Автор |
Тема: Стихи и переводы Даниэля Клугера (Прочитано 7932 раз) |
|
Guest is IGNORING messages from: .
TimTaler
Гость
email
|
Баллада о Париже (Франсуа Вийон, перевод Д. Клугера)
Париж-Парьяж для всех, конечно, рай.
Рыжья полно, и фраер смотрит томно.
Но мусоров, признаться, – через край,
И потому втыкать по ширме стремно.
Подломишь карася – в шалман с навара,
А там – вино и хавка на столе.
Но утром лишь очнешься от угара,
Шнифты протрешь – а ты уже в петле!
И чтобы в ад не унеслась душа,
И чтоб не ждать, пока вас раскорячат –
Сухих не потрошите, кореша,
Когда за ними мусора маячат.
А если все же довелось нарваться –
Перо под ребра – и бревно в котле.
В кенты со шмором нечего играться,
Чтобы потом не скалиться в петле!
А ежели вас все же повязали –
Не стоит им горбатого лепить.
Наколете вы мусора едва ли,
И он едва ли будет вас любить.
Он чует все, и он задаст вам жару.
Ты, брат, в дерьме, а он сейчас в седле.
Так сдай ему наводчика и шмару,
А то – им слам, а ты висишь в петле!
Парьяж – для деловых, конечно, рай.
Рыжья полно, и фраер смотрит томно.
Но мусоров, признаться, – через край,
И потому втыкать по ширме стремно.
И ты, пахан, не ведьма на метле,
С хозяина имел четыре срока,
Тебе, ей-Богу, ни с какого бока
Жмура играть и дергаться в петле!
Баллада добрых советов (Франсуа Вийон, перевод Д. Клугера)
Когда втираешь на шестерки
Иль коготь против белеша.
Не прикупай вола в подпорки –
Не в цвет глядит его душа.
Его сегодня шмор наколет,
Вол запоет навеселе.
Шмирье шалманы переполет,
И ты запаришься в котле.
По сламу нет кента и брата.
Оставь ему полынь и мед.
Шнифты промажь, не гнет лопата,
Собачку, зубы – и вперед!
Волков поставь и не ломайся,
Мозоль продерни к стреле.
А свист прорежет – отрывайся,
А то запаришься в котле.
Себя вини, когда умяли.
Слам подломил – теперь сорвись!
Тебе не в хипеш нарекали –
Ты на вдову не торопись.
И если погулять захочешь,
Запляшешь чертом по золе,
И лоху шкуру не замочишь,
А то запаришься в котле.
Когда втираешь на шестерки
Иль коготь против белеша.
Не прикупай вола в подпорки –
Не в цвет глядит его душа.
Пахан, играй на короле,
Но ухо не дари в наколку,
А то в рыжье не будет толку,
И ты запаришься в котле.
http://www.livejournal.com/users/dkluger
|
| « Изменён в : 01/03/05 в 20:32:59 пользователем: TimTaler » |
 Зарегистрирован |
|
|
|
TimTaler
Гость
email
|
Баллада о Дамиане Жисселе
Когда Жиссель по прозвищу Топор
Обманут был изменчивой судьбою,
Он выслушал с улыбкой приговор,
Торжественно зачитанный судьею,
Бандит Жиссель по прозвищу Топор.
И он сказал: "Хоть я – христианин,
Но мне плевать на крест и откровенье.
Так пусть же отведет меня раввин
На виселицу в это воскресенье.
Хоть я не иудей – христианин".
И в воскресенье шел на эшафот
Жиссель-Топор, убийца и грабитель.
Насмешливо кривил разбитый рот,
Кричал зевакам: "Вместе не хотите ль?"
Не на прогулку шел – на эшафот.
А рядом с ним растерянный раввин
Шептал молитву, рвение утроив.
Жиссель сказал: "И раб, и господин
С утра пришли глазеть на двух изгоев:
Разбойника на казнь ведет раввин!
Ведь я просил тебя совсем не вдруг
Идти со мною – милосердье свято.
Отверженный отверженному – друг,
А твой народ отвергнут был когда-то.
И я просил тебя совсем не вдруг..."
На Пасху через год пришла беда.
Вином разгоряченная немало
Текла толпа – не черная вода –
По улицам еврейского квартала.
На Пасху через год пришла беда.
Но кто-то вдруг толпу остановил,
На площадь сделал шаг из-за ограды.
И вид его погромщиков смутил.
Он прохрипел: "Неужто мне не рады?"
Горящим взором их остановил.
И первый крикнул: "Это же Топор!
Повешенный грабитель и убийца!.."
И сразу смолк нестройный пьяный хор,
Смертельной белизной покрылись лица.
То был Жиссель по прозвищу Топор.
Спокойным мог остаться лишь слепец,
Страшней картину видел кто едва ли.
Он гнал толпу - так гонит волк овец,
В пустых глазницах угли полыхали.
Спокойным мог остаться лишь слепец...
В воротах гетто молча встал Жиссель.
Вокруг повел кровавыми глазами.
Густой и липкий, будто бы кисель,
Сошел туман – и овладел умами.
Стоял на страже висельник Жиссель...
С тех пор прошло четыре сотни лет.
Предания утрачивают силу.
Давным-давно истлел его скелет,
Но и сейчас покажут вам могилу,
Где он лежал четыре сотни лет.
А над могилой этой нет креста,
Надгробие разбито, имя стерто.
И может быть, она давно пуста,
Убежище уже иного сорта –
Разбитая могила без креста...
Легенда о Черном Генрихе
Жил разбойник Черный Генрих в старом замке над рекою,
Горемыкам был защитой и несчастьем – для врагов.
Отличался метким глазом и уверенной рукою,
Попадал в имперский талер с тридцати пяти шагов.
