИ. 38. Солнце Уратархундас и люди города Йершалаима.   39. Как старые люди Йехуда новых от религиозной традиции отучали. 40. Отчет лейтенанта Эажарри о внедрении в раннехристианскую общину. 41. Талмэжаррума III и ранние христиане. 42. Солнце Лукианне из Самосаты честь страны Хатти держит. 43. Солнце Юлианнэ (Апостатас) и христиане. 44. Клятва Солнца Анастассэ («Адогматическая санкция»). 45. О царе Юстинианне. 46. Как Солнце Цимисхий с карматами побратался 47. Страна Хатти и альморавиды 48. Страна Хатти и духовная оппозиция страны Уруисса. 49. Из: З.Левински. Львиные ворота: время перемен? Торонто, 2031. 50. Солнце Малацитис и коссеи-горцы.   РАЗДЕЛ V. ПРИЛОЖЕНИЕ 1. РАЗГОВОРЫ СОЛНЦА ТАЛМЭТЕССОБА.   РАЗДЕЛ VI.  ПРИЛОЖЕНИЕ 2. ПОВЕСТИ О ПОВТОРИ-КА СИНЕМ ДРАКОНЕ   РАЗДЕЛ VII.  ПРИЛОЖЕНИЯ 3-4. ХРОНИКИ И ЦАРСКИЕ СПИСКИ   Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #2 В: 08/23/04 в 04:53:29 » Цитировать » Править Государя Талмэтессоба спросили: «Почему все об убийстве ты говоришь? О каких хороших вещах ты не скажешь, только о том, кого убивать, кого не убивать, учишь. Почему это?» Солнце сказал: «Что хорошим вещам я не учу, так это потому, что спорить тут не о чем. Если человек когда веселиться сможет, всегда пусть веселится! Больше чем надо, веселиться нельзя! И если один человек другому добро сделать захочет, всегда пусть его сделает! Больше чем надо его тоже не сделать. А когда об убийстве говорят, тут для спора место есть, не то как раз убийств больше, чем нужно, ты совершишь! А раз без убийств нам друг с другом не обойтись - веселья себе и добра друг другу без убийств мы не охраним, - так, значит, об этом всякий раз говорить нужно, и дела важнее, чтобы его правильно делать, нет! А веселиться люди Хатти без меня научатся».     Доблестный умирает не из расчета на будущую награду, а из благодарности за былую. Кодексы самурая.        Лучше несправедливость, чем беспорядок.  Цулайманне I Кануни (1533-1566). Лучше несправедливость, чем беспорядок - твое верное слово. При беспорядках убивают без суда, за несправедливость казнят по суду. Тебя казнят по суду. Эрвэтессоб, генеральный обвинитель тулии   по делу Цулайманне I Кануни (1566).       ОТ СОСТАВИТЕЛЯ    Предлагаемый корпус текстов всесторонне освещает различные стороны жизни государства Хатти Параллельного мира*. Учитывая различную актуальность тех или иных сюжетов P-хеттской истории (расходящейся с B-хеттской ок.700 г. до н./их э.), после справочной энциклопедической статьи, составляющей вводный раздел, мы помещаем:   тексты, относящиеся к первой половине - середине XX в. их.э. (разделы I-II);   тексты, относящиеся к т.н. Послевоенной эпохе (вторая половина XX - начало XXI вв. их.э., раздел III); тексты, характеризующие менталитет и традиционное мировоззрение хеттов, прежде всего их взаимоотношения с мировыми догматическими религиями (раздел IV); и, в связи с этим, основные произведения дидактической хеттской литературы - «Разговоры Солнца Талмэтессоба» и «Повести о туртане [военачальнике] Итакумаре». Выражаю глубокую благодарность сотрудникам фонда Храма Баал-Тессоба в P-world-Хаттусе, без которых это издание не могло бы состояться.          А.Немировский   *Ниже реалии Параллельного мира обозначены как P-, а реалии нашего мира - как B- (Basic) реалии)   ВВЕДЕНИЕ.   ИЗ БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ КИРИЛЛА, МЕФОДИЯ, МАРКСА И ЭНГЕЛЬСА. ХАТТИ, офиц. самоназв. Хассуанца Хатти (Хеттское царство) - бурж. гос-во в Малой Азии и сопредельных районах Переднего Востока. <...>  V. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК. Х.Х. В ДРЕВНОСТИ. Х.Х. было основано и.-е. анатолийцами (хеттами-неситами) на терр. Вост.Малой Азии ок. сер. 18 в. до н.э. Гос. т.н. "Др.-хеттского" периода, служившее инструментом кл. госп-ва др.-хеттской рабовл. знати, ослабело в ходе внутр. смут и было преобразовано т.н. "Новохеттской" династией, а в правл. Суппилулиумаса I (1380-1337) превратилось в одну из крупнейших держав Ближ. Востока, соперничая с Египтом, Ассирией и Микенской Грецией. Ок. 1180 Новохеттск. царство погибло под ударами эгейско-балканских "народов моря", а его гос-венность была сохранена и восстановлена младщ. ветвью династии Х.Х. (Талмэтессоб I) в юго-вост. Малой Азии и Сирии. После временного распада Х.Х. в 10 в. до н.э. б.часть его терр. была захвачена ассирийцами (717-708)* [*Начиная с этого момента P- и B-хеттские истории резко расходятся], однако Муваталлису Куммухскому, правителю одного из хеттск.княжеств, удалось восстановить единое гос-во. со столицей в Малатии (ок.700). <...> Выдержав продолжительную борьбу с державами Бл.Востока, Х.Х. в итоге должно было подчиниться Риму, утратив фактич. самостоятельность и превративш. в "друга и союзника римского народа". В сер. 1 в. до н.э. - 3 в. н.э. Х.Х. - плацдарм римской рабовл. агрессии на Востоке. В бурж. историографии т.н. ранним "золотым веком" Х.Х., являвшимся составной частью т.н. "золотого века" Антонинов, считается правление Лукиана I Самосатского и его преемников (145-200). В 4 в. Х.Х. составляло одну из «четвертей»- тетрархий Поздней Римской империи. К этому времени относится апогей борьбы хр-ва и местных культов в Х.Х., энергично поддержавшем неоязыческую программу Юлиана I Апостата (римск. имп. 360-363, имп. Востока 363-369). С провалом политики Юлиана в общеимперском масштабе Х.Х. образовало под его властью т.н. "Восточную (Хеттскую) империю ромеев» (363-1204). Столица Х.Х. оказалась перенесена из Малатии в Кустаттину (Константинополь, 379). В кон. 4-5 вв. Рум.Х.Х. сумела в отличие от Зап. Римс. имп. противостоять варварск. вторжениям и сохранить свою государственность в борьбе против восстаний угнет.классов рабов и колонов. Х.Х. В СРЕДНИЕ ВЕКА. В сер.5 - 1-й пол. 6 вв. романизированные слои в союзе с местн. реакц. силами пытались ввести хр-во в кач-ве гос. религии Х.Х. и приблизить его строй к бюрокр. монархии Западного Рима, но движение шир.нар.масс привело к гибели имп. Юстиниана I и сорвало их намерения (532). Госп. классы Х.Х. пытались найти выход из кризиса изживающ. себя рабовл. отношений, встав во 2-й пол. 6 в. на путь безудержной внешней экспансии, однако неудачные войны с арабами (7-8 вв.) и освободительное движение славян на Балканах (6-7 вв.), осложненные новым витком борьбы с монотеистич. культами (8-9 вв.) привели к резкому ослаблению Х.Х., угрожавшему его окончат. уничтожением. Однако при т.н. Аморийской дин. (792-1028), полностью покончившей с рел. конфликтами и ведшей акт. борьбу с крупным феод. землевлад. при поощр. мелкого усл. держания и госуд.-зависимых общин, соц.-эк. и идеологич. положение вновь стабилизировалось. С этого времени для религиозной ситуации Х.Х. было характерно пережиточное госп-во примитивных прагматически-релятивистских верований при варьировании гос.политики по отношению к типичным для развитых класс. об-в этико-догматич. монотеистич. религиям от частичн. ограничений до полн. запрета.   Рел.-философская отсталость Х.Х. впоследств. способствовала внешне легкому подключению научн. достижений Нового времени к господствующей идеологии, предотвращая закономерно происходившую в др. странах с развитием естеств.наук дискредитацию существующих религиозн. ценностей, охраняющих интересы эксплуататорск. верхушки, и тем самым объективно ослабляла обществ.-освободительное движение Х.Х. и замедляла его соц.-эк. и политич. прогресс. Таким образом, конкретные особенности вс.-ист. процесса на терр. Х.Х. предопределили типичн. для Х.Х. консервацию и многовековое загнивание гос.-феод. отношений, что в итоге привело Х.Х. к состоянию глубокого социально-экономического и политич. кризиса и разложения всей системы произв. отношений на фоне внешн. политической стабильности и поверхностного мат. благополучия. Улучшение внутр. (сер.9 в.) и внешнеполитич. (кон.9 - нач. 10 вв.) полож. позволило Дев-Кенцувайци I "Цимисхию" (969-983) и Хассуандасу I "Болгароктону" (983-1025) осуществить широкие внешние завоевания. К кон.10 в. Х.Х. добилось господства на Армянск. нагорье и в Месопотамии, разгромив Багдадск. халифат, в 997-999 в союзе с тюркск. беками Ср.Азии осуществило раздел гос. Саманидов, в нач. 11 в. подчинило Сев.Индию и поставило под свой контроль юж.-инд. гос. Чола, совм. с к-рым осуществляло дальнейш. морскую экспансию в Инд.океане и Юго-Восточн. Азии. Хеттская бурж.историография определяет это время как т.н. второй "золотой век" Х.Х. В сер. XI в. правящие круги Х.Х., отразив нашеств. тюрок-сельджуков, вмешались в рел.-нац. борьбу народов Сев.Африки и, подавив в интересах местн. феодалов прогрессивное нар. движение альморавидов, присоединило обширные территории в Магрибе и Испании. При т.н. II Мушкской династии «Комненов» (1057-1204) наметился кризис Х.Х. Борьба с успешным освободит. движением народов Магриба (восст. альмохадов), гос.Караханидов, тангутами, империей Сун и Камбоджей, неудачные попытки оккупации Тибета привели к банкротству захватнической политики Х.Х. на юге и востоке, истощили его силы, вызвали развитие сепаратистск. движений на б.ч. терр. хеттск. державы и определили катастрофическое поражение Х.Х. в т.н. "Второй Троянской (Столетней, Крестовой)" войне, к-рую с перерывами вела в 1096-1204 против Х.Х. коалиция ряда гос-в Европы. Падение Кустаттины и последовавшие за ним многолетние войны на Балканах (1204-1264) и одновременное нашествие монголов на восточные владения Х.Х. (1219-1260) привели к полному распаду "мировой" хеттской державы, территория к-рой свелась к части Малой Азии и Балк. п-ова. При династии Палуалхе («Палеологов», 1305-1533) Х.Х. пришлось выдержать ожесточенную борьбу с тюркским нашествием с востока, трижды (ок. 1400, 1422 и 1453) ставившим Х.Х. на грань гибели. Нашествие, несмотря на значит. разрушения, несло на терр. Х.Х. прогрессивные формы обществ. строя, разбивая оковы застывшего гос.ф-ма Х.Х. с многочисл. пережитками рабовладения. Только походы Тимура на Ближний Восток (нач. 15 в.) и случайная смерть Мехмеда Османского (1453) позволили Араннаяндасу VII Драгасу (1449-1453) сохранить Х.Х. При этом массы тюрок осели на терр. Х.Х.; в 1533-1922 у власти находилась тюркская («Туруккейская») по происх. династия, основанная военачальником Цулайманне I Кануни <...> Х.Х. В НОВОЕ И НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ. Несмотря на необходимость коренных реформ, правящие круги Х.Х. искали выхода из кризиса во внешнеполитич. авантюрах, вмешавшись в европейские конфликты нач. 19 в. Русско-хеттская война 1806-1813 побудила наиболее реакц. крыло хеттск. верхушки заключить антирусский союз с бурж. Французской империей (10.12.1812), втягивавший Х.Х. в зависимость от зап.-европейск.колониалистов. Временный успех фр.-хеттск. воен.действий привел к включению в сост. Х.Х. Сев.Причерноморья и ряда терр.на Балканах. Венск.конгресс (1815) утвердил Х.Х. в качестве одной из трех "держав-триархов" Европы (наряду со Шведск. и Франц. империями). В 1820-х Х.Х. развернуло экспансию в Сев.-Вост.Африке и на Аравийск.п-ове под лозунгами антифундаменталистк. войны. Однако нац.-осв. восст. в Греции, сепаратизм наместн. Египта Махматаллиса и растущая междунар. изоляция Х.Х. свели на нет эти успехи. Попытки Аутулмаццадаса I "Муваталлиса" (1839-1861) играть роль "жандарма Европы" после падения I Франц.империи привели к англ.-рус.-франц. (т.н. «Крымской») войне против Х.Х. (1853-56). По Парижскому миру (1856) Х.Х. утратило свои влад. в сев. части Причерноморья. Начался необратимый военно-политич. упадок Х.Х., сопровождавшийся постепенным вытеснением ее из Европы и Сев.Африки. Предательская внеш.пол. Аутуллукамтиса II (1879-1915) позволила герм.импералистич. кругам втянуть Х.Х. в Первую мировую войну на стороне Центральных держав. В 1915 - нач.1918 Х.Х. достигло существ. воен. успехов (оккупация Ирана, Аравии, Закавказья и Ниж. Египта), неспособных, однако, скрыть внутреннюю гнилость хеттск.военщины. Фактич. выход из войны центр.-евр.держав (осень 1918) и тяж. поражение хеттск. войск, понесенное ими на Балканах от англ.-амер. сил (лето 1919) привели к взрыву рев.возмущения шир.нар.масс Х.Х. (т.н. "удар в спину") и военной капитуляции (ноябрь 1919). Реакц. хеттск. династия пала (1922). Однако нац.-ориентированные круги хеттск.об-ва не смогли возглавить рев.-демократич. процесс. В итоге военно-политич. борьбы, осложненной греч. интервенцией (1921-23), к власти пришли махрово реакц. силы, опиравшиеся на поддержку междунар. империализма, в т.ч. его ударного отряда - белогвардейск.эмиграции. Установление монархо-фашистской диктатуры "великих драконов" (1923) и реставрация абсолютистск. строя в Х.Х. (Аккарилис I Таударас, 1924-1956) ознаменовали наступление наиболее мрачной эпохи в истории Х.Х. Соц.демагогия хеттск.верхушки в сочетании с искусств. хозяйств. подъемом и жесточайш. репрессиями временно привели к практич. полному прекращению векового рабочего и освободит. движения в Х.Х. В 1938 в Х.Х., номинально объявленном конст. монархией ("империей Х."), была проведена серия "реформ", откровенно равнявшихся на практику наиболее реакционных фашистск. режимов Европы. Вместе с тем в целях лавирования и заигрывания с силами междунар. прогресса Х.Х. внешне дистанцировалось в своей внешн. и пропагандистск. политике от стран "оси".   В условиях начавшейся Второй мировой войны прав. слои Х.Х., чувствуя свою внутриполитич. слабость, первоначально заняли выжидательные позиции. Однако уже в 1939-42 хеттск. поджигателями войны были разработаны преступные планы достижения "мирового госп-ва". В янв.1942 на т.н. Тузском совещании хеттск.военщина окончательно определила сроки и характер своего вступления в войну. В сент.1942, с развитием итало-нем. наступления в Сев.Африке, хеттск. пр-во, не дожидаясь исхода боев, объявило о якобы совершившемся крахе "английского порядка" на Бл.Востоке и, прикрываясь необходимостью обеспечить нейтралитет региона и не допустить туда вооруж. силы "оси", предприняло оккупацию Месопотамии и Вост.Средиземноморья. Осуществленное одновременно демонстративн. развертывание хеттск. сил на Синае и болг.границе временно достигло своей цели, дезинформировав сов. рук-во относительно намерений Х.Х. В дек.1942 правящая клика Х.Х инсценировала гос. переворот, после чего предприняла вероломное нападение на СССР (кон. янв.-февр. 1943). Временные успехи хеттск.войск в Закавказье не достигли поставленных целей. Фактич. провал воен. и оккупационной политики Х.Х. в Иране, на Кавказе и в Предкавказье заставил хеттскую военщину инсценировать "восстановление" имп. единовластия и выступить с предл. о перемирии. Сов. пр-во, руководствуясь миролюбивыми устремлениями, сочувствуя тяготам и лишениям, выпавшим на долю хеттск. нар. масс и идя навстречу прогрессивн. переменам во внеш.политике Х.Х., согласилось на это предложение (10.06.1943). В 1943-44 пр-во Аккарилиса I вело демонстративные переговоры о вступлении в антифашистск. коалицию и в то же время осуществляло оккупацию ряда "нейтрализуемых" при отступлении нем.-фашистск. силами сов. территорий (Тамань, Крым, Северная Таврия). В соотв. с достигнутыми соглашениями 21.08.1944 Х.Х. объявило войну странам "оси" и хеттск.войска перешли в наступление на Дунае и болг.границе, однако уже 27.08.1944 хеттск.военщина без объявления войны, не прекращая в демагогич. целях действий против герм.войск, напала на сов.войска по всему фронту от Астрахани до Дуная. В результате развернувшихся осенью 1944 - летом 1945 трехсторонних боевых действий был развеян миф о непобедимости хеттск. войск, но при попустительстве зап. "союзников" СССР силам Х.Х. временно удалось овладеть Берлином и Москвой и установить марионеточные оккупационные режимы на терр. б.ч. Центральной и Восточной Европы, принеся с собой жесточайш.террор по отнош. к трудящ. массам наряду с широкой соц. демагогией и сотр-вом с местными контрреволюционн. силами. На Потсдамской конференции (06-07.1945) пр-ва зап. империалистич. стран, предав свободолюбивые народы Европы, вступили в преступный сговор с режимом Х.Х., предоставив ему "урегулирование" на оккупир. территориях под условием вступления в войну в Вост.Азии против Японии. Однако хеттск. военщина сама вступила в союз с милитаристами Японии и в авг.-сент.1945, сорвав амер. попытки добиться японск. капитуляции путем применения ядерного оружия, разгромила совм. с японск. войсками осн. силы прогнившего гоминдановского режима в Китае. 2.09.45 были подписаны соглашения о создании т.н. "Второй оси" ("Континентальный блок" Х.Х., Италии, Германии, Венгрии, Югославии, Финляндии и марионеточных режимов Вост.Европы, Переднего и Среднего Востока при сохранении хеттск. воен.-политич. гегемонии и демагогич. отказе участников блока от антигуманитарн. лозунгов). Зап. империализм фактич. пошел на капитуляцию перед хеттск. агрессорами, и осенью 1945 были заключены мирные договоры, завершившие Вторую мировую войну и предоставлявшие хеттск. и японск. военщине контроль над б.ч. Евроазиатского континента. Режим угнетения и безудержной эксплуатации, установленный хеттск. правящей кликой на оккупир. ей территориях, оказался недолговечен. Освободит. арабо-израильск. движение в Палестине (1945-49), победоносная революционно-освободит. борьба корейского и китайского народов (1947-53), египетская бурж.-демократич. революция 1952, Московская Мартовская революция 1953, приведшая к освобождению б.ч. сов. территорий силами СССРСВСибиЧук, берлинск. волнения 1953 и соглашения 1954-55 о прекращении оккупации Германии, провал хеттск.-яп. интервенции в Юго-Вост. Азии (1946-1954), венгерское освободит. восстание 1956, поддержанное братск. советск. народом, суданск. борьба за нац. независимость и, наконец, соед. егип.-франц.-англ.-амер. экспедиция в Палестину (1956) привели к распаду "Второй Оси" и вынесли смертный приговор мечтам хеттск. милитаристов о "мировом госп-ве". Пр-во Аникайтаса I (1956-1964) вынуждено было пойти на ... [окончание текста не сохранилось] Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #3 В: 08/23/04 в 04:54:14 » Цитировать » Править ПРИЛОЖЕНИЕ. Из: Зигмунд Левински Львиные ворота: время перемен? (Торонто, 2041 г.)   В последние годы от журналиста, возвращающегося на Запад из поездки по районам Хеттской империи, дозволенным к посещению иностранцами, слушатели ожидают только одного - дежурных восхвалений продолжающихся здесь либеральных реформ. Я позволю себе нарушить эти ожидания. Когда общий хор «говорящих голов» утверждает, что одно из самых мощных и богатых ресурсами государств мира сегодня, наконец, вливается в семью демократических народов, чтобы разделить их образ жизни и основные ценности, эти утверждения представляются мне даже более далекими от истины, чем это было бы двадцать или тридцать лет назад. Разумеется, никто не будет отрицать, что масштабы и темпы либерализации, проводимой администрацией Уллэстэссоба с нарастающей энергией и уже затронувшей почти все области жизни страны, беспрецедентны для хеттской истории. Эта либерализация, однако, осуществляется достаточно тяжелой рукой и, по сути, ничего не меняет в природе вековых взаимоотношений государства, общества и индивидуума Хатти, ограничиваясь сдвигами в разграничении их возможностей. Кроме того, наши наблюдатели упускают из вида очевидный и общеизвестный факт: прослывшие «либеральными» реформы Уллэстэссоба проводятся по программе, подготовленной и утвержденной еще при Улмэтессобе II, которого заслуженно считали наиболее антизападным и антилиберальным правителем Азии последних десятилетий. Именно Улмэтэссоб утвердил в 2022 г. знаменитый Меморандум Нериккаилиса, согласно которому уровень комфорта, довольства и спокойствия в хеттском обществе достиг тех пороговых величин, при котором государство может позволить себе уменьшить объем насилия, ограничений и регламентации, не подрывая этим, как говорилось в меморандуме, «спокойствие царя и подданного Хатти, безопасность малого и великого Хатти». В свою очередь, постоянный мониторинг названного «уровня довольства» - мониторинг, осуществляющийся именно с целью определения наиболее подходящих моментов для дарования того или иного аравахх-фэрманне, «эдикта об ослаблении поводьев» - был введен в практику никем иным, как Аккарилисом Старым, одним из самых нетерпимых к политической свободе диктаторов прошедшего столетия. Противопоставление «новых» времен Хатти временам «старым» кажется, тем самым, мягко говоря, надуманным. Уже само официальное обозначение реформ - аппан-аравахх, «отведение руки и ослабление поводьев» - больше чем достаточно говорит о том, что архаическая и устаревшая политическая концепция Хатти стремится продлить себя, не считаясь с современными реалиями. Нет речи даже о большей, чем ранее интеграции в современный мир: правительство демонстративно сопровождает каждый акт либерализации антизападной риторикой и соответствующими действиями, стремясь подчеркнуть, что его действия ни в какой степени не вызваны нажимом или хотя бы влиянием извне. Достаточно сказать, что само провозглашение курса аппан-аравахх сопровождалось выходом Хатти из договора о запрете бактериологического оружия - мера, повлекшая за собой тяжелый международный кризис. Все без исключения мои собеседники в Хатти, даже критиковавшие правительство, считали это решение безукоризненно правильным, ибо, как сказал мне директор колледжа из Малатии, «люди Хатти, начальник и подданный Хатти, должны были удостоверить друг друга, что утвердили аппан-аравахх не ради иноземцев».     Разумеется, никто не будет отрицать, что спектр реальных возможностей и свобод частных лиц и корпораций существенно расширился. Всеобщее право свободного выезда при сохранении гражданства (единственным исключением являются т.н. «господа тайны», в том числе высшие сановники империи); право смены гражданства (впрочем, неграждане не могут владеть недвижимостью и состоять на государственной службе, а двойного гражданства империя не признает); отмена предварительной цензуры; отказ от административного интернирования; разрешение общественных ассоциаций, получающих лицензию на политическую деятельность; введение свободы собраний (но одной только ее - из всех политических свобод!); переход к добровольческой армии с фактической отменой конскрипций («покорность призыву» остается номинальным долгом любого подданного-мужчины перед государством, но существует очень мало шансов, что государство в самом деле кеогда-либо востребует с него этот долг); увеличение прав коммунального самоуправления; легитимизация частного высшего образования; приватизация в некоторых областях экономики, до недавних пор входивших в круг государственной монополии (в том числе даже выдача и продажа лицензий на частную внешнеторговую деятельность); введение ограниченной ответственности правительства перед государственным собранием панкусом (при сохранении приоритетной ответственности перед императором); независимость адвокатуры и судей - вот неполный перечень «отведений руки царя», предпринятых при Уллэстэссобе. Из хеттской конституции исчезла даже вызывавшая вот уже лет сто всеобщее возмущение дефиниция Хатти как «ограниченной монархо-фашистской диктатуры»; впрочем, то, как именно она исчезла, характеризует режим Уллэстэссоба едва ли не больше, чем само исчезновение. Сделать первое сообщение о перемене было доверено императорскому репрезентатору в Генеральной Ассамблее ООН генерал-фельдмаршалу барону Парияватри - старейшему члену хеттского высшего совета- тулии, участнику почти всех азиатских кампаний империи за последние сорок лет. В первые ряды хеттской военной иерархии он выдвинулся, отразив вторжение полуторамиллионной армии Дэн Ши-хуана на Формозу. Ликвидация героиновых королевств на стыке границ Китая, Мьянмы и Индии, занявшая у Парияватри приблизительно пять лет, сделала его первым военачальником в помянутых первых рядах, а территорию указанных королевств - регионом с крупнейшей в мире долей насыпных почв, так как стратегию «выжженная земля» фельдмаршал понимал несколько более буквалистски, чем это обычно подразумевается военным искусством. У сикхов Халистана имя фельдмаршала с давних пор является одним из наихудших ругательств; четыре года назад именно в этом качестве оно было включено Халистанской акалемией наук в очередное издание Большого словаря Синга. Узнав об этом, барон Парияватри отправил в Лахор двух ослов, груженых золотыми слитками, с присовокуплением благодарственной грамоты, где утверждал, что халистанские филологи удостоили его лучшей награды в его жизни - после, разумеется, наград, которыми пожаловал его за те же дела покойный император Улмэтэссоб. Единственное, что омрачило, по словам фельдмаршала, его нынешнюю радость - это сожаление о том, что в ходе операций в Халистане он мог бы сделать полученную им ныне награду еще более заслуженной, кабы не воля того же императора, позволившего себе в конце концов склониться к политическому решению. Во время кампании в Неджде какой-то лейтенант, как мне передавали, позволил себе больше вольности с его женой, чем барон полагал допустимым (собственно говоря, он позволил себе с ней _все_ вольности); генерал-фельдмаршал, большой любитель почитать на досуге сочинения давно забытых англо-католиков, велел вырыть в пустыне глубокий круглый колодец, залил его приблизительно тремястами тысячами литров воды, засыпал центнером кофе из королевских саудовских запасов, при помощи какой-то кумулятивной смеси превратил воду в кипяток, получив, вероятно, самую большую вкопанную в землю чашку кипящего кофе в мире, высыпал туда отравляющие боевые вещества из тех же королевских запасов, после чего вызвал лейтенанта на кулачный бой над колодцем и с третьего удара отправил его прямиком вниз, где тот утонул, сварился и был отравлен разом. Несколько ошеломленный размахом декораций, подготовленных для этого происшествия, штаб узнал от фельдмаршала, что идею действа подсказал ему некий прочтенный им британский рассказ, в котором в сходной ситуации фигурировали колодец, кофе и яд; однако применение всего этого по отдельности и тайком не довело героя чувствительного повествования до добра, в то время как хетт, догадавшись смешать все воедино, увеличить в масштабе и употребить открыто, достиг заслуженного успеха. Фельдмаршал немало смеялся, когда выяснил, что в неджесскую кампанию подрядами по продовольствованию его войск ведала известная багдадская фирма «Циммерн и Циммерн Младший» (а при штабе находился корреспондент из «Джерузалем Пост» Ахарон Фишер), и развлекал своих подчиненных разговорами о повторяемости времен. По крайней мере, отсюда надо заключить, что этот военачальник не чужд ни искусств, ни наук - обстоятельство, которое едва ли можно было вывести из всей остальной его биографии. Теперь именно этот человек, подхватив в протез вызолоченную хартию Солнца Уллэстэссоба, прочел на посредственном английском: «...Солнце Аккарилис всенародное наше государство определил. Как «наследственную монархо-фашистскую диктатуру, ограниченную представительскими структурами и умеренной снисходительностью», он царство наше определил. Однако видя, как республики... (тут фельдмаршал перечислил около пятнадцати африканских и латиноамериканских государств, близких союзников США и Великобритании, устойчиво именуемые в мировой прессе «молодыми демократиями» - будем надеяться, небезосновательно) ... зовутся «молодыми демократиями», мы нашли, что Солнце Аккарилис ошибку допустил: то, что «монархо-фашистской диктатурой» мы зовем, то оплот Запада как раз «молодыми демократиями» величает. Потому-то, чтобы с великими странами Запада, мировой свободы вечным оплотом, к единению терминов прийти, то прежнее слово из конституции нашей мы берем назад, и на его место новое слово ставим, чтобы страну Хатти, страну великую, мировой свободы оплот, как других, молодой демократией начал звать».   В лувийском оригинале конституции между тем не изменили ни слова, так что указывая, что речь идет лишь о замене эквивалентных по смыслу обозначений, Солнце Уллэстэссоб говорил чистую правду. Очередное либеральное преобразование хеттов осталась без подобающей квалификации по одному тому, что чиновники ООН не употребляют термина «издевательство». Гораздо важнее, однако, то, что осталось в силе - и не подлежит на сегодня переменам даже в теории: государственная монополия в энергетике, транспортной сфере и главных отраслях промышленности, государственная собственность на подавляющую часть ресурсов и нежилой недвижимости, отсутствие всякой институциональной автономии Государственного банка, верховная судейская власть императора, полный вывод внешнеполитической сферы и армии из-под контроля парламента, административный унитаризм и централизация, возведенное в закон отсутствие электронных масс-медиа, автаркия, официальное провозглашение приоритета национального права перед международным, отказ от какого бы то ни было членства в ООН, кроме наблюдательного... Подводя итоги, можно сказать, что каковы бы ни были изменения внутри хеттской «волчьей стаи», для внешнего мира - то есть, в частности, и для нас - она остается, и намерена оставаться, тем же, чем была. В этом уголке мира, вопреки общим правилам, ограниченная либерализация отнюдь не повлекла за собой ослабление ксенофобии или рост стремления интеграции в мировые структуры, и слово «франгас», как в Хатти по сей день называют европейцев и американцев, остается для подавляющего большинства хеттов обозначением в лучшем случае надоедливого соседа, в худшем - опасного соперника. Едва ли случайно после целого ряда «мирно» или нейтрально звучащих тронных имен кронпринц Тасмисарри при интронизации выбрал себе имя Уллэстэссоб - «Губит оружием Тешшуб». Близ Диярбакыра меня принимал генерал-лейтенант Салих Айюб, командир курдской дивизии, несущей основную тяжесть противопартизанской войны с тюркскими сепаратистами, уже несколько десятков лет добивающимися создания независимого «Туркестана» на восточноанатолийских территориях Хатти; он с удовлетворением показал мне лозунг, начертанный над парадными воротами его крепости. Характерными старолувийскими иероглифами там было написано: «Отведена рука от наших загривков - оттого шерсть на них против врага вздыблена не меньше! Ослабил царь поводья наших коней -   оттого копыта их головы врагов пробивать не замедлят!»   Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #4 В: 08/23/04 в 04:55:00 » Цитировать » Править РАЗДЕЛ I.   ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО ДО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ     Пользуется кинжалом тот, кто не рассчитывает на меч. Человек  волен в своих деяних, а боги - в судьбе. (из хеттского коронационного ритуала).     <1.Солнце Муваталлис и Александра Тютчева   (Хеттское царство в Крымской войне 1853-1856 гг.)>   [1856]    Mahhanma sikuilaiasa muskailaias udneias antuhses...    «Когда сикульских и мушкских стран государи*...»     Я совсем несчастна сегодня. Уже вчера в городе разнесся слух, что мы соглашаемся на мир. Я оплакиваю императора и императрицу: они испытания не выдержали, они ослабели в своей вере. Я была до такой степени вне себя, что мне ничего не стоило повторить императрице все самые суровые суждения, которым их подвергают.   А.Ф.Тютчева, конфидентка Императрицы, 9.01.1856**.   У Аксакова был скверный «День», а теперь у него будет скверная ночь.   Ф.И.Тютчев по случаю бракосочетания дочери своей А.Ф.Тютчевой c И.С.Аксаковым (но хитрый славянофил в браке остался девственником и тем вконец надул Федора Ивановича).      I    Как собрались-то цари стран сикулов и мушков,    Франга-страны, Уруиссы-страны, Страны Океана***, -    начали они против страны Хатти оказывать силу:    на страну, что за морем Цалпы+, оружие устремили,    город Сиустубала осадили полками.    Один год, два года они его осаждают,    а ничего с людьми Хатти поделать не могут:    не сдают люди Хатти им города, да и все тут!    На третий год Солнце Муваталлис людей своих вопрошает:    «Как он держится, тот мой город Сиустубала?»    Военачальники Хатти ему, Солнцу Муваталлису, отвечают:    «Царь, полки твои изнемогли, а враги подавно,    по нам война такая не лучше мира!»    Солнце Муваталлис на это людям своим отвечает:    «С царями Франга-страны и Страны Океана мы б давно сговорились,    да с царем Уруиссы-страны все никак не смирюсь я.    Почему это не можем мы с ним помириться?»    II    Выступил из рядов Кантуццилис, человек царя в стране Уруисса,    перед Солнцем Муваталлисом ответ держит:    Не своей-то волей Алаксандус-царь++ противится миру!    А тому недоброхотству его виною    Алаксанда, дочь Таудараса из Бит-Тиутцава+++.    Невелика годами, колдовством обильна,    злобой своей с тремя Старыми Женщинами# она поспорит.    Как захочет Алаксандус, человек Уруиссы,    с тобой, Солнце, помириться странами юга,    Алаксанда, Старая Женщина, вкруг него заскачет,    заклинания сильные перед ним изрыгает,    душу его, глаз его от тебя отводит.    С того слова и не хочет он мириться с тобою!»    III    Солнце Муваталлис поразился, изрек бранное слово:    «Что за сила у нее, что она так могуча?    В чем ее заклинания, где их ужас?»    «Изволь, твое Солнце, что узнать ты захочешь,    все слова ее тебе прочитают в таблице!»    Принесли ему таблицу страны Уруисса,    слово Старой Женщины Алаксанды по ней прочитали:     Сомнения нет, мы, Россия, на стороне правды и идеала. Россия сражается не за материальные выгоды и человеческие интересы, а за вечные идеи. Потому невозможно, чтобы она была побеждена, она должна в конце концов восторжествовать. Россия должна освятиться, чтобы достичь цели своих исторических судеб.      Солнце Муваталлис поразился, изрек бранное слово:    «Что-де думает брат мой, великий царь Алаксандус,    если кровь проливает иначе, как за добычу?    Разве вовсе в стране Уруисса нестоящие люди,    что на сражение их можно отдавать без прибытка?»   «Царь мой, а про людей-то она что выкликает:      - Эти люди не подозревают, что каждое отдельное лицо - только бесконечно малый атом, желания и интересы которого должны быть подчинены славе и интересам великого целого.      Солнце Муваталлис поразился, изрек бранное слово:    «Из кого же то целое, как не из тех одиноких,    разве их волчья стая не волками вживе?»    «Царь, чтобы страна волчьей стаей стала, она не хочет!»    «Если страна Уруисса волчьей стаей становиться не хочет,    значит, быть ей разве собачьей сворой!»    IV    Солнце Муваталлис поразмыслил, изрек царское слово:    «Если так она других за бесценок ставит,    то чего для себя она попросит?    Может, серебро страны Хатти утолит ее злобу?»    «Изволь, царь, для тебя в таблице найдем и это:      - Что касается меня, я жажду страданий для себя и других, я устала от этой обстановки материального благополучия, роскоши, тщеславия, в которой погибают все нравственные убеждения, всякий порыв, всякое идеальное стремление, всякие религиозные и политические верования, всякая способность к самопожертвованию».      Солнце Муваталлис возвеселился сердцем:    «Нашел, нашел я его, тот путь к миру, что мы искали!    К Старой Женщине Алаксанде отправьте слово:    Если ты-де меж нами, царями-героями, стоять не будешь,    если миру меж нами не учинишь помехи,    так, чего ни захочешь, все тебе дам я:    бичей, скорпионов, семихвостой плети,    хлеба плесневелого, воды гнилой в заключенье,    насильников могучих, их побоев крепких -    все страданья, каких захочешь, от меня получишь!»    Донесли ему: «Царь, щедроты твоей она не примет,    страданье другое обрести желает:    в драгоценных одеждах, во дворце царском страдать она хочет!»    Солнце Муваталлис огорчился сердцем:    «Что упрямой бабе в голову взошло, откуда возьму я?    Если сладко есть, крепко спать, как узнаешь горе?»    V    Солнце Муваталлис говорит, пораздумав:    «Какова она собой, та женщина Алаксанда?»    Люди Муваталлиса о ней разузнали,    разузнав, Солнцу Муваталлису отписали слово:    «Алаксанда - Старая Женщина собой непригожа:    женской стати у нее не видно,    на ложе утехи стонов от нее не слышно!»    Солнце Муваталлис освирепел, булавой ударил:    «И из-за такой-то хилой, нестоящей бабы    мне в моих военных замыслах оказывают помехи!»    «Таково-то, царь, безумие Страны Уруисса!»    Солнце Муваталлис поразмыслил, изрек царское слово:    «Трезвому-де с пьяным бороться не должно.    Прежде чем трезвый пьяного рукой своей одолеет,    пьяный трезвого дыханием своим погубит.    С теми, кем та Женщина Алаксанда помыкать может,    нам, людям Хатти, воевать не должно!    Поступитесь Стране Уруисса городом Сиустубала:    стране Уруисса, как тому пьяному, ничто не на пользу -    одно поприще, два поприща она пройдет, упадет на третьем,    а страна Хатти по-прежнему странами будет править!»      Так-то ради Женщины Алаксанда    Алаксандус, царь страны Уруисса, получил город Сиустубала##.      КОЛОФОН:    Табличку мою ради Тессоба и Иллаху не воруй,    библиотеку мою ради Сауски и Мариах не растаскивай!    Мерзость это для Нергала и Есуа, царей Бездны!     *Термины «сикулы» и «мушки», начиная с рубежа эр, употреблялись у хеттов в двух смыслах - узком, непосредственно восходящем к их первоначальному значению (соответственно, «италики/итальянцы» и «армяне») и широком, обобщающем (соответственно, «страны Западной Европы», «страны Североцентральной, Юго-Восточной и Восточной Европы»).   **Приводимые в эпиграфах обстоятельства и тексты, как и все нижеследующие цитаты из P-Александры Тютчевой точно совпадают с цитатами из дневника B-Александры Тютчевой и событиями ее жизни.   ***Соответствует B-Великобритании.   +Цалпа - в P- и B- мирах хеттский город в районе Синопа. Море Цалпы - Черное море.   ++P-Александр II (император России 1855-1887, Великий Могол 1857-1879, протектор Аляски-Юкона-Северо-Западной территории с 1864)   +++Приставка «Бит-, Бейт-» (досл. зап.-семитск. «дом, род») - в хеттском имеет значение «народ, семья, род, фамилия».   #Старая Женщина - обозначение колдуний, ворожей и знахарок у хеттов, в общем смысле слова: «старая ведьма».   ## P-Севастополь, хеттск. с 1475, русск.1783, хеттск.1812, русск.1856, хеттск.оккупация 1943-45, русск.с 1945.     <1а.