Mogultaj Постоянный
посетитель
Moscow
|
Вопрос весьма
сложный. Общепринятого ответа на него нет; выскажу свое
мнение, не приводя развернутых доказательств (таковые
потребовали бы очередного многотомника в стиле
Тойнби).
Современная западная/«новоевропейская»
цивилизация в своей специфике может быть возведена к пяти
специфическим факторам, отсутствующим в других
случаях:
1) Уникальное географическое положение Европы
(климат, отношение побережья к хинтерланду, рельеф,
геополитическое положение), обеспечившее ей несравненно лучшие
экономические возможности, стимулы к экономическому развитию
(товарных отношений особенно) и безопасность от кочевых
переселений и внешних завоеваний, чем всему остальному
миру.
2) Слабость раннефеодальных государств Европы
500-1000 года, приведшая к формированию уникальных по
независимости городов, откуда растут ноги новоевропейской
«свободы» и уникальной «коммунальной» корпоративности,
обеспечившей впоследствии весь демократический пакет. По
отношению к оппозиции Рим - Вавилон этот фактор
иррелевантен.
3) Предпочтение собственно эмпирического
опыта квазиэмпирическому (эмоционально-ассоциативному,
осмысляемому как объективный по признаку независимости от
сознательных усилий воли) , аналитического подхода -
синтетическому. Оно осуществилось примерно с 1450 по 1750 г. и
обеспечило появление совершенно нового, «современного
естественнаучного» мировоззрения. Этим Новая Европа отличается
и от архаического Вавилона (тот делал ставку на изучение
эмоционально-ассоциативной квазиэмпирии, и от Рима
(ориентирующегося и вовсе на сверх-опытные абсолютные
объективные истины). То есть по отношению к оппозиции Рим -
Вавилон и этот фактор иррелевантен.
4) Общий
гедонистически-конвенциональный антропоцентрический выбор в
области социальной и личной этики. Осуществлен почти
одновременно с предыдущим, с некоторым сдвигом (в три этапа -
ренессанс, Просвещение, эмансипация 1789-1914). В итоге в этой
области получилась реплика Вавилона архаики, однако вне какой
бы то ни было реальной связи с Вавилоном архаики, совершенно
наново. В Риме корни этого выбора искать, ИМХО, не приходится.
Так что это инновация, конвергентная Вавилону архаики, но с
ним не связанная.
5) Особое внимание и милосердие к
социально слабым, изгоям, чужакам; представление о исходных
моральных презумпциях по отношению к чужакам, о некоем
исконном равенстве всех людей мира как личностей, независимо
от градаций «высших - низших» и «своих - чужих», о том, что
это равенство в принципе должно бы, насколько возможно,
ВОПЛОЩАТЬСЯ В ПРАКТИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ, а не оставаться только
отвлеченным идеалом, и о том, что любой человек достоин
милосердия, прощения, спасения и сочувствия, не только по
некоему высшему отвлеченному счету, но в какой-то мере
(необязательно главной) и по обычному земному; что лучше бы
никого не списывать в расход, насколько это
возможно.
Короче говоря, это правовой эгалитаризм и
социальное милосердие, повышенно предрасположенные к
практической реализации в социальной жизни.
Все это
обеспечивает повышенную сравнительно с прочими цивилизациями
гуманность уже и в чисто практических областях.
Вот
этот фактор полностью происходит из Рима. Это даже не
авраамитическое наследие - это собственно христианское
наследие, в светской интерпретации, иногда в безрелигиозной
или антирелигиозной интерпретации - но именно оно. Иное
дело, что то самое «опрактичивание», переведение из сферы
отвлеченного идеала в сферу социальной практики весь этот
христианский комплекс парадоксальным образом пережил ИМЕННО В
СВЯЗИ С ОТСТУПЛЕНИЕМ ЦЕРКВИ, в секулярной реинтерпретации, в
прочной корреляции с процессом 4!
То есть выходит, что
реальную ценность это римское наследие, этот римский материал
мог приобрести только в (нео)вавилонском чтении. Но верно и
другое: вавилоняне сами по себе, на своей почве, обычно такого
материала не находят и не создают вообще. Есть исключения, но
они связаны со специфическими местными достижениями, а не с
духом Вавилона вообще. Правда, и Римское наследие, о котором
здесь идет речь - это специфически христианский результат, а
не порождение теоцентризма вообще.
Но это единственный
из пяти факторов, обеспечивший максимальный успех европейского
Вавилона по сравнению с прочими, связанный с Римом, и я не
могу оценить его вес среди прочих указанных
факторов.
|