Собрались однажды в замке после славного набега
Удальцы его – десятка полтора сорви-голов.
Укрываясь от погони, от мороза и от снега,
Запивали дичь рейнвейном монастырских погребов.
Ровно в полночь молвил Генрих: "Нынче я иду на дело,
И отменная добыча ждет меня в ночной глуши.
Если ж не вернусь под утро – вы добро делите смело.
Сто дукатов дайте в церковь – на помин моей души".
В сердце леса, на поляне затаился Черный Генрих,
Тишину не нарушая ни движеньем, ни смешком.
Вскинул он ружье, заслышав звук шагов тяжелых, мерных –
На поляну вышел путник с длинным жезлом и мешком.
И воскликнул Черный Генрих: "Не для всех дорога эта!
Захотел пройти бесплатно – да по первому снежку?
Я – хозяин здешней чащи от заката до рассвета.
Заплати, не то, ей-богу, разнесу тебе башку!"
Засмеялся громко путник и сказал ему с издевкой:
"Бедный Генрих, не иначе ты свихнулся иль уснул.
Да, ружьем своим владеешь ты с отменною сноровкой,
Только разве ты не видишь – пред тобою Вельзевул!"
Но сказал спокойно Генрих: "Ты меня не напугаешь.
Одолеть меня сегодня у тебя не хватит сил.
Я тебя, нечистый, знаю, только ты меня не знаешь:
Из креста отлил я пулю и в часовне осветил!"
Черт в лице переменился и спросил: "Чего ты хочешь?
Тороплюсь я, мне с тобою препираться недосуг!
Назначай скорее плату, о которой так хлопочешь,
Говори – желаешь денег или дьявольских услуг?"
Но ответил Черный Генрих: "Отпущу тебя, рогатый.
Ты уйдешь сегодня с миром, но оставь-ка свой мешок.
Ведь явился ты из Кельна – и с добычею богатой:
Нынче в Кельне был повешен вор по прозвищу Вершок.
Не по росту был он предан, не по росту благороден,
Да не смог я из неволи друга старого спасти.
Не разбил я дверь темницы, не сказал ему: "Свободен!"
Но не дам я душу друга в бездну адскую снести!"
И прицелился разбойник. Страшный путник содрогнулся,
Снял с плеча мешок и молча бросил Генриху к ногам.
И тотчас взмахнул рукою, снежным смерчем обернулся,
Стукнул жезлом и умчался в темным адским берегам.
И сказал душе бесплотной Черный Генрих на поляне:
"Уберег тебя от ада – отправляйся, братец, в рай.
Не держи, Вершок, обиды на меня в небесном стане.
Если ж в рай тебя не пустят – ты мне только знак подай!"
Баллада о талисмане
В Подолии птицы тем летом не пели,
Тревожно ветвями вели тополя.
Гуляли козаки Зиновия Хмеля,
На Правобережье горела земля.
Еврейская кровь им была будто брага,
Познали местечки разбойный кураж.
Была средь козаков лихая ватага,
А в ней атаманом Остап Барабаш.
Он ведать не ведал про милость и жалость,
Палил ему душу не солнечный зной.
Однажды в добычу Остапу досталась
Еврейская дева красы неземной.
Сказал он: "Я силой тебя не порушу,
Дай руку дивчина - и едем со мной!
Крещением ты сбережешь свою душу,
И станешь козаку законной женой!"
"Спасибо, козаче, - она отвечала, -
За то, что меня принимаешь в семью.
Чудесною силою я обладала -
Теперь же я силу тебе отдаю.
Ладонку надегь из Иерусалима.
Ее подарила покойная мать.
Наденешь - и пули горячие мимо,
Ни сабле, ни пике тебя не достать!
Я знаю, козак, ты меня не обидешь.
Испробй же чудо - пусть пуля летит.
Стреляй-ка, не бойся - и сам ты увидишь:
Ладонка от пули меня защитит".
Он выстрелил метко... Дивчина упала,
Ей взор затуманил полуночный мрак.
Она улыбнулась, она прошептала:
"Теперь я свободна. Спасибо, козак..."
И в память о ней он ладонку повесил
На крестик нательный, под синий кафтан.
Коня оседлал, по недоброму весел,
Далече увел другарей атаман.
Козаков повел за богатством и славой
В приморские степи, на горький Сиваш.
Схлестнулась ватага с татарскою лавой...
Остался один - атаман Барабаш.
Из Крыма Остап сам не свой воротился.
Ни саблей, ни пулею не был сражен.
На угол с иконами перекрестился,
А в полночь на берег отправился он.
А там, над рекою, у старого тына
Сиянье соткалось в ночной темноте.
Привиделось, будто стояла дивчина
То ль в саване белом, то ль в белой фате...
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
 |
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #2 В: 01/04/05 в 23:36:50 » |
Цитировать » Править
|
У Даниэля есть два великолепных цикла еврейских баллад. В первый входят:
1. Солдатский вальс
2-3. Месть Прекрасной Дамы
Баллада о свечах
Ночная серенада
4. Капитан испанского флота
5. Великий Инквизитор
И второй "Готика еврейского местечка"
Вот одна баллада из него:
БАЛЛАДА О КОЭНЕ И ВДОВЕ
Даниэль Клугер
Это было на западе Польши
В незапамятные времена.
Шесть веков – или, может быть, больше,
Пронеслись – за волною волна…
То ли ветер шумит перелеском,
То ли шепчет чуть слышно трава:
Жили-были в местечке еврейском
Сендер-коэн и Рейзел-вдова.
И однажды узнала округа,
Повторяли не раз и не два,
Будто бы полюбили друг друга
Сендер-коэн и Рейзел-вдова.