Солнце Муваталлис и коммунисты> [1848] Когда рабочее и коммунистическое движение в странах Запада очень развиваться стало, Солнце Муваталлис с причинами этих дел ознакомиться захотел. "Нет ли тут чего хорошего для страны Хатти?" - так он спросил. Пророк Баал-Тессоба ему ответил: "Я тебе это, царь, путем сравнения разъясню! Путем сравнения мы истину можем распознать. И свиньи бы летали, если бы умели. Да вот, не судьба им! Так и людям не ровней по возрасту - близнецами, а отцами и сыновьями, старшими и младшими братьями суждено жить». Повелели: «Коммунистов, если о коммунизме пришли они повторять, во дворец царя чтоб больше не допускали, а если о чем дельном, отчего нет? Пожалуй!» Пророк Баал-Тессоба сказал: «На таких услових жить можно! При таких раскладах часто коммунистов видеть тебе не придется!»   Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #5 В: 08/23/04 в 04:56:03 » Цитировать » Править Хеттское царство в I Мировой войне 1914-1919 гг.     <2.Армянский вопрос в стране Хатти в конце XIX-начале XX в.>   [1877-1915]       В стране Хатти от века людей на кости разделяли. Люди меча, люди калама, люди плуга, люди лукка*, люди мушка**, люди Единого - все по своей доле имели, а страна Хатти из них, как полк из отрядов, была соединена. В каждой кости своя клятва была, а все вместе они клятву стране Хатти приносили. Но Солнце Аутулкамматас сказал: «Тут есть место раздорам!» По хатт-и хумаюнам и хатт-и шерифам он страну Хатти всю в одну стаю слил [1877]. Тут люди мушка в стране Хатти стали очень возвышаться, а люди лукка этому встревожились.   Чтобы зло такое попрекратить, национальное напряжение между людьми лукка и людьми мушка поубавить, Солнце Аутулкамматас созвал совет. Тарденне*** Хаттусацитис, человек лукка, сказал: «Солнце! Страна наша людьми лукка в незапамятные времена устроена! С тех незапамятных времен простой народ лукка бремя податей, начальный народ лукка бремя власти несет. В дела калама и серебра углубляться было им недосуг! А люди мушка в государственности нашей такой доли не обрели. Хотя оттого и славы меньше они имели, зато делу калама и делу серебра больше времени могли отдавать и в тех делах стали преуспевать. А теперь промышленный переворот у нас завершен, так дела калама и серебра на первое место встали, и нас, людей лукка, чьим трудом стена и основа страны Хатти крепка, люди мушка здесь и там начали обходить. А люди мушка, известно, друг за друга держатся и на других людей мало смотрят, так от этого нам большой радости не выходит. Ты, Солнце, продвижению их предел учини!»   Солнце спросил: «Как пределы продвижению их я положу?» Тарденне Хаттусацитис сказал: «Да хотя бы во всякой службе царя долю им определи и сверх той доли их туда не пускай! Люди лукка и на этом успокоятся!» Тарденне Леван, человек мушка, слыша это, вскричал: «Клятвопреступление и драуга+!» Солнце спросил: «Моего человека Хаттусацитиса мой человек Леван отчего в драуге обвинил?»   Тарденне Леван сказал: «В стае волк по заслугам долю получает. Такова справедливость стаи. И если стая из других, меньших стай состоит, то каждая из них, будто волк, свою долю получает, а среди своих волков вновь по справедливости стаи ее делит. И в прежние времена мы, люди мушка, и вы, люди лукка, такими особыми стаями-общинами были. И коль скоро заслуги стаи лукка в стране Хатти были больше, чем заслуги стаи мушка, то и долю стая лукка имела больше. И это было справедливо! Но теперь ты, Солнце, всех людей Хатти в одну стаю слил. Так теперь ничем, кроме моей заслуги, моей вины, долю мою в стране Хатти определить нельзя! Промежуточных стай в ней нет! Но по слову Хаттусацитиса так выходит, что если я заслугами других обошел и место в тулии [Кабинете министров]++ мне выходит, а с другим человеком мушка уже так случилось, то моей заслуге цены не дают и на то место, что мне причиталось, другого ставят. Против закона стаи это преступление! Человека стаи его прав только за его же дела можно лишить. А меня Хаттусацитис права на должную награду лишить хочет не из-за моего дела, а из-за того только, что другой человек мушка своей заслугой такую-то награду уже получил. Что меня из-за чужого дела должной награды против справедливости лишают, заслуге моей должной цены не дают, - это, Хаттусацитис, твое первое зло! А что в законе перед всеми это ты объявил, тем ты меня без вины, против справедливости перед соподданными моими унизил, обесценил, имени и чести меня лишил! Это-то твое второе зло больше первого. Если страна Хатти тебя послушает и закон твой признает, то за него, не взыщи, я твоей крови, крови страны Хатти буду искать и прав перед вами выйду! И ты, тарденне, после не говори: «Я де крови его не искал, только едва-едва притеснить его захотел. Отчего же он теперь крови моей ищет?» Если кто человека перед его страной без вины чести лишает, смертельной виной перед ним повинен становится. Кроме смерти, искать ему больше нечего! Так если страна Хатти тебя за руку возьмет, то перед людьми мушка смертельной виной будет виновата, и они по праву страны Хатти не пощадят! Сам рассуди, стране Хатти и людям лукка от этого что за польза?»   Тарденне Хаттусацитис сказал: «Если то, что было раньше, было справедливо, почему бы опять тот прежний порядок не возвратить?»   Тарденне Леван ответил: «Прямую долю, единую стаю по произволу всем можно даровать, но раз даровав, отобрать можно только поодиночке и по вине. Если царь почести воинам не раздает, это его дело. Но если почесть воину, права подданному он из милости уже дал, как по справедливости их назад отобрать без вины? Это драуга! А за большую драугу большой кровью платят!»   Тарденне Хаттусацитису угроза Левана-военачальника сильно не понравилась, но по существу на его речи возразить он, сколько ни думал, ничего не мог. Он сказал: «О том, как ты, тарденне Леван, свое слово сказал, в другой раз мы поговорим. Но из того, что ты в своем слове сказал, отвести, как я подумаю, нечего. Так то слово мое, прежде сказанное, я беру назад, и ты, Солнце, то слово мое забудь! Но и ты, тарденне Леван, меня тоже выслушай. Право и вина твои на тебе одном, но репутацию человеку и по иным людям приходится огрести. Если, к примеру, окажется, что чиновники страны во множестве на руку нечисты, то это честному чиновнику хотя не в укор, но и опасение против всякого чиновника тогда разумным, справедливым будет. Правда, по такому-то подозрению чиновника, из-за того одного, что он чиновник, а чиновники во множестве на руку нечисты, покарать или награды лишить нельзя - без улик и расследования это драуга, - но остерегаться и лишнего дела с ним не водить уже разумным, правильным делом будет. Так теперь рассуди: не самим продвижением своим люди мушка нас беспокоят, а тем, что злонравие и дерзость против страны Хатти в продвижении своем во множестве обнаруживают. О тебе, тарденне, тут речи нет, но те злонравие и дерзость столько людей мушка явили, что теперь от любого из них, пока его хорошенько не распознал, того-то остерегаться разумное основание есть. И если человеку мушка по одному такому опасению долю ограничить - это драуга, и тут твое слово правильное, но самим-то тем подозрением к нему проникнуться и в дружбу с ним оттого свыше должного не вступать - это справедливым, разумным делом для всех окажется. Так теперь сам рассуди: если люди мушка от соподданных своих доверия, милости и открытой дружбы не увидят, по одному закону и справедливости будут должное получать, как это вам будет? Неужто, чтобы и сверх должного, как между людьми водится, вас привечали, отныне вы не хотите? Тесно перед всеми тогда вам будет! И если так оно выйдет, тогда других людей попрекать, люди мушка, будет вам уже не за что! Так вы об этом уже сейчас подумайте и поношения тому, что люди лукка веками делали, поумерьте! Вежественную речь о том, как такие дела лучше сделать бы можно, мы всегда послушаем, а насмешек и поучений от вас слушать мы не хотим! Побед и одолений великих за вами нет, так умелый писарь воина-героя пусть не поучает. А хоть бы и были за вами те победы, в своем доме поучений и от воина-героя слышать мы не хотим!   И другое вновь: люди есть люди, так от справедливой неприязни до несправедливого притеснения у них бывает недалеко. И ты, тарденне Леван, на это не говори: «Что это-де тарденне Хаттусацитис мне грозит, да и прямо грозить не смеет, а намеки делает?» Угрозы в моих словах никакой нет! Если из-за справедливой неприязни несправедливое дело против вас человек лукка будет совершать, то я, что бы о нем ни думал, что бы о тебе ни думал, - а на голову его я, тарденне, вместе с тобой первый оружие опущу! Но ты сам подумай: людям мушка не будет ли лучше, если такого дела в стране вовсе не возникнет? На одной справедливости далеко не уедешь, в заслуженной приязни, заслуженном доверии опору надо обрести!»   Тарденне Леван, пораздумав, с ним без радости согласился. Из людей мушка с тем вторым словом Хаттусацитиса многие согласились, но многие из них против людей лукка еще больше ожесточились. Межэтническая напряженность оттого в стране Хатти оставалась впредь.   А Солнце Аутулкамматас, речами Хаттусацитиса и Левана-начальников прискучив, такое слово сказал: «Что это за вздорные разговоры да и к чему? Людей лукка и людей мушка на черта увещевать? Если люди мушка по злонравию своему или люди лукка по буйству своему друг на друга руку подымут и справедливость преступят, так мое царское дело справедливый суд им подать - на тот свет отправить. А о воспитании их думать нечего!»   Со стороны Солнца Аутулкамматаса это было недальновидно.       Когда страна Хатти на запад и на восток послала войска [1914], против страны Уруисса больших одолений не одержали и сдали ей много городов. Люди мушка в странах востока, - а единоверцев страны Уруисса среди них много, - против страны Хатти во множестве умышляли и руку войск страны Уруисса в свою руку брали. Тогдашний Солнце Махамматас против этого зла созвал совет. Пасситхена-послы и вирадена-военачальники страны Таутава+++, что к нему были приставлены, и один Анвар-туруккей [Энвер-паша] сказали: «Ты, Солнце, о тех людях мушка, что уже под рукой страны Уруисса, не жалей, а тех, что еще под твоей рукой, начисто истреби! Так, что они под руку царя страны Уруисса убегут, мы больше не побоимся!» Солнце сказал: «Дивны помыслы людей страны Таутава, мне, простому человеку они недоступны. Может, оно и умно, да больно непонятно! Если подданный не преступил, как мне его карать?» Они сказали: «А, все равно бы они все умерли». А Анвар-туруккей был человек ученый, Солнцу он очень грозил и слово той царицы Кадериннэ-Лекарши [Медичи] повторял: «К ним жестокость - милость, а милость - жестокость!»# Солнце сказал: «Ты, Анвар-туруккей, на митингах мог бы заработать большие деньги. А еще больше денег ты заработаешь в зоопарке! Если так говорить, чего еще не сказать? Сумасшедшие дома страны Хатти такими речами полны!»       Люди страны Таутава и «молодые туруккеи», что за Анвара были, Солнцу оружием пригрозили. А Солнце Махамматас был человек пожилой, оружия их убоялся и на их злое дело свое согласие дал. На людей мушка особые отряды послали и по всей стране их убивали. Люди лукка сказали: «Хоть о людях мушка наши речи мира и любви в небольшой мере исполнены, но такого мы совсем не желали!» По тому ли, по этому ли, но от Махамматаса-царя народ отвернулся.       А что люди из-за тех людей своей клятвы, кого они в лицо не знают и к кому приязни не испытывают, могут против насильников над ними ожесточить сердце, это хоть и редко бывает, но все же случается. И в стране Хатти это случается чаще!     *Лувийцы, люди Лувии, основное население Хатти с XII в. до н.э.   **Протоармяне и армяне (в первоначальном значении термина - фрако-фригийские племена вообще).   ***Tardenne, turtan(u) - высший офицер, «генерал».   +Др.-перс. «Ложь» как основная стихия зла. Хеттская оценочная система строилась на противопоставлении начал: заимств. у персов «Драуги» (ложь+ несправедливость+ искажение + хаос) и заимств. у египтян «Маат» (истина + справедливость + норма + упорядоченность). В Новое время «драуга» примерно соответствует др.-русскому «воровство» (т.е. «преступление как злодейство, социальная/государственная измена»).   ++В древности «тулия» - старшая дружина, носительница высшей исполнительной власти наряду с царем.   +++ Tautawa (<Teuth-wa-) Германия, «Тевтонская (страна)»; вирадена - хетт.-хурр. сановники; пасситхена - хетт.-хурр. великие посланцы # Екат.Медичи - о гугенотах перед Ночью Св.Варфоломея.     Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #6 В: 08/23/04 в 04:57:18 » Цитировать » Править <3. Как Солнце Махамматас пролетарских революционеров на Россию наслал>       [1917-1918]   Солнце Махамматас спросил: «Страна Уруисса нас оружием одолела! Как бы это нам ее хитростью извести?» Тухукантис* Цидас сказал: «Для этого, Солнце, дело страны Уруисса должен ты разузнать! За века, что монголы на их горло сапог ставили, за века, что монголов прочь они отвалили, люди страны Уруисса ожесточились сердцем. Когда до монголов кто в страну Уруисса с Запада приезжал, писал: «Приятные-де, вежественные они люди!» А кто в правление Иваннэ-царей, Васили-царей и Алаксу-царя в страну Уруисса с Запада приезжал, все в одно слово твердили: «Грубые-де, невежественные они люди, друг с другом буйно и жестоко обходятся!» Но в ту пору люди Уруисса это про себя знали и справедливости вовсе не позабыли. Они говорили так: «Грубы мы стали и жестоки, тяжелы друг другу и несправедливы; так оттого власть наша должна втройне сильна, справедлива и милосердна быть и тем наше зло поубавить!» И власть страны Уруисса с этим соглашалась. Хоть на престоле и недобрый какой человек сидел, но что по должности земную справедливость соблюдать и милость оказывать ему положено, он хорошо знал. Оттого в стране Уруисса имел место большой парадокс: люди в быту друг с другом без меры свирепо обходились, но власть несправедливого зла им старалась не причинять и покой их, как могла, сберегала. Оттого, когда на престол страны Уруисса злобный безумец, царь-демон, кровоядец сын Васили сел, всю жизнь он кровь, как мог, проливал. Но, так-то жизнь проведя, не больше народа за тридцать лет он перебил, чем в Стране Океана безо всякого зла скучные судейские на тот свет за год отправляли. Таков-то был обычай страны Уруисса, что и злой безумец в ней по произволу меньше зла мог совершить, чем трезвые люди Заката по закону чинили. Это называется «патерналистское государство».   Настали иные дни. Пуитри, сын Алаксу, сел на престол. Жестокости людей страны Уруисса он искоренять не хотел, вежественных обычаев, что между людьми на Западе поневоле велись, перенимать не стал. Вместо того бессердечное государство, что силой и жестокостью подданных своих к земле пригнетает и на постройки свои тратит, как кирпичи, а беречь их и в голову ему не входило, - такое-то государство с Заката он перенял. Шляхетству народ, как голодному стаду пастбище, он стравил, и оно над людьми страны Уруисса ругаться стало. От этого случилось большое зло. Люди страны Уруисса увидали, что знать ответа за них больше не желает нести, имперским мифом о просвещении отговорясь, кровь их, как хочет, сосет, а взамен ни достатка, ни справедливости не дает и через колено ломает, об одной себе думает и тем похваляется. Такое предательство, такую измену увидав, люди страны Уруисса опустели сердцем, добра от зла они больше не отличали. Как под предлогом целесообразности их правды лишили, они душой запомнили, и то зло в душу приняли. «Справедливости на свете никакой нет! - они сказали. - Что мы жестоки и буйны, так оттого, значит, и власть наша должна втройне сильна и свирепа быть, и устрашением порядок среди нас наводить! А иначе мы ее не уважим и добро ее за слабость сочтем!» Могучее убийство они приняли в душу и поневоле почитать стали. Так-то душа народа страны Уруисса вероломством, неволей и шляхетской алчностью растленна стала и сгнила. Хоть и не сразу так сделалось, но во время твоих отцов уже так было.   А цари страны Уруисса, что при твоих отцах были, как раз государство к лучшему повернули. Шляхетство, что кровь народа пило, а ответ ему нести не желало и тем хвалилось, род Никаллу-царя стреножил и пригнул к земле. Свирепость и наглость вельмож страны Уруисса те цари одолели, к благу страны, сколько ума им хватало, обратили душу. Хоть и не во всем ума им хватило, стране Уруисса много великих льгот они оказали. Но народ страны Уруисса к тому времени как раз душу потерял и это за слабость счел. Так теперь страна Уруисса - точно плохой котел: власть ее к благу и справедливости кое-как обратилась, а народ по могучим убийцам тоскует и под знамя их встать готов. Иной власти над собой больше он не потерпит! А цари страны Уруисса этого вовремя не распознали: тут-то как раз ума им и не хватило. Так страну Уруисса, как плохой котел, пополам разорвать нам будет легко! Каких подлых убийц страны Уруисса вокруг себя собери, оружия и денег им дай и в страну Уруисса власть захватить пошли! Чем свирепее убивать они будут, чем справедливость преступать хуже они будут, тем быстрей и люди страны Уруисса к ним перейдут. А если какие лучшие люди страны Уруисса против этого встанут, их толпа затопчет, нам же, Солнце, от этого выйдет лучше!»   Солнце Махамматас этому устрашился. «Если чуму на страну Уруисса по-твоему я пролью, как бы и страна Хатти ею не заразилась!» Тухукантис Цидас ответил: «Э, Солнце, на войне кто о таких дальних делах думает! Люди Хатти в клятве справедливости тверды, могучего зла в душу не принимали, так и подлому убийству, какое в страну Уруисса мы отошлем, присягать не станут!»   Солнце Махамматас, пораздумав, согласился. Тухукантис Цидас, много времени не прошло, убийц для страны Уруисса, что ярой злонамеренностью всех вокруг превзошли, Солнцу привел. Это были злые люди, большевики. Солнце, их оглядев, сказал: «Что это кости московитов среди них так мало? Одних людей суту**, да людей Страны янтаря***, да польских людей ты мне навел! Таких людей народ страны Уруисса слушать не станет!» Тухукантис Цидас сказал: «Посмотри, Солнце! Люди Страны янтаря рабами у немцев семьсот лет ходили. За те семьсот лет, кроме себя и немцев, кого другого за людей многие из них и вовсе разучились считать. А люди суту две тысячи лет как сверхценной эсхатологии предались, так земную справедливость предать им будет легко. А польского шляхетства наглее мир не видал: над холопами своими право жизни и смерти они имели. Какие люди из тех племен стране Уруисса добрыми соподданными пришлись, тех с пути правды не своротить, да и какие из них стране Уруисса камнем и деревом слывут, от других людей страны Уруисса мало отличны, но кто из них изменником-злодеем сделался, тот против других злодеев много свирепей, опасней выходит. А раз страну Уруисса решились мы отравить, так и яда нам взять надо покрепче! Потому-то людей Западного края в изобилии я привел. А что страна Уруисса тех людей не послушает, этого ты, Солнце, не бойся. Дело страны Уруисса я тебе до тонкости изъяснил: кто всех злей, того она и послушает!»   Солнце Махамматас тех людей в страну Уруисса послал и ее прикончил. Но так поступив, обычай большой войны он нарушил. Так, как он поступил, великим царям, что с соседом рядом не последний день на свете живут, победу брать не пристало. Не одну страну Уруисса ядом он сжег, честь страны Хатти тоже ядом он сжег. Видя такое зло, боги страны Хатти от страны Хатти отвернулись. Страну Уруисса она сожгла, да сама жива не осталась: Года не прошло, как Страны Океана и Кемаль-туруккей у страны Хатти вырвали сердце. Так ты, кто в стране Хатти в будущем сядет на престол, смотри, честь ее сбереги, имени не порушь!     *Хеттск. титул престолонаследника-главнокомандующего, нечто вроде кронпринца.   **сутии, люди суту - хеттск. название евреев (по Суту, племенному первопредку сутиев-амореев, из среды которых выделились в свое время древнееврейские племена) ***Восточное побережье P-Балтики, прежде всего Латвия     Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #7 В: 08/23/04 в 04:58:34 » Цитировать » Править Из раздела: Хеттское царство в межвоенный период   После боя.   - У Вас к лацкану прилип глаз. - Спасибо, это мой.   «Праздничный шашлык палайской гвардии зажарил старший унтер-офицер Марек». Хаттуса, 1927. С.14.     4. ПОВЕСТЬ О ТОМ, КАК В СТРАНЕ ХАТТИ ЦАРИ ДОМА АСКЛАВИННЕ* СЕЛИ ЦАРЕВАТЬ [*из *sklawas, «славянин». Имееется в виду Русская династия в Хатти (с 1924)]   [1920-21]    Это было в те времена, как страна Хатти проиграла большую войну. В Кустаттине-городе цари из дома туруккеев сидели и земли страны Хатти передавали врагу. А Кемаль-туруккей протих них восстал и с людьми страны Аххиява [Греция] начал воевать. Старые цари как мертвые сделались. Ни должного, ни недолжного внимания на них не обращали. Страну Хатти Страны Океана, сикульские страны и Кемаль-туруккей разодрали на части.   В то время в Кустаттине два военачальника жили. Это были беглецы страны Уруисса, тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас [русск. Чарнота Г.Л., Хлудов Р.В.]. Хотя в стране Уруисса между ними спорам место находилось, в стране Хатти они большими друзьями стали. А тарденне Царнотас был человек лихой и веселый, жить беглым ему наскучило, поглядел он на страну Хатти и говорит: «В стране Хатти то и это, а от Кемаля-туруккея ждать хорошего не приходится, так давай-ка мы страну Хатти перевернем!» Тарденне Эхлудавас с ним согласился. Другие люди сказали: «В стране Уруисса войско, вами предводимое, успехом не облеклось, так на что теперь вы надеетесь?» Тарденне Царнотас отвечал: «На больших ошибках большому и делу учатся!» Он был человек простой, но на слово скорый.   Тарденне Царнотас собрал отряд беглецов страны Уруисса и сказал: «Страна Хатти раньше, в иное время, с нами воевала, а теперь, наоборот, она нас по-хорошему приняла! Так теперь добро ее вспомним, не дадим войскам страны Аххиява и Кемаля-туруккея ее надвое разорвать! Моих государей родич ворота Кустаттины, Царя-Города, знатно щитом украсил, а я, я их головами мятежников страны Хатти еще лучше украшу! Раз в стране Уруисса древних царей уберечь я не смог, так теперь хоть за древних царей страны Хатти я постою! В славной стране Хатти мы отныне возвысимся!» Беглецы страны Уруисса семь лет подряд воевали, а теперь делать им было нечего, так они к тарденне Царнотасу и тарденне Эхлудавасу поневоле пошли.   А тарденне Царнотас был человек сметливый, в кости он очень хорошо играл, богачей Кустаттины-города все время обыгрывал и на их серебро войско свое кормил. А это в столице страны Фрагга один хитрый человек жил и всякое колдовство серебра хорошо знал. Потом они с тарденне Царнотасом в свое время друг друга распознали и так друг другу понравились, что тот человек колдовство игры тарденне Царнотасу уступил. Но волей ли, неволей он так поступил, тарденне Царнотас в ту пору об этом не рассказывал. О том человеке тарденне Царнотас говаривал, что из любви к нему он бы даже к своим врагам в стране Уруисса перешел, тому человеку вместе с ними сделал бы дружбу, и только потом опять, снова к беглецам страны Уруисса бы приписался.   У тарденне Царнотаса для похода в страну Хатти собралось большое войско. Пуитри, сын Никаллу из знатного рода Уараггэль, что беглецами страны Уруисса тогда правил, на Царнотаса-тарденне за это разгневался и такое слово ему отписал: «Беглецам страны Уруисса никому, кроме страны Уруисса, служить невместно! В страну Уруисса мы еще вернемся и сыновьям ее опять будем верно служить!» Тарденне Царнотас, его слово разорвав, сказал: «Помню я Лавру и Черторой, помню бои! Но на родину нам больше не вернуться. Той родины уже нет! Тело ее на севере лежит, а сама она навеки мертва. Нам, беглецам страны Уруисса, новая родина нужна. И ее мы найдем! Мать позабыть нельзя, но мертва она, и тело ее поднимать и обряжать, говоря: «Жива-де она», - вот что невместно! А погребальный обряд ей в степях мы справили достойно! А что до страны Хатти, то матерью нам она уже не будет; верной женою она нам будет, а нашим детям матерью окажется. Оттого-то я беглецов страны Уруисса под свое знамя призову!»   [1922]       Тарденне Царнотас и раньше хорошо воевал, а за семь лет он еще лучше научился воевать. Чтобы страна Хатти видела его добро, он сперва на Кемаля-туруккея не пошел, на людей страны Аххиява он пошел. Людьми страны Аххиява командовал большой военачальник Трикупис [B-Трикупис - генерал-лейтенант греческой армии, команд. греческими силами в Малой Азии в 1921-23 гг.]. Он метким словом перед своими людьми очень хотел отличиться, а тарденне Царнотас на военную перебранку его все не вызывал и тем его разобидел. Трикупис-военачальник тогда сам без вызова начал говорить. Чему в школе его учили, он, потрудясь, вспомнил и такое слово сказал: «Пули Царнотаса-врага от нас солнце скроют, так отлично: мы в тенечке будем сражаться!» Царнотас-военачальник на это, изумясь, заметил: «Дуракам законов еще не понаписали!» Трикупис-военачальник так ему возразил: «Ты, может, скажешь: «Земли и воды мне дайте?» Так приди и возьми!» Царнотас-тарденне еще больше изумился и сказал: «Что спасибо, то спасибо, обязательно приду и возьму! Люди страны Аххиява недалекие, но очень приветливые!»    Когда Царнотас-тарденне к фронту Трикуписа подступил, он Трикупису послал слово: «Ну, кто победит, и без боя ясно, так оружие брось и навстречу мне руку протяни!» Трикупис ответил: «Никогда сын Эллады навстречу врагу не протягивал руки!» Царнотас-тарденне, разъярясь, сказал: «Так протянешь ноги, старый дурак!» - и Трикуписа со всей силой атаковал. Войско Трикуписа-военачальника так быстро бежало, что Царнотас-тарденне, как ни старался, догнать его не мог. Это потому Царнотас-тарденне догнать Трикуписа не мог, что люди страны Аххиява свои башмаки с помпонами поскидали и к себе в страну Аххиява пустились бежать налегке. А люди страны Уруисса к такому обычаю непривычны и догнать их оттого не смогли.   У Смирны-города Трикупис свое войско собрал и против Царнотаса обратился. На ту беду опять слово он вспомнил и перед войском: «Со щитом или на щите!» - изрек. Тарденне Царнотас об этом в следующих словах с участием осведомился: «Сам-то хоть понял, чего сказал?» Тут оказалось, что Трикупис-военачальник, чего сказал, сам не понял, и писец страны Аххиява им это дело разъяснил. «А, ну тогда на щите!» - сказал тарденне Царнотас и, Трикупису дав бой, в море страны Аххиява его загнал.   После тарденне Царнотас спрашивал: «Что это Трикупис-военачальник со мной, с моими людьми так вздорно разговаривал?» О кратких речах царства Лакедемон в древние времена страны Аххиява ему рассказали. Тарденне Царнотас, с их делом ознакомившись, сказал: «Не потому так коротко они говорили, что так складно думали, а потому, что словарного запаса у них было мало. Бегать-то их учили, а человеческие слова их разуметь не учили. И Трикупис-князь, он тоже так-то был глуп!»    [1923]   А против Кемаля-туруккея тарденне Царнотас тарденне Эхлудаваса послал. Эхлудавас-тарденне был хороший воин: худого слова не говоря, всех врагов до единого прикончил. Кемаля-туруккея он схватил и его таблицу, в которой тот алых царей страны Уруисса привечал и их дружбы добивался, вслух ему прочитал. «Сам ты клятву царства Хатти нарушил, так чужих клятвопреступников хочешь привечать? - так он говорил. - Много твоих друзей в стране Уруисса я перебил, и тебе, знай, к ним присоединиться никогда не поздно!» Кемаль-туруккей, разъярясь, стал его поносить. Эхлудавас-тарденне его послушал и так сказал: «Теперь вижу, Кемаль-туруккей, что не любишь меня, а на войне без любви как прикажешь быть?» - и в городе Хаттусе его повесил. Страну Хатти под единый закон он снова привел.   А надо сказать, что те туруккеи, что восточных мушков во время войны против справедливости безоружными предавали смерти, женщин и детей их не пощадили, все к Кемалю-туруккею перешли, и он их покрывал. Теперь Эхлудавас-тарденне тех людей по всей стране собрал и под землю посадил, а после их пред собою вывел и говорит: «Вы-де зачем так поступили? Разве своих подданных без вины можно убивать?» Те сказали: «Национальное дело мы делали, национальный дух мы хранили!» Эхлудавас-тарденне, принюхавшись, сказал: «Да, господа, дух от вас и правда тяжелый!», - и перебил их всех. Так ты смотри, как те «молодые туруккеи», не поступай, а не то, глядишь, с тобой как с теми «молодыми туруккеями» будет!   Когда тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас страну Хатти снова соединили, великие и малые страны Хатти к ним пришли и тарденне Царнотасу сказали: «Гиргорэ, сын Лукианне! Страну Хатти ты от злой гибели спас. Так венец прими и над страной Хатти садись царевать!» В ответ тарденне Царнотас сказал непонятное слово. Он сказал: «Мне над страной Хатти не царевать! Летучий я голландец! Черт я собачий!» К тому он еще много коротких слов страны Уруисса прибавил. Что он сказал, люди Хатти в тот раз хорошенько не поняли, но что царевать в стране Хатти он не хочет, они, пораздумав, уловили.   А в то время среди беглецов страны Уруисса был тарденне Пухурускэ [Покровский Виктор Леонидович, летчик РИА, генерал-лейтенант ВСЮР (1919)]. При Никаллу-царе он в небесном войске служил, а потом против клятвопреступников страны Уруисса не по чину своему стал оказывать силу и тем чрез меру возвысился. Словно тигр он был. Но сострадательности ему богом было мало в сердце вложено. Однажды другого тарденне он к себе пировать позвал, а сам мятежника повесил и под ним с тем другим тарденне сел пировать. Тот другой тарденне хоть и пил, и ел, но после очень плевался, а тарденне Пухурускэ все ему приговаривал: «Природа-де человека любит» и «Вид повешенного украшает ландшафт!» А тот другой тарденне хоть и сам был человек твердый, но такого случая долго не забывал и после с дружеской шуткой часто припоминал за столом. Так теперь тарденне Пухурускэ нравом не унялся, в стране Булгар он сначала с мятежниками воевал*, а потом в страну Белого Города поехал воевать. На границе его убили. У него остался годовалый сын. [1924] Тарденне Царнотас сына его взял и в цари стране Хатти поставил. «Доблесть от отца своего он по крови переймет, - так он людям Хатти сказал. - А что у отца его застольный обычай, как припомнить, был груб, так мы, тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас, застольному обычаю его в свое время правильно научим!»   Так Таударас сын Виктуири сына Лаунитаса из Бит-Пухурускэ на царство страны Хатти в 3519-м году от Воцарения Хатти [1924] сел, а тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас при нем первые люди у страны Хатти стали. Отряды золотого копья из беглецов страны Уруисса и из людей страны Хатти они поровну набирали и те первые отряды, как встарь, в прежние времена [XI в.], варангами звали. Страна Хатти при них устроилась.   О делах тех лет в стране Хатти песню сложили и на празднике «Та Ночь, где Что Внизу было, то Вверху стало!» спели:      Страна Хатти, Страна Хатти, государыня над странами света!    Что это с ней было? Что с ней случилось?   Случай с ней был такой:   услужала наша страна Хатти чужим странам, точно раб-виночерпий.      Домом пищи для страны Таутава** она была,    как служанка, к корму страны города Виндобона приставлена.    Должного внимания на страну Хатти в ту пору не обращали.      Наступили годы великого шума, боевого празднества!    Друг у друга оспаривали ее в жестоком бою    марйаннарде*** страны Фрагга, страны Уруисса,    сикульской страны Итала и опять страны Фрагга!      А как гарь битвы разошлась, люди изумились:    Страна Хатти против других стран велика стала!    Глядят, а она пировать другие страны к себе приглашает:    «То-то, что не я у вас, а вы у меня отныне прикормлены!»     Эту песню потом один человек Эльдарас в стране Уруисса украл и на лад страны Уруисса переложил. За это боги страны Хатти его наказали: как шар сделали.     *Ср. здесь и ниже: B-Покровский принял активное участие в подавление болгарской революции 1923 г. и в том же году был убит при переходе болгаро-югославской границы.   ** Tautawa (<Teuth-wa-) Германия, «Тевтонская (страна)» (анатолийск.).   ***Марйанне - дружинник, служилый; марйаннарде - служилые, воинство (хетт. из хурр.).       5. РАССКАЗЫ ВРЕМЕН ТАРДЕННЕ ЦАРНОТАСА И ТАРДЕННЕ ЭХЛУДАВАСА.     1) Когда враг страны Аххиява на тарденне Царнотаса раз напал, тарденне Царнотас перед войском сказал: «В моей стране говорят: «Что делать, если греческий солдат кинул в тебя гранату? Подобрать, выдернуть чеку и кинуть обратно». Таково-то глупое войско страны Аххиява!» Слыша такое слово, глупых войск страны Аххиява люди Хатти больше не боялись.   2) Тарденне Царнотасу довели: Агарангис [Геринг], военный вождь страны Таутава, так говорит: «Когда слово «культура» я слышу, за пистолет я хватаюсь!» Тарденне Царнотас изумился и говорит: «Человек я простой, кроме военного дела, мало чему обучен. Слыхал я, что в прежние времена культурой то, что возделали, называли, а теперь ученые люди что тем словом называют?» Его марйаннарде сказали: «Что такое культура, это ты, тарденне, на пригодном примере можешь распознать. Когда в твоей стране царь Пуитри народ сверх меры податью обременил, а знать обесчестил - ради одной культуры он так сделал, ради одного просвещения он так сделал! Когда в твоей стране Никаллу Старый народ притеснил: картофель могучими громами пушек ему вменял, а знати радость приуменьшил, - ради одной культуры он так поступил, ради одной духовности страны Уруисса он так поступил! А когда Гуилламэ, царь страны Таутава, на Никаллу Младшего напал, себя и его погубил навеки, ради одной культуры страны Таутава он напал, ради одного духа страны Таутава он напал! Кроме культуры, других причин тем делам они сами придумать не могли. Так из этого дела ты свойства культуры легко можешь распознать!»   Тарденне Царнотас подумал и говорит: «В стране Уруисса я ходил под рукой большого военачальника Май-Маискэ*. Человек это был хотя и запойный, но сверх меры доблестный, а Диккенса почитать на досуге очень любил. Что тут плохого?» Его марйаннарде отвечали: «Тут плохого, как ни посмотреть, ничего не найти. Только ты, командующий, вспомни, неужто тот тарденне так говорил: «Пойду, о культуре своей порадею, книжку хорошую почитаю!»? Или так он говорил: «Пойду, что ли, отдохну, книжку хорошую почитаю!»? Тарденне Царнотас, усмехаясь, сказал: «Не так и не этак он говорил, но, в общем, на второе это было больше похоже!» Его марйаннарде сказали: «Так ты, командующий, сам разочти, когда о культуре, а когда об отдыхе говорят! Когда об отдыхе говорят, этого достаточно, и о культуре тогда зачем поминать? И без того видно, что дело хорошее! А когда против отдыха говорят, тут о культуре непременно поминают, а не то чем еще против отдыха заклинать? Из этого, командующий, ты опять свойства культуры можешь распознать!»   Тарденне Царнотас, помолчав, сказал: «Тому военачальнику Агарангису дела защиты страны Таутава доверять не должно! Чересчур он медлителен!» Его марйаннарде спросили: «Почему это?» Тарденне Царнотас вскричал: «Когда слово «культура» он слышит, за пистолет он хватается? Раньше стрелять надо! Раньше!»   *См. примечание к тексту 28.   3) Раз перед тарденне Царнотасом один ученый человек речь говорил: «Высшая ирония, - это-де когда мировой дух умиляется сам себе, играя, с тихой улыбкой»*. Такие слова раньше, в прежние времена один человек в стране Таутава произнес. Тарденне Царнотас послушал и говорит: «Эх, темный мы, темный народ! В нашем кадетском корпусе такое дело тоже редко-редко, но все же случалось. Только мы его звали суходрочкой. А что высшая ирония в этом есть, нам было и невдомек!»   *Аналогичное высказывание принадлежит одному из B-немецких классических философов.       4) Однажды тарденне Царнотас в страну Франга снова поехал и там с беглецами страны Уруисса, товарищами его, встретился. Как-то раз пришла к нему Старая Женщина страны Уруисса, Цинайда Бит-Гиппиус. «Ты, тарденне, почему свое дело забросил и со страной Хатти судьбу связал?» - она спросила. Тарденне Царнотас ответил: «Хороша страна Хатти!» Старая Женщина Цинайда ему возразила: «То немногое, что я слышала о стране Хатти, нисколько не побуждает меня согласиться с Вами, генерал. Просветления и высоких исканий в ней нет, к одним чувственным удовольствиям она привержена. Я и такие как я, - интеллигенция, духовного пути воины, - никогда там не поселимся!» «Тем-то и хороша страна Хатти!» - сказал тарденне Царнотас.   5) Другой вероучитель, Деметрэ Бит-Мерецкускэ, господин Старой Женщины Цинайды, раз в собрании говорил: «Прелюбодеяние духа - то же, что и прелюбодеяние плоти!» Тарденне Царнотас раздумчиво сказал: «Пробовал то и другое, разница колоссальная!»   6) Тарденне Царнотас раз о былых годах рассказывал и говорил: "Чем только не приходилось жить! Торговал я фигурками злых солдат алых царей страны Уруисса! И сами они из родной страны меня выгнали, и фигурки их меня на редкость скверно кормили!" Это одна Старая Женщина услыхала и и спросила: "А фигурки-то хорошие были? Может, сходства в них было мало, оттого и не расходились?" Тарденне Царнотас, обидевшись, говорит: "Как же! Трудился я долго и с прилежанием, а натуры и без того больше, чем надо, видел!" Старая Женщина, не сдержавшись, сказала: "Ох и непутевый ты человек, командир-тарденне!" Тарденне Царнотас, поразившись, сказал: "Почему это?" Она сказала: "Умом вы, новые люди, коротки, ничего-то не знаете! Да если ты их такими похожими делал, так чем за плату их продавать, ты бы лучше к ним боевую магию применил! И войско алых царей страны Уруиcса бы истребил, и домой бы вернулся!" Тарденне Царнотас не нашелся, что отвечать.   7) [1934-35] Солнце Аккарилис сказал: "После преодоления кризиса перепроизводства денег в стране Хатти теперь стало много, так на увеселение страны мне почему бы их не потратить?" Тут Тарденне Царнотас случился и такое слово сказал: "Изволь, твое Солнце! Я найду нужного человека!" Он послал за господином увеселений из города Кустаттина. Того господина увеселений достоинства он, еще когда страну Хатти не оживил, уже хорошенько случай находил распознать, и вот теперь для того вызвал его в столицу. Когда тот человек в Анкару пришел, его по слову Тарденне Царнотаса над увеселениями страны главным поставили. Тарденне Царнотас ему такое слово сказал: "Ну, смотри, Артурка, тут тебе не тараканы, а великая страна Хатти!" А тот человек ответил: "Тараканы от людей, как ни посмотреть, немногим отличны: как поесть захотят, так и забегают!"   