Их любовь не могла оборваться
И исчезнуть, начавшись едва.
И решили они обвенчаться –
Сендер-коэн и Рейзел-вдова.
Прихотливо сплетая узоры,
Шли недобрые сплетни о них.
Пересуды, смешки, разговоры –
И к раввину явился жених:
"Рабби Ицхак, решил я жениться,
И невеста скромна и тиха.
Полюбил я вдову, не девицу!
Чем же эта невеста плоха?!"
Рабби холоден был и спокоен.
Он ответил, таллит теребя:
"Ты – потомок священников, коэн,
И запретна она для тебя!
То ль злонравие мужа причиной,
То ли так уж сложилось само,
Но супруг перед самой кончиной
Подписал разводное письмо.
И свидетели были в народе,
И письмо получила жена,
И выходит, что Рейзел – в разводе,
Потому и запретна она.
Откажитесь от этого плана,
Не пытайтесь нарушить закон.
Каждый грех – для Создателя рана,
Покарает ослушников Он!"
И промолвил в ответ Сендер-коэн:
"Что я слышу?! Ужели не сон?
Значит, мир твой бездушно устроен
И бездушен твой старый закон!
Наказание, адская мука?
Так нелепы угрозы твои!
Нету кары страшней, чем разлука,
Нет награды, желанней любви!
Коль закрыта для нас синагога,
Коли ты завершил разговор,
У меня есть иная дорога –
Мы пойдем в христианский собор!"
…Шли к собору при полном молчанье.
Город будто от страха застыл.
Перед самым началом венчанья
Им дорогу раввин преградил.
Лик его был печален и темен.
Он сказал: "Повторяю, скорбя:
Ты – потомок священников, коэн,
И запретна она для тебя!"
Только взгляда он был удостоен.
Им казались пустыми слова.
Не послушал его Сендер-коэн
Не послушала Рейзел-вдова.
И тогда прогремели раскаты,
Был нарушен небесный покой.
В ожидании страшной расплаты
Души полнились смертной тоской,
И взметнулось подземное пламя,
И в колодце вскипела вода,
И разверзлась земля под ногами,
И сошлась, не оставив следа!..
…Не воротятся аисты в гнезда
У давно обмелевшей реки.
И остались свидетели – звезды,
Безучастны и так далеки.
Пролетели века незаметно,
Не растет за оградой трава.
Здесь когда-то исчезли бесследно
Сендер-коэн и Рейзел-вдова.
Наказание или награда?
Ведь разлуки не дал им Господь:
В небесах или в сумраке ада
Стали двое – единая плоть?..
И танцуют беззвучно пылинки
В серебристом сиянье луны.
…А у Рейзел глаза словно льдинки –
Так прозрачны и холодны…
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Antrekot
Bori-tarkhan
Живет здесь
CНС с большой дороги
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 16204
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #3 В: 01/05/05 в 15:47:50 » |
Цитировать » Править
|
Тим, Алла, спасибо большое.
А вот как раз баллады.
Еврейские баллады
МЕСТЬ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ
1. Пролог
Был кем-то изменен
Видений темных ряд.
Фундаментом времен
Казался тонкий яд,
Терялся слабый след
Под пальцами невежд.
Считался чей-то бред
Вместилищем надежд –
Ну что за беда...
Чернильница, перо,
Пергамент, серебро,
Потрепанный словарь,
Псалтырь и календарь,
Колеблющийся дом
И тени на стене.
Оставим на потом
Вопросы к тишине –
Листаем года...
И словно наяву
Пейзаж или портрет,
Короткую главу
Очертит зыбкий свет.
Короче говоря,
Бессонница, заря,
Как будто на щеке,
На подоконнике –
Сейчас и тогда...
Бегущая вода,
Чужие берега.
Удобная среда –
Ни друга, ни врага.
Чернильница и черт
В пустом монастыре.
Давно хозяин мертв,
И осень на дворе –
Уже навсегда...
2. Баллада о свечах
Кострами так напугана Севилья!
Великий инквизитор Торквемада
Над городом свои расправил крылья,
Ему костры – утеха и услада.
И многие в последний раз денницу
Увидели под смертный барабан.
И среди прочих брошен был в темницу
Несчастный дон Диего де Шошан.
И дочь его, красавица Сюзанна,
В накидке черной, укрывавшей плечи,
Явилась в трибунал, и, как ни странно,
Сам Торквемада вышел ей навстречу.
И преклонив колени пред монахом,
В наряде скорбном, траурном чепце,
С безумною надеждою и страхом,
Она спросила о своем отце.
"Его греховность вижу я бездонной.
Бывает на причастии – и что там?
Глумится над распятьем и Мадонной
И зажигает свечи по субботам!.."
Сюзанна не поверила навету:
"От юности до нынешних седин
Он верен был церковному обету,
Он оклеветан, он – христианин!
Его позор и пытка ожидают,
А клеветник прикроется личиной!
А после казни – это каждый знает –
Доносчика одарят десятиной!
О господин мой, в этом нет сомненья,
В его вину поверит лишь слепец!
Не милости прошу, и не прощенья,
А справедливости, святой отец!"
"О, дочь моя, однако ты упряма! –
Сказал монах, заслышав эти речи. –
Отец твой грезит возрожденьем Храма
И по субботам зажигает свечи!
Ответь сама: ужели не причина?
Утешься же и слез пустых не лей.
Ты, может быть, наивна и невинна,
Но дон Диего – тайный иудей.
Его не пожалеют и святые,
Его двуличье душу разъедает.
Он тайно ждет еврейского Мессию,
И по субботам свечи зажигает...
А ты живи без скорби и боязни.
Никто тебе не смеет угрожать.
Но по закону ты должна при казни
Со мною рядом у костра стоять..."
...Невеселы воскресные парады.
Тревожным утром в солнечной Севилье
Стояла одесную Торквемады
Сюзанна в черной кружевной мантилье.
Произнесла легко слова пустые,
И улыбнулась раннему лучу.
Но накануне, может быть, впервые
Она зажгла субботнюю свечу...
3. Ночная серенада
Ночью шорохи и вздохи тихо вторят серенадам.
В опустевшем темном доме, в доме рода де Шошана
Анфиладой пышных залов смерть и страсть проходят рядом.
С женихом своим Родриго тайно встретилась Сюзанна.
Скоро тени побежали от бойницы к изголовью,
Скоро тени побежали от портала до портала.
И, устав от поцелуев, опьяненная любовью,
На возлюбленного глядя, вдруг Сюзанна прошептала:
"Мой отец погиб в мученьях, на костре, не в поле бранном.
Дон Диего был богатым, да богатство отобрали.
Но в темнице, перед казнью, он поведал о приданом –
Мараведи и дукаты он оставил здесь, в подвале.
Он приданое оставил, и хочу сказать тебе я:
Лишь о золоте узнает инквизиторская свора,
Ни дуката не получит дочь сожженного еврея,
Но богатства не отнимут у кастильского сеньора!
Он был против нашей свадьбы, но в темнице согласился,
Дал свое благословенье сквозь тюремную ограду.
Но просил он перед смертью, чтобы ты на мне женился
По закону Моисея, по еврейскому обряду".
Он услышал эти речи и невольно содрогнулся:
"Я готов жениться, только что за странная идея?
Что за дикость, дорогая? Не иначе, он свихнулся!
Мне – венчаться у раввина?! Превратиться в иудея?!"
И нахмурилась Сюзанна и заметила бесстрастно:
"Кроме нас и рабби Симхи знать о том никто не будет.
Успокойся, мой любимый, ты пугаешься напрасно.
Он послушен выше меры – все, что следует, забудет".
И сказал жених беспечно: "Ты права, чего бояться?
Нарушать отца веленье не желая и не смея,
Дорогая, я согласен хоть сегодня обвенчаться
По еврейскому обряду, по закону Моисея!"
После этих слов внезапно распахнулись двери спальни.
Никуда ему не деться от безжалостного взгляда!
Заложив за спину руки, головой качал печально
Сам великий инквизитор, фра Томмазо Торквемада.
И промолвил инквизитор: "Я отказывался верить!
Ради золота чужого ты готов Христа оставить?
Кто падение такое согласился бы измерить?
Кто испорченную душу согласился бы исправить?"
И от этих слов дохнуло палачом и эшафотом,
И холодное дыханье, по карнизу пробегая,
Вдруг чела его коснулось и покрыло смертным потом.
Дон Родриго пошатнулся, прошептал: "О, дорогая..."
А она смотрела, словно ничего не замечала,
Равнодушно возлежала на разбросанных подушках.
Он воскликнул исступленно: "Это ты меня поймала,
Вероломная еврейка, искушенная в ловушках!"
Жениху на обвиненье так ответила Сюзанна:
"Накануне на свиданьи мне раскрыл глаза Создатель!
У тебя на пальце перстень из сокровищ де Шошана!
Это значит, мой любимый, ты – доносчик. Ты – предатель".
...И опять ночные звуки тихо вторят серенадам.
В опустевшем темном доме, в доме рода де Шошана
Анфиладой пышных залов страсть и смерть проходят рядом.
Вспоминает о любимом вероломная Сюзанна...
4. Эпилог, или Вальс призраков
Ветер играет в сумрачном доме,
Стены сияют в темном огне.
Тени на стенах, лица в альбоме,
Странным пасьянсом кажутся мне.
И наудачу брошены кости,
В сумраке плотном вязнут стихи...
Нынче приходят поздние гости –
Тени – не тени, блеклы, тихи.
И музыканты в полном параде,
И замыкает месяц кольцо.
...Дама кружится в черном наряде,
Черной вуалью скрыто лицо...
Ветер мешает карты сомнений,
Струны едва продолжают звучать.
Сколько осталось хрупких мгновений?
Время прощаться, время прощать.
И на руинах старого храма,
Чуть освещенных бледной луной,
Тихо кружится черная дама
В призрачном вальсе – вместе со мной...
Дон Родриго де Кардона, возлюбленный и жених Сюзанны де Шошан, прозванной "Прекрасная Дама", был сожжен как вероотступник и еретик 6 февраля 1481 года, через месяц после казни Диего де Шошана. Донья Изабелла-Сюзанна де Шошан поселилась в монастыре, но через год бежала оттуда и, как повествуют хроники, "ударилась в распутство". Часть отцовского наследства, оставленная инквизиторами, быстро иссякла, и столь же быстро увяла ее легендарная красота. Умерла Прекрасная Дама в нищете. Перед смертью она завещала пригвоздить над дверью дома, в котором жила последние годы, свой череп – "в назидание распутным девицам и в память об ужасном грехе, ею совершенном". Ее последняя воля была выполнена. Дом получил название "Дом Прекрасной Дамы", а улица – улица Мертвеца, Калье де ла Муэрте. О каком страшном грехе говорила она перед смертью – о том ли, который совершила она, открыв сердце любовнику, выдавшему ее отца, или о вероломстве собственной мести, неизвестно. В тридцатых годах XIX столетия по многочисленным просьбам горожан дом был снесен, а череп захоронен на кладбище. Рассказывают, что долгое время он не давал покоя обитателям Калье де ла Муэрте, издавая по ночам странные и страшные звуки, в которых можно было услышать стоны, плач и проклятья.