8) Как-то раз тарденне Эхлудавас проезжал через селение людей Единого. А там одна мать сына хоронила и по благочестию своему причитала: "Сынок мой, ты сейчас перед господом на небо встанешь, так у него попроси, чтобы дядя твой выздоровел, да чтобы сестра твоя замуж вышла, да чтобы брата твоего в солдаты не брали!" Тарденне Эхлудавас нахмурился и сказал: "Если у тебя, старая, столько дела к твоему богу, так самой к нему сбегать надо, а не мальчика-несмышленыша посылать!"   9) Тарденне Эхлудавас раз как-то горной дорогой ехал, а навстречу ему родич одного казненного вышел и долбленой тыквой, полной пороха, фитиль запалив, в него запустил. Тарденне Эхлудавас тыкву на лету поймал, огонь ладонью угасил и сказал: "Как на эту пустую тыкву я посмотрю, вижу, враг мой голову потерял - головой своей в меня кинул. А как я на врага моего посмотрю, голова у него как будто на месте. Вы, дружина моя, устраните это несоответствие!" Сказал и поехал, а тому человеку его марйанне голову отрубили.   10) Раз тарденне Эхлудавас страну объезжал и в одном доме устроился ночевать. Малым размерам клети он удивлялся. Хозяин дома сказал: "Ты в стране Хатти большой господин, так то, что дом мой мал, - это из-за любви моей к вам, господам страны Хатти!" Тарденне Эхлудавас, поразившись, спросил: "Как это?" Тот ответил: "Если у таких, как я, будут большие дома, то у таких, как ты, не будет великих дворцов!" Тарденне Эхлудавас промолчал, а когда в Хаттусу вернулся, подать страны Хатти на тот и на следующий год убавил вдвое.   11) Однажды один толк Единого на другой по наущению своего вероучителя на востоке страны Хатти напал. Тарденне Эхлудавас того вероучителя схватил. Хотя сердце его в таких делах к убийству склонялось, он сначала того человека по закону заключить хотел, суд над ним устроил и говорит: «Как ты к подстрекательству своему пришел?» Тот, распалившись, сказал: «Господь научил меня!» «Ах, так это был преступный сговор! - вскричал тарденне Эхлудавас. - По закону об организованной преступности расстрелять обоих сообщников!»   12) Раз тарденне Эхлудавас видного деятеля рабочего и коммунистического движения страны Хатти схватил и так его спросил: «Старая справедливость - это клятва и договор о своем и чужом, вине и ответе. Без нее земле как стоять? И ты же против нее как говорить посмел?» Тот с заклятием отвечал: «Учение марксизма всесильно, ибо вот, верно оно! Старая справедливость погибнуть должна. Свидетельства тому непреложны. Значит я, светлый человек, исторической неизбежности служу, а ты, темный человек, ей зазря, без дела противишься!» Тарденне Эхлудавас говорит: «А неизбежности почему хорошо служить?» Тот человек голос возвысил и говорит: «Кто исторической неизбежности служит, словно с Сауской* лежит! Что исторически закономерно, то как воля богов, если ты, темный человек, моих светлых слов иначе не поймешь!» Тарденне Эхлудавас вскричал: «Отлично! Отлично! Смерть человеку неизбежна. Я тебя сначала пощадить хотел, но теперь вижу: по слову твоему, раз смерть твоя неизбежна, приблизить ее к тебе благим делом будет!» И голову ему шашкой отмахнул. Тут один его марйанне не сдержался, господина своего укорил: «Ты, тарденне, зачем сказал, что того человека сначала пощадить хотел? Неправду ты говорил!»   13) Раз в восточных округах страны Хатти один курд-разбойник людей ради денег убивал. И добычу брал, и тела губил. Тут случилось тарденне Эхлудавасу по тем местам проезжать. За курдом-разбойником, разъярясь из-за того дела, он погнался, правой рукой его схватил и в город Нинуа [Мосул] для суда и виселиц приволок. Суд его судя, он спросил: «Сколько на последнем убитом ты денег взял?» Тот ответил: «Две медных монеты!» Тарденне Эхлудавас разгневался и сказал: «Из-за двух медных монет ты человека убил!» Курд-разбойник в ответ: «Ну, не скажи, тарденне, в день пятьдесят человек - уже сотня будет!» Тарденне Эхлудавасу ответ его так понравился, что он даже его вешать не стал. Он его расстрелял.       14) Тарденне Эхлудавас как-то с малолетним Солнцем Аккарилисом о делах страны Уруисса говорил и Уараггэль[Врангель]-князя ему в пример ставил. Солнце сказал: «На войне он поражение потерпел, мне зачем с него брать пример?» Тарденне Эхлудавас сказал: «Пусть тебе бог даст, чтобы, когда крайний час подойдет, ты с такими людьми, как Уараггэль-князь, поражения терпел, а не с такими людьми, как его враги, победы одерживал!» Солнце спросил: «Если он такой человек, то ты, тарденне, почему с ним в стране моря Цалпа [это Крым] поссорился?» Тут случился тарденне Царнотас и говорит: «А это, Солнце, два великих патриота, как всегда, не поняли друг друга!»** Тарденне Эхлудавас чуть не разорвался от злости.      *Досл. «Оружная», верховное женское и военное божество хеттов.     6. РАССКАЗЫ О ТАРДЕННЕ ИЗ СТРАНЫ БОЙЕВ и другие истории.   1) Почему у палайской [Пала - одна из областей хеттского царства] гвардии: «Alzandar!» - боевой клич? Нетрудно сказать. Это в стране города Виндобона в прежние времена один марйанне служил, за царя города Виндобона он на войне воевал и у людей страны Уруисса очутился в плену [1916]. А страна города Виндобона тем временем царей своих свергла и на части разорвалась. Из плена страны Уруисса он воротился [1920], оглянулся и говорит: «Клятвы и договора, что их жизнь хранили, людям моей страны теперь стало мало! Жить с ними нельзя! Не пройдет и двадцати лет, как они от моря до моря кровью страны зальют!» - и в страну Хатти служить подался. В восточных краях страны Хатти он с курдами воевал и там подвигами своими возвысился. С врагами бился он храбро, а с покоренными обращался по справедливости. Сердцем он, как хвойный лес его края, был тверд, а умом, как горное озеро его края, был чист. Канареек и кошек еще он очень любил. Вот сперва тарденне на востоке он стал [1923], а потом его над палайской гвардией поставили [1926] и перед сражением попросили: «Ты, тарденне, своему войску боевой клич, боевое слово скажи!» Тот тарденне усмехнулся и своему обширному войску молвил: «В прежние времена я такое слово слышал, и вот теперь вам его повторю. Also: nazdar! [Итак (нем.), пока (чешск.)!]» Тут палайская гвардия в ответ, что один человек, как услышала, закричала: «Alzandar! Мы с тобой, тарденне Лукаш, на край света пойдем!» В том бою врага они одолели и слово тарденне Лукаша, как слыхали, своим боевым кличем обернули навек. 2) К тарденне Лукашу раз один нестоящий марйанне за чином пришел и на начальников своих, что чина ему не давали, жаловаться стал. «Я-де родом из восточных мушков, потому люди Хатти и хода мне не дают!» - так он говорил. Тарденне Лукаш послушал и, усмехаясь, сказал: «Ступай-ка своей дорогой! Знаешь, я тоже чех!» 3) Когда тарденне Лукаш верховодил палайской гвардией, в ней служило много людей страны Уруисса. Раз на Пасху к тарденне Лукашу его офицер, радуясь, подошел, и: «Христос воскресе!» - воскликнул. Тарденне Лукаш сказал: «Осмелюсь доложить, что мне не верится» 4) Тарденне Эхлудавас в трудные времена одно заклинание на языке страны Уруисса часто про себя повторял. Там были непонятные слова:  Dat'-sapior;  Tolkat'-sortirovat';  Pri-neispolnen'ii-pov'esit'-zasabotazh. "Здесь это заклинание силы большой не имеет, а в стране Уруисса, случалось, что помогало", - он говорил. Но улыбался он при этом нехорошо. 5) [1938]   Солнцу Аккарилису об успехах Риббентропа, великого сукаллу [аккадск. и хеттск. «посланец, дипломат»] царя страны Таутава, с тревогой донесли. «Он теперь знает много лордов и министров, большой стал он сукаллу», - ему сказали. Тут случился тарденне Эхлудавас и меткое слово сказал: «Так ведь и они теперь знают Риббентропа, так особого добра для страны Таутава тут нет!» А тарденне Царнотас сказал: «Вот и я говорю, большая сука[лла] этот Риббентроп!» 6)  [1940]  Человеком страны реки Дануба был Миклас-магьяр, туртан кораблей [адм. Миклош Хорти]. Когда дела страны Таутава до войны дошли, Солнце Аккарилис сказал: «Миклас-магьяр человек доблестный, так с тем подлым царем страны Таутава ему не по дороге!» Тут тарденне Лукаш случился и Солнцу Аккарилису сказал: «Эх, солнце, мадьяр ты не знаешь!» Тут страна реки Дануба, видя, что выхода ей нет, на сторону царя страны Таутава стала и войну приняла. Старший советник Микласа-магьяра правителю своему Микласу отписал: «Мы встали на сторону негодяев», - и с горя себя прикончил [так поступил премьер-министр В-Венгрии Телеки весной 1941]. Солнце это дело как пример чести тарденне Лукашу указал. Тарденне Лукаш сказал: «Да хорошему-то делу от смерти его какой прок?» Солнце Аккарилис на него с бранью напустился, но тарденне Лукаш: «Нет, не люблю я мадьяр», - все одно в одно ему повторял. Так-то Солнце его и не одолел в споре.   Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #8 В: 08/23/04 в 05:01:48 » Цитировать » Править 7. О ТОМ, КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС НАЗНАЧАЛ СРОК ВОЙНЕ ПРОТИВ СТРАНЫ ОКЕАНА.    [1934 -36]   Солнце Аккарилис еще в детские года в большой разум вошел. Когда Солнцу Аккарилису двенадцать лет исполнилось, ему и его марйаннарде как-то раз иноземные песни пели. Среди них одну песню такую спели:    Порабощены ли мы страной на небе, как на земле;    абортом лучше или войной нас уменьшать в числе, -    вот это важные дела, и платят за них вдвойне,    но святая отчизна, где б ни была, падет на святой войне!    Господь восставит на битву нас, или дерзкая речь;    крикливый сход прокричит наш час или безмолвный меч, -    вот это важные дела, и мы рассудили их:    святая отчизна, чья б ни взяла, рабствует за двоих.    Кто бы, где бы, какой ценой возвыситься ни решил    над справедливостью земной - не стерпи, чтоб он жил!    "Святая отчизна", "святой народ", "святой король" - не робей!    Не пускай бессмыслицы в оборот, крикни: "Взвод!" - и убей!    Повторяй - за - мной:    был народ на свете, ужас его зачал;    был народ на свете, ужас он расточал;    но ужас взял его в сети, и вот издыхает зверь;    был народ на свете - не будет его теперь!   Солнце Аккарилис, песню послушав, о том, кто ее сложил, с вниманием осведомился. А это был Редвардас [Редъярд Киплинг], человек калама Страны Океана. Солнце воскликнул: "Этот человек будто в стране Хатти, или стране Вавилон, или другой какой Старой стране родился! А в Стране Океана он в достаточном ли почете?" Ему сказали: "Почтен он весьма от знатных и от простых". Солнце воскликнул: "Страна Океана страну Хатти издавна притесняла, так при случае я на нее походом пойду. Но раз тот человек Редвардас в Стране Океана пользуется должным почетом, значит, разумом и доблестью она крепка, так стране Хатти ее пока что не одолеть. Я, Солнце Аккарилис, поход против Страны Океана отложу!" Тарденне Эхлудавас сказал: "Прав ты, Солнце! Нам не до войны; через войну бывший государь мой Никаллу Младший пропадом пропал!" А тарденне Царнотас сказал: "Известное дело, англичанка всякому гадит!"   Солнце о том Редвардасе своему послу в Стране Океана велел со вниманием ежегодно осведомляться. Через два года донесли: "Редвардас умер, а великие страны тело его хотя и почтили, но от сыновей Страны Океана - простого народа, людей серебра и людей калама - почести ему не было никакой. Из людей калама ни один на погребение его не пришел"*. Солнце Аккарилис сказал: "Отлично! Отлично! Страна Океана разум потеряла, так теперь мы ее легко победим!"   По его слову все и случилось.     *Киплинг был похоронен в Вестминстерском аббатстве (1936), но ни один писатель или иной деятель культуры Англии не явился на его погребение. В 20-е - 30-е гг. Киплинг твердо стоял за сохранение и укрепление Британской Империи, с уважением относился к Российской при ее жизни, но категорически выступал против большевизма и нацизма (кстати, даже снял традиционную индоарийскую свастику с обложек своих книг индийской тематики - из-за употребления ее нацистами). Тем самым он вызывал вражду и пацифистско-либеральных, и левых, и элитарно-консервативных интеллектуалов.     8. КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС ДАВАЛ КОНСТИТУЦИЮ СТРАНЕ ХАТТИ.    [1938]   Однажды Солнце Аккарилису тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас сказали: «Твое Солнце! Стране Хатти конституцию пора давать, а не то западные страны над нами милостиво улыбаться будут!» Солнце Аккарилис рассвирепел и сказал: «Чтобы над нами другие страны смеялись, я не потерплю, напишу конституцию стране Хатти! Только как это дело делается, это вы мне теперь хорошенько объяснить должны!» Тарденне Эхлудавас сказал: «Конституцию стране Хатти просто написать. Обычай страны Хатти мы туда снесем и одной обложкой оденем. Только первую статью, в которой страну целиком сверху донизу описывают, ты, Солнце, должен сам сочинить!» Солнце спросил: «А в ней что писать надо?» Тарденне Царнотас сказал: «Отрывок, взгляд и нечто! А писать их по слову царя страны Фрагга нужно коротко и туманно!» Тарденне Эхлудавас его неуместной шутке разгневался и такое слово сказал: «Написать в ней надо, что, почему и как! В стране Хатти что за власть, что за хозяйство, что за обычай - вот что надо в ней написать!»   Солнце Аккарилис подумал и сказал: «Эти все дела по отдельности надо разбирать. Вот если царственность взять, то в сикульской стране Итала, в Стране Иберов [Испании], Стране Лузитанов [Португалии] и Стране Реки Дануба [Венгрии] дела правильно ведутся, устройство их мне по сердцу! Дело войны и мира царь и знать там решают по своей воле, а всю жизнь в стране им перевернуть все равно не дадут. Вот только жалобы и увещевания перед государем там народ говорить не смеет, потому что общинного совета от земли у них нет. Тут страна Хатти их опередила. Так такое устройство по нынешним временам как называют?»   Тарденне Эхлудавас сказал: «Это, Солнце, по-нынешнему называется монархо-фашистская диктатура». Солнце Аккарилис сказал: «Отлично! Теперь в стране Таутава и стране Итала хозяйство здраво ведут: в том, что сеять, чем торговать, первое слово дворец берет, но всего слова тут он не говорит, великим и малым он тут свое слово дает сказать. А это теперь как называют?»   Тарденне Эхлудавас сказал: «Это, Солнце, называется корпоративная экономика!» Солнце Аккарилис сказал: «Отлично! Но люди во всех тех странах как-то не по-хорошему живут, как-то больше нужного друг друга донимают. А у нас, если в том насилия и грабежа нет, люди друг другу дают, что хотят, делать. Вот если люди так живут: когда попросят, друг другу кое-как помогают, и от насилия ограждаются, а сверх того друг к другу особо не пристают, - это теперь как называется?»   Тарденне Эхлудавас сказал: «Это, Солнце, называется чрезмерная снисходительность! Хороша она, но надо и ей меру знать!» А тарденне Царнотас сказал: «Это, Солнце, называется пофигизм! И хотя этой вещи меру надо знать, очень хороша она!»   Солнце Аккарилис сказал: «Отлично! Отлично! Так конституцию стране Хатти нам теперь легко написать! Те хорошие вещи, что мы сейчас назвали, вы в ней все в точности опишите!»   Оттого, когда в стране Хатти конституцию завели, в первой статье так написали: «Страна Хатти - наследственная монархо-фашистская диктатура, ограниченная общинными советами и умеренным пофигизмом. А экономика в ней корпоративная будет!»   [Закипел великий шум,   грозит войной:   как велят нам вкус и ум   править страной?   Говорят, что господин   сходен рабам;   выбирать себе старшин   должно мужам.   Не суди, хаким, сплеча:   могуч твой народ!   Вразумит ли силача   выборный сброд?   «Бей, солдат! Паши, плугарь!» -   вменить мы должны -   значит, нужен государь   людям страны.   Кто же тот доблестный,   достойный венца?   Чернь пирует досыта   у его лица.   Слова его стелятся,   ласка его - мед,   пламя - его сердце,   глаза его - лед!   Утешит послушного,   вдове даст дом:   то великодушие,   а не жалость в нем!   Сила - его должность,   закон - его речь,   бархат - его ножны,   сталь - его меч!   Он надежда узникам,   милость рабам,   золото союзникам,   железо врагам;   полки его лучников   сокрушают твердь -   за такого лучшие   пойдут на смерть!   Говоришь: «Что нас спасет   от злобы его?»   Меч, что держит твой народ,   вернее всего!   Если злого царя   не убьет страна,   и при выборных зря   изгниет она.   Эй, бунтом обильные,   присягать пора!   Славь секиру сильного   и силу добра!   Всадник надмевается   с седла своего,   но конь в узде нуждается   не меньше его!          Так пели.]     9. О ТОМ, КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКУЮ ДОКТРИНУ СТРАНЫ ХАТТИ САМ СОЧИНИЛ.    [1938]   Как стране Хатти конституцию сочинили, там и внешнеполитическую доктрину стране Хатти тоже пришлось сочинять. Тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас по этому делу к Солнцу обратились. Солнце Аккарилис сказал: «Аккапунас, вольный князь Страны Из-за Моря*, так говорит: «Доброе слово и пистолет - это много больше, чем просто доброе слово». Вот этот лозунг мы и положим в основу нашей внешнеполитической концепции!»     *Р-САСШ. Аккапунас <Al-Kapon(as), Аль Капоне     10. КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС ЛЮДЕЙ СТРАНЫ ХАТТИ ДЕЛИЛ.   [1938]       Солнце Аккарилис сказал: «Как я на мир гляну, так нахожу: нормальных людей стало мало. Как это прискорбно!» - и клятвой древнего Солнца Анастассэ* всех людей обязал**. А кто клятвой той не поклялся, того к саххану [государственной службе] царя больше не допускали, и в общинный совет выбирать они не могли.       В странах Океана о том приказе «средневековое мракобесие» - так они сказали. Но Солнце Аккарилис этому поносному слову ничуть не обиделся.     *«Клятва Солнца Анастассэ» (в литературе тж. «Хеттская Правда», «Адогматическая санкция») - основополагающий документ социокультуры Хатти. Полный текст Клятвы см. в нашем тексте 44 (раздел IV).   **Повелели:       «У людей Хатти от века так повелось, что есть вещи, в которых, сколько речь о делах идет, сомневаться для пользы дела не следует. Но все те вещи просты и в опыте многих людей укоренены или из таких-то ясных вещей ясно же следуют. А обо всех других вещах люди у нас друг с другом уславливаются, и если что не из тех первых вещей, того без надежных свидетельств не принимают, а если что им противоречит, так и вовсе отбрасывают. И так у нас полагают, что во всяком суждении нечто улучшению или отмене подлежащее найтись всегда может; но в житейских делах той ошибкой, пока лучшего не найдем, можно пренебрегать, да и искать ее не всегда уместно и нужно было бы. А говорить обо всем что угодно можно. И так во всех Старых Странах было. А у других, новых людей, что после Оси Времен, по Проказе Пророков [Осевое время Ясперса, появление сверхценных мировоззрений] родились, так повелось, что во множестве вещей сомневаться вовсе нельзя, и исправлять их не должно, а говорить о них под большой карой обязывают одно. И такие вещи в опыте вовсе не укоренены, а часто ему и явно противоречат. Так, всякий по своему опыту знает, что Сидури-шинкарка Гильгамешу-царю одно хорошее присоветовала [см. наш раздел V], а те новые люди в том, что она говорила, против здравого смысла находят большое зло, и от советов ее с пыхами отвращаются. И во всем другом так бывает. Основанием же им заповеди служат, что словно сами собой держатся, а свидетельств им нет. Ибо если даже, что их божество сказало, поверим, то тому, что божество это было знающим и правдивым, кто поруку даст? И для того, чтоб так жить, нагая вера нужна без подкрепления и опоры. И такой веры наши отцы вовсе не знали, и мы ее знать не хотим. А у человека, что на такую веру важную вещь примет, и разногласию в делах такой веры важность придает, по всему видно, порушен разум, его же благое божество человеку не на то прежде давало, чтобы после в сторону отставлять.       Так, если человек Хатти во что верит, то это что значит? В то, что некто другой увидать или доказать ту вещь мог, он верит! Если, к примеру, в Дальнюю Туле древние цари верили, так ведь то одно, что ее люди видели и то наблюдение свое проверять могли, они полагали. В цепи такого суждения сколько бы из звеньев на доверии ни было основано, конец ее всегда на опыт и логику зачален. А если человек сверхценностей верит, то как он верит? В главнейших сверхценностях его ничего верифицируемого не то, что нет, а в принципе быть не может. Разве у людей Звезды [адептов иудаизма] то главное, что с Моше-колдуном некий бог взаправду говорил? То для них главное, что тот бог единым иносубстанциальным божеством, Абсолютом миру пришелся. А об этом Моше как догадаться мог? Человек существо конечное, об абсолюте, стало быть, по определению знать ему не приходится ничего, так ни постигнуть, ни различить его в принципе он не мог. И для людей Креста то разве главное, что некий благой чародей смерть свою пережил? То для них главное, что сыном Абсолюту он приходился, а об этом и сам-то тот чародей верно судить не мог. А для людей Общего разве то главное, что централизованная экономика частной эффективнее? То для них главное, что она-де новые небеса и новую землю человеку даст, а этому и поверки нет, и статься нельзя. Стало быть, когда человек Хатти о вере говорит, условное доверие к доказанному в виду он имеет. А когда человек Учения о вере говорит, безусловную верность недоказуемому в виду он имеет, и тем-то самым в себе больше всего гордится. Так кроме слова «вера», общего тут ничего нет!       Люди Христа, люди Мухаммада и люди Яхве, люди Будды и люди Ахурамазды, люди Свободы, люди Нации и люди Общего - все они думают и поступают по тому второму способу, а люди Страны Хатти, напротив, думают и поступают по первому способу. И те первые люди - безумны и, по всему, лишены смысла, а наши отцы разумны, как мы. Ведь именно о том, чтобы вымысел свой опыту предпочесть, среди всех людей говорят: «безумие!». И другое: отцы наши, поступая по-нашему, открыли город, страну, власть, семью, войну, мудрость, магический ритуал и новые радости; а те новые люди смогли только попортить все это да придумать много хороших орудий - но ведь это дело умелого скотника. И тем новым людям не следует считать это наше твердое положение оскорбительной гордостью; ведь и здоровый из вежливости не признает себя больным. Отличить же одних от других легко: где о «святыне» говорят, там безумие, а где мерят и взвешивают - доблесть. А когда говорят, что и в нашем языке такое скверное слово «святыня» есть, то вот, это драуга, ибо так переводят наше слово «(ритуально) чистый», а ведь это значит скорее «оборудованный согласно инструкции по технике безопасности».   Нужно думать, что и среди нынешних людей находятся мужи с твердыми намерениями, не поддающиеся безумию; таким-то был малик Набуалун мар Гараль ша Фрагга [Наполеон сын Карло (Буонапарте) Французский]. Учителей безумия он ненавидел, и, называя их «идеологами», заткнул им рты; он совершил также много иных достойных упоминания дел, однако память его на Западе не пользуется должным почетом.   В жизнь тех безумцев, что иные страны населяют, нам мешаться не должно. С теми странами мы клятвы и договоры ведем и за их людей не несем ответа. Однако если такие безумцы и люди их клятвы когда-то, в иное время, под нашу власть попадут, то это иное дело, и страна Хатти, как обращаться с ними, узнать должна.   Пусть они дают клятву Солнца Анастассэ! Только те, что в общих делах откажутся от безумия, могут быть причислены к людям страны Хатти. И если ради веры своей они что сделать захотят, пусть делают, но к другим по этому ли, по другому ли делу обращаясь, только на суждения и основания, что вне веры их для всех разумную силу имеют, ссылаться они должны. Остальные - это «алпу», скот. Со светлыми людьми Страны Хатти мы их не можем равнять. Пусть они едят и пьют, и ни в чем другом не отличаются от людей Страны Хатти, но слугами царя они не могут стать, в войске страны они не будут служить, и на дела их безумия Страна Хатти не будет давать серебра, хотя с них на дело своего разума двойную подать возьмет. Но за злодеяния, причиненное им, расплата такая же, как за злодеяние, причиненное нам, будет оказываться.   А что про себя те новые люди Хатти думают и вслух в домах и храмах своих говорят, до того дела нам нет. Не души их, а тела - царское дело!»     11. О ТОМ, КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС РАЗЪЯСНЕНИЯ ЛЮДЯМ ХАТТИ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ ДАВАЛ.   [1938]   Солнце Аккарилису сказали: о том и об этом ты говорил, а о национальном вопросе ничего не сказал! Ты, Солнце, этот пробел восполни!   Солнце Аккарилис объявил: «В людях страны Хатти четыре крови течет. Люди лукка [хетто-лувийцы]* - индогерманского корня, к государственному строительству великие способности оказывают, в социальной организации большой дар являют. Так-то индогерманцы среди всех великих государей во множестве обывали. Но другое дело: из-за этих свойств притеснение за дисциплину принимать, несправедливые законы из уважения к порядку сносить и по приказу клятвопреступления с легким сердцем свершать в большей, чем должно, мере они готовы.   А люди мушка [армяне] в торговых делах великим могуществом прогремели. Но другое дело: из-за этих свойств они иной раз и родную мать за хорошую цену продать могли.   А люди суту**, афразийского корня, в абстрактном мышлении сильно изощрены. Но другое дело: из-за того про действительность они часто могут забыть и, абстрагировавшись от нее, какую сверхценную идею выдумать и правду земли предать. А от этого бывает большое зло! Так-то Муса, Иса и Мухаммад, да и Трирский Карл [Маркс] все ведь люди афразийского корня были.   А люди туруккеи [турки], тюркского корня люди, на боевое товарищество, боевую храбрость душой легки. Так-то ведь и гулямы, и казаки от тюркского корня повелись. Но другое дело: из-за этих свойств лихими разбойниками нередко они становятся.   Так теперь люди Хатти пусть в государственном строительстве будут тверды, точно люди лукка, в счете небес и земли остры, точно люди суту, в торговых делах сметливы, точно люди мушка, а в боевом товариществе легки, точно туруккеи! А в дурную сторону этих свойств пусть они отнюдь да не обращают!»   Солнце спросили: «Как, и все? Отчего же ты, Солнце, про национальную автономию ничего не сказал?»   Солнце ответил: «А что о том говорить? Такой глупости в стране Хатти раньше не было и теперь не будет!»     *Потомки основного населения древнего Хатти.   **Исторические суту (сутии, амореи) - западносемитская общность II тыс. до н.э, включавшая, в частности, предков древних евреев (в настоящее время - единственный народ сутийского происхождения). В Новое время термином «суту» в Хатти обозначались евреи, изредка тж. - отдаленно родственные им арабы Иордании.     [1938]   Все же Солнце тогда по вопросам национальной автономии сильно донимали. И он об этом слово свое сказал. Повелели:   «Страну Хатти люди лукка некогда создали. Когда страну Хатти строили, все другие люди, что теперь в ней живут, и близко к ней не лежали. Только потом, в иное время под руку страны Хатти они пришли.   Так теперь, если кто выстроил дом и в нем живет, а другие люди потом в том доме поселяются, тому первому человеку против них по справедливости больше почет, шире доля придется. В этом, как ни посмотри, спора нет! Так и людям лукка в стране Хатти против всех других людей первую долю надо отделять. И это будет справедливо.   Но другое вновь: человека стаи по заслугам награждают, по вине наказывают. И по справедливости мера им тут одна. И нарушать это - клятвопреступление и драуга!   Стало быть, на том уровне, где вину и заслугу людям считают, кары и награды раздают, все люди Хатти по справедливости равны будут. Но на другом уровне (надличностный он) равны они больше уже не будут! Люди лукка по справедливости на нем первые будут! На этом-то уровне ту первую справедливость должно им оказать. Это означает: государственным языком в стране Хатти один язык лукка, государственными богами страны Хатти одни боги лукка, исторической традицией страны Хатти историческая традиция людей лукка останется навек! В государственных школах и канцеляриях страны Хатти, кто бы подать на них не внес, только на языке лукка будут писать! И когда о древних временах речь официально зайдет, слово «наши» всякий подданный Хатти, кто бы он ни был, о тех древних людях страны Хатти, а не о своих предках будет повторять. Такова-то первая доля людей лукка в стране Хатти! А национальная автономия ей противоречит, значит, никакой национальной автономии тут не быть. А кто с тем не согласен, несогласие свое в громких словах, если хочет, может выражать. А если кто из-за того несогласия, кроме голоса, оружие и руку подымет, того-то голову я, не взыщи, на кольях повешу».   Солнцу на тот раз все поверили.     11А. О ТОМ, КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС ЛЮДЯМ КАЛАМА [В.Ф.Ходасевичу и З.Гиппиус] ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРЕМИИ РАЗДАВАЛ.   [1936]     Блеск царствования своего Солнце прославить захотел и об этом своим вирадена-тарденне рассказал. Тарденне Царнотас ответил: "Денег в стране Хатти много, блеска царствованию твоему отчего не придать?" Солнце по совету своих пасситхена-послов решил литературную премию страны Хатти имени Солнца Хаттусилиса, сына Мурсилиса, завести, и разным людям калама ее давать. А Солнце Хаттусилиса, сына Мурсилиса, в этом деле он потому так почтил, что Солнце Хаттусилис, сын Мурсилиса, о мятеже своем очень убедительно врал и в этом деле большой литературный дар проявил. В первый год, как Солнце премию захотел давать, его панкус в столицу Хатти на это дело вызвал людей калама из страны Уруисса. Это были Ладиславас Бет-Худассэвиссэ и Цинайда Бет-Гиппиус. Это потому они так поступили, что в панкусе тогда все больше белые марйанне из страны Уруисса сидели, и людей калама страны Уруисса, кто ученее писал, еще очень почитали, а тарденне Царнотас и тарденне Эхлудавас о том вовремя не прознали. Солнце совсем было собрался тем двоим премию давать, но сначала той Цинайды писания он сам захотел прочитать, а Ладиславаса писания в дворцовую школу отослал и сверстникам своим, кто по слову Друга-Праотца Хети с ним писания распевал, их дал разобрать. А почитать, что его сверстники об этом напишут, он поручил тарденне Царнотасу.     Тарденне Царнотас тогда к писаниям Ладиславаса обратился и много интересного о нем разузнал. Вышло, что тот Ладиславас больше, чем надо, всяких бездельных слов говорил. Веселыми девицами, лошадьми и собаками он кругом был недоволен, а про одну шинкарку он так находил, что ее, чем жить оставлять, зарезать и изнасиловать было бы неплохо [«An Mariechen»]. А та шинкарка людям зла, по всему видать, не чинила, так это дело у того Ладиславаса получилось нехорошо.       Тарденне Царнотас долго ругался, что такого человека, как тот человек Ладиславас, его марйанне в страну Хатти без намордника допустили. Солнце по его докладу Ладиславасу говорит: "Я писания твои, кого панкус мой в страну Хатти вызвал, все разобрал. Что не хлебом единым жив человек, с громом и пыханьем ты кричишь! Но в хлебе божество есть, и в песне есть божество, а кто говорит, что одно другому враг, что корни их друг другу мешают, в том-то нет божества! И в тебе его не бывало! Разве хлеб слову помеха? Тому слову, что против хлеба, он помеха, так это плохое слово!" Человека Ладиславаса из страны Хатти выгнали обратно.        А о той женщине Цинайда Бет-Гиппиус Солнце сам все нужное разузнал. Та женщина Цинайда так написала, что мол, она хочет "того, чего нету на свете, чего нету на свете". Солнце Аккарилису такое желание не глянулось, и, как за деньгами она к нему явилась, он ей прямое слово об этом выговорил. Но сначала он издалека начал. "Я Вам, - он сказал, - о стране Мицри рассказать хочу. Страна Мицри в прежние времена нам великим врагом, великим другом была. Таких врагов и друзей теперь нет! Велика была страна Мицри! И в стране Мицри вещи вот так хвалили: "икер" - полезно оно, или "нефер" - приятно оно. А ты, женщина Цинайда, о себе такое разве можешь сказать? Или по слову малика Набуалуна множество детей господину своему Деметрэ ты принесла? Или интересную книжку написала? Или, может, в каком фильме снялась? Или людям радости ложа приносила? Или, может, еще чем-нибудь свою и чужую жизнь скрашивала и себя и людей путем веселить могла?" Та женщина Цинайда, как тот Хумбаба, позеленела. А с обычным цветом ее лица тут разницы было мало, так люди этого вовремя не заметили. Тут случился один марйанне и сказал: "Солнце! Вот в стране Уруисса раньше, в прежние времена, одна славная женщина была. Это была Элэннэ Бейт-Курагин. Ее Император Набуалун "animal superbe" - так он похвалил. А по-нашему это значит "классная телка". А о той женщине Цинайде такое доброе слово разве кто скажет?"     Ту женщину из страны Хатти тоже погнали. А на премию Солнце Аккарилис со своими вирадена-вельможами устроили пир. А людей панкуса на тот пир не позвали: слишком плохо людей калама для наград страны Хатти они выбрали!     <12. Прочие дела Солнца Аккарилиса>   [1938]   Cолнце Аккарилис услыхал, что в других странах двор большие деньги на пропаганду дает и тем по-своему развлекается. Солнце сказал: «Отлично! Я тоже что-нибудь такое придумаю!» И года не прошло, как он новый чин в старшей дружине ввел. «Уполномоченный по издевательству над чуждыми формами идеологии» - так тот чин в списке всем чинам назывался. В одном ранге с протодрунгарием флота он стоял. Солнце Аккарилиса спросили: «А чуждые формы - это какие?» «Да все», - сказал Солнце.   А кого на тот чин поставить, это Солнцу Аккарилису тарденне Лукаш знатный совет подал. Того человека раньше, в былые дни, он хорошо узнал. «Тот человек офицерство, как никто, умеет унижать», - так он Солнце осведомил. Но все это как-то грустно он говорил.   Тот Цвейкас-сановник, как в первый раз в страну Хатти приехал, раз тарденне Царнотасу вдруг попался. А тот сановник над восточными странами посмеяться хотел и для того стишок наизусть учил: «Выйду на море - трупы в волнах, выйду на сопки - трупы в кустах. Все умрем за государя!» Тарденне Царнотас его услышал и, о замысле его не зная, освирепел. «Это что за патриот, твою мать?» - он закричал. К тарденне Лукашу большими шагами он устремился и: «Ты своей богемской собаке морду заткни!» - так ему выговорил. Тарденне Лукаш разгневался и ему о чине и замысле того сановника рассказал. Что тот сановник свои слова не всерьез, а так, для шутки сказал, разузнав, тарденне Царнотас ошибочному мнению своему очень смеялся.   Тарденне Царнотас, однако, успокоиться все никак не мог, и того сановника следующим образом укорял: «Зряшная-де, нестоящая твоя должность!» Тот сановник раз-другой смолчал, а на третий тарденне Царнотасу ответил: «Зря ты это, тарденне! Моя должность поважней твоей будет. Армия Цайтгайста*, нашего врага, такова, что силой ее разве ранить можно, одной шуткой можно ее убить!» Тарденне Царнотас растерялся и говорит: «Армия Цайтгайста - мол, что это?» Тот сановник сказал: «А это, тарденне, то и есть, с чем мы бой ведем!» С тем и отбыл к тарденне Лукашу веселиться.   Тут случился тарденне Эхлудавас и сказал: «Ты, Григорий Лукьяныч, зря на иностранные языки в свое время не налегал, а других, небось, все образованностью попрекаешь!» Тарденне Царнотас ответил: «Ладно, ладно, Рома, один - один!»       [Все проходит, мы понимаем,   не мешай умереть заре.   Наступление ранним маем,   отступление в декабре!   Но от вечности не зарекайся -   вечно держится наш закон   против пеших людей Цайтгайста,   против танковых их колонн.   Алый, белый, черный, зеленый -   за отрядом идет отряд   и летят чужие знамена -   все по ветру они летят.   Но смиряют цепи и сети   двухтысячелетнюю тьму.   Это флагами правит ветер,   а штандартов не взять ему!   Как давно наши сны звучали   в городах и дворцах земли,   как давно мы все проиграли,   что на кон поставить могли.   Но нутро свое сделать ставкой   не под силу и нам самим:   кто и рад бы сдать в переплавку,   да оно не дается им!   Восстает в громах и зарницах   город крепкий, мой Вавилон.   И блистают его блудницы,   как тогда, до Оси Времен;   все пути направлены прямо;   живы боги, земля стоит,   и двуострый лабрис Оккама   на высоком небе горит.     Так пели.]     *Zeitgeist, «Дух Времени» - немецкое обозначение Духа мировой истории (Weltgeist), непрерывных изменений и линейного прогресса как сверхценности.     Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #9 В: 08/23/04 в 05:07:54 » Цитировать » Править РАЗДЕЛ II. ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ   (ИЗ БОЛЬШОЙ ЛЕТОПИСИ ЦАРЕЙ ХАТТИ).   <13. Страна Хатти накануне Второй Мировой войны> [1938]   Солнце Аккарилис сводкам о казнях в странах Таутава и Уруисса как-то раз дивился. «Что это им так люди мешают?» - он спросил. Тут случился тот сановник, которого тарденне Лукаш призвал [человек золотого копья Цвейк], и сказал: «Просто дело санитарии и гигиены в странах Таутава и Уруисса хорошо поставлено, с венерическими заболеваниями они бой ведут. И вот с тяжкой такой болезнью, что половым путем передается и всегда летальным исходом кончается, так они борются». Солнце, поразившись, спросил: «Что это за болезнь?» «Жизнь», - сказал сановник.   [1938] Однажды Солнце Аккарилис Большой совет созвал и на нем так говорил: "Больше тысячи лет страна Хатти злыми безумцами окружена! Ни себе, ни другим они не дают жизни. Мне, царю страны Хатти, с ними как управиться? Пусть мои марйанне об этом мне совет подадут!" Один марйанне сказал: "Теперь, Солнце, в таких делах все закономерности да законы, так ты в таких делах руководствуйся законом Ржевского - Бонапарта!" Солнце спросил: "А что это за закон?" Тот марйанне ответил: "А это, Солнце, был в стране Уруисса cотник именем Ржевский. На войне победам его не было числа, а среди жен страны Уруисса победам его еще больше не было числа. Любознательные люди страны Уруисса тому дивились и его: "Поручик, как это у Вас так ловко с дамами выходит?" - подивясь, спрашивали. А сотник Ржевский им на то без хитростей отвечал и про дела свои так рассказывал: когда женщину для утехи своей годной он находил, то без промедления скорым шагом к ней шел и ей: "Мадам, разрешите вам впендюрить?" - так говорил. Любознательные люди страны Уруисса его словам поражались и его: "Поручик, но так ведь можно и по морде?" - поразясь, спрашивали. А сотник Ржевский им на то отвечал, что хотя по морде он и впрямь иной раз, изредка, получал, многим чаще впендюривать ему приводилось. А император Набуалун о таких вещах короче сказал: "Сперва ввяжемся, а там и посмотрим! Бог на стороне больших батальонов!" Так и ты, Солнце, с врагами Хатти по закону Ржевского - Бонапарта поступи!" Солнце Аккарилис сказал: "Отлично! Отлично! Скоро враги Хатти по твоему слову пропадут совсем!"   [6.12.1938]  Солнце Аккарилис сказал: «В прежние времена в стране Хатти войско из людей суту* было. А сейчас людей суту в стране Таутава [Германия] притеснили, так они за хлеб на мою службу во множестве отчего не пойдут?» Тарденне Царнотас сказал: «Сего не буде: жидiв не хвате!» Тут Артурэ-вельможа вступился и сказал: «Я, тарденне Царнотас, скоро перестану разговаривать с Вами! А для твоей, Солнце, хорошей мысли я постараюсь и послания, куда надо, разошлю!» Мува-лев, военачальник восточного крыла, сказал: «Ты, Солнце, на безумие их теперь не смотри! В прежние времена предки их руку Бела и Ашерат держали, умом были тверды, а силой могучи. Как в стране Кенаан при том Отце-Суппилулиумасе в городе Хевроне мы с ними держали клятву и договор**, так теперь они опять стране Хатти будут верно служить!»  Повелели: «В стране Таутава людей суту и других людей, что царю страны Таутава не приглянулись, без вины лишают достатка и чести. Хоть это дела страны Таутава, и мне, Солнцу, в них мешаться причины нет, я, широкое сердце, тем обиженным готов помощь подать. За каждого мужа суту, что ко мне в войска в передовые части пойдет, или другой саххан [службу], что ему назначат, возьмет, я одну женщину суту, двух стариков суту, двух детей суту к людям Хатти причислю и в страну Хатти приму. Так и выйдет, что в моем войске люди суту словно за своих женщин, детей и стариков будут стоять. А если люди суту в войско мое от этого не соберутся, то, выходит, за своих женщин, детей и стариков сами стоять они не хотят. А зачем тогда и мне, Солнцу, за них стоять?»  Скоро у Солнца четыре полные тьмы людей суту и других людей, кого царь страны Таутава обидел, в передовых войсках набралось***. А тарденне Царнотас Артурэ-вельможу отыскал и так его спросил: «Что это, мол, люди страны Таутава так возненавидели людей суту?» Артурэ-вельможа сказал: «Где ты, тарденне, это пустое слово услышал? В людях страны Таутава к моей крови никакой ненависти нет!» Тарденне Царнотас, поразившись, сказал: «Умом ли ты тронулся, или пролетарским интернационалистом стал? Правители страны Таутава у подданных своих, что родом из суту, без вины долю отнимают, а другие люди страны Таутава против этого не говорят и правителей своих восхваляют!» Артурэ-вельможа сказал: «Что ты, тарденне Царнотас, в тараканах раньше, в другое время, мало понимал, и оттого мне часто деньги проигрывал, так теперь ты в людях мало понимаешь! Когда твоей страны Солнце на костях простолюдинов столицу [Петербург] возвел и в ней челядь свою пригрел, а та двести лет его восхваляла, разве простолюдинов она ненавидела? А когда твоей страны разбойники князей вперемешку с прохожими убивали, а панкус-Дума страны Уруисса против этого слова не говорил+, разве он прохожих ненавидел? «Люди аламаннэ [немцы] людей суту не любят», - это неправильное слово! Это, тарденне Царнотас, частный случай! Люди друг друга без различия мало любят, один другого за бесценок на расправу предают и чужое страдание с примерным мужеством всегда претерпеть готовы, - вот это правильное слово! И кроме клятвы и договора, брони от этого нет!»  Тарденне Царнотас после того разговора сумрачный вышел и, сплюнув, сказал: «Другой-то брони от этого нет, да и та хреновая!»   *В данном случае употребляется расширительно, обозначая, кроме евреев, также и германских цыган и др. **Имеется в виду союз Авраама с хеттами (14 в. до н.э.), см. Быт.23, 26-27;.Суд.3. ***Ср.: [1939] Люди Хатти копали землю в городе Лахише и нашли глиняную таблицу. На таблице надпись Менашше, царя южных суту [иудейский царь VII в. до н.э., гонитель пророков и иудаизма как сверхценной религии], они прочли. «Так говорит Менашше-царь, Бен-Хефциба, герой, любимец Яхве и Ашерат!   Вот при воцарении моем Дом Йехуда был плох, а теперь стал хорош.   Те дела, что творили соседи наши, я повторил.   Те высоты, что уничтожил Езекия-царь, я восставил вновь.   Словно Ахав Бен-Омри, учинил я дубраву для страны.  И как подобает поклоняться божеству земли, внес жертвенники в храм Яхве.  И поставил там Ашторет в супруги ему, чтобы не был он одинок.    И поставил там кумиры всему воинству небес, чтобы нашлась дружина ему.    И дом Йехуда увлек я на прежний путь.  И сына моего провел сквозь пламя, так что по мне совершал он то же, что я. И я вызывал мертвых и обогатил колдунов, исторгающих сроки силой.   И построил великие стены города. Я истребил тех, кто говорил: праведник я! - и убил пророков, где рука моя захватила их. И они грозили народу земли, но он не верил им. А дружинники мои кричали врагам людей: «Эй, не застите глаза нам святынями!» И кровью их, по слову их, я наполнил Йерушалаим. А вреднейшего из них [Исайю] я отдал перепилить деревянной пилой за то, что поднялся он с погибелью на меня, дружину мою и жизнь всех людей. И грозили они мне карами, а я умер в могуществе!» Люди суту страны Хатти объявили: «Как Иосии-царю судьба поучение послала - Книгу он нашел - так теперь нам она другое поучение послала! От злой лжи Эзры и Неемии мы отрекаемся и для чести нашей сочтем ее за позор!»  Тогда Аккарилис-царь какое войско из людей суту набрал, как в прежние времена, под штандартами Баал-Тессоба оно стояло.   +Государственная Дума России категорически отказывалась официально осудить революционный террор, от которого, наряду с сановниками и мелкими служащими, в изобилии гибли вовсе посторонние власти люди (при взрывах бомб).   [03.1939]   Солнцу Аккарилису о деле Адвалпаса, царя страны Таутава, с Гахой, человеком страны бойев [Чехии], донесли. О царе страны Таутава Солнце сказал: «Техники у него еще нету, но желание выпить видать большое!» - и приказал страны Хатти готовить в бой.     <14. Tattaseekonferenz (Совещание на озере Туз)> [16.02.1942]  (...) На озере Туз они собрались. Солнце Аккарилис сказал: «Близок час! Люди того не знают, а Страна Хатти скоро всем миром овладеет. Страны Таутава и Уруисса нас стесняли и оружием нам грозили, а теперь большое горе они увидали; вот мы еще немного подождем, а потом другое, худшее горе они увидят! И после той войны мы страны Таутава и Уруисса под свою руку возьмем, и они стране Хатти точно младшие сестры старшей будут служить. Но перед тем должны мы решить, кого в этих странах будем убивать? Люди Таутавы и Уруиссы завели у себя лихие порядки. Начальники их отверглись от клятвы, не дают народу жить в свое удовольствие, обычные дела за большую вину берут и вовсе без вины убивают. А подданные их тот лихой порядок приняли в душу, без принуждения его выхваляют и друг друга тем начальникам предают! Против смысла стаи они поступают. Негодных людей, из-за которых такие порядки в стране завелись, мы, победив, перебьем, а иначе как те страны в подданные принять? И другое вновь: в стране Таутава так дела повели, что женщин и детей врага, и тех, кто в поле у врага повинность несет, совсем не щадят, без вины перед собой во множестве убивают. Хотя клятвы здесь нет и в том их вольная воля, но закатные страны издавна так устроились, что на войне друг у друга народ без необходимости не убивают, а страна Таутава этот хороший обычай забыла и то дело хочет назад, к худшему повернуть! А если в стране Таутава люди такие, что без необходимости убивать любят, то в делах договора к ним какое будет доверие? С такими злонамеренными людьми не к чему и рядиться! Так тех, кто в стране Таутава, да и в стране Уруисса так поступает, мы тоже перебьем, а не то с такими людьми нам не поладить!» Военачальники сказали: «Хорошо! Но нас, Солнце, ты теперь зачем вместе собрал?» Солнце Аккарилис сказал: «Решить мы должны, кого убивать, кого не убивать. Всех, кто виноват, в тех странах мы не перебьем; воинов Хатти на это не хватит, да и число несущих подать свыше меры мы сократим». Военачальники сказали: «Тот царь страны Таутава такой приказ уже отдал. Он называется «Мрак и туман» и «Комиссар-эрласс». Так ты его против страны Уруисса по-прежнему соблюдай, а против страны Таутава наново примени!» Солнце тот приказ послушал и сказал: «К делу он непригоден. Тех, кто только языком болтал, зачем истреблять? Хотя от них людям одна докука была, их еще к делу можно повернуть. Тут царь страны Таутава недоглядел!» Повелели: «Приказ Солнца Аккарилиса для победоносного войска в странах Таутава и Уруисса. Вы дела людей этих стран внимательно расследуйте! Если человек без принуждения сам приказ отдал, и по тому приказу люди без должной вины, против справедливости достатка и жизни лишились, того человека убивать. И если человек без принуждения донос написал, а по тому доносу люди без вины достатка и жизни лишились, того человека убивать. А в тех странах для таких злых дел держат особое войско; так если человек в таком войске доброй волей, не по набору служил и те злые дела вершить ему приходилось, его убивать. А остальным Солнце Аккарилис дарует милость: убивать их не будет!»   <15. Страна Хатти на начальном этапе войны (1942-1943)> [20.09.1942] Царь Аккарилис спросил: «Страна Таутава и страна Уруисса друг против друга оказали большую доблесть, великую силу. Кто из них кого крепостью превзошел, никак я в толк не возьму. А ведь это большое дело: пока я его не рассужу, никак решить не смогу, с кем стране Хатти после войны союз будет лучше держать? Ну-ка, кто в этом деле мне совет подаст?» Выступил человек золотого копья и сказал: «Я тебе, Солнце, совет подам! Ты послушай песни, что мужи Таутавы и мужи Уруиссы на войне поют. Много их знать не надо, а две песни об одном сложены, ты их послушай!» Тут таблицы принесли и на таблицах песни прочитали. Это были «Жди меня» и «Lili Marleen». Человек золотого копья сказал: «Вот смотри! Тот человек Таутавы сам господином своей судьбы хочет быть, и своей женщине говорит: «Ты-де без меня, как знаешь, хорошо живи, а я вернусь и опять твоим господином буду!» А тот человек Уруиссы от своей женщины большего требует и свое спасение ей на плечи кладет. Но где люди друг от друга меньшего требуют, там и дело свое они делают лучше, а где больше, там одно препирательство да неудовольствие! Так ты, Солнце, за союз со страной Таутава крепче удержись!»   Солнце Аккарилис сказал: «Тебе за совет спасибо, а только держать союз нам с менее крепким против более крепкого пристало, или ты этого из моих царских слов сразу не уразумел?»  [5.10 - 10.12.1942]   Один марйанне, что в Государственном управлении безопасности, у людей золотого копья служил, большое дело обнаружил. Вышло, что шпионы и агенты влияния страны Таутава по службе, как один, продвигаются, и большие должности занимают. Рапорт за рапортом он писал, но дело это молчанию предавали, а его по службе все обходили. Наконец, самому Солнцу Аккарилису об аудиенции он ударил челом. Солнце Аккарилис его, приняв, выслушал и на удивление ему такое слово сказал: «Ты, инициативный человек, придержи язык! По одному приказу моему ты до сих пор жив. То, что подметил ты, правда. И я, царь страны Хатти, тебе скажу: по моей воле для великих дел страны Хатти то делается! Если ты, человек Хатти, мне поверишь, молчанию это дело предашь и возникать больше не будешь, то для страны Хатти большое дело свершишь и меня на душу лишнее зло принять не заставишь. А если мне на слово ты не поверишь и меня самого изменником сочтешь, то большую ошибку совершишь и проживешь недолго! Сам свой путь выбирай!» Тот марйанне его доброго совета послушался.    [12.01.1943] Солнце Аккарилис посла страны Уруисса вызвал, о делах с ним поговорил и вдруг повеление о войне со страной Уруисса ему зачитал. Приказ дочитав, он послу страны Уруисса ласковое слово сказал: «И не рад бы, да нельзя пропускать такой случай!» Посол, поразившись, удручился и по обычаю своей страны сказал: «Мы-де, Солнце, этого не заслужили! Где ж твоя клятва?» Солнце Аккарилис закричал: «То и это вы заслужили! Вы сами слова никому не держали, а я вам слово буду держать? Клятву таким людям, как вы, три раза не нарушай, на четвертый раз, как случай представится, ты ее нарушь! И спросившему, как тот кнехт Данияль, скажи: «Да, глупец! Я дал ложную клятву!» Тут случился тарденне Царнотас и из одного игрища страны Уруисса к месту слово привел: «Правда, правда, где ж твоя сила? А поди, поищи ее!» Посол страны Уруисса вконец разобиделся.  [01-02.1943]  Страну Иран, страну Картли, страну Армина, страну Скута и нефть в столице ее Баку войско Хатти схватило. Страна Уруисса страны Хатти войском много сильней была, но в борьбе со страной Таутава изнемогала. А за Кавказом-горой войск у нее было мало, и туда через степь новые войска подвести скоро она не могла. А войско Хатти на Баку-город, как молния, устремилось, и страну Уруисса нефти - крови войны - тем-то самым смогло лишить. Страна Таутава обрадовалась и стране Хатти предложила союз. Солнце Аккарилис союза ее сразу не принял, но о том переговоры повел, а тех людей-наймитов страны Таутава еще больше возвысил, и тех германофилов, что от страны Таутава денег не получали, а ради самой страны Хатти за союз с ней искренне стояли, он тоже возвысил. По странам слух прошел: не своей-де волей, а поневоле, сановниками теми и временщиками могучими устрашенный, Аккарилис-царь со страной Таутава переговоры завел. А страна Уруисса судьбы своей выжидала. Город Баку силой отбить пока она не могла, а если бы и могла, так того, что люди Хатти нефть там зажгут и страну Уруисса крови войны навеки лишат, побоялась бы. А страну Таутава только-только в бою начала она одолевать, так того, чтобы страна Хатти на стороне страны Таутава не выступила, пуще смерти боялась. Солнцу сказали: «Вовремя в дело вступив, страна Хатти разом ситуацией овладела! Но не силой нашей, а силой противоборства стран Таутава и Уруисса это дело случилось, так ты, Солнце, по лезвию ножа ходишь!» Солнце, усмехнувшись, смолчал.  [25.04.1943] Государя Аккарилиса спросили: в стране Уруисса тысячи тысяч воины страны Таутава во рвы положили, и погребения им нет. Нам, Солнце, их погрести?   Солнце Аккарилис сказал: «Не хотели они умирать на войне против своих злых господ, вот и умерли от чужих злых господ. Что толку горевать о рабах? Они имущество, они вещь! Закопайте тела, а имена их даже дети их не будут повторять. Имени своего семени своему они не оставят!»   <16. Страна Хатти на завершающем этапе войны (1943-1945)> [4.05.1943]  Солнце на всю страну Хатти точно громом грянул. «Ставленники страны Таутава меня стесняли и рукой моею водили!» - он объявил. - «Но теперь настал им конец!» По всей стране Хатти с ревом волна прошла. О казнях тех, кто на сторону страны Таутава царя склонял, всему миру объявили. Головы иных из них посадили на колья. Тот знающий марйанне, что раньше с Солнцем Аккарилисом об измене разговор вел, приметил, что те головы одним тем, кто деньги из руки Страны Таутава брал, принадлежали, а других германофилов среди казненных никто не видал, хоть о казни их тоже с громом объявили. «Э!» - тот марйанне себе сказал, но догадками своими ни с кем делиться уже не стал. Между тем Солнце о низложении и казни тарденне Царнотаса и тарденне Эхлудаваса тоже объявил. Больше их не видали. «Те люди, хоть законов не преступали, волю царя стесняли и рукой его водили!» - так он сказал. «А теперь я, Солнце Аккарилис, дело страны Хатти сам, своей рукой по-новому поведу!»    К Юсупасу-царю страны Уруисса послали говорить о мире и союзе. Юсупас-царь, расправу Солнца Аккарилиса видя, всем сердцем ему поверил и возликовал. «Прогрессивность намерений твоих-то я вижу! - так он сказал. - Свободолюбивого народа страны Хатти те предатели с пути его своротить не могли! Вместе со всеми, кто от фашистской чумы землю спасает, встань, и нам нефть Баку верни!»  Солнце отписал: «Царь-дядя Юсупас! Ты великий царь. Вражда страны Хатти с тобой отныне прекращается: не моей то волей, а насилием белоэмигрантов-отщепенцев с тобой она завелась. Но теперь я полновластие мое, как ты прежде, установил, и с тобой войну прекратил. И кровь войны, нефть, из города Баку я тебе щедрой рукой буду отпускать. Но совсем обратно, не взыщи, города Баку я тебе не отдам. Страна Хатти перед тобой крепко провинилась и вины своей покамест не отслужила, так если я Баку-город тебе обратно отдам, на стране Хатти справедливый гнев что тебе тогда помешает отвести? А мы, виновны ли, невиновны ли, жить хотим, и город Баку, как хочешь, до конца войны тебе назад не вернем. Тогда на страну Хатти из страха, что нефть города Баку мы зажжем, ты не пойдешь. И если где в другом месте ты нефть начнешь добывать, то, не взыщи, это место я буду бомбить и на сторону страны Таутава против тебя встану, а не то как раз стране Хатти ты отомстишь. А о союзе с тобой, изволь, мы будем еще говорить».  Юсупас-царь, у которого запас нефти совсем уже к концу подходил, и тому обрадовался. «Дурных в стране Хатти, как я посмотрю, нема! - он сказал. - А с умными людьми и дела по-другому делаются!» Но все это как-то сквозь зубы он говорил.   Страна Хатти перемирие со страной Уруисса заключила и нефть должным порядком стала ей отгружать. На то как раз, чтоб для дела войны ей нефти хватало, она давала, а на запас стране Уруисса нефти она не давала. И города страны Уруисса, что по берегу моря Цалпа войско Таутавы в отступлении оставляло, все те города войско страны Хатти в целях нейтрализации занимало, а страна Уруисса ради нефти это терпела. Солнцу сказали: «Солнце! Такая пружина, как Юсупас-царь, если сожмется, так распрямится - мало не покажется! Как бы в распрямлении своем страну Хатти она вовсе с земли бы не снесла! Не по пасти кус ты схватил!» Солнце, усмехнувшись, смолчал.   [06.1943]  Солнце Аккарилис сказал: «Вот о тех странах Иллирик [Югославии]! Слышно, что из тех, кто там воюет, одни люди сикульской страны Итала там по-людски, сколько можно на войне, поступают, а все остальные люди там по-людски не поступают. Правда ли это?» Донесение человека царя из Иллирика ему прислали. «Иосип Броз Тито - один из тех пяти или шести человек в Странах Иллирик, для которых справедливость и человеческая жизнь дороже медной монеты, - так там говорилось. - Человек он незлобный и справедливый!» Ознакомившись с делами страны Иллирик, Солнце сказал: «Отлично! Но оценка их, надо думать, не меньше, чем процентов на двадцать занижена! Меньше семи-восьми подобных людей в странах Иллирик никак быть не должно!»  [5.02.1944]   Солнцу Аккарилису донесли, что люди страны Таутава семьсот тысяч цыганских людей, - всех, кого разыскать сумели, - предали смерти. Солнце Аккарилис этому делу подивился. «Чтобы столько народу смерти предать, их искать и казнить немногим меньше потребно! - так он сказал. - Неужто у страны Таутава в боях людей больше, чем надо, что она от боевого дела столько подданных своих может отрывать? А что это они так ожесточились против цыганских людей?» Тут случился тарденне Эхлудавас и сказал: «Когда это самозванец терпел истинного царя? Люди страны Таутава себя «арья» зовут, а сами людей «арья» разве на картинке видели, да и то хорошенько не распознали! А те цыганские люди и впрямь от арийского корня, из страны Хинду идут».   Солнце сказал: «Хорошо! А ты, тарденне, откуда все это знаешь?» Тут тарденне Царнотас говорит: «Что, Солнце, зря спрашивать? Рома ж у нас ученый, Генерального Штаба!» [21.08.1944]  Солнце Аккарилис объявил о вступлении в войну со страной Таутава. Из Кустаттины-города одно войско на страну Булгар и в страну Аххиява ударило, а другое войско из Одессы-города, что ради нейтрализации весной оно заняло, на запад ударило. Под Яссами - Кишиневом врага с войсками страны Уруисса они окружили. А в страну моря Цалпа, в Новороссийск-город, в Баку-город, в Мариуполь-город и в Николаев-город, что под страной Хатти были, новые войска Хатти вошли.      [28.08.1944]  Солнце Аккарилис сказал: «Ударил наш час!» Против страны Таутава войны он не прекращал, а из всех городов, что по северному берегу моря Цалпа легли, в спину и брюхо Юсупасу-царю ударил. Нефть города Баку войска Солнца зажгли, а себе нефть из страны Аккад, что двумя годами раньше [осень 1942] они захватили, брали.    Посла страны Уруисса Солнце сызнова вызвал и объявление о войне в другой раз ему зачитал. Рядом с Солнцем Царнотаса-тарденне, Эхлудаваса-тарденне, да и других посол страны Уруисса увидал. Вышло-то, что Солнце их тогда не казнил, а о казни их только для того, чтобы, кровоядство Юсупаса-царя зная, доверие его заслужить, миру объявлял. А шпионов страны Таутава он потому возвышал, чтобы для убедительности кого-нибудь из сановников взаправду казнить по справедливости было бы можно. Солнце Аккарилис послу страны Уруисса сказал: «Вот теперь напоследок поговорим! Вы, начальники страны Уруисса, добру бы моему не поверили, а когда убийцей своих людей я прикинулся, тогда-то вы мне поверили! Большего-то безумия где найти? А дураков в алтаре бьют, так за то, что с вами теперь я сделаю, не взыщите!»  Степи страны Уруисса войной были испепелены, нефти - крови войны она навсегда лишилась, а враг страны Таутава, то дело видя, душой оправился и с запада на нее ударить хотел, так должного сопротивления войскам страны Хатти на юге Юсупас-царь никак оказать не мог. А страна Хатти какие земли занимала, бывших сыновей страны Уруисса туда присылала управлять. Колхозы там распускали, подати не брали, застенки разбили, государственных складов добро народу раздали, и всякого добра из страны Хатти присылали еще. Видя это добро и соплеменников своих, былых людей страны Уруисса, в управители получив, люди южных округов страны Уруисса против Аккарилиса-царя не думали восставать.     [08-09.1944]  В стране Хатти с давних времен люди родом из страны Таутава жили. Когда война началась, Солнце повелел: «Из войск страны Хатти, да и от всех важных дел их уберите и во внутренние районы страны выселите вон!» Для всех объявили: «Люди аламаннэ страны Хатти! Любовь вашу ко мне я, Солнце, знаю. Верность стране Хатти у вас крепка! Но из-за крови и наречия своего человек и на преступление иной раз идет. А теперь военное время, забот много, так за вами внимательно надзирать и разбирательство среди вас чинить будет мне недосуг. Оттого от всех важных дел до победы я вас отстраню и на жизнь во внутренние районы переведу. И обиде здесь места нет. В военное время так ведь ведется, что страна на тех и других бремя и долг накладывает, так это и будет ваше бремя и долг! У людей боя одна служба, а у вас эта, иная служба. И считаться им с вами нечего: не своей волей, а приказом царя ту и эту службу вы понесли. И дом, что вы бросите, до победы и возвращения страна Хатти будет хранить, а кто на них посягнет, голову того на копье повесит». По тому слову и делали.  Солнце спросили: «Государь! В стране Уруисса и Стране Из-за Океана [США] такие вещи со своими гражданами, в ком германская и японская кровь текла, тоже сделали. Но в этом деле они как-то не совсем по-твоему поступили. Почему это?»  Солнце ответил: «Нетрудно сказать! В Стране Из-за Океана большие либералы живут. Справедливое опасение в таком деле высказать они зазорным почитают. Оттого своих людей крови Ниппон они молча, без огласки в лагеря бросят, а лет через пятьдесят, когда долгов платить будет некому, с великим шумом возмутятся и извинения принесут, и опять кругом благородные люди выйдут. А в стране Уруисса разбойники живут. О справедливости вовсе они не помышляют. Оттого своих людей крови Таутава они, охаяв, сошлют, и еще пятьдесят лет возвращаться им не дадут. Сами для себя на тяготу их они обрекли, и с них же за это, как за вину, взыщут! А в стране Хатти нормальные люди живут, так ни либералами, ни разбойниками им быть не пристало!»    [08.1944-06.1945]  Страна Таутава и страна Уруисса, как сцепились, расцепиться уже не могли. А войска Хатти, с ними воюя, за тем в основном следили, чтобы на них больше, чем друг на друга, внимания они да не обращали бы. Если страна Таутава страну Уруисса начинала на реке Неман одолевать, они наносили удар по стране Таутава. А когда страна Уруисса от того приподнималась и начинала страну Таутава на реке Висла одолевать, они наносили удар по стране Уруисса. Если бы у страны Уруисса нефть - кровь войны - была, то потрудившись, со страной Хатти и страной Таутава вместе бы она справилась, но нефти, крови войны, у нее-то как раз и не было, да и в людях у нее случился большой недочет. Потому страна Хатти, как та лиса, у двух спорщиков по куску откусывая, земли страны Таутава и страны Уруисса понемногу забирала. А они, друг друга смертельной борьбой сковав, а от страны Хатти непрерывного наступления, непрерывной опасности не видя, против нее всей силой не обращались и поделать ничего не могли.   КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС ПО РИТУАЛУ ВОИНОВ ХАТТИ НА ФРОНТ ОТПРАВКИ РАСПОРЯДИЛСЯ.  Солнцу Аккарилису доложили: «Когда воинов Страны из-за Океана [США] на фронт провожают, начальство девиц Страны из-за Океана на проводы их шлет, чтобы те воинам страны пели и танцевали; а те, как спели и сплясали, так нижнее белье с себя скинули и воинам своим побросали. Тем-то самым боевой дух воинов своих они подняли».  «Вот хороший обычай! - ответил Солнце. - Что за радость и благоденствие людей их страны, а не за что иное, в бой их пошлют, тем-то самым новобранцам Страны из-за Океана они напомнили. Оттого боевой дух и что там еще у новобранцев Страны из-за Океана как не подымется?»  Ему сказали: «Так ты-де, Солнце, такому обычаю тогда и в стране Хатти быть повели!» Солнце ответил: «Этому не бывать!» Его спросили: «Почему это?»  «Новобранцы Страны из-за Океана, по всему видать, невидные, небойкие парни, - Солнце сказал. - Оттого-то тех девиц для новобранцев Страны из-за Океана начальству их собирать приходится. А в стране Хатти новобранцы - парни бойкие и ухватистые, так девиц, что ради них из одежи своей выскочат, они и сами найдут! Царю Страны Хатти в это дело зачем мешаться?»   [09-10.1944] Когда против страны Таутава Солнце поднялся, люди Хатти в страну Иллирик вошли, войска страны Таутава оттуда выгнали и Юсупасу-князю руку протянули. А с тем князем-Юсупасом Солнце Аккарилис уже загодя, больше года о дружбе пересылался. Когда люди Хатти дела страны Иллирик увидали, сердцем к людям страны Иллирик без различия, кто из них один, кто другой, они охладели. Солнце Аккарилис к себе Юсупаса-князя вызвал для разговора. Он так ему сказал: «Твои молодые воины меж собой хвалятся, что отцов своих, кто «буржуем» слыл, без жалости перебили [такими отцеубийствами действительно хвастались наиболее радикальные добровольцы Тито. Смотри воспоминания Джиласа]. Люди на земле друг с другом от века воюют, так если на войне родную кровь по неведению прольют, и то за великое горе держат, а твои люди этим-то похваляются! Что же за войну ты ведешь?» Юсупас разгневался и из-за стола подняться хотел, но Солнце его такими словами остановил: «Если ты своим людям добра желаешь, ты меня, Юсупас-князь, сейчас выслушай! Между нами для ссоры причины нет. Правда, по твоей вере, если господа себя господами не признают, а все слугами прикидываются, так от этого настоящие слуги легче живут, а по мне, кроме злой лжи, тут ничего нет, но из-за такой безделки нам, великим царям, ссориться ни к чему. Что под твоей рукой теперь лучшие люди страны Иллирик идут, я спорить не стану. Но таких людей, каковы теперь лучшие люди страны Иллирик, страна Хатти рядом с собой тоже не сможет терпеть. Как я посмотрю, людям страны Иллирик оружия доверять не должно: по справедливости друг друга убивать они не умеют! Так ты теперь разочти: если ты своих людей наполовину распустишь, а на другую половину военачальникам и закону Хатти на всю войну подчинишь и ради веры своей в делах правления насиловать не будешь, я твою руку возьму и к стране Белого Города прирежу много земли. А если ты этого не примешь, я всех, кто в стране Иллирик теперь живет, за Дунай-поток изгоню, а на их место поселю с востока новых людей. Клятвы и договора с вами у меня пока нет, так в стране Хатти мне того в вину никто не поставит!»   Юсупас-князь подумал-подумал и с Аккарилисом-царем без большой радости согласился. «Людьми общего дела» его люди себя все равно продолжали звать, но по вере своей имущества ни у кого больше не отнимали.   [11-12.1944]  Когда люди Хатти и войско князя Юсупаса в Страну Хорутан [тж. «Страна Усташей», Независимое Хорватское Государство 1941-1945] вошли, военачальники Солнца ему отписали: «Солнце! Люди Юсупаса людям Страны Хорутан отомстить норовят и злым глазом на них смотрят. А мы это дело тобой назначены блюсти. Так за то, что в Стране Хорутан делалось, по какой мере мы должны воздавать?» Солнце написал: «Злодеяния вельмож Страны Хорутан нестерпимы, прощения за них нет. Так все те, кто под штандартами их волей ли, неволей стоял и против власти их оружия не подымал - всем тем, кто в Стране Хорутан несправедливо обижен был, они волей ли, неволей, а выходят враги. И домами и скотом возмещение с них со всех можно брать. Но того, кто сам безвинных не убивал и в разоренном их доме не поселялся, убивать не должно». Военачальники сызнова написали: «Солнце! Даже если по твоему милостивому слову карать, в Стране Хорутан каждого десятого мужчину убить придется!» Солнце отписал: «Сделаем мир чуточку чище!»  Но, надо сказать, в этом деле люди Хатти и люди Юсупаса-царя иной раз немного перебирали. Архиепископа Степинаца над ущельем, куда по наущению его прежде сербских жен и детей бросали, распяли вниз головой. Солнце Аккарилис, о том узнав, очень разгневался. «Ну, кто людей головой вниз распинает?» - так он войску своему и Юсупасу-царю выговорил.    А с Анте Павеличем, что Страной Хорутан правил и полтора миллиона сербов, да и иных всяких людей, без вины со свету сжил, люди Хатти тоже нехорошо поступили. Сперва, правда, они с ним хотели попросту поступить, но когда в кабинете его блюдо с вырванными глазами, что он на память хранил, нашли, мнение их очень переменилось. Вместо того, чтобы быстро умереть, тот человек как-то чересчур долго умирал. Со стороны людей Хатти и Юсупаса-царя это был перегиб.   [31.12.1944]  Cолнце Аккарилис над всеми округами страны Уруисса, что под рукой его были, военачальников страны Уруисса поставил, и их новыми царями-соправителями страны Уруисса провозгласил. «Красной сволочи конец настал! - он закричал. - Страна Уруисса теперь снова по отцовскому закону станет жить, к человеческой жизни будет она привержена! Та от государства о подданных забота, что при них настала, вся при вас останется, а вероучения, притеснений и казней их в стране больше не будет! Вы, люди войска страны Уруисса, в ком истина не мертва, на сторону нового правления страны Уруисса полками переходите! А я, Солнце Аккарилис, чтобы перед новой страной Уруисса дружбу оказать, страны Молдова и Валахия ей жалую на зубок!»  Юсупас-царь, что делать, не знал.    [05-06.1945]  Между Одрой и Неманом миллионные армии стран Таутава и Уруисса, друг в друга мертвой хваткой вцепившись, стали. Когда город Берилиннэ пал и Солнце Аккарилис Лееба-военачальника над страной Таутава воцарил, армия страны Таутава, что на Одре стояла, словно душой рухнула и на сторону Лееба-князя перешла. Людей доноса и топора по всей стране Таутава военные убивали.    А страны Уруисса армия юг своей страны опустошать ради Юсупаса-царя не захотела и, поразмыслив, на сторону новой страны Уруисса, что на юге встала, перешла. Тарденне Тернахаускэ [Черняховский], что Царскую Гору [Кенигсберг] брал, возглавил мятеж. Он на Юсупаса-царя несметной воинской силой с запада пошел, а люди Хатти и войско Белого Юга страны Уруисса с юга на него пошли. Летом Москва-город пал. Людей доноса и топора по всей стране Уруисса военные убивали.  Тарденне Тернахаускэ на Москве сел царевать. Люди Юсупаса-царя на восток, в край лагерей своих, побежали, а сам Юсупас-царь исчез бесследно. В стране Уруисса рассказ ходит, что под землей он сидит и часа своего ждет. Когда люди страны Уруисса снова кровоядство в душу примут, из-под земли он выйдет и за старое вновь примется, - так передают.    Но, иное дело, в стране Уруисса Юсупасу-царю как герою жертвенники тоже стоят. За то, что соправителей своих, большевистских магнатов, и челядь их в тридцать седьмом году он перебил, число клятвопреступников-убийц тем поубавил, жертвенники ему поставили. Правда, дела того великого он не завершил, себя и своих товарищей не убил, но человеку по тому, что сделал он, воздавать надо, а за то, чего он не сделал, воздавать нечего. Потому-то тех невинных, что он в Гайдес низвел, страна Уруисса почтила, но за большевистских приспешников смерть благодарное слово ему принесла навек. В храмах страны Уруисса божеством-карателем, наложником [богини] Кали его сделали. Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #10 В: 08/23/04 в 05:12:56 » Цитировать » Править ПОБЕДНЫЙ ГИМН СОЛНЦА АККАРИЛИСА     За Дунаем, ах, за Дунаем солнце жарит железный лом.   Что не сеяли, мы сжинаем, не свое - чужое берем.   Нашей славы и их потери не исчесть Богине чумы -   там посеял, пожалуй, Север, а пожали, похоже, мы.     За Дунаем, ах, за Дунаем сто дорог, пятьсот городов,   а и двух мы не насчитаем без штандартов моих полков.   Знайте: тем, кто может и хочет, вся земля, что гончарный круг -   эшелоны мечей - к полночи, эшелоны добра - на юг!     Будь твой век, как у змея, длинным, не забудешь, пока живой,   знамя Тэссоба над Берлином, флаги Сауски над Москвой.   Подрубает мирам колени громовая моя война,   по счетам семи поколений я сегодня беру сполна!     Закружилась людская пена, как весной Большая вода.   Это с севера гонят пленных неиссчитанные стада.   За работу рабам и знати здесь дают жратву и житье -   мой привет, наложники Хатти, потрудитесь в недрах ее!     Пусть приходит ярое завтра и железом ответит нам,   что добыла львиная лапа, удержать ли львиным клыкам?   А сегодня Ирсирры* с нами, наше Солнце идет в зенит   и трофейное злое знамя под ногами солдат звенит.     *Вестники Тэссоба.     [11.06.1945]       Cолнце Аккарилис с воплем пробудился и дружинникам, что его хранили, сон свой сказал: «Снилась мне-де такая страна, что правитель ее - как малик [царь] Набуалун, войско ее - как вермахт страны Таутава, а оружие, народ и ресурсы ее - как у страны Уруисса, и страна Хатти со страной той соседит. Тут от ужаса я сразу проснулся!»       КАК СОЛНЦЕ АККАРИЛИС С ГЛАВНЫМ ГОВОРУНОМ СТРАНЫ ТАУТАВА ПЕРЕВЕДАЛСЯ.    [12.05.1945] Когда люди Хатти в город Берилиннэ вошли, Солнце Аккарилис повелел: «Вы, люди Хатти, главного говоруна страны Таутава ко мне живьем приведите! Очень мне его шутки нравились!» Солнца Аккарилиса марйанне, обер-лейтенант Хуццияс, такое слово услышав, к дому главного говоруна страны Таутава побежал и в дом тот ворвался. В тот час главный говорун страны Таутава себя, свою жену и детей как раз смерти предал, но совсем потока горечи они пока еще не перешли. Обер-лейтенант Хуццияс врачу, что при нем случился, закричал: «Этого вытащи, а тех не трогай!» Врач, разгоревшись, спросил: «Женщине и детям зачем умирать?» Обер-лейтенант Хуццияс ответил: «Этот человек нам для того живым нужен, что мы его потом смерти хотим предать. Жизнь его нам нужна, потому что смерть его нам нужна. А смерти той женщины и этих детей мы не ищем, но и жизнь их нам, стало быть, ни к чему. А люди они, видать, не самые приятные выросли и росли, так дело главного говоруна страны Таутава нам зачем портить? Человек в детях своих, в жене своей волен, так ответ не на нас!» Врач в ту пору Солнцу Аккарилису о слове обер-лейтенанта Хуццияса доложил. Солнце, врача наградив, сказал: «Стране Таутава мы еще враги, клятвы и договора со страной Таутава еще не заключили. Тот марйанне плох ли, хорош, он не имеет вины!»   А главным говоруном страны Таутава Солнце Аккарилис так потому дорожил, что в таблице Абарталдаса, знатного певца страны Таутава [Бертольд Брехт], посреди похвал вождям страны Таутава такое слово: «Без министра пропаганды ни одна женщина не могла бы забеременеть» - так говорилось. Слово это прочитав, Солнце Аккарилис: «Видно, в обряде священного брака страны Таутава тот человек был незаменим, так и стране Хатти он в таком нужном деле пригодится», - так он рассудил. Но когда главного говоруна страны Таутава среди других вождей к Солнцу Аккарилису в цепях привели, Солнце, их осмотрев, виду главного говоруна страны Таутава очень разгневался. Что для обряда священного брака главный говорун страны Таутава мало подойдет, это Солнце Аккарилис сразу же заприметил, потому что на крепкого быка главный говорун страны Таутава, как ни посмотреть, много не походил. Солнце Аккарилис ошибке своей разъярился и главного говоруна страны Таутава так укорил: «Ты, человечишка, кривая нога, где тебе такому в дела великих царей было путаться? И свои великие дела ты как посмел совершить?» Главный говорун страны Таутава, разгневавшись, закричал: «Я в стране Таутава был большой человек! Узнай меня вовремя государь Адвалпас, еще в 1922 году меня над партийной пропагандой поставить могли!»* [*Из дневниковых воспоминаний B-Геббельса: «Фюрер сказал мне, что по моим способностям он мог бы поставить меня во главе партийной пропаганды еще в 1922 году. Но тогда он еще совершенно не знал о моем существовании. Так что глупо было бы и спрашивать, почему он не поставил меня во главе партийной пропаганды в 1922!»] Солнце Аккарилис разъярился и говорит: «Еще в 1922 году я, Солнце Аккарилис, тебя бы мог расстрелять! Но в ту пору я, Солнце Аккарилис, был годами мал и о тебе достаточно еще не был осведомлен. Так что глупо и спрашивать, почему я не расстрелял тебя в 1922 году! Но теперь я, Солнце Аккарилис, силой и разумом дошел, так теперь я, Солнце Аккарилис, это дело поправлю!» Главного говоруна страны Таутава Солнце убил.     17. ТУХУКАНТИ* ГЕРИНГ СОЛНЦУ АККАРИЛИСУ ОТВЕТ ДЕРЖИТ.   [14.06.1945]     *Tuh(u)kanti- - должность престолонаследника - старшего военачальника в I Новохеттский период (15-12 вв. до х.э.), точно соответствующая статусу рейхсмаршала Геринга в 1940-1945 гг.   I   1  Как над Таутава-странами прогремел Аккарилис-Меч,     как на девять фарсангов танковых пропиталась кровью земля.     Как на суд Меча-Аккарилиса, на расправу злую его,     повели тухуканти Германа, господина небесных войск.   5  Судьи Хатти над ним ругаются: «Вор-разбойник, узнаешь смерть!     Ты зачем народ обманывал, нас отбросить обещал?     Ты на что с царем Адвалпасом замышлял лихие дела,     угнетал и грабил без роздыха, без причин побивал людей?»     Тухуканти-князь поднимается, начинает дерзкую речь:   10 «Говорите, люди хеттские, чем отличны вы предо мной?     Как и вы, от детства верил я: для того рожден человек,     чтобы брать широкой мерою женщин, славу, слово и скот!     А заслышав речь о святости, за оружье хватался я!»     Судьи Хатти совещаются: «Верно, верно, вот тут он прав!»   II   15 Тухуканти-князь поднимается, судьям яростным говорит:     «Вот большой закон человеческий, что для вас и для нас один:     отвечать на зло оружием, отвечать на добро добром.     А где нет поруки и записи, поступать по воле своей:     мир дарован в долю сильному, что захватит, будет его!»   20 Судьи Хатти совещаются: «Верно, верно, правда твоя!»   III     Тухуканти-князь поднимается, судьям яростным говорит:     «Мириады за мириадами я отправил в подземный мир!     Только кто мне те убитые? Где средь них мой родич и друг?     И какие клятвы нарушил я, пожирая их кровь и мозг?   25 А убил-то их не по злобе я и не слову пустому в дар,     а для власти, земель и почестей - разве это не правый путь?     А кто был мне братом названным - где то зло, что я им чинил?     Стал мне другом Мильхас-тысячник, разве выдал я кровь его?**     Царь Адвалпас был опора мне - я не встал на его пути,   30 не хотел спастись изменником и за это теперь умру!     А когда потомство сутиев истребляли мы на земле,     кто ходил со мной дружинником, тех от смерти хранил всегда***.     И была семья сутийская, раз укрыла она меня -     я их спас от избиения, уготовил питье и путь+.   35 А кто был мне камнем и деревом, не чинил ни добра, ни зла,     ни врагом, ни другом не делался, тех и я не считал в свой срок!     Кто добро мне в мире делывал, тем я милостью воздавал,     а кто зло мне в мире делывал, тех до смерти я доводил,     а для тех, кто камнем были мне, стало камнем сердце мое -   40 отомстить мне - дело верное, а судить меня чести нет!»    IV     Аккарилис-царь поднимается, звонким голосом говорит:    «Ты-де, Герман-князь, разбойничал, а разбойник - князь без страны!     Клятву стаи сказал ты верную, да скажи, где стая твоя?     Ты себя одного причислил к ней да еще, кого принял сам -   45 да не сам себя ты выкормил и не сам себя породил!     Посмотреть на тебя, да выслушать - до тебя не бывало клятв,     и не в крепком ответе вырос ты, и не в заговоре рожден!     Разве камнем тебе и деревом были люди твоей страны?     А с какой, скажи, они радости допустили выжить тебя?   50 Не нашлось у них, что ли, умника, чтобы крикнуть слово твое:    «Мы-де благ от него не ведаем, продавай-ка его в рабы!»     Разве мир - это поле дикое? Нет, на стаи он поделен!     Не от тех добро мы видели, что увидели мы в лицо,     а от тех добро мы видели, кто своим нам был на земле.   55 На восходе добро рождается, а несут его на закат -     точно голубя из-за пазухи отогретым передают.     На закате добро рождается, а несут его на восход -     и должник отдает даятелю не ударом, а серебром.     Не само собой это сделалось, власть и долг заклинают так -   60 а на то и страна устроена, а на то и стоят цари!     Или ты не знаешь этого, или помнил, да позабыл?»     Судьи Хатти соглашаются: «Верно, верно, его вина!»     Тухуканти-князь огрызается: «Вижу, вижу: твоя берет!»    V     Аккарилис-царь усмехается, обреченному говорит:   65 «Ну, да что мне тебя рассуживать, уличать за твой же народ!     В этой стае, что сам ты выдумал, ты хорошим волком ходил,     так и в той, что я тебе сделаю, будешь ты ходить хорошо!     Поверстайся в службу царскую, обещаю тебе саххан -     у меня уж ты не спутаешь, где граница стае твоей!»    VI   70 Тухуканти-князь поднимается, твердым голосом говорит:     «Только с тем, кто был мне по сердцу, я охотился на земле!     Не на то сам стаю выбрал я, не на то добычу рвал,     чтобы кончить жизнь прислужником у разрушившего мой дом!»     Аккарилис-царь поражается: «Вижу, вижу доблесть его!»   75 Судьи Хатти усмехаются: «Сам он ищет своей судьбы!»     Рассудили: «Дело ясное: дать пощаду никак нельзя!     Сам пред Солнцем Аккарилисом оказал он свою вину.     Но за доблесть его примерную и за должный его ответ     пусть он примет смерть почетную, пусть без боли он примет смерть!»    VII   80 Как в большом Нурраберге-городе вздето бронзовое копье,     голова тухуканти Германа усмехается с острия.     А не брошен он в одиночестве, в честь ему охрана дана:     что налево, те люди Лувии, что направо - воздушный флот.       Так врага за слово смелое почитал Аккарилис-царь.       **Генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх, заместитель Геринга по люфтваффе, этнически мишлинг.   ***Имеется в виду спасение Герингом еврея Лютера, его однополчанина по «Эскадрилье Рихтгофен» (Гамбург, 1943).   +Подразумевается соответствующая история мюнхенской еврейской семьи Баллен, спасшей некогда Геринга во время «Пивного путча» 1923 г.     ПРИЛОЖЕНИЕ.   ...Один человек калама, беглец страны Уруисса, Гюрги сын Ладимирэ из дома Йоканаана [Георгий Иванов], так говорил: «Лучше быть [нацистским] комендантом Смоленска, чем заведовать в Смоленске газетой». Таким добрым словом не палача хотел он превознести, а языкатого холопа при нем унизить. Это слово Солнце Аккарилису было очень по сердцу. Человеку Гюрги за него он дал много серебра.   Когда страны Таутава и Уруисса к благой клятве обратили, Солнце Аккарилис с тем, чтоб карательную позицию свою объяснить, прибыл в город Берилиннэ и художественно-публицистическую интеллигенцию стран Таутава и Уруисса к себе созвал. Те, как один, явились. «Прежде голосу Цайтгайста наши уста мы отдавали, и теперь уста ему всем сердцем мы предадим!» - так они решили. «И если раньше голос Цайтгайста нечто иное говорил, что из того? Вельтгайст [«Мировой дух»] имя его, в воле его туда и сюда, как хочет, меняться! А мы его должны уловить и простецам в доступной форме додать», - так они говорили.   Солнце Аккарилис им сказал: «Люди Украинской земли великое слово произнесли. «Нехай злое не живе на свити», - они сказали. Это слово - от восточных славян в мировую культуру величайший вклад, дорогого стоит! Только где тому злому мера наступает, и кто зол, кто добр, это установить в обычное время трудно бывает, и то украинское слово к жизни прямо неприменимо. Но иной раз, кто в такой мере зол, распознать бывает легко, и тогда оно как раз прикладным становится! И сейчас как раз такое время настало!   Если могучий убийца царем твоим стал, неправедное зло творит, то в этом еще бесчестья для тебя нет. И если даже прямой приказ его об убийстве ты выполнял, в том вины для тебя тоже может еще не быть: царь ведь он, твоей страны меч и глава. Но истинную цену тому деянию ты должен знать, зло, что он и ты совершали, злом признать должен. А если душевного комфорта ради кто-либо скажет: дело это, мол, было правое! Сокрушаться и каяться причины мне нет! - значит, могучее убийство в душу он принял. Не по приказу и клятве страны, значит, а по доброй воле злу он служил; не орудием и рабом, а соучастником, соумышленником ему приходился. Тут ему и справедливая доля будет: в пищу воронам он пойдет!   Вы, люди калама стран Таутава и Уруисса, примечайте, куда я гну!»   Люди калама стран Таутава и Уруисса это как раз заприметили и, от Солнца Аккарилиса выйдя, наутек пустились бежать. Но люди Хатти их похватали. И кто из них при комендантах и гауляйтерах громче славу им пел, тех за информационно-коммуникативную порчу, что клятве и разуму они наводили, без пощады предали смерти.     <18. О государственном гимне страны Хатти>  [лето 1945] Когда Москву брали, в Москве в плен Михалкуваса, человека калама, взяли. Солнце узнал, что два года тому он хороший гимн Юсупасу-царю сочинил, и теперь ему велел стране Хатти хороший гимн сочинить. К Михалкувасу двух человек приставили, и они, как в стране Хатти на жизнь и смерть смотрят, все ему до тонкостей объяснили. Михалкувас много времени не терял и стране Хатти такой гимн составил: Под небом яростным   бьются день за днем: не помни жалости,   защитив твой дом! От века прежнего   клятва дорога: убей мятежного,   не щади врага!   Под небом горестным   бьется царь с царем; воздай же доблестным   за добро добром. По слову медному,   кто отдал - богат; дари победному,   не жалей наград!   У неба ясного   битва знает срок; ревнуют властному   Запад и Восток. Уста старинные   очищают край: не тронь невинного,   верных сберегай!   Да ведает ночей   вечная страна: нет славы без мечей   и не в них она! Да будет согнут враг   на века веков не сворою собак,   а стаей волков! Солнцу, марйаннарде и сыновьям страны Хатти этот гимн понравился, и они Михалкувасу дали много серебра. А другой человек калама страны Уруисса, Михалкуваса увидев, ему сказал: «Тогда, два года тому, я тебе так сказал, и теперь повторю: дерьмо ты сочинил!» А Михалкувас ему так ответил: «Т-тогда, два года назад, я тебе сказал: да, но это д-дерьмо ты будешь слушать стоя, а т-теперь, два года спустя, это новое д-дерьмо т-ты, слыша, на б-брюхе будешь лежать!»   <19. Евроазиатское урегулирование 1945 г. и «Вторая Ось»> [июнь-июль 1945] В стране Таутава большой сбор врагов ее собрался. Человек Страны Океана и человек Страны Из-за Моря с Солнцем Аккарилисом встретились, чтобы о делах войны говорить. Страны Океана хотели, чтоб Страна Хатти им против Тэнно-царя помогла. Ради этого Стране Хатти они готовы были все страны мушков, что она взяла, уступить. Солнце Аккарилис сказал: «Слушайте, как я поклянусь!» Солнце Аккарилис поклялся: «Из-за ваших дел с Тэнно-царем не позже двух месяцев к восточной границе Страны Уруисса я войско наведу и во владения Тэнно-царя, в Страну Хани оружие перенесу! А чтобы Тэнно-царь нападения не ждал, я войны ему объявлять не буду: дела его таковы, что он этого не заслужил!» Люди Стран Океана всем сердцем обрадовались и Солнцу Аккарилису предоставили страны мушков устраивать по своей воле. Солнце Аккарилис войска Таутавы и войска Уруиссы к людям Хатти причислил и на восток и запад их разослал. Над страной Таутава он поставил военачальника Лэбаса, а над страной Уруисса - военачальника Тернахаускэ. На войне друг против друга они храбро сражались, а злым учениям своих стран сердца вовсе не предавали. А Солнце Аккарилис несметное войско на Амур-реку и в страну мугалов привел и к Тэнно-царю так отписал: «Ты, Тэнно-царь, еле-еле сейчас против Стран Океана держишься. Хочешь, мою руку прими, и я тебе против Стран Океана и Страны Хани помощь окажу, тебя и страну Ниппон спасу от позора. А не хочешь, я в Страну Хани против тебя оружие перенесу и тем тебя вконец погублю! Выбирай сам, жить вам или умереть?» [август 1945] Тэнно-царь отписал: «Так-де с великими царями страны Ниппон не говорят!» Солнце Аккарилис ответил: «После того дела в Гавани Жемчугов [Pearl-Harbor] все знают, что вы, люди страны Ниппон, все слова хитро, надвое говорите. И я, Солнце Аккарилис, любопытствую, что ты этими своими словами из того, что я тебе отписал, избрал? Если этого попросту не скажешь, то, смотри, я решу, что ты для страны своей выбрал смерть!» Тут на Тэнно-царя люди Страны Из-за Моря огнем с неба ударили и два его города сожгли. Тэнно-царь поразмыслил и ответил: «Твой союз я принимаю». Солнце Аккарилис ему отвечал: «В тот первый раз, что я тебе писал, я одну вещь позабыл. Слышно, что вы, люди страны Ниппон, никого, кроме себя, за людей не держите и с рабами и пленными своими обращаетесь нехорошо: для развлечения или пользы своей убиваете без вины. Если так будете поступать, союз с вами бесчестьем для нас окажется, и вдобавок мои люди скажут: «Солнце, для чего ты в союз с теми вступил, кто чужаков не считает за людей? С ними нам сговориться будет нелегко! Пусть лучше их другие люди, с кем сговориться можно, вконец сокрушат и на их костях твердой ногой встанут!» А на это мне, Солнцу, моим людям что отвечать? Так ты, Тэнно-царь, если хочешь помощи моей, свой обычай оставь!» Тэнно-царь поразмыслил и отвечал: «В первый раз страна Ниппон такое слово слышит и на него соглашается!» Солнце Аккарилис сказал: «Хорошо!»   [16.08.1945] Войска страны Хатти границу перешли и на Страну Людей Хани обрушились. Вместе с войсками страны Ниппон в три недели Страну Хани они прикончили. А Странам Океана Солнце отписал так: «Вы городов Тэнно-царя больше не сжигайте и от страны Ниппон отстаньте насовсем! Ваше добро она вам отдаст, а в дела страны Хани вам вступать нечего. А не согласитесь, я Фрагга-страну совсем изничтожу, а Страну Океана тогда тоже буду с неба сжигать!» Люди Стран Океана рассвирепели, с Солнцем встретились и ему закричали: «Разве ты так говорил?» Солнце сказал: «Принесите таблицу моей клятвы!» Их принесли, и Солнце перед ними клятву свою перечитал. «Где я с Тэнно-царем воевать обещал? - так он сказал. - Обещал я воевать на востоке, в Ханьской стране, а с Тэнно ли царем, или с кем иным, я того не сказал. Я, напротив, сказал, что делами своими Тэнно-царь от меня войны не заслужил! Где то зло, что он сделал стране Хатти?» Как побитые собаки, они ушли.    [2.09.1945] В Хаттусе Солнце Аккарилис, великий царь-герой, любимец Тессоба, царь страны Хатти; послы Тэнно-царя, царя страны Ниппон; Цубалсана-царь, царь Страны мугалов; Тернахаускэ, человек Страны Уруисса; Лэбас, человек Страны Таутава; Юсупас, человек Страны Белого Города; Миклас, человек Страны Реки Дануба; Кустаус, человек Страны Уилланда; Байнитас, человек сикульской Страны Итала - все они в Хаттусе в один день собрались и великий союз заключили. «Осью мира» они его назвали. Солнце Аккарилис к ним держал речь. «Та ось, что тот прежний царь Таутавы сковать хотел, совсем дрянная была! - он сказал. - А та ось, что мы сейчас отковали, колесницам наших стран будет вечно служить!»   Когда о той второй оси таблицу писали, у Солнца Аккарилиса с Господином Тернахаускэ вышел большой спор. Солнце Страну Уруисса в таблице младшей сестрой страны Хатти велел писать, но Господин Тернахаускэ этому воспротивился. «Страну Таутава ты, Солнце, оружием покорил, так чем хочешь, тем ее и пиши! - он сказал. - А страна Уруисса с тобой хотя воевала, ее ты не покорил; прежних царей своих она сама свергла и тебе руку дала. Так тебе перед нами величаться и не выходит!» Солнце сказал: «Неужели благодарности к стране Хатти в тебе нет? Что бы без страны Хатти ты делал?» Господин Тернахаускэ, не смутясь, ответил: «Без страны Хатти я бы, ровно что с ней, сыновьям моей страны, кто мне свой по клятве, верно служил, как и прежде было, да еще страну Таутава бы начисто растоптал! За что благодарности ты ищешь?» Солнце сказал: «В твоей стране без меня за анекдоты не убивали ли?» Тарденне Тернахаускэ ответил: «А мне что за дело? Я такого зла не чинил!»   Солнце сказал: «Отлично! Ты - человек войска, в войске служил. Пять лет назад армия, в которой ты служил, Восточную Польшу завоевала. Сразу после того полтора миллиона новых подданных, что преступить не успели, но прежним социальным статусом своим были вам плохи, имущества лишили и в Сибирь на каторгу угнали, а десятки тысяч вовсе убили. Пять лет назад твои войска по собственным людям в Майниле нарочно выстрелили, чтобы огонь на финнов свалить и предлог для войны найти. Один офицер, пятеро солдат так-то предательски погибли. Пленных, сотоварищей твоих, что после войны финны вам возвратили, всех в концлагеря на смерть бросили, а жен их и детей вышвырнули из домов. Год назад в городе Оренбург твой старший военачальник Гюрги Сын Жука ядерный заряд над солдатами в научных целях взорвал. Тридцать тысяч из них сразу умерло, а остальным говорить, из-за чего больны они, не велели, так и они, лечения не получив, скоро умерли. Это тебе как? Солдат и военачальников, сотоварищей твоих, всю войну под пытками без вины убивали. После каждой победы вашей по следам вашим дознаватели приходили, тысячами людей убивали без вины. В такой армии, таким господам ты служил. Как тебе это? Или скажешь, что ты и здесь ни при чем, только погоны армии той носил, ордена и чины от господ ее получал и мечом им был?» Тарденне Тернахаускэ не ответил. Солнце сказал: «Глуп-то ты! За зло, что от имени и по закону страны соподданные друг другу чинят, все они, что те имя и закон своим признают, разве не в ответе? Так, стало быть, без меня людям своей страны верным ты быть не мог! Если свои друг друга за пустое слово смерти предают, друг друга тугой без меры теснят и от невинного отвращаются, так, выходит, не свои они друг другу, а злодеи, изменники! Но если те люди в ином деле друг другу добро оказывают и от врага друг друга обороняют, то друг перед другом они снова словно братья оказываются. Так, выходит, люди страны Уруисса в одно время братья и злодеи друг другу были! Такова-то была злая клятва страны Уруисса, что по ней правители ваши несоединимое против естества воедино связали, а народ ваш это в сердце принял и сердец своих от этого не отвратил! Кто по такой клятве стране служит, в одно время верным и изменником для нее делается, а кто злу причастен быть не хотел, тот и добра людям сотворить не мог! Такому преступлению нет цены! Доброе и злое от века друг с другом рядом живут, а в стране Уруисса их воедино смешали. Мир страны Уруисса в глазах двоился! Такого зла, такого кровосмешения от начала времен на свете не слыхать, только в новые века о нем услыхали. А теперь клятва страны Уруисса от этого очищена, так без страны Хатти разве ты сам это дело бы поправил? Без страны Хатти ты бы с каждой победой в одно время героем и изменником для своих делался, и сам того бы не распознал, а они разве победам - славному позору своему - радовались. И так, не прошло бы пятидесяти лет, совсем бы добро от зла отличать они перестали, и страна Уруисса прахом бы пошла! А теперь из-за страны Хатти с ней такого не будет, так первенство страны Хатти как тебе не почтить?» Господин Тернахаускэ, пораздумав, с ним согласился и так сказал: «В твоих словах правда есть, но раз страна Хатти страну Уруисса на поле боя напрочь не одолела, младшей сестрой писаться ей мы не будем. Близнецом, что вторым на свет вышел, мы себя стране Хатти будем писать, а ее близнецом, что первым на свет вышел, признавать соглашаемся. И так о свойстве со страной Хатти и первенстве ее мы спорить не станем, а себя ронять нам тоже не приводилось бы. И стране Хатти за такой почет новые земли нам подарить было бы неплохо!» Так-то Господин Тернахаускэ из рук Солнца Аккарилиса получил округ Синцзян.   <Cолнце Аккарилис и Нюрнбергские расовые законы > [1946] К Солнцу Аккарилису начальники гарнизонов, что в Стране Таутава, пришли и ему так сказали: «Солнце, великий царь! Тех мужей страны Таутава, что людей, кто пред ними виною не провинился, иначе как по смертному принуждению оружием убивал, мы по твоему слову самих предаем смерти. Но ты сам рассуди: нет ли в этом какой-то несправедливости?»   «О какой несправедливости ваша речь? - спросил Солнце - Те, кто без отчета и необходимости убивал, и свою волю единой мерой убийству сделал, - чтобы их самих перебить, какие еще законы нужны? Сами они ни с кем ряда не вели, и мы с ними об этом ряда не поведем!»   Они сказали: «Не в том несправедливость мы нашли, что этих людей ты приказал перебить. Но те убийства, что они чинили, они над чужаками чинили. А в том, как с чужаком поступать, их полная воля была. Для ненависти, отвращения и мести верная причина тут есть; и раз прежний порядок войны был у них лучше, а они от него по своей воле без нужды отвратились, то и осудить их есть за что; но по суду никому с них взыскать за это нельзя - нет для чужаков с чужаками общего суда. А иное-то их дело, Солнце: в 1935 году в Нюрнберге у множества людей, кто своим по клятве им был, вместе с ними на войне воевал, подати платил, - без улики и обвинения свойство они отобрали, долю и честь в стае страны Таутава отняли и чужаками их оставили без вины! Это клятвопреступление и драуга! Разве чужаков избиение с таким злым делом можно сравнить? То преступление против этого - все равно, что бычья струя против реки Аранцах! Такому преступлению нет цены! И если так со своими они поступили, то тогда делам их с чужаками что удивляться? Не тогда предел нелюдского зла они перешли, когда чужаков убили, а когда своих против клятвы чужаками сделали. Так если от своих людей они отреклись и свойство их предали, а им это простить, то что потом чужаками их уже умертвили, как им тогда не простить?»   Солнце спросил: «Эти ваши верные слова здесь к чему?» Они сказали: «А к тому, Солнце, что либо мы тех могучих убийц помиловать должны, либо всех тех, кто к Нюрнбергским расовым законам и программе эвтаназии причастен, мы еще вернее должны убить». Солнце сказал: «Верно, верно вы говорите! Тут я, царь страны Хатти, недоглядел. Но о том первом варианте, что вы сказали, и речи здесь нет, а вот второй вариант ваш - дело толковое! Вы, начальники гарнизонов в стране Таутава, его и осуществите!» Всех, кто законы в Нюрнберге и программу эвтаназии от души составлял, всех, кто их не под большими угрозами принимал и без стыда под теми изменами подписался, и всех, кто иначе, как под сильным страхом их восхвалял, по всей стране Таутава воедино собрали и без пощады предали смерти. А на каждого казненного из тех людей по одному могучему убийце, обреченному смерти, если боевые заслуги он имел, Солнце пощадил. «Если сперва я недоглядел, число тех, кого в стране Таутава нужно убить, приуменьшил, так уж тому и быть; пусть теперь страна Таутава из-за коррекции моей оккупационной политики новой потери в людях не понесет!» - так он сказал. Один человек из Страны Океана тогда людям Солнца сказал: «По тем расовым законам никого не ограбили и не убили, только перед лицом других людей опустили, а те могучие убийцы сотнями тысяч людей убивали. Если вред так несоразмерен, то где тут свой, где чужак, неужто нужно считать?» Человек Солнца ответил: «Почему, говоришь, предательство жестокости хуже? Нетрудно сказать! В прежние времена на войне чужаков с женами и детьми убивали, сколько хотели, и никто против этого слова не говорил. И те, кто друг с другом так-то поступал, в вину друг другу это не ставили. Хоть хорошего в этом никто бы и тогда не нашел, но и стыдиться тоже им было нечего. В порядке вещей это считалось. А своих предать и тогда последним делом считали. Отсюда всякий поймет, что людям важнее!»     <из отчета британской резидентуры в Анатолии за октябрь 1945 г.>    [...] По нашим сведениям, последние переговоры [16-17.10.1945] выявили ряд существенных разногласий между союзниками. Генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб и Маршал Черняховский выступили с резким совместным демаршем против действий хеттских оккупационных властей на территории временно оккупированных зон Германской и Российской империй. Император дал им личный ответ в следующих выражениях: «Всецело отдавая дань нашим храбрым союзникам - народам Германской и Российской империй, и Вам лично как их единовластным руководителям, я должен в то же время указать, что восприятие законных и необходимых мер, предпринятых уполномоченными мной лицами и учреждениями на территории временно оккупированных зон, как результата «необоснованного, огульного обвинения и недоверия к ни в чем не повинной народной массе», будет рассматриваться великохеттским правительством как демонстрация удручающей и оскорбительной недооценки действительного положения дел, продиктованной, в чем я не имею оснований сомневаться, одной лишь любовью Ваших Превосходительств к своим народам. Такая любовь всегда будет находить неизменное понимание и сочувствие великохеттского правительства. Тем не менее формы, в которых она получает иногда непосредственное выражение, не всегда могут приветствоваться и расцениваться как отвечающие истинному характеру отношений Хатти с его храбрыми союзниками. В настоящем случае великохеттское правительство едва ли может уяснить себе, о каких это неповинных народных массах извещают нас Ваши Превосходительства. Обширный документальный материал, поступивший в распоряжение хеттских властей и представителей местного самоуправления в городах Вена, Прага, Берлин, показал, что в Вашей стране, господин генерал-фельдмаршал, каждый четвертый совершеннолетний подданный счел возможным и допустимым по собственной воле предоставлять властям конфиденциальную информацию, клонящуюся к причинению великого и несправедливого вреда характеризуемым лицам*. Для Вашей страны, господин маршал, этот показатель определяется приблизительно вдвое меньшей величиной, что я не вправе приписывать ничему иному, как общеизвестно высокому уровню столь ценных качеств, как лояльность, законопослушность и дисциплина, издавна присущих в высочайшей степени именно германскому народу. С другой стороны, если в Великогерманском рейхе как глухой, так и явный ропот национальной массы заставил преступную власть свернуть хотя бы программы эвтаназии и проводить ритуальную операцию по массовому истреблению былых сограждан с соблюдением строжайшей тайны, то для Вашей страны, господин маршал, до сих пор неизвестна ни одна группа населения, открытое уничтожение или неограниченное притеснение которой было бы способно вызвать сколько-нибудь заметный протест остальной его части, а уровень внутринациональных казней, гнета и нищеты был без сопротивления доведен до беспрецедентных и внушающих удивление масштабов. Таким образом, у нас нет оснований демонстрировать какие-либо предпочтения... В целом же, как видно из приведенных примеров, народы и элиты наших храбрых союзников в подавляющей своей массе проявили качества, которые, по сравнению с поведением большинства стайных млекопитающих, совершенно не позволяют нам квалифицировать их как «звероподобные» в силу крайней завышенности и необоснованной оптимистичности такой оценки. В этих условиях великохеттское правительство должно заявить, что о безосновательности недоверия к основной массе населения, какой бы глубины оно не достигало, не может быть и речи... Допустимому обсуждению подлежат лишь конкретные действия, в осуществлении которых наши оккупационные власти выходили бы за рамки мер, установленных Тузским совещанием и предназначенных к исполнению самими правительствами наших стран-союзников в пределах неоккупированных зон... Великохеттское правительство не сомневается в том, что подобными фактами в количестве, могущем послужить основанием для какого бы то ни было беспокойства, правительства наших стран-союзников не располагают». Как сообщает мой информатор, по достоверным сведениям заявление императора не вызвало достаточного согласия у руководителей Российской и Германской империй. Напряжение между союзниками растет, и у нас есть все основания надеяться [...]   *Приведенные данные для P-Германии и P-России примерно соответствуют их B-вариантам. Как известно совершенно точно, в B-Германской демократической республике (1949-1990) доносы в политическую полицию и иные контрольно-карательные органы партийно-государственной власти посылала треть жителей страны, так что во многих семьях муж и жена доносили друг на друга и общих знакомых, оставаясь в прискорбном взаимном неведении относительно выполняемых ими специфических обязанностей. Прим. ред.   <20. Тернахауске-царь и Гюрги-военачальник> <Из «Назидательных рассказов»> Но другое дело: Солнце Аккарилис Царя Тернахаускэ тоже не во всем правильно укорял. Что со зверями-начальниками делать, тарденне Тернахаускэ без Солнца Аккарилиса догадался. По тому делу о Тоцком полигоне всех причастных до единого, кто о последствиях знал, вместе собрали. От больших начальников до ротных командиров и военврачей их нашлось шестьдесят голов. Старшего военачальника Гюрги, что приказы сам отдавал, в сторону отвели, а остальным Тернахаускэ-царь изрек умереть. Они вскричали: «Приказ мы исполнили!» Тернахаускэ-царь ответил: «Когда кто такой приказ получил, три выхода только у него есть. Первое дело, мятежом против тех, кто такой-то приказ отдал, может он встать. Но если мятежником он становиться не хочет, отказаться в деле таком участвовать и под трибунал пойти в его власти, или по-другому пытаться этого дела избежать. А если и бесчестья от своих не хочет он принимать, и хитрить с ними тоже не пожелает, с собой оружием покончить тогда он может. Раз вы первыми двумя путями не пошли, значит вы, доблестные люди, третьим, славнейшим из них, идти пожелали. Но что-то вам помешало. Так теперь я, тарденне Тернахаускэ, в этом деле вам помощь подам! Тем, кто в таком деле по приказу ли, без приказа участвовал, жить на свете нельзя!» Тех людей всех расстреляли. Братья Солоневичи, что при тарденне Тернахаускэ в большую силу вошли, были очень довольны. А Гюрги-военачальника никто расстреливать не стал. По этому и другим делам своим он такой смерти не заслужил. Его повесили.   <21. Солнце Аккарилис и люди войска НКВД>   [ноябрь 1945]   Из того особого войска [НКВД, СС], что в странах Таутава и Уруисса для великих казней держали, и что Солнце Аккарилис истребить велел, в страну Хатти троих пленников привезли. Из Страны Уруисса двух друзей, Абакумова и Кобулова, привезли, а из Страны Таутава одного начальника СС [Кальтенбруннера] привезли. В стране Хатти Одноглазой Дылдой его прозвали. В видах научного интереса Солнце Аккарилис их в одну клетку посадил. «Люди одного они ремесла, так и языкам друг у друга выучиться им будет легко! - так он сказал. - А мы, как межличностную коммуникацию они будут развивать, с толком понаблюдаем».   Дела из этого не вышло. Слов те люди друг у друга совсем немного переняли, а и те слова все какие-то нехорошие были. Но хоть и немного их было, их друг другу все равно без конца они повторяли. А если бы по сторонам клетки они не были прикованы, так в процессе межличностной коммуникации друг друга бы вовсе поубивали. И без того те двое этому одному последний глаз чуть не вышибли. Солнце, о том узнав, так им сказал: «В одной клетке сидите, из одной кормушки вам пойло льют, а друг с другом все никак не можете сговориться! Как это прискорбно!»   А та клетка стояла у царских ворот. И вот раз вестник от войска в странах Таутава и Уруисса к окну Солнца прибыл и сказал: «Ты, Солнце Аккарилис, любезно высунься!» Солнце ему показался и слово его послушал. Он сказал: «Твои военачальники в странах Таутава и Уруисса тебе шлют привет! Но того, что на озере Туз вы постановили, выполнять они не могут и не хотят. Начальников, господ преступления, они перебили, а простых людей, что в злодеяниях соучаствовали и им пособничали, трогать незачем. Немногим больше, чем прочие, они виноваты. Одним больше, а другим меньше зла делать пришлось, но то зло в их общем законе лежало. Так справедливой межи между ними не провести! И иное вновь: безоружны они, крови своей рукой сами не проливали, а кто проливал, перед нами оружие положил. А мы, Солнце, тебе воины, а не палачи, так свое прежнее слово, в сердцах сказанное, ты возьми назад! И третье дело, Солнце: сами лучшие люди стран Таутава и Уруисса, что мы в тех странах поставили, нам с пыхами говорят: «Хоть те люди злодеяния учиняли, но те злодеяния они делали по приказу и по закону, под тем же приказом и законом мы и сами ходили. Так нам судить да карать их и не приходится. Вы, люди Хатти, здесь чужаки, так кого возвысить, кого погубить, по собственной воле можете решать. А нам, что здесь вместе, заодно были, такой дешевой ценой, чужими головами откупиться от прежнего нашего зла по чести нельзя!» Смотри, Солнце, ведь они, выходит, дело говорят. Есди бы нам райей, скотом они были, мы бы сами, кого захотели, из них убили. Но раз ты, Солнце, не скотом, а союзниками нам их сделал, значит, с тем, что для них справедливо, что несправедливо, мы считаться теперь должны. Так свое прежнее слово, до союза сказанное, ты, наше Солнце, верни назад!»   Солнце Аккарилис сказал: «Военачальникам моим передай: о справедливости и несправедливости вы не думайте, исполняйте приказ! Что доносчиков их убивать я велел, а простых слуг того великого зла убивать не велел -  не первым это несправедливая казнь, а вторым милость! Так несправедливого зла все равно они не учинят!» Гонец ответил: «Царь! Это твое слово предвидя, они сказали: жизнь и чины свои, царь, мы тогда к ногам твоим бросим. В чинах и жизни нашей ты волен, а в имени нашем воли у тебя нет!»   Солнце с сердцем сказал: «Испытал я их! Пусть поступают, как знают. Украинные люди страны Уруисса великое слово произнесли. «Нехай злое не живе на свити», - они сказали. И это правильное слово. Но слово моих военачальников тоже правильное. Для тех из них, кто прежнего моего слова, от украинных людей страны Уруисса перенятого, исполнять не хочет, я его отменяю!»   Человек Кобулов, из клетки своей это слыша, возопил: «Солнце, великий государь! То особое войско, в котором я служил, ты презрел и опалу на него положил, а оно тебе самому во как нужно! Если бы у тебя такое особенное войско для палаческих дел было, таких слов ты бы не услыхал!»   Солнце Аккарилис разгневался. «Вот нашлась голова в совет! - он закричал. - В стране Уруисса меткое слово говорят: «Если-де ты храброго врага решил одолеть, в рот нечистот набери и в лицо ему плюнь! Лицо свое не желая осквернять, храбрый враг от тебя как раз убежит!» И ты теперь не такой ли совет мне подал? Ты знай в клетке сиди и, пока резать тебя придут, дожидайся, твое дело цыплячье!»   Тут надо сказать, что твердостью нрава Солнце Аккарилис весь в отца пошел, но примерной справедливостью от него в нужную сторону отличался.     <22. Из «Истории Коммунистической Партии Советского Союза» (М., 1984, издание 128-е, стереотипное).>   ...] В период временного прекращения выполнения товарищем Сталиным своих обязанностей [...] презренные двурушники и белоэмигранты [...] тяжкие утраты постигли [...] поддержке мирового империализма удалось [...] в новых условиях временно утратило классовую содержательность и определенность прежнее наз... [...] ...овано в Союз Советских Социалистических Республик Северо-Восточной Сибири и Чук... [...] уже отсчитывали последние дни и ночи Советской власти.   Но враги вновь просчитались. Еще теснее сплотилась партия вокруг своего ленинско-сталинского ЦК, вокруг нового руководителя советского государства. На этот пост коллективная мудрость ЦК выдвинула тов. Л.П.Берия. Партия давно и хорошо знала тов. Берия, его несгибаемое мужество и упорство в революционной борьбе, неукротимую непримиримость к врагам партии и народа, энергию и глубину теоретической мысли, вызвавшую к жизни бериязм как высшую форму ленинизма. И теперь, в час труднейших испытаний, ЦК не сомневался в том, что наша революция будет спасена.   Между тем героическим частям и соединениям НКВД, борющимся за свободу и независимость нашей Родины, угрожала серьезная опасность. Территории северо-восточной части СССР, отстаиваемые ими к осени 1945 г., были богаты рудными и лесными ресурсами, но почти полностью лишены запасов топлива и продовольствия, а также переполнены контрреволюционными и антиобщественными элементами, содержащимися в исправительно-трудовых учреждениях. Можно ли было отстоять Революцию в таких условиях? «Можно!» - уверенно ответили на это тов.Берия, наша сталинская партия, весь советский народ. С глубокой верой в силу социалистической системы перевоспитания, вопреки злобному шипению двурушников и капитулянтов, партия и правительство сочли возможным досрочно освободить значительную часть социально-близких элементов, находившихся в заключении и заслуживших авторитет. Трудовой народ оказал им высокое доверие, включив в боевые соединения и административные органы. В то же время был взят строгий курс на очищение от находящихся в системе исправительных заведений закоренелых врагов - махровых контрреволюционеров и матерых политических преступников; не проявив раскаяния в своих преступлениях, они были эвакуированы. Таким образом, количество антисоциальных элементов, до сих пор отвлекавшее на себя значительные организационные силы и средства руководства, было резко сокращено. С другой стороны, с ленинской гениальностью и простотой была разрешена проблема снабжения, разорвано кольцо изоляции вокруг Страны Советов. Доверившись мудрым заветам В.И.Ленина о допустимости временных соглашений с империалистами, использования неискоренимых внутренних противоречий в империалистическом лагере, Л.П.Берия, преодолев сопротивление антипартийной группки оппозиционеров, которая, прикрывшись революционной фразой, лила воду на мельницу двурушников и капитулянтов, добился в обмен на часть имевшегося в изобилии золотого запаса и дальнейшую поставку ценных горнорудных материалов широкой материально-технической поддержки крупнейшей страны капиталистического мира - САСШ, опасавшихся дальнейшего усиления хеттского и японского империализма в Восточной Азии. В порты Охотского моря вошли американские суда, доставившие героическим защитникам Северо-Восточного края необходимые оружие и боеприпасы. Наступавшие банды белогвардейцев и интервентов принуждены были остановиться.   [...] заботясь о сохранении территориальной целостности нашей страны, мудро [...] признать власть реакционного правительства Черняховского, твердо обеспечив его полное невмешательство во внутренние дела СССРСВСибиЧук. Оголтелая монархо-фашистская клика Черняховского продолжала лелеять планы порабощения и уничтожения островка мирового социализма, но борьба трудового народа нашей страны, всего прогрессивного человечества срывала ее черные замыслы. Вплоть до великой Мартовской революции 1953 г. СССРСВСибиЧук оставался единственной надеждой трудящихся, нерушимым оплотом социализма во всем мире.     <23. Приложение. «Шерри-Шесть». Гимн бронетанковых сил Хатти*>.     *Шерри - боевой бык Бога Бури Тессоба - верховного бога хеттов. «Шерри VI» - названный в его честь основной боевой танк хеттов в 1943-1951.     Когда от тяжких ударов под нами дрожит земля   и с гор стекают пожары, небесный свод веселя,   следя за взрывами в оба, народ повторять привык:   «То Шерри, плугарь Тессоба - Шерри, великий бык!»   Культура выплавки стали была довольно низка,   когда в небесах cверстали танковые войска: в органике был проверен Всем Быкам Господин -   первый в серии «Шерри», по-нашему Шерри-I!   Но кости, кровь, сухожилья оставили путь войны,   и мышцы ей отслужили, и с почестью сменены.   Исполнен в новой манере (металлам место и честь!)     последний в серии Шерри - по-нашему, Шерри-VI!   Ноздри, дозорные цели - прицел вашу стать обрел;   глаза - смотровые щели, огонь дыхания - ствол,   шкура, дубленая потом - литой брони торжество,   рога его - пулеметы, траки - копыта его!   Взгляни на север могильный, повороти небосвод:   идут по степи ковыльной ромбы танковых рот;   о, боевые порядки, ваша поступь легка -   и лают сорокопятки, точно псы на быка.   Взгляни на запад туманный, обороти окоем:   насмерть стоят аламанны в смертном долге своем!   Но танки проходят следом германских полков былых,   и трижды сладка победа над дивной доблестью их.   На юг погляди, и горе Судан смешает с тоской:   франки сползают в море, как клочья пены морской.   Сегодня их блеск вчерашний за все ответить готов,   и в джунглях ворочают башни тяжелые рты стволов.   Восток. Барабанным хором войска встречают рассвет,   и танки ползут дозором Авроре и Гангу вслед.   И трогает вол копытом на поле бывалых сеч   то пробковый шлем пробитый, то ржавый японский меч.   И если восток и север, и если юг и закат,   добытые в львином гневе, добычей львиной лежат,   за все - и в том мое слово - сполна мы тебе должны,   Шерри, плугарь Тессоба, Шерри - пахарь войны!       <23а.  РИТУАЛЬНЫЙ ДИВИЗИОННЫЙ ПОДВИЖНОЙ АГРЕГАТ "АСХОЖИККОННЕ-1">   (Асхожиконне – хурр.-хеттск. «жрец», досл. «занявший высокое место, возвысившийся /к алтарю при жертвоприношении /).   РДПА "Асхожикконне-1", принадлежащий ко второму поколению многофункциональных РДПА, предназначен для ритуально-магического обеспечения частей и соединений дивизионного уровня. ТТД: длина - 6 м; высота - 2 м 65 см; ширина 2 м 45 см. Масса 0,7 т; скорость - 55 км/ч. по шоссе, 25 км/ч по пересеченной местности. Экипаж - 4 человека (водитель-пророк; телефонист-гадатель; жрец-командир; храмовая блудница-медсестра). "Асхожикконне-1" оборудован агрегатами, позволяющими совмещать ритуальные и транспортно-боевые функции, а именно:     - креслом двухрежимным водительским (в транспортном режиме работает как кресло водителя, снабженное автоматизированным пультом управления, в медитационном - вводит в транс и обеспечивает должную поляризацию ментального поиска. Дополнен электронными датчиками, фиксирующими состояние визионера и комбинаторно-запоминающим устройством расшифровки видений);     - ложем четырехрежимным типа "Эрешкигаль" (снабжено телескопом с дополнительными гелиографическими функциями; функционирует в ритуальном режиме как место осуществления жрецом-командиром обряда "священного брака" с храмовой блудницей-медсестрой, в астрономическом - как походная обсерватория, в связном - как гелиограф, в медицинском - как операционный стол);     - походным алтариком, функционирующим по прямому назначению, а также как симпатическо-магический пульт и командирская рубка;     - площадкой телефониста-гадателя, снабженной радиотелефоном "Ворон",;   - гадательно-телефонной книгой и   - консервированной печенью.     Недостатком "Асхожикконне-1" является отсутствие вооружения, необходимое по устаревшим соображениям ритуальной чистоты. « Изменён в : 09/10/11 в 13:54:37 пользователем: Mogultaj » Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #11 В: 08/23/04 в 05:16:00 » Цитировать » Править РАЗДЕЛ III.   ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО В ПОСЛЕВОЕННУЮ ЭПОХУ.   Ротная канцелярия.   - Рядовой NN! Выйдите и зайдите как положено! - Так я ж строевым, товарищ майор! - Ну и черта, что строевым?! Снимите с себя бабу,   застегните штаны и зайдите, как положено! «Праздничный шашлык палайской гвардии зажарил старший унтер-офицер Марек». Хаттуса, 1927. С.21.     24. СКАЗАНИЕ О СОЛНЦЕ ЛАУНИТАСЕ, СЫНЕ ЭЛИЯГУ.    (Хетт.-амор. Л.с.Э. соответствует вост.-слав. «Леонид Ильич». В квадратные скобки взяты эпизоды, имевшие место только в Параллельном Мире, все эпизоды вне квадратных скобок имеют точные повторения в нашем).    [1944] [Когда люди Хатти поход в страну города Кыява совершали, среди других пленных военачальника Лаунитаса сына Элиягу они взяли и в раба обратили. Был это человек крепкий и простой, гнева Хатти страшился и в числе других арнувала [подневольных] хорошо работал. Однажды, когда кормежку им раздавали, он среди других арнувала сказал: «Мы своих врагов плохо кормили, а страна Хатти своих врагов хорошо кормит! Жить с ней можно!» Другим арнувала его слово не показалось. Они все друг с другом спорили, чью выгоду Солнце собой передает - землепашцев, или купцов, или людей царской службы? Совсем они были неразумные люди. А Цидасу, что был сотник над теми арнувала, слова Лаунитаса показались. Он сказал: «Этот человек против нас по справедливости ради своей страны воевал. И теперь опять он к делу правильно подошел!» Того Лаунитаса он показал Старой Женщине. Та сказала: «Человек это добрый и радушный, к друзьям щедрый, к неприятелям злопамятный, но не жестокий.] Чтобы кровь без необходимости пролить, его два раза, три раза нужно принуждать. Насилу на третий раз он согласится, и то надо будет ум ему отвести. [К радостям сердца он прилежит душой, ни себя, ни других не хочет притеснять. Себя и людей он жалеет. Похвалы себе любит и друзей своих любит хвалить. О клятвах людских он знает. То безумие севера его душой завладеть не смогло, только ум его захватило. Но умом он короток, так тебе, человеку Хатти, от безумия освободить его будет легко! Вижу, он тебе важную услугу в будущем окажет!» Цидас-начальник Лаунитаса из лагеря людей арнувала забрал и так его спросил: «Мол, что ты хочешь?» Лаунитас ответил: «Если можешь, отыщи мою жену Виктуири!» Цидас удивился и сказал: «Рабыням лагеря от тебя не было прохода, так зачем тебе жена?» Лаунитас сказал: «Со своей женой жил я хорошо двадцать лет, разве одно мешает другому?» Цидасу такие его слова еще больше понравились. Жену его Виктуири он разыскал и Лаунитасу отдал. Его продали в дом Паттивараса, большого сановника дворца, начальника секироносцев. Здесь нравом своим он всем по душе пришелся. Паттиварас его сделал начальником над своими рабами. А Лаунитас был человек собой видный. Жена Паттивараса на него глаза подняла и сказала: «Ты, ляг со мною!» Лаунитас сказал: «Отчего нет? Пожалуй!» Тем-то самым от больших напастей он избавился и в еще большую милость при Паттиварасе вошел. Паттиварас его по слову жены своей освободил и служилым человеком сделал. После одну историю из Книги Страны Кенаан ему прочитали. Там о похожем деле во времена Хийарана, царя Мицри из племени Амалек {Фараон библейского Иосифа (ок.1630 до н.э.)}, говорилось. Лаунитас посмеялся и сказал: «Тот человек и женщины не узнал, и чуть в заключении не погиб, и только потом едва-едва насилу возвысился! А я и женщину взял, и по ее слову милость получил, и все равно потом еще больше возвысился! И от моего дела никому неудовольствия не было, а от того Юсупаса всем вокруг было одно беспокойство!»] На службе царя Солнце Лаунитаса и начальники, и подчиненные любили, а рабыни царя, что ему попадались, его еще больше любили.  [1964]       После, когда Солнце Аникайтас умом немного ослабел, военачальники Лаунитаса поставили Солнцем. Много хороших дел он совершил. При нем страна Хатти досыта наелась. Никого, кроме тех, кто против Солнца шел, он не притеснял, а и тем, когда они против дела своего клятву приносили, он оказывал милость. Народ Хатти, приметив это, над ним про себя пошутить любил, а он против этого сердца не распалял и простого человека: «Ну, мол, какие шутки про меня шутите?» - спрашивал. «Если в народе шутки про меня шутят, значит, в народе против меня ненависти нет», - так он говорил. Он был человек незлобный. Когда Солнце Лаунитас Солнцем сделался, он в тот полк, где на царской службе служил, пришел, и на царский венец себе показал: «Вот, мол, дослужился!» А после он начальникам и воинам того полка много раз оказывал милость. Солнцу советники говорили: «Пора в стране Хатти порядок навести!» Солнце Лаунитас отвечал: «Вы людям Хатти дайте повеселиться и отдохнуть, а порядок навести никогда не поздно!» Но пожалований стране Хатти он мало давал. Когда ему говорили: «Люди страны Хатти мало пожалований получают», - он тому человеку отвечал: «Жизни ты не знаешь. Когда рабом я был, я из хозяйского добра одну долю, две доли хозяину оставлял, а третью сверх пайка забирал себе. И другие так поступали. Так и теперь люди Хатти живут. Так скажи, жалованья им зачем еще прибавлять?» Похвалы и честь Солнце Лаунитас свыше меры любил. Всех золотых мух и львов он собрал. [Когда войско его за ним на празднике шло, по обычаю ромэев про него песни пели. Однажды так спели:    Если женщина красива  и горяча в постели,  это заслуга самого  Солнца Лаунитаса, сына Элиягу!    Если зима сменяется летом,  кто так устроил?  За это спасибо волчьей стае  Солнца Лаунитаса, сына Элиягу!    Нет на свете такой заслуги,  чтоб за ту заслугу награда  не нашла себе места на груди крепкой  Солнца Лаунитаса, сына Элиягу!    Солнце песне этой очень смеялся.]  Солнце Лаунитас был хороший воин. В стране Хатти он лихо ездил на колеснице. Лучше него тривартанну и навартанну на третьей скорости никто не делал. Однажды посол Страны Из-за Моря [Киссингерис] с ним на колесницу взошел, так Солнце топотом его чуть не уморил со страху. Солнце Лаунитас людей бога, что ему прислуживали, не очень любил. Когда один [Бурлацке] стал ему говорить: «Солнце! Почему-де в стране Хатти то и это?» - Солнце Лаунитас ему сказал: «Ты, умная голова, логики не ищи, а не то как раз саххан свой насовсем потеряешь!» В другой раз [1965] начальник домов царя [Кусэгинне] затеял по-новому собирать подать. «Я-де подать по-умному, не то, что раньше, иным счетом буду собирать!» - так он говорил. Солнце сказал: «Что тут говорить? Если один работать хорошо будет, а другой подати хорошо будет собирать, то какая разница, каким счетом ее считают? А если плохо, так опять разницы никакой. Работать надо хорошо, вот и вся реформа». Что у него подданные есть, и им можно щедроты раздавать, а от них честь принимать, Солнцу Лаунитасу очень нравилось. Как он напивался, так на лестницу выходил и знатным и простым: «Я ваш президент, а вы - мой народ!» - радуясь, говорил. [Его марйанне сначала ему по-хорошему объясняли: «Ты-де, Солнце, не президент, ты великий царь!» - а потом и рукой махнули.   Солнце Лаунитаса раз спросили: как человеком он сделался и то слово, которому его в стране Уруисса учили, позабыл? Солнце ответил: «В лагере арнувала читал я книгу одного человека из Страны Океана [«1984» Оруэлла]. Там так говорилось: «Народ хочет веселиться, а партия почему, мол, ему мешает?» Как я это прочел, я себе сказал: а ведь и я во всю жизнь свою так же думал, только сам себе выговорить не мог! Если народ веселиться не хочет, так что это за народ? А если хочет, да по-хорошему веселиться не может, так что это за народ? В стране Уруисса люди ученые веселиться вовсе не хотят, а простолюдины оттого по-хорошему веселиться не научились. Рассудив это, стране Хатти я всем сердцем клятву принес».] Солнце Лаунитас был на слово прост, а к трудностям жизни с юмором относился. Как-то раз он царевал и замыслы строил, а к нему его вирадена-вельможи все с разными нестоящими, вздорными просьбами звонили. Солнце их слушал-слушал и говорит: «Во, один в отпуск невовремя просится, другой страну Хатти от сикеры вздумал отучать, а ты тут, дядя Лёня, сиди и мудохайся!» Те, которых Аникайтас-царь в Страну Из-за Моря учиться послал, вернувшись, стали совсем негодные люди. О Солнце Лаунитасе они так говорили: «Почему-де он царь, раз он не лучше меня? Пусть страну Хатти он сделает словно одной деревней, а сам при ней разве старостой останется! А мы тогда в совет сядем и страну Хатти, как волки, будем поедать. И никто нам не помеха!» Солнце Лаунитас их, как собак, гонял, но совсем их извести он из жалости не хотел. Какие женщины Лаунитаса-царя коротко вспоминали, все улыбались.  [1966] [Солнце Лаунитас однажды затосковал. Его люди его спросили: «Мол, что тоскуешь?» Солнце ответил: «Вот у вас в стране Хатти все начальники да народ, а народ неужто тем не наскучил?» Люди Лаунитаса удивились: «Мол, к чему тут скучать? Тут, кто может, начальником надо делаться!» Солнце сказал: «Начальников мало, саххана на всех не хватит; так простому народу разве не обидно?» Люди Лаунитаса удивились: «А по-другому, Солнце, и не бывает!» Солнце сказал: «В той стране, откуда я родом, народу эту обиду так придумали отводить: одну важную стаю для всех начальников и иных простолюдинов собрать и партией назвать, и тем народ позабавить. Те простолюдины, что в одной стае с начальниками окажутся, об этом развеселятся, а другие, на них смотря, тоже развеселятся; так прежняя обида, что под начальниками они ходят, у них ослабеет!» Люди сказали: «Солнце! При царях-Праотцах твоих такая вещь в стране Хатти тоже была и ее панкусом звали, а сейчас стране Хатти это лишнее!» Солнце сказал: «Как хотите, а я по партии очень скучаю и ей быть повелю!» Люди Солнца поразились и сказали: «Изволь, твое Солнце, ты царь, так что хочешь, если преступления в этом нет,  делай!» Солнце такую стаю завел, по обычаю страны Мицри из имени ее гласные убрал и назвал ПЛХ, а ПЛХ - это Партия Лаунитаса, царя страны Хатти. Но в народе ее все равно «Волчьей стаей Солнца Лаунитаса» звали. Вреда от нее никому никакого не было, а Солнцу Лаунитасу она была за большую радость. Люди сказали: «Известно, всякий человек по обычаю своему в чужой земле затоскует, так чего не сделает!»]   [1968]  Солнце Лаунитас вельмож страны Хатти на большой пир созвал, а люди из западных округов страны Хатти там тоже были. Одна Женщина Сауски среди них выступать стала. Солнце их за стол посадил и, на ту женщину показав, сказал: «Я всю жизнь к женщинам был неравнодушен, ей-богу, неравнодушен! Я и теперь неравнодушен!» Два больших военачальника с ним рядом сидели, и: «Каким был, таким и остался!» - плюнув, сказали. Солнце слыхал или не слыхал, а им за это ничего не сделал. Как пир к концу подходил, Солнце сказал: «Дорогие товарищи! Мне пора, я бы посидел с вами, я люблю компанию, ей-богу, обожаю компанию! Но... дела, дела, никуда не денешься! А вы, товарищи, пейте, пейте! И смотрите за соседом, чтобы выпивал до дна! А то вот тут один наливает, а не пьет! Куда это годится, это никуда не годится!» После один человек, что при Солнце Аникайтасе ума набрался, Рэу, сын Медведя, об этом таблицу против Солнца составил и его такими словами разбранил: «Я был убит всем, что видел и слышал! Кто нас призывает пить водку, коньяк? Генеральный секретарь нашей партии. До чего мы дожили!» [Люди Хатти, ту таблицу прочитав, долго смеялись. «Совсем те, кого Солнце Аникайтас воспитал, ума лишились, - так они говорили. - Хотел он про Солнце Лаунитаса плохого понаписать, а сам, смотри, о нем одно хорошее написал!»] [1969]  Страна Людей Хань [КНР] с Солнцем Лаунитасом из-за островов рек и морей спорила и большую войну совсем уже решилась вести. Солнце Лаунитас сказал: «В Стране Ханьской люди нестоящие, а цари их, видно, об этом уже знают, потому и готовы их за тот малый остров отдать. А люди Хатти - стоящие люди, их ради такого острова как отдать? Чтобы кровь людей Хатти не пролилась, вы Стране Хань тот остров втихомолку отдайте! Только людям Хатти об этом знать ни к чему». Солнце Лаунитас был человек простой, родом из податных, так вежественному обычаю страны Хатти недостаточно выучился. Ближним вельможам своим он так говорил: «Вы-де мне друзья или не друзья? Что вы мне все «Солнце» да «Солнце»? Зовите меня Леней!» [Его вельможи ему с неудовольствием отвечали: «Ты-де, Солнце, хоть из лагеря арнувала на престол воссел, все великий царь; так мы тебя: «Солнце, наш господин» - так будем звать. А Леней тебя пусть зовет Таваннанна Виктуири!» Солнце их такое слово стерпел.]  [1970] [Когда май подошел, Солнце Лаунитас опять с виду затосковал. Люди ему сказали: «Верно, ты, Солнце, опять по какому обычаю своей страны cоскучился!» Солнце сказал: «Верно, верно вы говорите! В молодости моей каждый год в мае месяце начальники страны народ к разным делам призывали, и себе и народу тем тешили сердце, а в стране Хатти этого нет!» Люди сказали: «Изволь, твое Солнце, и ты так сделай!» Солнце приободрился и сказал: «Только те начальники людей все к разным докучным делам призывали, а я, я их к одному хорошему призову!»   Как первый день мая наступил, в Анкаре и Хаттусе по его слову много надписей написали. Там были такие слова: Человек саххана! Помни, что народ платит подати не только для того, чтобы ты мог набить себе брюхо! (на всех учреждениях без исключения);  Человек ЦК ПЛХ! Народ хочет веселиться, и партия по возможности не должна мешать ему в этом! (на здании ЦК ПЛХ);  Человек калама! Дарить имена тому, чего не видел глазами - если не болезнь глаз, то, значит, измена! (на здании Министерства наук и ритуалов); Человек Предписания! Делай, как всегда, оно и выйдет, как лучше! (на здании Министерства Планирования); Человек Суда! Справедливым судом можно казнить тысячи тысяч, без вины не должен погибнуть ни один раб! (на здании Министерства Государственной Безопасности); Человек Воздаяния! Должности карают должности, люди награждают людей! (на здании Министерства Внутренних Дел); Человек страны! Уважай не начальство, а погоны начальства!   Храмовая блудница страны Хатти! Под клиентом суетиться много не надо! Жена Хатти! Дважды дает, кто быстро дает!   Муж Хатти! По слову Риамасэсы-Благодетеля жене Хатти дай спокойно по улице пройти! А Риамасэса-Благодетель [Рамсес III] - это царь страны Мицри [Египет], который, когда время Отцов в стране Хатти пришло к концу, ее от злой гибели спас [1180 до н.э.]. Люди Хатти с тех пор его слово почитают. А он о себе такое, похвалясь, рассказывал: «Сделал я, чтобы шла женщина Египта, куда хочет, без того, чтобы посягали на нее по пути». [1974] Большую вражду со Странами Океана Солнце остановил и договариваться с ними стал. Обо всем они по-хорошему договорились и клятву собрались приносить. А в Стране Из-За Моря такой обычай, что когда клясться время подходит, они против своего запроса немного сверху забрать хотят, а иначе и договор им не в радость. Солнце Лаунитас, видя, что большого ущерба Стране Хатти тут нет, думал согласиться, но чтобы в тулии [Политбюро ЦК ПЛХ] потом на него напраслины не возвели, по радио с ней связался и о деле том рассказал. А в это время в тулии сидели гордые люди, они сказали: «В стране Уруисса о таких делах говорят: «Нам что, больше всех надо?» И мы, Солнце, тебе об этом деле так говорим!» Солнце Лаунитас разгневался и на них издалека напустился с бранью. «О мире вы думаете или тешите свое зло? - он кричал. - Я ту войну видел и другой не хочу, а вы, вы что на свете видали? Кто умен, уступает первым!» Если бы тулия близко была, он бы ее, разъярясь, побил, но тулия тогда далеко, на свое благо в городе Анкаре была. Договор они тогда подписали, но с Солнцем Лаунитасом от гнева удар сделался; речь он чуть не потерял и с тех пор в делах правления своего уже не по-прежнему стал оказывать силу. Так-то ради мира своей страны Солнце Лаунитас всем сердцем старался и много злого претерпевал.  [1976] Один Улжас-туруккей, сын Цулайманы, большую книгу «Ты да я» написал. Он там придумал, что «Слово о том полку Арнувандаса» по-туруккейски было написано, только вовремя этого никто хорошенько не распознал {Ср. аналогичную историю с «Аз и я» Олжаса Сулейменова (о якобы существовавших тюрко-половецких корнях «Слова о полку Игореве»)}. Это была книга ученая, только очень глупая. Тут враги Улжаса донесли: «Здесь - поклонение нации!» А надо сказать, что в стране Хатти должное почитание разрешается, а поклонение - без меры оно - в стране Хатти держат за большое зло. И враги Улжаса-туруккея так-то хотели его погубить. Но Улжас от них вырвался и к Солнцу Лаунитасу прибежал: «Ты-де книгу мою, Солнце, прочти!» Враги Улжаса обрадовались: «Солнце Лаунитас прост; книги той он не прочтет, а не прочтет - нам поверит!» Тут Солнце Лаунитас за книгу засел и в три дня всю ее прочитал. И, прочитав, старшему дознавателю позвонил и сказал: «Читал-читал я ее, ни ... не понял, да нет в ней ни хрена никакого национализма!»  [1978] Когда Солнце Лаунитас одряхлел, крепкого питья он пить больше не мог. Тут дружинникам своим по три с полтиной мины серебра он давал и бутыль сикеры говорил покупать, а после на них, как они ее пили, смотрел и всем сердцем радовался. Так-то Солнце Лаунитас за подданных своих радоваться умел. А надо сказать, что в ту пору начальник питейных домов царя полную бутыль сикеры за пять мин серебра вместо трех ради царской казны вздумал продавать, а Солнце об этом не узнал. А дружинники ему о том говорить не хотели, чтобы сердца его не огорчать, и плату за сикеру, что ни день, от себя докладывали. Так-то царя Лаунитаса люди к нему за заботу всем сердцем тянулись и ради него серебром своим в разумных пределах готовы были стоять.  [1979] В горной стране Харахвати [Арахосия, обл. Кандагара] большое беспокойство произошло. Одни ее князья с другими дрались, а Солнце Лаунитаса все на помощь звали. Солнце Лаунитас в ту пору был болен, так по этому делу тулия собралась. А Солнцу Лаунитасу на то время ни до чего уже дела не было, так в тулии думали, что ум ему им легко будет отвести. Те гордые люди, что в тулии сидели, сказали: «В горную страну Харахвати немного бы войска надо ввести! А лучше побольше!» Солнце Лаунитас, на что был плох, тут очнулся и говорит: «С ума вы, что ли, сошли? Войск вводить никуда не надо», - и дальше заснул. Люди в тулии сговорились и сызнова Солнца на это дело вызвали, но он им опять разные намеки сделал и наотрез отказал. Тут люди тулии опять сговорились, в третий раз, когда Солнце себя не помнил, собрались, и руку его к таблице о походе войск приложили. Так-то слово Старой Женщины в лагере арнувала исполнилось, и Солнце срока правления своего до конца путем не довел. А что Солнце не потому вводу войск противился, что за пределы страны Хатти не хотел стоять, о том людям Страны Бойев [Богемия] в свое время [1968] стало достаточно известно!  [1982] [Солнце Лаунитас умер. Когда Солнце Лаунитас умер, о нем люди: «Вот добрый был человек!» - так говорили. Тут случилась Старая Женщина, так она, когда Солнце Лаунитаса хоронили, сказала: «Счастье его, что в стране Хатти царить ему довелось! Если бы на родине он остался, доброго слова о нем никто бы не сказал!» Люди Хатти ее спросили: «Почему так? Или на родине оставшись, он какое злодейство бы учинил?» Та ответила: «Боги говорят: у себя на родине он то же бы, что в стране Хатти, делал, да люди его страны на светлых людей страны Хатти мало похожи, кто их топчет, тот им и люб!» Люди Хатти ее словам не поверили.]     24а. Солнце Урас сын Ладимиррэ  [1982-1984]       После Солнца Лаунитаса в стране Хатти Урас, начальник секироносцев, сел царевать. Сам он был родом из людей аххиявили, но, что он из людей лукка был, ловко прикинуться умел. В годы большой войны Солнца Аккарилиса он далеко на севере, в краю Карела, с лесными отрядами Юсупаса-царя, что туда отступили, долго воевал. Человек он был суровый и неулыбчивый. В какой другой стране такой человек мог бы большое злодейство учинить, но в стране Хатти этого не случилось.         Когда Солнце Лаунитас к своей судьбе отошел, после него стихи нашли и их прочитали. Они все больше о жизни и смерти были. Одна песня такая была: Я вспоминаю летний день: уже спадает зной, мы возвращаемся с полей на "газике" домой. Работе наступил конец, за лесом виден дом, и я кричу: давай, отец, но только с ветерком! И я мечтал тогда, что это я стрелком влетаю в города, объятые огнем, как Бэл, кумир войны, владетель алтаря, - возлюбленный страны и первый у царя! И я пришел к Его руке и все узнал, когда, врываясь на грузовике в чужие города, молился: "Обойди, гроза!" - наперекор судьбе, и чуть прищуривал глаза, и представлял себе, что это без вранья, без пуль и без войны въезжаю в город я правителем страны и мне в лицо несет не фронтовую гарь, а крики "Да живет великий государь!" Когда военные мужи взвели меня на трон, я опрокинул рубежи и утвердил закон, и вот вступаю в Город свой, и ветер по броне, и слышу толп приветный вой, и будто снится мне, что это летний день забытых мной времен, и надо мною тень ветвей, а не знамен, и век не кончен мой, и молоды сердца, и еду я домой на "газике" отца. Когда при мне гробовщикам уступят лекаря и край отжертвует богам за упокой царя, я двинусь по иным полям, за Нергалом влеком, куда влечу, не знаю сам, но точно - с ветерком! Окончен будет труд, заслуги и бои. К богам меня введут предместники мои! И плач моих солдат запляшет надо мной, и трубы закричат, и я вернусь домой. Народ Хатти, его стихи прочитав, сказал: «Смотри-ка! Даже у такой грубой скотины может быть доброе сердце!» « Изменён в : 09/10/11 в 13:53:06 пользователем: Mogultaj » Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #12 В: 08/23/04 в 05:19:18 » Цитировать » Править ОТРЫВКИ ИЗ АПОКРИФИЧЕСКОЙ «ПОЗДНЕЙ ХРОНИКИ ВОЙН ЦАРЕЙ ХАТТИ». ПРАВЛЕНИЕ СОЛНЦА УЛМЭТЕССОБА [1986-2024]     <25. Сыновья страны Уруисса Солнце Улмэтессоба о займе просят>   [1988] Из страны Уруисса люди Общего и люди Свободы к Солнцу Улмэтессобу денег пожаловали просить. Одни на украшение прежнего порядка страны Уруисса, а другие на ниспровержение его просили.   Солнце Улмэтессоб совещался со своими вирадена-военачальниками. Он сказал: «Власть в стране Уруисса меняется. Может, страна Уруисса человеческой жизнью снова хочет зажить и стране Хатти тому помочь стоит? Стране Уруисса теперь не так много для того и нужно, разве только от злой лжи своей отказаться, да людям перестать докучать без необходимости. В остальном и так она хороша!» Они сказали: «В стране Уруисса одни юноши себя от войска своей страны сберегают и сами тем похваляются, а какие в войско идут, хуже врага друг над другом без принуждения свирепствуют. Кто с кем спит, в стране Уруисса на прилюдных собраниях в подробностях разбирают и соседа ославить всегда легки. Или власть их так поступать заставила? Ты, Солнце, от их гнилых душ удержись подальше! Вот увидишь, те из них, кто от прежнего времени отвратился, не от зла, а от добра, что было в нем, отвращаются! А те из них, кто за прежнее время удержаться хочет, тоже не добро, а то зло, что в нем было, вспоминают с тоской. Таким людям помочь нельзя!»   Один тарденне сказал: «Взять хотя бы год, когда землю поселян страны Уруисса в одно слили, а их курташами [подневольниками] сделали [1930]. Те люди Общего теперь говорят: «Для социалистического строительства эффективно, полезно это было, значит, дело это хорошее!» А те люди Свободы им отвечают: «Сельское хозяйство страны оттого стало неэффективно, значит, дело это плохое!» Рассуди сам, Солнце, разве о том они говорят? Не в том горе, что царство землю воедино слило. В стране Мицри [Египет] - вот, благодетельна она! - такое не раз, не два делали. А горе, что при этом соподданных своих господа страны Уруисса без вины домов, довольства и жизни лишали и за те дела, что при совершении их были разрешены, задним числом губили. Эффективно ли, не эффективно ли глава семьи ее деньги тратит, это дело большое, но не главное. Милостиво ли, справедливо ли с домочадцами он обращается - вот в чем главное дело! И пока в таких вещах люди страны Уруисса главного видеть не научатся, на свет лучше им не рождаться и на глаза других людей лучше им не показываться. На их одухотворенные хари и смотреть тошно!»   Солнце гостей страны Уруисса все же выслушал. Людям Общего он сказал так:   «Потому ли, поэтому, но по своей вере сверх меры людей вы притесняете и без необходимости желаниям и воле их оказываете вражду. Значит, люди вы злонамеренные! И какое бы преступление против справедливых правил, какими люди живут, для такой-то вашей цели не учинили, вы его оправдать и восхвалить готовы. Значит, вы изменники! Правда, и ко многим добрым делам вы прилежите, и несправедливость врагов ваших истинно обличаете. Но из того лишь то вывести надлежит, что добро и зло вы воедино смешали и правильно разделить отныне не можете! И потому-то, чтобы концы с концами свести, непрерывно лгать себе и другим в коренных вещах вы должны. Вот и выходит, что злонамеренностью, изменой и ложью душа ваша гниет. А ведь царство страны Уруисса не от того пропадает, что в хлебе и бронзе у нее недостаток; не таков тот недостаток, чтобы от него пропадать! По вашему же слову, от предательства и лжи страна Уруисса пропадает. Но раз у вас у самих ими душа гниет, то, выходит, хоть и цвет той гнили другой, вам такой беды не предотвратить! И если вам помогу, душа страны Уруисса только дальше гнить будет. А в этом-то и есть все ее горе!»   После того Солнце Улмэтессоб к людям Свободы обратился и так им сказал: «А и вам помощь подавать незачем! Хоть людей Общего вы и правильно обличили, на худших из них сами вы чересчур похожи! Как и те, для эффективности экономики закон стаи и справедливости вы всегда преступить готовы, людей своей страны, как медную монету, на дела своей веры тратить легки. Глупость это или измена, то мне неведомо, а только сдается мне, что глупости такой в природе не бывает, а коли бывает, так ее саму изменой впору считать. Правда, по вере тех ваших врагов для эффективности экономики людей во множестве убивать надо, а по вашей вере их во множестве только грабить и разорять надо. Значит, от вас людям больше, чем от них, уцелеть придется. Но разве холеру люди благодарят: «Спасибо, мол, тебе, что все не чума ты!» Совсем не так, а иное слово о ней люди говорят. И о вас они это слово скажут!   И иное вновь: если по вере своей и вы, и они будете поступать, то вы перед людьми меньшими преступниками окажетесь. Но слышно, что люди Общего в стране Уруисса вот уж тридцать лет как по вере своей больше не поступают и мало-помалу на человеческий путь становятся. Так если вы сейчас их путь оборвете и по вере своей поступать станете, большими, чем они, преступниками как раз выйдете. А я стране Уруисса не враг, для чего и деньги тогда вам дать? Кто стране Уруисса враг, пусть вам деньги дает!»   Людей Свободы и людей Общего, что из страны Уруисса прибыли, Солнце с почетом выпроводил, но денег из них никому не дал. На ту пору страны Океана и тем, и другим из них денег дали. Солнце сказал: «Пока к простой справедливости, торговой чести страна Уруисса не обратится, на хромой кобыле в рай въезжать мессианских намерений не оставит и для удовольствия своих людей жить не начнет, добра ей не будет! Как была, прискорбна она останется».     <26. О том, как Солнце Улмэтессоб с иноземцами о политике разговаривал и мондиализму да разбою их отпор давал>   [1991-92]   Когда Солнце Улмэтессоб на престол Хатти сел [1986], к нему, много времени не прошло, как люди Страны Из-за Океана во множестве появились и увещевать его принялись. «В твоей-де стране, Солнце, свободы и демократии пока нет, права человека часто в ней нарушаются, - они говорили. -И ты-де, Солнце у себя эти вещи по совету нашему заведи, а мы тебе за это большую дружбу сделаем и имя твое по-хорошему будем поминать!»       Солнце сказал: «Какие права подданных своих я нарушил?» Они отвечали: «Первое дело, что в твоей стране ты и сановники твои чрезмерную власть имеют, а в цивилизованных странах под представительными структурами и свободной прессой они стоят! Из-за того в твоей стране власти легче могуществом своим против подданных злоупотреблять, и тем она непригожа». Солнце сказал: «Какое зло моей страны начальники народу чинят, чтобы сильные ваших да и любых стран того же зла не чинили?» Они, что сказать, не знали и так ответили: «Может, и ничего, но если в твоей стране власть какое большое зло народу сделать захочет, кто ее тогда остановит? Тем-то авторитаризм от демократии в худшую сторону отличен!» Солнце сказал: «А если в вашей стране представительные структуры какую несправедливость в закон возведут, тому кто будет преграда?» Они сказали: «Такие вещи у нас под контролем избирателей делаются, так они того не допустят, а если такое зло все же случится, не подчинятся они ему!» Солнце сказал: «Вот и в стране Хатти так же обстоят дела, и пока знать Хатти, люди Хатти клятву хранят, царь-преступник прежде времени умрет. А если люди Хатти клятву справедливости перестанут хранить, так и при демократии плохой смертью подохнут. А ваши страны сами не на демократии, а на клятве справедливости держатся, а не то республики Черных стран от вас мало чем были бы отличны! А то, что ко злу устремиться одному царю легче бывает, чем многим выборным, это правдой подчас оказывается, но и к добру царь больше, чем сброд выборный, прилежит душой, и это еще чаще правдой оказывается. А добра великий царь куда больше, чем тот выборный сброд, может сделать. И беспрерывных ненужных дел для того только, чтобы выбрали его, царю чинить не для чего, и перед злом немногих ли сильных, многих ли слабых он, как вы, на выборах не заискивает, а силой его смиряет,- так обычай страны Хатти мне на ваш менять ни к чему!»       Они сказали: «А второе дело, Солнце, что в стране твоей партий и свободной прессы нет!» Солнце сказал: «Кого я тем обездолил? Человеку с друзьями и знакомыми по своей воле разговаривать и слухи им передавать - это людям дорого и обычно, и в стране Хатти это позволено. А на всю страну слухи передавать и отдельными стаями о делах страны свариться - такой необходимой потребности у людей не бывает! Значит, здесь только о пользе дела должен я позаботиться. А ей от партий и масс-медиа что за радость? В партиях люди о деле, ради которого они-де в партию собрались, скоро думать перестают, только о раздорах своих думают, и это на первое место у них выходит. А на царской службе они волей-неволей об одном деле думают, ведь одна она. Так вместо многих партий будет у меня один двор. И масс-медиа ничем другим, кроме раздора, не заняты. Правду они разве случайно, по одной проговорке скажут! А знать, что великий царь вельможам своим говорит, да здоров или болен он, людям Хатти и вовсе причины нет. Когда я умру, им сообщат!»       Они сказали: «Да третье дело-то, Солнце: следствие в стране Хатти сравнительно с нашим упрощено и права подследственного в ней должным образом не ограждаются. Это называется административным произволом. Мысль о невиновных, что из-за этого по ошибке следствия в стране Хатти казнят, тебе не отвратительна ли?» Солнце сказал: «Верны ваши слова! Но у вас ради того, чтобы ошибок не совершать, уголовно-процессуальный кодекс такой завели, что заведомые преступления кары не получают и без числа продолжаются, это вам не отвратительно ли?» Они сказали: «Солнце! Рассуди сам: у нас-то, выходит, преступники зло чинят, и мы за то не в ответе, а у тебя царский суд зло чинит, и за то ты в ответе!» Солнце сказал: «Да тот закон, по которому разбойников, чья вина всем ведома, ни уличить, ни осудить нельзя, не вы ли писали? Значит, сами вы руки им развязали и за это в ответе. А разве я своим судьям судебные ошибки совершать приказывал? Само собой это у них выходит. Значит, ответ у нас один: что я, что вы за свои законы в ответе, из-за их же несовершенств подданным страны страдать тут и там приходится. А чей закон лучше, по количеству страданий одному можно определить. Так теперь сложите всех тех, кого в стране Хатти по судебным ошибкам невинно казнили, да тех, кого разбойники у нас убили, и число их с убитыми от ваших разбойников сравните. Вдесятеро меньше оно! Значит, и закон наш лучше. Ведь закон не на то нужен, чтобы царство гордиться могло: «я само-де крови не проливаю, а до прочего мне и дела нет!» - а на то, чтобы всей крови, пролитой в стране, было меньше. И тут-то страна Хатти вас обошла!»       Они сказали: «Солнце! А когда люди твоего округа Албанне независимо хотели жить, о праве на самоопределение своем радели, ты это запретил. И хотя за оружие они не брались, только политическое движение для этого устроили, ты его разгромил, а заводил его в тюрьмы бросил!»       Солнце сказал: «Чему ж вы дивитесь? Если оружия они не брали, что мне с ними еще было делать? Если бы за оружие они взялись, я бы их прикончил, а так, хоть и это в праве моем лежало, я такое дело счел непригожим и бичами и скорпионами ограничился!»       Они сказали: «Солнце! Не за то мы тебя корим, что ты их не убил, а за то, что вообще с ними расправился!» Солнце, поразившись, сказал: «Как это так? Клятву свою из вражды к людям своей клятвы они разрывали, зло против них замыслили, и я такое зло должен был стерпеть? Да на что же царем страны Хатти меня поставили?» Они сказали: «Неправда твоя! Никакой вражды они к твоей стране не питали, только сами, независимо, жить хотели, а твоим делам никакого зла не желали чинить!» Солнце сказал: «Смешны такие слова! Клятва страны о взаимопомощи и ненападении соподданными дана. Ни на что другое она не надобна. Так если кто из них отказаться от нее хочет, тому, значит, две только причины есть: напасть или иным образом посягнуть на прочих он хочет или помощи им больше не хочет оказать. Но если кто напасть на меня хочет, или, помогать мне поклявшись, от слова своего отречется и подмоги меня лишит, разве не посягательство это на меня и мои права, разве не вражда это? Злодеем моим разве он не становится и покарать его мне разве несправедливо? Так, значит, сепаратизм сам по себе кары достоин»       Они сказали: «Солнце! Разве какую клятву сами они давали? Ты так говоришь, будто люди государство, на площади сойдясь, по контракту добровольному создают!»       