Ныне на месте Дома Прекрасной Дамы построен совсем другой дом, да и улица в Севилье носит иное название – Калье де Атод. На двери этого нового дома в память об этой старой истории красуется табличка с керамическим изображением черепа и надписью "Дом Прекрасной Дамы".
КАПИТАН ИСПАНСКОГО ФЛОТА
Рабби Эзра де Кордоверо,
(Это имя давно забыто)
Шел на площадь во славу веры
В размалеванном санбенито.
А дорога вела от порта –
Каравеллы и кабаки.
И вослед поминали черта,
Суеверные моряки.
Он чуть слышно звенел цепями,
О пощаде просить не смея.
А потом поглотило пламя
Обреченного иудея.
И не выдержав отчего-то,
Тихо молвил: "Шма, Исраэль..."
Капитан испанского флота
Дон Яаков де Куриэль.
Он рожден был в еврейском доме,
Окрещен был еще мальчишкой.
Ничего он не помнил, кроме
Странных слов – да и это слишком.
Ни злодея, ни супостата
В осужденном он не признал.
Он увидел в несчастном брата
И прощальный привет послал.
Что за игры – паук и муха?
Благородство – и без награды?
И молитва достигла слуха
Инквизитора Торквемады.
И опять палачу работа:
Шел, с усмешкою на устах,
Капитан испанского флота
В санбенито и кандалах.
Рев раздался, подобный грому,
Грохот, будто на поле бранном:
Моряки, накачавшись рому,
За своим пришли капитаном.
Разбежались монахи, хору
Спеть "Те Деум" не стало сил:
Разношерстную эту свору
Будто дьявол с цепи спустил!
Нет отчаяннее ватаги!
Не страшились свинцовой вьюги,
И кастильские сбросив флаги
Добрались они до Тортуги.
Он с молитвой смешал проклятья,
Под картечи шальную трель.
Месть раскрыла тебе объятья,
Дон Яаков де Куриэль!
...Как-то вечером, после боя
Он задумчив стоял у грота,
Разговаривал сам с собою.
Он шептал: "Хороша охота...
Только ночи мои пустые,
Поскорее бы новый день..."
Услыхал он шаги чужие
И увидел чужую тень.
И спросил он: "Ты не был с нами
Ни в Сант-Яго, ни в Да-Пуэрте?"
Незнакомец сверкнул очами
И ответил: "Я – Ангел Смерти!
Сделал ты океан могилой
Всем встречавшимся на пути.
Ты молился с такою силой,
Ты заставил меня прийти!
И хочу я сказать по чести,
Хоть душе твоей будет больно –
Я помог этой жаркой мести,
Но теперь я прошу: "Довольно!"
Я с тобою был не однажды,
Книгу Смерти с тобой листал.
Утоление этой жажды
Невозможно – а я устал".
Он оплакал свою подругу –
Шпагу, сломанную у гарды.
Без него ушли на Тортугу
Каравеллы его эскадры.
"Забирай меня, гость проворный!
Я остался на берегу!"
Но потупился ангел черный
И ответил: "Я не могу..."
Он омыл в океане руки,
Сшил одежду из парусины.
На борту турецкой фелуки
Он добрался до Палестины.
Дуэлянтом, бретером, с целью
Бросить вызов, послать картель –
Так ступил на Святую Землю
Дон Яаков де Куриэль.
И, раввина найдя святого
В синагоге старинной, в Цфате,
Пожелал он услышать слово
О прощении иль расплате.
И раввин отвечал: "Посланник
Мне поведал – из Высших стран:
Не осудят тебя, изгнанник,
Не простят тебя, капитан".
Слово режет подобно бритве,
И душа поддается горю,
Он все дни проводил в молитве –
Но ночами спускался к морю.
Жизнь, раздвоенная тоскою,
Не плоха и не хороша.
Может быть, потому покоя
Не находит его душа.
Он является в лунном круге –
Неподвижен, одежды белы:
Не идут ли за ним с Тортуги
Быстроходные каравеллы?
Пять веков, каждой ночью лунной
Из-за тридевяти земель
Ждет корсаров своих безумный
Дон Яаков де Куриэль...
Дон Яаков де Куриэль, марран, офицер Королевского флота, затем – пленник инквизиции, затем пират, а в конце жизни – отшельник, – похоронен в Цфате. Его могилу можно видеть и сейчас, недалеко от могилы святого рабби Ицхака Лурия Ашкинази. Последний потомок Куриэля – Морис Куриэль – ныне живет на острове Кюрасао и занимает пост президента еврейской общины этой голландской колонии.
ШАХМАТНАЯ БАЛЛАДА
Небо над Римом похоже на сон –
Странные тучи, смутные тени.
Жил здесь когда-то рабби Шимон
Бен-Элиэзер – шахматный гений.
Ах, невеселая эта пора!..
Рабби Шимону вручили посланье:
Первосвященник, наместник Петра,
Римских евреев обрек на изгнанье.
"Срок нам дается лишь до утра,
Вот и солдаты ждут у порога,
А от изгнания и до костра
Очень короткой бывает дорога.
Я отправляюсь просить во дворец,
Милости, право, не ожидая
Но говорил мне покойный отец,
Пешку за пешкою передвигая:
"Жизнь человека подобна игре –
Белое поле, черное поле.
В рубище или же в серебре,
Пешка чужой подчиняется воле.
Станет ладьею или ферзем,
Только не стоит этим гордиться –
Пешка не сможет стать королем
Даже в конце, на последней границе".
И ожидали раввина с утра.
Слуги, епископы, два кардинала.
Первосвященник, наместник Петра,
Молча стоял средь огромного зала.
Не посмотрел на просителя он.
Был погружен в размышленья иные.
Только заметил рабби Шимон
Шахматный столик и кресла резные.
Первосвященник, наместник Петра,
В белой сутане, в тяжелой тиаре
Всех приближенных услал со двора
И произнес: "Я сегодня в ударе!
Вот и остались мы с глазу на глаз.
Как шахматист ты умен и опасен.
Хочешь, сыграем на этот указ?"
Рабби ответил: "Сыграем. Согласен".
Жизнь человека подобна игре –
Белое поле, черное поле.
В рубище или же в серебре,
Пешка иной подчиняется воле.
Станет ладьею, станет ферзем,
Право, не стоит этим гордиться –
Пешка не сможет стать королем
Даже в конце, на последней границе.
Тени тянулись от стройных окон,
А на доске развивалось сраженье.
И озадачен был рабби Шимон,
И растерялся он на мгновенье:
"Строил игру мой покойный отец
Именно так..." – он сказал изумленно.
Первосвященник поправил венец
И на раввина взглянул отрешенно.
Был словно жаром охвачен раввин,
Двигая пешку слабым движеньем:
Ход оставался всего лишь один –
И завершался его пораженьем.
И ощутил он дыханье костра
Или изгнанья дорогу крутую...
Первосвященник, наместник Петра,
Вдруг передвинул фигуру другую.
И увенчалась победой игра,
И, выполняя свое обещанье,
Первосвященник, наместник Петра,
Перечеркнул указ об изгнаньи,
Остановился перед окном
И, усмехнувшись, молвил чуть слышно:
"Пешка не сможет стать королем.
Я понадеялся – тоже не вышло..."
А через месяц – или же год –
К рабби Шимону в дверь постучали:
"Друг мой, я сделал ошибочный ход,
Мы ведь с тобою не доиграли!"
Первосвященник, наместник Петра, –
В скромном наряде простого монаха.
В комнату следом вошло со двора
Лишь ожидание с привкусом страха.
Молча властитель доску разложил,
Неторопливо фигуры расставил.
Партия та же – и гость победил.
И капюшон аккуратно поправил,
И улыбнулся, и прошептал:
"Думаю, ты обо всем догадался,
Я поначалу тебя не узнал –
Только когда ты в игре растерялся.
"Пешка не сможет стать королем!" –
Этим отцовским словам не поверив,
Я не жалею сейчас ни о чем,
Собственной мерой дорогу измерив.
Бегство из дома, проклятье отца,
Ложь и интриги старого клира...
Но, по ступеням дойдя до конца,
Стал я властителем Рима и мира.
Брат мой, ты разве не помнишь меня?
Шахматы, игры, детские споры?
Все забывается... День ото дня
Память сплетает иные узоры.
Так почему ж я помиловал вас?
Видимо, встреча была неслучайной.
Эта игра и злосчастный указ
Вдруг приподняли завесу над тайной:
Прав был отец – все сведется к игре.
Белое поле, черное поле.
В рубище или же в серебре,
Пешка иной подчиняется воле.
Даже пройдя по доске напролом,
В клетке последней, перед порогом,
Пешка не сможет стать королем –
Так человеку не сделаться Богом..."
В некоторых версиях этого предания утверждается, что имеется в виду раввин из Майнца Шимон а-Гадоль ("Шимон Великий"), узнавший во время игры в шахматы в своем сопернике – римском папе – то ли сына, то ли брата. Это случилось в XI веке. Лео Таксиль в своей книге об истории папства – "Священный вертеп" – пишет, что в архивах Ватикана ему не удалось найти документов о двух римских папах, считающихся легендарными, – о так называемой "папессе Иоанне" и анонимном первосвященнике, которого прозвали "Жидовствующий папа". Неясные намеки позволяют предполагать, что речь идет о еврее по происхождению, который, уже будучи главой католической церкви, неожиданно вернулся к иудаизму. Не исключено, что имеется в виду тот же первосвященник, которого упоминает легенда, – рабби Шимон а-Гадоль.
ВЕЛИКИЙ ИНКВИЗИТОР
Изгибается плавно зеленое море,
В горизонт упираясь холодным стеклом.
И не видно конца в затянувшемся споре,
Входят прежние тени в заброшенный дом.
Кружит в медленном вальсе Прекрасная Дама
И глядит отрешенно надменный корсар.
Их шаги шелестят средь бумажного хлама,
И слова их похожи на черный пожар.
И еще один призрак лишает покоя –
Этот страшный монах с потемневшим лицом.
Он коснулся виска ледяною рукою,
Он смотрел, будто все еще грезил костром.
И в запавших глазах, не глазах, а глазницах –
Так сверкали частицы иного огня.
Он похож был на черную хищную птицу,
Он промолвил: "Ты тоже не понял меня...
Я карал за предательство и лицедейство! –
И внезапная боль исказила уста. –
Не за то, что отпали они в иудейство,
А за то, что признали победу креста!
Вероломство и пытки, жестокость без меры –
Я согласен, но все же, в конце-то концов,
Это было защитой поруганной веры,
Малодушно отброшенной веры отцов..."
Было так неуютно от темного взгляда
И от горького яда безумных речей.
И спросил я его: "Кто же ты, Торквемада?"
И ответил мне призрак: "Последний еврей..."
Он сказал – и ушел... Разговоры о Боге,
О любви и судьбе показались пусты...
Кто за нами придет? Кто стоит на пороге?
Разрушаются стены, ветшают мосты...
Слухи о еврейском происхождении фра Томмазо де Торквемады появились еще при его жизни и не закончились со смертью. По сей день не утихают споры о том, что было истинным мотивом поступков этого человека.