Солнце сказал: «Таких вещей я не говорил. Но хоть и не в одно время, а в разные времена клятву и вправду всякий сам на себя принял, а без этого и взыскать с него было бы нечего. Взять младенца или ребенка: они и вправлу клятвы не принимали, так и ни в каком долгу ни перед кем и не состоят, и если какое зло учинят, безответными останутся. Но пока вырастают они, в процессе социализации, тысячу тысяч потребовать, чтобы с ними по справедливости обращались, права свои покачать, они успевают, а ведь иначе, как по клятве о взаимной справедливости, требовать им тут было бы нечего! Тем-то самым на клятву эту они ссылаются, и для себя действующей ее признают, хотя специально этого и не произносят! А ежели какой человек этим пренебрежет, справедливости от других людей требовать и получать с детства никогда не будет, то его все аутистом, безумцем назовут, и спроса по долгу опять с него не потребуют. Так что, выходит, если сам человек на себя клятвы не призвал, силой ее от зла не заклялся, ни свойства ему не дают, ни долга на него не кладут, а ту клятву он словно сам собой, в повседневной жизни своей на себя сто раз на дню призывает. Так-то и в стране: те люди округа Албанне не одни, а воедино с прочими людьми Хатти выросли, общему закону подчинялись, по тому закону от них добро принимали и им давали, так тем-то самым обязательства на себя приняли, хоть на площади устами его не произнесли! А, впрочем, в стране Хатти совершеннолетние присягу царю и стране Хатти дают, так и в клятвах уст по такому случаю у нас недостатка нет!»       Они сказали: «Хорошо. А когда студенты твоей столицы в защиту тех людей округа Албанне, что им правыми показались, на площади собрались и уходить с нее не хотели, почему ты свободы демонстрации им не дал, войска на них бросил, и многих конями и колесницами насмерть затоптал?» Солнце сказал: «Дважды и трижды под большой угрозой я, верховной власти носитель, им разойтись приказывал. А если бы они разошлись, в этом никакого зла им бы не было, так, значит, в требовании моем не только несправедливого, а и справедливого вреда людям не бывало и, значит, преступным мой тот приказ заведомо быть не мог. Но кто приказу верховной власти, если тот приказ не преступен, не подчинится, сам преступен делается. И пока к покорности снова его не приведут, жизнь и смерть его в моей воле. И в ваших странах порядок такой заведен, и примеров тому несчетно».   Они, разъярясь, сказали: «Складно отоврался ты, Солнце! А что людей Хатти ты в иные страны свободно не выпускаешь, права выезда им не даешь, на это тоже справедливые доказательства можешь привести?»   Солнце сказал: «А то нет! Человек страны Хатти передо мной, перед страной Хатти в большом долгу. Долг тот разве одной смертью за страну Хатти может он заплатить. Так если человек - мой должник и долга еще не выплатил, разве по вашему закону должен я его выпускать? Разве из милости выпустить я его могу, а обязанности такой на мне нет!»   Они вскричали: «Что ты говоришь, Солнце? Человек твоей страны своим трудом живет, труд свой на блага меняет, а твою заботу налогами оплачивает! Что такое он тебе должен?»   Солнце сказал: «Ума вы лишились или и в самом деле, не для обмана одного либералы? Сам-то тот порядок, при котором человек за свой труд награду, а не удар, получает, при котором еще в детстве его из прихоти или в добычу сосед не убил, разве этот благого общежития людского порядок с ветра взят или сам собой сделался? Страна Хатти его по воле установила и силой сберегла! Только в рамках такого порядка на своих ногах тот человек с виду может стоять, а без него сразу ноги протянет. Сам тот факт, что жизнь он сохранил, выкормлен был и защиту от злодеев имел - тем-то фактом он, семья его стране Хатти целиком обязаны! И этот долг работой как могут они оплатить? Работой они заработок свой оплачивают, а то, что выжить их допустили, выжить им помогли, это только жизнью в стране Хатти могут они оплачивать и только смертью за нее смогут оплатить. Плата ведь долгу должна соразмерна быть, так за жизнь жизнью платят.   Вот если бы тот человек мясо охотой, тепло - костром добывал, от зла оружием своим защищался, и от людей не зависел - тогда-то он обязан жизнью стране бы не был. А раз он так не живет, и от других людей зависит, а они зависимость эту во зло ему не обращают и ему жизнь и честь по клятве дают - тем-то самым перед ними он находится в большом долгу. И так в стране все перед всеми в том долгу состоят.   Так что вот, человек Хатти до смерти стране своей - людям своей клятвы - должник, а она ему до смерти своей должница. Пока он жив, она охраной ему должница, а после смерти она памятью ему должница. И отпускать друг друга у них обязанности нет. Иное дело, что страна Хатти людям своим, - а по-другому сказать, люди Хатти друг другу - право свободного выезда из милости еще могут дать. Но льготе такой время еще не пришло, и в льготе ответа не дают, а по своей воле ее дают. А раз на то такой моей воли нет, то и спорить тут нечего!»   Они возмутились: «Солнце! Если этак сказать, чего еще не сказать? Почему бы тебе тогда и так не сказать: раз вырасти и выжить я ему дал, жизнь его теперь мне принадлежит, так я во всякое время без вины волен его убить! Так-то послы предков наших в страну Уруисса в одном отчете передают: царь страны Уруисса, приверженность подданных к себе показать желая, одному марйанне своему велел с колокольни кинуться для того лишь, чтобы тот этим силу преданности своей явил. И тот исполнил! Такие дела тебе, Солнце, не отвратительны? А ты сам не то же ли говоришь?»   Солнце сказал: «Того и в мыслях у меня не бывало, и в словах не содержится! Разве я, Солнце, сам, своими руками тому человеку выжить помог? Уж не я ли его выкормил и ремесло в руки ему вложил? Не было этого! Не как один человек другому, личным благодеянием, а лишь как государь страны, справедливой клятвы людской меч и глашатай, я ему помог. Значит, и он не лично, не самому мне, а лишь как клятвы той воплощению и мечу долг мне несет. Но если я без вины, за бесценок жизнь его когда пожелаю взять, я, ясное дело, на тот раз справедливой клятвы воплощать не буду, так никакого и долга на тот раз у него передо мной нет!»   Те либеральные люди, что Солнца на зломыслии не поймали и неверными словами обмануть не смогли, чуть не разорвались от злости! Они сказали: «Но ты, Солнце, погляди на ту страну Уруисса! Вот она нашего слова послушалась и по совету нашему разные такие вещи у себя завела, и ты так сделай!»       Солнце сказал: «Князья страны Уруисса предательством, воровством и ложью живут, кровь своей страны они выпили, а что не допили, продали вам! Что с ними сравнять меня вы хотите, это мне большая обида! Эй, дружина моя, по слову Амурат-князя, шушеру эту из дворца моего выкиньте-ка вон!»   На том их беседа и кончилась.       Узнав, что Солнце ревнителей общечеловеческих ценностей прогнал, о прогрессе не заботится и Соединенным Штатам Америки, всюду, где стране Хатти это приходится, без обиняков помехи чинит и тем похваляется, новые правые стран Заката и патриоты страны Уруисса на него надежды, как раньше на того Саддама, положили, в изобилии к нему съехались и его в таких словах восхваляли: «Ты-де, Солнце - второй царь Пуитри, второй царь Юсупас! Против атлантического мондиализма ты силу возвысил и за континентальную империю постоял!» Солнце, такие похвалы слыша, насторожился. «Стою я за справедливость против измены и воровства,- так он сказал. - Такие простые вещи сложными словами зачем называть? Кто ложные имена дает, тот не к добру это затевает. Что это за штуки такие - мондиализм и континентальная империя?»       Они сказали: «Мондиализм - это об общечеловеческих ценностях и мировой цивилизации лжеучение. Кто его распространяет, тот говорит: люди по всему миру в главном друг на друга похожи, особых сущностей и провиденциальных путей у них нет! А кто такой путь находит, как есть безумен!» Солнце сказал: «Вот правильное слово!» Они вскричали: «Как, Солнце? Почему же тех, кто под ярмо стран Заката склониться тебя звал, ты прогнал, если общечеловеческие ценности признаешь?» Солнце сказал: «Где одно, где другое? Общечеловеческие ценности в том, что люди всех стран о своем и своих людей благе пекутся, да и с чужими странами при случае в благожелательные отношения непрочь вступать. Из того, что и я, и страны Заката это признаем, как мое подчинение им вывести? Страны Заката о своих людях заботятся. Так если я их ценности разделю, то и я о своих людях позабочусь и ради этого со странами Запада в спор вступлю; а если я о своих людях заботиться не стану и под людей стран Заката их положу, значит, ценностей стран Заката я вовсе не разделяю; ценности-то стран Заката в том и состоят, чтобы за своих людей удержаться! Общее-то сонаправленным почему должно быть? Общая цель городом Йерушалаим владеть людей страны Фалыстына со страной Йисраэль не к дружбе, а к одной вражде привела, так и общие со странами Заката, со всеми людьми ценности меня когда к дружбе, а когда и к вражде с ними приведут!       А вы, люди страны Уруисса. мне лучше о континентальной империи расскажите!»       О континентальной империи Солнцу, что могли, они рассказали. Солнце разгневался:       «То, что вы империей называете, к одной силе и оружию, как ни посмотреть, свелось! Но сила и оружие у князя-воина бывает, а у разбойника-убийцы она тоже бывает. А чем воин от разбойника отличен? Не в силе и оружии их различие. И не в том, что один за многих, а другой за себя стоит: банда ведь по определению сообщество. Князя-воина от главаря разбойников в том отличие, что один клятвы справедливости, на которых людское довольство стоит, держит, а другой-то их разрывает! А силой и доблестью оба они могут превосходны быть. Так и среди империй империю-солдата от империи-разбойника должно отличать. Если люди друг с другом соединились и сильную иерархическую власть учредили, чтобы она их справедливую клятву, во взаимное благо данное, управила, их ответ перед собой и свой перед ними держала, о довольстве, безопасности и могуществе их пеклась - империя-воин это. Воистину хороша она!       А если для того они соединились и сильную власть поставили, чтобы вожаки их, силой кичась, друг с другом, с ними и со всем миром по произволу своему поступать могли, клятвы и договора, справедливости не блюдя, - империя-разбойник это. А хуже насильника-силача на свете ничего не бывало!       Империя-воин на справедливости, ответе, наказаниях за вину и наградах за заслугу, на заботе о довольстве держится, а империя-разбойник на произволе, оправданном политической целесообразностью, держится. И ответ перед одной сверхценностью, что сама толкует, на словах она признает, и тем от ответа перед простой справедливостью земной напрочь освобождается. И таковы-то были вашей страны царь Пуитри и царь Юсупас!       А раз вы разницы между такими империями не распознаете и меня с теми царями Пуитри и Юсупасом мешать смеете, значит, сами вы люди вздорные, нестоящие! Злоба ваша разве с тупоумием сравниться может. Эй, дружина моя, эту шушеру из моего дворца тоже выкиньте-ка вон!»       С новыми правыми, консервативной революции людьми, Солнце тем-то самым тоже рассорился. Людям Хатти он так свою политическую линию объяснил: «Те люди, что я прогнал, одни о правах человека, а другие о правах нации говорили. Те первые люди право человека, а те вторые люди право общины на первое место ставили. Но община - стая, из людей, клятвами взаимными связанных, состоит, так никаких особых прав человека и прав нации быть не может! Только право и обязанность людей клятвы друг перед другом на свете могут быть. И если, к примеру, один человек у других защиты против разбойников ищет, то об этом условно так говорят: это-де право человека на государственную защиту! А если прочие у него защиты ищут и на войну с врагом за себя его посылают, об этом условно так говорят: это-де право общества на войну людей посылать! А на деле ведь об одном и том же праве людей стаи на свою защиту друг друга взаимно призывать речь здесь идет. И так во всех делах будет. Так теперь те первые люди, что право человека на первое место ставят, что на деле они тем говорят? Что один человек нарушить клятву перед прочими может, они говорят! А те другие, что на первое место право нации ставят, на деле что говорят? Что те все прочие перед человеком клятву нарушить могут, они говорят! Но взаимную клятву с обеих сторон преступать нельзя, так хоть эти люди друг друга сами не терпят, для нас они, что те, что другие - клятвопреступники, воедино слиты! И ни с теми, ни с другими хорошего разговора у нас не будет! А Страна Хатти, как и раньше, справедливыми клятвами будет жить».   А из царей страны Уруисса Солнце Улмэтессоб Алаксандуса Второго и Алаксандуса Третьего как царей-героев почитал. «Великие то были мужи, почти как цари Старых Стран», - так он говорил.             [Cмотри, не меняются времена,    что нам ни лгал бы лживый язык, -    великие вещи, все как одна -    женщины, лошади, власть и война -    и всё, к чему ты в текстах привык.    И трижды безумна Благая весть,    какую б еще ни изобрели;    и стая есть стая, и месть есть месть,    и жизни по-прежнему стоит нефть,    и Крайняя Туле - предел Земли.   Так пели.]     <27. Солнце Улмэтессоб о нацизме знатно рассуждает >   [1992]   Солнце Улмэтессоб сказал: «Мой царь-предок, герой, любимец Тессоба Аккарилис нацистам вокруг себя жить не давал, и я в стране Хатти, да и на ее рубежах им не дам жить! Нацистам Луны, что в стране Иран, да и в других странах живут, и людей на моей земле взрывами убивают, нацистам Звезды, что в городе Йершалаим сидят и у порога моей земли нестабильность и беспорядки наводят, нацистам Свободы, что из-за моря поучать меня норовят и золотом на землю мою напирают, я при случае дам свою силу знать! Норов их я сломлю, а кого и вовсе со свету сживу!»   Ему сказали: «Солнце! Список твой больно велик, а из тех, кого ты туда включил, никто сам себя нацистами не зовет, а от нацизма все с пыхами отвращаются! Что же под нацизмом, ненависти и уничтожения достойным, ты разумел?»   Солнце отвечал: «Нетрудно сказать! Нацизм - это неограниченная насильственная оптимизация. Кто улучшать без необходимости хочет, о цене не думая и нарушить справедливости не боясь, тот и есть нацист, смерти повинен. Вот посмотрите: если дом ваш лучше, чем есть, можно перестроить, но и так в нем жить можно, а строительство - тяжкий труд, нормальный человек подумает и в доме своем, каков есть, не раз останется жить. В таких делах думать надо, а насилия чинить нечего: сам тот человек, что лучше ему, рассудит. А нацист, долго не думая, тут же под страхом смерти его на великую стройку погонит, а сам тот процесс во всеоружии будет возглавлять. И какую великую цену за какое малое улучшение не уплати, все ему хорошо, если не он, а тот другой человек эту цену платит. Да если и сам он по исступлению своему такую цену заплатит, радоваться тут нечему!   И другое вновь: если нормальный человек какое улучшение даже нужным и физически возможным найдет, но без преступления против справедливости исполнить его нельзя, это дело надо отложить. Если люди в вагоне едут и малое дитя противно верещать там начнет, то всякий скажет: «Хорошо бы это прекратить!» Но если других способов это прекратить, кроме как ребенка того убить, не найдется, то люди от этого с гневом отшатнутся и противное верещание его вытерпят. А нацист, долго не думая, того ребенка пристрелит. Если какое улучшение можно сделать, а справедливость ему мешает, клятвы справедливости он всегда готов проломить и одной целесообразностью руководствоваться. А чтобы остатки совести себе отвести, ту целесообразность он без всякого смысла «исторической» назовет, будто на кого другого с себя тем ответ переложит. А прейскурант - что за что еще можно делать, а чего для чего делать уже нельзя - ему безразличен. А тот прейскурант и есть человеческая справедливость!   Потому-то всякому ясно: если в какой стране люди одной крови живут, это лучше, чем если люди разной крови в стране живут, потому что для раздоров и несогласия там найдется меньше причин. Тут спора нету! Но нормальный человек, во второй стране живя и дело это нащупав, с сердцем сплюнет и культуру государствообразующего этноса примется укреплять. А нацист, это дело нащупав, все этнические меньшинства, худого слова не говоря, в распыл пустит. И это следует понимать!   А если по одному слову, что такое нацизм, понять захотите, то вот вам короткое слово страны Уруисса. Рассказывают, что Юсупасу-царю, что сейчас под землей сидит и часа своего выжидает, Берияс-князь, что престол и душу от него потом перенял, так доложил: «Есть-де, царь, человек, на тебя, как две капли воды похожий. И усы такие же!» Юсупас-царь: «Расстрэлять!» Берияс-князь: «А может, побрить?» Юсупас-царь: «Можна и так!»   Такое-то к мере и цене равнодушие, когда боль и смерть оно причиняет - это и есть нацизм. И таких-то людей, будь они в стране Хатти, будь они на рубежах страны Хатти, если головы они будут поднимать, в землю я вколочу!»   Его марйанне со словом Солнца не во всем согласились. По существу с ним они согласились, но назидательному рассказу его не поверили. «Стал бы Берияс-князь, о расстреле услыхав, какую иную меру выдумывать!» - так они говорили.   [1992]   О потестарно-политической практике страны Уруисса послушав, Солнце сказал: «Между разбоем и параличом место тоже, однако, есть! А добрая власть как раз в нем и помещается. Почему бы стране Уруисса того места не поискать? Вот дивное дело, что страна Уруисса с тех пор, как белых царей в ней сменили, раз за разом мимо него промахивается! Да и тогда она в него особо не попадала».     [1996]   Индржих из рода Цвейк был сын старого сановника Йосепа Цвейк, что тарденне Лукаш из-за границы в страну Хатти призвал. Индржиха поставили над всеми послами страны Хатти. Он так находил, что стране Хатти со страной Уруисса надо держать союз. Но на ту пору страной Уруисса изменные, воровские люди правили, так союз с ними стране Хатти держать было нельзя. Но у тех людей в стране Уруисса были враги. Индржих, сын Йосепа, одного человека послал разузнать, в тех врагах стране Уруисса нет ли надежды. Человек Индржиха с теми людьми из духовной оппозиции встретился и в страну Хатти вернулся. Индржиху он сказал: «Тот русский иудаизм, что духовная оппозиция страны Уруисса придумала, того не лучше, что люди суту в прежние времена в городе Йершалаиме изобрели! Те оппозиционеры людей страны Уруисса избранным народом, сосудом сверхценностей против смысла зовут, над торговой честью - справедливостью земной - безумием превозносятся и во всякой базарной ссоре битву мирового Добра со Злом, каких и вовсе на свете нет, узреть норовят. Большой урок миру преподать они собрались, великую миссию себе против очевидности приписали и любое злодеяние свое готовы ей оправдать. Так если простой справедливостью земной себя и других одинаково измерять они не начнут, вместо великих миссий о справедливости и комфорте не позаботятся и перед другими людьми бездельно надмеваться не перестанут, стране Уруисса никакой надежды от них не будет. Взять тех людей суту: пока на эту дорогу они не встали и глаза себе святынями по слову Менашше-царя не хотели застилать, пятьсот лет со славой страной Кенаан правили. Но едва в Ершалаиме при Иосии-царе на эту дорогу встали [622 до н.э.], через тридцать лет Ершалаим прахом пошел [587 до н.э.]. Уму от этого не научившись, Млатоглавые [Маккавеи] на эту дорогу тоже встали, и через сто лет люди суту в рабство попали, а через двести царственность свою потеряли навек. Царство ромэев на эту дорогу при царе Кустаттинэ встало, так с тех пор жизнь его одной бедою была. Так если страна Уруисса на эту дорогу теперь встанет, совсем конец ей придет. Не одна душа, а и тело ее сгинет, имени своего она потомству не передаст. И никто об этом не пожалеет!   Слыша такую речь, Индржих, сын Йосепа, с духовной оппозицией страны Уруисса связываться не стал. «Пока нормальные люди в стране Уруисса не подрастут, пожалуй, я подожду», - так он сказал.     [1997]   Солнцу Улмэтессобу марйанне его сказали: «Солнце! Слышно, что великодушие ты ценишь и от причинения боли остерегаешься, но то, что люди Заката о гуманизме говорят, ты над тем насмехаешься, и от них из-за этого отвратился. Почему так?»   Солнце отвечал: «Нетрудно сказать! Когда люди Заката о гуманизме говорят, так они говорят: человеческая-де жизнь есть высшая ценность, всякий-де это знает, и достойному человеку это природно и насилие отвратительно, а кто иначе чувствует, о том-де нечего говорить. Но такое дело почему они объявляют? Что своя жизнь для человека без меры ценна, оно и вправду природно, а чужая жизнь сама по себе почему ему должна быть ценна? Для себя он жив, за себя умрет! А другое вновь: без убийства людям все равно не обойтись, так люди Заката, свое о гуманизме слово сказав, но без убийства не обходясь, в большую ложь и противоречие вынуждены впадать. А третье дело: если бы природе человека убийство и было бы отвратительно, то не для этических, а для одних вкусовых суждений в этом основание бы нашлось. По природе человек сладость любит, а от горечи отвращается; но если кто горькое полюбит, кто тогда скажет: он злодей, плох он? Модальных оценок никто тут не будет выносить. Так, значит, на тех вещах, что в основу своим речам люди Заката кладут, ни суда, ни похвалы построить нельзя; снова, значит, лжецами они вышли. И последнее дело: разве достойный человек только то, что ему по природе не отвратительно, совершает? Разве ради правого долга через себя ему не приходится переступать, и разве люди Заката этого не хвалят? А если так, то, значит, не то главное, отвратительным или не отвратительным человек насилие чувствует, а то главное, правым или неправым его считает. Так и генерал-губернатор Франк, в хронике увидав, как дела, что он творил, с виду выглядят, в истерику впал и к Богу города Йершалаима обратился [1946], и рейхсфюрер Гиммлер, на расстрел собственными глазами посмотрев, в обморок грянулся [1941] и с тех пор своих бойцов, что на такие дела им смотреть приходится, горячо жалел. Значит, те все чувства, на которых в краях Заката гуманизм основали, у них в изобилии находились. Но оттого разве меньше они убили детей? Те добрые и жалостливые люди больше народа в день убивали, чем какому суровому злодею за всю жизнь в ужасных снах не привидится!   Значит, не в жалости и не в милосердии дело. То приходят, то уходят они, силу то имеют, то не имеют, а выстроить на них нельзя ничего. Без клятвы этическую ценность они теряют, вкусовым делом становятся, и ни «лучше» ни «хуже» о них тут уже не сказать. Значит, в одной клятве справедливости «даю, чтобы дали мне» - взаимовыгодном договоре людском о взаимной пощаде - человеческого добра основа. Одна клятва указать может, когда жалость свою слушать надо, а когда нет, по клятве же и безжалостный человек из верности будет великодушием отличаться. Значит, о клятве, а не о жалости надо нам говорить. Если человек - муж, перед убийством он не остановится, пустыми слезами плакать не начнет, когда на себя убийство брать, а когда не брать, по чести и благой клятве рассудит. Иное дело, что сама благая клятва взаимной пощады и снисхождения требует. Но не по западному гуманизму это, а потому, что благая клятва - это взаимное признание и защита совместимых коренных желаний, а люди, само собой, себе и своим пощады, добра и жизни хотят. Так, значит, не из жалости к другому, а из любви к себе, горнило торговой чести и взаимной клятвы прошедшей, человеческое великодушие поднимается. И если люди Заката этого по-детски не желают признать и посреди мужей, что в тяготах и крови жизнь свою и своих всечасно должны спасать, все будто в белом предстоять норовят, то от таких инфантильных и лжегордостных людей как не отвратиться?»     <28. Солнце Улмэтессоб иммиграцию изрядно организует>   [1992]       Солнцу донесли: «В сикульских странах за морем, в странах, что по рукой страны Уруисса раньше стояли, в африканских краях и краях желтых людей много таких, что хотели бы беженцами из своих стран стать и к другим присоединиться. Вот бы нам, Солнце, на освоение пустынь и гор их в страну принять и к людям Хатти причислить!» Солнце сказал: «Хорошо! Но среди тех людей на одного стоящего девять нестоящих приходится, так это дело тоже надо учесть!»       В Третьем мире при посольствах Хатти организовали фильтрационные лагеря. Перед каждым на стене билингву написали: «От страны Хатти к людям других стран поучение. Ты, кто хочешь из своей страны бежать и в Страну Хатти перейти, помни: из своей страны хорошо бежать, только если она со справедливого пути сошла! Если ты из своей страны по другим причинам бежишь, Страна Хатти в свои люди тогда тебя не возьмет. Как из своей страны ты убежал, так и из Страны Хатти в другой раз тогда ты убежишь.   Если Страна Хатти принять тебя к себе не захочет, нанять как наймита тебя она может. И это - другая служба (телефон... факс... адрес...).   Если страна человека с праведного пути сошла, то один говорит: «Страна моя с праведного пути еще не совсем сошла. Я это дело еще могу назад, к лучшему повернуть. Пока это дело я могу повернуть, я своей страны покидать не буду!» Достойны такие слова. А другой говорит: «Страны моей мне с неправедного пути уже не свернуть. Служить ей позорно. Имя свое для себя я сберегу на чужбине!» И такие слова достойны. Но если тот первый человек неправ, он безрассудным окажется, а если тот второй человек неправ, он несправедливым окажется. Так тот первый человек пусть побережется быть безрассуден, а тот второй человек пусть побережется быть несправедлив! А правду и бог не знает.   Но сидя в своей стране, против жизни и могущества ее пусть не выступает! Не борьба за прогресс, а воровство, предательство это! Разве если крайние преступления страна чинит, пусть так поступит, но и тогда пускай себе он не лжет, что-де за свою страну он стоит. «Из-за преступлений ее против страны своей я возвысился и врагом ей стал», - так пусть правду про себя он себе скажет.   Кто в число людей Хатти хочет быть принятым, пусть знает, кого люди Хатти к себе принять захотят. Тот человек должен стремиться к силе и великодушию; и пусть он ценит силу, а почитает великодушие. Тот человек должен желать наслаждений для себя, а другим пусть он избегает причинять страдания. Тот человек должен быть храбр в выполнении своей клятвы, а в остальном пусть он поступает по своему сердцу. И пусть он не клянется о лишнем. Если тот человек видит удовольствие другого человека, от которого другим прямого вреда нет, но говорит: «Ведь низко оно!» -  то такой человек не нужен Стране Хатти. Пусть он идет служить богу города Йерушалаима!*»   В фильтрационных пунктах военно-полевые психологи сидели и на соответствие тем пунктам желающих к стране Хатти причислиться проверяли всех. В десять лет в стране Хатти добавилось девять миллионов новых людей. Ими-то потом и войну со странами пустынь и гор выиграли.     *Бога города Йерушалаима люди Хатти еще с давних времен, от правления евнухов в городе Йерушалаиме [5 в. до н.э.], распознали. Кто от жены своей по слову тех евнухов отречься не захотел, все в страну Хатти бежали и о боге города Йерушалаима людям Хатти все до тонкости объяснили. Люди Хатти сказали: «Бог тот с людьми не считается, а мы с ним будем считаться? Кто такого бога любит, тот, верно, не то сам собой собака, не то люди ум ему отвели!» С тех пор, когда один человек Хатти другого укорить хотел, он так ему говорил: «Да пошел ты к богу города Йерушалаима!»   А люди суту, что с тех давних времен в стране Хатти жили, и другие, кто от Адвалпаса-царя потом в страну Хатти пришли, против бога города Йерушалаима сердцем были очень ожесточены. «Избранного народа в стране Таутава мы навидались, - они говорили, - так того, кто и нас таким народом сделать хотел, терпеть не хотим!» Оттого в первый год Воссоединения [1999] школы и дома бога по всей Стране Кенаан, будь то бог города Йерушалаима или бог Мухаммада, от электричества были отключены и ни единого сикля казна больше им не давала. Вот скоро совсем они захирели! А тот человек, что войско сутиев из страны Хатти на страну Кенаан навел, с местными единоплеменниками своими встретился и всю политику свою им до тонкостей разъяснил. Они спросили: «Как твое имя, проклятый?» Он сказал: «Имя мое вам без надобности, а зовите вы меня коротко, Тиберием Александром [эллинизированный еврей, в должности римского армейского командующего принимал активное участие в разгроме восстания фундаменталистов-зелотов в Иудее и разрушении зелотского Иерусалима (Иудейская война, 66-73 гг. н.э.)]!»   При нем много людей в стране Кенаан предали смерти. Кто без необходимости, из пустого слова на другого руку и оружие поднимал, те все погибли. А кто так не делал, те все жить остались. Но тех первых людей в стране Кенаан за пятьдесят лет чересчур много набралось, так людям страны Кенаан, что под руку того наместника встали, поначалу нашлось много работы.   Когда дела свои он закончил, мечеть Умара и Стену Плача для простоты картины с землей сровнял, из гранита и меди на руинах их храм воздвиг и «Акра» - так его назвал. А в Акре в прежние времена, во времена Антиоххе-царя, разные правильные люди Бет-Йехуда в осаде сидели, пока Млатоглавые [Маккавеи, вожди религиозной войны, истребившие и изгнавшие в сер. II в. до н.э. неортодоксальных и эллинизированных евреев, одно время укрывавшихся в иерусалимской цитадели - Акре] их всех не поубивали. В Акре Богу Войск он поклонился и так сказал: «Баал-Цебаот, Повелитель Войск - Яхве, господин громов страны Амалек! Тот, кого мы великой ценой, кровью жертв  - старших детей, от людей Амалек отвернули и на свою сторону поставили! Ты все то, что прежде, от времени евнухов [Эзры и Неемии], о тебе у нас говорили, нам позабудь-прости! То бесчестье, которым тебя проказа пророков покрыла, ты нам забудь. То, как тебя в прежние времена, плоти и справедливости лишив, почитали - ты из-за этого на нас зла не держи! То не тебя, а разве какого нестоящего, злого духа, твоим именем назвав, почитали, так тебе в том обиды нет! Ты теперь от нас снова должный почет прими, и опять, как прежде, на нашу сторону встань!»   Тот, кто рядом с наместником тем стоял и жертву вместе с ним приносил, слыша такую речь, не стерпел - сказал: «Господин генерал, ведь Вы не верите ни во что, для чего же народу земли все это сказали?» Наместник ответил: «Что один большой человек, тарденне-пьяница могучий, Май, прежде в моей стране говорил, то и я тебе говорю: ох и нужно это простому народу! Во как, мать его, нужно!»*   [Вот идут полки знаменные из краев чужих.   Вдоль дороги скачут конные в бронях боевых.   Барабаны заливаются: веселись, народ!   Над колоннами качается Яхве Цебаот.   Да не гиблый дух без идола, злобой тароват:   мастера столицы выдали оникс и агат,   серебро, гляди, и золото: правь военный пир,   вдосталь рубленный и колотый, боевой кумир!   Вдруг высоты тьмам и пленникам озарил закат:   там пророки и священники сотнями стоят.   Увидав вдали их логово - небывалый Храм -   молча наклоняет голову Кесарь Иорам.   «Эх, Господь, и не поверишь ты в эту злую ложь:   будто плоти не имеешь ты, в мире не живешь;   без конца людей преследуешь, словно тать ночной;   лона Ашерат не ведаешь, как скопец срамной!   Говорят их рты поганые и такую речь,   что детей на гибель бранную ты велел обречь!   Избиения утроены, и тому ты рад -   это ли пристало воину, Господу Солдат?   Третья ложь-то их расходится лучше первых двух:   мол, всему, что в мире водится, ты творец и дух!   Статься ли, чтоб из-за пазухи Свет нам сыпал тьму,   наводя на Землю засухи, пытку и чуму?   Рассуди ты, Царь Оружия, раскуси их спесь:   как под похвалой наружною вымаран ты здесь!   Суждено ли роду честному, кости из костей,   клясться зверю бестелесному, жрущему детей?   Так не дай им, Сильный рвением, срока и следа,   чтоб растлить великим тлением Землю Йехуда!   В остальном ты волен, Пламенный, а моя мольба:   ты помилуй, Боже праведный, своего раба;   сделай дани необильными, радости умножь,   слабым дай в опору сильного, сильных не ничтожь,   дай укрывище покорному, вольных не губя,   и прости нам слово черное, что сквернит тебя!»   При царе Иораме (Иорам сын Иосафата, IX в. до н.э., убит в результате фундаменталистско-яхвистского переворота) так пели]     *Речь идет о коман. Добр.армии (1919 г.) ген.-лейт. В.З. Май-Маевском. Будучи человеком неверующим, Май-Маевский иронически отнесся к рассказу митрополита Киевского о святых мощах Киево-Печерской лавры, спасенных им от большевиков, и, несмотря на сопротивление митрополита, велел вопреки религиозным законам вскрыть мощи; как видно, он не был уверен в их существовании. Когда же митрополит поднес Май-Маевскому серебряную ложку пещерной воды, считавшейся святой, генерал, не желая компрометировать себя и монахов, принял ее, "как противное лекарство", но затем, незаметно отвернувшись, выплюнул, попав при этом собственно на мощи. В бытность свою в Харькове адъютант его кап. Макаров спросил, набравшись храбрости, генерала Май-Маевского: "Ваше Превосходительство, Вы не верите ни во что, но почему же Вы креститесь на парадах?" "Капитан, - ответил Май-Маевский, - вы слишком молоды и не понимаете, что для простого народа это необходимо". Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #13 В: 08/23/04 в 05:27:35 » Цитировать » Править 29. СОЛНЦЕ УЛМЭТЕССОБ И ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ   [1995]   При Солнце Улмэтессобе в мире одно дело завелось. Его называли экуменизмом. Солнце на то дело как-то косо смотрел, но подданные к нему раз за разом, любопытством истомясь, приходили и: «Солнце! Нет ли тут чего хорошего для страны Хатти?» - так спрашивали. «Люди Абсолюта, что Иную Субстанцию признают, на нас от века без ярости не смотрели, а теперь, слышно, они позиции с нами хотят сближать и всякими благими делами вместе заниматься!» - они говорили. Солнце с тоской сказал: «Ежа с ужом сопрягать дело бесперспективное!», но тарденне  Малацитиса на экуменический съезд все-таки послал. На экуменическом съезде с одним толком Единого он встретился и позиции с ним сближать начал. «Вы-де, люди Единого, скажите, что-де вам в нас не нравится, а мы на это вам не как всегда, а иначе, по-хорошему будем отвечать!» - так он им сказал. Они сказали: «Вот-де в стране Хатти, куда ни глянь, а девицу нагишом в том или ином виде легко найти. Это-де не разврат ли?» Тарденне Малацитис сказал: «Разврат-то оно может, и разврат, да что тут плохого? В девице нагишом, если собой изрядна она, откуда ни посмотреть, ничего плохого, кроме хорошего не найти!» Они сказали: «Грех это!» Тарденне ответил: «Я этих ваших морских терминов с детства не понимал и теперь не понял, а вы это дело объясните мне по-простому! В ваших странах какой в этом видят вред?» Они сказали: «Сам рассуди: если какой юнец такое дело увидит, так какие мысли в голову ему придут? Хорошей мысли тогда в голову ему не придет!» Тарденне Малацитис слова не сдержал, не по-хорошему он ответил. Он сказал: «Если в ваших странах юнцы, чтоб такая мысль в голову им пришла, на изображения специально посмотреть должны, то, однако, придурковаты они. А если такую мысль в ваших странах плохой находят, то, однако, население у вас очень уж вздорное! А со вздорными придурками стране Хатти и позиции незачем сближать!»   С тем тарденне Малацитис с экуменического съезда отбыл и Солнцу Улмэтессобу так доложил: «Солнце! Если мы экуменизмом с теми людьми займемся, так от этого они как раз наполовину нормальны, а мы - наполовину безумны станем! Им оно и ничего, а нам не придется. Нормальных людей тогда в стране Хатти не будет совсем! Оно тебе, Солнце, надо?» Солнце Улмэтессоб отвечал: «Да я и сам вижу, что дело поганое!»     <30. Солнце Улмэтессоб и средства массовой информации>   [1997]       Солнце Улмэтессоб сказал: «Веселых девиц с журналистами кто еще сравнит, тот веселым девицам пять мин серебра за обиду даст и на них напраслины пусть больше не возведет!» Господа телеканалов его спросили: «Ты, царь, не на нас ли?» «А то ж!» - сказал Солнце, и башни их по всей стране Хатти на металл продал. Повелели: «Веселых девиц на то покупают, чтобы наслаждение они дали, а журналистов на то покупают, чтобы людям ум они отвели. Так, значит, веселые девицы за деньги добро дают, а журналисты зло за деньги дают. Таких людей как сравнять? А страна Хатти к добру привержена и от зла отвращается, так масс-медиа в ней теперь больше не будет!» Его спросили: «А Страны Океана, Солнце, на тебя не обидятся?» Солнце сказал: «Даже если бы правительство страны Хатти уважить их захотело, ничего-то поделать бы не могло. А оно и в ум ему не входило!»     <31. Солнце Улмэтессоб и Лукасэккас, человек страны Белых рутенов>   [1998]   Солнце Улмэтессобу доложили: Лукасэккас-де, человек страны Драугаватта [<Дрягаувича, Дреговича = Белоруссия], так сказал: «Фашистам мы ноги поотшибаем, а демократической оппозиции головы оторвем!» Солнце сказал: «Вот правильный человек, слово его мне по сердцу!» Его марйанне спросили: «А ты, Солнце, как думаешь, почему тот Лукасэккас-князь фашистам только ноги, а демократам разом и головы хочет оторвать? Нет ли тут к демократам какой-то несправедливости?» Солнце сказал: «Напротив того! Дело ясное, особая ненависть Лукасэккаса-князя к фашистам тут выразилась. Фашистов он с особым рвением хочет изводить! Вот представьте только: прослышат фашисты, что демократам головы отрывают, побежать посмотреть на это всей душой захотят, а ног-то и нету! То-то они разозлятся!»   Повелели: «Люди земли Драугаватта - правильные люди. В своих болотах они миром жили, никому не мешая, а когда враг с грабежами на землю их приходил, они, плохого слова не говоря, живьем в землю его закапывали, и опять мирно жили! Дружба с такими людьми мне по сердцу! Пятилетний доход от нафты Страны Кувейт год за годом в помощь им отдавайте!»   Лукасэккас-князь от радости национальный танец «бульба» сплясал.     <32. Солнце Улмэтессоб и албанское освободительное движение>    [1998]   В округе Албанне большое восстание поднялось. Не то чтобы большие обиды им причинили, но по своей воле, господами у себя дома они захотели быть, а со всеми прочими не считаться. Ради этого они клятву нарушили, на мятеж пошли. Кого из своих людей, верность стране Хатти сохранивших, они убили, а на остальных нагоняли большой страх. Солнце Улмэтессоб совещался со своими вирадена-военачальниками. Один начальник сказал: «Ты, Солнце, пошли войска, и пусть они округ Албанне разорят вконец. Только тогда те люди мятежа жизни не найдут, а иначе мы никак их не утесним». Другой начальник сказал: «Этого, Солнце, делать нельзя. Если мы так сделаем, простых подданных твоих в округе Албанне мы загубим вконец». Престолонаследник Тасмисарри [буд. Тасмисарри I, 2024- ] был еще молод. Он закричал: «Если не подавлять мятежа, разве это не позор Солнцу и стране Хатти? Или ты за честь Солнца теперь не хочешь стоять?»   Тот военачальник ему ничего не сказал. Он стал говорить Солнцу. Он сказал: «Солнце, Великий царь! Не подавлять мятежа - для тебя позор. Ведь по царской клятве ты мятеж кровью напоить должен так, чтобы он совсем захлебнулся. Но так поступать ты должен, чтобы верных и верность в твоей стране охранить. Ведь на то и есть царская власть. Так если ты сам своими руками верных в твоей стране разоришь, чтобы до неверных ради имени своего добраться, ты свою клятву еще хуже этим загубишь. Тогда опять позор тебе будет. Тот позор против этого позора - все равно что бычья струя против реки Аранцах!   А если ты позор имени своего ради верных в твоей стране пока снесешь, это тебе не в позор, а в большую честь будет. Ведь никакая вещь сама по себе цены не имеет, всякая вещь только перед другой вещью цену имеет. И смотря по той другой вещи меняется цена. Так то, что без большой причины терпеть в позор, то ради верных своих стерпеть в почет!   А другое дело, Солнце! Когда мятеж подавляют, людей убивать приходится. Убивать людей - это великое дело, Солнце! Оружие и войска наши ныне таковы, что этого великого дела, как надо, мы не совершим. С виновными невинных они смешают, имя страны Хатти обрекут позору! Теперь, видя это, верные люди в округе Албанне будут говорить так: «Верны мы или не верны, семьям нашим предстоит погибать. Раз такое дело, за свои семьи против людей царя мы с оружием выступить должны!» Смотри, Солнце, ведь они, получается, тогда по справедливости поступят. А если людей твоей страны ты по справедливости против себя поступать заставишь, так какой же ты царь?»   Солнце Улмэтессоб сказал: «Справедливости я нарушать не хочу, но и мятеж оставлять безнаказанным мне не должно. Что же тут предпочесть? Если войско мое строго по вине, за одно свершенное будет карать и лишней крови побоится, то скрытых врагов за собой во множестве оставит, и они людям Хатти в спину удары нанесут. Так и подавление мятежа затянется, и добрых воинов страны Хатти погибнет больше!»   Тот военачальник сказал: «Тогда, значит, ради имени и чести страны Хатти, что иначе как за вину она не карает, они умрут. А за честь и клятву страны Хатти, чтобы их не порушить, воинов на смерть отправить всегда достойно! А если ради имени и чести, клятвы страны Хатти не следует умирать, то чем изменники хуже, отчего тогда и врагу за золото границ Хатти мы не продадим? Так если, Солнце, лишнюю потерю ради того, чтобы без вины не карали, следует понести, такая смерть правой будет, и от нее отворачиваться нечего.   И другое, Солнце: ведь на то и есть воины страны Хатти, чтобы жен, детей, стариков страны Хатти хранить, драгоценную жизнь свою за них при случае отдавать. Так теперь говорить: «Пусть лучше своих баб со стариками побольше оружием мы побьем, чем солдат своих потеряем!» - это ли не измена и над самим смыслом войска не надругательство? А если войско само такому слову обрадуется и его захочет, так не войско это, а изменный сброд. Чтобы побольше мирных своих сберечь, лишнюю потерю в воинах понести - это-то, Солнце, и справедливо!. Но так выбирать здесь без надобности. Сделай по-моему!»   Солнцу он иной совет дал. Повелели: «Слово царя к людям округа Албанне! Округ Албанне мятежом, словно чумой, поражен, а мы этого вовремя не предотвратили, и теперь обратно этого нам больше не повернуть. Так всем, кто стране Хатти в округе Албанне остался верен, словно людям в округе, пораженной чумой, наше чрезвычайное повеление: округ Албанне пораженный покинуть и в пределы, где страна Хатти безопасность поддерживает, перейти. Не позволение, а приказ это, как приказ об эвакуации в годину чумы. Кто того приказа не исполнит, сам от страны Хатти отречется, и страна Хатти от него отречется. А чтобы мятежные люди округа Албанне преграды желающим не чинили, Солнце клянется: когда все, кто стране Хатти верен хочет быть, в предел ее перейдут, Солнце остальных чужими стране Хатти признает и от клятвы свободными сочтет».   Мятежные люди в округе Албанне обрадовались. За год все, кто хотел, в землю страны Хатти, дом свой со слезами покинув, перешли. Перейдя, начальников Хатти в бездействии они укоряли. Начальники Хатти пока отмалчивались. Серебру, что страна Хатти истратила на устройство беженцев, не было числа.   Когда год истек, Солнце перед войском своим вскричал: «В округе Албанне, кроме изменников-чужаков и их добра, не осталось ничего! Я их от клятвы перед страной Хатти освободил, а и страна Хатти, значит, перед ними теперь свободна! А мстить мне им есть за что, так вы, мое небесное войско, с неба округ Албанне сожгите весь! Теперь соразмерять, кто там враг, кто свой, нам уже не надо, так вы, мое небесное войско, меру и границу военным ударам, пока не сдадутся они, можете позабыть! Больше, чем можно, с военной целью клятвопреступников погубить нельзя!»   Небесное войско Солнца на округ Албанне ударило и с неба его сожгло. Удар за ударом оно наносило. Убитых в округе Албанне было не сосчитать. Четыре и пять раз удар оно нанесло, на шестой раз люди округа Албанне на брюхе к Солнцу приползли и в подданные его попросились. Солнце сказал: «Головы зачинщиков и пощада!» Они сказали: «Дозволь, Солнце, на ночь нам передышку, а утром головы зачинщиков мы тебе принесем!» Солнце сказал: «Можно, но то утро прежде этого вечера наступить должно! Пощада против голов, но головы вперед!» Видя, что увертки их делу не подмога, мятежники округа Албанне смирились, вожаков своих выдали и пред Солнцем оказали вину. Солнце над округом Албанне пощаду распростер и с пощадой в округ вступил. Глядя на руины и число убитых врагов, Солнце военачальнику, что ему это дело присоветовал, так сказал: «Воистину, прав ты был! Если бы я, как сперва хотел, поступил, то волей-неволей руку над округом Албанне мне раз за разом приходилось бы удерживать. Столько врагов я тогда бы вовеки не перебил, а и кровью верных своих все равно осквернился бы! А по справедливости, выходит, я врагов своих куда больше смог перебить!» Тот ответил: «Известное дело, Солнце! Справедливость - человеческое дело, для успеха в человеческих делах создана!»   А надо сказать, что когда в мятежную область войско Хатти тотчас, наскоро идет, - а это чаще бывает, - то закон им такой:   если кто оружие против войск Хатти иначе, как по смертному принуждению, поднял - это государственная измена, драуга, тот повинен смерти;   если кто оружие и по смертному принуждению поднял, но при первой возможности войску Хатти не передался и на сторону Хатти не перебежал - это государственная измена, драуга, тот повинен смерти;   если кто службу для мятежников понес и из их рук должность принял, то если военно-политической деятельности та должность причастна - это государственная измена, драуга, тот повинен смерти;   и если кто прилюдно ли, наедине ли, мятежников как своих восхвалял и против власти и клятвы, государственной целостности Хатти иначе, как по смертному принуждению, высказывался - это государственная измена, драуга, тот повинен смерти.   Доблестным или не доблестным мятежник себя явил, обычай честной войны соблюдал ли, не соблюдал - он повинен смерти. Не подлость, а мятеж его мы караем! Но иное дело: мертвому ему страна Хатти почесть, а живому - милость может еще оказать.     <33. Солнце Улмэтессоб и Андраник Мигранян >   Когда карательный поход в страну Албанне совершали, в одном селении люди Хатти учинили большое зло: распалившись боевым пылом, много мирных жителей без военной необходимости поубивали, а иных заживо сожгли. Солнце Улмэтессоб, то дело узнав, очень разгневался. «Имя страны Хатти те воины смешали с землей!» - так он сказал. Военачальника по имени Сын Шамана, что теми людьми командовал, и тех, кто заводчиком тому злому делу пришелся, расстреляли, а тела их швырнули в негашеную известь. Но огласке это дело Солнце предавать запретил, чтобы еще большего позора стране Хатти не вышло.   На ту пору люди Телебашен стали о том деле допытываться. Люди Солнца по его приказу все отмолчались. Один человек Андраник, политолог, что из страны Уруисса бежал и при дворе страны Хатти кормился, в защиту Сына Шамана слово сказал. Он сказал: «То дело если и было, что тут плохого? Политика и мораль - разные вещи!»   Солнце, узнав об этом, опечалился. «Раз то слово человек Андраник публично сказал, это - дело царя. А раз то злодеяние, что в виду он имел, и вправду было совершено, и он это знал, то выходит, что слова его - не один звон пустой, а реальному лиходейству, изменному кровопролитию публичная поддержка и соучастие, к изменному кровопролитию открытое подстрекательство. Так не покарать того Андраника нам отныне нельзя! Вы, люди войска, как по обычаю нашему с такими людьми поступают, его схватите и убейте! По тому, что моралью он называет, этого хоть и делать нельзя, - за слово смертью да не каралось бы, - но от защиты ее он сам же отрекся. А политическую целесообразность для смерти его приискать больших трудов не составит! Это в жизни человека особой политической целесообразности нет, а в смерти его она всегда, как ни смотри, найдется. «Меньше народа - больше кислорода», - так в стране Уруисса о той целесообразности говорят! Так вы, дружина моя, с тем человеком поступите по его же слову. Пусть хоть перед смертью узнает, что оно значит!»     ***   Приложение: из: З.Левински. Львиные Ворота: время перемен? Торонто, 2031 г.   (...) Время моей поездки в Хатти было, вероятно, самым благоприятным для политических наблюдений - настоящая буря разразилась вокруг царского «права главнокомандующего». С давних времен в Хатти, как известно, сочетались «обычное право» и «чрезвычайное право Солнца» (оно же «право главнокомандующего» и «право молнии»). По любому делу император мог вынести немедленный приговор на месте – и приговор этот мог быть любым; однако это было бы более чем экстраординарным явлением, и ожидалось, что выступать в этой функции император будет как можно реже, а в норме передаст дело судейским для осуществления обычного права (как правило, в итоге он имел право ужесточать или смягчать приговор суда, однако уже отталкиваясь от этого приговора, а не вполне произвольно). При этом, если глава государства не выносил приговора по делу сразу, оно автоматически считалось переданным следствию и суду по обычному праву. Легко заметить, что в этой сфере права хеттского главы государства совпадали с правами европейского главнокомандующего двадцатого века на театре военных действий: Монти имел право своей властью расстрелять кого угодно за что угодно без суда, прямым распоряжением, но подразумевалось, что поступать он так будет лишь в виде крайнего исключения, а в норме судить будут все же регулярные трибуналы по регулярным правилам. Как известно, покойный Улмэтэссоб в начале правления приказал, пользуясь своим «правом молнии», расстрелять видного общественного деятеля Миграняна, - формально за «публичную агитацию за вероломные расправы над подданными Солнца», а реально, по-видимому, за интенсивные связи с экстремистскими кругами молодых армейских заговорщиков, представлявших тогда угрозу престолу. Международные организации тогда же развернули по этому поводу продолжительную кампанию; в сущности, она никогда не прекращалась, а в годы политики аппан-аравахх нашла себе немало сторонников внутри самого хеттского общества. Решающие консультации парламента, императора и сановников по этому поводу начались как раз во время моего пребывания в Хатти; к сожалению, они затянулись до сего дня, но дело, во всяком слчае, клонится к тому, чтобы «удары молнии» в обязательном порядке передавались на рассмотрение соответствующего выборного общенационального института аррантас («очищающего»), - нечто вроде общехеттского «суда чести» - которому предстояло бы утверждать или опротестовывать постфактум чрезвычайные приговоры царя постфактум; если аррантас отвергнет царское решение, покойный реабилитируется посмертно, а царь лишается «права молнии» на существенный срок.   <34. Большая война Солнца Улмэтессоба>   [2004]       Когда страну Иран с неба сожгли и завоевали, Страны Океана подняли большой шум. Не то, чтоб страну Иран очень они жалели, но что кто-то, кроме них, ей жизнь оборвал, очень разгневались. А надо сказать, что страна Иран юнцов своих собрала, «стражами переворота покорных» [досл. «стражи исламской революции»] против всякого смысла назвала и в бой бросила. Хотя в возраст они еще не вошли, но раз страна Иран это на свою совесть взяла, люди Хатти их перебили. Вот раз на сборище к господину коршунов страны Хатти один правозащитник из Страны Уруисса, что у стран Океана прикармливался, подошел и, желая гадость ему сказать, так выкрикнул: «Что Вы скажете нам об иранских детях, умирающих героями?» Тот тарденне сказал: «То, что они умирают героями - хорошая новость для Ирана; то, что они умирают - хорошая новость для меня».   Когда горные крепости под Хорремабадом осадили, то те, кто там был, о пощаде не попросили, а люди Хатти ее им не предлагали. В течение четырех дней те крепости вместе с горами тяжелой артиллерией вон смели. Потери врага было не сосчитать. Военачальников Хатти спросили, почему тех, кто в осаде был, они мудрым словом не увещевали и лишнего кровопролития избежать не смогли? Они сказали: «Кровь врага не бывает лишней».   Еще такой случай. Когда в город Кум войско Хатти вошло, лейтенант Талмэсарри как-то в кабак на окраине города с одной девицей зашел. Вокруг него большая толпа собралась и разные намеки ему делала, но он большого внимания на них в ту пору не обратил. Тут явился вероучитель страны Иран и, увидев, что лейтенант Талмэсарри с собой крепкое питье принес и с девицей своей вовсю его распивает, о Джаханнам [Геенне], чем он людей пугал, вспомнил и в злобе закричал: «Ты попадешь в горячее, очень горячее место!» Лейтенант Талмэсарри, девицу свою по бедру хлопнув, сказал: «Я тут побывал в одном горячем, очень горячем месте, уж не его ли в виду ты имел?» Вероучитель страны Иран очень разъярился и хотел на лейтенанта Талмэсарри наброситься, но лейтенант его пристрелил. Толпа лейтенанта Талмэсарри и девицу его убила.   Солнце Улмэтессоб на ту пору как раз в городе Кум стоял. Духовенство города Кум, гнева его напугавшись и такой же случай прежних времен [1829] вспомнив, Солнцу отослало большой алмаз и при нем в письме написало: «Аллах, Аллах, какие случаются происшествия!» Солнце их посла принял, алмаз взял и, письмо прочитав, сказал: «И верно, каких только происшествий на свете не бывает! Иной раз в каком городе моего человека убьют, а иной раз тот город прахом становится!» Невиновных людей в городе Кум не тронули, но дома квартала, где это случилось, сровняли с землей.   Впоследствии эта история наделала много шума.   Еще такой был случай. Раз к Солнцу Улмэтессобу пришли ученые люди страны Иран и так попросили: «Солнце, государь земли! Раз Аллах тебе страну Иран сжечь попустил, мы тебе всем сердцем подчиняемся. Во время войны много мечетей и медресе в стране Иран были сожжены. Ты, Солнце, о тех, кого покорил, заботишься, так стройматериалами с ними нам помоги, а не то народ страны Иран мы духовно не сможем окормлять!» Солнце вскричал: «В стране Иран разруха и беспорядок, духовная жизнь в ней в полном развале, детективов и порнокассет войскам и мирным жителям не хватает, а вы все с пустяками лезете!» Ученых людей страны Иран Солнце прогнал.   Еще такой был случай. Когда государь Улмэтессоб сжег страны Кутиум, Варахсе и Харали [Западный, Южный и Восточный Иран] и к пределам страны Хатти их присоединил, духовных наставников этих стран, что войну пережили, в городе Кум он собрал и к ним держал слово. «Клятвой царя Анастассэ я обяжу всех людей Ирана! - так он сказал. - И вы же этому не думайте противостоять!» Вышел один вероучитель и сказал: «Если ты, Солнце, страхом заставишь людей Ирана от своей веры отречься, где будет твоя победа? Разве своей вере приверженность так добудешь? Одни лжецы на твоей стороне окажутся, ими ли разживешься?»   Солнце сказал: «Улем, ты неправ! Добрая собака для человека лучше плохой, но и плохая собака для человека лучше доброго волка! Так если этого дела все равно иначе не повернуть, пусть лучше рабы мои, кого я оружием покорил, из страха к человеческому смыслу обратятся, чем из доблести за безумие свое удержатся!»   Впоследствии эта история наделала много шума.     <35. Солнце Улмэтессоб и женщина страны Хинду>   Солнце Улмэтессоб большим аналитиком по заслугам славился, но художественный критик был из него никакой. Вот раз по усмиренным землям Хинду он ехал и колыбельную, что одна женщина хинду сыну своему пела, услыхал. Там были такие слова [досл.хеттский перевод]:   Эй, мой сын, не поступай против дхармы,   материнского слова не опрокинь вовеки,   а иначе отягчишь свое бремя в сансаре -   в Странах-при-Закате на свет родишься.   Ум твой тогда труда не узнает,   руки и язык не узнают покоя.   Промчится твой век от стойки до стойки,   от суда до суда, от шоу до шоу.   Женщина - по видео, друг - по и-мэйлу,   врага лгун укажет за чужие деньги.   Кончишься в доме престарелых от скуки,   если раньше злой безумец не убьет без причины.   Жизнь между пальцами, как песок, просыпешь,   Пути своего вовек не узнаешь!*     Солнце Улмэтессоб, пригнувшись, сказал: «Ты, старая, никак, скудостью человеческого удела человека Заката хочешь попрекать? А посмотрим, твоя доля многим ли лучше? Что удовольствия людей Заката, какие ты назвала, скудны и великого счастья не принесут, - так и не помеха они ему, а помеха ему - смерть и боль - одна всюду, на Закате и на Восходе. А за спиной родственников своих на лежанке, бесполезным бременем, что из долга они несут, как ты, лучше ли умирать? А что до судов и отравы, так покамест люди Заката куда дольше, чем в твоей стране живут, так и сокрушаться по ним тебе не приходится. Значит, коротко говоря: то, что человеческий удел скуден и жалости достоин - это, старая, так от века было и до века будет. Но человек Заката тот скупой удел себе хотя бы комфортом, что ты бранишь, скрашивает, а тебе его и скрашивать приходится меньше! Чем тут гордиться?»   Та женщина, усмехнувшись, сказала: «А ты, Великий царь, говорят, людей Заката тоже мало уважаешь, почему бы это?»   Солнце сказал: «Не за то я чести им не даю, что удовольствие и комфорт, как ты сказала, они для себя устроили, - вот, хорошо это! - а потому, что истинной цены комфорту своему знать они не хотят. Первое, что от комфорта своего бессмертными богами они не сделались, смертной тварью, боли и страху обреченной, как все, остались, - того знать они не хотят и оттого на иные страны, где комфорта меньше, свысока, с экзистенциальным превосходством смотрят, а себя иными, высшими людьми, в простоте считают. Тем-то самым как раз и худшими людьми, глупцами перед всеми они сделались. А второе, что комфорт тот не с ветра взят и не сам собой сделался, а на клятве, справедливости, трудах и каре взошел - этого они тоже знать не хотят. Оттого ни в себе, ни в других чести они не ценят и тех, кто клятве верность хранит, против смысла и справедливости попрекать готовы. «Если комфорта такого, как у нас, у вас нет, на что вам и честь?» - так они говорят. Чтобы вокруг них всегда и все всем было бы хорошо, как дети, они хотят, а когда дело так не выходит, лгут, и, другими для себя при случае жертвуя: «Благо-де это им» - так говорят, а в подкрепление своей лжи много и совсем ненужных злодейств учинить готовы. Словом, если бы комфорт свой они не обожествили, себя и других им бы не мерили, были бы и впрямь они первые в мире люди!»   Та женщина сказала: «Вот и я о том же сыну моему пела».   Солнце воскликнул: «Почему же в песне твоей об этом ничего нет?»   Та женщина сказала: «Так ведь не то в песне моей главное, что в жизни человека Заката все, о чем там поется, есть, а то, что ничего другого в ней нет. Из того само собой видно, что комфорт свой он обожествил и как есть безумен!»   Солнце, по лбу себя хватив, правоту ее признал и дальше поехал. Свита в утешение ему сказала: «Вот это, Солнце, и называется целостным художественным образом!»     *cр. тж. известный литер.перевод Всеволода Мартыненко, 1997.   *** Солнце Улмэтэссоб как-то раз большую книгу, западными людьми о стране Хатти написанную, прочел. Там были такие слова: «в гносеологической области хеттская культура характеризуется возведенным в закон рационал-релятивизмом, в аксиологической - этическим волюнтаризмом и конвенционализмом, в сфере социального строительства - персоналистским гедонизмом, ограниченным принципами сёрвайвалментально мотивированной корпоративности, в сфере строительства политического - умеренным этатистским патернализмом во внутренней политике и автаркическим империализмом - во внешней». Солнце с тоской сказал: «Если б всякий раз, как люди стран Заката «изм» в свою речь вставят, нам грош бы платили, то казна Хатти бы всю землю скупить могла! Что этими мудреными словами они хотели сказать, вы мне ныне внимательно растолкуйте!» Ему растолковали. Солнце, тоскуя, говорил: «Выходит, все верно они сказали, но чем таким языком о таких простых делах говорить, лучше бы они страну Хатти по-матерну крыли! Все-то больше человеческого склада в их речах было бы».     <36. Хеттские датировочные формулы конца XX - начала XXI в. н.э.>    «Год, когда Солнце пощадил храмы страны Кенаан». (1999) «Год, когда Солнце воссоединил Дом людей ибри». (2000) [В хеттск. ист.-геогр. понятие «Дом людей ибри» включались Израиль («Израиль, Кенаан»), Фалыстына («Эдом») и Иордания («Аммон-Моав, Дом Лота»)] «Год, когда беженцам страны Уруисса Солнце отдал много курдских земель». (2001) «Год, когда Солнце умиротворил страну Карадуниас и человека Саддама Сауске вручил». (2002) «Год, когда братья-муслим в Такритайне взорвали много домов». (2003) «Год, когда царь Страны Хатти истребил Город Кутиев и страны Тукриш, Элам, Варахше и Харали [Иран] причислил к своей стране». (2004) «Год, когда с великими учащимися Страны Харахвати [Кандагар] переведались». (2005) «Год, когда в морской город Карачи суда Солнца вошли». (2006) «Год, когда страны Скута [Азербайджан] и Армина Солнце бичами примирил». (2007) «Год, когда новый царский дом в стране Уруисса утвердился и стране Хатти руку подал» (2008) «Год, когда Солнце страны Халистан и Хинду умиротворял». (2009)    [Смотри, на востоке горе: пришла большая беда.    Стоит над сушей и морем чужая злая звезда.    Там жизнь рассыпалась прахом, там к смерти юнец готов,    там бьются Шива с Аллахом руками своих рабов.    Где речь идет о святыне - безумна такая речь! -      да будет судьей отныне тяжелый пехотный меч.       Кто ради веры на муки людей посылать привык -      отрублены эти руки и вырван этот язык.    Да будет душа свободна, приказ передав рукам!    За нами зерно голодным и пуля боевикам.    Короткой военной ночью узнают дети чумы:    кто миром прожить не хочет, тех смертью помирим мы!    Гадатель из-за Хайбера сулит одолеть в бою;    смотри: мы не знаем веры, мы верим в верность свою.    Кресту все, кто хочешь, братья, но мы убивать должны    по слову царя над Хатти и клятве своей страны.    Промяты бронежилеты, в присохшей крови штыки.    Нельзя воевать здесь летом? Отлично можно, сынки!    И ржавым тряпьем останки, и третьи сутки подряд    идут тяжелые танки из Дели в Аллахабад. Так пели.]  «Год, когда Солнце страны Хинду, Дравида [Тамилнад] и Тапробана умиротворил и страну Дравида под свою руку принял». (2010) «Год, когда Солнце решал дела всех стран зинджей». (2011) «Год, когда Солнце решил дело острова Тимор». (2012) «Год, когда войска Солнца и страны Уруисса-и-Драугаватта в Море Тысячи Островов вошли» (2013). «Год, когда войска Солнца и страны Уруисса Кимцениррэ, человека враждебного, выдали на Юг» (2013) «Год, когда Страна Уруисса, Страна Хатти и Страна Хинду ввели новый сикль» (2014) «Год, когда золото Страны из-за Океана перед золотом стран Хатти, Уруисса и Хинду стало отступать» (2015) «Год, когда страны Франга и Таутава много сиклей стран Хатти, Уруисса и Хинду приобрели» (2016) «Год, когда страна Ниппон, страна Хань и страна Корё много сиклей стран Хатти, Уруисса и Хинду приобрели» (2017) «Год, когда Солнце страну Мицри [Египет] от голода спас и к стране Хатти привлек» (2018) «Год, когда сикли Страны из-за Океана цены лишились» (2019) «Год, когда Страна из-за Океана в странах при Море Арал и в прочих краях Луны мятеж против Стран Хатти и Уруисса воздела» (2020) «Год, когда Луна пала, а войско Хатти в страны Магриб вошло» (2021)  «Год, когда в Страны янтаря войска страны Уруисса вошли и Лукасэккасу-князю города леттов и ятвягов отдали» (2022).  «Год, когда страна Уруисса-и-Драугаватта со страной Хатти утвердила вечный Союз» (2023) «Год, когда Страна из-за Океана попросила пощады» (2024) Зарегистрирован Eltekke Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 274 Re: Обновленный полный текст "Страны Хатти&qu « Ответить #14 В: 08/23/04 в 05:32:43 » Цитировать » Править <37. О господине кронпринце Тасмисарри верное слово> [2004]    «Когда в Такритайне-городе терракт случился....»   Таблица С   I   ...Солнце Улмэтессоб за стол садится,   C тыла сжечь Иран на Ашгабат направляет войско.   На Ашгабат небесное войско отправив,   Третьему Туркменбаши отписывает телеграфом:   «Моим людям предоставить аэродромы!   После в возмещение долина Атрека».   Туркменбаши, узнав судьбу Тегерана,   небесное войско Солнца встречает с миром,   по телевизору стране своей объявляет:   «Солнце-де - защитник людей ислама,   а страна Иран учение его извращает!»   Кто в стране туркмен мог читать по-персидски,   тех как раз Второй Туркменбаши пережег на нафту,   усомниться в слове Третьего и некому было.   Да если бы и было, никто бы не усомнился.   II   Царский сын Тасмисарри, командир войска,   у тарденне своих «Как дела?» - вопрошает.   «Люди войска не чинят ли каких беспорядков в городе Ашгабате?»   Тарденне царевичу отвечают хором:   «Красавицы страны туркмен со всей страной голодают,   голодая, на солдат твоих вешаются без счета».   Отвечает царевич: «Это же не вредно!»   III   Военачальники сызнова повторяют слово:   «Куда ни плюнь, там красавица страны туркмен с человеком Хатти!   Не случилось бы от этого какой помехи   нашим дружественным отношениям с Туркменистаном?»   IV   Царский сын Тасмисарри отвечает с сердцем:   «Не допущу, чтоб плохая слава нашла мое войско!   Ответ от воинов моих отведу я,   Местных красавиц, кого смогу, отвлеку на себя я!»   Так-то всю ту ночь Господин Тасмисарри   от доброго имени страны Хатти отводил угрозы.           На Господина Тасмисарри, когда в военной академии страны Уруисса он учился, тамошние рассказы о поручике Ржевском большое впечатление произвели. «То могучий был муж страны Уруисса, Гильгамешу равен!» - так он говорил. По возможности с тем славным мужем страны Уруисса господин Тасмисарри сравняться хотел и для того много сил прикладывал.         Когда Господин Тасмисарри какой приятной девице хотел понравиться, всегда ей кружевное белье дарил, а к нему на языке старой страны Аккад стишок сочинив, прилагал:       «Тебя в нем хочу (видеть),       Тебя без него хочу (видеть),       Его без тебя не хочу (видеть) -       Отчего, скажи, такая несправедливость?»       А иной раз он такой девице следующее меткое слово, шутя, говорил: «Хочу-де я расстояние между нами укоротить и отрицательным сделать, а ты-де этого не желаешь ли?»       Еще лучше, чем у поручика Ржевского, у него получалось.     ***     [Приложение. Беллетризованные воспоминания анонимного хеттского офицера. Извлечено из: З.Левински. Львиные ворота. Время перемен? Торонто, 2031 г.). …Утром хеттского нападения на Иран глава независимого Туркменистана, третий Туркменбаши (Великому Туркменбаши Сапармурату он приходился двоюродным племянником) получил телеграмму из Главного штаба Аккары (Хеттцы, по-видимому, извлекали особое удовольствие из того, что в их произношении имя этого города, принадлежавшее одному из новых языков империи - эллинскому - читалось на другом новом языке - тюркском - в точности как Ак-кара - «Белая Черная»). В телеграмме было всего две фразы, для верности перенумерованных: "1. Предписывается оказать  помощь воздушно- десантным силам кронпринца господина Тасмисарри первом появлении территории Туркменистана. 2. Возмещение долина Атрека". Воздушно-десантные силы господина Тасмисарри высадились под Ашгабатом тем же вечером, даже не дожидаясь ответа. По-видимому, их безмятежность в значительной степени определялась тремя тяжелыми авиаэскадрильями, сопровождавшими транспортные самолеты; если бы Туркменистан оказал господину Тасмисарри сопротивление, понадеявшись на шиитские победы, их некому было бы праздновать. Но Туркменбаши не собирался сопротивляться; большое впечатление на него произвело уже "долина Атрека», еще большее - судьба Тегерана. Благословляя Аллаха за свою пророческую нелюбовь к шиитам, Туркменбаши в экстренном выступлении сообщил потрясенным согражданам, что высокий гость является несомненным орудием провидения, а батюшка высокого гостя - защитником истинно правоверных во всем мире, а заодно и местоблюстителем халифа (по обладанию святым Багдадом, столицы государей из Бану Аббас). Последних исламистов, читавших по-арабски, пережег на нефть еще Второй Туркменбаши, и усомниться в словах Третьего было, пожалуй, некому. Да если бы и было, как поется в солдатской песенке этого времени, никто бы не усомнился. На ночь воинов Тасмисарри разместили в Ашгабате, не жалея для них ни лишнего, ни необходимого; утром Туркменбаши принимал господина Тасмисарри в Президентском дворце. "Славный гость-дядя", как аттестовал кронпринца мининдел Туркменистана, не дослушав официальной части, бросился на еду, как голодная собака; хеттские генералы кинулись за ним, по-видимому, опасаясь, что им не достанется. Туркменбаши с горечью взирал, как его пиршественный зал, обошедшийся казне в шесть процентов национального бюджета, стремительно превращается в солдатскую пивную. В оправдание гостям можно было бы сказать только то, что предыдущие три дня они почти не ели и вовсе не спали, обеспечивая мудрым начальственным словом беспрецедентную в хеттской военной истории переброску своего корпуса из Аккары в Туркменистан. Лично же кронпринц господин Тасмисарри всю предыдущую ночь мотался по городу, наблюдая за размещением частей и, в общем, охраняя целомудрие гостеприимных и невероятно голодных местных красавиц от многообразной щедрости своих ветеранов (как немедленно доложили Туркменбаши службы КНБ, последнюю задачу кронпринц решал испытанным способом -  отвлекал, по мере сил, огонь на себя). Через полчаса кронпринц господин Тасмисарри удовлетворенно оторвался от стола и обратился к сидящему рядом Туркменбаши:   - Я смотрю, ты не царь, а живешь по-царски, почему так?  Хозяин поморщился, но не удивился: хетты всегда проявляли болезненное и далеко не всегда приятное внимание к демократическому строю президентских республик Северо-Востока. Туркменбаши снисходительно ответил, применяясь к понятиям гостя.  - Я не царь, а избранник народа. Все, что ты видишь - это все дал мне мой народ из любви ко мне.  Туркменбаши было грустно. Нечто в этом роде он тысячу раз  повторял иностранным журналистам, но до сих пор так и не мог поверить в это сам: подводило английское образование. Дядя Сапармурат, тот искренне думал, что в некотором смысле так оно и есть на самом деле... Во всяком случае, не хеттам было отстаивать перед ним либеральные начала. Но господин Тасмисарри остался нисколько не удовлетворен этими разумными словами. - В Стране Хатти, - сказал он, - доля царя - это доля царя, и он не требует душ. А ты, разве ты наложница своего народа, что он содержит тебя из любви? Хеттские генералы заржали. Господин Тасмисарри получал истинное удовольствие. - Я передам моему отцу, - сказал он, - что здешними странами правят бабы, отдающиеся своему народу за подарки. Может, он и передумает держать с тобой союз. А хорош ли твой возлюбленный в постели, ведь он так истощен! Туркменбаши наклонил голову, чтобы господин Тасмисарри не увидел его лица. Он жалел, что это сказал не туркмен... или скорее, что отвечать предстояло не хетту? С детства он знал силу, ничего, кроме силы; сейчас сила веселилась, унижая его в его собственном доме, и он ничего не мог сделать. Это было бы все равно, что пойти против своего бога. Он завидовал хеттским офицерам: если бы господин Тасмисарри сказал такое им, в Стране Хатти было бы одним престолонаследником меньше. Что бы они почувствовали, - гнев, ярость, возмущение? Все это прибавило бы им силы. Сам Туркменбаши не чувствовал ничего, кроме ненависти, унижения и страха; это силы не придавало. Такие уж мы люди, подумал со злобой Туркменбаши, и вдруг ожесточился до того, что глазки его засверкали. Такие мы люди? Попробовали бы эти князьки отстаивать свою честь, родившись здесь, как он, по ним мигом прошелся бы естественный отбор. Это у них подобное поведение служит выживанию, а здесь... Туркменбаши вспомнил, что это называется "системный  подход". Ну, такие, такие, что теперь, всем умирать, что ли? Волк есть волк, а шакал - шакал, оба приспособлены к среде, какой смысл рассуждать, кто из них лучше? Может быть, волк и сильнее шакала -  но шакалу не нужна сила... Мы просто несоизмеримы - промелькнуло в голове у Туркменбаши. Где-то, у самых заброшенных пределов его души родился шепот о том, что рожден он был все-таки волком, а  не шакалом, и что если и привелось обернуться, то уж во всяком случае лучше было бы ему умереть, чем быть шакальим королем; но Туркменбаши не услышал этого шепота. Наконец, шакалья правда дала ему силу, и он обратил к Тасмисарри темное лицо.  - Ты ешь мой хлеб и оскорбляешь меня, - спокойно сказал Туркменбаши. - Это легко сделать вооруженному. А за долину Атрека я снесу и не такое. Может быть, ты хочешь, чтобы я унизился перед тобой как-нибудь еще? Скажи; я, наверное, сделаю это для тебя.   Господин Тасмисарри развернулся, словно его ударили плетью. Некоторое время он молчал, глядя в глаза Туркменбаши; затем  медленно произнес:    - У тебя есть гордость... у тебя есть гордость, так почему же ты терпишь все это?  Туркменбаши безнадежно улыбнулся. Он думает, что я принужден терпеть все это от моего народа... а американцы думают, что мой народ принужден терпеть все это от меня... Неужели мне никогда не встретиться с человеком, который бы понимал? А что я сделаю с этим человеком, если встречусь с ним... Вслух он сказал:  - Мне приходится терпеть это, престолонаследник. Мне приходится жить по-царски, и не зваться царем, и уверять, что я и вправду не царь, и карать оспаривающих это... Мне приходится каждые пять лет тратить много денег, чтобы показать моему народу его любовь ко мне, а она не нужна ни мне, ни ему, и ложь от начала до конца... Мы не можем по-другому, престолонаследник, и мы хотим жить. Не вини мой народ за меня, и не вини меня за мой народ. Это  - последняя правда, какую я могу сказать тебе здесь.  Напряжение спало, и интерес, загоревшийся было в глазах господина Тасмисарри, потух. Отвернувшись к свите, он сказал по-хурритски: - Я ошибся. Этот человек действительно баба. Он словно женщина, вцепившаяся в чужую драгоценность. Ведь она говорит, не пряча глаз: "Пусть это правда, что она чужая, но правдой должно быть и то, что она моя, потому что я хочу ее"; ее можно убить, но она не отступит ни перед господином вещи, ни перед собой. Так и этот человек. Зачем говорить с ним по душам?  Затем, обратившись к Туркменбаши, он проговорил:  - Ты извинишь меня, правитель; я ведь солдат и погорячился. Что нам говорить о вещах, которые мы не вольны и не хотим изменить? Только мне удивительно, что ты так красиво сказал о суде и обвинении; ведь ты и твой народ могут быть обвинены каждый сам за себя... Но, впрочем, это только старый обычай Страны Хатти - отвечать за себя самому, а у вас народы и правители из товарищества и любви отвечают друг за друга...   И добавил, прежде чем Туркменбаши мог что-нибудь ответить:  - Река Атрек - большая река!]   Зарегистрирован Страниц: 1 2 3  ...  12 Ответить » Уведомлять » Послать тему » Печатать Перейти к разделу: ----------------------------- Новости -----------------------------  - Вечная новость: Правила. ----------------------------- Арда, Эа, далее везде.... -----------------------------  - Отрывки, взгляды, нечты   - Квенты и амбарканты   - Все прочее - литература. И ее ведение. ----------------------------- Вавилонская Башня -----------------------------=> СТРАНА ХАТТИ   - Вавилонская библиотека   - Вавилонская Блудница и ее обычай   - Поучительные рассказы и назидательные истории ----------------------------- Прикладная этика и теология -----------------------------  - названная так, ибо здесь ----------------------------- Гехаймполитик -----------------------------  - Унд унгехайм аух ----------------------------- Сконапель истуар - что называется, история -----------------------------  - Крывия, Литва, Беларусь   - Общие вопросы и древняя история   - Большой Вавилон   - Гражданская война на Юге России   - Монгол Шуудан   - Прочее и разное   - Новая и новейшая история   - Альтернативная история   - Околоистория Центральной и Восточной Европы   - Материалы по катарам ----------------------------- Бель-летр -----------------------------  - Спойлеры и Дисклэймеры   - Уголок Лапочки   - CRITIQUE ВОЗРОЖДЕННАЯ   - Прочие авторские тексты ----------------------------- Разное -----------------------------  - Занимательная этнография   - Коаппс, коаппс, брекекекс   - Вольная слушательня   - Юмор   - Дела сетевые и удельские   - Кроме людей « Предыдущая тема | Следующая тема »

Удел Могултая
YaBB © 2000-2001, Xnull. All Rights Reserved.