И "Готика"
http://www.sunround.com/club/22/133_kluger_gotika.htm
|
| « Изменён в : 01/05/05 в 16:03:55 пользователем: Antrekot » |
Зарегистрирован |
Простите, я плохо вижу днём. Позвольте, моя лошадь посмотрит на это. (c) Назгул от R2R
|
|
|
Antrekot
Bori-tarkhan
Живет здесь
CНС с большой дороги
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 16204
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #4 В: 01/05/05 в 15:59:53 » |
Цитировать » Править
|
Прим. Антрекота.
Слухи ходили не столько о самом Томмазо де Торквемаде, сколько о его дяде Хуане, кардинале.
Пулгар в "Хронике католических королей" писал о нем, что он был родом из Бургоса, а "его предки вели свой род от евреев, обратившихся в нашу святую христианскую веру".
Но с тех пор уже разобрались, что у Пулгара путаница - Хуан де Торквемада родом из Вальядолида, сын тамошнего "рехидора", рыцарское звание в семье идет со времен Альфонсо XI (вот уж кто в страшном сне не стал бы посвящать в рыцари кого-то из недавних "конверсо") - так что если и было что в семье, то так давно, что даже в Испании 15 века не считалось.
С уважением,
Антрекот
|
|
Зарегистрирован |
Простите, я плохо вижу днём. Позвольте, моя лошадь посмотрит на это. (c) Назгул от R2R
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #5 В: 01/05/05 в 17:36:43 » |
Цитировать » Править
|
Даниэль только что написал у нас на форуме (на "Веке перевода" в смысле), что скорее всего к марту выйдет второй диск с его балладами - "Готика еврейского местечка".
|
| « Изменён в : 01/05/05 в 17:37:12 пользователем: Alla » |
Зарегистрирован |
|
|
|
Antrekot
Bori-tarkhan
Живет здесь
CНС с большой дороги
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 16204
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #6 В: 01/05/05 в 17:58:09 » |
Цитировать » Править
|
Спасибо.
В балладе с доном Яаковом сильно смущает меня то обстоятельство, что Куриэль - это вообще-то португальская фамилия.
Какой-то Яаков Куриэль даже был представителем португальской короны в Антверпене.
С уважением,
Антрекот
|
|
Зарегистрирован |
Простите, я плохо вижу днём. Позвольте, моя лошадь посмотрит на это. (c) Назгул от R2R
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #7 В: 01/05/05 в 20:06:54 » |
Цитировать » Править
|
Дала Даниэлю линк на этот тред и вот, что он написал в ответ (не могу дать линк на сам тред у нас на форуме, поскольку его могут читать только зарегистрированные пользователи):
________________
Спасибо, посмотрел с удовольствием.
Разумеется, Антрекот прав. Собственно, еще Сабатини в своей книге "Торквемада" опровергал версию о еврейском происхождении Великого Инквизитора. Но у легенд - своя правда. Кстати, я в отдельной статье попытьался разобраться с вопросом - а почему так часто в Европе самым свирепым гонителям евреев приписывали еврейское происхождение? Если не забираться в дебри конспирологии, то где же собака зарыта? Если разыщу статью (она печаталась в "Вестях", а значит, писалась не на домашнем компьютере), то обязательно выложу.
Насчет Куриэля - эту фамилию носили, португальские, испанские и итальянские евреи, а затем - турецкие и египетские. Яакова Куриэля как испанского беженца и пирата, владевшего тремя кораблями, упоминает в книге "Сефер хезъенот" ученик Ари а-Кадоша р. Хаим Виталь.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Antrekot
Bori-tarkhan
Живет здесь
CНС с большой дороги
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 16204
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #8 В: 01/06/05 в 04:05:47 » |
Цитировать » Править
|
Спасибо. Про Куриэля понятно. Собственно, представителей этой профессии среди евреев хватало. Меня просто испанская составляющая смутила.
С уважением,
Антрекот
|
|
Зарегистрирован |
Простите, я плохо вижу днём. Позвольте, моя лошадь посмотрит на это. (c) Назгул от R2R
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #9 В: 01/10/05 в 20:46:12 » |
Цитировать » Править
|
Одна из баллад нового диска "Готика еврейского местечка".
Пожалуй, самая хорошая из всех...
БАЛЛАДА О СОЛДАТЕ ХАИМЕ-ЛЕЙБЕ
Жили-были в Яворицах Хаим-Лейб и Лея-Двойра.
Оба молоды, красивы, и как водится - бедны.
Не смогли устроить свадьбу накануне Симхэс-Тойрэ,
Отложить ее решили на полгода - до весны.
Почему - никто не знает, - но понадобилось Богу,
Чтоб ушел зимою Хаим на турецкую войну...
Постаревший, похудевший, он пришел к ее порогу
В бескозырке и шинели - лишь в десятую весну.
И сказал он: "Я вернулся", - протянул невесте руки,
И качнуло Лею-Двойру будто огненной волной.
Показалась горькой встреча после долгой той разлуки,
Но они сыграли свадьбу, стали мужем и женой.
Год прошел, и вот однажды он с работы воротился,
Подошел к окну и молча обратил лицо к луне.
О заботах и печалях говорить не торопился -
Лишь когда пробило полночь, Хаим-Лейб сказал жене:
"Я в Болгарии далекой быть солдатом научился.
И ружье казалось легким для привычных к бою рук,
И на Шипке, и под Плевной я в сраженьях отличился,
Но меня однажды метко подстрелил башибузук,
И увидел я внезапно: надо мною мэлэхмувэс,
Ангел смерти, Черный ангел распростер свои крыла,
И мою нагую душу охватил безумный ужас -
Но неведомая сила ту погибель отвела...
И сочли меня убитым. Было то в ночном дозоре.
И земле решили тело, как положено, предать.
Но очнувшись, я увидел, что с тревогою во взоре
Надо мной склонилась дева, красоты - не описать…
Было странным то жилище, и сверкали златом стены.
И красавицу спросил я: "Кто же мне благоволит?
Кто избавил - то ль от смерти, то ль от тягостного плена?"
"Я, - она сказала просто. - А зовут меня - Лилит".
Я, услышав, ужаснулся, а она сказала: "Милый,
Я спасла тебя, и, значит, ты отныне - только мой.
Видишь след на перевале? Это - тень твоей могилы.
Жив останешься, покуда буду я твоей женой!"
И тотчас же - то ли черти, то ли призраки толпою!
Дикой музыкой взорвалось это страшное жилье.
Ашмодей нам был раввином, мы стояли под хупою,
Ангел Смерти пил со мною - пил во здравие мое…
Жил я с нею, как с женою, но тоска меня терзала
По невесте и по дому… И надумал я бежать.
Дьяволица догадалась и однажды мне сказала:
"Отпущу тебя, но знай же - ты обязан это знать:
Ты мечтаешь Лею-Двойру объявить своей женою…
Не держу тебя, но все же возвращайся поскорей.
Мы с тобой делили ложе, десять лет ты жил со мною.
Больше года ты не сможешь жить, как прежде, средь людей…"
И сказал он: "На рассвете от тебя уйду навеки.
Так прощай же…" И застыла Лея-Двойра, чуть дыша…
И тотчас открылась рана, и тотчас сомкнулись веки.
И в небесную обитель унеслась его душа…
…Прозвучал над телом кадиш, и притихла вся округа,
И закат сверкал, как будто чистым золотом залит.
Две вдовы стояли рядом, но не видели друг друга -
Горемыка Лея-Двойра и надменная Лилит.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #10 В: 01/12/05 в 13:48:24 » |
Цитировать » Править
|
Репост из ЖЖ Даниэля:
http://www.livejournal.com/users/dkluger/14151.html?#cutid1
Еще из "Готики еврейского местечка"
Кто такие "Хелмские мудрецы", надеюсь, объяснять не надо. На всякий случай коротко - персонажи еврейского фольклора, эдакие "умники", по каждому поводу затевающие долгие теоретические споры и в итоге вечно попадающие впросак - хотя сами считающие себя весьма мудрыми. Ну, и вот -
Грустная песенка о дураках из Хелма
Как-то раз евреи Хелма перебрались всей общиной
И на новом месте дружно стали строить новый дом.
Половину стен сложили, а с другою половиной
Разобраться не успели – отложили на потом.
И сказал один строитель, опустивши очи долу:
"Мы должны для пола доски очень гладко остругать.
А неструганные доски коль настелишь, так по полу
Не побегаешь без туфель, чтоб занозы не загнать!"
Возразил другой строитель: "Рассужденье это ложно!
Гладкий пол весьма опасен – каждый должен это знать.
Если остругаем гладко, то тогда вполне возможно
Сделать шаг – и оступиться, руки-ноги поломать!"
Прервалась работа сразу – крики, ругань, споры слезы...
Но раввин нашел решенье (это был для всех сюрприз!):
"Остругаем доски гладко – чтобы не загнать занозы,
но чтоб не скользить, настелим гладкой стороною вниз!"
И решив проблему с полом, за работу взялись смело.
Но один из них заметил: "На носу уже зима.
Холода начнутся вскоре, а у нас – такое дело –
Печь снаружи... Что тут сделать – я не приложу ума!"
"Знают все, - ответил ребе, - что внутри тепло, а значит
обнесем пустырь забором – и окажемся внутри!
Будет холодно снаружи – ветер воет, буря плачет,
А у нас – теплей, чем в бане, раза в два и даже в три!"
Эхо криков их привычных не давало стихнуть спору,
А над спорщиками в небе плыл тяжелый черный дым...
Жирный дым из труб кирпичных... Ток пропущен по забору...
Так построили евреи дом совместный – о... свен... цим...
Дом-барак таращит бельма... Небеса давно стерильны...
Но порою замечает отрешенный чей-то взгляд:
Вон плывет дурак из Хелма... А за ним – мудрец из Вильны...
Свежий ветер их уносит... Не воротятся назад...
|
| « Изменён в : 01/12/05 в 13:49:00 пользователем: Alla » |
Зарегистрирован |
|
|
|
TimTaler
Гость
email
|
А чем вызваны последние строки? Ну как-то видятся Хельмские мудрецы, построившие сами себе Освенцим? ТО есть жертва сама виновата, что ли?
И насчет того, что они всегда попадают впросак, я бы тоже не сказал, скорее, это "альтернативная мудрость", что ли. Я эти истории всегда воспринимал как нечто вроде дзэнских коанов. Коан <=> коэн.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #12 В: 01/13/05 в 00:08:16 » |
Цитировать » Править
|
Нет, жертва сама не виновата, просто Даниэль считает, что у евреев почему-то, что бы они ни строили, в результате обязательно получается... вот это самое...
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
TimTaler
Гость
email
|
Пожалуйста, не сердитесь, но я действительно не понимаю. То есть все, что за N тысяч лет построили евреи, это концлагеря и печи (или их аналоги)? Я могу еще представить себе, как скажем, пражская синагога может заассоциироваться с бараком, но Тель-Авив - аналог Освенцима?
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
Alla
Новичок
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 22
|
|
Re: Стихи и переводы Даниэля Клугера
« Ответить #14 В: 01/13/05 в 00:45:14 » |
Цитировать » Править
|
Нет, конечно, не все, но к сожалению, на самом деле намного больше, чем хотелось бы...
Я дам Даниэлю еще раз линк на этот топик, может быть он захочет ответить подробнее.
|
|
Зарегистрирован |
|
|
|
|
